I.
правитьКорвету «Бояринъ» во время плаванія изъ Европы къ берегамъ Амура пришлось посѣтить нѣкоторые порты Австраліи и между ними Гобартъ-тоунъ, столицу Тасманіи, который со времени пребыванія въ двадцатыхъ годахъ настоящаго столѣтія шлюпа «Ладога» не видѣлъ русскаго флага. Радушіе, оказанное жителями во время довольно продолжительной стоянки, ихъ готовность доставить всѣ желавшіяся свѣдѣнія, подали мнѣ мысль написать очеркъ колоніи, такъ мало извѣстной у насъ; я коснулся при этомъ также нѣкоторыхъ болѣе частныхъ подробностей пребыванія нашего корвета въ гостепріимномъ портѣ, которыя могутъ не представлять общаго интереса, и потому тѣхъ изъ читателей, которымъ эти подробности покажутся скучными, я попрошу прямо перейти ко второй половинѣ очерка, посвященной собственно описанію острова.
12-го мая 1870-го года мы увидѣли скалистые берега Тасманіи, а на другой день утромъ вошли въ р. Дервентъ, на которой лежитъ столица острова, Гобартъ-тоунъ. Передъ входомъ въ рѣку стоитъ маякъ Iron pot, на которомъ живутъ лоцмана; отъ этого мѣста до города считается 11 миль. Утро было великолѣпное, теплое. Волненіе улеглось. Острова Леди Франклинъ и Бруни закрыли насъ отъ океана; мы плыли по гладкой поверхности моря, точно по озеру. По обѣимъ сторонамъ тянулись высокіе холмы, густо поросшіе лѣсомъ, спускающимся въ нѣкоторыхъ мѣстахъ чуть не до воды. Маленькіе заливчики, забѣгающіе впередъ мыски разнообразятъ линію берега, а высокіе, синѣющіе въ дали и какъ бы наложенные другъ на друга силуэты горъ составляютъ красивый фонъ общей картины, немалымъ украшеніемъ которой служатъ разбросанныя по склонамъ холмовъ дачи, фермы съ ихъ садами, рощами и полями разныхъ цвѣтовъ и оттѣнковъ, начиная отъ ярко зеленыхъ всходовъ, золотистыхъ красокъ убраннаго хлѣба и кончая темными полосами вспаханнаго поля. Впереди бѣлѣли зданія Гобартъ-тоуна, прислонившагося у подножія горы Веллингтонъ, вершина которой куталась въ облавахъ. Рѣка противъ города нѣсколько расширяется, и закрытая изгибами береговъ принимаетъ видъ озера. Всякій новый видъ, обладающій хотя сколько-нибудь новыми чертами, имѣетъ свойство вызывать сравненія и путешествовавшіе по Швейцаріи говорили, что Гобартъ-тоунъ напоминаетъ Женеву: Дервентъ замѣняетъ озеро Лемфъ, а гора Веллингтонъ можетъ быть принята за Салевъ. Сравненіе, конечно, ограничивается только этими внѣшними чертами. Лишь только вы вступили на берегъ, васъ поражаетъ совершенно англійскій характеръ мѣста. Въ городѣ не встрѣчается зданій, которыя могли бы имѣть претензію на изящную, величественную архитектуру. Liverpool street, это — Невскій проспектъ Гобартъ-тоуна; она пестритъ въ глазахъ магазинами, вывѣсками, наиболѣе оживлена торговымъ движеніемъ, экипажами и зѣваками. Macquarie street, поднимающаяся въ гору, самая фешенебельная; здѣсь помѣщается нѣсколько банковъ, школъ, церквей, изъ которыхъ St.-David’s самая древняя, много правительственныхъ зданій; изъ нихъ самое красивое Town-Hall, съ большою въ два свѣта залою. Эта зала служитъ мѣстомъ собраній при выборахъ и т. п. Недалеко отъ Town-Hall, на мѣстѣ, гдѣ прежде стоялъ губернаторскій домъ, теперь раскинулся очень красивый небольшой скверъ. На самомъ возвышенномъ мѣстѣ поставленъ памятникъ сэру Джону Франклину, бывшему нѣкоторое время губернаторомъ острова. Памятникъ очень хорошаго рисунка и тщательной отдѣлки; подлѣ него поставлена русская пушка, чуть ли не трофей Бомарзунда; по очень понятному чувству деликатности, ее закутали тщательно чехломъ, такъ что мнѣ не удалось на нее и взглянуть. Но я удаляюсь отъ намѣренія разсказать послѣдовательно, насколько позволяетъ память, главныя обстоятельства нашего пребыванія въ Тасманіи. Пора вернуться на корветъ, который сталъ въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ берега. На пристаняхъ собрались цѣлыя толпы любопытныхъ; многіе изъ нихъ на шлюпкахъ сновали кругомъ корвета, высаживая, по обыкновенію, разныхъ комиссіонеровъ и поставщиковъ, предлагавшихъ свои услуги. Вскорѣ пріѣхалъ къ капитану съ визитомъ колоніальный секретарь и здѣшній премьеръ Джемсъ Мильнъ Вильсонъ, а я былъ пославъ къ губернатору съ увѣдомленіемъ о приходѣ корвета. Съѣхавъ на берегъ въ эполетахъ, я имѣлъ несчастіе привлечь вниманіе здѣшняго назойливаго юнаго поколѣнія, и спѣшилъ укрыться отъ ихъ преслѣдованія въ первомъ попавшемся экипажѣ. Губернаторскій домъ — настоящій дворецъ (стоилъ колоніи съ отдѣлкой около 600,000 р. с.) и выстроенъ за городомъ, на возвышенности, съ которой открывается широкій видъ на оба конца рѣки.
Меня встрѣтилъ секретарь губернатора, m-r Чичестеръ. Обмѣнявшись приличными случаю фразами, онъ предложилъ представить меня губернатору, но я, не желая безпокоить послѣдняго, просилъ передать ему сказанное, и откланялся.
Въ день нашего прихода, губернаторомъ давался балъ по случаю рожденія королевы. Капитанъ и офицеры получили приглашеніе. Это былъ первый вечеръ, со времени оставленія Кронштадта, гдѣ мы имѣли случай опять видѣть общество. Послѣ представленія всѣхъ офицеровъ губернатору, сэру Du-Cane и лэди Du-Cane, мы были приглашены принять участіе въ танцахъ. Балъ оказался очень оживленнымъ, приглашенныхъ было около 500 человѣкъ. Отличный оркестръ, яркое освѣщеніе, великолѣпная обстановка залы, блестящіе костюмы дамъ и красивые англійскіе военные мундиры представляли весьма эффектную картину. Ужинъ и открытый буфетъ были очень изящно и богато сервированы. Губернаторъ и его секретарь были въ шитыхъ золотомъ мундирахъ, бѣлыхъ штанахъ, чулкахъ и башмакахъ.
На другой день корветъ салютовалъ націи, на что мы получили отвѣтъ съ баттареи, на которой, по неимѣнію королевскихъ войскъ, прислугу у орудій составляли волонтеры.
Въ этотъ же день капитанъ дѣлалъ визиты нѣкоторымъ оффиціальнымъ лицамъ въ городѣ. Корветъ, между тѣмъ, сталъ дѣятельно готовиться къ посѣщенію публики, которой было объявлено чрезъ посредство здѣшней прессы, что ранѣе извѣстнаго срока, необходимаго для приведенія судна въ порядокъ, она къ осмотру допущена быть не можетъ. Наконецъ, 17-го мая корветъ былъ готовъ, выкрасился, вычистился, вымылся. Въ два часа отъ пристани отвалила первая шлюпка съ посѣтителями, на ней вторая, третья…. Наконецъ, цѣлая флотилія ихъ окружила корветъ, высаживая пеструю публику. Верхняя и нижняя палубы были положительно запружены посѣтителями, залѣзавшими во всѣ углы, въ шкиперскую, малярную, въ водяной трюмъ — однимъ словомъ всюду. Всѣ эти сокровенныя мѣста были безукоризненно чисты, что вызывало всеобщее удивленіе и одобреніе. Главное вниманіе обращала на себя наша артиллерія и ружья Баранова. Со спускомъ флага публика стала разъѣзжаться, выставка кончилась…. Мы могли вздохнуть свободнѣе. Въ этотъ день перебывало народу около 2,000 человѣкъ!
Въ слѣдующіе затѣмъ дни, съ двухъ до пяти часовъ корветь оставался. открытымъ для посѣтителей, продолжавшихъ своя визиты, но съ нѣсколько меньшимъ усердіемъ. Tasmanian Club прислалъ приглашенія капитану и офицерамъ состоять почетными членами во время нашего пребыванія въ портѣ. Клубъ занимаетъ хотя не роскошвое, но очень удобное помѣщеніе въ домѣ, котораго большая половина принадлежитъ отелю Webb, лучшей гостинницѣ въ городѣ. За прилавкомъ ея bar-room’а постоянно толпились въ извѣстные часы наши офицеры и мѣстная молодежь, расточавшіе комплимевты хорошенькой, стройной бѣлокурой миссъ Алисѣ, дочери хозяина отеля, быстро исполнявшей съ постоянной улыбкой на устахъ многоразличныя требованія по части утоленія жажды ея поклонниковъ и еще болѣе быстро обиравшей обильно сыпавшіеся шиллинги и сиксъ-пенсы. Во всѣхъ городахъ Австраліи за bar’омъ всѣхъ гостинницъ, даже тавернъ, вы всегда встрѣтите молодыхъ дѣвушекъ, болѣе или менѣе хорошенькихъ. Цѣль достигается вполнѣ — bar-room’ы рѣдко бываютъ пусты, — хотя, конечно, такое примѣненіе женской красоты къ практическимъ цѣлямъ жизни едва-ли можетъ назваться строго нравственнымъ. Въ пятницу, 15-го мая, капитанъ и всѣ свободные офицеры были приглашены на балъ въ Assembly rooms; онъ начался около десяти часовъ вечера съ пріѣздомъ губернатора и его лэди.
При входѣ ихъ въ залу всѣ встали, раздался God save the Queen, послѣ чего танцы начались вальсомъ и продолжались до 2-хъ час. ночи. Климатъ Тасманіи считается лучшимъ между всѣми австралійскими колоніями; этимъ можно объяснить свѣжесть и красоту здѣшняго населенія. Услужливые кавалеры не замедлили насъ представить мѣстнымъ красавицамъ, и вечеръ былъ проведенъ нами очень пріятно. На другой день мы опять танцовали на вечерѣ у директора одного изъ здѣшнихъ банковъ. Семейство его оказало наиболѣе вниманія и радушія въ отношеніи нашихъ офицеровъ.
Среда, 20-го мая, была назначена для осмотра правительственныхъ и благотворительныхъ заведеній. По съѣздѣ на берегъ мы сѣли въ ожидавшіе васъ экипажи, и въ сопровожденіи колоніальнаго секретаря Вильсона, министровъ Ботлера и Чапмана поѣхали по городу. Первое изъ посѣщенныхъ нами мѣстъ было зданіе парламента, довольно скромное по наружности и внутренней отдѣлкѣ. Мы были встрѣчены и проведены по заламъ гг. Голломъ и Ноуэллемъ, секретарями, первый — палаты представителей, второй — законодательнаго совѣта. Изъ парламента мы отправились далѣе; осмотрѣли ратушу (Town-Hall), o которой я имѣлъ случай упоминать выше, главный судъ (Supreme Court), музеумъ, состоящій изъ одной большой залы и содержащей разные предметы естественной исторіи, изъ которыхъ нѣкоторые весьма плохо препарированы; между прочимъ, въ музеѣ хранятся черепа казненныхъ въ Тасманіи преступниковъ; затѣмъ бѣгло осмотрѣли таможню, почту, замѣчательно удобно и хорошо организованную; госпиталь, не отличающійся ни чистотой, ни хорошей вентиляціей, и наконецъ тюрьму, устроенную по англійскому образцу.
Преступники по категоріямъ помѣщаются вмѣстѣ или въ отдѣльныхъ келіяхъ, которыя не отапливаются и сыры. Заключенные употребляются для общественныхъ и правительственныхъ работъ, какъ-то: для проложенія дорогъ, ломки камня и проч. Виновные въ болѣе тяжкихъ преступленіяхъ отсылаются въ портъ Arthur, гдѣ, намъ говорили, тюрьма устроена со всѣми новѣйшими усовершенствованіями и представляетъ образцовое заведеніе.
Смертная казнь производится чрезъ повѣшеніе и не публично, а въ зданіи тюрьмы, въ присутствіи немногихъ свидѣтелей. Статистическія данныя указываютъ на малое число преступленій въ колоніи, что объясняется счастливымъ положеніемъ страны, дешевизной жизни и дороговизною труда — условіями, рѣдко совпадающими вмѣстѣ. Слѣдующій вашъ визитъ былъ въ пріютъ стариковъ, не имѣющихъ силъ, по старости или нездоровью, добывать себѣ пропитаніе. Этотъ пріютъ носитъ названіе Brick-field’s Establishment; правительство содержитъ здѣсь около 200 человѣкъ на полномъ иждивеніи. Четыре ряда двухъ-этажныхъ, почернѣвшихъ и непривлекательныхъ по наружности домовъ составляютъ замкнутый четыреугольникъ, оставляя въ срединѣ мѣсто для обширнаго двора, не отличающагося чистотой и не представляющаго заманчиваго мѣста для прогулки бѣдныхъ инвалидовъ. Комнаты хотя чисты, но почти всѣ безъ потолковъ, а въ столовомъ залѣ я даже замѣтилъ просвѣчивающееся черезъ крышу голубое небо Тасманіи, не всегда остающееся голубымъ и которое въ осенніе дни должно сильно безпокоить стариковъ; они имѣютъ читальную комнату, на столахъ которой было разбросано нѣсколько старыхъ журналовъ и газетъ; тутъ же стоитъ довольно жалкое фортепьяно; на него, какъ на предметъ роскоши, съ нѣкоторою гордостью указалъ мнѣ одинъ изъ сопутствовавшихъ намъ министровъ. Я вспомнилъ дырявую крышу….
Послѣднимъ мы осмотрѣли Orphan School Asylum, гдѣ воспитывается до 500 человѣкъ обоего пола. Мальчики и дѣвочки встрѣтили насъ, построенные во фронтъ по обѣимъ сторонамъ аллеи, ведущей къ зданію. Посрединѣ стоялъ хоръ музыкантовъ-дѣтей, игравшій національный гимнъ. Видъ дѣтей здоровый и свѣжій. Въ теченіе трехъ послѣднихъ лѣтъ не было ни одного смертнаго случая; кто лучше всего рекомендуетъ уходъ за сиротами и климатъ Тасманіи. Пріютъ расположенъ за городомъ, на очень красивой мѣстности, я думаю, лучшей въ ближайшихъ окрестностяхъ Гобартъ-тоуна. Мы осмотрѣли спальни, столовыя, классы. Дѣти, подъ руководствомъ учителя, спѣли нѣсколько гимновъ и, между прочимъ, очень удачно исполнили «Ring the bell». Въ заключеніе, при нашемъ уходѣ, дѣти прокричали «three hearty cheers for captain Serkoff». За такую любезность вашъ командиръ послалъ имъ на другой день около двухъ пудовъ конфектъ; начальникъ заведенія, г. Ковердаль, благодарилъ капитана письмомъ за его подарокъ.
Окончивши осмотръ пріюта, мы приглашены на завтракъ въ г. Чапману, гдѣ собралось довольно значительное общество. Не обошлось безъ многочисленныхъ тостовъ, изъ которыхъ одинъ былъ за здоровье русскихъ дамъ.
19-го мая губернаторъ, въ сопровожденіи своей супруги и секретаря, посѣтилъ корветъ и былъ принятъ съ подобающимъ церемоніаломъ, салютомъ, посылкой людей по реямъ и проч.
Спустившись послѣ осмотра судна въ каюту капитана, гдѣ посѣтителямъ было предложено угощеніе, губернаторъ сказалъ нѣсколько лестныхъ словъ командиру относительно чистоты и порядка, замѣченныхъ имъ на корветѣ, заявивъ желаніе почаще видѣть русскія суда въ водахъ Дервента. Въ этотъ же день капитанъ, старшій офицеръ и я обѣдали у губернатора. Столъ былъ роскошно сервированъ. Мы явились въ эполетахъ, англійскіе офицеры въ мундирахъ, дамы были одѣты по бальному. Обѣдъ и вечеръ были проведены очень мило. Господствовавшая натянутость, англійская «stiffness», не позволяла обществу оживиться. Дамы болѣе занимались разсматриваніемъ кипсековъ и альбомовъ (очень спасительныхъ въ извѣстныхъ случаяхъ), губернаторша составила себѣ партію виста, мужчины какъ-то неслышно разговаривали въ разныхъ кучкахъ. Въ 11 часовъ мы откланялись. Если подобное времяпровожденіе принято во всѣхъ фешенебельныхъ обществахъ Англіи, оно далеко невесело.
22-го мая мы получили приглашеніе на ковцертъ музыкальнаго общества, дававшійся «Under the patronage of Capt. Serkoff and the Officers of R. I. Corvette Boyarin», въ залѣ механическаго института. Въ 8 часовъ, въ сопровожденіи мэра города, доктора Смарта (одного изъ любезнѣйшихъ людей Гобартъ-тоуна), мы вошли въ залу и были встрѣчены звуками «Боже царя храни», послѣ чего начался концертъ. Программа, напечатанная на бѣломъ moire antique и розданная намъ, заключала между прочимъ и двѣ русскихъ пьесы: «По Дунаю» и «Тройку», обѣ исполненныя очень удачно.
Во все время стоянки корвета мы постоянно получали отъ разныхъ лицъ приглашенія, даже до нѣкоторой степени стѣснявшія офицеровъ, такъ какъ лишали свободы располагать временемъ по своему желанію; вслѣдствіе этого многіе изъ насъ не успѣли осмотрѣть окрестностей города, отличающихся, какъ намъ говорили, красотой мѣстоположенія. Будущимъ русскимъ посѣтителямъ Гобартъ-тоуна совѣтуемъ съѣздить въ New-Norfolk, небольшое мѣстечко, живописно расположенное вверхъ во рѣкѣ Дервентъ, недалеко отъ котораго находятся, устроенные для искусствевваго разведенія лососей, такъ-называемые «Salmon ponds».
