Великодушный поступокъ изъ новѣйшей исторіи.
правитьСобраніе сочиненій Шиллера въ переводѣ русскихъ писателей. Подъ ред. С. А. Венгерова. Томъ III. С.-Пб., 1901
Трагедіи и романы представляютъ намъ блистательнѣйшія черты человѣческаго сердца; но ими восхищается только наша фантазія, а сердце остается холоднымъ: по крайней мѣрѣ жаръ, внушаемый сими произведеніями, продолжается очень короткое время и не имѣетъ вліянія на наши поступки. Въ ту самую минуту, когда насъ почти до слезъ трогаетъ безукрашенное добросердечіе какого нибудь простячка, мы отгоняемъ отъ себя можетъ быть нищаго, который надоѣдаетъ намъ своею просьбою. И не эта ли искусственная жизнь въ идеальномъ мірѣ уничтожаетъ нашу жизнь въ мірѣ дѣйствительномъ? Мы какъ будто бы носимся между двумя полюсами нравственности, — ангелами и дьяволами, и забываемъ средину — человѣка.
Предлагаемый анекдотъ о двухъ нѣмцахъ — съ гордою радостію я пишу сіи слова — имѣетъ неотъемлемое достоинство: истину. Надѣюсь, что онъ возбудитъ большее участіе въ моихъ читателяхъ, нежели всѣ томы Памелы и Грандисона.
Два брата, бароны В., влюбились въ одну молодую прекрасную дѣвушку. Ни одинъ изъ нихъ не зналъ о любви другого. Оба они любили горячо и сильно, потому что любили въ первый разъ. Дѣвушка была прекрасна собою и рождена для чувства. Оба допустили свою любовь сдѣлаться страстію, потому что никто изъ нихъ не зналъ объ опасности, ужаснѣйшей для ихъ сердца — имѣть брата соперникомъ. Оба не хотѣли признаваться дѣвушкѣ заранѣе въ своей страсти, и такимъ образомъ приводили другъ друга въ заблужденіе, пока неожиданная встрѣча не открыла всей тайны ихъ чувствованій.
Любовь ихъ возросла до высочайшей степени. Эта несчастнѣйшая страсть, почти столь же гибельная для людей, какъ и ненависть, овладѣла ихъ сердцами, и пожертвованіе сдѣлалось невозможнымъ какъ для одной стороны, такъ и для другой. Дѣвушка, тронутая печальнымъ положеніемъ несчастныхъ, не отважилась рѣшить дѣло въ чью либо пользу и предоставила приговоръ братской любви.
Побѣдитель въ сомнительной борьбѣ должности съ чувствованіемъ, которую наши философы ежедневно рѣшаютъ, и за которую человѣкъ практическій такъ медленно принимается, старшій братъ сказалъ меньшому: «Я знаю, что ты любишь дѣвушку, такъ же пламенно, какъ я. Не хочу спрашивать, въ чью пользу рѣшаетъ право старшинства. Оставайся ты здѣсь, а я поѣду по бѣлу свѣту стараться забыть ее. Если во мнѣ будетъ столько силы… братъ, она… твоя, и Богъ да благословитъ вашу любовь. Если же во мнѣ не будетъ столько силы, то… тогда, тогда ступай ты и сдѣлай то же».
Онъ оставилъ внезапно Германію и отправился въ Голландію; но образъ его любимицы за нимъ послѣдовалъ. Въ удаленіи отъ мѣста своей любви, изгнанный изъ; страны, въ коей заключалось все его блаженство, въ коей только онъ могъ жить, несчастный занемогъ, какъ чахнетъ растеніе, привезенное европейцемъ изъ родимой Азіи и изъ-подъ кроткаго солнца пересаженное въ суровую почву. Онъ добрался въ отчаяніи до Амстердама и тамъ горячка повергла его на страшный одръ болѣзни. Образъ его дѣвушки представлялся ему среди болѣзненныхъ сновъ, и выздоровленіе его зависѣло отъ обладанія ею. Врачи отчаялись въ его жизни и только увѣренія возвратить его къ возлюбленной исхитили его медленно изъ рукъ смерти. Подвижнымъ остовомъ, страшнымъ изображеніемъ снѣдающей горести возвратился онъ въ і отечественный городъ, — повлекся по лѣст| ницѣ къ своей возлюбленной, къ своему брату.
«Братъ! я воротился. — Какое насиліе дѣлалъ я моему сердцу, знаетъ Тотъ, Кто на небѣ. — Больше я не могу».
