АНДРАШИ, Юлій, гр. (gr. Julius Andrassy-Csik-Szent-Kiràly & Kramahorka), знаменитый венгерскій патріотъ и государственный дѣятель 2-й полов. XIX в., сыгравшій крупную роль въ исторіи т. наз. Восточнаго вопроса и въ частности — въ дѣлѣ Берлинскаго конгресса, обезцѣнившаго наши побѣды надъ Турціей въ 1877—78 гг. и создавшаго современное политическое положеніе на Балканскомъ полуостровѣ. Род. 3 марта 1823 г. въ Кашау. Съ дѣтства А. проявилъ блестящія способности и тогда же извѣстный венгерск. политич. дѣятель гр. Сегени предсказалъ ему великую будущность: "Вы не можете оказать Венгріи большую услугу, — говорилъ Сегени доктору, лѣчившему 16-лѣтн. Андраши, — какъ спасти отъ смерти этого юношу". Въ 1846 г. А. выступилъ, какъ публицистъ, въ защиту оппозиціи противъ компромиссовъ съ дѣйствовавшей тогда въ Венгріи системой административнаго произвола. Участвуя въ качествѣ депутата въ венгерскомъ парламентѣ 1847—48 г., онъ сразу пріобрѣлъ вліяніе блестящей характеристикой "3 разрядовъ совѣтниковъ, окружающихъ корону: 1) тѣхъ, которые могли бы совѣтовать, но которыхъ не спрашиваютъ, 2) тѣхъ, которыхъ не спрашиваютъ, но которые и не могли бы посовѣтовать ничего путнаго, и 3) тѣхъ, которые даютъ дурные совѣты и которыхъ слушаютъ". Будучи горячимъ либераломъ, отстаивая идею отвѣтственнаго министерства, А. въ то же время обнаружилъ узко націоналист. пониманіе госуд. интересовъ, отвергая для Венгріи всеобщее избирательное право: "Въ предѣлахъ нашего отечества живуть многія національности; только конституціонная свобода можетъ объединить ихъ подъ гарантіей венгерской національности. Внѣ этого нѣтъ спасенія для Венгріи", — говорилъ онъ въ знаменитой рѣчи въ 1847 г. и остался вѣренъ этой идеѣ до конца. Въ этомъ сказался его антиславизмъ и несимпатія къ Россіи. Паденіе Метерниховскаго абсолютизма (15 марта 1848 г.) и установленіе парламентскаго министерства въ Венгріи повело къ назначенію А. начальникомъ Землинскаго комитата, собранія котораго онъ открылъ заявленіемъ: "Я пойду по пути внѣ партій, по пути вѣрности королю и конституціи, ибо по моему глубокому убѣжденію только вѣрность этимъ двумъ факторамъ можетъ повести къ счастью свободного народа". Этой мысли онъ тоже остался вѣренъ до конца: онъ то боролся съ короной, то поддерживалъ ее, въ зависимости отъ ея конституціонности. Въ 1849 г., при взрывѣ венгерскаго возстанія, влѣдствіе тайной поддержки Вѣною антивенгерскихъ стремленій кроатскаго бана Іелачича, А. въ качествѣ гонведъ-маіора своего комитата мужественно, но неудачно далъ австрійцамъ сраженіе при Швехатѣ. Проигравъ его, А. принялъ отъ Кошута порученіе ѣхать посломъ въ Константинополь съ тѣмъ, чтобы поднять турокъ на австрійцевъ. Цѣли этой онъ достичь не успѣлъ, вслѣдствіе пораженія венгровъ русскими войсками и сдачи Гёргея, и принужденъ былъ бѣжать во Францію, т. к. заочно былъ приговоренъ австр. судомъ къ смертной казни, которая была исполнена символически надъ его изображеніемъ. Въ Парижѣ А. велъ блестящую жизнь, завязывая знакомства, полезныя для венгерскаго дѣла, читая и присматриваясь къ европейской политикѣ. Убѣдившись, что силой не взять, А. опубликовалъ въ Англіи статью о необходимости