Улица съ шумомъ тревожныхъ шаговъ,
Съ шорохомъ тѣлъ, и откуда-то дико
Тянутся руки къ безумію сновъ…
Полная грезъ, озлобленья и крика,
Улица ужасъ таитъ
И, какъ на крыльяхъ, летитъ…
Улица въ золотѣ дня,
Вечеромъ въ блескѣ багряномъ заката…
Смерть поднимается съ громомъ набата,
Въ пламени яркомъ огня,
Смерть, будто въ грезахъ, съ мечами
И головами
На остріяхъ,
Точно кто срѣзалъ цвѣты на поляхъ…
Грохотомъ пушекъ тяжелыхъ, большихъ,
Лязгомъ орудій глухихъ
Здѣсь исчисляется время стенаній,
Мукъ и рыданій…
Въ башняхъ часы, какъ глаза изъ орбитъ,
Выбиты злобно камнями;
Время обычной чредой не летитъ
Надъ непреклонными въ гнѣвѣ сердцами.
Гнѣвъ изъ земли изошелъ
Къ сѣрымъ камнямъ на могилахъ,
Гнѣвъ безпредѣленъ и золъ,
Съ кровью кипучею въ жилахъ,
Блѣдный и съ воплемъ глухимъ
Смѣлымъ мгновеньемъ однимъ
Гнетъ разрушаетъ столѣтій!
Все, что сіяло въ мечтахъ
Въ будущемъ гдѣ-то — далекомъ,
Все, что горѣло въ глазахъ,
Въ сердцѣ таилось глубокомъ,
И что хранила въ себѣ
Вся человѣчества сила —
Въ этой кровавой борьбѣ
Гнѣвомъ толпа возродила!
Праздникъ кровавый сквозь ужасъ встаетъ,
Люди въ крови, опьяненные, съ крикомъ
Бродятъ по трупамъ въ безуміи дикомъ,
Радости знамя ведетъ ихъ впередъ.
Каски мелькаютъ, какъ свѣтлыя волны,
Вяло атака идетъ на народъ,
Но, ослѣпленный и гордостью полный,
Страстно онъ ждетъ, чтобъ надъ нимъ, наконецъ,
Вспыхнулъ кровавый, побѣдный вѣнецъ!
Чтобъ обновиться, — убить!
Точно природа, въ стремленьи
Самозабвеніемъ жить…
Въ пылкомъ, безумномъ мгновеньи:
Жертвою пасть иль убить, —
Жизни нить вѣчную вить!
Вотъ загорѣлись мосты и дома,
Съ кровью на стѣнахъ сливается тьма;
Въ мутныхъ каналахъ нашло отраженье
Роскоши властной послѣднее тлѣнье,
И золоченыя башни строеній
Городъ вдали окружаютъ, какъ тѣни…
Огненно-черныя руки мелькаютъ,
Въ мракъ головни золотыя бросаютъ,
Крыши горящія къ небу летятъ,
Залпами тамъ безпрерывно палятъ…
Смерть подъ сухой, несмолкаемый звукъ
Молча костлявыми пальцами рукъ
Валитъ тѣла, и они вдоль стѣны
Въ бѣгѣ застывшемъ видны…
Трупы, изорваны пулями, всюду
Падаютъ въ груду, —
Отблескъ на нихъ фантастично горитъ,
Крикъ этихъ масокъ послѣдній, ужасный
Въ злую улыбку кривитъ…
Колоколъ властный
Бьется, какъ сердце въ борьбѣ, и гудитъ;
Вдругъ замолкаетъ,
Какъ задохнувшійся голосъ, со стономъ глухимъ:
Башня подъ нимъ
Ярко пылаетъ…
Въ замкахъ старинныхъ, съ которыхъ глядѣли
Въ городъ орлы золотые безъ словъ
И отражали набѣгъ смѣльчаковъ,
Двери раскрылись, замки отлетѣли…
Входитъ толпа, разбиваетъ шкапы,
Гдѣ сохранялись для этой толпы
Злые законы тайкомъ,
Пламя ихъ лижетъ своимъ языкомъ,
Гибнетъ ихъ прошлое, черное, злое…
Льется въ подвалахъ вино дорогое,
Съ темныхъ балконовъ бросаютъ тѣла,
Воздухъ они разрѣзаютъ безсильно…
Роскошь, сокровища, — все, что обильно
Жадность преступная въ жизни взяла,
Блещетъ на голой землѣ…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Городъ во мглѣ
Вспыхнулъ страной золотою, пурпурной,
Смотритъ онъ къ дали рокочущей, бурной,
Ярко пылаетъ корона на немъ…
Гнѣвъ и безумье горящимъ кольцомъ
Жизнь охватили и тѣсно сжимаютъ,
Кажется — мигъ и земля задрожитъ!
Мрачно пространство горитъ,
Ужасъ и дымъ къ небесамъ подплываютъ…
Чтобъ создавать, обновиться, — убить!
Или убить, чтобы пасть, все равно!
Двери раскрыть или руки разбить…
Будетъ зеленой весна или красной,
Развѣ не все въ ней величья полно,
Силы клокочущей, вѣчно прекрасной!