Викитека

Введение в археологию. Часть I (Жебелёв)/29

< Введение в археологию. Часть I (Жебелёв)

[107]29. В общем, для изучения классических древностей к 60-м годам XIX в. сделано было уже столь много, что назревала насущная необходимость в создании такого правительственного органа, который, по образцу соответствующих органов в Западной Европе, взял бы в свои руки систематическое руководство археологией, как в виде производства дальнейших раскопок, которые до тех пор носили более или менее случайный характер, так и в смысле научной разработки результатов, даваемых раскопками. Этим потребностям должна была удовлетворять учрежденная при Министерстве Двора, 2 февраля (ст. ст.) 1859 г., Археологическая Комиссия. В круг ведения ее должно было войти: производство раскопок и исследование древностей, „преимущественно относящихся к отечественной истории и жизни народов, обитавших некогда на пространстве, занимаемом Россией, собирание сведений о памятниках старины и ученая оценка открываемых древностей“. В Комиссию же должны были поступать все отдельные археологические находки, делаемые на землях казенных и общественных. Таким образом, уже по первоначальному положению о Комиссии, на нее возложены были обширные и важные задачи. Позже, с 1889 г., они расширились еще более. Комиссии было предоставлено исключительное [108]право давать разрешения на производство раскопок на землях казенных и общественных, а также решать все вопросы, связанные с реставрацией монументальных памятников старины. (Реставрационные дела в Комиссии решались с участием представителей от Академии Художеств и других высших учреждений). Комиссия обязана была следить за всеми происходящими на территории России открытиями предметов древности. Производство раскопок на землях, принадлежащих частным лицам, могло происходить лишь с ведома Комиссии, после получения от нее соответствующего разрешения в виде так наз. открытого листа. Древности, полученные от раскопок на землях частных лиц, оставались во владении последних, но в Комииссию должны были быть представляемы как отчеты о произведенных раскопках, так и описи найденных при них вещей. Все поступавшие в Комиссию древности, как из раскопок, так и в виде случайных находок, распределялись ею по тем или иным правительственным или общественным музеям. В ведении Комиссии находились склад древностей в Хсрсонесе и Керченский музей; под ее надзором состояли замки Черский и Бодзентинский в Польше. Сначала бюджет Комиссии был скромный — 18.000 руб. в год; потом он возрос почти до ста тысяч, не считая отдельных ассигнований на некоторые, наиболее важные, раскопки.

В 60-х и 70-х гг., когда председателем Комиссии состоял Г. С. Строганов, деятельным сотрудником которого был Б. Г. Тизенгаузен, скончавшийся в должности товарища председателя Комиссии[1], деятельность Комиссии направлена была, почти исключительно, на юг России и сосредоточивалась на исследовании классических и „скифских“ древностей. К этому времени относятся большие, хотя и не строго-систематические, раскопки Комиссии в Керчи и ее окрестностях, на Таманском полуострове, по Кубани (курганы „Большая Близница“, на Васюриной горе, „Артюховский“, „Семибратний“, и пр.), в степях Приднепровья (курганы „Александропольский“, „Чертомлыцкий“ и др.) Раскопки эти поручались различным лицам, а научная обработка материала, добытого раскопками, находилась почти исключительно в руках хранителя Эрмитажа, академика Л. Стефани. С 80-х гг., когда во главе Комиссии, стал А. А. Бобринской, Комиссия постепенно стала производить раскопки и археологические разыскания почти по всей Европейской, а отчасти и Азиатской России, хотя и тогда основным центром деятельности Комиссии продолжал оставаться юг России.

В Керчи и ее окрестностях за последние двадцать лет регулярно производили раскопки директоры Керченского музея К. Е. [109]Думберг и покойный В. В. Шкорпил. Так как Керчь и по сие время представляет жилое поселение, то производить раскопки в пределах древнего города Пантикапея не представлялось возможным; приходилось раскапывать, главным образом, так наз. гору Митридата, где, на восточном склоне, открыты были, между прочим, остатки эллинистических построек и римских бань, и древний некрополь. К ранее открытым в Керчи склепам, или катакомбам, украшенным фрескового живописью, присоединилось несколько новых, в том числе относящихся к христианскому периоду Керчи[2].