Подъемъ на гору Веллингтонъ также обѣщаетъ, по словамъ жителей, много удовольствія любителю видовъ природы.
Въ отношеніи вниманія и радушія, оказываемаго нашимъ офицерамъ, многія семейства, можно сказать, соперничали между собою; наибольшею любезностью мы пользовались со стороны Gresley, Гарриса, директора высшей школы, Иннеса, спикера законодательнаго совѣта, Чапмана, колоніальнаго казначея, и др. Почти не проходило вечера, который бы мы не проводили въ одномъ изъ этихъ домовъ.
Тѣснота помѣщенія и отсутствіе музыки не позволяли вамъ устроить никакихъ увеселеній на корветѣ; желая, однакожъ, чѣмъ нибудь отплатить тасманскимъ знакомымъ, мы устроили 25-го мая незатѣйливый пикникъ, пригласивъ нѣкоторыхъ дамъ и кавалеровъ. Забравши общество на вашихъ шлюпкахъ и покатавшись съ ними подъ парусами, мы высадились въ Кенгуру-бэй, гдѣ занялись разными играми, пока воздвигалась импровизированная палатка изъ шлюпочныхъ парусовъ и привезенныхъ флаговъ. Черезъ часъ она была готова, кипѣлъ самоваръ и на раскинутомъ коврѣ разставлено было угощеніе. Завязалась оживленная, веселая бесѣда, въ которой всегда такъ располагаетъ улыбающаяся природа, свѣжій воздухъ и прогулка. Когда подано было шампанское и десертъ, дамы, по принятому у англичанъ обычаю, хотѣли удалиться, но мы ихъ удержали и дамскія рюмки продолжали также часто наполняться виномъ, какъ наши стаканы. Уже совершенно стемнѣло, когда мы поднялись съ мѣстъ. Грянула русская пѣсня, зажглись фальшфейеры и мы тронулись въ обратный путь. Пикникъ, несмотря на простоту и спѣшность приготовленій, удался вполнѣ. Гости, повидимому, остались очень довольны.
Во время здѣшней стоянки мы давали обѣдъ нѣкоторымъ офицерамъ расположенныхъ здѣсь англійскихъ войскъ, и вскорѣ потомъ угощали литературный міръ Гобартъ Тоуна въ лицѣ редакторовъ и сотрудниковъ главныхъ мѣстныхъ газетъ, «Tasmanian Times» и «Mercury», въ отплату за вниманіе и участіе, принятое прессою въ интересахъ вашего судна. Ежедневно столбцы газетъ были наполнены извѣстіями объ корветѣ. Даже ничтожныя мелочи не ускользали отъ вниманія здѣшнихъ репортеровъ. Чистился корветъ или красился, производилось ли ученье или какая-нибудь работа, на другой день это уже печаталось въ газетахъ, подъ рубрикой «Boyarin». Вообще отзывы здѣшнихъ печатныхъ органовъ были очень лестны для насъ. Вотъ, между прочимъ, для выдержки одна изъ замѣтокъ, относящаяся въ корвету: «….Ничто не можетъ превзойти любезности русскихъ офицеровъ; ихъ предупредительность и услужливость вызвали единодушную признательность со стороны гобарттоунцевъ. Самое судно, представляющее блестящій образчикъ корабельной архитектуры, которымъ могъ бы гордиться британскій судостроитель, было безукоризненно чисто какъ на верху, такъ и внизу, и по отличному виду дѣлаетъ честь командующему имъ и націи, которой оно принадлежитъ. Капитанъ Сѣрковъ и его офицеры не щадили трудовъ и вниманія въ отношеніи посѣтителей, часто очень безпокойныхъ, показывая имъ всѣ подробности вооруженія, которыя обращали на себя вниманіе посѣтителей…. До сихъ поръ наши граждане не имѣли случая познакомиться съ русскимъ типомъ, они могутъ заняться этимъ теперь не только къ своей собственной пользѣ, но и къ выгодѣ самихъ русскихъ….»
Въ другой замѣткѣ говорилось: «….Присутствіе въ нашемъ портѣ судна отдаленной націи, неимѣющей почти никакихъ сношеній съ колоніями, которыя еще такъ недавно смотрѣли на все съ чувствомъ опасенія и вражды, не могло не принести намъ пользы: оно расширяетъ сферу нашего наблюденія и знакомитъ съ новыми предметами и людьми. Еще въ 1854-мъ году мы страшились появленія въ нашей рѣкѣ русскаго крейсера, какъ вѣстника разоренія и ужасовъ войны; теперь мы привѣтствуемъ посѣщеніе „Боярина“, Какъ счастливый случаи и искренно предлагаемъ ему свое радушіе….» Это послѣднее замѣчаніе заставляетъ меня сказать, что колоніи Австраліи совершенно беззащитны и подвержены всѣмъ случайностямъ безнаказаннаго нападенія, въ случаѣ войны Англіи даже съ слабой морской націею, въ особенности въ ваше время быстрыхъ океанскихъ крейсеровъ. Можно сказать, что колоніи — самыя уязвимыя мѣста Англіи; впрочемъ, рѣшенный теперь правительствомъ отзывъ войскъ изъ колоній вѣроятно заставитъ ихъ позаботиться о средствахъ защиты, до сихъ поръ почти не существующихъ. Капитанъ нашъ тоже давалъ обѣдъ, на который были приглашены нѣкоторые изъ министровъ, мэръ города и нѣсколько нашихъ офицеровъ. Не обошлось, конечно, безъ спичей; между прочимъ сущность рѣчи Иннеса, спикера законодательнаго совѣта, считающагося здѣсь ораторомъ, состояла въ слѣдующемъ: «Пребываніе корвета „Бояринъ“ въ нашемъ портѣ хотя и случайное, имѣетъ въ нашихъ глазахъ значеніе знаменательнаго событія. Чрезъ посредство корвета мы знакомимся съ русскими, которыхъ до сихъ поръ почти не встрѣчали. Правда, сношенія ваши съ Россіей еще не существуютъ, но кто опредѣлитъ время, при быстромъ движеніи Россіи впередъ, когда они начнутся? Это время можетъ быть очень близко, ближе, чѣмъ мы подозрѣваемъ! Обмѣнъ дружескихъ чувствъ съ корветомъ служитъ намъ залогомъ продолженія такихъ же отношеній къ націи. Благо и слава ея народа, скажу болѣе, благо всего міра зависятъ отъ успѣховъ, которые дѣлаетъ Россія на пути мирнаго и могущественнаго развитія неисчерпаемыхъ силъ этой страны. Предлагаю тостъ, господа, за успѣхи благихъ начинаній русскихъ!…» За этимъ тостомъ послѣдовало нѣсколько другихъ. Было уже очень поздно, когда гости поднялись изъ-за стола. При ихъ съѣздѣ на берегъ люди были посланы по реямъ и корветъ внезапно освѣтился фальшфейерами, горѣвшими изъ всякаго порта, со всякаго нока. При темной, безлунной ночи картина была очень эффектна. Въ среду, 27-го мая, назначенъ былъ день нашего ухода, но его отложили, въ ожиданіи почты изъ Европы, которая должна была придти вскорѣ. Во вторникъ, 26-го мая, мы были приглашены въ концертъ, дававшійся музыкальнымъ обществомъ въ Town-Hall'ѣ, Under the patronage of Capt. Serkoff… и проч. Ровно въ 8 часовъ мы вошли въ залу, уже наполненную избраннымъ обществомъ Гобартъ-тоуна. Дамы, участвовавшія въ хорѣ, были одѣты въ бѣлыхъ платьяхъ, съ лентами изъ русскихъ національныхъ цвѣтовъ черезъ плечо. Нѣсколько пьесъ на органѣ, преимущественно изъ «Un balo in maschiera», равно какъ хоры и соло были исполневы любителями очень хорошо. Въ заключеніе концерта г. Чапманъ, сынъ колоніальнаго казначея, взошелъ на эстраду и прочелъ прощальные стихи «Боярину».
По окончаніи чтенія все общество, по предложенію автора, соединилось въ "three cheers for captain Serkoffr. Этимъ закончился длинный рядъ пріемовъ радушныхъ гобарттоунцевъ. Почту, оказалось, мы ожидали напрасно, — она не привезла никакихъ писемъ. На другой день мы стали готовиться къ походу, а въ воскресенье, 31 мая, разстались, съ тяжелымъ чувствомъ грусти, съ гостепріимными берегами Тасманіи, оставившей во всѣхъ насъ самыя пріятныя воспоминанія. Только одно обстоятельство помрачало нѣсколько прошлое — смерть баталера Бѣлавина, честнаго и очень способнаго человѣка. Кончина его вызвала искреннее сожалѣніе всѣхъ сослуживцевъ. Въ печальной церемоніи погребенія приняли участіе нѣсколько лицъ здѣшняго духовенства и хоръ музыки волонтеровъ. На другой день послѣ похоронъ въ газетахъ явилась статья за подписью какого то Портсмута, предлагавшаго подписку на построеніе памятника; въ этомъ, впрочемъ, не предстояло надобности, такъ какъ памятникъ былъ уже заказанъ на деньги, пожертвованныя капитаномъ и офицерами. Передъ уходомъ онъ былъ готовъ и поставленъ на мѣсто; тѣмъ не менѣе, заявленіе Портсмута свидѣтельствуетъ о вниманіи къ памяти нашего сослуживца, надгробная плита котораго останется вмѣстѣ съ тѣмъ и памятникомъ нашего пребыванія въ водахъ Дервента.
Тасманія, прежде извѣстная какъ Ван-Дименова земля, получила свое названіе отъ Абеля Лиса Тасмана, голландскаго мореплавателя, посланнаго для изслѣдованія Южной земли (такъ называлась въ то время Австралія) Антономъ Ванъ-Дименомъ, губернаторомъ Батавіи въ семнадцатомъ столѣтіи. Тасманія лежитъ между 40° 15' и 43° 45' юж. шир. и 144° 45' и 148° 30' вост. долг., отдѣляясь отъ Австраліи Бассовымъ проливомъ. Западный берегъ ея омывается Индійскимъ океаномъ, а восточный Тихимъ. Тасманъ присталъ къ острову 1-го декабря 1642 года. Впослѣдствіи, островъ посѣтили Кукъ въ 1779 г. и другіе мореплаватели, но честь открытія этой земли какъ отдѣльнаго острова выпала на долю Басса, врача англійскаго флота. Наибольшая длина острова 230 миль, а ширина 190. Поверхность его достигаетъ 24,000 кв. миль, т.-е. онъ только на 4,000 м меньше Ирландіи. Первое поселеніе, состоявшее изъ 367 человѣкъ ссыльныхъ, было основано въ 1804-мъ г. при губернаторѣ Коллинсѣ. Въ 1824-мъ г. провозглашена была губернаторомъ Дарлингомъ независимость колоніи отъ Новаго-Южнаго Валлиса, въ которому она до сихъ поръ принадлежала.
Въ 1847-мъ году на островѣ уже было 5,500 ссыльныхъ. Въ это время сталъ распространяться духъ неудовольствія по поводу ссыльной системы и даже образовалась, такъ-называемая, австралійская лига, цѣлью которой было заставить англійское правительство отказаться отъ отправленія на будущее время преступниковъ въ колонію. Это обстоятельство и открытіе въ 1851 году золота произвело желаемое дѣйствіе на правительство. Оно поняло, что невозможно было бы держать въ должномъ порядкѣ ссыльное населеніе вблизи открытыхъ золотыхъ розсыпей. Въ 1853-мъ году была получена формальная депеша о прекращеніи высылки преступниковъ.
По поводу этого радостнаго событія были выбиты медали: колонія какъ разъ въ это время праздновала юбилей своего пятидесятилѣтняго существованія.
Климатъ Тасманіи всегда отличался своею особенною здоровостью и отсутствіемъ крайнихъ температуръ, поэтому лѣтомъ никогда не бываетъ особенно жарко, зимою — особенно холодно[1]. Въ этомъ отношеніи Тасманія имѣетъ большое преимущество передъ австралійскимъ материкомъ.
Многіе богатые жители Аделаиды, Мельбурна и Сиднея, страдая во время лѣта отъ невыносимо жаркихъ вѣтровъ, несущихъ съ собою пыль и песокъ, ищутъ на этомъ островѣ убѣжища и освѣженія. Большая часть его рѣкъ, берущихъ начало въ горахъ, имѣетъ быстрое паденіе и потому не разливаются въ болота, производящія всегда вредныя испаренія. Годовое паденіе дождя умѣренно и равномѣрно распредѣляется по всѣмъ мѣсяцамъ въ году. Одно изъ весьма компетентныхъ лицъ въ колоніи д-ръ Голлъ, изслѣдовавшій страну, говоритъ, что Тасманія, по здоровости климата, равняется, если даже не превосходитъ, самымъ извѣстнымъ въ этомъ отношеніи мѣстамъ Европы и въ особенности можетъ служить для поправленія здоровья, разстроеннаго долговременнымъ пребываніемъ въ тропикахъ.
Внутренняя часть острова до сихъ поръ остается неизвѣстною и есть еще много мѣстъ только частію изслѣдованныхъ. Мѣста, открытыя по западному берегу, подаютъ поводъ къ хорошимъ заключеніямъ обо всемъ остальномъ.
Центральная часть острова представляетъ плоскую возвышенность, средняя высота которой надъ уровнемъ океана около 3000 футъ; на этой возвышенности лежатъ семь озеръ различной величины; общая ихъ водная поверхность простирается до 175 квадр. верстъ. Эти озера служатъ источниками многихъ большихъ рѣкъ; р. Дервентъ, на которой лежитъ Гобартъ-тоунъ, имѣетъ 120 миль длины и судоходна какъ выше, такъ и ниже Гобартъ-тоуна, гдѣ она имѣетъ 2 мили ширины, на протяженіи 40 м отъ моря; р. Тамаръ судоходна до Лонгестона, Гуонъ (Huon), длиною 110 м, доступенъ пароходамъ почти на 30 миль. Эти рѣки и еще 11 другихъ, никогда не высыхая, пролагаютъ свой извилистый путь среди горныхъ цѣпей, достигающихъ иногда высоты 5,000 ф. и слабо волнующихся холмовъ, составляя въ общемъ итогѣ около 900 миль постоянно текущей воды. Около тридцати меньшихъ рѣчекъ текутъ въ продолженіи большей части года; кромѣ того множество мелкихъ ручьевъ и горныхъ потоковъ шумно прыгаютъ въ горныхъ ущельяхъ или спадаютъ бурными каскадами съ высокихъ скалъ и утесовъ, доставляя вездѣ обиліе чистой, прѣсной воды и освѣжая благотворно страну даже въ то время, когда другія австралійскія колоніи страдаютъ отъ томительной засухи. Вмѣстѣ съ этимъ рѣчки служатъ отличнымъ средствомъ орошенія полей и движущей силой для мельницъ и заводовъ.
Базальтовыя горы съ ихъ вершинами, покрытыми снѣгомъ въ продолженіи многихъ мѣсяцевъ въ году, бросаются въ глаза, съ какой бы стороны къ Тасманіи ни приближаться. Волнующаяся поверхность острова, покрытая, большею частью, лѣсомъ громадныхъ деревъ, спускающихся иногда съ высокихъ холмовъ почти до самой воды, берегъ, изрѣзанный небольшими, но глубокими заливами и бухтами, съ нависшими зазубренными скалами, и окаймленный мѣстами небольшими живописными островками, все это можетъ доставить любителю природы одно изъ самыхъ величественныхъ и прекрасныхъ зрѣлищъ. Пейзажи острова по разсказамъ многихъ путешественниковъ напоминаютъ часто красивѣйшіе виды Германіи, Швейцаріи и Италіи. Вотъ какъ говорить объ этомъ Джемсъ Смитъ, библіотекарь при парламентѣ Викторія: «Окрестности Лонгестона очень напоминаютъ Тоскану. Мнѣ все казалось, что долина р. Арно далеко простирается передо мной, опоясанная румяными Апеннинами. Вблизи рѣки Кора Линнъ скалы, укутанныя зеленью, напоминали Via Mala и проходъ Шплюгенъ, въ Швейцаріи. Часть же р. Дервентъ до Новаго-Норфолька можно сравнить съ Рейномъ. Фантастическія скалы и неровные, стрѣльчатые утесы замѣняютъ романическія развалины замковъ классической рѣки Германіи».
Золото еще не найдено здѣсь въ большомъ количествѣ, но уже существуетъ нѣсколько компаній[2], занятыхъ его разработкою. Полагаютъ, что когда западный берегъ будетъ лучше изслѣдованъ, золото откроется въ большемъ содержаніи; въ этомъ случаѣ здоровый климатъ и обиліе воды для промывки золотоноснаго песку должны будутъ привлечь сюда множество рудокоповъ. Желѣзо почти въ чистомъ металлическомъ видѣ находится вездѣ на островѣ, въ особенности же на сѣверѣ. Каменный уголь обыкновенный и антрацитъ найденъ на обѣихъ половинахъ острова, также какъ и мраморъ высшаго качества. Во время пребыванія вашего корвета, въ Тасманіи доживалъ послѣдній изъ туземцевъ. Пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ ихъ было отъ 4,000 до 5,000 человѣкъ. Вскорѣ послѣ перваго поселенія страшныя жестокости были совершаемы другъ надъ другомъ, бѣлыми и черными, послѣ чего число послѣднихъ стало постоянно уменьшаться. Приводимъ нѣсколько подробностей на основанія нынѣ дознанныхъ фактовъ.
