ЖИВОПИСЬ БАТАЛЬНАЯ. Живопись и скульптура интересовались войною съ самаго своего возникновенія. Барельефы Ниневіи, памятники Египта знакомятъ насъ съ воен. сценами сѣдой древности. Греко-рим. скульптура въ безчисл. храмахъ, въ барельефахъ тріумфал. арокъ, колоннъ и саркофаговъ, оставила намъ образы антич. воиновъ и ихъ прот-ковъ-варваровъ, возведя въ идеалъ красоты антич. форму рукопаш. боя. Какъ ни мало дошло до насъ остатковъ греко-рим. живописи, но все же и среди нихъ имѣется большой, найденный въ Помпеѣ, фрагментъ, к-рый изображаетъ битву Александра В. съ персами. Воен. бытъ и битвы средневѣковья нашли себѣ изобразителей въ безымян. миніатюристахъ, украшавшихъ своими наивно-дѣтск. рисунками рукописи хронографовъ. Когда, съ возрожденіемъ искусства въ Италіи, стали порываться узы средневѣк. традицій, обращавшихъ иск-во въ подчиненное теологіи положеніе, одинъ изъ мощн. піонеровъ Ренессанса, Паоло Учелло (1397—1475), сталъ примѣнять свои открытія въ области перспективы къ изображенію современныхъ ему битвъ рыцарей на тяжелыхъ коняхъ, закованныхъ въ желѣзо. Но въ общемъ великое искусство итал. Ренессанса, въ эпоху его наибол. расцвѣта въ XV—xvi вв., прошло мимо гремѣвшихъ вокругъ него войнъ: настолько старыя традиціи и новые вкусы заставляли его держаться, хотя бы только по внѣшности, темъ старой религіоз. исторіи и возрожденной языч. миѳологіи. Патріотизмъ гордыхъ респ-къ итал. городовъ требовалъ, однако, увѣковѣченія ихъ воен. подвиговъ, и величайш. геніямъ иск-ва приходилось иногда затрагивать батал. темы. По заказу флорентійской синьоріи два титана, Леонардо-да-Винчи (1452—1519) и Микель-Анджело-Буонаротти (1475—1564), явились соперниками на поприщѣ батал. Ж. Спокойный мудрецъ, Леонардо, рисуя побѣду флорентинцевъ надъ миланцами въ 1440 г. при Ангіари, изобразилъ въ ожесточен. рукопаш. схваткѣ, въ борьбѣ за знамя, въ стычкѣ ярост. коней, все стихійное, "животное безуміе" битвы. Неукротимый Микель-Анджело, наоборотъ, создалъ почти идиллич. сцену купающихся въ Арно солдатъ, застигнутыхъ внезап. тревогой разгорѣвшагося вдали сраженія. Если изъ этихъ не уцѣлѣвшихъ въ подлинникахъ картинъ первая явилась прототипомъ всего драматически-романтическаго напр-нія въ изображеніи войны, а вторая — какъ бы предтечей воен. жанра, то картоны Рафаэля Санціо (1483—1520), по к-рымъ Джуліо Романо исполнилъ въ залѣ Ватикана "Побѣду Константина Вел. надъ Максенціемъ", явились источникомъ идеально-классич. теченія, строго обдуманныя композиціи коего какъ бы синтезируютъ картины сраженія и дышать не столько пылкимъ оживленіемъ битвы, сколько спокойнымъ, отчасти холодн., величіемъ побѣды. Имена Рубенса (1577—1640) во Фландріи ("Битва Константина", "Султанъ во главѣ войскъ") и Веласкеза (1599—1600) въ Испаніи ("Сдача Бреды") завершаютъ перечень великановъ иск-ва, мимоходомъ касавшихся батальн. темъ. Батальн. Ж., какъ болѣе или менѣе обособившаяся, самостоят. отрасль иск-ва, привлекшая къ себѣ, если не первоклассныя, то все же значит. силы, появляется лишь въ XVII ст., въ реалистической школѣ Неаполя. Когда Ж. осмѣлилась открыто и всецѣло отрѣшиться отъ величав. сюжетовъ легенды и обратиться къ соврем. жизни, ея вниманіе прежде всего привлекло такое яркое, драматическое, живописное по сущ-ву явленіе, какъ война. Такой переходъ обнаружился не въ одной Италіи, и подобное значеніе войны для иск-ва отмѣчается историками почти, какъ неизмѣн. законъ. Живые, талантл. художники, неугомонные люди, искатели приключеній, Черкуоцци (1600—60), соименникъ Буонаротти, прозванный "Michel-Angelo delle battaglie", Фальконе — "Oracolo delle battaglie", и въ особенности, его знаменитый ученикъ, Сальваторъ Роза (1615—73), создали воен. жанръ въ широк. смыслѣ, рисуя разнообраз. сцены солдат. жизни во время мира и войны, не останавливаясь въ своемъ реализмѣ передъ изображеніемъ и такихъ непригляд. явленій, какъ ограбленіе труповъ на полѣ битвы; самыя сраженія въ ихъ картинахъ — тоже своеобраз. жанръ; это анонимныя, неизвѣстно гдѣ и когда происходившія, яростныя боевыя стычки, преимущ-но кав-ріи, среди эффектно-романтич. пейзажа. По другую сторону Альпъ, прежде чѣмъ Ж. овладѣла сюжетами войны, ими занялась гравюра, развившаяся къ началу XVI в., иск-во болѣе интимное, менѣе связанное условностями. Въ работахъ нѣм. мастеровъ она знакомитъ насъ съ воен. бытомъ реформаціон. войнъ; въ особ-сти полно и безъ прикрасъ рисуетъ жизнь ландскнехтовъ швейцарецъ Урсъ Графъ (1485—1536), самъ буйный ландскнехтъ. Эпоха 30-лѣт. войны отразилась въ миніатюр. работахъ Жака Калло (1593—1635), замѣчат. мастера офорта. Рисуя на рядѣ досокъ цѣлыя панорамы: "Осада Бреды" — для правит-цы Нидерландовъ, "Осада Ларошели" — для Людовика XIII, онъ заполняетъ ихъ массою деталей, безконечно цѣнныхъ по своей жизненности и живописности. Благород. патріотъ, "un noble Lorrain", отказавшійся рисовать королю Франціи взятіе своего родного города Нанси, Калло видѣлъ всѣ страданія, к-рыя пережила его родина отъ долг. и суров. войны, и систематизировалъ ея ужасы въ серіи офортовъ, подъ названіемъ "Les misères et Les malheurs de la Guerre", рисующихъ всю разнузд-сть тогдаш. наем. войскъ и жесток. репрессіи, какими приходилось съ нею бороться. Подъ его вліяніемъ и флорентинецъ Стефанъ де-ля-Белла (1610—64) въ своихъ рисункахъ оживляетъ всю воен. жизнь XVII ст. Ландскнехты и всадники, арт-рія на тощихъ лошадяхъ и сапер. работы, обозы и солдаты, возвращающіеся изъ деревни съ поросятами подъ мышкой, кр-сти и дивн. суда парус. и галер. флота проходятъ въ этихъ тонк. офортахъ. — Нидерландская живопись, выросшая изъ героич. эпопеи борьбы за незав-сть, расцвѣтавшая при шумѣ 30-лѣт. войны и склонившаяся уже къ упадку при нашествіяхъ Людовика XIV, не могла не отразить въ себѣ впечатлѣній этихъ войнъ. Но мирный по натурѣ народъ усталъ отъ героич. усилій, быстро разбогатѣвшая и овладѣвшая міровой торговлей буржуазія жаждала покоя, и художники старались ее не волновать, доставляя мирн. наслажденіе картинами, въ коихъ боев. стычки часто напоминаютъ живопис. турниры, а красив. к-бли предпочитаютъ стрѣлять холост. зарядами. Голланд. реализмъ, рядомъ со сценами лагерной, бивачной жизни, не забывалъ и грабежей и мародерства, но все же вкусъ времени больше склонялся къ тѣмъ картинамъ Дирка Хальса (1600—56), Якоба Дукъ, Питера Кодде и др., въ к-рыхъ отражалась веселая сторона воен. жизни, — "отдыхъ за