Лежалъ истомлённый на ложѣ болѣзни
(Что горше, что тягостнѣй ложа болѣзни?),
И вдругъ загорѣлись усталыя очи,
Онъ видитъ, онъ слышитъ въ священномъ восторге —
Выходятъ изъ мрака, выходятъ изъ ночи
Святой Пантелеймонъ и воинъ Георгій.
Вотъ рѣчь начинаетъ святой Пантелеймонъ
(Такъ сладко, когда говоритъ Пантелеймонъ)
— «Безсонны твои покраснѣвшія вѣжды,
Пылаетъ и душитъ твоё изголовье,
Но я прикоснусь къ тебѣ краемъ одежды
И въ жилы пролью золотое здоровье». —
И другу вослѣдъ выступаетъ Георгій
(Какъ трубы побѣды, вѣщаетъ Георгій)
— «Отъ битвъ отрекаясь, ты жаждалъ спасенья,
Но сильного слёзы предъ Богомъ неправы,
И Богъ не слыхалъ твоего отреченья,
Ты встанешь заутра и встанешь для славы». —
И скрылись, какъ два исчезающихъ свѣта
(Средь мрака ночного два яркіе свѣта),
Растущаго дня надвигается шорохъ,
Вотъ солнце сверкнуло, и всталъ истомлённый
Съ надменной улыбкой, съ весельемъ во взорахъ
И съ сердцемъ, открытымъ для жизни бездонной.
См. также одноимённые страницы.