АНТИМИЛИТАРИЗМЪ, въ широкомъ смыслѣ — всякое отрицаніе, въ теоріи или на практикѣ, войны и военной службы. Хотя за всю всемірную исторію, по словамъ одного публициста, "текст историческаго повѣствованія давался войною и только примѣчанія къ тексту миромъ", но все же, подобно войнѣ, стара какъ міръ и идея мира. Начиная съ пророка Исаіи и до нашихъ дней, идетъ непрерывный рядъ мыслителей и поэтовъ, содрогающихся передъ ужасами войны и мечтающихъ о томъ "блаженномъ" времени, когда "перекуютъ люди мечи свои на плуги и копья свои на серпы". Въ большинствѣ случаевъ такой философско-литературный А. непосредственнаго практическаго значенія не имѣлъ, хотя весьма содѣйствовалъ подготовкѣ и разработкѣ тѣхъ практическихъ мѣръ, которыя нынѣ кладутся во главу угла для мирнаго урегулированія международныхъ отношеній (см. Вѣчный миръ и Третейскій международный судъ[ВТ 1]). Но въ теченіе исторіи идея А. нерѣдко получала и практически-дѣятельное значеніе, захватывая широкіе общественные слои и народныя массы. Такой А. въ узкомъ смыслѣ слова проявлялся и проявляется въ многообразныхъ формахъ, исходя изъ различныхъ основаній. — 1) Впервые въ исторіи Европы практическій А. явился въ формѣ религіозной, въ связи съ христіанскимъ ученіемъ. Античные народы, со своими національными религіями и крайнимъ развитіемъ государственности, поглощавшей личность, были въ массѣ совершенно чужды А. Въ ихъ философскихъ системахъ на одномъ изъ первыхъ мѣстъ въ ряду добродѣтелей всегда стояло "мужество", и хотя Платонъ мечталъ о мирномъ островѣ Атлантидѣ, но онъ, въ согласіи съ другими философами древности, считалъ, что "война по законамъ природы царитъ между государствами". Въ особенности, для подчиненія варваровъ, этихъ "враговъ грекамъ по природѣ", всякая война законна "подобно охотѣ за дикими звѣрями", говорилъ Аристотель. И если историкъ Вопискъ, не безъ вліянія болѣе мягкаго ученія позднѣйшихъ стоиковъ, подобно Исаіи думалъ о времени, когда "никто не будетъ изготовлять оружія, волы будутъ оставлены при своихъ повозкахъ, и конь не узнаетъ сраженія", — то онъ все же связывалъ это будущее съ насильственнымъ распространеніемъ римскаго владычества на весь міръ. Христіанство, какъ вселенская религія безконечнаго личнаго совершенствованія, какъ безусловно мирное ученіе "не отъ міра сего", поставило вопросъ иначе. Христіанство первыхъ трехъ вѣковъ относилось въ войнѣ и военной службѣ совершенно отрицательно. Въ значительной степени такое отрицаніе вызывалось связью военной службы съ господствовавшимъ еще языческимъ культомъ. "Можетъ ли христіанинъ стоять на стражѣ у храма боговъ, отъ коихъ отрекся?" спрашивалъ Тертулліанъ, — но въ то же время учители Церкви шли дальше и выводили полное отрицаніе войны изъ абсолютныхъ велѣній Божьяго закона. "Мы не поднимаемъ оружія ни противъ какого народа, не учимся искусству воевать, такъ какъ черезъ Іисуса Христа мы сдѣлались сынами мира", заявлялъ Оригенъ (III в.), и такъ же высказывались въ IV в. Лактанцій и еп. Люциферъ. Это ученіе не оставалось только въ теоріи: первоначальное одушевленіе новообращенныхъ и угрозы духовныхъ каръ по церковнымъ правиламъ заставляли проводить ихъ въ жизнь. Тертулліанъ свидѣтельствуетъ, что "многіе уже покинули военную службу", и среди нихъ было немало такихъ, кто подобно св. Мартину заявлялъ: "Я воинъ Христовъ, сражаться мнѣ не подобаетъ", и платилъ мученичествомъ за это (Максиміанъ, Винтрицій, Ферруцій и др.). Если подобные отказы отъ военной службы не имѣли массоваго характера, то изслѣдователи объясняютъ это системой добровольной вербовки и широкой практикой замѣстительства, допускавшейся въ рекрутской повинности Рима. Но со временемъ христіанство все болѣе проникало въ войска, подчиняя себѣ тѣхъ, кто добровольно посвятилъ себя военной службѣ, сжился съ нею, — и ригоризму принципа скоро пришлось сдѣлать уступку жизни. Сперва церковная практика допустила оставленіе на службѣ тѣхъ воиновъ, которые крестились, состоя уже на службѣ, запрещая только принятіе офицерскихъ должностей, какъ наиболѣе тѣсно связанныхъ съ отправленіемъ языческаго и императорскаго культа, и рекомендуя воздержаніе отъ убійства враговъ. Но осталось в силѣ запрещеніе поступать на военную службу послѣ крещенія. Еще на Никейскомъ соборѣ (325 г.) положена была епитимія для тѣхъ, кто изъ порыва христіанской ревности "отложатъ воинскіе поясы", а потомъ вновь вернутся на военную службу. IV в. былъ критическимъ для этихъ взглядовъ. На знаменахъ римскихъ легіоновъ явился крестъ, христіанская вѣра стала господствующей и вошла въ союзъ съ имперіей, варвары грозили имперіи опасностью со всѣхъ сторонъ, — и церковный А. сталь отступать. Ученіе св. Аѳанасія Александрійскаго