виномъ, игрою и любовью". Среди длин. ряда собственно баталистовъ, какъ Себ. Франксъ, Мартенъ де-Іонгъ, семья Паламедесовъ, Адр. Гуфъ, Робертъ Гуке и др., центромъ является блестящ. Филиппсъ Вуверманъ (1620—68). На ряду со сценами великосвѣт. кавалькадъ и охотъ онъ рисуетъ всегда столь же живопис. батальн. жанръ, гдѣ на колорит. фонѣ облаковъ, дыма, пыли, въ стремит. движеніи перемѣшиваются шведы и имперцы, поляки и турки, съ великолѣпно изучен. фигурами лошадей, или среди глубокаго мрака пылаетъ зарево пожаровъ и выстрѣловъ, освѣщая ночной штурмъ. Для Вувермана на первомъ планѣ не истор. точность, не трагич. правда жизни, а чисто художеств. интересъ живопис. сцены. Благодаря высокому уровню достигнутыхъ художеств. успѣховъ, нидерланд. иск-во стало поставщикомъ и родонач-комъ батальн. Ж. и для друг. странъ. Питеръ Мейленеръ становится придвор. живописцемъ герц. Брауншвейгскаго, Питеръ Снайерсъ рисуетъ для вѣнск. двора походы эрцг. Леопольда, битву при Бѣлой горѣ и др. сраженія 30-лѣт. войны. Популярный Бакхузенъ получаетъ заказы на мор. баталіи отовсюду, между прочимъ, и отъ пораженнаго его иск-вомъ Петра В. Величайшіе маринисты Голландіи, Виллемы ванъ-де-Вельде, отецъ и сынъ, переходятъ на службу къ Карлу II и Якову II Стюартамъ и живописуютъ подвиги англ. флота. Наконецъ, Франсъ ванъ-деръ-Мейленъ (1634—90), ученикъ Снайерса, призывается ко двору Людовика XIV и здѣсь вырабатываетъ нов. типъ батальн. Ж., какъ нельзя болѣе подходящій для увѣковѣченія этого воинств. и помпез. царст-нія. Неофиціал. иск-во Италіи и демократич. Голландіи знало лишь безымян. битвы, не считаясь съ ролью вождей и отдѣл. героевъ; для искусства Людовика XIV этого было мало. Величавый Лебренъ, законодатель стиля Louis XIV, прославилъ короля въ аллегоріяхъ и въ битвахъ Александра В., написанныхъ подъ вліяніемъ Рафаэля. Ванъ-деръ-Мейленъ былъ ближе къ жизни и сумѣлъ сочетать свой природ. фламанд. реализмъ съ придвор. требованіями "короля-солнца". Сопровождая его во всѣхъ почти походахъ, онъ съ необык. добросов-стью и точностью воспроизводилъ виды осаждаемыхъ городовъ, всѣ подробности мѣстности и подступовъ къ кр-стямъ, расположеніе осаждающихъ войскъ, т. ч. "по его картинамъ всякій солдатъ могъ узнать свое мѣсто", а впереди, на перв. планѣ, на удачно выбран. пунктѣ, откуда развертывается эта широкая, мелкая въ деталяхъ картина, — самъ король со своимъ великолѣп. штабомъ. Эта холодно-разсудочиая, "топографическая" или "тактическая", какъ ее называютъ, школа батальн. Ж. въ преемникахъ Ванъ-деръ-Мейлена, Ж. Мартэнѣ старш. (1659—1735), Пьерѣ Мортэнѣ младш. и П. Лянфанѣ (Lenfant) перешла въ XVIII в., замѣнивъ Louis XIV — Людовикомъ XV. Гравюры этой школы подчасъ совершенно распадаются на двѣ части: верхнюю, гдѣ подъ настоящ. планомъ кр-сти и осад. работъ, онъ иллюстрируется видомъ почти съ птичьяго полета, и нижнюю, гдѣ на перв. планѣ детальныя, болѣе или менѣе оживлен. сцены лагеря, похода, инж. работъ и т. п. (напр., у тонкаго гравера Леклерка). Отсюда не далеко до полн. упраздненія Ж. въ иллюминован. планѣ, или до такого апофеоза деталей, какимъ являются замѣчат. гуаши Бларенберга, въ микроскопич. размѣрахъ дающія незамѣнимыя подробности о войскахъ Людовика XV. Оппозиція этому напр-нію существовала еще въ XVII в. "Онъ не умѣетъ убивать своихъ людей", — говорилъ про Ванъ-деръ-Мейлена Жозефъ Парросель, послѣдователь Жака Куртуа, прозв. Бургиньонъ (1621—76), перенесшаго во Францію страстно-романтич. стиль Сальватора Розы, и въ ихъ ярост. боев. стычкахъ хотя и не мало театральнаго (особенно у Парроселя, не видавшаго въ жизни ни одного сраженія), но чувствуется временами трагич. правда боя (особенно у Куртуа, 3 года пробродившаго въ походахъ съ вождемъ одной дружины), XVIII в. нѣск. смягчилъ стиль сына Парроселя, Шарля, въ к-ромъ узнается соврем-къ Ватто, и придалъ особен. шикъ картинамъ ловк. и популяр. въ свое время Франчески Казановы (1727—1805) и его ученика Лютербурга, прославившагося въ Англіи своими эффект. мор. баталіями. Эффекты освѣщенія у Казановы шли прямо отъ Вувермана, вліяніе к-раго царило и въ зарождавшейся батальн. Ж. Германіи, среди такихъ баталистовъ, какъ Лембке, Ругендасъ (1666—1742), Кверфуртъ и др. Талантл. жанристъ Д. Ходовецкій (1726—1801) лишь мимоходомъ коснулся воен. быта соврем. ему эпохи Фридриха В., но оставилъ все же нѣк-рый матерьялъ для знаменитаго въ XIX в. возсоздателя гусаръ и гренадеръ "стараго Фрица", Адольфа Менцеля (1815—95). Однообразная, не самост-ная, во многомъ классически условная батальн. Ж. XVIII в. б. лишь нѣск. освѣжена нов. силами, "молодыми дикарями" изъ С. Америки, Бенжаменомъ Вестъ (1738—1820), Дж. Копле, внесшими въ свои картины изъ исторіи войны за незав-сть нов. этнограф. матеріалъ и болѣе реалистич. трактовку событій ("Смерть ген. Вольфа" и др.). Но шир. развитіе и серьез. прогрессъ батальн. Ж. связанъ съ наполеоновскими войнами. Подъ вліяніемъ ихъ художники побросали академич. темы и традиціи и жадно всматривались въ яркую соврем-сть. Сплошь и рядомъ своей личн. судьбой они тѣснѣйшимъ образомъ связывались съ войною, то увлекаемые ея захватывающимъ теченіемъ, какъ Карлъ Верне и Гро — въ Италію, Альбрехтъ Адамъ — въ рус. походъ, Орасъ Верне — на защиту "Заставы Клиши", Горнерей — въ многолѣт. англ. плѣнъ, то живя воспоминаніями, какъ Шарле и Раффе, о службѣ ихъ отцовъ въ Великой Арміи. Бурное, растившее таланты время не разъ видѣло, какъ рука, владѣвшая саблей, бралась за кисть, и имена генерала Ле-Жёнъ (Маренго, Абукиръ, Аустерлицъ, Москва), Баклеръ-Дальбъ (Арколе, Аустерлицъ), Христ. Фаберъ-дю-Форъ (эпизоды 12-го г.), знакомы исторіи иск-ва такъ же, какъ и исторіи войны. Изъ художниковъ, особенно во Франціи, не было почти ни одного, к-рый не коснулся бы батальн. сюжетовъ, и, кажется, не осталось ни одной битвы, не воспроизведенной на картинахъ, и притомъ по нѣсколько разъ. Начало прославленію наполеон. эпохи положилъ самъ возродитель классицизма, другъ Робеспьера, сдѣлавшій своимъ героемъ Бонапарта, Луи Давидъ, своимъ символическимъ "Первымъ консуломъ, переходящимъ Альпы". Свѣтскій человѣкъ, любитель скачекъ и каррикатуръ Карлъ Верне обстоят-но и живописно рисуетъ Итал. походъ, "Маренго" и "Утро Аустерлица". Ежегодно появляются воен. сцены и битвы респ-ки и имперіи плодовитаго, но сухого Свебаха-де-Фонтенъ. "Новый Калло", Дюплесси-Берто, передаетъ эти рисунки и собствен. композиціи