М. Н. Катков
правитьВопрос о введении обязательного обучения
правитьВ ряду вопросов, с каждым годом все более обращающих на себя общее внимание, одно из первых мест, несомненно, принадлежит вопросу о мерах к распространению грамотности в народе. Этот вопрос неотступно напоминает о себе на каждом шагу. В области судопроизводства вы беспрестанно наталкиваетесь на безграмотность присяжных; в области земского самоуправления — на безграмотность гласных; одно из наиболее слабых мест крестьянского самоуправления и вообще сельского быта равным образом составляет почти повальная безграмотность сельского люда. Препятствуя сокращению сроков обязательной военной службы и заставляя вследствие того держать в мирное время под знаменами лишнее число людей, народная безграмотность тяжело ложится и на государственный бюджет, возвышая ежегодно не на один миллион рублей непроизводительные расходы по военному ведомству. В сфере экономической невежество рабочих является одним из главных тормозов всякого рода сельскохозяйственных и промышленных улучшений и т. д., и т. д. Подводя итог всему этому, невольно приходишь к мысли, что после пьянства повальная безграмотность есть главная язва нашего народного быта.
Нельзя, конечно, сказать, чтоб у нас не принималось никаких мер для распространения грамотности. Правительство серьезно озабочено этим делом. Между прочим, оно уже дало ему серьезный толчок установлением для грамотных немаловажной льготы по воинской повинности, учреждением окружных инспекций над народными школами, лучшею, чем прежде, организацией училищных советов. Делают кое-что и земство, и частная благотворительность. Число школ понемногу увеличивается. Прогресс, однако, в этом деле едва заметен. Не говоря уже о плохом до сих пор устройстве школ, о неудовлетворительности персонала учителей и о низкой пробе той грамотности, какую выносят из школ учащиеся, — самое число школ и учащихся по отношению к численности населения у нас так мало, что нам приходится завидовать не каким-нибудь просвещенным странам Европы и Америки, а даже стонущим под мусульманским игом христианским населениям Турции. Уже в 1861 году в областях, непосредственно подчиненных Турции, приходилась одна школа на 1774 человека христианского населения и один учащийся на 70 жителей. У нас же даже в минувшем 1874 году одна школа приходилась на 3349 человек и один учащийся на 81.
Очевидно, что при такой отсталости от других стран в степени распространения первоначального обучения мы никогда не догоним их, если школьное дело будет идти у нас теми же неверными и медлительными стопами, как шло доселе, если мы не примемся за него с должною энергией. И голоса, указывающие на необходимость принятия энергических мер в этом отношении, раздаются все чаще. Многие земства одно за другим высказываются в пользу установления обязательного первоначального обучения. Вопрос об узаконении этой обязательности обсуждался и в правительственных сферах. Блестящие результаты, достигнутые в странах, где принцип обязательности первоначального обучения уже применен, пример стран, которые долго чуждались этого принципа, но в последнее время одна за другою спешат усвоить его себе, — все говорит за усвоение его и нами. Против пользы, какую принесло бы установление обязательности первоначального обучения, почти никто и не возражает, и в принципе вопрос этот можно считать решенным. Но от решения вопроса в принципе до решения его на практике — расстояние большое.
Прежде чем обязать родителей посылать своих детей в школы, необходимо озаботиться устройством сколько-нибудь удовлетворительных помещений для школ и приисканием для них порядочных учителей. По приблизительному расчету, чтоб обязательность обучения не осталась у нас мертвою буквой, необходимо предварительно устроить по меньшей мере сто пятьдесят тысяч школ. Устроить помещения для такой массы школ и снабдить их всем необходимым, в особенности же приискать для них учителей, — дело нешуточное, а при ныне существующих условиях даже положительно невозможное. Где тут мечтать о 150 000 школьных помещений, когда и из существующих с грехом пополам 22 300 школ большая часть ютятся где пришлось и как попало? Где взят полтораста тысяч учителей, когда не оказывается возможности найти сносных и для двух десятков тысяч школ? Ясно, что при самом полном сочувствии принципу обязательного первоначального обучения о повсеместном применении его у нас в настоящее время нечего и думать. Это не значит, конечно, чтобы не следовало приступать ко введению обязательного обучения в тех местностях, где к тому представляется возможность. Путь постепенного введения обязательного обучения и избран правительством. В текущем году, именно 25 апреля, положено начало этому делу изданием закона об обязательном обучении в лютеранских селениях Эстляндской и Курляндской губерний. Затем министерством народного просвещения выработан проект введения обязательного обучения в Петербурге, находящийся ныне на рассмотрении тамошней городской думы, которая должна дать средства к его осуществлению. От успеха или неуспеха предпринимаемого в Петербурге опыта будут зависеть дальнейшие шаги в том же направлении.
Но сколько бы ни было сделано таких шагов, широкое применение принципа обязательности обучения ввиду нынешнего плохого устройства большинства училищ, недостатка в хороших учителях и даже отсутствия самых школ во множестве селений может быть у нас делом будущего, а не настоящего времени. Ближайшею же задачей должно быть подготовление тех условий, при которых введение обязательного обучения могло бы сделаться возможным хотя со временем. Подготовка учителей и постройка училищных домов — вот два пункта, на которые, как нам пишут из Петербурга, министерство народного просвещения нашло нужным обратить особенное внимание. Первой цели должны удовлетворять учрежденные и вновь учреждаемые при содействии земства учительские семинарии. Относительно второй цели немало обещает в будущем возникшая в министерстве мысль об учреждении специальных училищных фондов при уездных училищных советах.