о томъ, что "убивать враговъ на брани и законно и похвалы достойно", не было сразу воспринято всѣми; современникъ его, св. Василій Великій, не допускалъ на 3 года къ причащенію убивавшихъ на войнѣ враговъ, такъ какъ "руки ихъ нечисты ", и такая практика держалась до VIII, даже X в., но объ отрицаніи самой военной службы уже рѣчи не было. Въ 416 г. эдиктомъ Ѳеодосія II былъ запрещенъ доступъ въ армію, наоборотъ, нехристіанамь. — Средневѣковая церковь, приспособляясь къ условіямъ жизни, старается удержаться на срединной позиціи и, слѣдуя за блаж. Августиномъ (IV—V в.), учить, что "наша воля должна стремиться къ миру, война же обусловливается необходимостью", и вырабатываетъ ученіе о допустимости "справедливой войны". "Война сама по себѣ всегда есть измышленіе діавола, — говорить папа Николай I (IX в.), — и если нѣтъ необходимости, то нужно отъ нея воздерживаться; но, конечно, безъ всякаго сомнѣнія, нужно готовиться къ войнѣ даже въ великомъ посту, если только она неизбѣжна, если дѣло идетъ о собственной защитѣ, оборонѣ родины и закона отцовъ". Сообразно съ этимъ, феодальное право обязывало вассала помогать сюзерену при оборонѣ и освобождало отъ этой обязанности при "нападеніи на кого-либо внѣ его владѣній". Суровое время легко стирало эти различія, а въ отношеніи язычниковъ и еретиковъ не проводило и ихъ; запреть войны остался лишь для клира и монашества, но и то цѣлые ордена рыцарей-монаховъ создались для того, чтобы "всюду преслѣдовать невѣрныхъ, стирая ихъ съ лица земли", священно-служителямъ запрещалось пролитіе только "христіанской" крови, а папа Григорій VII провозглашалъ "Проклятъ человѣкъ, удерживающій мечъ свой отъ крови". Религіозный А. могъ сохраниться лишь въ сторонѣ отъ господствующей церкви, въ сектантствѣ. Рядъ народныхъ движеній, охватывавшихъ массы религіозно-этическимъ возбужденіемъ, выставлялъ своимъ лозунгомъ полный А. Таково было "братство мира", созданное плотникомъ Дюраномъ во Франціи XII в. и привлекшее десятки тысячъ адептовъ; секта катаровъ ("чистыхъ"), распространившаяся около 1200 г. по Лангедоку, Ломбардіи, Испаніи и нѣмецкимъ странамъ; грандіозное движеніе "бѣлыхъ братьевъ, кающихся", прошедшее въ XIIi—XIV в. также по латинскимъ странамъ и Рейну; лолларды, последователи Виклефа въ Англіи XIV в. Всѣ эти движенія были подавлены жестокими мѣрами. Въ эпоху реформаціи идея А. была выдвинута анабаптизмомъ, потопившимъ ее вскорѣ въ крови крестьянской войны и царства Іоанна Лейденскаго, но она возродилась у мирныхъ менонитовъ, голландской отрасли баптизма, у остатковъ его въ Чехо-Моравіи — въ братствѣ гутеровъ, въ Саксоніи у гернгутеровъ (переселившихся въ XVIII в. въ Россію и создавшихъ колонію Сарепта), также какъ у квакеровъ въ Англіи XVII в. Упорная приверженность идеѣ А., вызывая преслѣдованія, вынуждала этихъ сектантовъ на рядъ переселеній изъ страны въ страну. Преслѣдованія менонитовъ въ Нидерландахъ были ослаблены послѣ борьбы за независимость, въ которой менониты и лично, и деньгами принимали участіе, но все же они предпочли переселиться въ Пруссію, гдѣ имъ была дарована полная свобода отъ военной службы. Въ 1780 г. эта привилегія стала ограничиваться и менониты рѣшили воспользоваться призывомъ колонистовъ Екатериною II и переселились въ Новороссійскія степи, выговоривъ себѣ "навсегда свободу отъ военной повинности". Когда же по уставу 1874 г. воинская повинность была распространена на всѣхъ колонистовъ, менониты собрались выселяться. И хотя уставъ 1875 г. былъ дополненъ изъятіемъ для нихъ, въ силу коего они, освобождаясь отъ ношенія оружія, обязывались служить въ особыхъ рабочихъ командахъ лѣсного вѣдомства, — изъ менонитскихъ колоній все же около 2000 чел. переселились въ Сѣв. Америку. — Аналогичнымъ образомъ странствовали въ теченіе 2-хъ вѣковъ и гутеры изъ Моравіи въ Венгрію, оттуда въ Валахію, пока не осѣли въ Россіи (въ Черниг. губ. кол. Радичевъ), но и отсюда значительная ихъ часть также переселилась въ Америку во избѣжаніе подчиненія уставу 1874 г. — Среди русскаго сектантства А. проявился какъ въ крайнихъ толкахъ безпоповщинскаго старообрядчества, такъ и въ раціоналистическихъ сектахъ. Въ 1738 г. рекрутская повинность была распространена на раскольниковъ; рядъ малопонятныхъ народу войнъ, утомительная борьба съ турками тяжело отзывались на населеніи, и къ концу XVIII в. возродилось старое раскольничье ученіе объ антихристѣ, которое за вѣкъ предъ тѣмъ заставляло ихъ спасаться отъ міра бѣгствомъ въ лѣса и самосожженіемъ. Бѣглый солдатъ Ефимій основалъ секту странниковъ или бѣгуновъ, которые, считая всѣ власти, и церковныя, и государственныя, слугами антихриста, разрывали всякія гражданскія связи и отношенія и уходили