въ тонк. занимат. гравюрахъ. Правовѣрные ученики Давида оставляютъ классич. темы, чтобы писать "Наполеона подъ Вѣной" (Жироде), "Аустерлицъ" (Жераръ), "Раненаго кирасира" и "Русскаго стрѣлка" (романтикъ Жерико). Но, въ особенности, Гро (1771—1835) надолго отрекается отъ призывовъ Давида къ антич. міру и создаетъ величав. эпопею Наполеона, слѣдуя за нимъ отъ Аркольск. моста до Яффы и отъ Пирамидъ до Ваграма и Эйлау. Нужно вспомнить неблагопріятныя для реализма условія во Франціи, — могучее вліяніе Давид. классицизма и непомѣр. тщеславіе Наполеона, требовавшаго во всемъ прославленія его одного, чтобы оцѣнить талантъ Гро, сумѣвшаго и при такихъ условіяхъ дать ту долю правды и чувства, к-рая присуща его картинамъ. Слѣд. поколѣніе, когда палъ властитель, было свободнѣе. Творя не по заказамъ и конкурсамъ, а по свободному, все растущему увлеченію прошлой славой, отчасти наперекоръ реставрированному режиму, — иск-во сдѣлало еще шагъ впередъ. Легкій, неистощимый талантъ Ораса Верне (1789—1863) оконч-но освобождается отъ классицизма и просто, хотя не безъ присущаго началу вѣка сентиментализма, оживленно рисуетъ Наполеона чуть не на всѣхъ поляхъ его битвъ, вплоть до знаменитаго "Прощанія въ Фонтенебло". Не тактич. подробности, не мгновенная стычка, а стихійн. движеніе массъ становится сюжетомъ батальн. картинъ; прославляя вождя, иск-во обращается и къ тѣмъ, кто "ворчать, но слѣдуютъ за нимъ повсюду", и эти "усачи-гренадеры" Великой Арміи съ неподдѣл. любовью увѣковѣчиваются высоко талантливыми литографіями Шарле, Раффе и Белланже. Съ знаніемъ, симпатіей и живымъ юморомъ изображаютъ они жизнь солдата отъ "перваго выстрѣла" молодого "Jeanjean’a" до отдыха стараго инвалида, и глубокая элегія, высокій трагич. пафосъ проникаетъ "Отступленіе изъ Россіи" (Шарле), "Гвардія умираетъ" (Белланже), "Послѣ битвы", "Пробужденіе", "Ночной смотръ" (Раффе). При Луи-Филиппѣ создается Версал. истор. галлерея, посвященная всѣмъ войнамъ Франціи, и художники не перестаютъ пополнять пропущенные и повторять наиболѣе благодар. моменты наполеон. эпопеи: Евгеній Лами, Филиппото ("Риволи"), Ивонъ ("Ней при отступленіи изъ Россіи"), Проте ("Ночь Ватерлоо") и др. вплоть до самого Мейссонье (1815—91). Казалось бы, великій реалистъ своимъ неутомимымъ трудомъ подвелъ итогъ изученію эпохи, а величавыми полотнами "1805"—"1807"—"1814" далъ какъ бы историко-психолог. синтезъ всей эпопеи. Однако, и послѣ него она не перестаетъ вдохновлять художниковъ вплоть до нашихъ дней, какъ во Франціи (Лебланъ, Пербойръ, Робине и др.), такъ и въ друг. странахъ (Верещагинъ — въ Россіи, В. Коссакъ — въ Польшѣ и т. д.). Въ Германіи подъ вліяніемъ наполеон. войнъ батальн. Ж. перестала подражать Вуверману и Бургиньону и начала наблюдать дѣйствительность. Рядъ рисовальщиковъ, граверовъ, литографовъ съ живою наблюдат-стью относятся къ быстро смѣняющимся впечатлѣніямъ жизни, и Клейнъ, Вольфъ, Шадовъ, Зуръ, Югель и др. изображаютъ такія новыя и любопытныя явленія, какъ рус. казаки и башкиры, если не съ тѣмъ остроуміемъ, какъ Карлъ Верне и Г. Опицъ изображали союзниковъ въ Парижѣ, то все же съ добросовѣст. желаніемъ возможно ближе передать натуру. Въ большой живописи Карлъ Гессъ цѣлую картину посвящаетъ "Уральскимъ казакамъ въ походѣ черезъ Богемію 1799 г."; Альбрехтъ Адамъ совершаетъ весь рус. походъ и съ правдив. реализмомъ является его лѣтописцемъ въ картинахъ и рисункахъ, точно такъ же, какъ лейтенантъ вюртемберг. арміи Хр. Фаберъ-дю-Форъ. Вмѣстѣ съ ними мюнхенцы Вильямъ Коббель и, въ особ-сти, Петръ Гессъ, сдѣлавшій походы 1813—14 гг., прославляютъ подвиги бавар. арміи и союз. войскъ, обращаясь также и къ воен. жанру, удачно рисуя сцены изъ жизни казаковъ и др. войскъ. Въ Дрезденѣ пріобрѣтаетъ тѣмъ же извѣстность Зауервейдъ. Выдвигается и въ Берлинѣ батальн. знаменитость въ лицѣ Фр. Крюгера (изображеніе парадовъ). Англичане Аткинсонъ и Дэвисъ по горяч. слѣдамъ, въ 1815 г., изучаютъ поле Ватерлоо и рисуютъ великую битву; позднѣе правдивѣе ихъ Д. Маклэйзъ украшаетъ парламентъ сценами изъ жизни Веллингтона и Нельсона. Множество забавнѣйш. каррикатуръ наводняетъ Европу на темы наполеон. неудачъ и успѣховъ казаковъ, еще со времени Суворова вошедшихъ въ обиходъ англ. каррикатуры, и Англія любуется портретомъ великолѣп. бородача, казака Землянухина, привезшаго вѣсть о занятіи Бремена. Въ Россіи къ тому же времени упрочивается собственная батальн. Ж. (см. ниже). Въ потрясенной Испаніи самобыт. талантъ Франчески Гойа возрождаетъ философію войны Калло и въ еще болѣе потрясающихъ офортахъ, съ кошмарно-мрачн. пафосомъ рисуетъ "Los desastros de la Guerra". — Дальнѣйшія войны первой половины XIX в. изображались въ томъ же стилѣ, почти тѣми же силами. Драматич. живописная борьба въ Алжирѣ увлекла воображеніе О. Верне (громад. полотна: "Штурмъ Константины" и "Битва при Смалѣ") и Раффе; маринисты Гарнерей, Гюденъ, рѣже высоко-талантливый Изабе — продолжали живописать въ нѣск. романтич. тонѣ подвиги франц. флота. Крым. кампанія привлекла силы Белланже (Альма, Взятіе Малахова кургана), Проте, Пильса и сдѣлала особенно популярнымъ имя Ивона, въ 3 больш. картинахъ изобразившаго послѣдній актъ Севаст. эпопеи, съ подвигами новыхъ героевъ франц. арміи, — популярныхъ зуавовъ. "Маджента", "Сольферино" и др. эпизоды Итал. камп. 1859 г. увѣковѣчены имъ же и др. художниками, включая и Мейссонье. Ванъ-деръ-Мейленовское стремленіе изобразить весь бой возможно полнѣе возродилось въ громад. полотнахъ Верне и нашло себѣ наилучш. выраженіе въ развившихся къ этому времени панорамахъ (полк. Ланглуа во Франціи), изображавшихъ всѣ крупнѣйшія битвы (Бородино, Наваринъ и т. д.). На ряду съ большими картинами, впадавшими нерѣдко въ шаблонность и офиціал. сухость, баталисты этого періода посвящали не мало вниманія и жанру, изображая походъ, бивуакъ, тревогу, развѣдку, проводниковъ, службу въ траншеѣ, взятый казематъ, прощальный салютъ, умирающего солдата, возвращеніе въ отечество и пр., и пр. — съ живостью Верне его ученикъ Лами, съ спокойн. реализмомъ Мейссонье, съ изящн. блескомъ Гильомъ Регаме, съ сентиментал. трогат-стью Белланже и Проте. Прус. войны 60-хъ гг. выдвинули добросовѣст. художниковъ Кампгаузена ("Штурмъ Дюппеля") и Блейбтрея ("Кениггрецъ"), но они не достигли той высоты, на к-рой Адольфъ Менцель съ геніал. проникновеніемъ въ духъ прошлаго воспроизводилъ, во всемъ ихъ разнообразіи, войну