Въ первое время занятія острова туземцы вели себя совершенно безвредно для бѣлыхъ, что, впрочемъ, не защитило ихъ отъ жестокостей послѣднихъ. Уже въ 1810-мъ году губернаторъ Коллинсъ, для защиты черныхъ, долженъ былъ издать приказъ, что каждый виновный въ нападеніи на черныхъ и умерщвленіи ихъ подвергнется крайнимъ карамъ законаэ Во время управленія губернатора Деви «стрѣльба по чернымъ» сдѣлалась очень обыкновенною, а во время полковника Сорреля, слѣдующаго губернатора, кража дѣтей у туземцевъ и безжалостное обращеніе съ ихъ женщинами оставались совершенно безнаказанными. Нашелся негодяй, который хвастался, что захватилъ одну черную женщину, мужа ея убилъ и голову его повѣсивъ ей на шею, гналъ несчастную передъ собою какъ призъ. Нѣтъ никакихъ причинъ думать, чтобы этотъ звѣрь въ человѣческомъ образѣ задумался исполнить то, о чемъ онъ разсказывалъ. Нѣтъ также сомнѣнія, что и туземцы совершали много неслыханныхъ свирѣпостей надъ бѣлыми, въ возмездіе за то, что терпѣли сами.
Черные были доводимы до бѣшенства не только варварскимъ обращеніемъ съ ними, но и съ ихъ женщинами и дѣтьми. Дѣла приняли наконецъ такой оборотъ, что надо было рѣшиться на какія-нибудь крайнія мѣры. Губернаторъ Артуръ возымѣлъ мысль отправиться войною на черныхъ, выставляя предлогомъ неудачу всѣхъ прежнихъ попытокъ къ ихъ усмиренію, и то обстоятельство, что собственности бѣлыхъ постоянно угрожаетъ опасность, пока дикіе пользуются свободой. Всѣмъ поселенцамъ было предложено ополчиться и, составилось нѣчто въ родѣ облавы. Сила колонистовъ состояла около 5,000 хорошо вооруженныхъ людей, а несчастныхъ, ничего не подозрѣвавшихъ дикихъ отъ 1,500 до 2,000 человѣкъ включая сюда женщинъ и дѣтей; все ихъ оружіе состояло изъ палокъ и копій. Туземцевъ хотѣли окружить и загнать всѣхъ на Тасмановъ полуостровъ, но война съ черными, несмотря на то что стоила около 30 тыс. фунт. стерл., оказалась совершенно безуспѣшною и не принесла никакихъ результатовъ; двое плѣнныхъ туземцевъ были ея единственными трофеями. Тамъ, гдѣ нельзя было дѣйствовать открытою силою, приходилось прибѣгнуть къ нравственнымъ мѣрамъ. Для этого дѣла нашелся вполнѣ пригодный человѣкъ, нѣкто Робинзонъ, бывшій прежде простымъ каменьщикомъ. Проникнутый филантропическими идеями, и желая спасти туземцевъ отъ совершеннаго истребленія, онъ сталъ во главѣ составившагося общества покровительства чернымъ, принявъ на себя званіе защитника аборигеновъ (protector of aborigines). Изучивъ мѣстный языкъ и нравы, Робинзонъ успѣлъ, при помощи нѣсколькихъ приверженныхъ туземцевъ, въ теченіи пятилѣтняго промежутка времени захватить малыми партіями всѣхъ дикихъ, которыхъ отсылали потомъ на островъ Флиндерсъ, въ Бассовомъ проливѣ; этотъ пустынный, непроизводительный островъ бвлъ избравъ мѣстомъ ихъ новаго жилища. Робинзонъ, въ описаніи своихъ подвиговъ, говоритъ, что ему во всѣхъ случаяхъ приходилось дѣйствовать только силою убѣжденія. Врядъ ли это такъ. Не силѣ убѣжденія уступали дикіе, разставаясь съ своими родными лѣсами, а своему безвыходному положенію. Если бы дикіе знали, что ихъ ожидаетъ въ будущемъ, они, вѣроятно, скорѣе бы рѣшились умереть съ голоду въ своихъ трущобахъ, какъ затравленные звѣри, чѣмъ склониться на убѣжденія Робинзона. Жизнь ихъ на островѣ Флиндерсъ была не лучше тюремнаго заключенія. Одинъ изъ посѣтившихъ островъ говоритъ, что поселеніе дикихъ скорѣе можно было бы назвать «звѣринцемъ», чѣмъ жилищемъ людей. Въ началѣ дѣятельности Робинзона дикихъ оставалось еще 700 человѣкъ, въ 1850 году ихъ было только тридцать, и несмотря на переселеніе въ Oyster Cove, недалеко отъ Гобартъ-Тоуна, гдѣ ихъ содержаніе было улучшено, заключеніе, перемѣна образа жизни и привычекъ оказались роковыми для ихъ существованія — дѣтей болѣе не рождалось. Такимъ образомъ, надежды Робинзона не оправдались; черная раса послѣ коротвой борьбы съ бѣлыми погибла.
Существующая нынѣ форма правленія установлена 24-го октября 1855 года и составляетъ какъ бы копію съ англійской конституціи. Губернаторъ есть представитель интересовъ метрополіи, а собственно колонія управляется законодательнымъ совѣтомъ (Legislative Council) и палатою представителей (House of Assembly). Оба эти установленія вмѣстѣ называются, какъ вездѣ въ Австраліи, парламентомъ. Члены обѣихъ палатъ выборные.
Никакихъ условій собственности для того, чтобъ быть членомъ не существуетъ. Законодательный совѣтъ состоитъ изъ 15-ти членовъ, избираемыхъ на шесть лѣтъ. Совѣтъ не можетъ быть распускаемъ.
Необходимое условіе, чтобъ быть избирателемъ членовъ совѣта, состоитъ во владѣніи собственностью, приносящей годовой доходъ не менѣе 315 р. с.; отъ этого освобождаются: всѣ имѣющіе ученую степень, полученную въ одномъ изъ университетовъ британскаго еоролевства, адвокаты, юристы, состоящіе въ спискахъ, пасторы и офицеры, не находящіеся на дѣйствительной службѣ и прожившіе въ избирательномъ округѣ не менѣе года. Предсѣдательствующій членъ совѣта называется президентомъ.
Палата представителей состоитъ изъ 30-ти членовъ, избираемыхъ на 5 лѣтъ, если палата, по какому-либо случаю, не будетъ распущена ранѣе этого срока. Условіями избирательства служатъ: владѣніе недвижимою собственностью, оцѣненною не менѣе какъ въ 630 р. с., аренда не менѣе какъ на 3 года недвижимой собственности, дающей 63 р. с. ежегоднаго дохода и, наконецъ, жалованье въ 630 р. с. въ годъ. Члены, принявшіе какія-либо мѣста у правительства выходятъ изъ палатъ. Предсѣдательствующій членъ называется спикеромъ. Обѣ палаты владѣютъ почти одинаковыми правами съ тѣмъ только исключеніемъ, что совѣтъ не имѣетъ права поднимать денежныхъ вопросовъ. Система подачи голосовъ закрытая посредствомъ баллотировки. Обѣ палаты дѣйствуютъ до сихъ поръ совершенно согласно, столкновеній еще не бывало. Вначалѣ встрѣчались нѣкоторыя затрудненія, но впослѣдствіи, съ уясненіемъ принциповъ конституціи, причины къ несогласіямъ мало по малу устранились.
Населеніе Тасманій къ 31-му декабря 1869 года состояло изъ 101,592 чел. Оно увеличивается довольно медленно. Среднимъ числомъ около 245 ч. въ годъ, и если возрастаніе населенія будетъ уменьшаться въ существующей нынѣ пропорціи, то чрезъ 7 лѣтъ число рожденій сравняется съ смертностью и съ этого времени населеніе начнетъ уменьшаться. Тасманія, какъ и другія австралійскія колоніи, нуждается въ рабочихъ рукахъ; ихъ отсутствіе объясняетъ малое развитіе земледѣлія и заводской промышленности. Въ видахъ поощренія эмиграціи мѣстный парламентъ сдѣлалъ распоряженіе, по которому всякому взрослому, хорошо аттестованному колоніальнымъ агентомъ въ Европѣ, эмигранту выдается удостовѣреніе въ надѣленіи его землею на сумму 113 р. с.; эмигрантъ ниже 15-лѣтняго возраста пользуется землею въ половинномъ количествѣ. Единственнымъ условіемъ постановлено, чтобы эмигрантъ уплатилъ какъ за свой переѣздъ, такъ и за переѣздъ своего семейства и слугъ. Кромѣ того каждый, желающій поселиться въ колоніи и пріѣхавшій туда на свой счетъ, получаетъ свидѣтельство на право выбора въ теченіи 12-тимѣсячнаго срока для себя одиннадцати, для жены восьми и для всякаго изъ дѣтей четырехъ десятинъ земли. Право владѣнія ею, какъ собственностью, выдается, однакожъ, не ранѣе, какъ послѣ пятилѣтняго пользованія. До сихъ поръ продано или роздано поселенцамъ около 3.760,000 акровъ земли, во владѣніи правительства остается еще 13.000,000 акровъ. Коронныя земли продаются по 1 ф. стерл. за акръ, но всякій пріобрѣтающій землю на сумму, превышающую 15 ф. стерл. можетъ разсрочить уплату на восемь лѣтъ. При покупкѣ земли въ количествѣ не меньшемъ ста акровъ вносится только одна тридцатая капитала по оцѣнкѣ 1 ф. стерл. за акръ, съ правомъ заплатить остальную сумму по частямъ въ теченіи 14 лѣтъ. Если же земля не покупается, но арендуется въ количествѣ не болѣе 100 акровъ, то рента производится въ размѣрѣ шести пенсовъ за акръ въ теченіи первыхъ двухъ лѣтъ, одного шиллинга въ продолженіи слѣдующихъ двухъ лѣтъ и двухъ шиллинговъ за все остальное время.
Обработанной почвы въ 31-му марта 1869 года считалось. 287,000 акровъ, лошадей 22,512, рогатаго скота 105,450, овецъ 1.715,517 и свиней 55,222. Изъ предыдущихъ цифръ видно, что населеніе Тасманіи далеко не соотвѣтствуетъ ея протяженію; во время вашего пребыванія ожидали прибытія нѣсколькихъ сотъ нѣмцевъ, которые по трудолюбію, трезвости, умѣнью обходиться малымъ, настойчивости въ трудѣ и знанію сельскаго хозяйства считаются здѣсь лучшими колонистами. Трудъ[3] въ колоніи очень дорогъ и рабочій смѣло можетъ разсчитывать заработать здѣсь въ три раза болѣе, чѣмъ въ Англіи. Одинъ изъ фактовъ, свидѣтельствующихъ о благосостояніи рабочаго класса есть слѣдующій: потребленіе чаю, сахару и мяса, сравнительно предметовъ роскоши для бѣдныхъ людей въ Tacманіи, вдвое болѣе того, какое приходится на каждаго человѣка въ Англіи. Тасманія по преимуществу страна земледѣльческая, но къ сожалѣнію улучшенныхъ способовъ хозяйства и обработки почвы почти не существуетъ. Нѣтъ ни земледѣльческихъ обществъ, ни земледѣльческихъ школъ. Теперь на этотъ важный предметъ начинаютъ обращать должное вниманіе, и вѣроятно Тасманія въ скоромъ времени послѣдуетъ за другими образованными странами по дорогѣ распространенія полезныхъ земледѣльческихъ знаній, лѣсоводства, огородничества и проч.
Мануфактуръ въ странѣ почти нѣтъ, тогда какъ въ другихъ колоніяхъ, напр., въ южной Австраліи и Викторіи онѣ уже начинаютъ развиваться.
Прекращеніе высылки преступниковъ неоспоримо имѣло вліяніе на упадокъ торговли, потому что правительство затрачивало прежде значительныя суммы на содержаніе ссыльныхъ и еще потому, что колонія лишилась дешевыхъ рукъ, хотя, съ другой стороны, нѣкоторыя затрудненія, какія испытываетъ страна въ настоящее время, произошли отъ самой ссыльной системы. Субсидіи, выдававшіяся правительствомъ, производили тоже самое дѣйствіе на страну, какъ всякій стимулъ на человѣка, т.-е. порождали временно неестественное возбужденіе и ложную силу, за чѣмъ всегда слѣдуетъ слабость и безпомощность. Молодая колонія научалась обращаться за поддержкой къ метрополіи, а не полагаться на свои собственныя силы и средства. Дешевый трудъ порождалъ безпорядочное хозяйство, не обращавшее вниманія на истощеніе почвы, и устранялъ распространеніе земледѣльческихъ машинъ. Кромѣ того, присутствіе ссыльныхъ налагало разные расходы по содержанію благотворительныхъ заведеній.
Торговля въ настоящее время въ застоѣ; нѣкоторое вліяніе на упадокъ ея имѣло пониженіе цѣны на шерсть въ Европѣ. Вообще Тасманія отличается сельскимъ характеромъ и далеко не представляетъ той кипучей, лихорадочной дѣятельности, которая оживляетъ жителей Мельбурна, Сиднея и даже Квинсленда.
Въ 1869 г. привозъ простирался до 975,412 ф. стерл. Вывозъ 826,702 фунт. Предметами послѣдняго служатъ: шерсть, мука, зерновой хлѣбъ, фрукты, консервы, хмѣль, лошади, спермацетовое масло, дерево, овощи, красильная кора и проч. Главные порта острова Гобартъ-тоунъ и Лонгестонъ. Послѣдній по торговымъ оборотамъ не только не уступаетъ первому, но судя по отчету 1868 года даже превосходитъ, что объясняется строющеюся на сѣверѣ желѣзной дорогой[4].
Мысль о свободной торговлѣ между австралійскими колоніями въ послѣднее время возбудила общее вниманіе. Послѣ предварительныхъ совѣщаній особеннаго комитета, засѣдавшаго въ Сиднеѣ, члены котораго принадлежали торговымъ палатамъ разныхъ колоній, рѣшено было составить конференцію изъ уполномоченныхъ представителей правительствъ австралійскихъ колоній.
Эта конференція недавно открыла совѣщанія въ Мельбурнѣ, и судя по отчетамъ, печатавшимся въ газетахъ, нельзя думать, чтобы она пришла къ какому-нибудь соглашенію, вслѣдствіе упорства Викторіи, отстаивающей покровительственную систему, тогда какъ Тасманія и Новый Южный Валлисъ ратуютъ за свободу торговли. Если вопросъ о торговомъ союзѣ на этотъ разъ и не будетъ рѣшенъ въ благопріятномъ смыслѣ, все-таки труды конференціи, вѣроятно, проложатъ дорогу въ соглашенію на будущее время. Нѣтъ сомнѣнія, что благопріятный исходъ этого дѣла долженъ былъ бы привести большую пользу всѣмъ колоніямъ, уничтоживши существующій между ними до сихъ поръ антагонизмъ и положивъ начало новому, лучшему порядку вещей. Федерація торговая можетъ быть сдѣлалась бы закваской будущей федераціи политической, о которой и теперь начинаютъ поговаривать многіе въ Австраліи. Учрежденіе однообразнаго тарифа по всей группѣ австралійскихъ поселеній освободило бы промышленность отъ многихъ стѣсненій и, доставивъ свободное обращеніе мѣстнымъ произведеніямъ, необходимо усилило бы производительность, уравняло цѣны и увеличило бы доходы колоній, торговые обороты которыхъ достигаютъ слѣдующихъ крупныхъ цифръ, относящихся въ 1867-му г.
|
|
|
|
|
| Виктория | 11.674,080 ф.ст. | 12.724,427 ф.ст. | 24.398,507 ф.ст. |
| Нов. Южн. Валисъ | 6.599,804 | 6.880,715 | 13.480,519 |
| Южн. Австралія | 2.506,394 | 3.164,622 | 5.671,016 |
| Квинслендъ | 1.715,582 | 2.160,340 | 3.875,922 |
| Новая Зеландія | 5.894,363 | 4.520,074 | 10.414,937 |
| Тасманія | 845,152 | 920,820 | 1.765,972 |
| ИТОГО | 29.235,875 | 30.370,998 | 59.606,873 |
Число судовъ, ведущихъ торговлю съ Тасманіей, простирается до 650-ти, представляющихъ общую вмѣстительность 100,000 тоннъ.
Почти всѣ суда принадлежатъ Англіи. Китовый промыселъ составлялъ прежде одно изъ главныхъ занятій жителей, потому что киты во множествѣ посѣщали бухты острова, но преслѣдованіе заставило ихъ удалиться въ другія болѣе безопасныя мѣста. Въ 1847-мъ году промыселъ за обыкновенными китами почти былъ оставленъ и возобновлены поиски за спермацетовыми. Во время открытія золота въ сосѣднихъ колоніяхъ Тасманія считала 40 китоловныхъ судовъ, доставлявшихъ занятіе болѣе чѣмъ тысячѣ человѣкъ. Въ 1862 году число судовъ уменьшилось до 25-ти и даже до 5-ти, но въ настоящее время, съ поднятіемъ цѣны на спермацетъ промыселъ начинаетъ увеличиваться. Нельзя не упомянуть еще о слѣдующихъ цифрахъ, свидѣтельствующихъ о богатствѣ австралійскихъ колоній по снабженію мануфактуръ Англіи шерстью.
Въ 1867-мъ году въ Англію ввезено шерсти:
Изъ Испаніи — 494,049 lbs.
" Германіи — 3.819,288
Другихъ европ. странъ — 17.172,526
Изъ Британскихъ владѣній;
Въ Южн. Африкѣ — 36.126,750
" Остъ-Индіи — 15.234,620
Южн. Америки — 21.381,281
Другихъ странъ. — 6.366,494
Всего — 100.505,008
Изъ одной Австраліи — 133.108,176
Отсюда видно, что одни колоніи Австраліи доставляютъ Англіи болѣе шерсти, чѣмъ всѣ остальныя страны свѣта, взятыя вмѣстѣ!
Въ заключеніе моей замѣтки я позволю себѣ привести нѣкоторыя метеорологическія данныя, заимствованныя мною изъ журнала наблюденій, производившихся въ теченіи 25-ти лѣтъ. сначала на правительственной обсерваторіи, подъ руководствомъ. капитана Кея, а потомъ на частной обсерваторіи Фрэнсиса Эббота.