въ лѣса. Среди нихъ было едва ли не ⅓ бѣглыхъ солдатъ, и они упрекали другихъ раскольниковъ за то, что тѣ, нанимая за себя рекрутовъ, "подвергаютъ другихъ нечестивому воинскому игу". Часть ихъ, "страннопріимцы", живя въ міру, не уклонялись сами отъ военной службы, но укрывали всѣхъ бѣглыхъ. Въ 30-хъ гг. XIX в. на Дону возникла секта немоляковъ, категорически отрицавшая войну и военную службу; основатель ея, казакъ Зиминъ, снялъ съ себя георгіевскій крестъ, заслуженный во французскомъ походѣ, и отдалъ суду. Аналогичныя секты возникали въ 60—70-хъ гг., въ видѣ немоляевъ, неплательщиковъ лучинковцевъ на Уралѣ, сѣкачей въ Черниг. губ. Иногда А. выливался въ крайне оригинальныя формы; въ 1838 г. правительство обнаружило въ Тверской губ. "особую секту", которая, единственно съ цѣлью избѣжанія рекрутской повинности, "останавливаеть дѣторожденіе послѣ перваго сына, тогда какъ рожденіе нѣсколькихъ дочерей не останавливаетъ беременности"; положено было образовать изъ этихъ сектантовъ особый рекрутскій участокъ и брать по числу душъ, по жеребью, "включивъ въ участокъ и сосѣднія православныя семьи, въ коихъ дѣторожденіе прекратилось послѣ перваго сына" (П. С. 3., 1838 г. № 11586). Наибольшее значеніе по длительности, стойкости и распространенности имѣло движеніе двухъ близкихъ между собою раціоналистическихъ сектъ — духоборцевъ и молоканъ. А. среди нихъ проявился особенно ярко въ началѣ XIX в. По донесенію сен. Лопухина въ 1801 г., "духоборцы защищаться отъ непріятеля считаютъ за должное, но всякое нападеніе отвергаютъ, вслѣдствіе чего еще въ 1-ю турецкую войну подъ Перекопомъ находившіеся изъ нихъ въ Вологодскомъ полку бросили оружіе". Но изъ судебныхъ дѣлъ и указовъ первой четверти XIX в. видно, что духоборцы вообще считали, что "идти на службу противъ непріятеля они не обязаны, потому что праведный не простретъ руки своей на беззаконнаго" и чинили "отбывательство отъ службы" и въ мирное время, "не принимали аммуниціи, провіанту и не хотѣли отправлять службы". Въ 20-хъ гг. изъ-за этого вопроса произошелъ расколъ среди молоканъ, отъ коихъ отдѣлился Донской толкъ Саламатина, считавшаго, что военную службу нести надо, по слову Соломонову: "Бойся Бога, сыне, и Царя, и ни единому изъ нихъ не противься"'. Среди же молоканъ Тамбовскаго толка еще въ 1826 г. было массовое уклоненіе отъ рекрутчины, но постепенно они, какъ и духоборы, смирялись и хотя, считая попрежнему войну и ношеніе оружія непозволительнымъ, рекомендовали всячески избѣгать военной службы, но демонстративнаго "отбывательства" не практиковали, тѣмъ болѣе, что правительство Александра I, вообще терпимо относясь къ вѣрованіямъ сектантовъ, въ вопросѣ о военной службѣ на уступки не шло. Указомъ 1820 г. было постановлено тѣхъ изъ духоборовъ, которые "при отдачѣ въ рекруты отказываются отъ присяги и военной службы, потому что сіе противно образу ихъ мыслей" — къ присягѣ не принуждать, но и отъ службы не освобождать. При Николаѣ I духоборамъ и молоканамъ б. запрещено даже нанимать за себя замѣстителей, и ихъ отправляли, во избѣжаніе соблазна для православныхъ, въ кавказскій корпусъ, въ войска, дѣйствующія противъ горцевъ. Только въ 60-хъ гг. этотъ запретъ замѣстительства былъ отмѣненъ, а съ введеніемъ всеобщей воинской повинности административными распоряженіями рекомендовалось назначать сектантовъ по возможности въ нестроевыя команды, чтобы не принуждать къ ношенію оружія. Отдѣльные случаи уклоненія отъ военной службы за это время бывали, но въ общемъ сектанты службу несли, а въ войнѣ 1877—8 гг. принимали дѣятельное участіе, особенно по подвозу припасовъ къ арміи. Перевороть въ настроеніи закавказскихъ духоборовъ произошелъ въ 90-хъ гг. "Большая партія", "постники", подъ руководствомъ Веригина, выступили противъ матеріалистическаго направленія разбогатѣвшей общины, требовали нравственнаго обновленія и рѣшительно вернулись къ догмату строгаго А. Движеніе это охватило всѣ духоборческія общины Закавказья: духоборы склоняли солдатъ къ отказу, возвращали свои ополченскіе и запасные билеты, собирали имѣвшееся у нихъ оружіе и жгли на площадяхъ. Движеніе это вызвало суровыя репрессіи, разселеніе духоборовъ по глухимъ мѣстамъ Закавказья, и въ 1898 г., послѣ долгихъ поисковъ и при помощи поддерживавшихъ ихъ толстовцевъ и американскихъ квакеровъ, духоборы въ числѣ около 8000 чел. выселились въ Канаду, придерживаясь и тамъ того взгляда, что "отъ войны и скотобоя — все зло на землѣ; отъ войны оптомъ, отъ скотобойни — по розницѣ". — Изслѣдователи-миссіонеры отмѣчаютъ, что это ново-духоборское движеніе произошло не безъ вліянія толстовства, и это вполнѣ возможно, такъ какъ эта "секта" одна изъ наиболѣе строго выдерживающихъ начало