Собрание сочинений в семи томах. Том седьмой
Подготовка текста и примечания Р. И. Хигеровича
М., ГИХЛ, 1960
Из-за воротников смокингов, облегающих тело, выбегают ослепительные воротники тончайшего белья. На холеном брезгливом лице глаз презрительно блестит ловко прихваченным моноклем. Ни морщины, ни складочки. Точно выутюженный. И остро выбегают носки изумительно скроенных ботинок, ибо отделяют от всего мира.
Хранители «величайшей цивилизации и культуры…»
И дворцы, и чудесные парки, и возможность переноситься по всей громадине земного шара со сказочной быстротой, и все поразительные творения искусств и наук — для них и с ними, ибо — хранители величайшего, что есть у человечества: «цивилизации и культуры».
И власть, чудовищная власть над всем остальным человечеством — во имя охранения «цивилизации и культуры».
А против, заливая фабрики, заводы, шахты, деревни, фермы, поля, леса — миллионы людей с въевшимися трудовыми мозолями, в пропотелой изодранной одежде, в корявой обуви или босые, ибо это — «враги цивилизации и культуры».
И невиданная, несказанная сеть оплела громаду этих миллионов. Беспощадные бичи надсмотрщиков, черные дыры тюрем, бесконечно уходящие виселицы и стены, заляпанные кровью и мозгами расстрелянных. И тонкие тенета колдунов, махающих приторным дымом кадил.
И еще тоньше тенета незабываемого обмана предавших, в лучшем случае из трусости и социальной слепоты, в худшем — из-за огрызка сладкого пирога, падающего со стола джентльменов.
Так предстали друг перед другом «хранители» и «разрушители» «цивилизации и культуры».
Но совершили века круг свой.
И пришел к вам ужас — к вам, хранителям и охранителям «цивилизации и культуры», — ужас!
Нет, не потому, что ослабла материальная сила руки вашей, — еще гуще уходит вдаль лес виселиц, еще бесчисленнее чернеют казематы тюрем ваших, еще больше изжелта кровавеют заляпанные мозгами стены. Нет! А потому, что слабеет сила лжи вашей.
Слабеет сила лжи вашей!
Но разве разучились вы лгать? Разве погнулась ваша изворотливость?
Нет, вы так же лживы, вы так же подлы, вы такие же мошенники и даже больше, ибо распоясались перед всем честным миром, ибо уже нет предела цинизму вашему — голые. Но слабеет сила лжи вашей.
Слабеет с каждым ударом кирки в огненной стране, слабеет с каждым ликвидированным неграмотным, с каждой возведенной фабрикой, с Волхов-строем, с Волго-Донским каналом, с невиданным построением социалистической страны. Слабеет ложь ваша, ибо это факты, — и правда льется в мозг ваших трудящихся.
Нет, не помогут ваши вопли! Пролетариат трудовой страны в страстной работе созидания порой натыкается на препятствия, на предательство. Не хрипите же злорадно-упоенными голосами стервятников, — рабочие ряды непобедимы, никому не сломить их! Тает сила лжи вашей.
И еще непотухающий ужас ваш: несмыкающимися глазами неотрывно следите вы за процессом революционного претворения, неодолимого, как закон природы. Люди научной мысли, люди художественного творчества вошли в ряды строящих и несказанно оплодотворили труд и силу сопротивления вам. Нет, не войте, — это искренно, ибо вошли не сразу, были колебания, было у некоторых внутреннее сопротивление, но изжили и вошли. Искренно. И творческая работа их наполняет страну, наполняет, переплескивает в ваши страны.
Что же вам осталось? Вы обнаготились до конца, вам нечего сбрасывать с себя — все!
Что же? Одно: только напролом.
Смотрите! Рабочий, трудовой крестьянин в страстном напряжении бьет молотом, режет серпом, мучительно отгоняя от себя мысль о кровавой борьбе, и… и, сумрачно поглядывая на вас, берет другой рукой винтовку: если борьба — не на жизнь, а на смерть.
Нет, у обреченного судьба отнимает последний кусочек логики простого расчета самосохранения.
Примечания
правитьВпервые напечатано в изданном писателями Российской Федерации 20 июня 1927 года специальном выпуске «Против угрозы войны».
«Трудности в стране были тогда необычайны… — вспоминает Серафимович. — Писатели решили выпустить специальную однодневную газету „Против угрозы войны“ с отповедью поджигателям войны и всем, пророчествовавшим нам скорую гибель.
Я с сердцем написал тогда, что думал, во что непоколебимо верил и во что сталь же непоколебимо верю и в наши дни, когда новое поколение империалистов начало тот же старый шантаж на новый лад, упуская из виду могучий рост наших сил. Угрозы их нам теперь тем более не страшны… Будущее — наше» (т. X, стр. 449).