Господствующій вѣтеръ въ Гобартъ-тоунѣ NW, дующій почти въ теченіи трехъ четвертей года. Проходя надъ континентомъ Австраліи онъ сильно нагрѣвается, почему повышаетъ температуру на сѣверномъ берегу Тасманіи, хотя не всегда чувствуется внизу, въ долинахъ, такъ какъ будучи нагрѣтъ, а потому легокъ, онъ движется въ верхнихъ слояхъ атмосферы. Приближаясь къ Гобартъ-тоуну воздушная струя, постепенно охлаждаясь, опускается и осаждаетъ въ видѣ дождя свою влагу при переходѣ черезъ горы. Этотъ NW-й вѣтеръ отражается западной цѣпью горъ къ SW, такъ что въ то время, какъ въ Викторіи дуетъ жаркій NW въ Гобартъ-тоунѣ бываетъ SW, а въ морѣ по восточную сторону острова даже случается NO.
Другой господствующій вѣтеръ SO; вліяніе его уменьшаетъ жару, приносимую NW-мъ и дѣлаетъ климатъ Тасманіи прохладнымъ. Средняя температура лѣта +13°,3 R, зимы +7°,5, средняя темп. года 10°,8. Годовая амплитуда 5,8 тогда какъ у насъ въ Петербургѣ она достигаетъ до 19°,1, а въ Нью-Іоркѣ, лежащемъ хотя и въ сѣверномъ полушаріи, но въ широтѣ почти одинаковой съ Гобартъ-тоуномъ, она равняется 18°,1. Незначительная величина годовой амплитуды обнаруживаетъ ровность климата Тасманіи, считающагося по справедливости лучшимъ въ Австраліи. Число дождевыхъ дней распредѣляется тоже довольно равномѣрно по всѣмъ мѣсяцамъ года. Среднее число (145 дней), выведенное за 11 лѣтъ, не отличается болѣе чѣмъ на 32 дня отъ всѣхъ промежуточныхъ годовъ. Другія колоніи Австраліи болѣе или менѣе страдаютъ отъ засухи; Новый же Южный Валлисъ подверженъ въ этомъ отношеніи очень большимъ колебаніямъ. (Въ 1860 году выпало дождя 82 дюйма, а въ 1862 только 23 д.)
Въ настоящемъ году обиліе воды въ этой колоніи было замѣчательное; многія рѣки, разлившись, произвели наводненія, принесшія огромныя потери. Въ колоніи же Южной Австраліи, городъ Аделаида положительно зависитъ по снабженію воды отъ дождей, въ ближайшемъ смыслѣ этого слова, такъ какъ весь городъ снабжается водою изъ резервуара, питающагося дождемъ. Расходу воды ведется строгая отчетность и о количествѣ остающейся запасной воды печатается въ газетахъ. Во время нашего тамъ пребыванія вслѣдствіе засухи резервуаръ грозилъ истощиться, почему прекращено было орошеніе улицъ, къ счастью пошедшій дождь выручилъ городъ изъ бѣды.
II.
правитьГруппа острововъ Фиджи, раскинувшаяся въ Южномъ Тихомъ океанѣ, между меридіанами 176° и 178° вост. долг. и параллелями 15° и 20° южн. шир. въ послѣднее время начинаетъ пріобрѣтать важное значеніе, какъ новое поприще для предпріимчивыхъ колонистовъ по разведенію хлопчатобумажныхъ плантацій, что, при существующей пока еще дешевизнѣ земли и мѣстнаго труда, даетъ возможность получать хорошіе барыши и скоро возвращать затрачиваемый капиталъ, потому что фиджійскій хлопокъ дорого цѣнится на рынкахъ Европы, достигая 4-хъ шиллинговъ за фунтъ, предполагая, конечно, хлопокъ высшаго качества. Почти каждое судно, приходящее изъ колоній Австраліи, привозитъ цѣлыми десятками новыхъ эмигрантовъ, не боящихся труда, опасностей и соблазненныхъ газетными слухами о быстрой наживѣ денегъ.
Прежде чѣмъ начать подробно говорить объ этомъ предметѣ, насколько мнѣ позволяютъ печатные источники и собранные на мѣстѣ матеріалы, я считаю небезъинтереснымъ сообщить краткій очеркъ открытія острововъ, ихъ заселенія, производительности почвы и проч.
Архипелагъ Фиджи, состоящій приблизительно изъ 200 острововъ, изъ которыхъ главные Вити-Леву и Вануа-Леву, имѣющіе до 250 миль въ окружности, былъ открытъ Абелемъ Янсеномъ Тасманомъ въ 1643 году; потомъ его посѣтилъ Кукъ, Бляйгъ, Вильсонъ, Дюмонъ-Дюрвиль и американскій коммодоръ Уильксъ; оба послѣдніе мореплаватели доставили наиболѣе свѣдѣній объ островахъ, Уильксъ же кромѣ того составилъ ихъ подробную карту.
Въ концѣ XVIII-го столѣтія острова стали посѣщать остиндскія суда въ поискахъ за трепангомъ (beche de mer) и сандальнымъ деревомъ, теперь уже почти совершенно вырубленнымъ. Въ настоящее время торговля трепангомъ значительно упала, — хлопокъ поглотилъ всеобщее вниманіе, — но прежде доставляла большія выгоды, какъ это видно изъ слѣдующаго примѣра: грузъ, пріобрѣтаемый на мѣстѣ за 1,200 долларовъ, былъ продаваемъ за 12,000; другой, стоившій 3,500 дол., выручилъ въ Китаѣ 27,000. Теперь трепанга вывозится въ годъ, по показаніямъ Нетльтона, миссіонера въ Левука, всего на сумму 2,000 фунт. стерл.
Нѣкоторыя изъ первыхъ заходившихъ на острова судовъ разбились, на другихъ произошли возмущенія, и бѣлые, искавшіе въ обоихъ случаяхъ прибѣжища у туземцевъ, сдѣлались первыми разсадниками европейскаго населенія, которое по грубости нравовъ, корысти и жестокости стояло немного выше дикихъ. Владѣя огнестрѣльнымъ оружіемъ и принимая участіе въ войнахъ дикарей, они успѣли сдѣлаться полезными для нѣкоторыхъ начальниковъ племенъ и этимъ обезопасить свое существованіе. Будь у нихъ желаніе, они могли бы даже пріобрѣсти верховную власть надъ всѣми островами, но для этого нужно было имѣть извѣстную долю честолюбія и энергіи, которыхъ у нихъ не хватало; они губили себя въ разныхъ ссорахъ и предавались всевозможнымъ порокамъ. Въ 1804-мъ году бѣжало на Фиджи нѣсколько преступниковъ изъ Новаго Южнаго Валлиса, увеличившихъ собою число бѣлыхъ. Впослѣдствіи явились промышленники и миссіонеры, а въ настоящее время острова быстро наполняются новыми бѣлыми поселенцами.
По восточную сторону острова Вити-Леву находятся небольшой островокъ Бау, или по мѣстному произношенію Мбау, начальникъ котораго Какобау, или Такомбау признается титулованнымъ королемъ всѣхъ острововъ; хотя каждый изъ нихъ имѣетъ своихъ отдѣльныхъ начальниковъ, всѣ они платятъ дань Такомбау, который считается верховнымъ главою, если не по власти, то по крайней мѣрѣ по званію, всей группы Фиджи.
Въ 1855 году командиръ американскаго военнаго судна «Джонъ Адамсъ», капитанъ Баутвелль, предъявилъ претензію въ 45,000 долларовъ за убытки, понесенные въ разныя времена подданными Соединенныхъ Штатовъ. Такомбау обѣщалъ уплатить эту сумму въ теченіи 12-ти мѣсяцевъ, но не видя возможности собрать такихъ значительныхъ для него денегъ, и боясь наказанія, онъ обратился въ Притчарду, бывшему въ то время англійскимъ консуломъ, съ предложеніемъ отдать Англіи весь архипелагъ съ переводомъ долга и даровымъ надѣленіемъ 200,000 акрами земли въ видѣ вознагражденія за уплату американскаго долга. Притчардъ, вполнѣ оцѣнивая всѣ выгоды пріобрѣтенія острововъ, отправился въ ноябрѣ 1868 года въ Англію съ формальнымъ предложеніемъ короля. Прежде, чѣмъ постановить какое-либо рѣшеніе по этому предмету, англійское правительство отправило коммиссію подъ начальствомъ полковника Смита (Smythe) для ближайшаго ознакомленія съ островами, ихъ произведеніями, гаванями и проч. Въ этой экспедиціи принялъ участіе ботаникъ Seeman, составившій описаніе флоры острововъ и первый привезшій въ Европу полную коллекцію мѣстныхъ растеній.
Полковникъ Смитъ, хотя доставилъ вполнѣ благопріятный отзывъ о природѣ острововъ, указывалъ на безполезность ихъ занятія въ смыслѣ политическихъ цѣлей. Правительство, руководствуясь отчасти этимъ заявленіемъ, а также занятое возмущеніемъ въ Новой Зеландіи, требовавшемъ присутствія всѣхъ ея морскихъ силъ, находившихся на австралійской станціи, рѣшилось не подвергать себя новымъ компликаціямъ и отказать въ просьбѣ Такомбау, что ему было объявлено въ іюлѣ 1862 года на корветѣ Миранда.
Притчардъ, хотя и не облеченный никакою властью, во все время пока разсматривался вопросъ объ протекторатѣ, пользовался наибольшимъ вліяніемъ между бѣлымъ и чернымъ населеніемъ страны. Ему удалось устранить много столкновеній, разрушить много интригъ, къ которымъ такъ склонны фиджіанцы, считающіе лукавство и хитрость главными доблестями въ человѣкѣ, и предупредить много разъ пролитіе крови. Со времени отказа Англіи, его значеніе исчезло: ему приходилось дѣйствовать уже не какъ оффиціальному, а какъ частному лицу; впрочемъ и здѣсь, отлично знакомый съ обычаями и понятіями островитянъ, онъ часто былъ опять полезенъ.
«Споры между бѣлыми поселенцами — говоритъ Притчардъ — доставляли мнѣ чуть ли не болѣе случаевъ въ разбирательству, чѣмъ между черными. Если первые обращались ко мнѣ во поводу столкновеній съ первыми, они постоянно требовали, чтобъ я рѣшалъ дѣло въ ихъ пользу, хотя бы это была самая явная несправедливость, полагая, что въ этомъ только и заключается моя обязанность. многіе изъ бѣлыхъ поселенцевъ, пріобрѣвшихъ привычку покупать за ружья, топоры и проч. черныхъ женщинъ у начальниковъ племенъ, дали мнѣ понять, чтобы я не мѣшался въ эти семейныя дѣла». Столкновенія между англичанами и американцами обсуждались обоими консулами этихъ націй; впослѣдствіи, при умноженіи спорныхъ дѣлъ, составился Mercantile Court, въ которомъ присутствовали оба консула и присяжные изъ лицъ, непричастныхъ къ дѣлу. Постановленія суда этого утверждались начальниками племенъ. Такимъ образомъ въ странѣ, не имѣющей никакого правительства, никакой защиты или охраны, явилось нѣчто въ родѣ власти.
Нѣкоторые изъ миссіонеровъ, которыхъ большинство принадлежитъ здѣсь къ сектѣ веслеянскихъ методистовъ, кромѣ распространенія слова божія, занимались еще разными болѣе или менѣе выгодными спекуляціями и также являлись бъ Притчарду съ своими, иногда очень странными требованіями. "Помирить спорящія стороны разныхъ вѣроисповѣданій, говоритъ Притчардъ, часто стоило мнѣ большихъ усилій, чѣмъ справиться съ дикими. Однажды явились ко мнѣ, reverend Бэри и патеръ Лоренцо Фавръ, оба миссіонеры, первый веслеянскій, второй католическій. Дѣло заключалось въ слѣдующемъ: начальникъ и жители округа Нукубулаву, въ бухтѣ Насавусаву, объявили себя послѣдователями веслеянскаго ученія, и построили хижину, въ мѣстномъ стилѣ, предназначавшуюся для часовни. Веслеянскій учитель поселился на мѣстѣ для проповѣди. Вслѣдствіе возникшихъ безпокойствъ жители бухты стали готовиться въ войнѣ. Веслеянцы по странному, утвердившемуся между ними обычаю, удалились въ виду угрожавшей опасности. Католическій миссіонеръ занялъ ихъ мѣсто и жители, покинутые своимъ учителемъ въ годину испытанія, очень скоро объявили себя за католицизмъ и часовня изъ веслеянской была превращена въ католическую.
"Rev. Кэри не выдержалъ; легковѣрность дикихъ его возмутила; онъ отправился въ Нукубулаву, сорвалъ распятіе и иконы Божіей Матери и Спасителя, помѣщенныя съ должною торжественностью неутомимымъ патеромъ Фавромъ. Отнеся вещи въ начальнику племени Луи Насавусаву, онъ ихъ бросилъ въ его ногамъ, восклицая съ благороднымъ негодованіемъ: «вотъ вамъ идолы католической вѣры».
«Послѣ совершеннаго подвига онъ спокойно удалился въ свой домъ. Отецъ Лоренцо Фавръ возсталъ противъ такого поруганія святыни, соперники встрѣтились и жарко заспорили. Одинъ утверждалъ, что часовня, разъ предназначенная для вестеянскаго служенія, навсегда принадлежитъ ихъ церкви; другой говорилъ, что покинутая веслеянцами она перешла въ руки жителей, ее строившихъ, не получившихъ никакого вознагражденія и потому распорядившихся о передачѣ ея католикамъ, какъ законною ихъ собственностью. Rev. Бэри, маленькій тщедушный человѣкъ, не уступалъ энергическимъ аргументаціямъ отца Фавра, высокаго, здороваго савояра, едва удерживавшаго руки отъ расправы. Католическій священникъ остался побѣдителемъ. Я постановилъ рѣшеніе въ его пользу, основываясь на заявленіи начальника племени, что часовня построена его людьми, что это его собственность и что онъ вправѣ былъ распорядиться ею по своему усмотрѣнію. Веслеянцы не простили мнѣ этого событія; можетъ быть тутъ примѣшивалась и личная обида, потому что Rev. Кэри, описывая происшествіе, говоритъ: заклятый католикъ въ жару спора чуть не прикасался самыхъ выдающихся частей моего лица».
Послѣ отказа Англіи принять острова подъ свое покровительство, въ Мельбурнѣ составилась компанія подъ названіемъ «Полинезійской», предложившая королю Такомбау принять на себя обязательство уплаты американскаго долга съ вознагражденіемъ за это обѣщанными Англіи 200,000 акрами земли. Король принялъ предложеніе и въ іюлѣ 1868-го года подписалъ, вмѣстѣ съ другими начальниками, законный актъ о передачѣ земли. Учрежденіе компаніи несомнѣнно принесетъ огромную пользу островамъ, привлечетъ новыхъ поселенцевъ и усилитъ производительность, обезпечивъ вѣрный и скорый сбытъ продуктовъ на рынки Европы и Австраліи. Номинальный капиталъ компаніи 100,000 ф. стерл., въ 50,000 акцій по 2 ф. каждая; компанія намѣрена тотчасъ приступить къ землемѣрнымъ работамъ, устройству плантацій, разведенію хлопка, сахарнаго тростника, кофе и другихъ растеній, которыя только богатая почва Фиджи способна производить; къ введенію лучшихъ средствъ по обработкѣ земли и выдѣлкѣ кокосоваго масла, производящейся патріархальнымъ способомъ, по методѣ туземцевъ, при чемъ безполезно теряется очень много матеріала; въ учрежденію правильнаго сообщенія между островами; къ ссудамъ капитала подъ залогъ продуктовъ и земель и къ продажѣ частнымъ лицамъ участковъ земли, перешедшей во владѣніе компаніи. Послѣдняя мѣра спасетъ многихъ вновь прибывающихъ отъ лишняго безпокойства и неудобствъ по пріисканію свободныхъ земель, часто сопряженнаго съ потерей понапрасну времени и денегъ. Акціонеры надѣются получать хорошій дивидендъ и вообще все предсказываетъ успѣхъ компаніи, которая встрѣтила однакожъ оппозицію со стороны нѣкоторыхъ лицъ, имѣвшихъ монополіи по торговлѣ и продажѣ земель въ своихъ рукахъ.
Компанія обратилась опять къ Англіи о принятіи острововъ подъ ея покровительство; какой послѣдуетъ отвѣтъ, до сихъ поръ еще неизвѣстно. Главная причина, вызвавшая такое движеніе къ колонизаціи острововъ, — это распространившіяся въ послѣднее время извѣстія о чрезвычайномъ удобствѣ ихъ для разведенія хлопка; дѣйствительно, ботаникъ Seeman, обратившій особенное вниманіе на этотъ предметъ, отзывается чрезвычайно выгодно объ Фиджи. Онъ говоритъ, что почва острововъ какъ бы приспособлена природою въ произрастанію хлопка всякаго рода, отъ низшаго до самаго высшаго сорта. Разведеніе хлопка, подъ названіемъ sea island cotton, оказалось очень успѣшно; кромѣ того насчитываютъ шесть разныхъ другихъ видовъ. Слѣдующій примѣръ показываетъ, какъ благодарна почва: консулъ Притчардъ, посылая образчики хлопка въ 1862 году на всемірную выставку, писалъ между прочимъ, что нѣкто Макъ-Клинтовъ посѣялъ немного sea-island cotton въ одномъ округѣ на островѣ Вити-Леву; черезъ 24 часа сѣмена принялись и дали уже два открытыхъ листа; черезъ 2 мѣсяца и 12 дней кусты были въ полномъ цвѣту и менѣе чѣмъ въ 3 мѣсяца можно было уже сбирать хлопокъ.