заключенія мира между Австріей и Венгріей на почвѣ возстановленія венгерской конституціи, необходимой династіи и Австріи не менѣе, чѣмъ Венгріи для защиты ихъ независимости отъ Россіи. Въ этой статьѣ (1850) А. впервые высказалъ мысль о роли Австріи, какъ форпоста свободы и культуры на востокѣ, — мысль, въ которой онъ впослѣдствіи сошелся съ Бисмаркомъ и, развивая которую, не могъ не натолкнуть Австро-Венгрію на Россію и славянство. Статья, женитьба на гр. Кендефи и хлопоты матери А. привели къ его помилованію и возвращенію въ Венгрію подъ условіемъ подписки о лояльности, которую А. далъ въ расчетѣ, что "скверная политика Австріи" облегчитъ задачу возстановленія правъ Венгріи на почвѣ закономѣрной, но твердой оппозиціи абсолютизму и централизму (1857). Италіянская кампанія 1859 г., закончившаяся для Австріи потерею своего господства и своихъ владѣній въ Италіи, возбудила надежды Венгріи. Слово "конституція" было на устахъ у всѣхъ, какъ въ 1848 г. Однако, окруженный централистами и абсолютистами, имп. Францъ-Іосифъ не сознавалъ еще необходимости вернуть Венгріи ея историческія права для укрѣпленія имперіи. Заикнувшійся объ этомъ намѣстникъ Венгріи, фельдмаршалъ Бенедекъ, былъ удаленъ императоромъ за либерализмъ. Реакція опять восторжествовала, но не надолго. 20 октября 1860 г. былъ обнародованъ конституціонный "дипломъ", по которому Венгрія получила участіе въ центральномъ парламентѣ въ качествѣ провинціи, а не согласно своему историческому праву. Буря негодованія объединила венгерскую оппозицію: А., назначенный начальникомъ комитета, хотя и отказался вмѣстѣ съ Тиссой и Лоніаемъ отъ должности, но для постепеннаго отвоеванія правъ Венгріи находилъ нужнымъ сдѣлать рѣшительный шагъ въ сторону Франца-Іосифа и постараться возстановить законы 1848 г. путемъ династическаго обхода австрійскихъ централистовъ. Идею примиренія Венгріи съ короной путемъ добровольнаго возстановленія историческихъ гарантій онъ блестяще развилъ при открытіи собранія Землинскаго комитата (4 февр. 1861 г.): "Народы подобны рѣкамъ: они то точатъ берега, то направляются ими; законы 1848 г. — единственное русло, способное направить Венгрію къ миру и благополучію. Не руководиться ихъ принципами — моральная невозможность", — сказалъ онъ въ этой рѣчи, впервые и настойчиво выражая увѣренность, что международное положеніе габсбургской династіи понудитъ Франца-Іосифа перемѣнить свое отношеніе къ Венгріи. Эта дальновидная увѣренность А. блестяще оправдалась. И когда передъ Австріей встала необходимость борьбы съ Пруссіей изъ-за гегемоніи въ Германіи, А. ловко воспользовался международной конъюнктурой, выставляя впередъ идею единой монархіи при внутренней самостоятельности обѣихъ главныхъ народностей (о славянахъ онъ по понятнымъ для Венгріи причинамъ не упоминалъ). "Лучше 10 разъ мѣнять законъ, чѣмъ управлять внѣзаконно". "Конституція подобна битвѣ, для которой нельзя напередъ предугадать всѣ частности". "Оппозиція необходима для освѣдомленія власти". Францъ-Іосифъ понялъ необходимость сдѣлать шагъ къ разрѣшенію венгерскаго вопроса; но манифестомъ 20 сент. 1865 г. сдѣлалъ лишь полшага, отказавшись отъ венгерскаго представительства въ вѣнскомъ рейхсратѣ. И только пораженіе австрійцевъ пруссаками подъ Кенигрецомъ въ 1866 г. и необходимость отказаться отъ преобладанія въ Германіи побудили Франца-Іосифа пойти навстрѣчу венграмъ. При помощи гр. Бейста, готовившаго реваншъ противъ Пруссіи, А. и Деакъ выработали соглашеніе 1867 г., (Ausgleich), въ основу котораго легла идея отдѣльныхъ и равноправныхъ делегацій, для рѣшенія вопросовъ общей политики (армія, флотъ, дипломатія и финансы), при чемъ его другъ и сподвижникъ Деакъ соглашался на общія засѣданія делегацій только ради раздѣла власти надъ славянами между нѣмцами и венграми. "Система делегацій, — по мѣткому выраженію А., — обезпечиваетъ венграмъ 30% общихъ налоговыхъ тяжестей и 70% правъ на ихъ распоряженіе". Неудивительно, что въ Австріи система делегацій была принята лишь какъ ступень къ дальнѣйшему развитію федерализма, съ чѣмъ А. боролся всѣми силами, въ качествѣ венгерскаго министра-президента и министра гонведовъ, коими онъ былъ назначенъ вскорѣ послѣ коронованія Франца-Іосифа венгерской короной въ Пештѣ (1867). Поддержанный палатой, онъ тотчасъ же провелъ законы о свободѣ совѣсти, печати и собраній, утвердилъ свои отношенія къ коронѣ, провозгласивъ, что "отнынѣ династія Габсбурговъ неразрывна съ независимостью Венгріи". Благодаря своему либеральному патріотизму и лояльной твердости, ему удалось провести законы объ общей имперской арміи, объ отдѣльномъ для Венгріи гонведѣ и всеобщей воинской повинности, добившись обѣщанія Франца-Іосифа, что гонведы "впослѣдствіи" получатъ и артиллерію, и саперовъ, т.-е. превратятся фактически въ отряды изъ всѣхъ родовъ оружія. Не менѣе удачно провелъ онъ для Венгріи вопросъ о подчиненіи кроатскаго сейма венгерскому парламенту, равно какъ и вопросъ о принадлежности Фіуме (Рѣки) венгерской, а не кроатской коронѣ. Наконецъ въ 1869—71 гг. А. провелъ "провинціализацію" "Военной границы", присоединивъ ее къ Кроаціи и Крайнѣ, несмотря на сильное сопротивленіе двора, австр. военныхъ круговъ, самого Франца-Іосифа и протестовъ славянскаго населенія этой полосы. 1870 г. опредѣлилъ способности А. въ сферѣ иностранной политики. Стоя на венгерской точкѣ зрѣнія, онъ въ совѣтѣ подъ предсѣдательствомъ императора (18 іюля 1870 г.) горячо высказывался противъ гр. Бейста, мечтавшаго втянуть Австро-Венгрію въ политику реванша противъ Пруссіи. Внутренне онъ мечталъ въ случаѣ маловѣроятной побѣды французовь вмѣстѣ съ ними двинуться противъ Россіи, но, предвидя ихъ пораженіе, открыто высказался за полный нейтралитетъ, доказывая что для А.-В. центръ тяжести лежитъ на Балканск. полуостровѣ. Однако, Францъ-Іосифъ присоединился къ мнѣнію Бейста и военныхъ и мобилизировалъ свои войска, послѣдствіемъ чего было невыгодное для Австро-Венгріи сближеніе Пруссіи съ Россіей и уничтоженіе послѣднею договора 1856 г., воспрещавшаго Россіи имѣть флотъ на Черномъ морѣ. Пруссофильство А. въ 1870 г. облегчило ему впослѣдствіи активную восточную политику, на основѣ того, что названо было "союзомъ 3 императоровъ", для чего онъ и призванъ былъ встать во главѣ иностр. политики Австро-Венгріи. Цѣлью этой восточной политики А. было осуществленіе выставленнаго еще въ 1856 г. въ секретной