II
правитьПриходит доктор. На юге нельзя без доктора — особенно на водах.
— У нас — эпидемия, — решается он меня обрадовать после некоторого молчания и удивляется, что я остаюсь равнодушным.
— В самом деле, — продолжает он, — настоящий холерный случай. А вы вот сегодня за обедом ели ботвинью.
— По вашему совету — не меняю привычек.
— Да… но осторожность — это всё-таки.
Молчание. Олеандры благоухают в саду своим острым миндальным запахом; мне начинает казаться, что это пахнет синильной кислотой.
— Надо быть осторожным, — повторяет доктор, выкурив папиросу. — Вот ведь Бармалеев умер от неосторожности.
— Какой Бармалеев?
— Холерный, о котором я вам говорил…
Вижу, что доктору неудержимо хочется рассказать «случай». Вспоминаю, что он мне раз ставил термометр, и в благодарность прошу его рассказать подробно.
— Бармалеев — он здешний. Вымочило его дождём. С дождём здесь шутить нельзя. Здесь, батенька, не север — извините! На севере помочит дождём, и конец, а здесь по три года пото́м человека лихорадка треплет.
— Да, здесь у вас, конечно… — соглашаюсь я.
— Ну, вы сами знаете… Но зато здесь есть и средство от простуды. Вымокший лезет на горячую печь, во всём мокром, как есть — и лежит там, пока не высохнет. Выходит согревательный компресс всего тела.
— Отчего же Бармалеев?..
— Он всё это проделал, да-с!.. Но потом разгорячённый пошёл в каменоломни в горы, а там сырость и тепла градусов семь…
— Ну, и что же?
— Продрогнув, почувствовал аппетит, съел несколько огурцов, запил из ключа и лёг на траву спать… К вечеру сделалась холера. Три дня не посылал за врачом и на четвёртый умер.