Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 7. Чёртова дюжина
М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2013.
Мужчина. Где вы хотите сесть, принцесса? Повелевайте.
Женщина (все время говорит с милой гримаской). О, мне все равно.
Мужчина. В таком случае, не сядем ли мы там? (Указывает на ближайший стол.)
Женщина. Фи! Ни за что. Тут как-то нехорошо.
Мужчина. Склоняю голову и повинуюсь. Значит — сядем там?
Женщина. Ой, нет, нет! Тогда лучше сядем здесь. (Садится за тот столик, от которого раньше отказалась.)
Метрдотель (француз, говорит плохо по-русски). Доб’ги здо’говье! Что газ’гешить предложить кушить, э?
Мужчина (глядя на даму влюбленными глазами). Что разрешите вам предложить, принцесса?
Женщина. Ох, я не знаю. Все равно, что-нибудь.
Мужчина. Но, мое милое солнышко… Может быть, вы любите что-нибудь особенно.
Женщина. Да я все люблю. Что выберете, то и хорошо. Стоит ли об этом разговаривать.
Мужчина. Э, нет, принцесса! Это очень серьезный вопрос, и мы его сейчас разберем. Вы какую рыбу любите?
Женщина. Никакую.
Мужчина. Так-с! Рыба отпала. (С нежной улыбкой, гладя ее руку.) Мы очень категоричны, не правда ли? Рыба, значит, отвалилась. Мясо любите?
Женщина. Очень.
Мужчина. Какое же?
Женщина. Да всякое.
Мужчина. Вот это великолепно, принцесса. В таком случае, что вы хотите: «филе миньон» или бараньи котлеты, соус бигарад?
Женщина. Я хочу эту… вот… брюссельскую капусту!
Мужчина. Сокровище мое, да ведь это же зелень.
Женщина (кокетничая вульгарностью). Ну и начихать на нее, что зелень. Разве оттого, что она зелень, ее лопать нельзя?
Мужчина (в восторге). Как она очаровательно это говорит: «Начихать, лопать!» Даже такие слова, произносимые этими розовыми губками, очаровательны!.. А все-таки брюссельская капуста сама собой, а мясо само собой. Какое же мясо мы вам закажем?
Женщина. Господи, как этот человек может пристать! Зачем из такой ерунды делать вопрос жизни?! Закажите что хотите!
Мужчина (целуя ее руку). Ну, в таком случае, я знаю, что вы будете кушать: ризотто по-милански с шампиньонами и раковыми шейками.
Женщина. Да ведь там рис?
Мужчина. Рис. Форменный рис!
Женщина. Терпеть не могу риса. Закажите что-нибудь такое, знаете? (Делает неопределенный жест.)
Метрдотель (все время склонившись). Э, пагдон! Я иметь предложить, как это говогить? Дупель? О! Такой питичка — дупель..
Женщина. Это такие… носатые? Ну их к бесу!
Мужчина (восторженно). Нет, что это за очаровательная шалунья! Говорит: «К бесу их».
Метрдотель. А ви… может… этого… этого… желайт: котлетки Мари-Луиз из ка’гтофель, суфле и немножки бобов, э?
Женщина Фи! Они мышами пахнут.
Метрдотель (выпрямляет усталую спину, недоумевающе разводит руками). О, какой тгудный случай!
Мужчина (смеясь). О-о! И Мари-Луиз провалилось! Ха-ха! Видите, метрдотель, и вы не счастливее. (Нежно.) Ну, вот возьмите, принцесса, закройте глазки и подумайте: чего бы вы сейчас очень, очень хотели?
Женщина (закрывает глаза, думает). Нашла! Знаете чего? Семги!
Мужчина. Это само собой! Это закуска. А что горячее?
Женщина. Господа, как вам это не надоело! Ну, самое простое: я буду есть то же, что и вы. Слышите?
Мужчина. Вот и чудесно. Я буду есть цыпленка сюпрем. Я его люблю. Цыпленок сюпрем, с рисом.
Женщина (встает, иронически кланяется). Благодарю вас! Я ему уже час твержу, что риса не признаю, а он… со своим рисом. (Нетерпеливо.) Ну, да ладно! (Берет карточку, показывает пальцем, не глядя.) Сделайте мне вот это! И отлипните!..
Метрдотель. Ка’гошоо! Мадам любит рубцы по-польски?
Женщина. Да, да, да! Это можно, надеюсь, есть — рубцы по-польски?
Метрдотель. Mais oui![1] Зове’гшенно можно!
Женщина. Только сделайте их с этим… с яйцами.
Метрдотель (удивленно). С яйцами?! Гм… Как мадам пожелайт! Шишас будет исполнено. (Убегает.)
Женщина. Фи, как он мне надоел. Пристал как пьявка.