запискѣ фельдм. Радецкаго требованія — присоединенія Босніи и Герцеговины, какъ связующаго звена между Иллиріей и Кроатіей и ступени къ достиженію Салоникъ. Цѣль эта была отчасти достигнута А. безъ затратъ, одной дипломатической эквилибристикой. Въ 1871 г. онъ успокоилъ нашего посла Новикова завѣреніемъ, что ни о какихъ завоеваніяхъ въ сторону Эгейскаго моря монархія не мечтаетъ, но тотчасъ же, въ цѣляхъ разрушенія слишкомъ большой близости Берлина и Петербурга, Францемъ-Іосифомъ предпринята была поѣздка въ Берлинъ (1872). Хотя разговоръ вдвоемъ, благодаря пріѣзду туда же имп. Александра II, превратился въ entente à trois, гдѣ ничего написано не было, но Бисмарку удалось играть въ дружбу на обѣ стороны. Желая облегчить ему эту же игру съ выгодой для Австро-Венгріи, А. сошелся съ Россіей на почвѣ соглашенія совмѣстно стремиться къ реформѣ христіанскихъ частей Турціи (Шенбрунское соглашеніе 1873 г.). Одновременно съ этимъ, по странному совпаденію, начались волненія въ Босніи и Герцеговинѣ и массовые переходы бѣглецовъ черезъ кроатскую границу, обращавшихся за покровительствомъ къ Францу-Іосифу. Пока державы тщетно толковали о реформахъ въ Константинополѣ, возстаніе вспыхнуло во всей Босніи и Герцеговинѣ и 100.000 бѣглецовъ съ возами и пожитками перешли черезъ венгерскую границу (1875). Тогда А. взялъ на себя иниціативу коллективной ноты (30 дек. 1875 г.) отъ 3-хъ имперій, обращенной къ Турціи, съ требованіемъ признанія религіознаго и національнаго равноправія Босніи и Герцеговины, облегченія въ податяхъ (автономія податной системы) и улучшенія эконом. быта крестьянъ. Возставшіе же предъявили одновременно съ этимъ требованіе возстановленія сожженныхъ домовъ и церквей и оставленія турецкихъ гарнизоновъ лишь въ 6 городахъ. Сербія и Болгарія открыто готовились примкнуть къ возстанію. Францъ-Іосифъ заявилъ кроатскому намѣстнику Моллинари, что Боснія и Герцеговина либо будутъ реформированы въ предѣлахъ Турціи, либо насильно взяты Австро-Венгріей. 12 мая изъ Берлина отправлена была Портѣ нота кн. Горчакова, поддержавшая отъ имени 3 кабинетовъ требованія возставшихъ. Передавъ иниціативу Россіи, А. ловко уклонился отъ непосредственнаго воздѣйствія на Турцію, что давало ему возможность, въ случаѣ неизбѣжнаго обостренія, использовать свою естественную фланговую позицію и вынудить Россію заплатить за нейтралитетъ Австро-Венгріи. Переговоры о величинѣ этого платежа приняли конкретную форму въ Рейхштадтѣ (Богемія), куда имп. Александръ II пріѣхалъ для свиданія съ Францемъ-Іосифомъ (8 іюля 1876) и гдѣ былъ предрѣшенъ двоякій исходъ конфликта: въ случаѣ успѣха Турціи надъ возставшими — сохраненіе територіальнаго status quo съ реформами; въ случаѣ побѣды возставшихъ — Сербія, Болгарія, Румынія и Албанія должны получить полную независимость, Сербія должна была увеличиться частью Босніи, Черногорія — частью Герцеговины, Россія получала Бессарабію, Румынія — Добруджу, Болгарія доходила до Эгейскаго моря, Австрія получала остатки Босніи и Герцеговины и часть Македоніи до Салоникъ, Греція — Ѳессалію и Эпиръ, Константинополь дѣлался вольнымъ городомъ. Этотъ раздѣлъ Европ. Турціи былъ бы, мож. б., одинаково выгоденъ для