Чтобы показать, насколько здѣсь прибыльно занятіе плантатора, я приведу слѣдующій разсчетъ, конечно, только приблизительный. Я не могъ сосчитать, говоритъ упомянутый ботаникъ, сколько почекъ даетъ дерево въ теченіи года, но въ іюлѣ мѣсяцѣ среднимъ числомъ каждый кустъ имѣлъ около 700 почекъ[5]. Полагая, что 20 почекъ по вѣсу составляютъ одну унцію, каждое дерево дастъ 2 фунта 3 унціи. Разсчитывая по 14 квадр. фут: на кустъ, акръ можетъ содержать 222 куста, которые дадутъ 486 фунт. 10 унцій; если положимъ цѣну хлопка на мѣстѣ 6 пенсовъ за фунтъ, хотя въ Манчестерѣ онъ стоитъ дороже одного шиллинга, окажется, что акръ доставитъ 12 фунт. 2 шил. 9¾ п., т.-е. на ваши деньги около 76 руб. сер. (золотомъ). Надо замѣтить, однакоже, что исчисленіе относится въ хлопку въ дикомъ состояніи, на уходъ за которымъ не было обращено никакого вниманія. Если примемъ въ разсчетъ, что хлопокъ даетъ плоды здѣсь въ теченіи сухого времени, съ іюня по сентябрь, что его не уничтожаетъ ни морозъ, ни низкая температура, какъ это случается въ Соединенныхъ Штатахъ и другихъ странахъ, и что тоже дерево будетъ служить въ продолженіи нѣсколькихъ лѣтъ, вышеприведенный разсчетъ становится гораздо ниже дѣйствительнаго, и при улучшенныхъ средствахъ въ обработкѣ почвы, употребленіи нужныхъ орудій и должномъ вниманіи можно ожидать двойную и даже тройную цифру дохода.
Рабочіе для плантацій употребляются или туземцы, или привозятся съ окрестныхъ острововъ, съ Ротума, Фотува, Уере, Раротонга и Ново-Гебридскихъ; вообще здѣсь считается, что люди съ отдаленныхъ острововъ работаютъ лучше и усерднѣе чѣмъ мѣстные жители. Рабочій, кромѣ расходовъ по привозу, стоитъ отъ 3-хъ до 5-ти фунт. ст. въ годъ. Иногда эти люди скучая по родинѣ, придумываютъ очень опасныя для бѣлыхъ средства въ возвращенію домой, какъ это видно изъ слѣдующаго эпизода[6], случившагося лишь нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ. Нѣкто Норманъ съ мулатомъ Джимми Ласуласу отправился съ 17-ю человѣкъ рабовъ, привезенныхъ съ Ново-Гебридскихъ острововъ, изъ Левука на свою плантацію. На дорогѣ дикіе взбунтовались, завладѣли шлюпкой и заставили править на Ново-Гебридскіе острова. На семнадцатый день они убили Нормана, расколовъ ему голову томагаукомъ, сжарили и съѣли, бросая куски отвратительнаго блюда въ лицо Джимми. По недостатку провизіи возникъ голодъ и дикіе стали умирать одинъ за другимъ. Наконецъ шлюпку выбросило на берегъ одного острова, оказавшагося всего въ 12ти миляхъ отъ того, съ котораго были взяты рабочіе.
Джимми оставался тамъ, въ ожиданіи судна, почти цѣлый годъ и былъ наконецъ принятъ на баркъ Colleen Bawn. Для предотвращенія насильственнаго захватыванія дикихъ, начивавшаго развиваться въ правильный промыселъ, составлены довольно строгія правила, обязательныя для англійскихъ судовъ, занятыхъ преимущественно доставленіемъ людей на плантаціи. Капитаны должны передъ отправленіемъ въ крейсерство за рабочими брать у консула свидѣтельство и по возвращеніи доставлять людей для опроса; конечно, такой контроль только номинальный и допускаетъ злоупотребленія. Плантаторы не охотно подчиняются этой мѣрѣ, влекущей при удаленіи плантацій отъ Левуки (на островѣ Овалау), мѣстожительства консула, въ лишнимъ денежнымъ расходамъ. Плантаторы намѣрены выписать китайскихъ кули и по этому предмету сдѣланы уже необходимыя распоряженія. Лучшая плантація вблизи Овалау, находится на островѣ Вакайя въ разстояніи 10 миль отъ Левуки и принадлежитъ американскому консулу Броуэру, съ успѣхомъ разводящему, кромѣ хлопка, кофе и сахарный тростникъ; у него много козъ, рогатаго скота и лошадей. Военные суда, заходящіе на Овалау, могутъ обращаться за всякаго рода запасами въ Броуэру.
Цѣны въ Левука, какъ и слѣдовало ожидать, очень высоки. Мы покупали мясо по 1 шилл. за фунтъ, хлѣбъ по 4 пепса фунтъ, овощи, какъ напр. таро, ямсъ и проч., также не могутъ назваться дешевыми.
Заканчивая статью о хлопкѣ, мнѣ остается сказать, что туземные начальники начинаютъ вполнѣ понимать всѣ выгоды разведенія этого продукта. Такомбау недавно издалъ законъ, обязывающій его подданныхъ обработывать извѣстное количество хлопка и обезпечивающій частную собственность отъ произвольнаго захвата начальниками, что составляло ихъ естественное право по туземнымъ понятіямъ. Недавно Рату-Драуниба, братъ и наслѣдникъ короля заплатилъ денежный штрафъ за нарушеніе упомянутыхъ правилъ[7].
Такомбау былъ прежде людоѣдомъ, но со времени принятія христіанства строго исполняетъ всѣ обряды и много старается объ утвержденіи своей власти и порядка на островахъ. Желая подчинить изданнымъ законамъ дикія, не принявшія еще христіанства племена, заселяющія внутренность острова Вити-Леву, король формируетъ нынѣ легіоны въ 500 человѣкъ изъ бѣлыхъ, обѣщая охотникамъ довольно щедрые надѣлы земли; что касается послѣдней[8], каждый дюймъ ея на Фиджи имѣетъ своего собственника. Всякая полоса поля имѣетъ свое названіе и точно опредѣленныя границы. Владѣніе ею остается за семействами, а главы ихъ суть представители только права на землю. Начальникъ, относительно владѣнія земли, пользуется тѣми же правами, какъ каждый глава семейства, но такъ какъ онъ вмѣстѣ съ тѣмъ и глава племени, то ему принадлежитъ извѣстная доля власти надъ землями подчиненнаго ему народа. Каждое изъ племенъ содержитъ своего начальника, доставляя ему во время мира продукты и слѣдуя за нимъ во время войны; такимъ образомъ, цѣлое племя пріобрѣтаетъ извѣстный коллективный интересъ въ земляхъ, владѣемыхъ отдѣльными семьями, и выдѣленіе земли заключаетъ вмѣстѣ съ тѣмъ выдѣленіе опредѣленной части изъ общихъ средствъ, идущихъ на содержаніе начальника. Отсюда слѣдуетъ довольно сложная форма владѣнія землею, и продажа участковъ ея можетъ быть законною только при согласіи начальника и главъ семей.
Для предупрежденія часто возникавшихъ процессовъ при покупкѣ земель, Притчардъ составилъ нѣкоторыя правила, одобренныя туземными начальниками. Они заключаются въ немногихъ формахъ. Требуется 1) прежде передачи земли во владѣніе, трехмѣсячная льгота для подачи, могущихъ существовать на землю претензій; 2) согласіе начальника и племени, къ которому продавецъ принадлежитъ. По составленіи акта о соблюденіи всѣхъ этихъ формальностей, и приложеніи къ нему консульской печати, пріобрѣтеніе земли считается вполнѣ узаконеннымъ и гарантированнымъ отъ всякихъ недоразумѣній, могущихъ возникнуть впослѣдствіи. Всѣмъ покупаемымъ землямъ ведется въ консульствѣ реестръ.
Столица острововъ Фиджи, Левука — небольшой городовъ на островѣ Овалау, лежащемъ въ востоку отъ Вити-Леву. Островъ окруженъ коралловымъ рифомъ, представляющимъ предъ Левука три прохода; корветъ нашъ вошелъ южнымъ, а вышелъ сѣвернымъ. На рейдѣ мы застали нѣсколько купеческихъ судовъ и много мелкихъ, каботажныхъ, занимающихся торговлею между островами. Городъ состоитъ изъ ряда небольшихъ домовъ, раскинутыхъ по самому берегу; многіе изъ нихъ выстроены изъ досокъ, другіе изъ гальванизированнаго желѣза; есть три, четыре отеля съ весьма скромною, простою обстановкой, много лавокъ и еще болѣе кабаковъ. Проходя по берегу я видѣлъ нѣсколькихъ человѣкъ мертвецки пьяныхъ, валявшихся на улицѣ. Такое явленіе сразу располагаетъ не въ пользу мѣстныхъ нравовъ. Есть аптека и даже типографія, въ которой печатается еженедѣльная газета «Fiji Times». Эта типографія принадлежала прежде миссіонерамъ, которые нашли болѣе разсчетливымъ печатать свои изданія въ Лондонѣ и потому ее продали. Въ Левука можно достать почти всѣ припасы, хота болѣе чѣмъ по двойнымъ австралійскимъ цѣнамъ.
Въ Левука живетъ около восьми миссіонеровъ, католическаго, англиканскаго и веслеянскаго вѣроисповѣданій; каждая изъ сектъ имѣетъ свою церковь.
Такъ какъ на всей группѣ острововъ не существуетъ никакого признаннаго правительства, то монета въ обращеніи самая смѣшанная; купивъ какую-то вещь, я получилъ сдачи съ одного фунта стерлинга американскими долларами, бразильскими мильрейсами, прусскими талерами, даже какою-то монетою изъ Перу. Бѣлое населеніе простирается до 300 человѣкъ и состоитъ изъ выходцевъ со всѣхъ странъ свѣта (есть даже двое со славянскими фамиліями, Rodziak и Rogalsky). Несмотря на отсутствіе власти и полиціи въ Левука не слышно объ безпорядкахъ и безчинствахъ. Все какъ-то управляется само собою. Передъ нашимъ уходомъ произошло столкновеніе между однимъ плантаторомъ и купцомъ[9], по поводу уплаты денегъ за какія-то купленныя въ лавкѣ вещи. Дѣло отъ горячаго разговора перешло въ драку и наконецъ купецъ, схвативъ ножъ, бросился съ нимъ на плантатора, который успѣлъ увернуться отъ удара, а потомъ подалъ жалобу англійскому консулу. Послѣдній вѣжливымъ письмомъ пригласилъ обвиняемаго въ себѣ въ контору для разслѣдованія дѣла; тотъ сначала просилъ отсрочки въ явкѣ, а потомъ увѣдомилъ письмомъ консула, что не считая послѣдняго облеченнымъ какою-либо судебною властью, онъ не находитъ нужнымъ являться въ нему на судъ. Такое явное нарушеніе принятаго обычаемъ всего населенія, хотя и добровольнаго, подчиненія консульской власти, вызвало всеобщее возбужденіе. Тотчасъ напечатаны были приглашенія въ созванію митинга и учрежденію комитета бдительности. Большинство на митингѣ осуждало поведеніе обвиняемаго, вызваннаго для объясненій и изъявившаго согласіе подчиниться приговору собранія; конечно, въ виду неимѣнія средствъ въ наказанію такой приговоръ не можетъ быть строгъ, и вѣроятно ограничится выраженіемъ общественнаго неудовольствія; какъ-бы то ни было, поведеніе жителей свидѣтельствуетъ о прочности, врожденнаго англійскому племени, чувства законности и порядка.
Теперь дѣлаются попытки къ образованію представительнаго правленія и жители призваны подать свои мнѣнія.
Въ окрестностяхъ Левуки, въ югу и сѣверу отъ нея находятся нѣсколько туземныхъ селеній, или, какъ ихъ здѣсь почему-то называютъ, городовъ, хотя они состоятъ только изъ нѣсколькихъ хижинъ, большею частью, неправильно разбросанныхъ, безъ улицъ. По наружному виду эти хижины похожи на наши скирды хлѣба, съ однимъ или двумя отверстіями для дверей; внутренность ихъ очень проста и довольно, опрятна; полъ устланъ листьями папоротника и цыновками; въ центрѣ помѣщается обыкновенно очагъ, съ небольшимъ числомъ весьма незатѣйливой утвари; ничего подобнаго кроватямъ я не видалъ; туземцы спятъ прямо на полу, подкладывая подъ голову небольшую перекладину, чаще всего изъ бамбука, утвержденную на двухъ короткихъ ножкахъ.
Жители острововъ по происхожденію папуанцы, темнаго цвѣта, съ большими, вьющимися, часто взбитыми кверху, волосами, которые они иногда покрываютъ слоемъ извести, добываемой изъ коралла. Они довольно высокаго роста, хорошо развитые, хотя очень разнообразнаго тѣлосложенія, съ черными, яркими, проницательными глазами; относительно татуировки, достигшей въ Полинезіи наибольшаго развитія на островахъ Общества и Маркизскихъ, на Фиджи это украшеніе принято только женщинами. Дикіе ходятъ совершенно нагіе, прикрывая голову и поясъ кускомъ тапы, мѣстной матеріи, приготовляемой изъ коры дерева (Broussonetia). Нѣкоторыя изъ женщинъ, преимущественно христіанки, въ окрестностяхъ Левуки, носятъ узкія, короткія пестрыя юбки и пелеринки, прикрывающія грудь. Правила нравственности между ними, кажется, благодаря вліянію миссіонеровъ, строго развиты…
Что касается нравовъ и обычаевъ туземцевъ, они, несмотря на начавшіяся сношенія съ бѣлыми, сохранили до сихъ поръ на многихъ мѣстностяхъ черты страшной жестокости и изувѣрства. Достаточно указать на обычай удушенія друзей, преимущественно женъ покойнаго, чтобы вселить ужасъ въ каждаго образованнаго человѣка. Этотъ обрядъ составляетъ національное учрежденіе страны. По вѣрованіямъ островитянъ, духъ умершаго не можетъ достигнуть загробнаго блаженства, не сопровождаемый душами своихъ приближенныхъ и женъ. Этотъ обрядъ носитъ названіе «лолуку» и совершается не только какъ жертвоприношеніе богамъ, но и для воздаянія должной почести благороднымъ предкамъ умершаго. Чѣмъ выше по званію и положеній послѣдній; тѣмъ больше жертвъ влечетъ за собою его смерть, обреченные на удушеніе добровольно подчиняются своей участи, потому что еслибъ избѣгнули ея, то подвергнулись бы позору и презрѣнію. Чувство въ пользу «лолуку» до того сильно между дикими, что одна изъ причинъ, почему они непріязненно смотрятъ на христіанство, заключается въ запрещеніи послѣднимъ этого варварства.
Сѣдины и старый возрастъ вызываютъ у фиджіанцевъ не уваженіе и почетъ, а презрѣніе и пренебреженіе; дѣти прехладнокровно убиваютъ, большею частью задушаютъ своихъ родителей, когда они дѣлаются безсильны отъ дряхлости; или болѣзни, полагая при этомъ, что они совершаютъ похвальный актъ милосердія, такъ какъ по существующему повѣрью загробная жизнь продолжается въ томъ состоянія, въ какомъ застаетъ смерть, т.-е. умершій молодымъ остается молодымъ, умершій отъ страданій будетъ продолжать страдать и т. д.
Людоѣдство также распространено, хотя есть мѣстности, составляющія исключеніе. Многіе до послѣдняго времени отказывались вѣрить въ существованіе этого страшнаго обычая, пока очевидность не отстраняла всякія сомнѣнія. Людоѣдство — одно изъ національныхъ учрежденій; въ прежнее время всякое пиршество, закладка храма, спускъ лодки и проч. сопровождались жертвами. Человѣческое мясо имѣетъ значеніе для дикихъ не только какъ тонкое блюдо, считающееся многими мѣстными гастрономами большимъ лакомствомъ, но и какъ средство мести. Самое сильное оскорбленіе наносится словами: «я тебя съѣмъ», и побѣдитель почти всегда празднуетъ свое торжество кускомъ мяса своего врага или противника. Во время войнъ непріятели, взятые въ плѣнъ, почти всегда поѣдаются, женщины не подпадаютъ исключенію. Приготовленіе «баколо», такъ называется страшное блюдо, сопровождается извѣстнымъ церемоніаломъ и считается празднествомъ; иногда эти сцены не лишены бываютъ еще ужасовъ истязанія, такъ какъ случалось, что отрубались члены отъ живого человѣка, зажаривались и съѣдались въ глазахъ несчастнаго. Одинъ путешественникъ приводитъ случай[10], когда цѣлое племя было обречено на съѣденіе: во внутренности острова Вити-Леву, жило племя, оскорбившее въ давнія времена начальника округа Намози, и въ наказаніе за это преступленіе племя было осуждено на уничтоженіе. Каждый годъ съѣдалось одно семейство, хижина, которую оно занимало, сжигалась и на ея мѣстѣ сѣялось таро; на другой годъ, когда это таро созрѣвало, кто служило сигналомъ въ съѣденію другого семейства и т. д. Въ 1860-мъ году оставалась въ живыхъ только одна женщина изъ цѣлаго племени! Всѣ выбрасываемые при крушеніяхъ на берегъ считаются какъ бы посланными самою судьбою для угощенія и неумолимо пожираются.
Сколько человѣческихъ труповъ было съѣдено въ Намози трудно сказать съ точностью, но такъ какъ въ воспоминаніе каждаго съѣденнаго человѣка, или лучше сказать, въ воспоминаніе пира, клался камень у храма, то число ихъ можетъ дать нѣкоторое понятіе о массѣ убитыхъ. Упомянутый авторъ насчиталъ около 400 камней, хотя туземцы говорили, что много ихъ было смыто во время наводненія.
На публичныхъ площадяхъ устраиваются очаги для жаренія и варенія мертвыхъ тѣлъ; замѣчательно, что сосуды, въ которыхъ приготовляется баколо, считаются «табу», т.-е. неприкосновенными для всякихъ другихъ цѣлей; также, что человѣческое мясо ѣдятъ не пальцами, какъ всѣ прочія блюда, а деревянными вилками, часто имѣющими разныя циническія названія. Иногда людоѣдство бываетъ такъ сказать напускное, употребляемое какъ средство для внушенія страха. Притчардъ разсказываетъ, что Лоти, одинъ изъ фиджійскихъ военноначальниковъ, признавался ему, что съѣлъ свою жену изъ желанія пріобрѣсти страшное renommeé.