и воиновъ предыдущаго вѣка. Новая страница въ исторіи батальн. Ж. б. вписана лишь войною 1870—71 гг., и здѣсь побѣжденные оставили за собою побѣдителей. Офиціально торжественные, умѣренно реалистичные лѣтописцы герм. побѣдъ, А. фонъ-Вернеръ (Седанъ, Мольтке подъ Парижемъ), Блейбтрей (Гравелоттъ, Вертъ и др.) и Кампгаузенъ имѣютъ по преимущ-ву патріотич. цѣнность. Живѣе ихъ Отто Фаберъ-дю-Форъ и Генрихъ Лангъ, но только такіе тонкіе, нервные художники какъ Альфонсъ де-Невиль (1836—86) и Эдуардъ Детайль пріобрѣли общеевроп. известность и значеніе. Съ ними батальн. Ж. сдѣлала новый рѣшит. шагъ къ наибол. правдѣ въ изображеніи войны. Сообразно съ характеромъ соврем. боя, ставшаго "невидимымъ", благодаря дальнобойности оружія, и придающаго небывалое значеніе индивидуал. роли кажд. отдѣл. стрѣлка, эти художники предоставили всецѣло области панорамъ общія картины сраженій (панорама "Шампиньи", "Резонвилль" и др.) и сосредоточили вниманіе на частн. эпизодахъ боя, на подвигахъ невидныхъ героевъ. "Французскій солдатъ, побѣжденный на полѣ битвы, вошелъ побѣдителемъ въ искусство". Среди ужасовъ пораженія художники сумѣли показать чудеса стойкости и нравств. силы. Освободившись отъ подчеркиваній сентиментализма, они съ полной силъ простотой подводятъ зрителя вплотную къ трагич. моментамъ отчаян. борьбы и такими картинами, какъ "Послѣдніе патроны", "Защита Бурже", "Кладбище Сенъ-Прива" (Невиль), достигаютъ потрясающаго впечатлѣнія. Болѣе спокойный темпераментъ Детайля заставилъ этого достойнаго ученика Мейссонье обратиться къ менѣе мрачн. темамъ, и въ его "Полкъ проходитъ", "Сонъ", "Распредѣленіе знаменъ" и т. д. и, въ особенности, въ монументал. трудѣ, посвященномъ, столѣтней исторіи франц. арміи, съ необыч. живостью проходитъ вся жизнь солдата отъ казармы до поля битвы. Длин. рядъ новѣйшихъ франц. бат-стовъ (Дюпре, Берне-Беллекуръ, Гроллеронъ, Шаперонъ и др.) слѣдуетъ тому же пути; въ ихъ картинахъ появляется и соврем. брон. флотъ съ его своеобраз. красотой (Матонъ, Кутюрье) и новѣйшія экс-ціи на Д. Востокѣ (Кастелляни — въ Тонкинѣ) и т. д.
Въ Россіи батальн. Ж. появляется съ Петра В. Ранѣе лишь изрѣдка встрѣчаются воен. изображенія — на нѣк-рыхъ иконахъ (Знаменія Богородицы въ Новгородѣ), въ такихъ хроникахъ, какъ "Царственная книга" (обильныя иллюстраціи къ Казан. походу Ивана Грозн.), въ первомъ воин. уставѣ "Ученье и хитрость ратн. строя людей" 1648 г. (иноземная гравюра баталіи голланд. типа). Ближе ознакомиться съ воен. бытомъ Моск. Руси можно по запискамъ такихъ заѣзжихъ иноземцевъ, какъ Герберштейнъ, Олеарій, или по инозем. гравюрамъ, вродѣ громадной "Осады Смоленска Владиславомъ IV" — голландца Хондіуса. Лишь при Петрѣ I, послѣ его воен. и политич. успѣховъ, укрѣпилось сознаніе, что "безъ живописца и градировальнаго мастера обойтись невозможно будетъ". Не ограничиваясь заказами за гр-цей батальн. картинъ у Мартена младшаго ("преславныя баталіи неподалеку отъ Полтавы", при Переволочнѣ, Лѣсной, Гангутѣ) въ Ванъ-деръ-Мейленовскомъ духѣ и гравюръ съ нихъ "французской, самой лучшей работы, у перваго купорштиха" (Лормессена, Симоно), Петръ старается всячески завести и своихъ мастеровъ. Марселецъ Л. Каравакъ нанимается для разносторон. занятій: "работать въ живописи на маслѣ для истор. картинъ, портретовъ, баталій, лѣсовъ, деревьевъ и цвѣтовъ, звѣрей, также въ самой малой суптильной живописи для портретовъ и истор. картинъ", ему велятъ писать "баталіи Полтавскую, Левенгопскую и прочія". Голландцы А. Шхонебекъ и П. Пикаръ выписываются въ Россію, бываютъ "съ Его Имп. Вел-вомъ во мног. походахъ, для грыдорованія всякихъ прилучій Его Вел. Государя дѣлъ", образуютъ рядъ рус. учениковъ, Ростовцева, Алексѣя Зубова, и вмѣстѣ съ ними (а также съ иноземцами Генрихомъ де-Виттъ, в.-адм-ломъ Якобомъ Кейзеръ) иллюстрируютъ въ гравюрахъ воен. подвиги Петра, начиная съ "Города Азова описанія отъ взятія", взятія друг. "преславн. фортіфікацей" (Нотебурга, Риги, Выборга) и "разныхъ мѣстъ храбрыхъ баталій, учиненныхъ надъ войсками Его Корол. Вел-ва Свѣіскаго" на сушѣ и на морѣ (при Гангутѣ, Гренгамѣ, на р. Амовжѣ, близъ Вазы и т. д.), и кончая торжеств. вводами плѣнен. к-блей и всяческими празднествами по поводу побѣдъ. Всѣ эти работы не возвышаются надъ уровнемъ посред-ности, но стараются передать то, что авторы "видѣли и рисовали на мѣстѣ", изобразить возможно точнѣе всѣ подробности воен. "акцій", литерами обозначить мѣста расположенія каждаго к-бля, "опрошей", "батарій", съ показаніемъ пунктиромъ траекторіи снарядовъ. Подчасъ онѣ незамѣтно переходятъ въ простой "планъ съ прошпектомъ", но кое-гдѣ все же виднѣются слабые отблески высокаго голл. мастерства. Изъ учениковъ, посланныхъ за гр-цу, первымъ рус. художникомъ вернулся А. Матвѣевъ (1704—36), "гофмалеръ" Петра, отъ к-раго до насъ дошла наивная по исполненію "Куликовская битва", — тема, интересовавшая и народные гравированные листы первой полов. XVIII в. Но при преемникахъ Петра I рус. Ж. не развивалась, захирѣла отчасти и гравюра (въ области батальн. изображеній). Каравакъ прожилъ въ Россіи до пол. XVIII вѣка, былъ придвор. живописцемъ Имп-цы Анны, требовалъ иногда "разныхъ матеріаловъ къ написанію живопис. художествомъ баталій и взятіи городовъ на полотнахъ", но результаты намъ неизвѣстны. Походы Миниха и Ласси заинтересовали только нѣм. граверовъ. Елисаветинское царствованіе, съ подъемомъ націоналистич. чувства и впечатлѣніемъ, произведеннымъ 7-лѣт. войною, вызвало рядъ рус. работъ, но либо столь слабыхъ, какъ "Баталія при д. Пальцигѣ 1759 г." Саблина и Балабина, либо, въ большинствѣ, чисто лубочныхъ, изображающихъ "комплетъ-викторію" надъ прус. арміей при р. Одерѣ, съ полною реляціей о числ-сти войскъ, потеряхъ и трофеяхъ, или разговоръ "прус. короля съ фельтмаршеломъ Венделѣмъ", какъ онъ "баталію проигралъ и арт-рію потерялъ, одно спасеніе осталось — въ Кистринъ ретироваца". Уваженіе къ памяти Петра I вызвало намѣреніе украсить стѣны Петропавл. собора картинами изъ его жизни, но изъ этого плана осуществилась лишь мозаика Ломоносова, "Полтав. баталія", изображающая Петра "въ немалой опасности". Пышная, славолюбивая эпоха Екатерины II еще менѣе м. удовлетвориться одними лубками, к-рые попрежнему разносили повсюду реляціи о побѣдахъ Румянцева, Потемкина, Орлова, иллюстрируя солдат. пѣсню:
"Лишь рукой махни — такъ Очаковъ нашъ,
Слово вымолви — мы Стамбулъ возьмемъ...
