Борец в маске
править
Знаменитый сыщик Шерлок Холмс, вместе со своим учеником Гарри Тэксоном, стоял перед громадной афишей, вывешенной на бульваре Леопольда в Будапеште.
— Представление обещает быть интересным! — сказал Шерлок Холмс, прочитав афишу с аршинными буквами.
— А не кажется ли вам, начальник, — спросил Гарри, — что все это сводится к грубому одурачивание публики? По всей вероятности, борцы заключили между собою условие: после шумного представления и демонстрирования своих сил один из них даст себя победить, а приз они разделят пополам!
— Ну нет, Гарри! Это все-таки делается не так просто, как ты думаешь! Ведь речь идет о всемирном чемпионате, и твоя догадливость заводит тебя слишком далеко! Я читал спортивные вести последних дней: оказывается, этот Том Билль, настоящий кентуккиец. Он уложил на обе лопатка одного за другим семь всемирно-известных борцов. Мало того, за короткое время своего пребывания здесь, он внушил такое уважение к себе, что несколько борцов струсило, другими словами, отказалось в последнюю минуту от борьбы с ним!
— Стало быть, сомневаться не приходится, что Том Билль получит стотысячный приз?
— Утверждать этого заранее нельзя, так как его противник — Бардуше! Ну, а у этого француза было не меньше побед, чем у Тома Билля! Они уже боролись, но окончили ни в чью. Так как речь идет о таком большом призе, то в спортивных кругах, конечно, царит большое волнение. Я сам очень интересуюсь исходом этой борьбы!
— Я знаю, начальник, что вы любите этот спорт! Если хотите, я сейчас возьму билеты в Орфеум!
— Я только что хотел тебя просить об этом! Мы встретимся с тобой в гостинице на площади Св. Георгия. Нам, как сыщикам, никогда не мешает поучиться, глядя на ловкость и умение, применять физическую силу!
Гарри ушел за билетами, а Шерлок Холмс медленно направился домой.
— Вас ожидает какой-то господин! — сообщил швейцар сыщику.
Шерлок Холмс быстро поднялся по лестнице.
В маленькой общей гостиной при его появлении со стула встал какой-то пожилой господин. Он был одет весьма изысканно: на нем был серый сюртук, белый жилет и лакированные ботинки. Длинная, седая борода придавала ему некоторое сходство с бельгийским королем Леопольдом.
— Я Шерлок Холмс! — представился сыщик, внимательно оглядывая посетителя.
Тот поклонился.
— Я — граф Надаши! Простите меня, что я позволяю себе беспокоить вас сейчас же после вашего прибытия в венгерскую столицу. Но я благословляю случай, давший мне возможность поговорить со знаменитейшим сыщиком в то время, когда я лично потерял уже всякую надежду!
Он умолк, глядя на сыщика и как бы ожидая ответа. Шерлок Холмс указал рукой на стул и сказал:
— Не будете ли вы любезны присесть, граф? Я с интересом выслушаю вас!
Граф Надаши и Шерлок Холмс сели.
— Мой сын пропал без вести несколько недель тому назад! — заговорил граф. — Полиция с первого же дня усиленно занялась розысками, трое сыщиков работают днем и ночью, но до сего времени не удалось найти ни малейшего следа. Если я скажу вам, что мой сын Рудольф — мой единственный наследник, то вы поймете мое горе. Я никогда еще не имел случая быть недовольным им. Он принадлежал
к числу наиболее уважаемых, изящных и красивых кавалеров венгерской столицы. Денег у него всегда было вдоволь, так что ему незачем было делать долги или сходиться с ростовщиками. Я никогда ни в чем не упрекал его, никогда не оказывал на него никакого давления, так как надеялся на то, что полученное им хорошее воспитание, представляющее собою заслугу моей жены, предохранить его от всяких ошибок!
— И вы были правы, — ответил Шерлок Холмс, — хотя даже самое идеальное воспитание иной раз не может предотвратить влияния порока!
Граф, по-видимому, был озадачен.
— Что вы хотите этим сказать, м-р Холмс?
Сыщик скрестил руки на груди и откинулся в своем кресле.
— Обращаясь ко мне, как клиент, вы тем самым дали мне право открыто высказывать мои мысли, насколько это явится необходимым при данных обстоятельствах! Подробностей вы мне еще не сообщали, и потому я пока только знаю, что пользовавшийся широкой свободой молодой аристократ, вдруг, неожиданно куда-то исчез. Если вы примете во внимание, что Будапешт — один из наиболее легкомысленных городов, превзошедший в этом отношении даже Париж, что ### больше распространен, чем в Нью-Йорке, то вы догадаетесь, какое направление принимают мои мысли!