Войны между дикими очень часты, почти постоянны; оружіемъ служатъ копья, палицы разнообразной формы, луки, стрѣлы и такъ-называемыя «ула», короткія палки съ шишкою на концѣ, употребляемыя для метанія. Въ настоящее время распространилось и огнестрѣльное оружіе, которое, сдѣлавъ военныя предпріятія болѣе рискованными и дорогими, не мало способствовало уменьшенію враждебныхъ дѣйствій, значительно сокращающихъ населеніе страны; миссіонеръ Вильямсъ говоритъ, что въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ число жителей уменьшилось почти на половину; вообще племя довольно быстро вымираетъ. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ одинъ островъ Овалау могъ выставить около 3,000 воиновъ, теперь онъ не можетъ дать болѣе пятисотъ. Наибольшею жестокостью, грубостью нравовъ и наклонностью въ войнѣ отличаются горцы, населяющіе внутренности большихъ острововъ. Во время пребыванія корвета, горные жители острова Вити-Леву сдѣлали нападеніе на округъ Ба, лежащій на сѣверо-западной его оконечности, истребивъ болѣе четырехъсотъ человѣкъ, при чемъ ихъ предводитель сказалъ слѣдующую, выразительную рѣчь[11]: «Я Уауабалаву, тотъ самый, который съѣлъ Бекера и многихъ людей изъ Ба, и который съѣстъ васъ, если вы не покоритесь».
Хотя большая часть битвъ ведется на сушѣ, туземцы употребляютъ для передвиженій и нападеній лодки, которыя бываютъ разныхъ родовъ; небольшія изъ нихъ, длиною не превосходящіе 30 или 40 футъ, выдалбливаются изъ цѣльнаго дерева и имѣютъ противовѣсъ, «кама»; большія лодки, достигающія иногда 100 ф. длины называются «друа»; вмѣсто противовѣса въ ней присоединяется другая лодка, нѣсколько отличная по формѣ; на нихъ настилается помостъ, часто довольно высокій, парусъ употребляется сшитый изъ цыновокъ, онъ треугольной формы и одною изъ своихъ вершинъ, представляющей галсъ, крѣпится у передней оконечности. Лодки управляются, подобно фелукамъ Средиземнаго моря, двумя длинными веслами, спереди и сзади; при лавировкѣ, во время поворота, приводятъ сначала на фордевиндъ, а потомъ переносятъ галсъ съ одного конца лодки на другой, такъ что корма становится носомъ; такой маневръ необходимъ для того, чтобъ держать противовѣсъ на вѣтрѣ, въ противномъ случаѣ онъ зароется въ водѣ и лодку перевернетъ; при шквалѣ противовѣсъ можетъ приподнять и лодка подвергается новой опасности опрокинуться, поэтому для управленія требуется много навыка и вниманія.
Большія лодки могутъ поднимать нѣсколько тоннъ груза и около 100 человѣкъ; туземцы, занимающіеся ихъ постройкою, составляютъ отдѣльную касту и носятъ громкое названіе «матаи» или королевскихъ плотниковъ. Фиджіанцы считаются лучшими строителями и матросами, между другими островитянами. Жители Тонга заимствовали отсюда искусство постройки своихъ судовъ, отличающихся болѣе тщательной отдѣлкой.
Говоря объ островахъ Фиджи, нельзя не упомянуть о жителяхъ архипелага Тонга, пріобрѣвшихъ болѣе или менѣе значительное вліяніе во всей группѣ, и даже въ одно время, когда велись переговоры объ уступкѣ острововъ Англіи, бывшихъ близкими въ лицѣ своего хитраго и могущественнаго начальника Маафу къ захвату верховной власти надъ островами въ свои руки, только вмѣшательство Притчарда, англійскаго консула, помѣшало исполненію этого плана. Одна изъ многихъ причинъ, побуждавшихъ короля Фиджи сдѣлать предложеніе Англіи о принятіи острововъ подъ свое покровительство, заключалась въ желаніи избѣгнуть требованій и тираніи тонганцевъ, которые по красотѣ и способностямъ стоятъ далеко выше жителей Фиджи, и по справедливости могутъ назваться красою полинезской расы. Физическія преимущества тонганъ можетъ быть происходятъ отчасти какъ отъ различія расы, такъ и отъ высшаго положенія, занимаемаго женщиною въ средѣ ихъ; въ то время, какъ у фиджіанцевъ женщины обречены на самыя тяжкія, трудныя работы и занимаютъ самое низшее положеніе въ обществѣ, на Тонга съ незапамятгыхъ временъ онѣ пользовались большимъ уваженіемъ и снисхожденіемъ.
Островитянъ Тонга можно назвать англо-саксами Южнаго Тихаго океана. Будучи выходцами съ архипелага Самоа, они сначала подчинили себѣ острова Тонга, а потомъ, находя ихъ малыми по размѣрамъ своего населенія, основали многочисленныя колоніи на Фиджи и даже дѣлали отчаянныя попытки для присвоенія себѣ надъ ними власти. Похвалы, расточаемыя нѣкоторыми путешественниками ихъ наружности, сдѣлали тонганцевъ заносчивыми и самоувѣренными.
Съ увеличеніемъ эмиграціи на Фиджи явились и начальники острововъ Тонга, изъ которыхъ Маафу суждено было играть довольно важную роль въ дѣлахъ Фиджи. Я уже упоминалъ выше, что Маафу дѣлалъ попытки въ сверженію власти Такомбау; интрига, которую онъ велъ, была очень сложна и вѣроятно увѣнчалась бы успѣхомъ, еслибъ не явились преграды въ лицѣ англійскаго консула. Между прочимъ, хитрый Маафу, желая привлечь на свою сторону миссіонеровъ веслеянской церкви, или по крайней мѣрѣ избѣгнуть ихъ противодѣйствія, во всѣхъ мѣстностяхъ, которыя онъ покорялъ оружіемъ, утверждалъ, что явился для утвержденія веслеянской вѣры. Подъ предлогомъ ея распространенія онъ совершалъ страшныя жестокости. Слѣдующій разсказъ можетъ дать нѣкоторую идею объ ужасахъ фиджійской войны. Самизи, одинъ изъ военноначальниковъ, подвѣдомственныхъ Маафу, напалъ на одно селеніе, на островѣ Вануа-Леву; жители поспѣшили удалиться въ горы. Самизи вступилъ съ ними въ переговоры и обѣщалъ пощаду въ случаѣ покорности. Жители требовали гарантій; Самизи послалъ отвѣтъ: «Я назначаю мѣстомъ нашей встрѣчи церковь, а время воскресенье утромъ; тамъ, предъ лицомъ Бога, ваши переговоры будутъ священны». Фиджійцы, числомъ около 30-ти, повѣрили, явились въ церковь и отдали свое оружіе. Окруженный вооруженными людьми Самизи сказалъ плѣнникамъ: «вы всѣ язычники; вы дрались противъ насъ, проповѣдующихъ истинную вѣру и должны умереть», — и Мафи, помощникъ его сталъ связывать имъ всѣмъ руки. Всякое сопротивленіе было бы безполезно, просьба о пощадѣ напрасна, и съ тою стойкостью, которая нерѣдко характеризуетъ дикаго, когда неизбѣжная смерть прямо глядитъ ему въ глаза, несчастные фиджійцы пассивно ожидали своего конца. Затѣмъ Мафи прехладнокровно занялся точеніемъ американскаго топора и, взявъ копье, на концѣ котораго былъ насаженъ штыкъ, выкололъ по одному глазу у каждой изъ связанныхъ, неподвижно сидѣвшихъ жертвъ, послѣ чего поочередно принялся снимать головы[12]!
Къ стыду миссіонеровъ надо сказать, что долгое время они проходили молчаніемъ всѣ эти изувѣрства, и только начавшееся распростравяться между бѣлимъ населеніемъ всеобщее негодованіе заставило ихъ обратиться съ протестомъ къ Маафу.
Христіанство стараніями веслеянскихъ миссіонеровъ распространено теперь въ большей части острововъ Фиджи; изъ всего населенія, простирающагося до 200.000 чел., 125.000 считаются христіанами. Когда на островахъ Тонга ученіе Спасителя было достаточно упрочено, миссіонеры стали думать объ островахъ Фиджи, съ которыми жители Тонга почти постоянно находились въ сношеніяхъ; въ 1835 году они перенесли свою дѣятельность на островъ Лакемба, самый восточный въ группѣ Фиджи и жители котораго, вслѣдствіе близости въ Тонга, были знакомы съ языкомъ послѣднихъ острововъ, а слѣдовательно представляли наиболѣе удобную почву для начальныхъ трудовъ миссіонеровъ. Здѣсь они основали свое первое заведеніе и впослѣдствіи распространились по всему архипелагу; ихъ подвигъ былъ значительно облегченъ мѣстными учителями изъ тонганцевъ и отчасти изъ фиджіанцевъ, получившихъ подготовку подъ руководствомъ миссіонеровъ. Школы для учителей существуютъ теперь на островѣ Кандаву, въ Аукландѣ (въ Новой Зеландіи), на одномъ изъ острововъ Тонга и во многихъ другихъ мѣстностяхъ Океаніи.
Слѣдуетъ отдать справедливость веслеянскимъ миссіонерамъ въ огромной услугѣ, оказанной ими островамъ. Они первые доставили наиболѣе подробныя и вѣрныя свѣдѣнія объ архипелагѣ, и поэтому можетъ быть были главною причиною, вызвавшею ихъ колонизацію, хотя въ своей дѣятельности нерѣдко впадали въ слабости и ошибки. Они перевели на фиджійскій языкъ, избравъ нарѣчіе Мбау, какъ господствующее, библію, катехизисъ, и составили словарь фиджійскаго языка. Миссія существуетъ на "средства общества веслеянскихъ методистовъ, на частныя пожертвованія новообращенныхъ христіанъ, заключающіяся большею частью въ кокосовомъ маслѣ и хлопкѣ. Съ развитіемъ австралійскихъ колоній и открытіемъ обогатившаго ихъ золота, общество методистовъ, избравшихъ мѣстомъ своей дѣятельности острова Тихаго океана, отдѣлилось отъ англійскаго, образовавъ отдѣльную вѣтвь, которая поддерживается одними средствами австралійскихъ колоній.
Несмотря на то, что большинство населенія христіане, можно сказать, что истинная дѣятельность миссіонеровъ только-что начинается. Поселившіеся бѣлые явились не для просвѣщенія черныхъ, не для облегченія труда миссіонеровъ, а для пріобрѣтенія денегъ, какія бы мѣры къ тому ни вели; они принесли всѣ недостатки и пороки того класса общества, изъ котораго вышли; для неутвердившейся нравственности черныхъ предстоитъ много соблазна и потребуется много усилій со стороны миссіонеровъ для удержанія ихъ на истинномъ пути.
Такъ какъ часть жителей язычники, то кстати будетъ сказать нѣсколько словъ о религіи фиджіанцевъ. Высшее божество, признаваемое ими есть Нденгеи, извѣстное въ другихъ группахъ Полинезіи водъ именемъ Танга-роа, или Таа-роа. Танга — собственное имя, роа — отдаленный. Этому богу приписывается сотвореніе міра и управленіе, онъ не представляется ни въ какихъ изображеніяхъ, также какъ и низшіе боги, коллективно называемые «Калу».
Кромѣ Нденгеи есть еще множество другихъ боговъ, за которыми признаются разныя достоинства; часто одна мѣстность оспариваетъ у другой преимущества своихъ божествъ. Души умершихъ родителей считаются фиджіанцами домашними богами, они воздвигаютъ въ ихъ память храмы и приносятъ жертвы, въ видѣ разныхъ яствъ; поклоняются также обоготворяемымъ камнямъ, деревьямъ, рощамъ; даже нѣкоторыя рыбы, птицы и люди считаются вмѣстилищами боговъ и потому почитаются.
Фиджійскіе храмы имѣютъ пирамидальную форму и внутри раку, въ которую снисходитъ богъ, призываемый жрецами, чрезъ нихъ же сообщаются велѣнія божества; обыкновенно, въ этомъ случаѣ служитель алтаря впадаетъ въ изступленіе и бормочетъ несвязныя, отрывочныя слова, признаваемыя за откровенія свыше.
Безсмертіе души и загробная жизнь составляютъ главные догматы фиджійской вѣры. Назначеніе души есть «Булу», отдѣляющееся рѣкою, — и которое достигается душами послѣ борьбы съ «Самуяло», охранителемъ Булу. Будущая жизнь представляется исполненною тѣхъ же занятій, какъ и на землѣ: это — морскія путешествія, охота, рыбная ловля и т. п.
Замѣчательно, что холостому считается путь для достиженія блаженства болѣе затруднительнымъ, чѣмъ женатому; не слѣдуетъ, однакожъ, отсюда заключать, чтобы женщина, имѣющая такое важное значеніе въ загробной жизни, пользовалась имъ и въ земной; совершенно обратно, положеніе ея на Фиджи очень низкое, и вѣроятно происходитъ отъ весьма распространенной на всей группѣ полигаміи.
О фаунѣ острововъ можно сказать, что она сравнительно бѣдна; кромѣ крысъ изъ млекопитающихся есть только нѣсколько видовъ летучихъ мышей. Царство птицъ болѣе богато: ихъ насчитываютъ около 46 разныхъ видовъ; есть попугаи, совы, соколы, утки, голуби, черви и проч. Рыбы много, около ста видовъ, изъ нихъ нѣкоторыя годны для пищи; изъ пресмыкающихся извѣстны около 10 родовъ змѣй, самыя длинныя не превосходятъ шести футъ. На островахъ разводится рогатый скотъ и домашняя птица, какъ-то куры, гуси и проч., впрочемъ ея еще очень мало и мы не могли достать, кромѣ поросятъ, никакой живности. Изъ овощей мы получили только таро и ямсъ, а изъ фруктовъ нѣсколько пучковъ зеленыхъ банановъ; ананасы, апельсины и другіе не были еще поспѣвшими. Считаю небезъинтереснымъ здѣсь упомянуть объ напиткѣ, общемъ почти всей Полинезіи, и извѣстномъ на Фиджи подъ именемъ «яконы». Онъ приготовляется изъ корней кавы (peper metysticum), при чемъ эти корни сначала жуются — занятіе, преимущественно поручаемое молодымъ людямъ — а потомъ опускаются въ деревянную чашу, въ которую вливается извѣстное количество воды; въ этомъ видѣ напитокъ похожъ на кофе, разведенный молокомъ и имѣетъ, кромѣ возбуждающаго, еще опьяняющее свойство.
Климатъ на островахъ вообще здоровый; тропическая жара умѣряется дующими съ моря вѣтрами. Наименьшая температура, замѣченная миссіонеромъ Вильямсомъ, 14° R, самая высшая 40°, а средняя около 21° R.
Острова совершенно свободны отъ лихорадки — этого бича архипелага Самоа — и единственная болѣзнь, которой слѣдуетъ опасаться, есть диссентерія; противъ нея, какъ говорятъ, служитъ отличнымъ средствомъ аррорутъ. Время съ октября по апрѣль самое жаркое, и совпадаетъ съ дождевымъ сезономъ; впрочемъ, здѣсь нѣтъ рѣзкой границы между сухимъ и дождевымъ періодами, непродолжительные ливни случаются во всякіе мѣсяцы года.
Происхожденіемъ своимъ острова обязаны вулканической силѣ и неутомимому труду коралловъ. Хотя въ настоящее время нѣтъ дѣйствующихъ вулкановъ, надо думать, что самыя высокія изъ горъ были въ прежнія времена громадными кратерами. Горячіе ключи встрѣчаются во многихъ мѣстахъ, иногда чувствуются землетрясенія, и недавно между группами Фиджи и Тонга поднялся со дна океана цѣлый островъ; на южные берега Кандаву иногда прибиваются большія массы пемзы; все это доказываетъ, что хотя Фиджи и не находятся въ центрѣ вулканическаго дѣйствія, они все-таки подвержены плутоническимъ возмущеніямъ. Мѣстность почти всюду волнистая, и самые большіе острова имѣютъ пики до 4,000 ф. высоты. Почва очень плодородная и почти нѣтъ клочка земли, который бы не годился для обработки или обращенія подъ пастбища. Метеорологическія условія навѣтренной и подвѣтренной части острововъ очень различны; первая, на которой осаждается большая часть влаги, приносимой морскими вѣтрами, покрыта самой богатой, густой, почти непроницаемой растительностью; вторая представляетъ луговыя, менѣе поросшія лѣсомъ пространства[13]. Лучшая изъ гаваней въ группѣ считается бухта Галоа, на южной сторонѣ острова Кандаву; предполагается даже, что въ ней будетъ устроена станція пароходовъ, содержащихъ сообщеніе между Санъ-Франциско и Сиднеемъ. Бухта Сува на югѣ Вити-Леву тоже представляетъ хорошій портъ, также какъ Рева, нѣсколько миль отъ Сувы.
Китоловы часто становятся на якорь у берега Макуата, острова Вануа-Леву и въ бухтѣ Савусаву на южной сторонѣ его.
Юго-восточный пассатъ господствуетъ съ апрѣля по декабрь. Съ начала января до конца нарта вѣтры перемѣнны и часто дуютъ очень свѣжо отъ N и NW, принося съ собою проливные дожди. Это время совпадаетъ съ сезономъ, посѣщающихъ иногда Фиджи, урагановъ. Теченія довольно неправильны, около нѣкоторыхъ острововъ они круговыя, общее же ихъ направленіе отъ SO съ NW. Высота прилива небольшая, отъ 3-хь до 6-ти футъ, самый значительный случается въ проливѣ Сомосомо.
Деревья для рангоута можно получать изъ Насева, на южной части острова Кандаву, также какъ изъ Насавусаву на Вануа-Леву. Бѣлыхъ поселенцевъ на всей группѣ считается около 2,500 человѣкъ.
Торговыхъ судовъ было въ приходѣ 91, но въ послѣдній годъ число ихъ почти утроилось; китолововъ (всѣ американцы), посѣтившихъ острова, 10. Вывозится отсюда хлопокъ, кокосовое масло, трепангъ и черепаховая кость, — по даннымъ 1868-го г. всего на сумму около 325.000 р. с.
Надо замѣтить, что вывозъ хлопка въ послѣднее время значительно увеличился. Предметами ввоза служатъ: матеріалы для постройки домовъ, оружіе, земледѣльческія орудія, колоніальные товары, вино, спиртные напитки, и проч. Конечно, никакихъ пошлинъ, ни портовыхъ, ни таможенныхъ не существуетъ.
Какъ-бы ни были бѣглы предыдущія замѣтки, я полагаю, сказаннаго достаточно, чтобы оправдать предсказаніе богатаго будущаго островамъ Фиджи; по крайней мѣрѣ, богатая почва, здоровый климатъ и успѣхи колонистовъ даютъ отчасти право на это; очень можетъ быть, что относительно Австраліи острова займутъ такое же мѣсто, какое Вестъ-Индія имѣетъ для Америки, и что чрезъ нѣсколько лѣтъ Левука сдѣлается цвѣтущимъ городомъ и средоточіемъ торговой дѣятельности на архипелагѣ; этимъ замѣчаніемъ мы покончимъ свою замѣтку, чтобъ перейти въ слѣдующему острову, посѣщенному корветомъ во время плаванія.
III.
правитьУтромъ 25-го іюня мы подходили во входу въ бухту Макира, расположенной на сѣверо-западной оконечности вышеназваннаго острова, а около полудня бросили въ ней якорь. Еще за нѣсколько миль до якорнаго мѣста насъ встрѣтило множество туземныхъ шлюпокъ, одиночныхъ и съ противовѣсами (пироги); одна изъ нихъ была очень красивая, какъ оказалось впослѣдствіи, принадлежавшая начальнику, съ концами, загнутыми какъ у гондолъ, выложенная перламутровыми раковинами и увѣшанная фестонами, въ родѣ кистей, изъ красной травы, а на кормѣ, въ видѣ украшенія помѣщено было какое-то украшеніе въ родѣ дракона. Всѣ эти шлюпки очень легки и держались наравнѣ съ корветомъ, который шелъ, по крайней мѣрѣ, узловъ по 4 или 5. Когда мы бросили якорь, насъ окружила цѣлая флотилія лодокъ дикихъ; вскорѣ пріѣхалъ на корветъ одинъ изъ двухъ или трехъ европейцевъ, живущихъ на островѣ; онъ оказался виходцемъ изъ Соединенныхъ Штатовъ, по фамиліи Вильямъ Перри, а по прозванію Bill. Перри во все пребываніе корвета былъ очень услужливъ и полезенъ для насъ, по переговорамъ съ дикими, доставкѣ припасовъ и проч. Не скрываясь, онъ разсказалъ, что молодость провелъ въ Остъ-Индской компаніи матросомъ; послѣ войны въ Индіи вышелъ въ отставку, служилъ на купеческихъ судахъ, бывалъ въ Китаѣ, Японіи, держалъ boarding house въ Бомбеѣ, разорился, даже участвовалъ въ торговлѣ невольниками, однимъ словомъ, какъ говорится, прошелъ сквозь огонь, воду и мѣдныя трубы и, наконецъ, явился пробовать счастья на островахъ. Труды его до сихъ поръ сопровождались успѣхомъ и оказались довольно прибыльными; въ 3 года онъ выручилъ здѣсь около 3 тысячъ руб. сер. Онъ занимается сборомъ у туземцевъ кокосоваго масла, трепанга и черепаховой кости, которые продаетъ заходящимъ на островъ судамъ.
Небольшой его домъ, состоящій изъ хижины, построенной въ мѣстномъ стилѣ, и сараи, гдѣ хранятся запасы провизіи и собираемые продукты, находится на сѣверномъ берегу бухты у самаго входа ея; на верху горы Перри развелъ небольшую плантацію, а возлѣ дома разсадилъ апельсинныя, ананасовыя и другія деревья. Кокосовое масло дикіе ему привозятъ не только съ Кристоваля, но и съ другихъ острововъ, обыкновенно въ бамбуковыхъ, пустыхъ внутри, длинныхъ палкахъ. Такъ какъ мы нуждались въ освѣтительномъ матеріалѣ, то Перри снабдилъ васъ безплатно нѣсколькими пудами кокосоваго масла, которое превосходно горитъ и даетъ мало копоти; кромѣ того онъ доставилъ нѣсколько свиней, большое количество таро и ямса, хватившаго почти до Японіи; послѣдній овощь превосходно сохраняется въ морѣ, но нельзя сказать, чтобъ онъ приходился по нашему вкусу. Перри рѣшительно отказывался отъ всякаго денежнаго вознагражденія и при нашемъ уходѣ подарилъ еще капитану туземную шлюпку, совершенно новую; но согласился принять немного пороху, рому, сухарей и троса — предметовъ, въ которыхъ онъ очень нуждался. Старый морякъ заслуживаетъ нашу общую благодарность и чрезвычайно облегчалъ сношенія съ дикими, потому что, хотя нѣкоторые изъ нихъ и понимаютъ немного по-англійски, но объясняться на этомъ языкѣ не могутъ. Значительныя выгоды, получаемыя Перри съ промысла, вполнѣ окупаются лишеніями и опасностями, съ которыми сопряжена жизнь среди дикихъ, стоящихъ на самой низшей степени цивилизаціи; они почти всѣ людоѣды и десять лѣтъ тому назадъ прогнали французскихъ миссіонеровъ, изъ которыхъ четырехъ съѣли. Недавно (прошло около 3-хъ лѣтъ) они завладѣли, торговавшей между островами, шкуной Marion Reny — и истребили весь экипажъ.
Въ теченіи послѣднихъ двѣнадцати лѣтъ погибло здѣсь отъ дикихъ около пяти судовъ.
Поселеніе дикихъ расположено на сѣверномъ берегу бухты, хижины хуже и грязнѣе фиджійскихъ; внутренность ихъ очень неопрятна, свиньи, собаки и куры помѣщаются вмѣстѣ съ людьми. Мы заглянули въ два или три «табу-лума», навѣсы, гдѣ собираются дикіе во время пиршествъ, для совѣщаній и въ другихъ важныхъ случаяхъ. Въ срединѣ одного изъ нихъ стояла лодка начальника, около 40 ф. длины и 5 ширины, украшенная раковинами, кистями травы и проч., а подъ крышей помѣщался цѣлый рядъ, правильно разставленныхъ, человѣческихъ череповъ убитыхъ непріятелей, изжаренныхъ и съѣденныхъ въ этомъ самомъ зданіи; мы даже видѣли кучу, наваленныхъ у одной изъ стѣнъ, камней, служившихъ очагомъ для приготовленія блюда. Дикіе ходятъ голыми, съ узкими поясами, почти безполезными въ смыслѣ скромности. Замужнія женщины прибавляютъ къ поясу спереди бахрому, дѣвушки же совсѣмъ поясовъ не носятъ. Многіе изъ нихъ татуируются, а во время войнъ раскрашиваютъ тѣло и лицо; распространена также мода прокалывать среднюю перепонку носа, втыкая въ отверстіе круглую, въ видѣ кольца, раковину или что-нибудь подобное; часто также прокалываютъ и уши, которыя страшно растянуты вставленными свертками какого нибудь листа или цилиндрическими деревяшками, иногда около одного вершка въ діаметрѣ. Почти всѣ жуютъ бетель, отчего у нихъ внутренняя сторона губъ отвратительно красна, и страстно любятъ табакъ, почему онъ составляетъ главный предметъ мѣны, также какъ бусы и бисеръ. Многіе изъ дикихъ носятъ на шеѣ перламутровыя въ видѣ полумѣсяца раковины, а на шеѣ и головѣ ожерелья изъ бѣлыхъ, мелкихъ ракушекъ. Парадный костюмъ ихъ состоитъ изъ множества колецъ, выдѣлываемыхъ изъ раковинъ, иногда цѣлыми десятками надѣваемыхъ на руки, и изъ пояса, состоящаго изъ нитей, унизанныхъ бисеромъ или крошечными кружечками изъ раковинъ. Нѣкоторыя изъ женщинъ ухитряются въ самомъ кончикѣ носа продолбить небольшую ямку, въ которую вставляютъ наклонно тонкую раковинную или коралловую палочку. По наружности жители принадлежатъ въ папуанскому племени, цвѣтъ кожи темный, оттѣнкомъ свѣтлѣе чѣмъ у негровъ, волоса большіе, курчавые, часто взбитые въ верху, голову ничѣмъ ее покрываютъ, но часто вставляютъ въ волоса гребень, съ привѣшенною кистью изъ красной травы. Обычая, свойственнаго фиджіанцамъ намазывать волоса известью, здѣсь не существуетъ. Они хорошо сложены, не безобразны лицомъ и кажется миролюбивы, по крайней мѣрѣ, это можно сказать про береговыхъ жителей, въ сношеніяхъ же съ племенами, населяющими внутренность острововъ, по словамъ Перри, слѣдуетъ быть очень осторожными. Во время трехдневной стоянки намъ удалось довольно близко познакомиться съ туземцами, мы съѣзжали на берегъ почти всегда вооруженными, а на корветѣ ночью ставился усиленный караулъ; но всѣ эти предосторожности оказались напрасными, дикіе ни разу не выказали враждебныхъ намѣреній, навезли намъ множество своего оружія, копій, стрѣлъ, палицъ, но съ украшеніями разставались неохотно, а перламутровыхъ, въ видѣ полумѣсяца, раковинъ нельзя было достать ни за какіе соблазны. Благодаря благоразумію Перри, удерживающагося отъ распространенія между дикими спиртныхъ напитковъ, пьянство между ними неизвѣстно; жители не приготовляютъ даже кавы, напитка, общаго всей Полинезіи, а только листьями ея закусываютъ известь, выжигаемую изъ коралла, и которую они почти постоянно ѣдятъ изъ бамбуковыхъ трубочекъ. Пищу туземцевъ составляютъ бананы, таро, ямсъ, кокосы и другіе мелкіе орѣхи, въ родѣ американскихъ, чрезвычайно маслянистые, обыкновенное же ихъ блюдо — «тальма», родъ тѣста изъ смѣси орѣховъ, бетеля, ямса и кокосовъ, которому предварительно передъ печеніемъ дается прокиснуть.
Относительно религіозныхъ вѣрованій я не могъ получить отъ Перри никакихъ положительныхъ свѣдѣній. Въ Табу-лума я видѣлъ какихъ то грубо вырѣзанныхъ истукановъ, но это кажется не идолы, а просто украшенія. Лѣтосчисленіе у дикихъ ведется по перемѣнамъ луны, названій дней нѣтъ, годъ «тонъ-хула» содержитъ 10 мѣсяцевъ, послѣдніе называются по времени поспѣванія таро, ковосовъ, прихода въ бухту извѣстной рыбы и т. д.
Жрецовъ нѣтъ. Нравственность весьма не строгая. За глиняную трубку и кусокъ табаку можно купить здѣсь любую мѣстную красавицу; мужья иногда наказываютъ очень строго своихъ женъ за тайную измѣну, но дѣлаютъ это просто потому, что въ этомъ случаѣ все вознагражденіе достается одной сторонѣ, но сами они не прочь заключить сдѣлку и уступить на время другому права супруга.
Въ архипелагѣ каждый годъ крейсируетъ нѣсколько мелкихъ купеческихъ судовъ отъ 80-ти до 100 тоннъ, собирающихъ трепангь, кокосовое масло и проч.
Бухта Макира часто посѣщается этими судами, также какъ и китоловами, преимущественно американскими; послѣдніе заразили жителей сифилитической болѣзнью, которая до тѣхъ поръ была неизвѣстна. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ на островахъ свирѣпствовала эпидемія въ родѣ азіатской холеры, отъ которой умирали цѣлыми сотнями, съ тѣхъ поръ она не повторялась. Одно изъ нашихъ развлеченій, можно сказать единственное, было катанье на мѣстныхъ шлюпкахъ съ противовѣсами, весьма легко опрокидывающихся, почему дѣло не обходилось безъ частыхъ купаній; въ бухтѣ много акулъ, но купаться можно совершенно безопасно, несчастныхъ случаевъ еще не бывало. Чѣмъ объясняется такое благородное поведеніе акулъ, сказать не умѣю.
Относительно природы острововъ, ихъ климата, производительности и проч. мы не могли собрать свѣдѣній; по словамъ Перри, островъ можетъ производятъ табакъ, хлопокъ, который нѣсколько лѣтъ тому назадъ былъ разведенъ бѣжавшими съ китоловнаго судна матросами, сахарный тростникъ и проч.; наиболѣе удобными мѣстами для плантацій могли бы служить плоскія возвышенности горъ, часто тянущіяся на нѣсколько миль. На островѣ находится много сѣры, забираемой приходящими судами, есть и желѣзная руда.
Приливы и отливы, по замѣчаніямъ того же Перри, здѣсь очень неправильны. Вѣтеръ въ теченіи 9-ти мѣсяцевъ изъ 12-ти дуетъ изъ остовой половины компаса, въ ураганное время, въ январѣ, февралѣ и мартѣ, вѣтеръ дуетъ отъ NW до S. Въ бухтѣ, утромъ около 10 часовъ вѣтеръ бываетъ съ берега, послѣ того съ моря; потомъ около 4 часовъ по полудни начивается опять береговой бризъ и теченіе отъ берега. Вышеприведенными краткими замѣтками, я, въ сожалѣнію, долженъ ограничиться по описанію острововъ, о которыхъ не существуетъ почти никакихъ печатныхъ источниковъ. Во многихъ англійскихъ сочиненіяхъ, спеціально трактующихъ о Полинезіи, о Соломоновыхъ островахъ даже не упоминается, а въ лоціяхъ, какъ, напр., у Финдлея, только приводятся краткій очеркъ исторіи ихъ открытія и разныя чисто гидрографическія замѣтки. Шкипера мелкихъ купеческихъ судовъ, крейсирующихъ въ архипелагѣ, заняты своимъ промысломъ и не подготовлены въ подобнаго рода занятіямъ. Военныя суда заходятъ рѣдко (изъ русскихъ, нашъ корветъ первый посѣтилъ бухту Макира), поэтому до учрежденія на островахъ постоянныхъ миссій трудно и ожидать получить подробныя свѣдѣнія объ этомъ еще столь мало извѣстномъ архипелагѣ, честь открытія котораго принадлежитъ Альваро Мендана въ 1567-мъ году; точное положеніе его не было извѣстно до путешествій Картере въ 1767 году, и Бугенвиля въ 1768-мъ. Позднѣйшія и наиболѣе достовѣрныя, хотя далеко неполныя, свѣдѣнія были доставлены знаменитымъ и несчастнымъ Дюрвилемъ, въ 1838-мъ году въ его плаваніи на «Астролябіи». Архипелагу дано названіе «Соломонова» съ тою цѣлію, чтобы побудить испанцевъ предполагать, что это тѣ самые острова, съ которыхъ Соломонъ вывозилъ золото для украшенія храма въ Іерусалимѣ, и тѣмъ вызвать ихъ скорѣйшее населеніе.
IV.
править12-го августа около полудня мы увидѣли берега этого острова, A на слѣдующій день, благополучно миновавъ довольно узкій проходъ, ведущій въ бухту Кокиль, бросили якорь почти на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ сорокъ лѣтъ тому назадъ стоялъ корветъ «Сенявинъ», подъ начальствомъ капитана Литке.
Бухта имѣетъ полукруглую форму и берега ея окружены непроницаемымъ поясомъ мангровыхъ или манглевыхъ деревъ, любящихъ влажную, болотистую почву и подобно панданамъ, пускающихъ корни со ствола и съ вѣтвей внизъ; эти корни потомъ вростаютъ въ землю, перепутываются и дѣлаютъ берега совершенно недоступными для шлюповъ, кромѣ узкихъ проходовъ большею частью въ устьяхъ ручьевъ и рѣчекъ.
Почти все время нашей стоянки шелъ дождь; сначала мы собирали воду въ систерны, а потомъ бросили, — ее некуда было дѣвать. Въ послѣдніе дни погода нѣсколько прояснилась, что позволило намъ осушиться и вытировать стоячій такелажъ. Когда мы подходили къ рифу, къ вамъ выѣхалъ на встрѣчу вельботъ, подъ парусомъ, на которомъ сидѣло нѣсколько туземцевъ, одѣтыхъ въ рубашкахъ и соломенныхъ шляпахъ. Шлюпка пристала къ борту, гребцы вышли на палубу, и одинъ изъ нихъ Лакелкса, оказавшійся мѣстнымъ учителемъ, первый доставилъ намъ кое-какія свѣдѣнія объ островѣ, которыя онъ могъ передать довольно сносно на англійскомъ языкѣ.
Въ глубинѣ бухты лежатъ два небольшихъ острова; на ближайшемъ къ выходу построены хижины и живетъ нѣсколько туземцевъ; противъ островковъ впадаютъ двѣ рѣчки или лучше сказать два рукава одной и той же рѣчки, которую мы поѣхали въ тотъ же день осмотрѣть на вельботѣ. Она извивается между мангровыми кустарниками и вскорѣ до того съуживается, что грести уже нельзя, а можно только толкаться. Рѣчка течетъ по топкой, илистой почвѣ. Воздухъ пропитанъ сыростью и какимъ-то болотнымъ запахомъ, деревья покрыты тысячами разныхъ паразитовъ, мховъ, папоротниковъ и проч.
Внутренность острова, вслѣдствіе обильной влажности, поросла чрезвычайно густой растительностью, задерживающей движеніе воздуха, и климатъ поэтому очень нездоровъ.
Жители, для избѣжанія вредныхъ условій, селятся преимущественно по берегамъ или на островкахъ, продуваемыхъ вѣтромъ. Мнѣ также здѣсь говорили, что прежде населеніе было гораздо гуще, а теперь быстро вымираетъ, всего осталось около 300 или 400 человѣкъ; господствующая болѣзнь какая-то лихорадка. Жители всѣ малайскаго племени, оливковаго цвѣта, съ прямыми, черными какъ смоль, волосами, черты лица и его выраженіе у многихъ туземцевъ мало чѣмъ отличаются отъ кавказскаго типа; всѣ они, за исключеніемъ 50 человѣкъ, христіане, протестантскаго исповѣданія. Бѣлые миссіонеры (американцы) уѣхали съ острова по причинѣ разстройства здоровья. Они оставили послѣ себя добрые слѣды, видимые повсюду, и подготовленныхъ ими же мѣстныхъ учителей изъ туземцевъ; на островѣ четыре церкви, въ которыхъ бываетъ нѣсколько разъ въ недѣлю служба.
