Веселость (Баранов)

Веселость
автор Дмитрий Осипович Баранов
Опубл.: 1809. Источник: az.lib.ru

Веселость править

После 9-го термидора, разрушившего могущество Робеспьера и его сообщников, когда все парижские тюрьмы были отворены, увидели на стенах их множество различных надписей, в коих несчастные жертвы властолюбивого тирана оплакивали жалкую свою участь. Одна из надписей особенностью своего содержания обратила всеобщее на себя внимание. В ней стоическая философия, под личиною французской веселости, научает нас терпеливо сносить самые ужасные положения жизни:

Как я сижу в тюрьме, уже тому два года.

За шалости мои наказан видно я.

О ты, преемник мой! какого б ни был рода,

В сем месте бедственном пускай судьба моя

Послужит для тебя уроком справедливым!

Узнай: и в сей тюрьме ты можешь быть счастливым;

Хотя в ней прелестей уму, ни сердцу нет;

И лучше б я желал, средь рощей на свободе

Рассматривать цветы, растущие в природе,

Чем стены черные, где чуть лишь брезжит свет.

Но если заперт кто, тот в выборе неволен,

А должен тем, что есть повсюду быть доволен.

Науки тайна сей нимало не трудна:

Сказать ли вам ее? — Веселость, вот она!

Веселость может все украсить нам предметы:

Она печальное приятным сотворит;

Лишение богатств, мирских сует расчеты,

Неволю самую забыть она велит.

Не огорчаюсь я оковами моими,

Цепями как дитя бренча, смеюсь над ними.

Не теми же ли я гремушками играл

И прежде в свете сем, где, скованный страстями,

Или раскаянье, иль чувств обман встречал?

Здесь боле не смятусь мирскими суетами.

Заботы, скуку я отсель изгнал навек,

Что стольких богачей терзают мрачный век.

В тюрьме моей ничто крушить меня не может.

Холодная стена, соломенна постель,

Убогий мой наряд, и мышь, котора в щель

Прокравшись к сонному, на мне колпак мой гложет,

Все то меня смешит. — Напрасно из друзей,

Собравшись несколько к окну моих дверей,

Стоят в унынии, нахмуряся совою,

И плакать заставлять хотят меня с собою;

Я утешаю их, смеяся, говорю:

«Друзья! за вашу скорбь я вас благодарю.

Но может ли она мою смягчить судьбину?

Отворит ли мне дверь и страшный сей замок,

Которого в стене я вижу половину?

Без пользы сетовать почти всегда порок.

Отколь уйти нельзя, там лучше оставаться.

Чулан мой непригож, я должен в том признаться;

В нем бронза, ни ковры не встретятся глазам;

Богатство здесь мое не ослепит собою,

Но к жизни нужное вы все найдете там.

Вот хлеба мой кусок, и кружка вот с водою:

Я с ними с голоду, ни с жажды не умру.

В стене отверстие, как будто поневоле,

Едва лишь воздуху дает для входа поле,

Но задохнуться тут никак я на могу.

Стол этот непригож, червями поизглодан;

Но может мой обед на нем всегда быть подан.

А стул сей, под собой три ножки лишь храня,

Хотя шатается, но держит он меня.

Когда тюремный страж, и грубый и докучный,

Приносит для меня претощий мой обед,

Которому один лишь голод вкус дает,

Когда ключей его я слышу звук прескучный,

Навстречу с радостным лицом к нему спешу,

Учтиво кланяюсь, и в миг его смешу.

От этого обед приносит он вкуснее

И Цербер для меня становится добрее.

Друзья любезные! в злой, доброй ли судьбе,

Украсьте жизнь свою веселости цветами.»

Теперь, преемник мой! скажу опять тебе:

Учись, подобно мне, смеяться над бедами;

И если некогда ты будешь у дверей,

Где смерть в судилище разит косой железной,

Заставь, коль можешь, там смеяться ты судей;

Тогда и приговор дадут тебе полезный,

С покоем здесь живи. Чулан оставя сей,

Охотно променюсь жилищем сим с тобою.

Оно в жары тепло и холодно зимою.

Но если ты когда захочешь как-нибудь

Сыскать на улицу отсюда тайный путь;

Поверь мне, весь твой труд останется напрасен:

Здесь пленник может быть навеки безопасен,

И стен незыблемых, в которых он живет

Алькида самого рука не потрясет,

Строитель злобный их, с искусством непонятным,

Везде пожертвовал полезному приятным.

Д. Б-в.


[Баранов Д. О.] Веселость: [Фр. стихотворение, найд. на стенах париж. тюрьмы после 9 термидора] («Как я сижу в тюрьме, уже тому два года…») / [С франц.] Д.Б-в // Вестн. Европы. — 1809. — Ч. 45, N 12. — С. 285-289.