славянства и для Австріи, если бы Бисмаркъ былъ нейтраленъ. Но А. угадалъ, что Бисмаркь, по соображеніямъ своей европ. политики, приметъ его сторону, и поэтому свиданіе въ Рейхштадтѣ реальныхъ результатовъ не имѣло. А. связалъ союзника, но самъ остался свободенъ и отклонилъ предложеніе Россіи о комбинированныхь дѣйствіяхь черезъ оккупацію Босніи и Болгаріи. Дотянувъ до момента, когда для Россіи отступленія отъ вооруженнаго вмѣшательства не оставалось, А. согласился, наконецъ, заключить Пештское соглашеніе о нейтралитетѣ (15 янв. 1877 г.), которымъ предвидѣлась временная оккупація Россіей — Болгаріи, а Босніи и Герцеговины — Австро-Венгріей. Так. образ., та часть Рейхштадтскаго соглашенія, которая предвидѣла увеличеніе Сербіи и Черногоріи и созданіе великой Болгаріи, уже отпадала, но вмѣстѣ съ тѣмъ отпадалъ и вопросъ о Санджакѣ и Салоникахъ. Когда поэтому Санъ-Стефанскій миръ установилъ Великую Болгарію, А. протестовалъ, добился у парламента 60 мил. гульд. воен. кредитовъ, мобилизовалъ армію и привелъ къ неизбѣжности для Россіи признать авторитетъ конгресса, который, по предложенію А., собрался въ Берлинѣ и на которомъ Россіи, во избѣжаніе конфликта съ Англіей и Ав.-Венгріей, пришлось пойти на уступки, А. же удалось закрѣпить за Ав.-Вен. международнымъ актомъ Боснію и Герцеговину. Не будь А., какъ венгерецъ 1848 года, ярымъ славянофобомъ, онъ, б. мож., призналъ бы болѣе выгоднымъ держаться Рейхштадтскаго соглашенія съ Россіей и, не доводя дѣло до конгресса, получить Боснію и Герцеговину съ согласія Россіи изъ рукъ Турціи, взамѣнъ увеличенія Сербіи, Черногоріи и созданія Вел. Болгаріи. Тогда въ дальнѣйшемъ былъ бы возможенъ австро-русско-балканскій параллелизмъ съ одинаковой выгодой для обѣихъ сторонъ, а А.-В. избѣжала бы необходимости пойти на ссору съ половиной Европы изъ-за вопроса объ аннексіи Босніи и Герцеговины въ 1908 г. Быть можетъ, однако, въ глубоко заложенномъ національномъ чувствѣ А., какъ венгерца, лежала потребность именно не допускать искренняго австро-русскаго сближенія, какъ опаснаго въ конечномъ итогѣ для мадъяризма; было, б. мож., въ немъ и предвидѣніе, что австро-нѣмцамъ придется именно вслѣдствіе обостренныхъ отношеній съ Россіей цѣпляться за венгровъ и отдалять неминуемое, но глубоко опасное для венгерской короны превращеніе дуализма въ тріализмъ, а затѣмъ въ федерализмъ. Въ общемъ, въ А. надо признать талантливаго, образованнаго, патріотичнаго и вполнѣ конституціонно-современнаго госуд. дѣятеля, соединившаго въ себѣ рѣдкую обаятельность джентльменства съ глубокимъ практическимъ смысломъ и знаніемъ людей, идейность — съ историческимъ чутьемъ, лояльность — со смѣлою откровенностью монарху. Поле дѣятельности А. было стѣснено и до крайности неудобно для примѣненія его дарованій, но онъ примѣнилъ ихъ полностью. Умеръ А. въ своихъ имѣніяхъ (въ январѣ 1890 г.) послѣ отставки (22 сент. 1879), вызванной нападками въ палатѣ на неожиданное со стороны населенія Босніи и Герцеговины сопротивленіе оккупаціи. Однако, передъ уходомъ А. успѣлъ заключить съ Бисмаркомъ оборонительный союзъ противъ Россіи, впослѣдствіи превратившійся въ тройственный союзъ Австріи, Германіи и Италіи.
.jpg)