Мужчина. Человек! (Подбегает лакей, стоит изогнувшись.) А что мы будем пить?
Женщина. О, вот уж на этот счет мне совершенно безразлично.
Мужчина. Сейчас видно, что принцесса пьянства не поощряет. Человек! Дайте бутылку брют-америкен.
Женщина (до этого пудрила нос. Удивленно поднимает голову). Вы пьете брют? Это еще почему?
Мужчина (растерянно). А? Хорошая марка. Я ее люблю.
Женщина. Ну вот! Я всегда твердила, что вы самый гнусный эгоист! Ему, видите ли, нравится брют — эта сухотка, — так и я его должна пить.
Мужчина (восторженно). «Сухотка»! Она говорит «сухотка»! Что за милая взбалмошная головка! Она вся соткана из чудесных маленьких капризов и восхитительных неожиданностей. Принцесса! Вы пили когда-нибудь брют? Это прекрасное вино!
Женщина. Не пила и пить не хочу!
Мужчина. А что вы хотите?
Женщина. Да что вы выберете, то и буду пить.
Мужчина (утирая платком лоб). Ну-с, ну-с, в таком случае; подойдем с другой стороны: что вы раньше пили?
Женщина. Что… Мало ли что! Монополь-сек всегда пила. Замечательное винцо!..
Мужчина. Ага! Вот и попалась! Человек! Бутылку монополь-сек!
Лакей. Виноват-с! Кушанье готово.
Мужчина откидывается от стола, на который он склонился, целуя руку женщины. Лакей ставит перед женщиной рубцы, перед мужчиной цыпленка.
Женщина (нюхает свое блюдо. На лице отвращение). Фи, какая гадость! Что это такое?
Мужчина. Принцесса! Но ведь это же рубцы! Вы заказывали. Правда, их почти никто не ест, но я думал, что у вас такой изощренный вкус. Тем более… с яйцами. Это очень редко…
Женщина. Фи, какое неаппетитное… А у вас что? Курица?
Мужчина. Да, это цыпленок с рисом.
Женщина. А ну-ка дайте. (Пробует.) Очень мило. Знаете что? Давайте-ка сюда ваше, а себе забирайте мое. Ну вот так. Кушайте.
Мужчина (пробует рубцы, делает страшную гримасу). Гм… Да-а!
Женщина. Ну, как… ничего? Не будете плакать? Впрочем, нате вам в награду.
Мужчина. Принцесса!
Первый. Ты бы, Сережка, переменил горчишницу.
Второй. А что?
Первый. Да там анадысь гость окурок сунул.
Второй (заглядывает в горчичницу). Ничего, потонул… Сойдет. Не видать.
Первый. Да стаканы, гляди, тоже… пальцами захватаны.
Второй (протирая стаканы). И черт его знает, откуда только эта грязь берется? Кажется, утром ведь моешь руки, так нет! К вечеру опять грязные. И фрак тоже… Ходишь, как какая-нибудь осетрина в соусе…
Первый. Такое уж наше дело служебное. Всякого соуса на костюме по капле — гляди, к вечеру и пятно. Провансаль не в пример лучше. Сразу щеткой счищается… Только желтое пятно остается.
Второй. А скажи мне, Николаич, почему это на загривке волдыри вскакивают?..
Мужчина. Ну, что ты, Клавдия, хочешь пить?
Женщина (говорит таким тоном, как прежде). Мне все равно. Закажи что хочешь.
Мужчина. Хорошо. Человек! Бутылку мозельвейна!..
Женщина (кокетливо). Ой, что ты! Как можно пить такую гадость?! Мужчина (говорит сдержанно). Но ведь ты же, Клавдия, сказала, что тебе все равно. А теперь говоришь, что гадость.
Женщина. Ну да, говорила, что все равно. Но ведь тогда я не знала, что ты закажешь именно это.
Мужчина. В таком случае не надо было говорить: все равно!
Женщина. Пожалуйста, не повышай тона.
Мужчина. Я не повышаю, но согласись сама, что это абсурд. То все равно, а то гадость! Ведь я же тебя спрашивал — да? Спрашивал: что ты хочешь? Какое вино? Ведь спрашивал? Зачем же ты сказала: все равно!
Женщина. Я хочу это… красное… Помнишь, что мы тогда пили?
Мужчина. Ага! Бордо? Ну хорошо. Человек! Бутылку бордо. Где карточка? Да… вот этого.
Лакей. Вот это?
Мужчина. Да не это! Ты показываешь номер сорок два за пять рублей, а я тебе показываю четырнадцатый за два двадцать… Понимаешь? Четырнадцатый. А что ты, Клавдия, будешь кушать?
Женщина. Я не знаю. Ах, господи! Человек! Ну, закажите нам что-нибудь. Лакей. Что хотите? Судак по-польски, битки со сметаной, свинячью котлету?
