Вахтанг Орбелиани. Сирота (Оксенов)

Вахтанг Орбелиани. Сирота
автор Иннокентий Александрович Оксенов
Опубл.: 1891. Источник: az.lib.ru

ИННОКЕНТИЙ ОКСЕНОВ

1897—1942

Сын педагога, по образованию и профессии — врач-рентгенолог. Печататься стал в 1915 году. Автор поэтических сборников «Зажженная свеча» Пг, 1917, «Роща» Пг, 1922. Владея немецким и французским языками, выступал как переводчик, составитель и автор предисловий к произведениям Мартен дю Гара, Луиджи Пиранделло; переводил и с подстрочников, что в тридцатые годы было почти неизбежно. Член ленинградской литературной группы «Содружество» (1925—1929), в которую входили Б. Лавренев, А. Чапыгин и др.

ВАХТАНГ ОРБЕЛИАНИ

(1812—1891)

СИРОТА

I

Сиротская участь — расти одному.

И отроку в мире ничто не светило.

Но вот провиденье склонилось к нему

И милость свою на него обратило.

И слышал он зов: «Благодатью моей

Священное пламя воспримешь ты кровью.

Бестрепетный разум и сердце имей,

Да к людям твой дух возгорится любовью.

И пламенем слово сойдет с языка,

И слава да будет твоею наградой,

Чтоб имя твое пронеслось сквозь века,

Народам отчизны блистая лампадой».

II

И вот сирота одиноко растет,

Он брат только небу, вершинам и морю,

Он с ними беседует, с ними живет

И делит свое одинокое горе.

Глядит он на небо в полуденный блеск,

На сонные звезды в мерцании ночи,

На чашу огромную темных небес,

Где молнии блещут и громы рокочут.

Он видит — вершинам сродни небеса,

Там снежные троны блистают от века,

В ущельях густые восходят леса

И бездны следят за ногой человека.

III

Прошел сирота по лесам и горам,

Идет вдоль реки по прибрежному склону.

Там море припало вдали к берегам,

Нежней, чем дитя к материнскому лону.

Пред отроком — сладкие сны наяву:

Уснувшее море чуть плещет, сверкая,

И солнце ласкает его синеву,

Играет и блещет равнина морская.

Но падает солнце в могучую гладь,

И отрока вечер спокойный окутал.

То время светилам полночным блистать,

И в море глядится сверкающий купол.

Вселенная в зеркале отражена —

Там звезды мерцают и светит луна!

IV

И отрок услышал таинственный грохот,

Как гибель вселенной, идущей ко дну, —

То море проснулось от тяжкого вздоха

И гневно валы загремели, сверкнув.

И море покрылось волной боевою,

Как всадник кольчугой и шлемом стальным.

Дракон извивался, блестя чешуею,

И голос ревел по просторам земным.

Гремит и бушует и пеною гнева

Он лодки ломает и гнет корабли,

Кольчугою водной бездонное чрево

Стучит в побережье, в ворота земли.

Но, прянув обратно, вздыхает и стонет,

И, вновь набирая сильнее волну,

Ревет и на приступ стремительно гонит,

На стены, держащие море в плену.

На родина дев богоравных — Колхида

Глядит, как пред ней отступает волна.

Подножью Эльбруса не страшны обиды,

Великой стране золотого руна.

И отрок Создателя видит стремленье,

Но как разгадать ему тайну творенья?

V

Отечество Зевса, героев земля,

Страданий твоих преисполнилась мера,

Ты мудрость хранила, меж всеми деля,

Великая родина старца Гомера!

Как сын сирота у тебя на груди,

И вот, озаренный ученьем Эллады,

По глади морской он плывет и глядит

На снежные в небе далеком громады.

Глядит и не может он взор оторвать,

Родную страну его сердце встречает.

Причалил — и землю спешит целовать,

И слышит, как сердцу земля отвечает!

VI

И путь ему снова река указала.

Он видит родное приволье долин.

Здесь новой дорогой прорезаны скалы

И древние храмы встают из руин.

Здесь горных ручьев перекопано ложе,

Там строятся башни, там стены встают,

Потокe могучему путь загорожен,

Мосты через реки к жилищам ведут.

И молот уж слышен в горах, и лопата,

И взрывы грохочут, и песня растет,

И юноша видит, что жизнью богатой

Любимая родина снова цветет.

И юноша смелый предстал пред очами

Тамары, чей образ прекраснее сна.

Улыбкою нежной, как солнце — лучами,

Горам и долинам сияет она.

И юноше время настало стихами

Излить свой высокий и мудрый рассказ,

Как воды ручья, как небесное пламя,

Как жемчуг чистейший, как горный алмаз!

VII

С глубокою думой царица глядит

На свиток развернутый в пальцах точеных,

И сердце волнуется в белой груди.

Затихло собранье вельмож золоченых.

Вельможи Тамару прекрасную чтут,

Ждут мудрого слова, улыбки весенней.

И молвит она: «Я увидеть хочу,

Кто создал стихи, жемчугов драгоценней».

Прекрасного юношу к ней подвели.

В глазах его благость струится лучами.

Спокойствие духа и мудрость любви,

Свободы и братства высокое пламя.

И, встретивши взором очей огневых,

Красавица имя его не спросила

И только сказала: «Откуда твой стих,

Его непонятная жгучая сила?» —

«Царица великая! В этих стихах

Твоя красота несказанная дышит!»

Но голос послышался в нежных устах:

«Твое вдохновенье даровано свыше!

Будь славен! Хочу, чтоб писанья твои

В короне моей жемчугами горели!»

Но кто же был юноша, чьей он семьи?

То был великий Шота Руставели!

Оригинал на сайте «Век перевода»