ё
Миклухо-Маклай Н. Н. Собрание сочинений в шести томах.
Том 5. Письма. Документы и материалы
М.: Наука, 1996.
Хотя мне приходилось остаться в Париже всего один день, я решил найти время повидаться перед отъездом в Астралию с ИГ Мои старый товарищ А.А.М.2 отправился со мною. Приехав в Rue de Douai, № 50, мы взобрались в третий этаж, в небольшую комнату, которую занимал И.С.
Он был по обыкновению добр и радушен, расспрашивал о моих путешествиях и планах на будущее; вспоминал о нашем первом знакомстве в Веймаре в 1867 г.3, когда я еще был студентом в Йене
Мои товарищ ушел, а я остался один с Тургеневым. Разговор перешел на нездоровье И.С., причем он до малейшей подробности рассказывал очень живо и наглядно характер боли и говорил о шансах на выздоровление! Разговор наш прервался, каждый из нас как будто сам кончал разговор про себя.
Я сидел у окна, а И.С. помещался в глубине комнаты, в кресле но свет падал на его характерное лицо и густые белые волосы Замечание Тургенева в начале разговора о его летах и слова его о том что он чувствует себя стариком, навели меня на мысль задать И С вопрос, ответ на который представлял для меня большой интерес почему он и запечатлелся в моей памяти[1].
— Вы говорили, И.С., что Вы чувствуете себя стариком, что Вам сравнительно недолго остается жить, так скажите Вы мне в какую пору Вашей жизни Вы чувствовали себя наиболее счастливым? Было ли это в детстве, юности, в полном расцвете сил, или вот теперь когда Вы чувствуете себя стариком?
Пока я говорил, Тургенев, сидевший с опущенной головой поднял ее и обернулся ко мне, смотря мне прямо в лицо.
— Э, батюшка, какой вопрос-то Вы мне задали! И Вы думаете что на него так легко ответить?
— Нет, не думаю, — сказал я, — но я полагаю, что для Вас это легче, чем для всякого другого.
— А вот подумаю и скажу; ведь это такой вопрос, что о нем можно написать целую книгу.
Я отвернулся к окну. Прошло несколько минут. Тургенев все еще думал. Наконец, он заговорил:
— Когда человек что хочет — он не может быть счастлив, потому что ему редко удается достигнуть желаемого; мало того, как только желание его исполняется, ему кажется, что он желает большего или что исполнившееся желание совсем не то, к чему он стремился. Детьми, молодыми людьми и людьми вполне взрослыми мы все постоянно чего-то желаем, что никак не можем достигнуть, а не имея желаемого, человек чувствует себя несчастным. Поэтому я могу положительно сказать, что, пока я желал много, я никогда не был доволен, никогда не был счастлив; теперь же, сравнительно, я почти что ничего не желаю и потому теперь я счастливее, чем когда-либо. Затем еще: будучи молодым человеком, и даже в летах зрелых, т. е. вполне мужчиной, я часто не знал, что делать со своим временем; часы и дни тянулись, ползли. Вы знаете, что такое русская хандра? Если знаете, то я скажу Вам просто, что я часто, часто хандрил, а хандра — это томящее и пренеприятное чувство. Теперь же, когда я стал стариком, я почти что забыл, что такое хандра; я больше не хандрю. Дни, часы и минуты не тянутся, не ползут для меня — а летят так, что зачастую хотелось бы, чтобы они не летели так быстро. Это отсутствие хандры — также признак счастья; ведь для счастливых время не тянется, а бежит без оглядки. В последние годы мне иногда бывает тяжело, что время несется так быстро…
Долго еще говорил И.С. на эту тему. Жалею, что не было стенографа, чтобы записать каждое его слово. Наконец, он остановился.
— Ну что? Ответил Вам? — спросил он.
— Да, и мне это было тем более интересно слышать от Вас, что Ваши слова являются подтверждением замечания, которое давно казалось мне верным.
— Какое замечание? Чье замечание?
— Да ведь то, что Вы сказали, сказано было, короче только, Шопенгауэром5.
— А! В самом деле! Так он был прав, — проговорил И.С.
Он показался мне утомленным нашим длинным разговором. Я не стал более беспокоить его, но подумал про себя, что мне еще далеко до счастья, так как было много-много впереди, чего я добивался, зная при этом, что, добившись желаемого, я непременно захочу большего. А от слов Тургенева, или в этом случае также и Шопенгауэра, до индусского афоризма «откажись от всего и будешь счастлив» — один только шаг.
Кто-то пришел к И.С. Я простился с ним, высказав надежду увидеться с ним через несколько лет6, и ушел, стараясь запомнить весь ход разговора, что мне и удалось7.
Печат. по: ПФ ААН. Ф. 143. Оп. 1. Д. 39. Л. 26-30. Автограф. Впервые: Вест. АН СССР. 1933. № 10. С. 44-47 (Публ. Л. Б. Модзалевского). Отсюда: СС. Т. 4. С. 421—423.
Примечания подготовлены Б. Н. Путиловым.
1 Встреча состоялась 17(29) декабря 1882 г. Миклухо-Маклай договорился о ней заранее (см. Путилов 1981. С. 93). Миклухо-Маклай был в Париже проездом, направляясь из России в Австралию. См. примеч. 1 к письму № 317.
2 Речь идет об А. А. Мещерском (см. о нем примеч. 1 к письму № 13), находившемся в приятельских отношениях с И. С. Тургеневым. В 1876—1877 гг. он подключил писателя к организации денежной помощи путешественнику.
3 В действительности знакомство состоялось в марте 1870 г. См. письма № 43 и 44. Подробнее: Путилов 1981. С. 59.
4 И. С. Тургеневу предстояла тяжелая операция.
5 На тему, затронутую в разговоре, А. Шопенгауэр неоднократно высказывался в своих сочинениях. См.: Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М., 1993. Т. 1. С. 285—286; Т. 2. С. 568, 569, 619; Он же. Афоризмы житейской мудрости. СПб, 1914. С. 43, 115—122, 127—128, 207—208, 222.
6 Тургенев скончался в августе 1883 г. в Буживале.
7 В дневнике Тургенева сохранилась запись о встрече с Миклухо-Маклаем. См.: Путилов 1981. С. 94-95.
- ↑ Я очень ясно и хорошо помню смысл выражений И.С., но не могу ручаться что привожу его слова буквально.