Вас, жителей городов, местечек, сел и деревень, всех угнетаемых, обездоленных, бесправных, голодом, нуждой и плетью-розгами забитых, — всех вас в судьи призываю.
Рассуди ты сам, о российский народ, о неслыханном злодействе. Рассуди же по совести, как подобает.
Слушай!
Рабочим петербургским, твоим детям, братьям и сестрам по крови и простому происхождению, — жить невмоготу, не под силу стало.
К хозяевам, чиновникам и к министрам, по моему указанию, искать милости и правды для себя они ходили. Милость под спуд ушла, правда на небеса улетела. Над нами издевались.
Тогда, непосредственно к самому царю, помимо чиновников, за маткой-правдой для всего уже народа русского обратиться мы решились.
О том министров и самого государя раньше письмом предупредили.
Ценой своей собственной жизни неприкосновенность его царской особы ему обещали.
Прошение ему написали.
Слушай и хорошенько разбирай его — вот оно:
Государь!
Мы, рабочие и жители г. Петербурга, наши жены, дети и беспомощные старцы-родители пришли к тебе, Государь, искать правды и защиты.
Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся, как к рабам.
Мы и терпели, но нас толкают все дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. — Нет больше сил, Государь! Настал предел терпению.
Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук.
И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы немного просили. Мы желали того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука.
Первая наша просьба была, чтобы хозяева вместе с нами обсудили наши нужды, но и в этом нам отказали — в праве говорить о наших нуждах, находя, что за нами не признает закон такого права. Незаконны оказались также наши просьбы уменьшить число рабочих часов до 8 в день и устанавливать цены на наши работы вместе с нами и с нашего согласия, рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией завода, увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд не ниже 1 р. в день, отменить сверхурочные работы, лечить нас внимательно и без оскорбления, устроить мастерские так, чтобы в них можно было бы работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега, копоти и дыма.
Все оказалось, по мнению наших хозяев, противозаконно. Всякая наша просьба — преступление, а наше желание улучшить наше положение — дерзость, оскорбительная для наших хозяев. Государь, нас здесь больше 300 000 — и все это люди только по виду, только по наружности, в действительности же за нами, как и за всем русским народом, не признают ни одного человеческого права, даже говорить, думать, собираться, обсуждать наши нужды, принимать меры к улучшению нашего положения.
Всякого из нас, кто осмелится поднять голос — в защиту интересов рабочего класса — бросают в тюрьму, отправляют в ссылку, карают, как за преступление, за доброе сердце, за отзывчивую душу. Пожалеть рабочего, бесправного, измученного человека, значит совершить тяжкое преступление.
Весь народ рабочий и крестьяне отданы на произвол чиновничьего правительства, состоящего из казнокрадов и грабителей, не только совершенно не заботящихся об интересах народа, но попирающих эти интересы. Чиновничье правительство довело страну до полного разорения, навлекло на нее позорную войну и все дальше, дальше ведет Россию к гибели. Мы даже не знаем, куда и на что деньги, собираемые с обнищавшего народа, уходят. Народ лишен возможности выражать свои желания, требования, участвовать в установлении налогов и расходовании их. Рабочие лишены возможности организоваться в союзы для защиты своих интересов.
Государь, разве это согласно с божескими законами, милостью которых ты царствуешь? Не лучше ли умереть всем нам — трудящимся людям всей России? Пусть живут и наслаждаются капиталисты и чиновники-казнокрады, грабители русского народа. Вот что стоит перед нами, Государь!
И это-то нас и собрало к стенам твоего дворца. Тут мы ищем последнего спасения. Не откажи же в помощи твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества, дай ему возможность самому вершить свою судьбу, сбрось с него невыносимый гнет чиновников, разрушь стену между тобою и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с тобою. Ведь ты поставлен на счастье народу, а это счастье чиновники вырывают у нас из рук, к нам оно не доходит, мы получаем только горе и унижение.
Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы, они направлены не ко злу, а к добру, как для нас, так и для тебя, Государь. Не дерзость в нас говорит, а сознание необходимости выхода из невыносимого для всех положения. Россия слишком велика, нужды ее слишком многообразны и многочисленны, чтобы одни чиновники могли управлять ею. Необходимо, чтобы сам народ помогал себе, ведь ему только известны истинные его нужды. Не отталкивай же его помощи: прими ее, повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий. Пусть тут будет и крестьянин, и рабочий, и священник, и капиталист, и учитель; пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей, пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, — а для этого повели, чтобы выборы в учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов. Это самая главная наша просьба; в ней и на ней зиждится все, это главный и единственный пластырь для наших ран, без которого наши раны вечно будут сочиться и поведут нас быстро к смерти.
Но одна мера все же не может залечить всех наших ран; необходимы еще и другие, и мы прямо и открыто, как отцу, говорим тебе, Государь, о них от лица всего трудящегося класса России.
I. Меры против нищеты народной:
1) Передача земли народу и отмена выкупных платежей; дешевый кредит.
2) Отмена косвенных налогов и замена их прямым прогрессивным подоходным налогом.
3) Исполнение заказов военного и морского ведомств должны быть в России, а не за границей.
4) Прекращение войны по воле народа.
II. Меры против невежества и бесправия русского народа:
1) Немедленное возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки.
2) Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свобода слова, печати, собраний, совести в деле религии.
3) Всеобщее и обязательное народное образование на государственный счет.
4) Ответственность министров перед народом и гарантии законности управления.
5) Равенство перед законом всех без исключения.
6) Отделение церкви от государства.
III. Меры против гнета капитала над трудом:
1) Отмена института фабричных инспекторов.
2) Учреждение при заводах и фабриках постоянных комиссий выборных рабочих, которые совместно с администрацией разбирали бы все претензии отдельных рабочих. Увольнение рабочего не может состояться иначе как по постановлению этой комиссии.
3) Свобода потребительно-производительных и профессиональных союзов немедленно.
4) 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ.
5) Свобода борьбы труда с капиталом немедленно.
6) Нормальная рабочая плата немедленно.
7) Непременное участие представителей рабочих классов в выработке законопроектов о государственном страховании рабочих немедленно.
Вот, Государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе; лишь при удовлетворении их возможно освобождение нашей родины от рабства и нищеты, возможно ее процветание, возможно организоваться рабочим для защиты своих интересов от новой эксплуатации капиталистов и грабящего и душащего народ чиновничьего правительства. Повели и поклянись исполнить их, и ты сделаешь Россию и счастливой, и славной, а имя твое запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена; а не повелишь — мы умрем здесь на этой площади перед твоим дворцом. Нам некуда дальше идти и незачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу. Укажи, Государь, любой из них, — мы пойдем по нем беспрекословно, хотя бы это и был путь смерти. Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России. Нам не жалко этой жертвы, мы охотно приносим ее.
Так мы царю писали.
Скажи же теперь по совести, русский народ, не правду ли в своем прошении открыто и чистосердечно своему царю, как отцу, мы писали?
Ты видишь, что помощи и защиты от казнокрадов, от попов и бар-панов нехороших, от исправников, становых урядников, земских начальников и разных стражников мы у царя, как милости, просили. Для кого и зачем под видом податей и налогов у тебя, обнищалого и разоренного русского народа, деньги взымаются, куда и на что эти деньги идут — мы знать навсегда хотели. На земство и государство с того больше денег брать, кто больше их имеет, — с бедняков же, с малоземельных или безземельных ничего не брать — мы просили (подоходный налог).
Равенства всех — бар, панов, крестьян и мужиков, отмены выкупных платежей, и грамоте учить хорошенько всех крестьянских деток на казенный счет — мы желали.
Мать сыру-землю-кормилицу, потом и кровью тобой, о русский обнищалый народ, облитую, отдать всю тому, кто трудится над ней, т. е. тебе же — мы умоляли.
