АРТИЛЛЕРИЯ МОРСКАЯ. Исторический очерк. История применения в морской войне А., как искусства поражать противника на расстоянии, мож. б. разделена на две части, резко отличающиеся по характеру оружия: эпоху «греческого огня» — от половины VII века, приблизительно, до времен падения Византии, когда все усилия были направлены на уничтожение деревянных кораблей противника помощью зажигательных ракет, и эпоху огнестрельной А., пришедшую на смену предыдущей и простирающуюся до наших дней. По свидетельству греч. писателей, Каллиник, архитектор из Гелиополя, первый предложил секрет т. наз. греческого огня правительству Византии после своего возвращения из Мал. Азии, где он имел возможность ознакомиться с арабским искусством изготовления зажигат. составов. Арабы в это время уже в совершенстве владели пиротехническими составами, заимствованными от китайцев и других вост. народов, но применяли их только в сухопутной войне. Что арабам не было известно действие греч. огня на море — видно из того, что в 673 г., при осаде Константинополя, арабский флот был уничтожен в битве при Кизике действием этого огня, примененного греками. Удачное действие греч. огня и вместе с тем сохранение, по крайней мере на первое время, секрета его состава в качестве государственной тайны, весьма способствовали в средние века распространению преувеличенного мнения о его значении, как исключительного средства для уничтожения неприятеля на море. Сведения об употреблении греч. огня можно найти в тактике импер. Льва VI, начала X века; там говорится: «Следуя обыкновению, должно всегда иметь на носу корабля трубу, выложенную медью, для бросания этого огня в неприятеля. Из двух гребцов на носу один должен быть трубником». В 941 г. флот Игоря, при походе его в Грецию, был почти весь сожжен греками, снабдившими свои корабли трубами не только в носу, но и по бортам. Самым блестящим периодом действия греч. огня на море был XI век, после которого он перестает быть достоянием одних греков и распространяется по всей Европе. Так, в Англии он употреблялся в XII столетии. После того, как секрет греч., огня сделался общим достоянием европейских народов, он потерял свое обаяние, и летописи морских битв XIII и первой половины XIV века почти не упоминают о нём; это часто служило поводом к неверному заключению, что секрет состава был утерян. Только в половине XIV века, благодаря исследованиям Лалана, Рено и Фаве, основанным на арабских, греческих и китайских источниках, было установлено, что состав этот весьма близко подходит к китайским зажигат. веществам, известным еще за тысячу лет до Р. Х., содержавшим в большом количестве селитру и послужившим к открытию пороха. В XIV веке прекращаются всякие дальнейшие известия о греч. огне в Зап. Европе, что совпадает с появлением огнестрельного оружия, то есть с началом применения порохового состава исключительно для метательного действия. На востоке же Средиземн. моря он не сразу был вытеснен новой А., и употребление греч. огня одновременно с пушками на греч. галерах имело место последний раз в 1453 г., при осаде Константинополя Магометом II. Эпоха огнестрельной А. на море начинается с половины XIV века. Король аррагонский дон-Педро IV имел на одном из своих больших кораблей бомбарду, которая нанесла большой вред кастильским кораблям при осаде Барцелоны в 1359 г. Около того же времени суда ганзейских городов употребляли мелкие орудия в войне против Дании. Морские суда в XIV стол. делились на гребные галеры и парусные нефы, при чём последние, вследствие своих несовершенств, сравнительно мало применялись в военных флотах, в особенности в Средиземном море. Галеры имели свободное место для тяжелых бомбард в носу, где эти орудия устанавливались неподвижно; то же делали сначала и на нефах, несмотря на то, что им далеко не всегда было удобно обращаться к неприятелю носом. Артил. снарядами служили большие каменные ядра, иногда окованные железом. Изобретение чугунного литья в половине XV в. сначала не внесло ничего нового в морское артил. искусство. Только с 1493 г. началось употребление чугунных ядер на судах. К этому времени уже значительно усовершенствовался и тип парусных судов, получивших более правильную оснастку и парусность. Так. обр., ко времени изобретения чугунной пушки имелся на лицо уже усовершенствованный парусный корабль. В царствование Людовика XII кораб. инженер Дешарж изобрел пушечные порта, выдвинувшие парусные суда на первый план и давшие прочное начало государственным флотам, так как коммерч. корабли, не нуждаясь в этих портах, стали всё более удаляться по архитектуре от специально-военных и сделались негодными для боевой службы. Первым кораблем, имевшим такие порта, был La Charente, построенный под наблюдением Дешаржа в 1501 г., а уже в 1509 г., в царствование Генриха VIII, с введением пушечных портов на суда стали ставить большое число орудий, как на палубах, так и на специальных возвышениях в носу и в корме, называвшихся «замками» (chateau). Орудия эти были небольших калибров, главн. обр. кулеврины, фальконы и фальконеты; число их доходило до 200 на больших судах того времени. Чрезвычайное увеличение количества судовой А. в ущерб её могуществу объясняется малым развитием её скорострельности. Способ заряжания орудий, в особенности длинных серпантин, появившихся в половине XVI века, при помощи шуфл (совков, которыми черпали порох из бочки, находившейся около пушки), был настолько неудобен, что обыкновенно в бою орудие второй раз не заряжали. В 1535 г. вышло первое сочинение по морской тактике «Arte de hacer la guerra par mar» Ферд. Ливейра, где указываются правила для эскадренного боя парусных судов, в зависимости от их артил. вооружения. Всё же испанские галиоты еще очень страдали неповоротливостью и о правильном использовании их А. не могло быть речи. С развитием А., галерный флот также начали вооружать сильной А. На галерах впервые начали в XVI веке устанавливать мортиры по примеру турок, которые в 1552 г., при осаде Родоса, стреляли с галер навесно снарядами, наполненными серой и другими горючими веществами. С XVii века начинается правильное понимание А.: калибр орудий увеличивается, на судах появляются пушки на поворотных станках, первобытные шуфлы заменяются картузами, неуклюжие замки в носу и в корме уменьшаются, и орудия размещаются вдоль бортов. Наиболее полное понятие о вооружении судов того времени дает «Гидрография» аббата Фурнье, писанная в 1634 г. Судовая А. состояла из трех разрядов орудий: пушек, кулеврин и камнеметов; последние, впрочем, были в небольшом количестве и не составляли непременной части вооружения. Пушки предназначались для боя на короткой дистанции и были большею частью 33-фнт. калибра, в 20 кал. длиной. Такие орудия ставились в нижних батареях и составляли главную основу вооружения корабля. Кулеврины (серпантины, василиски, цапли и т. п.) имели назначением стрелять на большие дистанции, имели самые разнообразные калибры, от 1 до 16 фнт., и отличались от пушек длиной (до 50 кал.) и толщиной стен. Оба эти рода орудий стреляли чугунными ядрами и иногда каменными; кроме того, употреблялись «цепные ядра», то есть снаряды, состоявшие из двух ядер, скованных цепью от 3 до 4 фут длины, служившие для повреждения такелажа и парусов. Наконец, камнеметы, при весьма значительном калибре, имели не более 8—9 кал. длины и стреляли камнями и обломками железа. Они устанавливались на секторах на верхней палубе и имели в морской войне значение современных им осадных гаубиц. Все орудия отливались из чугуна и меди. Заряд пороха для больших пушек назначался от трети до половины веса ядра; для длинных кулеврин, стрелявших на далёкие дистанции, — в две трети этого веса. Камнеметы имели заряды не больше четверти веса снаряда. Заряды зашивались в картузы из парусины или толстой бумаги. Вместе с картузами появились переносные, жестяные кокора. Придя понемногу к заключению, что лучше иметь орудия большого калибра и дать им достаточный простор для управления, чем загромождать палубу множеством мелких орудий, начали увеличивать расстояние между портами, что существенно уменьшило число орудий на кораблях. По словам Фурнье, в его время самым сильным франц. боевым судном был 72-пуш. корабль Couronne, имевший расстояние между портами в 11 фут, тогда как на прежних нефах и каракках это расстояние уменьшалось до 7 фут. Современный ему англ. трехдечный корабль Sovereign of the seas, спущенный в 1637 г., имел по сорока орудий с борта и по десяти погонных и ретирадных. Это