Розанов В. В. Собрание сочинений. Около народной души (Статьи 1906—1908 гг.)
М.: Республика, 2003.
Книга содержит в себе более или менее обширные очерки философского, научного и поэтического творчества Владимира Соловьева, проф. Мечникова, Вл. Короленко, Гл. Успенского, Метерлинка, Чехова, Горького и некоторых других. Везде у автора вы чувствуете напряженно работающую мысль, и эта постоянная душевная напряженность на протяжении сотен страниц утомляет читателя. Книга не из легких, и нужен весь энтузиазм молодости к мысли и философии, чтобы одолеть ее всю до конца. Старый и усталый читатель не раз пробормочет: «Эк, старается! Все равно всех мыслей не передумаешь, хоть пиши сто томов» — и захлопнет книгу на половине. Но молодой энтузиаст, но начинающий мыслитель будет благодарен автору за каждую страницу его книги, где он найдет то отзвуки, то руководство и помощь собственным бродильным началам души. Таких старательных критиков теперь очень немного. Старый задор и высокомерие Писарева у них пропали, и на месте их водрузилась некая серая меланхолия. Палочка дирижера, какою махали Писарев и Добролюбов, выпала из рук этих новейших эпигонов критики, и они более напоминают ту израильскую бедную вдову, которой было позволено, по древнему закону, «собирать оставшиеся колосья» со сжатого хлебного поля. Вообще в большей части новых критиков есть что-то грустное и сиротливое… Может быть, здесь отражается вообще заброшенность, оставленность всей этой области литературы, когда-то шумной, крикливой и влиятельной, а ныне почти безмолвной и забытой. Да, «habenet sua fata»[1] целые отделы литературы! Кто нынче пишет мадригалы? Кто, широко садясь в кресло, готовится «ежемесячно» разбирать текущую литературу, так что по Волге, Двине и Дону — везде будут читать и перечитывать «знаменитый» разбор?.. И подите-ка объясните эту перемену!
Г. Волжский чрезвычайно умственно-воспитателен. Он совершенно не занят собою, чем несколько страдает, напр., г. Шестов, один из сильных критиков наших дней, автор книг о Л. Толстом, Ницше и Достоевском. Волжский действительно исчерпывает писателя, о котором пишет статью. С беспримерным трудолюбием он опускает вновь и вновь бадью в глубокий колодезь, положим, Влад. Соловьева и, вытаскивая ее наверх, говорит с удовольствием: «Вот еще водица! Все из Влад. Соловьева! Пейте, читатели, а я для вашего удовольствия еще вытащу бадью».
Без наблюдательности, без проницательности нет критики. Отвечает ли этому требованию г. Волжский? Да. Этих сотен страниц и невозможно было бы написать, если бы автор не испытывал своеобразного пафоса в наслаждении угадывать, находить и формулировать содержание чужой души. Как в медицине артистическая часть содержится в «диагнозе» болезней, так критик испытывает артистическое наслаждение не только «вычерпнуть бадью» из чужого колодца, но и дать верный и точный до непоправимости анализ и наименование вычерпнутого. В этом отношении особенно интересна в книге г. Волжского статья «Об уединении в поэзии и философии современного модернизма», посвященная декадентству и вообще «новому искусству».
НВ. 1906. 19 апр. № 10810. Прил. Подпись: В. Р--въ.
…имеют свою судьбу — выражение римского грамматика Теренциана Мавра (III в. до н. э.) в сочинении «О буквах, слогах и размерах», 258.
- ↑ «Имеют свою судьбу» (лат.).