Для составления таких училищных фондов министерство, как нам пишут, предполагает воспользоваться прежде всего теми суммами, которые собираются теперь на народное образование и имеют впредь поступать на этот предмет. На школы идут ныне сборы с крестьян и ассигнуются также суммы по земским сметам. Первого рода суммы в большинстве случаев расходуются волостными правлениями безо всякой системы, так что собираются они со всех сельских обществ волости, а расходуются на одно училище в каком-нибудь одном селе, куда не могут приходить дети из других селений, участвующих, однако же, в платеже сбора. Земские суммы тоже не всегда расходуются по назначению, а принимаются к зачету по раскладкам следующих годов. При желании, чтобы существующие подушные сборы на учебное дело продолжались и возрастали, внушить сельским обществам уверенность, что они платят не на одно или два училища где-то в волости, а на свою пользу, что они составляют фонд для постепенного устройства училищ там, где их нет, было бы не последним средством поощрения крестьян к пожертвованиям на школы. По этим соображениям министерство признало полезным обсудить вопрос о сосредоточении сумм на народное образование исключительно в ведении уездных училищных советов. Между прочим, как нам пишут, предполагается установить следующие правила: а) чтобы все суммы, собираемые с сельских обществ по уездам, были контролируемы уездными училищными советами и чтобы суммы эти, записываясь на приход по особым книгам или счетам волостных правлений и хранясь с другими суммами этих последних, расходовались, однако, не иначе как с ведома и по назначению училищных советов, соображающихся в этом случае с действительными нуждами существующих школ; б) чтоб училищные сборы за каждый год поступали сполна, несмотря на предшествующие излишки, и чтоб из таких ежегодных поступлений составлялся специальный фонд и находился в ведении училищных советов для постепенного устройства новых школ и для улучшения существующих; в) чтоб остатки от ежегодных земских сумм точно так же отчислялись в сказанный специальный фонд, а не принимались к зачету при раскладках следующих лет и г) чтоб училищные советы, сосредоточивая таким образом в своих руках все сведения о существующих по уездам средствах на школьное дело, равно как и распоряжение этими средствами, вносили в уездные земские собрания свои предположения о мерах к распространению и улучшению школ и о необходимом на этот предмет содействии земства.
Трудно судить вперед, как велики могут быть те средства, которые согласно вышеизложенному проекту должны поступать в предполагаемые училищные фонды. Но самая мысль об учреждении этих фондов, несомненно, заслуживает полного одобрения. Известно, какую важную роль в школьном деле играют училищные фонды в штатах Северной Америки. Ничто не мешает и нашим училищным фондам приобрести мало-помалу подобное же значение. Пусть средства их на первых порах будут очень ограничены. Но разве в дополнение к существующим источникам для их усиления не могут быть приисканы новые?
Относительно приискания таких источников пример Америки не лишен значения. Трудно перечислить разные статьи дохода, которые в разных штатах идут на подкрепление училищных фондов. К ним причисляются и известный процент с капиталов вновь учреждаемых банков, и плата за увольнение от службы в милиции, и доходы с солеварен, и суммы, выручаемые от продажи приписанных к училищам государственных земель, и проч., и проч. Многие из таких отчислений у нас, конечно, оказались бы неудобными; но выделению в пользу училищ части государственных земель едва ли могли бы встретиться серьезные препятствия. Подобная мысль заявлялась у нас не один раз. Ее выражали некоторые земства в своих ходатайствах, которые, как сообщил нам на днях один из наших петербургских корреспондентов, были недавно предметом обсуждения в министерстве государственных имуществ. В этих ходатайствах шла речь об уступке земству для каждого из земских училищ от 5 до 15 десятин земли, с тем чтоб эта земля поступала в пользование учителя в дополнение к его жалованью, причем, конечно, необходимо, чтобы каждый участок был отводим по возможности или у самого училища, или в недалеком от него расстоянии. Министерство нашло эти ходатайства заслуживающими полного внимания, хотя и не признало возможным установить по этому предмету общее правило. И в самом деле, установить тут общее правило было бы затруднительно уже по одному тому обстоятельству, что в соседстве многих школ вовсе нет свободных казенных земель. Но случаев подобных затруднений оказалось бы, вероятно, меньше, если бы зашла речь о нарезке казенной земли в пользу уездных и губернских училищных фондов.
В Америке, как известно, все незаселенные государственные земли разделены на равные квадратные участки по 6 кв. англ. миль; каждый из таких участков подразделяется на 36 секций, и по две секции в каждом участке приписаны к училищным фондам. Не утверждаем, чтобы такую же точно меру следовало принять и у нас. Но сходство в положении России и Америки, одинаково владеющих громадными ненаселенными пространствами, невольно наводит на мысль, что и там и тут часть этих земель могла бы получить одинаковое назначение. В настоящее время министерство государственных имуществ, по слухам, предполагает, разбив некоторые из заволжских земель на участки, приступить к их распродаже в шахматном порядке в видах, между прочим, возвышения ценности тех участков, которые останутся непроданными. Не будет ли своевременно подумать при такой распродаже о возможности отчисления как в указанной местности, так и в других определенных земельных участков в подкрепление предполагаемых училищных фондов?
Впервые опубликовано: Московские ведомости. 1875. 25 декабря. № 329.