Безъ памяти упалъ онъ въ объятія дѣвушки.
Меньшой братъ былъ столько же рѣшителенъ. Чрезъ нѣсколько дней онъ приготовился къ отъѣзду.
«Братъ, ты носилъ свою горесть до Голландіи, — я попытаюсь пронести ее дальше. — Не веди ее къ алтарю до тѣхъ поръ, какъ я не напишу тебѣ. Только это условіе позволяетъ себѣ братская любовь. Если же нѣтъ — тогда, тогда пусть небо рѣшитъ нашу судьбу, пусть будетъ, что будетъ. Прощай. На тебѣ запечатанный пакетъ, не распечатывай его до моего отъѣзда. Я ѣду въ Америку».
Съ этими словами онъ прыгнулъ въ коляску.
Почти безъ чувствъ смотрѣли на него оставшіеся. Онъ побѣдилъ брата въ благородствѣ духа. Любовь и вмѣстѣ горесть о потерѣ благороднѣйшаго человѣка свирѣпствовали надъ оставшимся братомъ. Стукъ отъ отъѣзжавшей кареты проникалъ до глубины его сердца. Жизнь его была въ опасности. Дѣвушка… но объ ней ни слова! мы узнаемъ это послѣ.
Пакетъ распечатали. Въ немъ была дарственная запись брату на все имѣніе уѣхавшаго, въ случаѣ если бы тамъ послужило ему счастіе. Побѣдитель себя самого сѣлъ на корабль съ голландскими купцами и благополучно прибылъ въ Америку. Чрезъ нѣсколько недѣль онъ написалъ къ брату слѣдующее письмо:
«Здѣсь, по милосердію Всемогущаго, здѣсь, въ Новомъ свѣтѣ, думаю я о тебѣ, о нашей любви, съ наслажденіемъ мученика. Новыя явленія, новыя обстоятельства расширили мою душу. Богъ послалъ мнѣ силу — принести величайшую жертву дружбѣ; тебѣ… Боже!.. Здѣсь выкатилась слеза — послѣдняя… Я преодолѣлъ… тебѣ принадлежитъ дѣвушка. Братъ, я не долженъ былъ владѣть ею, то есть, она не была бы счастлива со мною. — А если она думала, что была бы счастлива со мною — братъ! — братъ! — Тяжело мнѣ отдавать ее на твою душу. Не позабудь, какъ тяжело долженъ ты былъ пріобрѣсти ее. — Поступай съ этимъ ангеломъ всегда такъ, какъ теперь внушаетъ тебѣ твоя новая любовь. Блюди ее, какъ драгоцѣнный залогъ твоего брата, котораго никогда не будешь уже ты заключать въ своихъ объятіяхъ. Прощай! не пиши ко мнѣ, когда ты будешь праздновать свою свадьбу. Моя рана не зажила еще; изъ нея льется кровь. Напиши мнѣ, какъ счастливъ ты будешь. Мой поступокъ служитъ мнѣ порукою, что и меня Богъ не оставитъ на чужой сторонѣ».
Бракъ былъ совершенъ. Молодые жили счастливо. Но черезъ годъ умерла жена. Умирая призналась она своей наперсницѣ въ несчастнѣйшей тайнѣ своего сердца: уѣхавшаго она любила нѣжнѣе.
Оба брата еще живы. Старшій въ Германіи женился въ другой разъ. Младшій остался въ Америкѣ, произнесъ обѣтъ никогда не жениться и сдержалъ его.
Дѣйствительное происшествіе, ставшее извѣстнымъ Шиллеру со словъ г-жи Вольцогенъ, въ домѣ которой онъ жилъ нѣкоторое время. (См. т. I, біографія).
Имена братьевъ — Людвигъ и Карлъ фонъ-Вурмбъ, имя дѣвушки, которую они любили баронесса Христіана фонъ-Вернернъ. Пожертвовалъ собою Карлъ, уѣхавшій въ Африку и Остъ-Индію. Будущая теща Шиллера, г-жа фонъ-Ленгефельдъ, была урождепная фонъ-Вурмбъ и родная сестра Людвига и Карла фонъ-Вурмбовъ.
Русскіе переводы.
1. Переводъ М. П. (Погодина), въ «Моск. Вѣстн.» 1827, ч. VI.
2. Безъ имени переводчика, въ Гербелевомъ изданіи Шиллера.