Самое же главное и самое первое, чтобы немедленно и добровольно — не по принуждению — самим народом были выбраны и уполномочены от всего как есть народа русского, — а не от одних панов только, попов и дворян — честные простые люди — грамотеи (учредительное собрание). Чтобы эти люди за весь народ российский сами решили, как нужду известь и голод в стране великой, как освобожденной пользоваться землею, чтобы никому не было обидно; чтобы эти люди сами рассудили, сколько налогов платить и какую повинность нести мужик и пан в состояньи; чтобы эти люди сами казну просчитали и сами решили, куда должна идти денежка народа, денежка трудовая, и как избавиться навсегда от чиновников-казнокрадов; чтобы эти люди, раздумав хорошенько, сами порешили, как быть с войной — ненужной, далекой и позорной; лучше ли продолжать ее, или лучше заняться своими делами; наконец, чтобы эти люди сами постановили, как страной российской править, чтобы все счастливы и свободны, и, насколько можно, довольны стали.
Такового мы учтиво у царя просили. И царь знал заранее об этом.
А теперь слушай, что же дальше было, и ужасайся.
Наступило 9-ое января — Божье воскресенье.
Весь простой народ петербургский рабочий, свыше трехсот тысяч, словно что твой муравейник, поднялся. С крестами, хоругвями, иконами и с царским портретом на площадь, что перед Зимним Дворцом, вместе со мной пошел мирный и безоружный. Детки, подростки впереди и сбоку бежали и все мы "Спаси Господи" — молитву за царя — пели.
Как вдруг на нас, не говоря дурного слова, царские казаки налетели, деток подростков пиками кололи, жен, сестриц и братьев ваших саблями рубили, конями топтали... Стоны, предсмертные крики раздалися... Народ же православный все шел, да шел за мной, — на Бога да на царя еще уповая.
Добиться правды и истины ему уж очень хотелось.
Но тут, не доходя шагов за сорок до заставы, солдатики — наши братья-Каины, по царскому веленью, в кресты, иконы и в нас из ружьев пулями стреляли. Словно трава подкошенная, падали братья, сестры твои по крови, бедности да происхожденью.
Снег кровь оросила...
"За что? про что?" — солдатам мы взмолились:
"За что бьете вы нас, своих братьев, беспощадно, Каины? Мы только правду узнать от своего царя хотели — безоружные"...
А они все бьют, да бьют, по царскому веленью, не дают народу подняться...
Ручьи крови полилися...
Земля от неслыханного злодейства содрогнулась...
Злоба стала душить геройски шедших сквозь штыки и пули товарищей-рабочих — борцов за свою, за каждого из вас, свободу...
"Так вот где правда-то, правда великая, правда святая!" — толпа вместе со мной закричала.
"Эта правда в том, что проклятый царь у нас — кровопийца, вместе со своим отродьем, со всей своей великой шайкой чиновников, архиереев, генералов — всей земли русской грабителей. Душегубец, кровосос царем земли великой не может быть".
— "Нет у нас ныне царя!" — кругом эхо по всей столице раздалося.
А казаки, солдаты, полиция — все слуги царские — неистовствуют, все более звереют. Колят деток, рубят женщин, которых до смерти бьют, других в сырые подвалы, в тюрьмы бросают по всему-то городу. А женщины-то наши худосочные, братья-то наши изможденные — все герои твои, о русский народ, великие, свои груди раскрытые пулям все подставляют, за матку-правду, за желанную свободу умереть желают.