Гдѣ луна была — тамъ орлы парятъ.
Гдѣ бунчукъ стоялъ — тамъ штандартъ блеститъ,
Сераскиръ упалъ предъ Потемкинымъ"...
На эти темы стали рисовать не только такія посредств-сти, какъ аугсбургскій граверъ І. М. Вилль (битвы Потемкина, Нассау-Зигена и др.), но и такія круп. величины, какъ Даніилъ Ходовецкій ("Побѣда при Кагулѣ", "Взятіе Хотина"). Екатерина II для прославленія рус. оружія обращалась къ самымъ видн. въ то время худож. силамъ Запада. Заказы сыпались повсюду. Знаменитый Казанова пишетъ для нея "Штурмъ Очакова" и "Взятіе Измаила", — большія композиціи, потомками заброшенныя — увы! въ кладовыя Эрмитажа. Популяр. нѣм. пейзажисту Фил. Гаккерту заказывается болѣе десятка картинъ на тему Чесменскаго сраженія, и т. к. художникъ никогда не видѣлъ мор. боя, то для него въ Ливорно взрывается старый рус. фрегатъ. Англ. маринистъ Р. Патонъ прибавляетъ къ нимъ еще 4 картины того же боя. Въ только что созданной Академіи художествъ начинаютъ учить "живописи баталей"; первонач-но она понимается, какъ схоластич. аллегорія, ученики пишутъ "оливковое дерево съ кирасами, сумами и др. воен. знаками съ именемъ на оныхъ Ея Вел-ва", или "при пригоркѣ каменномъ группу военную, командующаго генерала, при немъ корнета со знаменемъ, съ изображеніемъ на немъ Росс. герба, и двухъ — одного гусарскаго и одного казацкаго — ком-ровъ, принимающихъ повелѣнія, съ одной же стороны разсыпаннаго турка, а съ другой — засѣянное поле съ рѣкою и на оныхъ караваны и суда купеческія, спокойно и съ веселіемъ отправляющіе торги". Но оч. скоро, подъ вліяніемъ реальн. впечатлѣній 1-ой тур. войны, начинаютъ задаваться темы прямо "по журналу воен. дѣйствій", и въ 1774 г. возводится въ званіе академика батальн. Ж. ученикъ 1-го выпуска и потомъ первый рус. преподаватель класса баталій Гавр. Ив. Серебряковъ (1745—1818), изобразившій "бывшее въ 1769 г. подъ Хотиномъ нѣк-раго тур. к-са опровержение". Сынъ Семенов. солдата, пейзажистъ Мих. Матв. Ивановъ (1748—1823), состоитъ при Потемкинѣ въ чинѣ премьеръ-майора и въ интерес. рисункахъ изображаетъ съ натуры виды театра воен. дѣйствій и штурмы Очакова и Измаила. Взятіе Хотина и выходъ рус. эс-дры въ море появляются даже на опахалахъ, изготовляемыхъ для Императрицы. Академикъ пейзажа Семенъ Щедринъ и слаб. пейзажистъ въ манерѣ Гаккерта, В. Причетниковъ рисуютъ для Павла I эс-дру Ушакова, вышедшую изъ Черномор. портовъ "на страхъ Бонапарту". Но на ряду съ такимъ прославленіемъ своихъ дипломат. успѣховъ, Павелъ I въ украшеніяхъ Михайловскаго (нынѣ Инженернаго) замка отдавалъ предпочтеніе сюжетамъ весьма отдален. исторіи: классику Угрюмову заказывается скучнѣйшее полотно "Покореніе Казани", Шебуеву — "Полтавская побѣда", англичанину Аткинсону — "Куликовская битва". Для соврем. подвиговъ недавно опальнаго Суворова въ новомъ дворцѣ не нашлось мѣстъ. Вообще они не получили отъ соврем-ковъ достоин. художеств. прославленія, если не считать великолѣпной, въ духѣ возрожденнаго классицизма, бронзовой аллегоріи Козловскаго на Марс. полѣ. Незначит. рисунки въ переводной съ нѣм. книгѣ Антинга "Жизнь и воен. дѣянія Суворова", гравюры заѣзжихъ иностранцевъ, вродѣ Саундерса ("Суворовъ представляетъ Францу II русскій войскъ ок. Віена" и т. п.), Карделли, нѣск. позднѣйшихъ и болѣе интересныхъ Вендрамини имѣютъ лишь относит. истор. интересъ. Только въ 40-хъ годахъ появились рус. жизнеописанія Суворова (Булгарина и Полевого) съ недурными иллюстраціями Коцебу и Тимма, а въ 50-хъ гг. — въ полотнахъ того же Коцебу и Шарлеманя и въ 90-хъ — Сурикова нашло себѣ полное выраженіе все трагич. величіе Швейцар. похода. — "Дней Александровыхъ прекрасное начало" и войны съ Наполеономъ вызвали подъемъ націон. самосознанія и патріот. одушевленія, сказавшегося значит. оживленіемъ и въ батальн. Ж. Сталъ издаваться рядъ біографій воен. дѣятелей: Потемкина, Кутузова, Кульнева, Платова и др. съ гравир. иллюстраціями. Появляются меценаты, вродѣ гр. Потоцкаго, Растопчина, устраивавшіе художеств. конкурсы на темы: "Героич. дѣйствія росс. флота кап.-лейт. Сакена въ послѣд. тур. войну", "Достохвальный подвигъ кн. Багратіона, когда непр-ль требовалъ отъ него сдачи", "Смерть ген. Циціанова отъ руки измѣнниковъ подъ Баку". Столпы академич. классицизма не гнушаются соврем. воен. жизни, Акимовъ пишетъ въ "Подвигъ знаменоносца у.-оф. Старичкова", "Неустрашимость Ивана Полякова", Тупылевъ — "Искушеніе часового". Чиновный писатель и художникъ-любитель Павелъ Свиньинъ получаетъ званіе академика живописи, избирая для картины "предметъ изъ новѣйшей рус. исторіи, согласующійся съ его чувствами, — знаменитаго героя Суворова, отдыхающаго послѣ сраженія на сѣнѣ, у ручья, въ палаткѣ, раскинутой изъ плаща на казац. пикахъ, при появленіи утра, когда заря начинаетъ позлащать природу". Лубоч. картинки затягиваютъ солдат. пѣсню: "Мудреное ли намъ дѣло французовъ истребить, Царь велитъ, — идемъ мы смѣло, всю вселенну побѣдить". 