Граф кивнул головой.
— Я понимаю, что вы хотите сказать, м-р Холмс! Вы выводите заключения на основании вашего многолетнего опыта. Я упомянул о хорошем воспитании, полученном моим сыном. Это не пустая фраза и я могу с гордостью сказать, что у моего сына благородный, твердый характер. Он идеалист до мозга костей, я убеждался в этом не раз!
— Не ошибитесь, граф! Чем идеальнее взгляды юноши, тем скорее он подвергается искушениям и опасности. Но я прошу вас продолжать и сообщить мне дальнейшие подробности!
— Я продолжаю. Мой сын был обручен, м-р Холмс! И теперь вместе со мной и моей женой прелестная невеста оплакивает своего жениха!
Шерлок Холмс провел рукой по гладковыбритому подбородку.
— Дело становится более интересным, чем я предполагал. Давно ли ваш сын был обручен?
— Три месяца!
— Брак его обещал быть счастливым?
— Насколько я мог судить, то нет основания в этом сомневаться. Все говорило в пользу счастливой будущности!
— Вы говорите, что ваш сын является вашим единственным наследником. По всей вероятности, он был бы материально обеспечен и без брака?
— Я, кажется, говорил уже, — ответил граф, — что я всегда снабжал моего сына достаточными средствами. Так как вы вникаете в такие подробности, и так как я считаю необходимым посвятить вас во все, то я должен признаться, что мне в последнее время было тяжело удовлетворять потребности моего сына. Я принадлежу к древнему роду, лишившемуся с течением времени своих богатств. Правда, я и теперь еще владею большими имениями и лесами па Дунае, но все это сильно заложено. Я убежден, м-р Холмс, что все то, что я говорю вам, останется между нами!
— В этом можете быть уверены!
— Я питал надежду, что, когда мой сын женится, он этим самым найдет возможность снова освежить блеск нашего старинного герба. Я всегда пытался сохранить внешний блеск нашего дома и не отказывал своему сыну в средствах для достижения той же цели. И действительно, в один прекрасный день он заявил мне, что влюбился в мисс Эвелину Гульд. Он спросил у меня совета и не ### я чего-либо против его женитьбы на дочери американского коммерсанта. Вы понимаете, м-р Холмс, что я был весьма обрадован этим известием, так как мисс Эвелина Гульд — единственная наследница известного американского миллионера. С женитьбою на ней мой сын снова должен был вернуть блеск нашему имени. Правда, я сам никогда не стал бы говорить об этом моему сыну, так как он идеалист и это, наверно, сильно шокировало бы его. И вот, я ему сказал просто, что с моей стороны препятствий не имеется, а через месяц после этого состоялась помолвка.
— Я читал об этом в газетах, — заявил Шерлок Холмс. — Тогда европейская пресса сильно заволновалась по поводу того, что богатая американка выходит замуж за венгерского аристократа.
— Молодые жених и невеста были очень счастливы! — продолжал граф Надаши. — Но как-то в один из вечеров, когда мы все вместе были в театре, мой сын, вдруг, исчез! Он не оставил после себя ни одной строчки! Ничто не указывало на то, что он имел намерение скрыться.
Остается предположить преступление, мотивы которого, однако, совершенно непонятны!
— Как отнеслась мисс Гульд к известию об исчезновении ее жениха?
— Она вела себя очень странно! Происшествие это произвело на нее, по-видимому, удручающее впечатление, но она тщательно избегала говорить о моем сыне! А раз это так, то я начинаю даже сомневаться в искренности ее любви к нему!
Шерлок Холмс подошел к окну и посмотрел на улицу, где жизнь большого города била ключом. Вдруг он обернулся и спросил:
— Проживал ли ваш сын у вас в доме?
— Нет! Он жил на улице Андраши. Я забыл сказать,
что он состоит в чине поручика в первом гусарском
полку!
— Занята ли уже его квартира?
— Нет! Я настоял на том, чтобы там никто ни к чему не притронулся. Квартира осталась в том же виде, как и была в день исчезновения моего сына!
— Произвела ли полиция осмотр квартиры?
— Да, я решил допустить ее к осмотру, согласившись с доводами сыскной полиции. Но там все осталось по-прежнему!
— Были ли найдены какие-нибудь следы?
— Нет!
Шерлок Холмс взглянул на часы.
— Не поедете ли вы сейчас со мной в улицу Андраши?
— С удовольствием, м-р Холмс, если вы считаете это нужным!
Они вышли из гостиницы и уехали на квартиру молодого графа.
Квартира эта состояла из трех, роскошно обставленных, комнат и помещения для денщика.