был едва ли не самый большой корабль своего времени (1630 тонн), родоначальник стопушечных кораблей всех флотов. А. устанавливалась и на легких, быстроходных судах, служивших разведчиками. Во второй половине XVII века флот состоял из кораблей, разделявшихся на три ранга: корабли первого ранга имели 72—76 пушек, второго — до 60, и третьего — до 52 пушек, то есть разделение судов на ранги происходило по их боевому значению. В конце XVII столетия у французов появился новый тип судов, предназначенный для осадных экспедиций: бомбардирские корабли или галиоты. Изобретение их было первым шагом к применению разрывных снарядов во флоте, которое всегда считалось делом весьма опасным. При осаде Алжира в 1682—83 гг. и Генуи в 1685 г., употреблялись бомбардирские галиоты, построенные по предложению капитана Пети-Рено. Эти суда имели по две медных мортиры, установленных на поворотных станках на верхней палубе. Бомбардирские корабли быстро распространились во всех флотах. Россия, вступившая в начале XVIII века в число морских держав, весьма быстро создала флот по образцу Зап. Европы и в последующий период в морском искусстве шла наравне с нею. Первоначально русская морск. А. состояла из чугунных и медных пушек не более 24-фнт. калибра и медных 3-пудовых мортир для бомбардирских кораблей. На каждую пушку полагалось по 500 ядер, а к специальным, то есть дробовым пушкам или басам, вместо ядер полагалось по 200 зарядов картечи, состоявшей из свинцовых пуль, железных прутьев и «жеребьев», то есть металлических обломков; к мортирам полагалось до 2.000 бомб. Такова была А. Азовской флотилии. При создании флота в Финском заливе суда вооружались А., частью купленной за границей, частью же отлитой на наших заводах по иностранным образцам. Среди непрерывных морских войн XVIII столетия морск. А. постепенно совершенствуется, и вместе с тем абордаж, почти совсем исчезает. В течение этого времени в М. арт. вводятся брандскугели — снаряды, начиненные зажигат. составами и заменившие собою прежние каленые ядра; вместо фитилей, для воспламенения заряда вводятся кремневые замки, а затем и скорострельные трубки. Стремление иметь на судах пушки крупных калибров для ближнего боя и вместе легкие, чтобы их можно было устанавливать на верхних палубах, привело к изобретению каронад, названных так по имени завода в Шотландии, который впервые начал лить эти орудия. В России значительным преобразованиям морск. А. подверглась при Имп. Екатерине II. Штатами 1767 г. у нас введены пушки 36-фнт. калибра и 2-пуд., пудовые и ½-пуд. единороги, стрелявшие бомбами, гранатами и брандскугелями. В 1787 г. введены были и каронады, для чего был выписан специальный литейщик из Шотландии. В таком виде, без существенных перемен, морск. А. сохранилась до царствования Александра I. В 1803 г., на основании опытов, доказавших преимущество коротких пушек над длинными, начали отливать пушки «по шведской пропорции». В 1805 г. б. издано «положение», определявшее род и калибр орудий для разного типа судов: для кораблей положены 36-фнт. пушки и 24-фнт. каронады, для фрегатов — 24-фнт. пушки, для бригов и люгеров — только каронады и наконец, для бомбардирских судов 5-пуд. мортиры и 3-пуд. гаубицы. Кроме того, сохранились на воен. судах упомянутые в положении единороги. В 1822 г. французский артиллерист Пексан предложил бомбовые пушки для береговой А., как средство, при помощи которого достаточно одного попадания для уничтожения неприятельского корабля. Впоследствии идея Пексана привилась и на море. С начала тридцатых годов линейные корабли всех флотов, стрелявшие до того времени только ядрами, вооружаются бомбовыми орудиями для настильной стрельбы разрывными снарядами большого веса. В русском флоте бомбовые пушки были чугунные, 2-пуд. и ½-пуд. в Балтийском и 68-фнт. и 10-дм. в Черноморском флоте. Орудия эти ставились на кораблях и пароходофрегатах. Положение 1805 г. сохранило свою силу до Крымской войны. Оно легло у нас в основу всего последнего периода существования гладкостенной А. парусного флота и было оставлено лишь с уничтожением последнего. Крупный переворот в военно-морском искусстве, совершившийся во второй половине XIX стол., с переходом от деревян. парусных флотов к броненосным паровым