12-й годъ еще усиливаетъ это движеніе. Появляется масса гравюръ, народ. картинокъ. Больш-во изъ нихъ, начиная съ "12 достославнѣйшихъ побѣдъ" Дементія Скотти въ грубыхъ гравюрахъ Карделли, изображеній Ив. Иванова ("Безсмертный Энгельгардъ, геройства образецъ" и др.) и кончая аноним. произведеніями, посвященными "Патріотамъ Россіи", и лубочн. "Въ эздомъ въ Парижъ", — несравненно болѣе сильны патріот. чувствомъ, чѣмъ правдой и удачей исполненія. Ни съ истор., ни съ художеств. точки зрѣнія нельзя указать съ рус. стороны ничего равнаго по значенію великолѣп. иллюстраціямъ 12-го года такихъ безпристраст. наблюдателей, какими были при Великой Арміи Альбрехтъ Адамъ и Фаберъ-дю-Форъ. Гораздо болѣе значит. и оригинал. явленіемъ были высокоталант. каррикатуры скульптора Ив. Ив. Теребенева (отчасти того же Ив. Иванова и Венеціанова), к-рыя безпощаднымъ, подчасъ грубоватымъ смѣхомъ провожали "постыдную и гибельную для фр-зовъ ретираду"; въ рѣзкихъ, но мѣткихъ шаржахъ проходятъ въ нихъ типы франц. конницы, "съѣвшей своихъ лошадей", и всей Великой Арміи, "одѣтой, хотя некрасиво, да тепло", и мародеровъ, испугавшихся "козы" (казака), и рус. солдатъ, казаковъ, ратниковъ, силачей-мужиковъ и лихихъ Василисъ. Въ грубыхъ лубкахъ и растопчинскихъ афишахъ "ратникъ Гвоздила", "милицейскій мужикъ Долбила" и "тетка Терентьевна" вилами, прикладомъ, а то и башмакомъ добываютъ "безпардоннаго француза". Въ то же время въ Академіи, отдавая дань сентиментализму эпохи, пишутъ "великодушіе рус. воиновъ, уступающихъ свою кашицу плѣн. фр-замъ", пишутъ рекрута, то прощающагося со своимъ семействомъ, то возвращающагося изъ ополченія, или геройскій подвигъ ген. Раевскаго, "когда онъ, взявъ двухъ своихъ малолѣт. сыновей, идетъ передъ войсками, возбуждая въ сердцахъ воиновъ мужество". Академія дала усерд. баталиста въ лицѣ ученика М. М. Иванова, Влад. Мошкова, признаннаго академикомъ за "Сраженіе подъ Лейпцигомъ", но наиб. интересныя явленія художеств. жизни того времени прошли мимо Академіи. Къ нимъ нельзя причислить переселившагося въ Россію француза Дезарно (Сраженіе при Бородинѣ и др.), едва добившагося званія академика за изображеніе "взятія его самого въ плѣнъ росс. войсками при одной кав. ошибкѣ", но съ полн. правомъ слѣдуетъ отмѣтить колоссал. трудъ англ-на Георга Дау, создавшаго "Военную галлерею 1812 г." почти изъ 400 портретовъ, и отчасти фр-за Свебаха-де-Фонтенъ съ его литографіями воен. типовъ и формъ. Среди самого рус. общ-ва являются любители, выдвинувшіеся своими художеств. работами. Свиты Е. В. г.-м. А. И. Дмитріевъ-Мамоновъ рисуетъ Лейпцигскую битву на мѣстѣ сраженія; также свиты полк. Л. И. Киль пріобрѣтаетъ извѣстность бойк. рисунками солдатъ и формъ обмундир-нія; гр. Ѳ. П. Толстой, крупный художеств. дѣятель, лѣпитъ знаменитые аллегорич. медальоны въ антич. стилѣ на событія 1812—14 гг. и рисуетъ силуэты изъ воен. быта. Изъ профессіонал. художниковъ-баталистовъ наиб. знач-ными являются А. О. Орловскій (1777—1832) и А. И. Зауервейдъ (1782—1844). Первый изъ нихъ — оригинал. фигура поляка, сражавшагося въ полкахъ Рѣчи Посполитой въ 1794 г. и ставшаго придвор. живописцемъ Цес-ча Константина Павловича, паяца странствующей труппы, сдѣлавшагося любимцемъ петербург. высшаго свѣта; своимъ небезупречнымъ, но бойк. рисункомъ воен. типовъ и сценъ, живыми, забавными каррикатурами онъ, какъ вообще въ области жанра, нѣск. десятилѣтіями предварилъ Ѳедотова. Со своимъ "быстрымъ карандашемъ" и романтич. темпераментомъ онъ б. созданъ для того, чтобы рисовать "ночь и сѣчу", и хотя написалъ немного больш. картинъ. ("Бивакъ казаковъ"), но б. признанъ академикомъ батал. живописи, "яко знаменитый художникъ, находящійся при Его Имп. Высоч-вѣ, извѣстный всей Академіи". Курлянд. нѣмецъ Зауервейдъ, ученикъ Дрезден. ак-міи, принадлежавшій къ той группѣ нѣм. художниковъ, к-рые оживленно отозвались на воен. событія начала вѣка, выдѣлившійся своими талантл. офортами и рисунками воен. сценъ подъ Дрезденомъ, б. вызванъ въ 1814 г. Александромъ I въ Россію, впослѣдствіи становится проф-ромъ въ Ак-міи и кладетъ прочн. начало преемст-но непрерыв. развитію батальн. Ж. и опред. въ ней традиціи. Онъ и два его крупнѣйш. ученика, Б. П. Виллевальде (1818—1903) и А. Е. Коцебу (1815—89) — центр. фигуры въ нашей батальн. Ж. Работа ихъ продолж-на, производит-сть велика, общая школа и властное вліяніе Николаевской эпохи придали трудамъ ихъ изв. цѣльность. Впослѣдствіи они разойдутся въ разныя стороны; Коцебу въ 60—70-хъ гг., развивъ свои колористич. дарованія, будетъ точно находить гармонію воен. событій съ окружающимъ пейзажемъ, Виллевальде въ 80-хъ гг. не безъ юмора займется воен. жанромъ, но пока, въ эпоху Николая I, они всѣ офиціально побѣдоносны въ своихъ сюжетахъ, отличаясь правил. рисункомъ и точностью деталей, все же парадно-сухи въ исполненіи, однообразно скучны по производимому впечатлѣнію. Требованія времени характеризуются анекдотомъ про Орловскаго, уничтожившаго своего "Суворова, переходящаго Альпы", потому что картина не м. б. представлена Государю изъ-за одной пуговицы, не хватавшей на мундирѣ противъ формы. Николай I, самъ не безъ успѣха занимавшійся гравированіемъ подъ рук-ствомъ Зауервейда и любившій пририсовывать фигуры солдатъ на старин. пейзажахъ, былъ большимъ покровителемъ живописи вообще, батальной — въ особенности. При немъ въ залахъ Зимн. дворца начало создаваться подобіе Версальской "Галлереи сраженій". Зауервейдъ пишетъ войны съ Наполеономъ (Лейпцигъ, Парижъ) еще по личн. наблюденіямъ; Виллевальде продолжаетъ эту работу уже по документамъ (громадныя полотна "Лейпцигъ", "Кульмъ", "Фершампенуазъ", "Парижъ"); нѣмецъ П. Гессъ приглашается для заказа ряда картинъ изъ исторіи 12-го года. Коцебу углубляется въ исторію и возсоздаетъ войны Петровскія, 7-лѣтнюю, позднѣе — походы Суворова ("Переходъ черезъ Паниксъ" и др.) и 1809 г. ("Переходъ черезъ Ботнич. заливъ"). Соврем. кампаніи изображаются возможно полнѣе, но безъ особенной разборчивости въ художеств. отношеніи. Въ 1828—29 гг. къ Паскевичу въ Закавказье командируется Мошковъ, въ Турцію къ Дибичу — Дезарно, составляющіе небезынтересные альбомы литографій; поэтъ пейзажа М. Воробьевъ рисуетъ виды театра войны и Имп-ра подъ Шумлой, Зауервейдъ пишетъ "Взятіе Варны"; для