Шерлок Холмс сразу увидел, что, действительно, все осталось в том виде, в каком и должно было быть в день исчезновения поручика. Он тщательно осмотрел все комнаты, даже снимал картины со стен и переворачивал всю мебель.
Но поиски его, по-видимому, не увенчались успехом.
Граф Надаши надел цилиндр и проговорил:
— Вы тоже не добились ничего, м-р Холмс? Вообще я не думаю, чтобы преступление было совершено именно здесь!
Шерлок Холмс стоял в это время у мраморного столика и молча смотрел на пол. Наконец он спросил:
— Невеста вашего сына блондинка или брюнетка? Граф Надаши в удивлении взглянул на сыщика и ответил:
— Она блондинка! Волосы ее того золотисто-рыжего цвета, которым так восхищаются все мужчины!
— Совершенно верно! — ответил Шерлок Холмс. Граф тоже подошел к столу и спросил дрожащим от волнения голосом:
— Вы нашли что-нибудь, м-р Холмс?
— Нашел!
Шерлок Холмс держал в руках щетку, взятую им с умывальника.
— А, понимаю! — произнес граф. — Вы нашли золотистые волосы на щетке! Признаюсь, на это не обратили внимание ни полицейский комиссар, ни сыщики!
Шерлок Холмс вытянул из щетки длинный, золотистый волос и поднял его на свет. Затем он бережно сложил его и спрятал в бумажник.
Граф в изумлении смотрел на него.
— Полагаете ли вы, м-р Холмс, что этот волос поможет вам найти ту женщину, которой он принадлежал?
— Нет, этого я не думаю!
— И все-таки вы прячете его к себе?
— Да, так как я убежден, что благодаря этому волосу мне удастся обнаружить ужасное преступление!
Граф пожал плечами.
— Стало быть, вы допускаете мысль о преступлении? И вы говорите, что мисс Гульд замешана в это дело?
— Не выводите поспешных заключений, граф! — возразил Шерлок Холмс. — Если вы хотите, чтобы я выяснил эту таинственную историю, то вы прежде всего должны обещать мне, что ни одно слово из того, что мы с вами говорим, не получит огласки!
— Даю вам в этом честное слово! Не знаю, как я буду благодарить вас, если вам удастся найти моего сына живым! Но если уж он погиб, то найдите хотя бы труп его!
Шерлок Холмс стал на колени у стены и провел рукой по темно-красным с золотыми украшениями обоям.
— Я устанавливаю факт, — произнес он, — что ваш сын стоял здесь и с необычайной силой ударил ножнами сабли об стену. Ни в одном другом месте вы не найдете повреждения обоев. Вообще, квартира содержалась аккуратно и ваш сын, по-видимому, любил порядок и чистоту. Тем более следует удивляться тому, что в этом месте он орудовал саблей!
— Но, ведь, это несущественно! — пробормотал граф. — Неужели вы этому пустяку придаете значение?
— Я делаю это потому, что, по моему мнению, ваш сын, стоя на этом месте, страшно испугался чего-то и пытался выхватить саблю из ножен. Это тем более поражает меня, что отсюда, где стоял ваш сын, я вижу большую стеклянную дверь в следующую комнату!
— Значит, вы полагаете, что из той комнаты явился некто, против которого мой сын хотел пустить в ход саблю?
— Этого я утверждать не стану! Вообще, я не думаю, чтобы нападение на него было произведено таким образом! Если бы это было так, то он успел бы выхватить саблю и его не одолели бы сразу: ведь, отсюда до стеклянной двери все-таки десять шагов расстояния!
— И все-таки, опасность, очевидно, угрожала ему, именно, с этой стороны!
— Совершенно верно! Я приблизительно представляю себе, что происходило в комнате! Становитесь сюда, граф! Я объясню вам это наглядно!
Граф Надаши встал на указанное сыщиком место, а Шерлок Холмс вышел в другую комнату.
Спустя несколько секунд граф увидел на стекле огромную тень. Видеть сквозь стекло нельзя было, а на стекле вырисовывалась лишь огромная тень чьей-то фигуры, рука которой поднималась и опускалась. В огромном кулаке заметны были очертания какого-то ужасного оружия.
Граф Надаши вскрикнул от ужаса и изумления.
Тень исчезла и Шерлок Холмс вернулся в комнату.
— Вы поняли, в чем дело, граф? Граф в недоумении покачал головой.
— Ничего не понял! Понимаю только, что здесь произошло нечто ужасное!
— Возможно, что все это было не так ужасно, как нам теперь кажется! Должен сознаться, что дело обстоит не так просто, как я сначала предполагал! Но прошу вас верить, что я сделаю все возможное, чтобы выяснить тайну! Через несколько дней я надеюсь добиться благоприятного результата!
Граф протянул сыщику руку.
