Видение (Гумилёв)

Видение

Лежал истомлённый на ложе болезни
(Что горше, что тягостней ложа болезни?),
И вдруг загорелись усталые очи,
Он видит, он слышит в священном восторге —
Выходят из мрака, выходят из ночи
Святой Пантелеймон и воин Георгий.

Вот речь начинает святой Пантелеймон
(Так сладко, когда говорит Пантелеймон)
— «Бессонны твои покрасневшие вежды,
Пылает и душит твоё изголовье,
Но я прикоснусь к тебе краем одежды
И в жилы пролью золотое здоровье». —

И другу вослед выступает Георгий
(Как трубы победы, вещает Георгий)
— «От битв отрекаясь, ты жаждал спасенья,
Но сильного слёзы пред Богом неправы,
И Бог не слыхал твоего отреченья,
Ты встанешь заутра, и встанешь для славы». —

И скрылись, как два исчезающих света
(Средь мрака ночного два яркие света),
Растущего дня надвигается шорох,
Вот солнце сверкнуло, и встал истомлённый
С надменной улыбкой, с весельем во взорах
И с сердцем, открытым для жизни бездонной.

1912

Другие редакции и варианты

править

Ежемесячное литературное приложение к «Ниве»

править

19—23 И скрылись, как два отступающих света
(В безрадостном мраке два яркие света),
Дневные лучи заиграли по шторам,
Послышалась песня — и встал истомлённый
С надменной улыбкой, с уверенным взором