изображенія закавказ. побѣдъ приглашается варшавскій художникъ Януарій Суходольсхій, к-рый пишетъ, хотя плохо, но много (Ахалцыхъ, Карсъ, Эрзерумъ, Елисаветполь). Усмиреніе польск. возстанія 1830—31 гг. находитъ себѣ изобразителей не только въ лицѣ Виллевальде (Остроленка, Грохово), Коцебу (Взятіе Варшавы), Зельгейма, но и главы тогдашнихъ баталистовъ, самого Ораса Верне (Взятіе Воли), венг. походъ 1849 г. — того же Виллевальде (Виллагошъ, Быстрица) и талантл. рисовальщика, венгерца, Зичи, впослѣдствіи художеств. лѣтописца придвор. жизни, парадовъ и смотровъ. Парадовъ было много въ то время, и художники, спеціализировавшіеся на нихъ, французъ Лядурнеръ, берлинцы Шварцъ, Шульцъ (Калишскіе маневры), или случайно ими занимавшіеся, какъ пейзажистъ Гр. Чернецовъ (Майскій парадъ 1837 г.), французъ Раффе (маневры подъ Вознесенскомъ), оставили интересныя въ историко-бытов. отношеніи картины этихъ увлеченій. Рисовалась также масса воен. формъ; Висковатовъ издаетъ капитал. трудъ по "Истор. описанію одеждъ и вооруженія рус. войскъ съ древнѣйш. временъ до 1855 г.", и въ этой отрасли, кромѣ Киля, выдвигается отличный рисовальщикъ Карлъ Пиратскій, умѣвшій изъ манекеновъ формъ создавать жизнен. бытов. сцены. Высокое покров-ство батальн. Ж. сказывалось не только обильн. заказами картинъ для дворцовъ, но и попытками расширить ея в.-воспит. значеніе ознакомленіемъ съ нею болѣе широк. круговъ; гравюры съ рисунковъ лучш. баталистовъ стали появляться даже въ такомъ офиціал. изданіи, какъ ежегодныя "Памятный книжки воен. мин-ства". Имп-ръ Николай I старался по возм-сти всѣ проявленія таланта использовать для батальн. Ж. Для работы К. Брюллова взрываютъ укр-ніе на ученіи въ Красн. Селѣ, но это не сдѣлало его "Осаду Пскова" болѣе интересной. Айвазовскій, не безъ вліянія фр-за Гюдена, нѣск. маринами съ названіями изъ исторіи флота (Выборгъ, Ревель 1790 г., Наваринъ) положилъ начало ея живописанію, но самъ не сдѣлался истор. живописцемъ; послѣ него и скромныхъ Круговихина ("Осада Варны съ моря"), Каменева ("Гангутское сраженіе"), только со времени обороны Севастополя вырабатывается такой подлинный морякъ-художникъ, какъ А. П. Боголюбовъ (1824—96), ставшій исторіографомъ нашего флота (серіи мор. боевъ Петра I, Крым. кампаніи, войны 1877 г.). Изъ П. А. Ѳедотова точно также не вышло такого баталиста, какъ хотѣлось Имп. Николаю, но зато его бытовыя сцены и каррикатуры создали воен. жанръ. Солдаты, оф-ры на службѣ, въ казармѣ, въ лагерѣ, дома, непритязательно, живо, смѣшно, но съ любовію изображаются Ѳедотовымъ. Бытъ оф-ровъ въ провинц. глуши, среди дворян. гнѣздъ, рисуется въ интимн. дневникѣ гр. Я. П. де-Бальменъ. Талантл. иллюстраторъ В. Ф. Тиммъ въ ряду живыхъ жанровъ не забываетъ "Арм. оф-ра", А. Васильевъ интересно иллюстрируетъ жизнь "Рус. солдата". Непрестанный очагъ войны, Кавказъ, привлекалъ неизмѣнно художеств. силы и давалъ имъ возм-сть развиваться болѣе свободно, внѣ зав-сти отъ офиціал. заказовъ. Тотъ же гр. Бальменъ, Лермонтовъ (сраженіе при Валерикѣ) зарисовывали въ альбомы свои боев. впечатлѣнія; даровит. ученикъ Зауервейда Тиммъ и художникъ-любитель кн. Г. Г. Гагаринъ своими рисунками, литографіями, рѣже картинами, дѣлали въ 40-хъ годахъ на Кавказѣ то же самое, что въ 50—60-хъ Зичи (Кавказ. сцены) и въ особ-сти, нѣм. художникъ Ф. Горшельтъ, — съ разною степенью дарованія, но одинаково внимат-но наблюдали жизнь, природу и старались передавать бравые типы кавказцевъ и ихъ тяж. работу безъ прикрасъ, какъ есть. — Эпоха Крым. кампаніи явилась поворот. пунктомъ отъ стар. традиціи къ торжеству нов. вѣяній. Большая живопись того же Виллевальда (Башъ-Кадыкларъ, сраж. подъ Карсомъ), скромныхъ Байкова (Курюкъ-Дара), кн. Максутова (Четати) сѣра и скучна; мало новаго вносятъ и литографіи Вл. Сверчкова о дѣйствіяхъ союзниковъ въ Фин. заливѣ; живѣе немногія работы рано умершаго Н. Зауервейда младшаго (Курюкъ-Даръ), обильны каррикатуры (Невскаго, Степанова, Боклевскаго), больше политич. характера, но особенно выдѣлилось періодич. литограф. изданіе Тимма "Русскій художественный листокъ", превратившійся въ живую, интерес. хронику войны. Отдѣл. геройск. подвиги, типы кавказцевъ, севастопольцевъ, союз. войскъ, обстановка воен. дѣйствій, красавцы стар. флота и подвиги новаго, пароходнаго, проходятъ въ немъ въ бойкихъ рисункахъ Тимма, К. Филиппова, въ тонкихъ наброскахъ "лейтенанта флота" Боголюбова. Это изданіе (воспроизводившее отчасти и упомянутые выше кавказ. рисунки) имѣло значит. распростр-ніе и оказало не малое вліяніе на популяризацію батальн. Ж. и на ея упрощеніе, приближеніе къ жизни. Послѣ него становятся не столь неожид-ми художеств. явленія нов. царствованія Александра II. Сред. Азія въ 60—70-хъ гг. сыграла ту же роль, что раньше Кавказъ. Тамъ, на просторѣ оригинал. природы, въ стычкахъ съ живопис., дик. прот-комъ свободно развивались и бойкое умѣнье романтика-иллюстратора Н. Н. Каразина и реалистич. талантъ В. В. Верещагина (1842—1904). Впервые съ полн. ясностью въ картинахъ послѣдняго б. сказана та простая истина, что "на каждый часъ славы на войнѣ приходится 20—40, пожалуй и гораздо больше, часовъ страданій и мученій всякаго рода". Но побѣжденные, искалѣченные, плѣнные, замерзшіе, убитые, забытые показаны у него рядомъ съ могучей жизн. силою тѣхъ простыхъ героевъ въ бѣл. рубашкахъ и сѣр. шинеляхъ, что на окликъ "напавшаго врасплохъ", "окружившаго, преслѣдующаго" врага: "Сдавайтесь!" спокойно отвѣчаютъ: "Убирайся къ чорту!", "Ляжемъ костьми", "Пусть войдутъ!" Послѣ такого, отвѣчающаго всему настроенію эпохи, рѣшит. поворота къ реализму, послѣ аналогичнаго одновр-но происшедшаго переворота во франц. батальн. Ж., возвратъ къ прежн. условно офиціал. парадности былъ уже невозможенъ. Батальн. Ж. оконч-но опростилась, иногда даже чрезмѣрно, нерѣдко приходя, хотя инымъ, чѣмъ раньше, путемъ, къ тому же результату, — скукѣ. Къ тому же, господствовавшіе въ 60—70-хъ гг. XIX в. взгляды и симпатіи вообще отвлекали худож. силы отъ батальн. Ж. въ др. области, т. ч. война 1877—78 гг., несмотря на обществ. сочувствіе, отразилась въ Ж. явленіями, въ большинствѣ далеко не первоклассными. Кромѣ Верещагина, не было ни одного истин. баталиста, к-рый бы съ подлинною страстью изображалъ войну, гдѣ бы она ни велась. Талантливый А. Д. Кившенко, несмотря на обширный и сравнит-но удачно выполненный заказъ для Вост. галлереи Зимн. Дворца (дѣла Кавказ. театра — Ардаганъ, Аладжа и др.) и свою профессуру въ батальн. классѣ академіи, охотно отдавался мирной, чисто жанр. Ж., точно такъ же, какъ и проф-ръ-баталистъ, ученикъ Виллевальда, П. О. Ковалевскій (сраженіе при р. Ломѣ, у Мечки и воен. жанръ) Рядъ художниковъ взялся за батальн. Ж. совершенно случайно: пейзажисты Л. Ф. Лагоріо ("Сидѣніе въ Баязетѣ", "Взятіе Ловчи", "Пароходъ Константинъ") и П. А. Суходольскій ("Дѣло при Ташкисенѣ"), акварелистъ П. П. Соколовъ ("Мертвая дорога", "Взятіе Плевненскаго редута" и др. весьма эскиз. рисунки), "лошадникъ" Н. Е. Сверчковъ ("Переходъ черезъ Балканы") могли увлекаться войною временно, даже отличаться лично въ воен. дѣйствіяхъ, какъ Соколовъ, Лагоріо, но все же война для нихъ была лишь эпизодомъ, и въ ея картинахъ они оставались самими собою. Также случайно коснулся воен. дѣйств-ности разносторон. талантъ В. Д. Полѣнова (сцены изъ жизни Рущук. отряда), во всѣ области вносившаго одинаково вдумчивое изученіе и законченность исполненія. Къ сожалѣнію, не такому таланту пришлось занять первенствующее положеніе въ Вост. галлереѣ, а сухо-фотографичному жанристу Н. Д. Дмитріеву-Оренбургскому, изобразившему побѣдонос. бои европ. театра рус.-тур. войны ("Зеленыя горы", "Систовскія высоты") на рядѣ полотенъ, но безъ того подлин. одушевленія побѣдой, какое мы видимъ на картинѣ тенденціоз. Верещагина "Скобелевъ подъ Шипкой". — Долголѣтній періодъ мира не содѣйствовалъ особен. развитію батальн. Ж., но все же общій подъемъ художеств. культуры и вліяніе франц. баталистовъ обусловили изв. прогрессъ. Болѣе молодое поколѣніе художниковъ еще долго живетъ воспоминаніями войны. Въ столицахъ показываются большія панорамы Карса и Плевны работы франц. мастера Филиппото. Оф-ръ-художникъ А. Н. Поповъ съ больш. оживленіемъ передаетъ настроеніе штурма и атаки въ сюжетахъ рус.-тур. войны (Орлиное гнѣздо, атака гусаръ при Хайдаркіой и др.). Слѣдуя за войсками на маневрахъ и походахъ мирн. времени, развиваютъ свой талантъ Н. С. Самокишъ, В. В. Мазуровскій и пишутъ, кромѣ картинъ войны ("Сраженіе при Авліарѣ" и др. картины Тифлис. музея — первый, "Дѣло подъ Телишемъ", эпизоды 1812—14 гг. — второй), и рядъ сценъ маневрен. и обыден. воен. жизни. Верещагинъ, съ прежней силой и реализмомъ отдаетъ свою кисть реставраціи наполеон. похода; въ Тифлисѣ трудами Ф. А. Рубо и Самокиша создается "Храмъ Славы", посвященный подвигамъ кавказ. войскъ; тотъ же Рубо нѣск. позднѣе въ больш. панорамахъ развертываетъ трагедію Севастополя, Березины, Ахульго, Бородина. Рядъ иллюстрированныхъ изданій, въ особенности исторій полковъ, развилъ силы мног. рисовальщиковъ, какъ Каразинъ и Шарлемань изъ стар. поколѣнія, тотъ же Самокишъ, А. Сафоновъ, Далькевичъ, Э. Соколовскій, К. Газенкампфъ и др. Изобразителями торжествъ и мирн. жизни брон. флота, вслѣдъ за Боголюбовымъ, явились А. К. Беггровъ, Гриценко, Ткаченко, Блиновъ. Т. обр., ко времени рус.-яп. войны не было недостатка въ художеств. силахъ. Несмотря на соперничество, оказываемое соврем. живописи фотографіей, немало художниковъ-очевидцевъ присылали изъ Манчжуріи свои иллюстраціи-корресп-ціи въ такія изданія, какъ "Лѣтопись войны" и др., и среди нихъ есть такіе талантл. работники, какъ Самокишъ, Мазуровскій, Сафоновъ, Бакмансонъ, Кравченко, Пироговъ, Табуринъ, полк. Шиповъ, Владиміровъ, молодой, недавно умершій, оф-ръ Свищевскій и др.; тѣмъ не менѣе больш. картинъ до сего времени появилось сравнит-но немного. Характеръ ли самой войны, вліяніе ли обществ. настроеній, ее сопровождавшихъ, но на лицо тотъ фактъ, что достойнаго себя изображенія эта война еще не получила. Однако, "Вафангоу" и "Отступленіе къ Тѣлину" Мазуровскаго, "Ляоянъ" Самокиша и др. работы вышеназв. художниковъ не отнимаютъ надежды на то, что мы, какъ и Франція послѣ 1870 г., еще увидимъ достоин. образомъ воплощеннымъ въ краскахъ все то нравств. величіе и безконеч. стойкость, к-рыя наши войска проявили въ невыразимо тягост. условіяхъ послѣд. войны. (Литература, кромѣ трудовъ по общей исторіи живописи Мутера, Яничека, Мерсона и др. и монографій объ отдѣл. художникахъ, сравнит-но не велика. О рус. батальн. Ж. свѣдѣнія разбросаны въ исторіяхъ живописи А. Бенуа, Никольскаго, Гнѣдича, въ трудахъ Ровинскаго, Словарь русскихъ граверовъ; Рус. народ. картины; Собко, Словарь рус. художниковъ; Петрова, Матеріалы по исторіи Ак-міи художествъ; Верещагина и Синягина по библіографіи иллюстр. изданій; Булгакова, Наши художники; "Художеств. Энциклопедіи" и въ журн.: "Рус. Старина", "Художеств. сокровища Россіи", "Старые Годы" и "Воен. Сб.", Вл. Апушкинъ, Эстетика войны, 1904 года, №№ 38, 51, 55, 84 и 87. Кромѣ того: Arsène Alexandre, Histoirede la peinture militaire; Robert de la Sizeranne, Le miroir de la vie. L’esthetique des batailles).