На другой день по приходѣ въ Кокиль-бэй, несмотря на проливной дождь, я, Б. Ф. и нѣсколько человѣкъ изъ молодежи отправились на другую сторону острова, въ Леле — главное селеніе, гдѣ живетъ король и начальники.
Мы сожалѣли впослѣдствіи, что не отправились туда на шлюпкѣ, а предпочли идти сухимъ путемъ, — потому что настоящей дороги не существуетъ и намъ приходилось брести въ лѣсу почти по колѣно въ водѣ, спотыкаясь о колючіе сучья, пни, задѣвая за нависшіе корни пандановъ и къ довершенію всего пронизываемые насквозь дождемъ. Такого рода путешествіе продолжалось по крайней мѣрѣ часа два; я уже порывался вернуться, но не могъ склонить къ тому вашу компанію, не поддававшуюся печальнымъ обстоятельствамъ, бодро, съ шумомъ и смѣхомъ встрѣчавшую всѣ невзгоды. По дорогѣ мы занялись охотой на угрей и убили двухъ изъ нихъ палками; дѣйствительно, мутный разлившійся ручей, по которому мы брели, кишитъ этой рыбой, и будь у насъ какое-нибудь орудіе въ родѣ копья, мы бы набили ихъ множествѣ. Мы очень обрадовались, когда вышли на морской берегъ, здѣсь уже ноги не вязли въ мягкомъ илѣ и мы могли удобно идти по песку; на пути намъ попадались много ручьевъ отличной прѣсной воды, около нихъ обыкновенно стояли хижины. У одной мы остановились для отдыха; туземцы предложили вамъ банановъ и печенаго хлѣбнаго плода, который показался мнѣ послѣ усиленнаго моціона очень вкуснымъ, но насъ мучилъ не голодъ, а жажда; солнце, стоявшее въ это время вертикально надъ головою, жгло невыносимо; чего, казалось, мы бы не отдали въ эти минуты за кусокъ льду! Подъ тропиками одна мысль объ немъ дразнитъ и раздражаетъ воображеніе, пришлось ограничиться молокомъ изъ кокосовъ, цѣлую кучу которыхъ намъ набросалъ одинъ изъ туземцевъ, съ быстротою и ловкостью взобравшійся на дерево, при чемъ они обыкновенно чѣмъ-нибудь связываютъ себѣ ноги. Пройдя по берегу около двухъ миль, мы увидѣли наконецъ бухту Леле, на восточномъ берегу острова; въ глубинѣ ея на островкѣ виднѣлись дома селенія — цѣли нашего. странствія. Оставалось переправиться и мы это сдѣлали самымъ первобытнымъ образомъ, прямо вбродъ. Уже вблизи берега выѣхало къ намъ на встрѣчу нѣсколько лодокъ. Насъ встрѣтило чуть ли не все селеніе, при чемъ мы были поражены видѣть всѣхъ жителей одѣтыми, мужчинъ въ рубашкахъ, а часто и нижнемъ платьѣ, женщинъ въ ситцевыхъ, большею частью, синихъ блузахъ или юпкахъ. Глазъ, привыкшій въ наготѣ жителей другихъ острововъ, невольно удивлялся. Женщины не носятъ волосъ длиннѣе какъ до плечъ, расчесываютъ ихъ посрединѣ и часто подбираютъ ихъ полукруглымъ гребнемъ, многія изъ нихъ казались миловидны, а нѣкоторые изъ мужчинъ положительно останавливали наше вниманіе своею красивою наружностью. Узнавши, что на островѣ живетъ одинъ бѣлый поселенецъ, мы прямо къ нему и отправились, какъ единственному лицу, которое могло намъ доставить разныя подробности и свѣдѣнія объ Уаланѣ. Насъ повели по тротуару, грубо настланному изъ коралловаго плитняка; ими соединены почти всѣ дома на островѣ, что объясняется частыми дождями, которые, при отсутствіи такихъ дорогъ, сдѣлали бы сообщеніе между хижинами невозможнымъ. Европеецъ, встрѣтившій насъ у своего дома, оказался мужчина огромнаго роста, Съ рыжею бородою, съ физіономіей, внушающей мало довѣрія. Онъ пригласилъ насъ войти въ хижину, довольно просторную, устланную цыновками, съ развѣшанною по стѣнамъ разной утварью, оружіемъ и съ дымившимся посрединѣ очагомъ, около котораго сидѣло три женщины, чуть ли не три спутницы жизни вашего хозяина, привезенныя, какъ онъ вамъ впослѣдствіи сообщилъ, съ какихъ-то подъ экваторныхъ острововъ. Рыжая борода оказалась далеко не радушнымъ хозяиномъ, очевидно онъ былъ съ нами насторожѣ и очень не сообщителенъ. Между тѣмъ совершенно стемнѣло. Возвращаться ночью, по той-же ужасной дорогѣ, было немыслимо. Слѣдовало подумать объ ночлегѣ, обсушиться и позаботиться объ ужинѣ. Разсчитывая на большее вниманіе со стороны короля, мы пошли къ нему; дѣйствительно, тотъ встрѣтилъ насъ очень любезно и вѣроятно для большей важности надѣлъ, съ трудомъ застегивавшійся у него на груди, сюртукъ, который потомъ, не выдержавъ, сбросилъ. Мы пожали ему и королевѣ руки, объявивъ, что пришли искать пріюта на ночь, — на что благородная чета вамъ объявила, что ихъ домъ въ полномъ нашемъ распоряженіи. Королева молодая женщина и была бы недурна, еслибъ ее не безобразили продырявленныя и отвисшія уши. Она понимаетъ по-англійски, такъ что я могъ довольно легко объясняться. Промокши до костей, я отправился въ другую хижину, королевскую кухню, гдѣ видѣлъ горѣвшій посрединѣ костеръ, и присѣлъ просушиться. На очагѣ стоялъ котелокъ съ готовившейся для насъ курицей; кругомъ сидѣли полунагія фигуры дикихъ, подкладывавшихъ скорлупы кокосовъ въ огонь. Сцена была довольно фантастическая: черныя лица дикихъ, освѣщавшіяся по временамъ вспыхивавшимъ пламенемъ, ихъ тихій носовой говоръ, беззвѣздная съ нависшими тучами ночь, мелькавшія на дворѣ какія-то тѣни, отдаленный грохотъ морского прибоя, все это настраивало воображеніе къ тревогѣ, вызывало мысль объ опасности, несмотря на револьверъ за поясомъ и полную увѣренность въ противномъ. Впрочемъ лѣтъ пятнадцать тому назадъ, не болѣе, наше положеніе могло бы быть совершенно другое: не далѣе, какъ въ пятидесятыхъ годахъ, здѣсь были вырѣзаны экипажи: кораблей «Waverley» и «Harriet»[14].
Вскорѣ васъ позвали ужинать; на столѣ стояла курица? хлѣбный плодъ, таро и жареные бананы. Мы не заставили себя просить и черезъ нѣсколько минутъ бананы, курица и проч. исчезли безвозвратно. Король не принималъ участія въ вашемъ ужинѣ, а только издали любовался общимъ аппетитомъ. Затѣмъ намъ притащили два шерстяныхъ одѣяла, подушки, нѣсколько цыновокъ, мы поспѣшили завладѣть ими и разлеглись какъ попало. Ночникъ съ кокосовымъ масломъ мы оставили на столѣ; вскорѣ молодые члены нашей экспедиціи захрапѣли, а я и Б. бодрствовали: каждый легкій шумъ заставлялъ невольно безпокоиться, вздрагивать. Вдругъ раздались гдѣ-то недалеко тихіе, довольно стройные голоса, пѣвшіе псалмъ. Я и Б. вышли. Напротивъ насъ въ хижинѣ, освѣщенной лампочкой, сидѣло на полу нѣсколько фигуръ, король присутствовалъ тутъ же немного въ сторонѣ. Пѣли гимнъ. По его окончаніи одна изъ нагихъ фигуръ стала читать довольно длинную молитву, всѣ слушали съ поникнутыми головами и, какъ намъ казалось, съ большимъ вниманіемъ слова молитвы. Когда всталъ король, всѣ поднялись за нимъ. Странно какъ-то казалось видѣть этихъ людей, про которыхъ напуганное нѣсколько воображеніе готово было рисовать разные ужасы, въ благоговѣйной молитвѣ, поющими гимнъ!
И всю эту перемѣну, весь этотъ нравственный переворотъ въ дикихъ натурахъ совершили два, три человѣка протестантскихъ миссіонеровъ!… На слѣдующій день мы собирались отправиться пораньше, но дождь задержалъ васъ. Обратный путь былъ легче, потому что часть его мы сдѣлали въ лодкѣ, а потомъ шли все морскимъ берегомъ. Черезъ нѣсколько часовъ мы были на корветѣ и могли наконецъ переодѣться въ сухое платье.
Думаютъ, что первыя свѣдѣнія о Каролинскихъ островахъ были доставлены португальцемъ Diego de Roche въ 1525 году, но кажется, что это предположеніе не имѣетъ основанія; наиболѣе правъ на открытіе принадлежитъ мореплавателямъ Villalopos и Miguel Lopez de Legaspi. Наконецъ, въ 1686-мъ году испанскій адмиралъ Don Francisco Lazeano открылъ большой островъ, которому онъ далъ названіе Каролина, въ честь царствовавшаго короля Карла II. Труды Литке и Дюперре представляютъ позднѣйшія и наиболѣе полныя извѣстія объ этихъ островахъ.
На Уаланѣ три бухты: Кокиль, Леле и Лотинъ. Болѣе всего посѣщаются послѣднія двѣ, преимущественно китоловами, которыхъ заходитъ около 20-ти судовъ въ годъ. Леле открыта восточнымъ вѣтрамъ, а потому выходъ изъ нея, во время господства пассата, затруднителенъ; въ этомъ отношеніи Кокиль-бэй имѣетъ преимущество, будучи защищена съ востока горами острова, но выходъ изъ нея по причинѣ узкаго прохода, какъ мы это извѣдали собственнымъ опытомъ, сопряженъ тоже съ неудобствами. По этимъ причинамъ портъ Лотинъ, или какъ здѣсь его называютъ South Harbour, начинаетъ преимущественно посѣщаться судами, такъ какъ расположеніе гавани, имѣющей доступъ съ юга, дѣлаетъ бухту удобною какъ для входа, такъ и выхода.
Климатъ очень влажный, дожди части, менѣе всего имъ подвержены ноябрь, декабрь и январь, когда вѣтры случается дуютъ отъ S и W. На островѣ можно достать живность, свиней, таро, банановъ, ананасовъ, кокосовыхъ орѣховъ и проч. Табакъ, глиняныя трубки и водка, которые съ такою жадностью принимались на Соломоновыхъ островахъ, здѣсь не идутъ на промѣнъ; больше всего спросъ распространенъ на ситецъ, котораго мы не имѣли, почему приходилось платить деньгами: за свинину по 5-ти сентовъ за фунтъ, за курицу по ¼ доллара, за рыбу, таро, хлѣбный плодъ и фрукты по уговору. Надо сказать, что при уплатѣ денегъ приходится покупщику болѣе руководствоваться своею совѣстью, чѣмъ спросомъ продавца, потому что всякая монета, начиная съ шиллинга, можетъ сойти за долларъ, такъ какъ туземцы кажется только и знаютъ слово «долларъ», но не имѣютъ понятія о стоимости этой денежной единицы.
Нѣкоторые изъ дикихъ, однакожъ, курятъ табакъ; выкуривъ трубку, они закладываютъ ее въ дыру уха, а потомъ заворачиваютъ его, чтобъ трубка не выпадала. При отсутствіи кармановъ такое храненіе курительнаго снаряда довольно удобно и, кажется, въ глазахъ жителей служитъ еще украшеніемъ. Рыбу, въ особенности угрей, можно достать въ изобиліи и дешево; но рыба вообще не вкусна, имѣя твердое мясо, а угри скоро портятся. Я уже выше упоминалъ, что почти всѣ жители носятъ рубашки, что лучше всего показываетъ, что они имѣютъ частыя сношенія съ европейцами, которымъ промѣниваютъ живность, зелень, фрукты, кокосовое масло и черепаховую кость; для собиранія послѣднихъ двухъ продуктовъ на островѣ поселилось двое бѣлыхъ, но по недостатку денегъ и трудности, при маломъ населеніи, достать рабочія руки, они бросили это занятіе и теперь живутъ въ полномъ бездѣйствіи, дожидаясь вѣроятно прихода судна, чтобъ оставить островъ.
Хижины дикихъ отличаются по наружности отъ видѣнныхъ мною на другихъ дикихъ островахъ высокой, вогнутой крышей; вѣроятно такое устройство дается для легчайшаго стока воды; стропила, соединительныя балки, раскосины и другія деревья не кладутся на замокъ, а довольно искусно связываются многими шлагами тонкой веревки изъ кокосовой шелухи; стѣны состоятъ изъ вертикальныхъ тонкихъ жердей, поперегъ которыхъ наложены небольшія дощечки, похожія на нашу дрань; эти дощечки привязаны тоже шнуромъ.
У богатыхъ дворъ снаружи хижины устланъ грубыми, тростниковыми циновками, а внутренность хижинъ тоже циновками, но только болѣе тонкой работы.
Посерединѣ обыкновенно помѣщается очагъ. Часто хижины дѣлятся перегородками на отдѣленія; утвари видно мало; почти въ каждомъ домѣ стоятъ два, три наклонныхъ желоба съ подставленными сосудами; на эти желоба кладется растертый кокосовый орѣхъ и масло постепенно стекаетъ внизъ. Такъ какъ при этомъ нѣтъ выжиманія, то понятно, что очень много матеріала тратится непроизводительно. Почти всѣ жители обзавелись жестяными, небольшими лампочками или ночниками; кокосовое масло горитъ превосходно и суда всегда могутъ разсчитывать получить его въ небольшомъ количествѣ.
Женщинъ мы большею частью заставали за небольшими станками, за которыми они ткутъ пояса. Нитки берутся изъ бананника, они ихъ окрашиваютъ въ разные цвѣта; желтая краска добывается изъ аррорута. Такіе пояса ткутся очень медленно, одна женщина тратитъ иногда три недѣли на работу пояса, и между тѣмъ многіе изъ насъ покупали ихъ по шиллингу за штуку. Очевидно здѣсь «время не деньги».
Пища островитянъ преимущественно растительная, ее составляютъ хлѣбный плодъ, таро, бананы, кокосы.
Въ праздники прибавляется свинья, курица или рыба. Свиней и собакъ очень много. Эти животныя живутъ здѣсь, кажется, въ полномъ согласіи, я видѣлъ суку, кормившую очень покойно поросятъ. Прежде собакъ откармливали и ѣли, этотъ обычай сохранился еще до сихъ поръ на нѣкоторыхъ островахъ Океаніи, но здѣсь онъ вѣроятно выведенъ миссіонерами. На островѣ много голубей и дикихъ куръ, которыхъ можно настрѣлять какое угодно количество.
Мужчины татуируются, проводя черныя черты вдоль ногъ на подобіе узкихъ лампасовъ; у многихъ я видѣлъ разные знаки, часто надписи на рукахъ; очевидно это заимствовано отъ матросовъ съ китоловныхъ судовъ. По словамъ жителей, на островѣ можно съ успѣхомъ разводить хлопокъ, сахарный тростникъ, табакъ и проч. Очень можетъ быть, что впослѣдствіи, когда колонизація достигнетъ Каролинскихъ острововъ, то Уаланъ, какъ передовой изъ нихъ, обладающій хорошими гаванями, сдѣлается цвѣтущимъ и богатымъ, но слѣдуетъ опасаться, чтобы при существующей смертности все населеніе острова не перемерло. На островѣ много вампировъ, сильно вредящихъ хлѣбному дереву, есть нѣсколько рогатаго скота и козъ. Населеніе преимущественно группируется около восточнаго и южнаго берега. Лодки, употребляемыя туземцами, такія же, какъ на Соломоновыхъ островахъ, разница заключается только въ размѣрахъ. По приказанію капитана здѣсь произведены были наблюденія надъ приливомъ, высота коего найдена отъ 4-хъ до 6-ти футъ.
Я записывалъ для себя слова нарѣчія, которымъ говорятъ на Уаланѣ, со словъ королевы, а потомъ провѣрилъ при помощи мѣстнаго учителя Ликэикса; но это можетъ интересовать однихъ лингвистовъ.
- ↑ Далѣе я привожу нѣкоторыя числовыя данныя, касающіяся метеорологическихъ условій страны.
- ↑ Union Comp., Fingal Gomp. и другія.
- ↑ Поденьщикъ получаетъ въ сутки отъ 3-хъ до 6-ти шиллинг. Общая прислуга отъ 15-ти до 30-ти ливр. въ годъ. ремесленники отъ 5-ти до 10-шилл. въ день. Цѣны провизіи: мясо за 1 ф. отъ 1½ до 4-хъ пенсовъ; хлѣбъ отъ 1 до 1½ пенса за фунтъ, картофель отъ 4—5 шил. за 100 фунт.
- ↑ Эта дорога отъ Лонгестома до Делорена, лежащаго въ самой промышленной части острова, открыта была при насъ, отъ нея ожидаютъ большой пользы для края.
- ↑ Наблюденія относятся къ Gossipium Religiosum, Nankin cotton.
- ↑ Заимствовано изъ Fiji Times отъ 23 іюля 1870 г.
- ↑ Заимствовано изъ Fiji Islande, by Cens, стр. 60.
- ↑ Polynesien Reminiscences, by Pritchard, сц. 242.
- ↑ Заимствовано изъ Fiji Times отъ 9-го іюля 1870 года.
- ↑ Mission to Viti, by Seeman, стр. 177.
- ↑ Заимств. изъ Fiji Times отъ 23 іюля 1870 года.
- ↑ Polynesian Reminiscences, стр. 228.
- ↑ Для интересующихся флорой Фиджійскихъ острововъ можетъ служить сочиненіе Seeman’а; Mission to Viti.
- ↑ Voyage of H. B. M. Serpent. Nautical Magazine 1854.