А. "Война и убійство самое невозможное дѣло для христіанина. Военный, убійца и всякій человѣконенавистникъ — сыны дьявола", говорить ея катихизисъ. Но у духоборовъ, какъ мы видѣли, была и своя собственная, достаточно прочная традиція въ томъ же направленіи. Появившаяся въ 70-хъ гг. въ Тверской губ. незначительная, но интересная секта сютаевцевъ проникнута тѣмъ же духомъ. — Что же касается того широкаго религіозно-соціальнаго движенія, которое съ 60-хъ гг. охватываетъ югъ Россіи, переходя теперь и въ Великороссію, и именуется штундою, то его отношеніе къ А. не вполнѣ ясно. По своему происхожденію близкіе къ началамъ баптизма, штундисты въ теоріи, несомнѣнно, склонны къ А., но практика, повидимому, не однородна. Встрѣчаются донесенія и жалобы на уклоненіе ихъ отъ военной службы, а съ другой стороны, существуютъ категорическія заявленія самихъ сектантовъ, что "правительство и въ Новомъ Завѣтѣ не напрасна носить мечъ и имѣетъ право употреблять его противъ враговъ отечества, въ защиту его подданныхъ". "Считая поэтому своею обязанностью нести военную службу, когда потребуетъ того начальство, они, однако, могутъ также сердечно соединяться и съ тѣми, кто не раздѣляетъ ихъ убѣжденій о допустимости военной службы". Тѣмъ не менѣе, несмотря на свое широкое развитіе, главнымъ образомъ, въ 70—80-хъ гг., штундизмъ только въ 1894 г. былъ признанъ "особо вредною сектою", что говорить за то, что если А. и присущъ ему, то преимущественно въ скрытомъ видѣ. — 2) У многихъ изъ перечисленныхъ сектъ А. опирается не только на религіозно-этическую основу, но и на болѣе или менѣе развитое анархическое міросозерцаніе. Въ своеобразной формѣ проявилось оно у "странниковъ", въ наиболѣе полной — въ ученіи Л. Н. Толстого. Въ его упорной, по собственному признанію, 30-лѣтней борьбѣ "съ грѣхомъ, вредомъ и безуміемъ военной службы" — трудно сказать, что стоить на первомъ планѣ: религіозно-этическіе императивы, или стремленіе къ анархическому укладу человѣческой жизни. Первые заставляли его даже въ разгарѣ японской войны заявлять: "я не могу, не хочу, не буду ни прямо, ни косвенно, ни распоряженіемъ, ни помощью, ни возбужденіемъ участвовать въ войнѣ, такъ какъ того требуетъ Богъ", Анархическое же всецѣлое отрицаніе государства, во всякой его формѣ, приводило Толстого къ отрицанію всякихъ "ложныхъ, утонченныхъ, научныхъ средствъ прекращенія войны, въ родѣ третейскаго суда, попытокъ разоруженія и т. п. ". Единственно-вѣрный путь къ "естественной, радостной и наиболѣе нравственной жизни", это — отказъ каждаго человѣка отъ повиновенія государству во всѣхъ его требованіяхъ, въ первую голову — отъ военной службы. Ту же точку зрѣнія развиваютъ и также проповѣдуютъ "пассивное сопротивленіе" и другіе, немногочисленные, правда, сторонники "пассивнаго анархизма", въ родѣ американца Туккера. — Другой, болѣе распространенный, "анархизмъ активный", идущій отъ Бакунина и Кропоткина, имѣя болѣе или менѣе тѣ же исходные пункты (за исключеніемъ, конечно, религіозно-этическихъ) и близкіе идеалы, отличается, въ общемъ, инымъ характеромъ тактики. Допуская возможность лишь насильственнаго упраздненія государства (съ распущеніемъ арміи), онъ старается прежде всего "поддержать пробужденіе духа возмущенія, чувство независимости, дикую смѣлость", лучше всего — личнымъ примѣромъ, "пропагандой дѣйствіемъ". При той рѣшительности средствъ, которая допускается боевымъ анархизмомъ, такая мѣра, какъ единичное уклоненіе отъ военной службы, является настолько скромной и незамѣтной, что она до нѣкоторой степени стушевывается въ теоретическихъ рецептахъ анархизма, но она отвѣчаетъ общему строю ученія, вполнѣ подходить подъ общую формулу "пропаганды дѣйствіемъ". Если въ Зап. Европѣ вообще, во всѣхъ почти государствахъ (даже въ милиціонной Швейцаріи) имѣютъ спорадически мѣсто случаи идейнаго уклоненія отъ военной службы, то ихъ надо поставить на счетъ, главнымъ образомъ, анархическихъ ученій. — 3) А. соціалистическихъ партій носитъ иной характеръ. Не отрицая въ будущемъ общественной принудительной власти, онѣ не отвергаютъ и арміи, выставляя въ своей программѣ (еще со времени "Интернаціонала" Маркса) упраздненіе лишь постояннаго войска и замѣну его народной милиціей. Постепенно перейдя къ умѣренной тактикѣ, вступивъ во всѣхъ странахъ на путь парламентской работы, современный соціализмъ (въ лицѣ руководящей соціалъ-демократической партіи) чуждъ, и въ теоріи, и на практикѣ отказа отъ военной службы. Хотя въ 60-хъ гг. на съѣздахъ "Интернаціонала" проводилась мысль, что "достаточно рабочимъ прекратить производство, чтобы парализовать любое воинственное предпріятіе правительствъ", но когда, въ 1891—92 гг., на международныхъ конгрессахъ рабочей соціалъ-демократической партіи, голландскій анархистъ Д. Ньювенгуисъ дважды вносилъ аналогичное предложеніе о томъ, чтобы, въ случаѣ возникновенія войны, отвѣтить на нее всеобщей стачкой въ стороннихъ государствахъ и спеціально "военной стачкой" въ заинтересованныхъ, — то оба раза, подъ вліяніемъ такихъ партійныхъ авторитетовъ, какъ Бебель и Либкнехтъ, предложеніе это отвергалось. Послѣдній конгрессъ 1910 г. въ Копенгагенѣ также уклонился отъ принятія предложенія Вальяна и Кейръ-Гарди о стачкѣ на время войны во всѣхъ отрасляхъ производства, относящихся къ военному дѣлу, и высказался за парламентскую борьбу съ милитаризмомъ. Но въ то же время соціалисты относятся съ насмѣшкой и къ стараніямъ "буржуазныхъ фантазеровъ" — пасифистовъ уничтожить войну въ предѣлахъ существующаго строя, такъ какъ они, соціалисты, убѣждены, что война "съ желѣзной необходимостью время отъ времени посѣщаетъ современное общество", что она "роковое слѣдствіе капиталистическаго строя" и можетъ исчезнуть лишь съ его уничтоженіемъ. Они допускаютъ (напр., Каутскій), что въ современныхъ условіяхъ не всякая, даже наступательная, война будетъ противъ интересовъ народа, что "соціалъ-демократія можетъ очутиться въ положеніи, когда она должна будетъ требовать наступательной войны", — а потому они заботятся лишь о томъ, чтобы поставить возможность войны въ наибольшую зависимость отъ самого народа. На соціалистическихъ конгрессахъ 1889 г., въ Парижѣ, и 1896 г., въ Лондонѣ, выработана программа изъ 3 пунктовъ: а) уничтоженіе постояннаго войска, при чемъ оно подвергается критикѣ даже съ чисто-военной точки зрѣнія, какъ неспособное будто бы противостоять коалиціи враговъ съ превосходными силами и какъ недостаточно выучивающее гимнастикѣ, маршировкѣ, стрѣльбѣ. Между тѣмъ, милиція, ставя подъ ружье все годное къ тому населеніе, обучая каждаго гражданина съ дѣтства владѣть оружіемъ, значительно усиливаетъ національное сопротивленіе. Кромѣ того, если "каждый гражданинъ будетъ солдатомъ, то каждый солдатъ — гражданиномъ". У каждаго будетъ дома вся аммуниція и оружіе, — благодаря этому мобилизація возможна въ 1 сутки, но съ другой стороны станетъ невозможнымъ употребленіе арміи внутри страны — и въ этомъ, думается, для соціализма центръ тяжести этого пункта программы; б) рѣшеніе вопроса объ объявленіи войны должно быть предоставлено плебисциту (въ Германіи Эрфуртская программа 1891 г. ограничивается передачей его народному представительству), и в) требуется учрежденіе международнаго третейскаго суда, чтобы показать, что "партія поддерживаетъ всякую серьезную попытку устранить военную опасность, хотя и не сбивается на буржуазную утопію о мирѣ". Изъ 1-го пункта программы вытекаетъ требованіе голосовать противъ всякаго бюджета, коимъ поддерживается существованіе постоянныхъ армій, что и осуществляется соціалистами во всѣхъ парламентахъ, соединяясь съ агитаціоннымъ обличеніемъ непорядковъ въ арміи. Но иногда въ средѣ соціалистовъ проявлялось и болѣе примирительное теченіе; напр., на конгрессѣ германской соціалъ-демократической партіи 1897 г. депутатъ рейхстага Шиппель предложилъ вотировать за лучшее вооруженіе арміи, ссылаясь на то, что самъ Бебель хотѣлъ голосовать за темные мундиры, лучше защищающіе отъ вражескихъ пуль. Конгрессъ счелъ эти случаи не аналогичными, такъ какъ въ одномъ рѣчь идетъ о лучшей защитѣ, въ другомъ — о лучшемъ уничтоженіи жизней, и постановилъ попрежнему: не вотировать ни пфеннига. Но и послѣ того баварская группа Фольмара голосовала за бюджетъ. — Въ интересахъ мира соціалистическія партіи борются противъ таможенныхъ пошлинъ, колоніальной политики, какъ носящихъ въ себѣ возможность войнъ. Отъ имени французскихъ соціалистовъ Жоресъ отказался "отъ всякой мысли о военномъ реваншѣ противъ Германіи". Въ свое же время комитетъ "Интернаціонала" и нѣмецкіе соціалисты настойчиво протестовали противъ войны съ Франціей, а послѣ Седана рекомендовали предложить ей почетный миръ, всячески предостерегая отъ "грабежа французской территоріи". Въ такихъ выступленіяхъ соціалисты не всегда совпадали съ господствующими теченіями общественнаго мнѣнія, но когда ихъ упрекали въ антипатріотизмѣ, ихъ лидеры, какъ Бебель и Либкнехтъ, неоднократно заявляли: "Если кто-нибудь нападетъ на Германію, если существованіе ея подвергнется опасности, я даю слово, что всѣ мы, молодые и старые, взвалимъ ружья на плечо и пойдемъ на врага". То же заявлялось и во Франціи. Это не мѣшаетъ соціалистамъ развивать усиленную энергію "въ ежедневной борьбѣ съ милитаризмомъ". Она исходить, главнымъ образомъ, изъ основной идеи соціализма о вредѣ для пролетаріата арміи, какъ главнаго оплота капиталистическаго строя, и потому