ознаменовался введением нарезной А. Успеху введения нарезной А. весьма способствовал быстрый прогресс сталелитейного дела. Уже первыми образцами нарезных орудий для русского флота были стальные пушки, заряжающиеся с казны. Вместе с пушками были введены и нарезные мортиры. Однако, от установки на судах мортир вскоре отказались, так как, несмотря на все преимущества навесной стрельбы для борьбы с судами, защищенными бортовой броней, оказалось невозможным достигнуть достаточной меткости при стрельбе с палубы, а в то же время такая стрельба весьма разрушительно действовала на корпус корабля. В настоящее время мортиры входят только в состав береговой А. Первые стальные орудия русской морск. А. т. наз. образца 1867 г., имели нарезы постоянной крутизны и стреляли снарядами со свинцовой оболочкой. Пришедшие им на смену орудия образца 1877 г., с нарезами прогрессивной крутизны, имеются и поныне. Для них употребляются снаряды с медными ведущими поясками. С усовершенствованием пороходелия, выразившимся. главн. обр. в увеличении прогрессивности горения пороха, постепенно увеличивалась и относительная длина орудий. С введением бездымного пороха, в конце XIX столетия появилась скорострельная А., стреляющая унитарными и раздельными патронами, Со времени появления броненосных флотов дальнейшее развитие морск. А.. может быть рассматриваемо лишь в связи с историей броневого дела. В 1880 г. появились первые бронебойные снаряды из закаленного чугуна, которые стали пробивать железную броню. Когда эти снаряды оказались недостаточными для пробивания стале-железных плит, то с 1886 г. стали выделывать снаряды из хромовой стали. В 1893 году адм. С. О. Макаров предложил головную часть этих снарядов снабжать наконечниками из более мягкого металла для увеличения их пробивной способности. Что касается до снарядов, не предназначенных для пробивания брони, получивших, в отличие от первых, название фугасных, то их развитие зависело, главн. обр., от прогресса взрывчатых веществ. Первоначально эти снаряды выделывались из чугуна, снаряжались дымным порохом. Стальные фугасные снаряды снаряжались уже бездымным порохом и пироксилином и предназначались для действия большим числом осколков. В настоящее время, с введением сильно действующих взрывчатых веществ, фугасные снаряды являются главным оружием морск. А. Снаряды эти предназначаются для действия бризантною силой самого взрыва. В иностранных флотах для снаряжения фугасных снарядов применяются, главн. обр., различные виды плавленой пикриновой кислоты, под именем мелинита, лиддита, шимозы и проч. В России для этой цели принят тол. («Морской Сборник». 1852 г. № 11; Морская артиллерия XVII столетия; 1853 г. № 3; Изобретение бомбардирских судов; 1867 г. № 9; Исторический очерк употребления артиллерии в морской войне).
Наука морск. А. в теоретической части совпадает с наукой А. вообще, но в практическом применении установленных ею принципов морск. А. имеет много своеобразного, и пути её технического развития значительно разнятся от путей развития сухопутной А., так как в силу совершенно особых условий действия А. на море, этой последней ставятся и особые задачи. Для полного использования силы артил. огня необходимо точное знание расстояния до цели, исправленного всеми поправками на отступления условий действительной стрельбы от тех, которые были приняты при составлении таблиц стрельбы. Стрельба на море чаще всего производится при условии подвижности как стреляющего корабля, так и цели; расстояние между ними есть величина переменная, и закон его изменения трудно определим для каждого отдельного момента. Скорость X изменения расстояния до неподвижной цели зависит от скорости V идущего корабля и от того, под каким углом к курсу усматривается неподвижная точка. К точке, лежащей прямо по его курсу, корабль приближается со скоростью X=V, а к точке, лежащей в стороне от курса, — со скоростью X=V.Cos.q, где q — угол между путем корабля и направлением на цель. Угол этот называется «курсовым углом» и считается от 0 до 180°, начиная от носа к корме, в обе стороны. Ясно, что при движении корабля разными курсами, когда угол q переменный, скорость изменения расстояния также переменная. Если же цель и сама движется, то закон изменения