АЛЬБРАНДТЪ, Левъ Львовичъ, генералъ-маіоръ, выдающійся дѣятель кавказской войны, род. въ 1804 г., въ бѣдной семьѣ, выросъ въ привольныхъ степяхъ Новороссіи, проводя досуги въ полѣ и на конѣ. Вопреки природнымъ наклонностямъ, 16 лѣтъ отъ роду вынужденъ былъ поступить на гражданскую службу, въ 1832 г. вышелъ въ отставку коллежскимъ асессоромъ и отправился на Кавказъ, гдѣ поступилъ на военную службу простымъ волонтеромъ. Въ первомъ же бою, при штурмѣ с. Гимры, А. проявилъ чудеса храбрости, ворвавшись первымъ въ башню, гдѣ заперся Кази-Мулла съ лучшими мюридами. Прострѣленный тремя пулями, герой-волонтеръ чудомъ остался въ живыхъ, при чемъ удостоился за оказанный подвигъ особой награды, — былъ изъ чиновниковъ переименованъ въ шт.-ротмистры и зачисленъ въ Нижегородскій драг. полкъ. Въ 1837 г., при высадкѣ дессанта у мыса Адлеръ, А. совершилъ новый выдающійся подвигъ: онъ вызвался командовать охотниками, которые должны были первыми выйти на берегъ и, захвативъ опушку лѣса, обезпечить высадку отряда. Въ этотъ штурмовой бой А. пошелъ какъ на праздникъ, одѣвъ мундиръ съ эполетами и аксельбантами. Безстрашно двинувшись съ охотниками на штурмъ опушки лѣса и захвативъ ее, А. увлекся удачею и двинулся дальше. Въ дремучемъ лѣсу небольшой отрядъ былъ окруженъ горцами, которые набросились на него съ ожесточеніемъ. Люди гибли, но не помышляли о сдачѣ, а самъ А., у котораго фуражка и мундиръ были прострѣлены пулями, подвергался серьезной опасности быть захваченнымъ живьемъ, т. к. горцы, придавши эполетамъ и аксельбантамъ особое значеніе, устремляли къ тому всѣ свои усилія. Однако, А. вышелъ изъ этой бойни невредимымъ, исполнивъ возложенную на охотниковъ трудную задачу. Въ томъ же году А., вѣчно пылкому и восторженно храброму, поручили совершить весьма трудное дѣло, — вывести изъ Персіи нашихъ дезертировъ, изъ которыхъ тамъ былъ сформированъ цѣлый баталіонъ, называвшійся "баталіономъ богатырей" (см. это). Во главѣ дезертировъ былъ Самсонъ-ханъ, бывшій вахмистръ Нижегородскаго драгунскаго полка Семенъ Макинцевъ, превратившійся въ генералъ-лейтенанта персидской службы. Несмотря на чрезвычайность порученія, А. бодро пустился въ путь и 19 іюня 1838 г. прибылъ въ Тавризъ, въ окрестностяхъ котораго квартировалъ "баталіонъ богатырей". Хотя большая часть баталіона была въ походѣ подъ Гератомъ, но онъ рѣшилъ не откладывать своего важнаго дѣла. Бранью и дерзкими угрозами встрѣтили А. собравшіеся дезертиры, враждебно настроенные персами, но онъ этимъ не смутился и, смѣло подойдя къ толпѣ, громко и отрывисто сказалъ: "Богу и Государю, нашему Русскому Государю, угодно, чтобы вы возвратились въ Отечество. Я присланъ призвать васъ къ долгу чести и присяги. Я исполняю дѣло, благословенное Богомъ, и не страшуся смерти, которой вы угрожаете". Пользуясь произведеннымъ на толпу впечатлѣніемъ, онъ пламенно и вдохновенно сталъ говорить о величіи Россіи, о славѣ пролить кровь за отечество, о милосердіи Государя, о безславіи служить иноземному царю на чужой землѣ, гдѣ нѣтъ ни Божьяго храма, ни родныхъ, ни могилъ отцовъ.... Убѣдительное слово магически подѣйствовало на нашихъ дезертировъ, — 135 чел. тутъ же заявили о своей готовности возвратиться на родину. Персы были озадачены такимъ оборотомъ дѣла, мулла, убѣждавшій "погибшія души" отказаться отъ ихъ намѣренія и заявившій, что разъ солдаты перестанутъ быть мусульманами, то "не найдутъ дороги къ раю", — былъ встрѣченъ насмѣшливымъ заявленіемъ: "если вамъ извѣстна дорога въ рай, ступайте впередъ, а мы придемъ туда по вашимъ слѣдамъ съ генераломъ Паскевичемъ". Мулла, взбѣшенный неудачей, взбунтовалъ перс. чернь, но А., во избѣжаніе кровопролитія, успѣлъ ночью отправить дезертировъ, а самъ поспѣшилъ въ Тегеранъ, куда прибыла остальная часть "баталіона богатырей". Здѣсь А. подвергся серьезной опасности: группа дезертировъ, возбужденныхъ персами, собравшись у дома русскаго консула, потребовала выдачи А. Онъ не только не уклонился отъ опасности, но даже вышелъ безоружнымъ къ буйной толпѣ и обратился къ ней съ восторженною рѣчью. Старикъ, коноводъ толпы, выхвативъ кинжалъ, бросился на А. со словами: "Умри же, обманщикъ!.." Тутъ произошло неожиданное событіе. А. двинулся старику навстрѣчу, и, распахнувъ грудь, крикнулъ ему: "Старикъ, ты вздумалъ стращать меня смертью, ты думаешь, что мнѣ дорога жизнь, которою я не разъ жертвовалъ въ честномъ бою. Такъ вотъ тебѣ грудь моя! Я умру, но, умирая, заклеймлю тебя проклятіемъ. Слава твоя не отъ Бога, а отъ дьявола, который тебя губитъ". Пораженный такимъ мужествомъ, старикъ упалъ предъ А. на колѣни и умолялъ его простить или убить. Послѣдній простилъ старика именемъ Бога и Государя. Толпа тутъ же заявила А., что готова за нимъ идти, куда только прикажетъ. Вслѣдъ за этимъ, онъ съ большими усиліями убѣдилъ самого Самсонъ-хана не мѣшать возвращенію дезертировъ на родину. Хотя число желающихъ быстро увеличивалось, но все же "баталіонъ богатырей" не прекращалъ своего существованія. Упраздненіе его довершила русская пѣсня. Однажды А., сформировавъ хоръ, приказалъ пѣть родныя, полузабытыя дезертирами пѣсни. Не выдержали колебавшіеся и невольно вспомнили родину, безповоротно рѣшивъ бросить чужбину. Черезъ нѣсколько дней къ А. явился весь баталіонъ, въ составѣ 380 чел. Выхлопотавъ баталіону выдачу заслуженнаго жалованья и даже отобранныхъ аммуниціи и ружей, онъ сумѣлъ устранить прочія препятствія, а затѣмъ, неожиданно, ночью по тревогѣ, собралъ баталіонъ, приказалъ отслужить напутственный молебенъ и двинулся въ путь. 5 марта 1839 г. баталіонъ благополучно прибылъ въ Тифлисъ, — въ Россію явились не дезертиры, а раскаявшіеся солдаты съ оружіемъ въ рукахъ. Имп. Николай I, давшій А. это трудное порученіе, пожаловалъ его изъ капитановъ въ полковники. Въ послѣдующіе годы службы А. участвовалъ въ Даргинской экспедиціи и во время штурма одного изъ заваловъ лишился правой руки. Произведенный въ генералъ-маіоры, онъ былъ назначенъ начальникомъ 2 отдѣленія Черноморской линіи. Среди непокорныхъ черкесовъ онъ пользовался такою популярностью, что свободно ѣздилъ съ ними одинъ тамъ, гдѣ опасно было проходить отрядамъ. Умѣя говорить по-черкесски, онъ не затруднялся поддерживать общеніе съ горцами, снискавъ среди нихъ любовь и довѣріе. Тяжкая болѣзнь заставила А. покинуть Кавказъ и принять назначеніе шлиссельбургскимъ комендантомъ, что было необходимо для лѣченія въ Петербургѣ. Но недолго выдержалъ онъ разлуку съ Кавказомъ и съ радостью согласился принять предложенную ему должность эриванскаго воен. губернатора. Бросивъ лѣченіе, А. въ концѣ ноября 1849 г. уже прибылъ въ Эривань, гдѣ черезъ нѣсколько дней и скончался. Память объ А. увѣковѣчена Кавказскимъ военно-историческимъ музеемъ, въ которомъ имѣется портретъ этого замѣчательнаго кавказца, а также картина очевидца-художника Колумбери, изобразившаго вступленіе возвращающагося на Кавказъ баталіона русскихъ дезертировъ въ Тавризъ. ("Указатель по Кавказскому военно-историческому музею", Тифлисъ, 1907 г.).
.jpg)