сводится къ соотвѣтственному "воспитанію" молодежи, дабы заставить ее "и на службѣ остаться вѣрной своимъ классовымъ интересамъ". Что эта пропаганда, не могущая не отражаться на дисциплинѣ войскъ, имѣетъ не широко антимилитаристическій характеръ, а специфически политико-соціальный, видно изъ того, что она наиболѣе развита въ Бельгіи, хотя тамъ при небольшомъ войскѣ и нейтральности страны вопросы внѣшней обороны играютъ малую роль. Пропаганда эта выражается въ спеціальной литературѣ, митингахъ и манифестаціяхъ въ періоды призыва, въ организаціи связи между рабочими союзами и солдатами, посредствомъ совмѣстныхъ празднествъ, особыхъ "комитетовъ жалобъ" и т. п. Въ послѣднее десятилѣтіе XIX в. среди соціализма возродилось теченіе, не удовлетворяющееся установившимися программою и тактикою соціалистическихъ партій и возвращающееся къ анархическимъ тенденціямъ. Именно, во Франціи возникло движеніе "революціоннаго синдикализма", разочаровавшееся въ парламентской дѣятельности и сведшее свою задачу къ игнорированію государства и къ непосредственной, энергичной классовой борьбѣ; оно осложнилось идеей крайняго "антипатріотизма", приводящаго къ полному А. Эта идея была выдвинута и ревностно стала пропагандироваться соціалистомъ Эрве (Hervé). Его исходные пункты не новы; онъ развиваетъ общіе тезисы соціализма о классовомъ характерѣ государства, какова бы ни была его "политическая этикетка", о солидарности пролетаріата всѣхъ странъ и обрушивается на логическую непослѣдовательность вождей соціализма, которые въ международномъ конгрессѣ взываютъ къ объединенію пролетаріата "для непримиримой борьбы классововъ", а разойдясь съ него, готовы объединиться съ враждебнымъ пролетаріату классомъ и "Бебель, съ одной стороны, Жоресъ — съ другой, съ ружьемъ въ рукѣ пойдутъ умирать, одинъ за германское, другой — за французское отечество". Эрве, признавая, что народныя массы идутъ на войну не изъ-за одного страха, а "съ сознаніемъ нравственнаго долга, чуть ли не радостно", пытается доказать, что для народной массы совершенно безразлично, подчиняться ли правительству французской республики или германскаго императора, и что поэтому никакая война, даже оборонительная, не нужна для пролетаріата. "Единственная война, достойная умныхъ, это — соціальная революція". Книга Эрве "Leur Patrie" въ 1905 г. вызвала большую сенсацію, онъ нашелъ приверженцевъ среди синдикалистовъ Франціи и Италіи, принявшихъ программу "прямого дѣйствія", т.-е. всеобщей стачки, возстанія, дезертирства изъ арміи и проч., но со стороны большинства соціалъ-демократіи и авторитетнѣйшихъ ея вождей встрѣченъ былъ сильный отпоръ. "Вторженіе вражсекихъ войскъ, — по словамъ Каутскаго, — означаетъ такое невыразимое несчастіе для всей страны, что оно возбуждаетъ все населеніе къ отпору, и никакой классъ не можетъ остаться въ сторонѣ отъ этого могучаго теченія". А "военная стачка", идея которой выражена Эрве, если примѣнена только съ одной стороны, открываетъ границу именно для такого вторженія, т.-е. для наихудшей формы войны. Шансовъ же на то, чтобы она была съ обѣихъ сторонъ да и вообще приняла бы сколько-нибудь массовый характеръ, — нѣтъ. И потому единичныя попытки провести ее въ жизнь, если и будутъ героичны, то все же это "героическая глупость". Партія, выставивъ своимъ тактическимъ оружіемъ военную стачку, "была бы скомпрометирована серьезнѣйшимъ образомъ". И соціалъ-демократическая партія на конгрессѣ въ Штутгардтѣ отвергла антипатріотизмъ Эрве. — Удастся ли синдикализму, какъ онъ думаетъ, обновить соціализмъ революціоннымъ духомъ, или, наоборотъ, въ немъ самомъ усилится расколъ, и верхъ возьметъ умѣренность, но несомнѣнно, что это движеніе, какъ и тѣсно связанный съ нимъ эрвеизмъ, сказались сильнымъ обостреніемъ антимилитаристическаго настроенія среди соціалистовъ, выразившагося въ усиленіи пропаганды, устройствѣ "кассъ солдатской копейки", денежными подарками поддерживающихъ связь солдата съ его рабочимъ синдикатомъ, "кассы для непокорныхь", т.-е. для поддержанія усиливающагося во французской арміи дезертирства, и т. д. Такое революцинизированіе зап.-европейскаго соціализма произошло не безъ вліянія революціоннаго движенія въ Россіи. Здесь соціализмъ, имѣя всегда более революціонный характеръ, смотрѣлъ на армію, главнымъ образомъ, какъ на объектъ политической пропаганды, стараясь подрывомъ дисциплины вырвать это оружіе изъ рукъ правительства и обратить его противъ него же. Этимъ объясняется, почему соціалистическая пропаганда въ нашей арміи шла рука объ руку съ толстовской, хотя, казалось бы, ни по своимъ основаніямъ, ни но выводамъ, между ними нѣтъ ничего общаго. 