Всем Нашим любезным верноподданным известно то живое участие, которое Мы всегда принимали в судьбах угнетенного христианского населения Турции. Желание улучшить и обеспечить положение его разделяет с Нами и весь Русский народ, ныне выражающий готовность свою на новые жертвы для облегчения участи христиан Балканского полуострова.
Кровь и достояние Наших верноподданных были всегда нам дороги; всё царствование Наше свидетельствует о постоянной заботливости Нашей сохранить России благословение мира. Эта заботливость оставалась нам присуща в виду печальных событий, совершившихся в Герцеговине, Боснии и Болгарии. Мы первоначально поставили себе целью достигнуть улучшений в положении христиан путем мирных переговоров и соглашения с союзными и дружественными с Нами державами. Мы не переставали стремиться в продолжении двух лет к тому, чтобы склонить Порту к преобразованиям, которые могли бы оградить христиан Боснии, Герцоговины и Болгарии от произвола местных властей. Совершение этих преобразований всецело вытекало из прежних обязательств, торжественно принятых Портою пред лицом всей Европы.
Усилия Наши, поддержанные совокупными дипломатическими настояниями других Правительств, не привели однако к желаемой цели. Порта осталась непреклонною в своем решительном отказе от всякого действительного обеспечения безопасности своих христианских подданных и отвергла постановления Константинопольской конференции. Желая испытать, для убеждения Порты, всевозможные способы соглашения, Мы предложили другим кабинетам составить особый протокол, со внесением в оный самых существенных постановлений Константинопольской конференции и пригласить Турецкое правительство присоединиться к этому между народному акту, выражающему крайний предел Наших миролюбивых настояний. Но ожидания Наши не оправдались: Порта не вняла единодушному желанию христианской Европы и не присоединилась к изложенным в протоколе заключениям.
Исчерпав до конца миролюбие Наше, мы вынуждены высокомерным упорством Порты приступить к действиям более решительным. Того требует и чувство справедливости и чувство собственного Нашего достоинства. Турция своим отказом поставляет Нас в необходимость обратиться к силе оружия. Глубоко проникнутые убеждением в правоте нашего дела, Мы в смиренном уповании на помощь и милосердие Всевышнего объявляем всем Нашим верноподанным, что наступило время предусмотренное в тех словах Наших, на которые единодушно отозвалась вся Россия.
Мы выразили намерение действовать самостоятельно, когда Мы сочтем это нужным и честь России того потребует. Ныне, призывая благословение на доблестные войска Наши, Мы повелели им вступить в пределы Турции.
Дан в Кишинёве, апреля 12 дня, лета от Рождества Христова в тысяча восемьсот семьдесят седьмое, Царствования же Нашего в двадцать третье.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:
Этот манифест, 13 апреля (на другой день) был прочитан в соборах и приходских церквах как в Петербурге так и в Москве после обедни, причем совершено молебствие с коленопреклонением в каждой из церквей.
Того же числа в заседании Московской Городской Думы, городским головою был прочитан Манифест, который собрание слушало стоя. По окончании чтения, зал оглашился криками «ура! Да здравствует Государь; да здравствуют наши воины!» Затем прочитан заготовленный заранее приговор, которым Дума ввиду Высочайшего Манифеста, возвестившего войну с целью оказать помощь нашим братьям по вере и племени, положила: Принять на средства города устройство и содержание в Москве в продолжение всего времени войны до тысячи кроватей для раненых, по соглашению с «обществом попечения о раненых и больных воинах». Сверх того дума решила назначить из средств города миллион рублей для употребления на санитарные нужды армии по указанию Августейшей Покровительнице общества попечения о раненых и больных воинах. Постановление это принято единогласно, причем положено представить о пожертвовании Государю Императору и отправить комиссию для поднесения всеподданнейшего адреса. В состав этой комиссии были избраны г. г. Аксаков, Самарин, Найденов, Горбов и Аксенов.
Таким благотворительным делом был встречен Манифест представителями городского общества.
Народ не менее того выразил в Москве, по-московски, свою радость, услышав Царское милостивое слово. Между кремлевскими соборами и на Кремлевской площади собралось до 50000 человек. Кремлевские колокольни были унизаны головами зрителей; народ толпился на лестницах и там, где только можно было повыше стать. По всей Москве раздается гул колоколов и народ словно воспрянул от сна. Восторг был всеобщий.
Московские мещане пожертвовали на санитарные нужды 25000 рублей.
Следовательно, ныне хорошо сознало русское общество, что для раненого воина прежде всего нужно медицинское пособие, и в этом случае предупредительно заявило свою готовность этим важным благодеянием.
