Нурадин сказал: «Неверной будет речь моя навряд:
Лишь великими войсками можно взять подобный град;
Время ль хвастать? Мы имеем недостаточный отряд.
Коль замкнутся, мы напрасно простоим века у врат.
Хорошо канатоходству я обучен с давних пор,
Научился всем уловкам, стал я ловок, смел и скор,
Как носился по канату, уследить не мог бы взор.
Подражать юнцы пытались, но терпели все позор.
Кто из вас аркан умеет лучше кинуть в высоту,
Тот один конец каната пусть метнет на башню ту.
По нему легко промчусь я и победу обрету.
Вы, войдя, внутри найдете вместо стражи пустоту.
По канату в тяжких латах проскользну я без труда;
Налечу подобно ветру, спрыгнув дерзостно туда.
Всех убью, врата открою; устремитесь — и тогда
Устрашающе протрубят трубы нашего суда».
Автандил сказал Придону: «Для друзей ты не был лих;
Ты надеешься на крепость львиных мускулов своих,
Хоть тверды твои советы, хоть заплачет враг от них,
Но ужели ты не слышишь переклички постовых?
Зазвенит броня, узнают о прибытии твоем,
Сторожа твою веревку поспешат рассечь мечом.
Брат, подобная попытка не окончится добром.
Твой совет не пригодится, мы другое изберём.
Вы сокройтесь, и в засаду с вами войско пусть пойдет.
Для купцов не закрывают в этом городе ворот,
В одеянии торговца я сыщу свободно вход
Мой клинок, шелом и панцирь мул за стены провезет.
Если все войдём — заметят, и немало будет ран.
Я один, переодетый, проберусь во вражий стан;
Тайно латы я надену, сторожей введу в обман,
И утес от вражьей крови станет влажен и багрян.
Быстро с внутренней охраной за стеной расправлюcь я,
Вы, снаружи налетая, извлеките лезвия,
Все затворы и ворота распахнет рука моя.
Если лучшее найдете — будет принято, друзья».
Тариэль сказал: «Храбрейших вы, могучие, храбрей;
Сочетаете вы мудрость с непреклонностью своей,
Вам свирепый бой желанен, не бесцельный звон мечей;
Хорошо в разгаре битвы быть среди таких друзей.
Всё же дело изберите вы достойное и мне.
С высоты Нестан увидит, стоя с солнцем наравне,
Вас, врагов мечом разящих, Тариэля в стороне.
Не перечьте! Что поможет посрамленному втройне?
Мой совет скорей повергнет неприятелей во прах.
Мы возьмём по сотне каждый, чуть блеснет на небесах,
Трое с трёх сторон к воротам устремимся на конях;
Те отряд увидят малый, но потом узнают страх.
Налетим молниеносно, затворить не смогут врат.
Хоть один вовнутрь ворвется, двое пусть извне разят;
Пусть вошедший не жалеет вражьей крови водопад.
Вновь да славится заутра в дланях дружеских булат!»
Нурадин сказал: «Всё это разъяснилось для меня.
Вряд ли кто у врат задержит Тариэлева коня:
Подарил, когда не снилась мне в Каджетии резня,
Если б знал я, то не отдал, как скупой его храня».
Нурадии шутил, толкуя о подарке дорогом,
И смеялись беззаботно острословные втроём;
Веселясь и забавляясь перед грозным ратным днём,
Скакунов они водили в облаченье боевом.
Мудрой речью услаждаясь и не споря меж собой,
С Тариэлем согласились вознесённые судьбой,
Взяли всадников по сотне, где героем был любой;
На коней воссели братья, каждый шлем скрывая свой.
