ИННОКЕНТИЙ ОКСЕНОВ
1897—1942
Сын педагога, по образованию и профессии — врач-рентгенолог. Печататься стал в 1915 году. Автор поэтических сборников «Зажженная свеча» Пг, 1917, «Роща» Пг, 1922. Владея немецким и французским языками, выступал как переводчик, составитель и автор предисловий к произведениям Мартен дю Гара, Луиджи Пиранделло; переводил и с подстрочников, что в тридцатые годы было почти неизбежно. Член ленинградской литературной группы «Содружество» (1925—1929), в которую входили Б. Лавренев, А. Чапыгин и др.
ВАХТАНГ ОРБЕЛИАНИ
(1812—1891)
СИРОТА
I
Сиротская участь — расти одному.
И отроку в мире ничто не светило.
Но вот провиденье склонилось к нему
И милость свою на него обратило.
И слышал он зов: «Благодатью моей
Священное пламя воспримешь ты кровью.
Бестрепетный разум и сердце имей,
Да к людям твой дух возгорится любовью.
И пламенем слово сойдет с языка,
И слава да будет твоею наградой,
Чтоб имя твое пронеслось сквозь века,
Народам отчизны блистая лампадой».
II
И вот сирота одиноко растет,
Он брат только небу, вершинам и морю,
Он с ними беседует, с ними живет
И делит свое одинокое горе.
Глядит он на небо в полуденный блеск,
На сонные звезды в мерцании ночи,
На чашу огромную темных небес,
Где молнии блещут и громы рокочут.
Он видит — вершинам сродни небеса,
Там снежные троны блистают от века,
В ущельях густые восходят леса
И бездны следят за ногой человека.
III
Прошел сирота по лесам и горам,
Идет вдоль реки по прибрежному склону.
Там море припало вдали к берегам,
Нежней, чем дитя к материнскому лону.
Пред отроком — сладкие сны наяву:
Уснувшее море чуть плещет, сверкая,
И солнце ласкает его синеву,
Играет и блещет равнина морская.
Но падает солнце в могучую гладь,
И отрока вечер спокойный окутал.
То время светилам полночным блистать,
И в море глядится сверкающий купол.
Вселенная в зеркале отражена —
Там звезды мерцают и светит луна!
IV
И отрок услышал таинственный грохот,
Как гибель вселенной, идущей ко дну, —
То море проснулось от тяжкого вздоха
И гневно валы загремели, сверкнув.
И море покрылось волной боевою,
Как всадник кольчугой и шлемом стальным.
Дракон извивался, блестя чешуею,
И голос ревел по просторам земным.
Гремит и бушует и пеною гнева
Он лодки ломает и гнет корабли,
Кольчугою водной бездонное чрево
Стучит в побережье, в ворота земли.
Но, прянув обратно, вздыхает и стонет,
И, вновь набирая сильнее волну,
Ревет и на приступ стремительно гонит,
На стены, держащие море в плену.
На родина дев богоравных — Колхида
Глядит, как пред ней отступает волна.
Подножью Эльбруса не страшны обиды,
Великой стране золотого руна.
И отрок Создателя видит стремленье,
Но как разгадать ему тайну творенья?
V
Отечество Зевса, героев земля,
Страданий твоих преисполнилась мера,
Ты мудрость хранила, меж всеми деля,
Великая родина старца Гомера!
Как сын сирота у тебя на груди,
И вот, озаренный ученьем Эллады,
По глади морской он плывет и глядит
На снежные в небе далеком громады.
Глядит и не может он взор оторвать,
Родную страну его сердце встречает.
Причалил — и землю спешит целовать,
И слышит, как сердцу земля отвечает!
VI
И путь ему снова река указала.
Он видит родное приволье долин.
Здесь новой дорогой прорезаны скалы
И древние храмы встают из руин.
Здесь горных ручьев перекопано ложе,
Там строятся башни, там стены встают,
Потокe могучему путь загорожен,
Мосты через реки к жилищам ведут.
И молот уж слышен в горах, и лопата,
И взрывы грохочут, и песня растет,
И юноша видит, что жизнью богатой
Любимая родина снова цветет.
И юноша смелый предстал пред очами
Тамары, чей образ прекраснее сна.
Улыбкою нежной, как солнце — лучами,
Горам и долинам сияет она.
И юноше время настало стихами
Излить свой высокий и мудрый рассказ,
Как воды ручья, как небесное пламя,
Как жемчуг чистейший, как горный алмаз!
VII
С глубокою думой царица глядит
На свиток развернутый в пальцах точеных,
И сердце волнуется в белой груди.
Затихло собранье вельмож золоченых.
Вельможи Тамару прекрасную чтут,
Ждут мудрого слова, улыбки весенней.
И молвит она: «Я увидеть хочу,
Кто создал стихи, жемчугов драгоценней».
Прекрасного юношу к ней подвели.
В глазах его благость струится лучами.
Спокойствие духа и мудрость любви,
Свободы и братства высокое пламя.
И, встретивши взором очей огневых,
Красавица имя его не спросила
И только сказала: «Откуда твой стих,
Его непонятная жгучая сила?» —
«Царица великая! В этих стихах
Твоя красота несказанная дышит!»
Но голос послышался в нежных устах:
«Твое вдохновенье даровано свыше!
Будь славен! Хочу, чтоб писанья твои
В короне моей жемчугами горели!»
Но кто же был юноша, чьей он семьи?
То был великий Шота Руставели!
Оригинал на сайте «Век перевода»