В более счастливых условиях поставлено было дело раскопок в Херсонесе Таврическом (ок. Севастополя), игравшем важную роль не только в классическую, но и в христианскую эпоху (Корсунь наших летописей). Систематические раскопки в Херсонесе, начавшиеся с 1888 г. и ведшиеся под руководством покойных К. К. Косцюшко-Валюжинича, Р. Х. Лёпера и, отчасти, здравствующего Н. М. Печонкина, привели к очень важным результатам для выяснения топографии и истории города, в языческое и в христианское время, и его некрополя[3].

Самые обстоятельные, строго систематические, вполне научно поставленные раскопки Комиссии были произведены на месте древней Ольвии, города, основанного колонистами из Милета в VII в. до Р. Х. у устьев Буга (около теп. села Парутина, Очаковского уезда, Херсонской губ.). Там с 1900 г. вел раскопки Б. В. Фармаковский. При своих раскопках он не гнался — что̀ бывало иногда у нас с другими археологами — за находкою отдельных предметов; он поставил своею задачею, путем планомерного и осторожного исследования города, восстановить его культурным облик. Шаг за шагом подвигался в своих раскопках Б. В. Фармаковский от более поздних культурных слоев к более древним и древнейшим и, благодаря достигнутым результатам, ему удалось восстановить историю постепенного развития и упадка города. Отдельных, чрезвычайно важных, находок при раскопках сделано было очень много[4]. [110]

В меньших размерах, но также строго методически, были произведены раскопки Э. Р. Штерном на острове Березани (близь Очакова), где открыты были остатки Греческого поселения V—VI вв. до Р. Х. с характерными признаками ионийской культуры.

Наряду с исследованием остатков городов: Пантикапея, Херсонеса, Ольвии, Археологическая Комиссия продолжала энергично раскапывать курганы в Причерноморье, Приднепровье и в Кубанской области. Здесь главным и, на редкость, счастливым деятелем оказался старший член Комиссии, покойный Н. И. Веселовский, открывший много исключительных по своему значению памятников греческой, римской и „скифской“ старицы[5]. Им, а также А. А. Миллером, были произведены раскопки на месте древнего Танаиса, в низовьях Дона, важных, главным образом, в топографическом отношении[6]. В различных местностях Крыма и Таврической губернии произведены были археологические разыскания Ф. А. Брауном[7], Н. И. Репниковым[8]. На берегах низового Днепра копал В. П. Гошкевич[9], в Киевской губ. А. А. Бобринской[10]; в северных, в южных, в центральных, в восточных и в западных губерниях производил раскопки курганов ревностный работник Комиссии, ее член А. А. Спицын[11], и другие, как, напр., И. Е. Макаренко[12], В. В. Саханев[13], Р. Г. Игнатьев[14], Э. А. Реслер[15]. Очень важны были, по своим результатам, исследования, произведенные покойным Д. П. Милеевым [111]в Киеве и районе Десятинной церкви и в др. местах[16], В. З. Завитневичем в бассейне Березины, раскопки и исследования в различных местах Сибири[17], Акмолинской и Семипалатинской областей, Туркестана[18] и пр. Вообще деятельность Археологической Комиссии в отношении производства раскопок, за последние 30—40 лет, чрезвычайно расширилась и постепенно охватывала все бо̀льшие и бо̀льшие районы. Можно сказать даже, что эта широкая и разносторонняя деятельность превышала как наличные силы, бывшие в распоряжении Комиссии, так и материальные средства, которыми она располагала. Слишком усиленное стремление Комиссии к производству раскопок почти одновременно во многих местах вело к тому, что достигаемые раскопками результаты, быть может, не всегда бывали удовлетворительными, что начатые предприятия, за отсутствием ученых сил, или материальных средств, прерывались и не доводимы были до конца. Об‘ясняется все это отчасти и тем, что у Комиссии не было строго выработанного плана в производстве раскопок. Строго говоря, Комиссия, по традиции, вела регулярные исследования лишь на юге России, особенно в Ольвии и в Херсонесе, отчасти в пределах древнего Боспорского царства и Причерноморья; исследования же в остальных пунктах территории России, как бы важны ни были их результаты, носили бессистемный характер и нередко производились ad hoc. Упрекать за это Археологическую Комиссию, однако же, вряд ли было бы справедливо. Создавшееся положение вещей оправдывалось естественными причинами: для исследования классических и „скифских“ древностей существовала уже довольно прочная научная база, при исследовании же всякого рода иных древностей такой базы не было, и приходилось лишь нащупывать почву. Б заслугу Комиссии нужно поставить, во всяком случае, то, что она стремилась связать расследование северного Причерноморья с изучением Кавказа, Закавказья и Туркестана; с одной стороны, первобытных древностей средней России, Приволжья, Прикамья и Прнуралья — с другой; что Комиссия постоянно шла навстречу всякого рода ученым начинаниям, предприятиям и предположениям, хотя бы они возникали и вне ее среды.