Только кричат перед смертию зычным голосом: "Не верьте, братцы, зверю-царю, не верьте иным попам-обманщикам, не верьте шайке его, его верным слугам, а нашим начальникам, — верьте, родимые, только своему разуму да своей силушке, да всем, кто за вас и правду жизнь положить желает. Мы кровь свою добровольно льем, надеждой полные, что найдутся по нас грозные мстители, братья-то наши товарищи-рабочие уже вооруженные; что даст помощь мстителям крестьянский люд, да все люди честно-правдивые, волю, землю добыть и устроить в стране нашей справедливость, братство и равенство. Мы кровь свою добровольно льем с твердым убеждением, что на крови-то нашей расцветет дерево великое, дерево счастья для всей земли российской со всеми ее народностями".
Так кричали — завет давали народные мученики.
И подхватил их речи крылатые ветер буйный, ветер быстрый, что во грозу-то бывает великую.
И поднялися товарищи рабочие, борцы за свободу — грозные мстители, во многих городах земли русской, и все угнетенные по окраинам народности.
И теперь еще кипит бой, предсмертные крики раздаются, стон стоит по всей земле российской. Но богатыри безоружные уже изнемогают, и изнемогая, кои Христа, а кои тебя, весь русский народ, просят за них заступиться, отечество, родину свою спасти умоляют.
Гой ты, крестьянский люд, трудовой народ и все живущие на земле Российской!
Слышишь ли стоны своих братьев, кровь льющих за землю да за твою волю?
Слышишь ли их предсмертные крики да их завещание? Али все спишь и во сне на своего батюшку царя и его отродье все молишься по своему невежеству да по глупости?
С тебя Николай II Кровосос со всей шайкой грабителей-чиновников живет и жизнью на твои денежки смачно наслаждается.
Тебя он бьет плетью-розгою, с твоей худой кожи медали, звезды делают, да на грудь-то свою вешают, пред тобой со всей своей хитро-льстивою челядью спесь держит, над тобой издевается.
А ты все ли еще пред кровопийцей царем и всей его шайкой к стыду своему пресмыкаешься?! шапку-картуз ломишь?! спину гнешь?! хлеб-соль подносишь?! низко кланяешься?!
Благодаришь ли до сего дня душегубцев за все то добро великое, что дети, жены твои пухнут с голоду, умирают прежде времени; что в темноте да во грязи тебя держат; что обирают тебя до последней ниточки, последнюю коровушку продают за подати с пожитками; что не дают тебе в волюшку земли-кормилицы, общей нашей матери, поделив ее купцам и дворянам в крепостную собственность, торгуючи ей да барышничая; за то, что монахи и попы берут денежки за царство-то небесное не по тебе — большущие, дорогохонько; за то, что учат обиратели все терпенью да терпенью и все горе-то лютое христовым именем да царством небесным все только замазывают. Сами же жирно едят и водку пьют, в карты дуют, и бездельничая, не работая, весело живут на твои денежки трудовые, да на святые для тебя, церковные, тобой хорошенько не проверяемые.
Гой ты, народ православный, хотя обнищалый и забытый, но еще великий.
Проснись!
Неповинной кровью братьев твоих тебя слезно умоляю, низко кланяясь.
Проснись, богатырь, хотя и бесправный, но могучий!
Довольно сиднем сидеть, подобно Илье Муромцу, не чуявшему еще своей силушки.
Встань, расправь свои косточки и оглянись же сам кругом хорошенько, распознай своих ты лютых врагов, а главное Соловья-Разбойника, Змея-Красного-Огненного, Вампира Крылатого, Кровососа — Николая II Романова.
И крикни зычно-богатырским голосом на все поля, луга и земли Российские: "Не нужно царя кровопийцы. На суд душегуба-царя, на суд всего народа русского! Долой навсегда и его змеиное отродье! не признаем и его мы всех ставленников разных — наших грабителей полицейских и других душегубца-царя чиновников со всеми их судами и законами писанными и не писанными. Соберем-то мы сами сходы свои, малые и великие, тайные и открытые. Порешим на них все до единого не платить податей, — не взносить арендных денег помещикам, не признавать за ними и казной права собственности на землю-то нашу, у нас не по правде взятую, отнятую; не нести никаких повинностей, не идти запасным и рекрутам противу японца на войну-то дальнюю, ненужную да позорную, которую ведут царские прихвостни да генералы неспособные — предатели.