4. А. пасифистовъ, "друзей мира", "буржуазныхъ миролюбцевъ", какъ общественное движеніе, возникъ после тяжелыхъ испытаній наполеоновскихъ войнъ, почти одновременно въ Соед. Штатахъ Сѣв. Америки и въ Англіи (1815—16 г.), въ видѣ "обществъ друзей мира". Первоначальными ихъ основателями были квакеры, но потомъ движеніе перекинулось по всѣмъ странамъ Европы и внѣ ея и стало совершенно внѣ-конфессіональнымъ и внѣ-партійнымъ движеніемъ противъ войны въ рамкахъ существующаго строя, въ формахъ строго легальныхъ. Его основанія — мысли и чувства, выработанныя многовѣковой работой гуманитарной философіи, поэзіи и публицистики о вредѣ войны съ этической и экономической точекъ зрѣния; необычайное развитіе въ XIX в, культурной и экономической солидарности народовъ, техническаго прогресса вообще и средствъ разрушенія въ частности, обиліе войнъ, сменившихся не менѣе тягостною эпохою вооруженнаго мира, — все это подводило реальныя основанія подъ стремленія пасифистовъ къ миру. Цѣль ихъ — полное, уничтоженіе войны и разоруженіе, а пока — возможное ограниченіе войнъ и вооруженій. Путь къ тому, — главнымъ образомъ, установленіе постояннаго и обязательнаго третейскаго суда для разрѣшенія международныхъ столкновеній; развитіе федеративнаго начала въ жизни народовъ умноженіемъ международныхъ уній, конвенцій (почты, авторское право и т. д.); расширеніе началъ нейтралитета въ отношеніи отдѣльныхъ странъ (напр., Скандинавскихъ) и мѣстностей (перешейки, проливы), и вообще испытаніе и развитіе всевозможныхъ формъ международнаго права, сближающихъ народы и удаляющихъ опасность войны. "Война должна задохнуться въ атмосфере права". Способъ дѣйствія пасифистовъ — пропаганда идеи мира, объединеніе сочувствующихъ въ общества, воздѣйствіе на подрастающія поколѣнія и на правительства. Общества друзей мира развивались повсеместно до конца, 60-хъ гг.; движеніе, пріостановленное войною 1870 г., вновь оживилось съ 1889 г., когда на всемірной выставке въ Париже собрался 1-й международный конгрессъ друзей мира, которые послѣ того собираются ежегодно. Съ 1892 г. движеніе проникло въ среду членовъ различныхъ парламентовъ, которые также стали собираться на "междупарламентскія конференціи", имѣющія представителей всѣхъ парламентскихъ странъ. Возникновеніе въ Россіи после 1905 г. первыхъ обществъ мира и вступленіе русскихъ группъ членовъ Г. Думы и Г. Совѣта въ междупарламентскій союзъ международнаго арбитража было скрѣплено визитами французскихъ парламентаріевъ въ Россію въ 1910 г. Въ 1908 г. всего обществъ друзей мира съ филіальными отдѣленіями было более 600; ростъ ихъ, а въ особенности членовъ междупарламентскихъ конференцій говорить за возможный ростъ вліянія ихъ идей на парламенты, а черезъ нихъ и на правительства. Фредерикъ Пасси, Берта Суттнеръ, В. Стэдъ — виднѣйшіе дѣятели пасифизма въ наше время. 5) Результатомъ совокупнаго дѣйствія всѣхъ изложенныхъ вліяній, а также, конечно, и собственнаго сознанія народно-государственныхъ интересовъ явился со стороны самихъ правительствъ рядъ тѣхъ практическихъ мѣръ къ ограниченію и гуманизаціи войны, которыя въ совокупности могутъ быть названы правительственнымъ А-момъ. Въ средніе вѣка вліяла, главнымъ образомъ, Церковь, содѣйствуя выработкѣ, какъ вообще началъ международнаго нрава, такъ и такихъ своеобразныхъ институтовъ, какъ "Божій миръ" — въ отношеніи ряда неприкосновенныхъ для войны лицъ, мѣстъ, вещей, или "Божье перемиріе" въ опредѣленные дни (для частныхъ и международныхъ войнъ). Съ развитіемъ международнаго общенія и ростомъ культуры развивалось международное право, въ частности — право войны, упрочивались системы союзовъ, появлялись постоянно нейтральныя государства, обезпеченныя международной гарантіей, примѣнялись все чаще третейскіе суды между государствами; въ XIX в. начали проводиться въ жизнь, хотя и нерѣшительно, принципы ихъ постоянной организаціи и обязательности обращенія къ нимъ; дѣлались попытки, хотя неудачныя, къ ограниченію вооруженій и т. д. — Но если идеи А., захватывая отдѣльныхъ лицъ или цѣлыя общественныя группы, оказывали въ теченіе исторіи извѣстное вліяніе и на постепенное прогрессированіе формъ международной жизни, — то все же общій ходъ ея остается неизмѣннымъ, — война, какъ и встарь, продолжаетъ "писать исторію", и міровая политика нашего времени далека отъ осуществленія идеаловъ А. Несмотря на пропаганду "братства народовъ", "вѣчнаго мира" и "всеобщаго разоруженія", — развитіе вооруженныхъ силъ идетъ попрежнему усиленнымъ темпомъ, введеніе всеобщей воинской повинности признается насущною потребностью государственной обороны даже въ Англіи, Сѣв.