До 80-х гг. деятельность Археологической Комиссии сосредоточена была, как мы видели, почти исключительно, на исследовании классических и „скифских“ древностей Причерноморья, на раскопках курганных погребений, давших чрезвычайно богатые результаты и обогативших Эрмитаж первоклассными сокровищами. Пополнение [112]Эрмитажа стояло, несомненно, на первом плане в направлении деятельности Комиссии. Так как наибольшую и наиболее богатую поживу в получении вещественных памятников могли обещать места погребений как греческих колонистов, так и скифских царей и вельмож, то раскопки сосредоточивались, преимущественно, на расследовании некрополей, сначала крупных курганов, а затем и сплошных кладбищ. Эта работа продолжалась в некоторых местах почти без перерыва вплоть до Великой Европейской войны. При этом район расследования постепенно расширялся, и от ближайших окрестностей древних городов постепенно переходили к курганным насыпям, не связанным с древними городами, в глубине южно-русских степей. Богатые и, сравнительно, легко и недорого добывавшиеся результаты этих раскопок отодвигали на задний план необходимость систематического исследования развалин греческих городов, на что было обращено внимание лишь позднее.

В соответствии с указанным отчасти „практическим“ направлением деятельности Комиссии в первые два десятилетия ее существования шла и „теоретическая“, издательская ее работа. Ежегодно, начиная с 1859 г., Комиссия представляла всеподданнейший отчет о произведенных ею в данном году раскопках и расследованиях[19]. Извлечения из всеподданнейших отчетов напечатаны за период 1859—1881 гг. в 21 томе (in 4°), в сопровождении больших (in folio) атласов, которых имеется также 21 том. Отчеты печатались на русском и французском языках, в двух параллельных изданиях, которые носили заглавие „Отчеты Императорской Археологической Комиссии“ и „Comptes-rendus de la Commission Impériale Archéologique“. Так как отчеты издавались не полностью, а лишь в извлечениях, хотя бы и очень существенных, то они дают лишь общее представление о работах, произведенных за каждый отчетный год. Подлинные, полные отчеты лиц, производивших раскопки, хранятся в архиве Комиссии, и к ним постоянно приходится обращаться при научных занятиях по тем или иным вопросам, связанным с теми памятниками, которые изданы в атласах, отчеты сопровождающих. Было бы необходимо все эти отчеты издать, со временем, полностью, со всеми относящимися к ним приложениями, — в виде дневников, чертежей, рисунков, планов и пр., исполненных лицами, производившими раскопки. С научной стороны (некоторые, но далеко не все) памятники, изданные в атласах к отчетам, были исследованы Л. А. Стефани, который обыкновенно сопровождал издание того или иного памятника, или группы памятников, иногда довольно [113]длинными трактатами, или монографиями[20]. За годы 1882—88 Комиссией был издан сводный отчет, на русском и французском языках, с атласом. Помимо „Отчетов“ Комиссия, уже с 60-х годов, приступила к изданию „Материалов по археологии России“, в которых издавались и исследовались группы однородных памятников, или памятников, происходящих из одной какой-либо раскопки, или находки. На первых порах, однако, издано было лишь два выпуска „Древностей Геродотовой Скифии“ (1866. 1873; первый выпуск появился также и на французском языке „Recueil des antiquités de la Scythie“, с большим атласом[21].