Дадим клятву на сходах своих, великую — не дать в обиду кровопийце-царю и его змеиному отродью борцов за народную свободу, городских работниц и работников, наших братьев по крови да простому происхожденью — поклянемся друг перед другом, всем обществом — стать всем, как один человек, на защиту своей родины от кровососа Николая II-го Романова и его челяди.
Поклянемся на смерть биться за землю-кормилицу да за волю-то свою милую, настоящую, да за Учредительное Собрание, т. е. за иной строй страны нашей, за народное всецело правление, на место нынешнего, царско-чиновничьего. Поклянемся биться один за другого до последней капли своей крови горячей.
Родным же сыновьям, братьям нашим, действительным строевым солдатикам, напишем письма-то крылатые скорехонько, чтобы не били нас, отцов родных, родных их сестер, матерей, иначе да будут на века они прокляты.
Гой вы, братцы, сестры мои милые, родимые, хотя голова моя душегубцем царем и его министрами оценена в сумму-то большущую, но, вас жалеючи, скажу вам решительно добрый совет, правду-матку истинную. Заклинаю вас — не поддайтесь на удочку змея кроваво-огненного, царя-душегубца нашего. Он теперь начнет сладкие речи выговаривать, хвостом помахивать, с вами заигрывать. Толковать будет о доброте своей да о невинности. Вызывать, пожалуй, станет через лиходеев-чиновников якобы представителей ваших, выборных. Уж вызывал он таких выборных от петербургских рабочих, а потом предательски из тех выборных многие были заарестованы.
Не дайте обморочить себя кровопийце-обманщику. Пропускайте мимо ушей какие бы то ни было его обещания. Твердо стойте, родимые, за землю, за волю, за равенство да за народное всецело правление. Добивайтесь блага этого собственной силушкой да самоотверженной храбростью.
Не поддавайтесь также разным другим увещателям, успокоителям вашим, а также угрожателям. Учите их — хитро-льстивых предателей — по-своему, кто бы они ни были. Главное, губернаторам, становым, исправникам, скверным земским начальникам, особенно же полицейским да стражникам али помещикам, своим пиявкам заведомым не давайте опомниться.
Ружьем или дубьем делайте им затрудненьице. Только деток их малолетних да женщин их не трогайте. Не грабьте также частных жилищ, лавок, где нет ни еды, ни оружья. Не грабьте бедняков своей и чужой веры, и так обездоленных, избегайте насилия над безвинными.
Не пугайтесь архиерейского, поповского проклятия или якобы рушения своей присяги. Архиерейское, поповское проклятие не имеет силушки: идет оно от кровопийцы нашего — Николая II Романова и всех лютых ваших недругов, по приказу их совершается. Что же присяги касается, то она уже нарушена самими нашими лиходеями — тем же Николаем II Романовым со злыми его опричниками, неповинную кровь братьев, сестер наших пролившими.
Верьте вы только боевому комитету революционному, теперь единому о вас печальнику. В нем и я состою участником.
Да еще верьте боевого комитета сотрудникам — честной, учащейся молодежи, студентам, да тем людям образованным, что называются социалистами, что вместе с вами идти хотят землю освободить, волю добыть настоящую.
Заклинаю вас: к словам-писанью революционного боевого комитета прислушивайтесь, советам его следуйте и по его указанию, как один человек, восстаньте по лицу всей земли российской в урочное времячко.
И дружно тогда да умело, ломайте силу вражью. Грозно воздайте по заслугам всем своим обидчикам, освобождайте свою родину милую от кабалы, от насилия, скверных попов да чиновников. Грозно отомстите им всем за неповинную кровь братскую... а то положите жизнь свою за ближних своих, за родину... сделайте дело великое...