расстояний выразится алгебрической суммой скоростей изменения расстояний для судна и цели, считая, что то одно, то другая неподвижны. Если своя скорость V и свой курсов. угол q и могуть быть сделаны постоянными, то V и q противника в широких пределах зависят от его воли, нам неподвластной, а потому и закон изменения расстояний не поддается, вообще говоря, точному определению. Выбором подходящего маневрирования может быть достигнута лишь некоторая правильность изменения расстояний, и потому главные ошибки стрельбы на море суть ошибки по дальности, и все усилия техники морск. А. должны быть направлены на то, чтобы влияние на результаты стрельбы неизбежных ошибок в дальности сделать наименьшим. Другой причиной, особенно затрудняющей стрельбу на море и опять-таки увеличивающей рассеивание снарядов в направлении дальности, — является качка корабля. Размахи качки всегда отличны один от другого; они происходят с различной угловой скоростью, а выстрелы производятся в разные моменты размахов: поэтому никакими поправками в установке прицела парализовать влияние качки нельзя. Одинаково невозможно предсказать элементы каждого следующего размаха, из чего вытекает бесполезность всех, даже самых совершенных, кренометров, как приборов артил. стрельбы, рассчитанных на производство выстрела путем автоматического замыкания тока с таким упреждением, которое парализовало бы влияние угловой скорости качки. В настоящее время бесцельность таких приборов сознана, и кренометры, несмотря на массу затраченного на них труда, сошли со сцены в технике морск. А. Но качка тем не менее осталась и, следовательно, осталась необходимость так или иначе парализовать её до крайности вредное влияние на меткость стрельбы. Современное развитие техники дает надежду, что практическое осуществление этой задачи не за горами; основная мысль решения вопроса состоит в следующем: если бы наводчик, стреляя на качке, мог двигать с должной угловой скоростью пушку и благодаря этому, несмотря на качку, прицельная линия была бы всегда наведена на цель, то влияние качки было бы парализовано: сама пушка в любой момент имела бы угловую скорость, равную скорости размаха, но с обратным знаком. Разрешить эту задачу в полной мере для сколько-нибудь значительной качки является делом весьма трудным, так как качать с достаточной скоростью современные морские орудия далеко не просто. Но для больших кораблей, качающихся всего на несколько градусов в сторону и притом так плавно, что число размахов качки в минуту не превышает 10, вопрос решается введением в механизмы наводки башен особых гидравлич. регуляторов скорости, а для пушек меньших калибров — улучшением конструкции их ручной наводки и разделением функций по наводке между двумя лицами. — Быстрое изменение расстояния до цели и качка корабля особенно затрудняют наблюдение за падением снарядов, выдвигая на первый план необходимость увеличения настильности стрельбы. Действительно, чем настильнее траектория снаряда и меньше угол его падения на той же дистанции, тем меньше влияют ошибки в расстоянии на меткость стрельбы. Мерой настильности может служить угол падения снаряда на данной дистанции или, вернее, на ряде дистанций, вплоть до предельной. Усовешенствование дымных порохов, затем введение бездымных, связанное с огромным прогрессом, происшедшим за последние 30 лет в технологии стали, позволили увеличить настильность современных пушек до поразительной степени, результатом чего явилось расширение пределов дальности стрельбы за границы видимого горизонта. Еще в 1885 г. дальность выстрела из 12″ орудия при углах падения до 20° не превышала 45 кабельтов. или 7,9 вер; в 1895 г. она уже достигала 70 каб., а в настоящее время превышает 90 каб. или 15,8 вер. То же орудие в 1885 г. могло поражать цель, высотой в 30 фт., при прицеле, поставленном на 0, на всех дистанциях от 0 до 400 саж. (дальность настильности), а теперь она делает это в пределах от 0 до 1200 саж., то есть до дистанций в 2,5 вер. ошибки в расстоянии не играют роли. Но увеличение настильности, столь необходимое для того, чтобы ошибки в расстоянии влияли в наименьшей степени на меткость стрельбы, с точки зрения стрельбы на море, заключает в себе и опасные стороны. Чем настильнее пушка, тем