„Отчеты“ Комиссии, но только на русском языке, ежегодно издавались и после 1888 г.; они сопровождались обильными иллюстрациями в тексте. Последнийй из „Отчетов“ Комиссиии — за 1912 г. — вышел в 1916 г.[22]. Энергично было двинуто, за это время, вперед издание „Материалов по археологии России“; до 1918 г. их вышло 37 №№. В „М атериалах“ издавались и исследовались или отдельные наиболее замечательные памятники, найденные при раскопках, или комплексы однородных памятников, или, наконец, обширные отчеты об отдельных раскопках и исследованиях; изложение всегда сопровождалось обильными иллюстрациями в тексте и на отдельных таблицах. К содержанию „Материалов“ мы еще вернемся[23]. С 1901 г., по [114]инициативе товарища председателя Комиссии, покойного В. В. Латышева, в руках которого сосредоточена была вся издательская деятельность Комиссии, последняя предприняла новое издание „Известия Археологической Комиссии“, выходившее отдельными выпусками, с рисунками в тексте и на отдельных таблицах. Программа „Известий“ была установлена следующая: а) отчеты об археологических исследованиях и раскопках, производимых по поручению и на средства Комиссии; б) научные обзоры отдельных групп памятников и целых культур; в) описание могильных инвентарей, кладов и отдельных находок, поступающих в ведение Комиссии; г) сведения о старинных памятниках русского зодчества и вопросы об их реставрации; д) архивные материалы Комиссии; е) руководящие статьи по разным археологическим вопросам; ж) вопросы об охране памятников старины в России и за границей; з) хроника и библиография. В появившихся до 1918 г. 66 выпусках известий — из них 19 выпусков посвящены специально вопросам реставрации архитектурных памятников — помещен богатый и разнообразный археологический материал, на который отчасти было указано уже выше и на который придется указывать ниже[24]. Не ограничиваясь публикацией „Отчетов“, „Материалов“ и „Известий“, Комиссия, от времени до времени, предпринимала отдельные большие издания; с иими мы встретимся в дальнейшем изложении.

За время шестидесятилетнего существования Археологической Комиссий деятельность ее иногда вызывала нарекания, или неодобрения, может быть в некоторых случаях и не незаслуженные. Все же справедливый долг заставляет всех и каждого признать, что для археологического знания Комиссией сделано чрезвычайно много. Как практическая сторона работы Комиссии, поскольку она выражалась в производимых ею раскопках и разведках, в собирании памятников искусства и старины и в снабжении ими казенных и общественных хранилищ, так и издательская деятельность Комиссии должны заставить забыть о тех или иных недочетах ее организации. На обязанности того учреждения, которое, волею судеб, призвано заменить Археологическую Комиссию, будет лежать эти [115]недочеты исправить и в своей деятельности не только от нее не отстать, но и ее перегнать[25].

