А сплачется на Москве царевна,
Борисова дочь Годунова:
«Ино, боже, Спас милосердой!
За что наше царьство загибло:
за батюшково ли согрешенье,
за матушкино ли немоленье?
А светы вы, наши высокие хоромы!
Кому вами будетъ владети
После нашего царьсково житья?
А светы, браныи убрусы!
Береза ли вами крутити?
А светы, золоты ширинки!
Лесы ли вами дарити?
А светы, яхонты-серешки!
На сучье ли васъ задевати
после царьсково нашего житья,
после барюшкова преставленья,
а света Бориса Годунова?
А что едетъ к Москве Рострига,
да хочетъ теремы ломати,
меня хочетъ, царевну, поимати,
а на Устюжну на Железную отослати,
меня хочетъ, царевну, постритчи,
а в решетчатой сад засадити.
Ино ох-те мне горевати:
какъ мне в темну келью ступити,
у игуменьи благословитца?»