Женщина. Я не знаю… Мне все равно… Ну, выбери ты, Коля.
Мужчина (смотрит на нее долгим угрюмым взглядом, под которым она начинает ежиться). Ладно. Хорошо-с. Выберу! Закажи ей, человек, котлеты де-воляй.
Женщина. Ах, только не котлеты де-воляй.
Мужчина. Виноват. (Старается сдержать раскаты голоса, но это плохо ему удается.) Виноват… Ты сказала, что тебе все равно… Поручила мне выбрать… Я выбрал. И вдруг ты говоришь: «Только не де-воляй!» А что же? Откуда же мне знать, что ты хочешь? Как я могу залезть к тебе в желудок и справиться там, что ему, твоему желудку, желательно?
Женщина. Что-нибудь рыбное. И пожалуйста, не говори со мной таким тоном.
Мужчина. Тон у меня прекрасный. Что-нибудь рыбное? Что же?
Женщина. Да что-нибудь. Полегче что-нибудь. Рыбное.
Мужчина (тяжелым зловещим тоном). Хорошо. Человек! Закажи ей судака огратан.
Женщина. Ой, нет… Только не судака огратан. Что-нибудь другое.
Мужчина (еле сдерживая себя). Послушай! Ты дважды сказала, что тебе все равно. Слышишь? Дважды! А когда я тебе предложил два, по-моему, очень вкусных блюда — ты, изволите ли видеть, отказываешься!!. О, будь ты голодна… о, если бы тебя хоть денек проморить голодом, с каким восторгом ты слопал… съела бы эти два блюда. Послушай! Я тебе говорю серьезно: оставь, брось ты это амплуа кокетливо-избалованного дитяти. Оно может человека довести до белого каления.
Женщина. Если ты со мной еще будешь говорить таким тоном, сегодня мы с тобой видимся в последний раз.
Мужчина. Дорогая моя! Да ведь этот мой тон — результат твоего тона. Ей дают карточку — на, выбирай! Что может быть проще: выбери, что тебе хочется. Нет, сейчас же начинается: «Ах, мне все равно! Выбери сам. Мне безразлично!» Тебе безразлично? Хорошо. Что же ты скушаешь? Может, ты скушаешь котенка, жаренного в машинном масле? Нет? Но ведь ты же говорила, что тебе все равно. Или крысиные филейчики на крутонах, соус ремуляд?! Ведь тебе же все равно? Да? Но, однако, я тебе ни крыс, ни кошек не предлагаю. Вот тебе вкусные человеческие блюда… Не хочешь? Выбирай сама!!!
Женщина. Ты сейчас рассуждаешь, как водовоз!.. Пять месяцев тому назад ты говорил другое.
Мужчина. Э, матушка!.. (Машет безнадежно рукой.)
Женщина. Что «э, матушка»? Ну, договаривай: что «э, матушка»?
Мужчина. Послушай, человек ждет. Это некрасиво — пользоваться его подневольным положением и держать его около себя по полчаса.
Женщина. Пожалуйста, без замечаний! Вы кричите, как носильщик. Послушайте, человек… Закажите мне что-нибудь. Мне все равно…
Мужчина (ударяя кулаком по столу). Нет!! Я эти штуки знаю. Он тебе притащит какую-нибудь первую попавшуюся дрянь, а ты понюхаешь ее да отдашь мне, а себе заберешь мое. Ха! Избалованное дитя! Принцесса! И я, как кавалер, как мужчина, буду давиться дрянью, а ты, слабое, беспомощное, избалованное дитя, будешь пожирать мое, выбранное мною для меня же блюдо?! Довольно!.. Я про-шу вас точ-но у-ка-зать по кар-точ-ке: что вы хо-ти-те?
Женщина (встает, забирает свою муфту, ридикюль). Прощайте!.. Я не думала, что придется ужинать с человеком, который кричит, как угольщик. Спасибо за ужин… Накормил, нечего сказать. И с чего, опрашивается, сбесился… Как бешеная корова, на всех бросается…
Мужчина. Выраженьице! Хорошее воспитание получила ты у матери!
Женщина. Ах, так? Такие отношения?! Прощай же! Можешь меня не провожать. Дойду домой сама… (Уходит, хлопает дверью.)
Мужчина (стоит лицом к публике, долго старается закурить папиросу, но руки его дрожат и закурить он не может. Со страшной злобой бросает папиросу на пол, топчет ногой). Принцесса!!! (Сжимает кулаки…)
Сборник вышел как IV том Театральной библиотеки «Нового Сатирикона».
Вчера и сегодня.
правитьПредставляет собой инсценировку рассказа «Женщина в ресторане» (из сборника «О хороших, в сущности, людях» (1914).
- ↑ Ну конечно! (фр.).