-Амер. Соед. Штатахъ и Китаѣ, до сихъ поръ воздерживавшихся отъ нея, а обостряющаяся промышленная конкуренція создаетъ новые поводы для возникновенія войнъ — "борьбу за рынки". Стремленіе къ расширенію государствами своихъ территорій, вызываемое экономическими, политическими и соціальными причинами, также не угасаетъ (аннексія Австріей Босніи и Герцеговины, Японіей — Кореи); конструированіе государствъ на почвѣ объединенія расъ и національностей и выдѣленія ихъ въ самостоятельныя организаціи продолжается (панмонголизмъ, пангерманизмъ, панславизмъ): цивилизація постепенно выдвигаетъ на сцену исторіи все новые народы и расы. Самая война не теряетъ чертъ жестокости (систематическій изморъ англичанами въ 1900—01 гг. бурскихъ женъ и дѣтей въ концентраціонныхъ лагеряхъ, поведеніе испанск. ген. Вейлера на Кубѣ, избіеніе америк. ген. Смитомъ на о-вѣ Самаръ (Филиппины) всѣхъ туземцевъ старше 10-лѣтняго возраста, рѣзня японцами китайцевъ въ П. Артурѣ въ 1894 г.). Не будучи, так. обр., въ силахъ прекратить войны и парализовать чрезмѣрныя жестокости въ ихъ проявленіи, идеи А. и пасифизма способны въ то же время угашать героическое міросозерцаніе народовъ, дѣлавщее ихъ стойкими, крѣпкими государствен. организмами и обезпечивавшее ихъ самобытность, ихъ политическую и гражданскую свободу и цѣлость ихъ культуры подъ натискомъ "варваровъ". Они угрожаютъ заразить народы равнодушіемъ къ своему отечеству и, развинчивая войну, обезцѣниваютъ цѣлый рядъ духовныхъ цѣнностей, воспитывавшихъ въ человѣчествѣ непоколебимую преданность идеѣ, готовность гибнуть за нее, приносить себя въ жертву за общее дѣло — "за други своя". Сознаніе опасности отъ этого равнодушія начинаетъ постепенно возвращаться къ современному обществу, и типичный его представитель, популярный современный политическій дѣятель, бывшій президентъ Сѣв.-Амер. Соед. Штатовъ, Т. Рузвельтъ открыто призналъ въ одной изъ своихъ рѣчей, что "нація, боящаяся войны, разлагается и осуждена на погибель и рабство". Борьба съ А. должна вестись какъ путемъ патріотическаго воспитанія молодежи и выясненія ей идеальныхъ и эстетическихъ сторонъ войны и военнаго дѣла, такъ и въ самой арміи, путемъ организации военныхъ союзовъ, получившихъ особенно широкое развитіе въ Германіи, и въ бесѣдахъ съ нижними чинами, разъясняющихъ вопросы о сущности и задачахъ государства, о значеніи и необходимости постоян. арміи и т. п., кромѣ того, для подготовки руководителей такихъ бесѣдъ — будущихъ офицеровъ, у насъ съ 1907 г. по 1910 г. въ воен. училищахъ выпускнымъ юнкерамъ читался особый курсъ, т. назыв. "особый отдѣлъ законовѣдѣнія", въ которомъ разбирались и критиковались основн. положенія современныхъ антигосударств. и антимилит. ученій параллельно съ изложеніемъ здравыхъ политич. понятій. Наконецъ, къ мѣрамъ борьбы съ А. должны быть, причислены и всѣ тѣ мѣры, которыя ведутъ къ сближенію корпуса офиц. съ нижними чинами и къ укрѣпленію между ними нравств. связи. (Изъ русск. руководствъ по этому предмету наиболѣе извѣстны книги: В. А. Томашевичъ. Учебн. законовѣд. Вып. III. Спб., 1908 г. (на прав. рукописи); А. М. Добровольскій. Анархизмъ, соціализмъ, рабоч. и аграрн. вопросы. Спб., 1908 г.; М. М. Бородкинъ. Современныя бесѣды. Спб., 1907 г., въ 4 выпускахъ — "о соціализмѣ, націон. и воен. вопросы", и проф. Э. Н. Берендтсъ. О государствѣ, бесѣды съ юнкерами Ник. кав. уч. Спб., 1908. Литературы, обнимающей вопросъ объ А. въ цѣломъ, не имѣется. Наиболѣе обработань періодъ первоначальнаго христіанства и средневѣковой церкви въ трудахъ: проф. М. Таубе. Исторія зарожденія современнаго международнаго права, т. II, 1899 г. и Христіанство и организація международнаго мира, 1902 г.; Bigelmair. Die Beteiligung der Christen am öoffentlichen Leben in vorkonstantinisceher Zeit. Матеріалъ о сектантствѣ разбросанъ въ общихъ трудахъ и монографіяхъ о сектантствѣ, какъ, напр.: проф. Буткевичъ. Обзоръ русскихъ сектъ и ихъ толковъ; Юзовъ. Расколъ и сектантство; Клаусъ, Наши колоніи (о менонитахъ); Танъ. Духоборы въ Канадѣ, 1906 г.; Пругавинъ. Религіозные отщепенцы, 1904 г. и др.; Эльцбахеръ. Анархизмъ; Эрве. Соціализмъ и патріотизмъ, М. 1907 г.; обильная новѣйшая литература о синдикализмѣ въ трудахъ Лабріолы, Оливетти и др. Объ отношеніи соціализма къ вопросу даютъ свѣдѣнія не только общіе труды по его исторіи, но и спеціально вопросу посвященныя рѣчи и статьи, напр.: Ж. Жоресъ. Соціализмъ и миръ, 1905; Г. Лагардель. Пролетаріатъ и милитаризмъ во Франціи и Бельгіи, 1906; К. Каутскій. Патріотизмъ, война и соціалъ-демократія, 1906; В. Либкнехтъ. Наши цѣли, 1905; Ш. Нэнъ. Милитаризмъ и соціалъ-демократія, 1906; М. Мауренбрехеръ. Соціализмъ и международныя отношенія. О пасифизмѣ — Гр. Комаровскій. Успѣхи идеи мира. М. 1898, и др.).
Примѣчанія редакторовъ Викитеки
- ↑ Указанной статьи нѣтъ въ данномъ изданіи.