большая линейная величина соответствует данному увеличению угла бросания снарядов; а так как качка вносит разнообразие именно в этот элемент, то понятно, что разбрасывание снарядов по дальности на качке будет тем более, чем настильнее стреляет пушка. — Единственный путь соглашения в этом случае заключается в таком усовершенствовании наводки пушек, которое позволяло бы, если и не на всём протяжении размаха, то хотя бы на части его, удерживать прицельную линию на цели. В видах удовлетворения этому требованию наводка современных морских орудий разделена между двумя лицами; введение этого принципа следует считать моментом крупного прогресса в морской А. Раздельная наводка состоит в том, что пушка снабжается двумя прицелами и двумя наводчиками, из коих один наводит пушку только в вертикальном направлении, а другой — только в горизонтальном, при чём выстрел производит первый из них. Если прицелы правильно согласованы с осью орудия, то очевидно, что первый наводчик может сделать выстрел, как только по его прицелу пушка будет наведена в вертикальном направлении, ибо второй наводчик, не имея никакого другого дела, может непрерывно следить пушкой за целью в горизонтальном направлении. При должной подготовке наводчиков и достаточно хороших механизмах раздельной наводки, пушка может быть всё время наведена на цель, а тогда скорость прицельной стрельбы сделается равной скорости заряжания, то есть достигнет своего максимума. Для морской А., при постоянной подвижности корабля и цели, вследствие их хода и качки, это особенно важно: нетрудно видеть, что при нераздельной наводке, в условиях стрельбы на море, нельзя иметь пушку всё время наведенной, а потому и скорость стрельбы в этом случае значительно понижается. Известный знаток морск. А., изобретатель приборов морск. стрельбы, англ. адм. Перси Скотт, отстаивая в свое время введение раздельной наводки к орудиям англ. флота, говорил: «Необходимо не только поражать противника, но поражать его быстро»; и действительно, эти слова отвечают основному требованию тактики — наибольшей напряженности удара. Для того, чтобы раздельная наводка могла принести всю свою пользу, наводчики не должны отвлекаться ничем от своего прямого дела, а потому и переставлять прицел должен специальный человек, установщик прицела. Для упрощения этого дела оба прицела связываются между собой так, чтобы с изменением установки одного из них — другой автоматически приходил в тоже положение. Два наводчика и установщик прицела называются вместе группой наводки орудия и должны тренироваться совместно. Раздельная наводка осуществляется постепенно у морских орудий всех калибров. — Другим, еще более важным этапом улучшения морск. А. является применение оптического прицеливания. Введение оптических прицелов повлияло могущественным образом как на прогресс стрельбы, так и на технику морск. А., и даже на тактику боя, изменив резко боевые дистанции. Сущность превосходства оптического прицеливания над обычным (с помощью мушки и цели) состоит в нижеследующем: при прицеливании обычными тангенсовыми и иными прицелами, задача наводки заключалась в том, чтобы совместить на одной прямой точку прицеливания, вершину мушки и прорезь целика. Для выполнения этого требовалась аккомодация глаза наводчика одновременно по трем точкам, лежащим на весьма различных от глаза расстояниях, при чём расстояние до цели можно считать бесконечно большим по сравнению с расстоянием до целика и мушки. Глазу наводчика задавалась очевидно невыполнимая задача, и он аккомодировался на некоторое среднее расстояние, что вызывало соответств. ошибки прицеливания, различные для различных дистанций: наводя недурно по близким предметам, наводчик сталкивался с неодолимыми трудностями по мере увеличения расстояния до цели. Вследствие этого представление о возможных для боя дистанциях было во всех флотах неверное: расстояние в 3 мили (30 каб.