Примечания править

  1. ↑ См. о нем в ИАК. вып. 2.
  2. ↑ Подробные отчеты В. В. ІІІкорпила о раскопках в Керчи и ее окрестностях помещены в ИАК. вып. 7, 9, 11, 17, 25, 30, 35, 40, 47, 56, 60.
  3. ↑ Общий истерико-археологический очерк Херсонеса дан в книге Е. Э. Иванова „Херсонес Таврический“, Симферополь 1912 (Изв. Таврич. Ученой Архивной Комиссии, № 46); в книге изложена история херсонесских раскопок и сделанных при них находок, а также дана подробная библиография и план Херсоноса. Подробные отчеты Косцюшко-Валюжинича в ИАК. вып. 1, 2, 4, 9, 16, 20, 25, 33, 42.
  4. ↑ Отчеты об Ольвийских раскопках в ИАК. вып. 3, 8, 13, 33. Ориентирующий очерк об истории и археологии Ольвии, составленный Б. В. Фармаковским, см. в XXIX т. НЭС, где приведена и главная библиография.
  5. ↑ Об археологической деятельности Н. И. Веселовского см. в статье Б. В. Фармаковского в ЗВОРАО. XXV (1921).
  6. ↑ ИАК. вып. 33, 35.
  7. ↑ ИАК. вып. 19.
  8. ↑ ИАК. вып. 19, 30, 32. Незадолго до войны и в первый ее год начаты были раскопки в Евпатории, обещавшие дать интересные результаты.
  9. ↑ ИАК. вып. 47.
  10. ↑ ИАК, вып. 4, 14, 17, 20, 35, 40, 49, 54, 60. В течение длинного ряда лет А. А. Бобринской производил раскопки в Черкасском уезде Киевской губ. См. его сочинение „Курганы и случайные находки близ местечка Смелы“ (3 тт., П. 1887—1901) и отзыв об этом сочинении Н. И. Веселовского в „Протоколах общих собраний РАО, за 1889—1908 гг.“ (П. 1915).
  11. ↑ Сведения об этих раскопках помещались в ОАК., в ИАК. (вып. 15 о раскопках во Владимирской губ., вып. 12 — в Киевской губ., вып. 15 — Гнездовских курганов, вып. 19 — Серогозскпх курганов), в МАР. (№ 10 — В. И. Ястребов, Лядинский и Темниковский могильники Тамбовской губ. № 11 — В. В. Антонович, Раскопки в стране древлян. № 14 — Люцинский могильник. № 25 — А. А. Спицын, Древности бассейнов реки Оки и Камы. № 26 — его же, Древности Камской чуди по коллекции Теплоуховых. № 28 — В. И. Сизов, Курганы Смоленской губ. № 29 — А. А. Спицын, Гдовские курганы в раскопках В. И. Глазова.
  12. ↑ ИАК. вып. 12, 22, 43 — отчеты о раскопках в Воронежской, Екатеринославской, Полтавской губ. и в Терской области.
  13. ↑ ИАК. вып. 56 — раскопки на сев. Кавказе.
  14. ↑ ИАК. вып. 5 — раскопки в Оренбургской губ.
  15. ↑ ИАК. вып. 12, 16 — раскопки в Елизаветполчской губ.
  16. ↑ О них пока см. ИАК. 31, 32, 34, 37, 39.
  17. ↑ См. МАР. №№ 3, 5, 15, 27. Н. В. Радлов, Сибирские древности. ИАК. вып. 62. — А. В. Адрианов, Отчет об исследованиях на зап. Алтае.
  18. ↑ МАР. № 16. В. А. Жуковский, Развалины старого Мерва.
  19. ↑ Такие отчеты представлялись и до учреждения Комиссии, но издано было, в 1855 г., лишь „Извлечение из Всеподданнейшего отчета об археологических разысканиях в 1853 г.“
  20. ↑ Эти последние составляли как бы приложения к отчетам и печатались на русском и немецком языках. Большинство из монографий Стефани (они перечислены у И. И. Толстого и Н. П. Кондакова, Русские древности в памятниках искусства, I (П. 1889), 112 сл.) должны быть признаны в настоящее время устаревшими. В отчете за 1872 г. помещено исследование В. В. Стасова о катакомбе, открытой в 1872 г. В упомянутом выше (стр. 100) изданий „Древностей Босфора Киммерийского“ С. Рейнака помещен общий указатель ко всем этим приложениям к „Отчетам“.
  21. ↑ На материале, сопоставленном в этом издании, построена, главным образом, работа А. С. Лаппо-Данилевского „Скифские древности“. ЗРОРАО. IV (1888), и отдельно.
  22. ↑ К „Отчетам“ за 1882—98 г.г. изданы отдельною книгою „Указатели“ (П. 1903). Альбом рисунков, помещенных в „Отчетах“ за 1882—98 г.г., также издан отдельным атласом (П. 1900); в нем рисунки расположены не в хронологическом порядке помещения их в „Отчетах“, а в топографическом — по губерниям и областям; губернии распололсены по районам, с целью нагляднее представить культуры разных районов, причем, если из одной и той же местности происходит значительное количество изображенных на рисунках вещей, они сгруппированы по роду последних. В приложении к „Альбому“ дан указатель всех рисунков, помещенных в тексте „Отчетов“ за 1859—81 г.г., и во всех „Атласах“, изданных отдельно от „Отчетов“.
  23. ↑ №№ 9, 17 и 23 „Материалов“, посвященные изданию и об‘яснению греческих и латинских надписей из южной России, антиквированы, так как их содержание, в существенной части, вошло в IV т. и во второе издание I т. I0SPE, В. В. Латышева (стр. 99). Отдельно должны быть упомянуты №№ „Материалов“: 21 (Обсуждение проекта стенной росписи Новгородского Софийского собора) и 30 (Отчет П. П. Покрышкина о капитальном ремонте Спасо-Нередицкой церкви в 1903 и 1901 г.г.).
  24. ↑ Перечисление всего материала можно найти в указателях, помещенных в 20, 40 и 60 выпусках „Известий“. К 32 выпускам ИАК. имеются особые приложения, содержащие „хронику и библиогрифию“. В хронике, очень обстоятельной и подробной, представлено все движение русской археологии с 1902 по 1918 г., причем материал разбит на такие рубрики: а) деятельность ученых учреждений и обществ, б) музеи и архивы, в) сведения об археологических исследованиях, памятниках древности, кладах и находках, г) библиография (случайного характера) и д) разные известия; в „списке книг“ даны сведения, по полугодиям, о новых книгах, на русском языке, историко-археологичесжого содержания и обзор соответствующих русских повременных изданий.
  25. ↑ Желательно было бы, чтобы намеченные, но не законченные издания Археологической Комиссии были заворшены и чтобы „Отчеты“ о ее деятельности за 1913—18 г.г. были изданы по типу предыдущих „Отчетов“.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Введение_в_археологию._Часть_I_(Жебелёв)/29&oldid=2359004