Берите сами землю, оборачивайте ее в общую народную собственность, распределяйте ее по равнению, устраивайтесь по правде истинной да по справедливости, по вашей народной воле, а не по чужой царской, барской да чиновничьей.
Готовьтесь же заранее к вооруженному восстанию, чтобы врасплох не быть застигнутыми, чтобы получить верную победу над кровопийцей-царем и всеми своими болячками заведомыми.
Готовьтесь все, кто как и чем может, без промедленья, согласно своему разуму, согласно своего сердца мужеству. Вы же, парни молодые да горячие, вербуйте дружины боевые, старайтесь раздобыть оружие — займитесь этим делом хорошенечко.
Гой вы, великороссы, белоруссы, малороссы, украинцы, финляндцы, поляки, евреи, грузины, армяне, татаре, киргизы, обитатели Кавказа и все живущие на земле Российской, трудовые, рабочие люди! Все вы — ближние друг другу. Забудьте же вражду между собой, если хотите верной победы, для себя близкой свободы. Вы — братья по труду да по бесправной горькой своей доле. Из-за разной веры не ссорьтесь, и пусть каждый верует или не верует и своему богу молиться, как совесть велит, не мешают друг другу! Насильно к другому в совесть не влезешь, дубиной в рай не загонишь.
Из-за национальной вражды или кровной мести друг друга не бейте, друг другу кровь не пускайте. Не ослабляйте таким образом своей силушки, берегите ее хорошенечко. Она нужна против кровопийцы-царя, против самодержавия, против всех наших общих угнетателей. Смотрите еще, молю вас, будьте осмотрительны, не поддавайтесь науськиванью общего врага нашего, проклятого царского правительства. Восставая друг на друга, не делайте ему удовольствия, радости, взаимной враждой его не усиливайте... и тем себе, всей России ямы не копайте великия.
Не поддавайтесь его хитрости, как в Кишиневе, где христиан натравили полицейские и добровольные прихвостни, подстрекатели, на бедноту еврейскую, — или как в Баку, где они же, во главе с губернатором, татар-мусульман на армян-христиан натравили.
Лучше — без различия веры, обычаев, племени, языка — друг другу против пиявок народных руку подайте. Объединитесь для всеобщего вооруженного восстания против царизма, для верной победы над кровопийцем Николаем II Романовым.
Гой вы, угнетенные, обездоленные, униженные, все оскорбленные! Скоро солнце правды взойдет над землею нашею. Скоро придет светлое для всех нас воскресенье, воскресенье к новой жизни, к жизни справедливости, равенства, братства, самоопределенья... Не падайте же духом! Мужайтесь! Нога в ногу стремительно и дружно — вперед подайтесь!
Прочь кабалу, тиранов! Довольно рабского терпенья!
Вперед! Все православные и инославные, сектанты, раскольники, все в бой на смерть за свободу!
Близок час победы!
Вперед же, братцы, без оглядки назад, без сомненья да малодушья. Быть не должно возврата для богатырей-героев. Вперед! Наступает суд, грозный суд, страшный суд над всеми нашими обидчиками, за все наши слезы, стоны ведомые и неведомые.
Разобьемте оковы, цепи своего рабства. Разорвемте паутину, в которой мы, бесправные, бьемся!
Раздавим, растопчем кровожадных двуногих пауков наших!
Широким потоком вооруженного народного восстания прокатимся по всей русской земле, сметем всю нечисть, всех гадов смердящих, подлых ваших угнетателей и стяжателей.
Разобьем вдребезги правительственный насос самодержавия — насос, что кровь нашу из жил тянет, выкачивает, поит, вскармливает лиходеев наших досыта.
Да здравствует же народное вооруженное восстание за землю и волю! Да здравствует же грядущая свобода для всех вас, о российския страны, со всеми народностями! Да здравствует же всецело от рабочего трудового народа правление (Учредительное Собрание)!
И да падет вся кровь, имеющая пролиться — на голову палача-царя да на голову его присных!
Священник Георгий Гапон.
15 января 1905 г.