=5,2 вер.) считалось предельным, хотя орудия стреляли гораздо дальше. Вот эти трудности совершенно устраняются благодаря введению оптических прицелов. При всех дистанциях морск. стрельбы фокусное расстояние трубы прицела можно считать практически неизменным; между тем, вся задача наводчика состоит в том, чтобы помещенный в фокусной плоскости крест нитей совместить с изображением цели, проектирующимся в той же плоскости, независимо от расстояния до неё. Вот эта возможность совершенно правильной аккомодации глаза наводчика на расстояние постоянное и при этом равное расстоянию наилучшего видения, независимо от дистанции до цели, обеспечивает действительную точность наводки, ошибки которой, с введением оптического прицеливания уменьшились во много раз. Так, средняя вероятная ошибка в угле прицеливания простым прицелом считалась равной 1° 10′, а таковая же для оптического прицеливания не превосходит 0° 6″, обычно же бывает еще менее. — Важным, но неосновным свойством оптического прицеливания, является увеличение трубы, с помощью коего можно с большою точностью рассматривать цель и, следовательно, вполне однообразно выбирать точку прицеливания. В разных государствах приняты трубы различного увеличения; среднее решение вопроса дают трубы Цейсса с переменным увеличением от 5 до 12. Огромный прогресс балистических качеств пушек, улучшение техники их наводки, введение оптического прицеливания и раздельной наводки, а также целый ряд всевозможных улучшений передачи к орудиям приказаний, — обусловили возможность получения при стрельбе на море, несмотря на все указанные выше затруднения, меткости, близкой к меткости самого орудия. — Скорострельность морск. орудий увеличилась еще в большей степени, чем их меткость и настильность: в 1885 г. 12″ орудие делало 1 выстрел в 10 мин., в 1895 г. — в 4 мин., в 1905 г. — в 1 мин. и в 1910 г. — в 0,5 мин. При такой скорости стрельбы и значительном количестве орудий на корабле снаряды падают так быстро один за другим, что является совершенно невозможным отмечать, какой снаряд из какой пушки выпущен. Поэтому, прежнее требование от наводчика искусства попадать в настоящее время формулируется так: «однообразно наводить в указанную точку и стрелять как можно чаще». Обязанность же «попадать» перешла всецело к офицеру, управляющему огнем корабля. Управление огнем при таких условиях сводится к тому, чтобы как можно скорее навести площадь рассеивания снарядов на цель и удержать на ней эту площадь. Ближайшим следствием такой постановки дела стрельбы во флоте явилось требование единства калибров морск. А. на корабле. Действительно, определяемые пристрелкой и стрельбой элементы установки прицела для одного калибра не пригодны без поправок для другого, по причине несходства их балистических качеств; поэтому одновременное управление огнем двух калибров является задачей непосильной для одного человека и более чем сомнительной даже при двух управляющих, не говоря уже об усложнении всей системы. Но если наибольшая меткость вообще достижима при стрельбе одним калибром, то очевидно, что и сам калибр этот должен быть наиболее метким: это приводит к вооружению линейного корабля пушками одного и притом самого крупного калибра (12″ и более). — Управление огнем основывается на зрительном впечатлении, которое для уменьшения ошибок должно быть непрерывным; современный лин. корабль при скорострельности 12″ пушек, доведенной до 2 выстрелов в минуту, вполне удовлетворяет требованию непрерывности зрительного впечатления, так как в минуту, при 10—12 орудиях, стреляющих на один борт, будет падать не менее 12 снарядов. Англичане, творцы нового типа лин. корабля, снабженного для артил. боя орудиями только 12″ калибра, на последующих судах того же типа уже перешли к 13,5″ артиллерии. Такой переход вероятен и для других государств, так как особых затрудний со стороны конструкции орудий этого и даже 14″ калибра не представляется. Затруднения могут встретиться скорее с точки зрения кораблестроения (увеличение водоизмещения) и особенно в постройке достаточно совершенных башенных установок. Конечно, такое развитие типа вероятно лишь для судов, назначенных для ведения главного артил. боя, то есть линейных; на вспомогательных судах (легких крейсерах, миноносцах и т. п.) А., будучи предназначена для действия против таких же малозащищенных кораблей, должна удовлетворять прежде всего требованиям скорострельности и простоты устройства; в настоящее время на легких крейсерах главная А. ставится не выше 6″, а на миноносцах — 4″ калибра (см. также Артил. стрельбы и Артил. вооружение корабля).