— О, как бы я вам был благодарен! Я слепо доверяю вам, так как вы — необыкновенный человек!
Шерлок Холмс поклонился и поспешил уйти.
Сыщик вернулся в гостиницу почти одновременно с Гарри, который держал в руке два билета в «Орфеум».
— Слышали ли вы уже, м-р Холмс, — спросил он, — что вчера опять был убит богатый фабрикант?
— Понятия не имею!
— Известие об этом только теперь распространилось! До сих пор полиция пыталась замять дела об убийствах, целый ряд которых произошел за последнее время, и я только, сейчас узнал, что их совершено около дюжины, причем полиция не может даже выяснить, каким образом это произошло!
Шерлок Холмс насторожился.
— Но все жертвы, именно, были убиты, не правда ли?
— Да! Весь город говорит об этом. Сегодня из Дуная был извлечен второй труп и если бы мы приехали сюда в Будапешт не десять часов тому назад, а раньше то наверно, были бы уже осведомлены!
— С того времени, как мы прибыли из Америки, я еще не читал ни одной европейской газеты! — отозвался Шерлок Холмс. — Впрочем, от полиции и из газет мало что можно узнать! Я уверен, если бы полиция знала…
Кто то постучал в дверь и на пороге ### докладывая:
— Полицейский капитан Мечевич спрашивает, можете ли вы его принять?
— Я и то уже удивлялся, что ко мне так долго не является полиция! — с улыбкой сказал Шерлок Холмс и обратился к лакею со словами:
— Скажите, что буду очень рад!
В комнату вошел высокого роста, представительный мужчина в офицерской форме и почтительно раскланялся с Шерлоком Холмсом.
Затем он рассказал то, что сыщику уже было известно со слов Гарри, который имел обыкновение рыскать по всякому городу, куда бы он ни приезжал.
Вся столица только и говорила, что о целом ряде убийств, происшедших в последнее время. Жертвы куда-то, таинственным образом, исчезали, а потом полиция находила только их трупы.
— При всем этом мы блуждаем в потемках, — говорил полицейский капитан, — так как решительно никаких следов не можем найти! Врачи противоречат друг другу при осмотрах трупов: одни толкуют об отравлении, другие об удушении и пр. Так, например, осмотр последнего трупа ясно показал, что жертва была удушена. Конечно, не следует забывать, что все найденные трупы пролежали долго в воде. Интереснее всего то, что между ними находились люди, обладавшие при жизни значительной физической силой, так что убивать их было не легко.
— Да, это странно! — согласился Шерлок Холмс, зажигая электрическую лампу, так как уже стемнело. — Мне кажется, что тут предстоит много работы! Вы говорите, все жертвы были убиты одним и тем же способом? Это очень странно, но может со временем послужить разъяснением загадки. Будьте уверены, я сделаю все, что смогу! Правда, в настоящее время я сильно занят другим делом, но все-таки надеюсь быть вам полезным!
— Я явился к вам по поручению начальника полиции, — сказал капитан, — он охотно поговорил бы с вами лично, но не имеет для этого достаточно свободного времени!
Шерлок Холмс слушал капитана невнимательно, уставившись на ковер, и вдруг спросил:
— Знаете ли вы мисс Гульд?
— Знаю!
— А убеждены ли вы в том, что это и есть настоящая мисс Гульд?
Капитан разинул рот от изумления.
— Что вы хотите этим сказать, м-р Холмс?
— Кажется, вопрос поставлен в достаточно ясной форме! Я хочу знать, убеждены ли вы в том, что это ее настоящая фамилия и не скрывается ли под ней кто-нибудь другой?
— У меня до сих пор не было оснований в этом сомневаться! Она бывает в американском посольстве и вращается в лучших кругах общества!
— Это не доказательство! — сказал Шерлок Холмс, вставая со стула.
Пройдясь несколько раз по комнате и взглянув на часы, он сказал:
— Вы меня извините, если я положу конец нашей беседе! Сами знаете, нашему брату сыщику нельзя считаться с правилами вежливости, так как это нас стесняет при работе!
Капитану это, по-видимому, не понравилось, и он проговорил:
— Сделайте одолжение, м-р Холмс! Вполне понимаю вас! Если вам будет угодно, я немедленно наведу точные справки, действительно ли мисс Гульд… но нет, ведь, это дико!
— Да, да, это дико! Вот у меня иногда бывают такие дикие мысли, ничего не поделаешь! — ответил сыщик.
Полицейский капитан ушел, а Шерлок Холмс попросил Гарри подать ему пальто.
Гарри взглянул на часы и заметил:
— До начала представления в «Орфеуме» осталось еще целых два часа!
— Это очень кстати! — отозвался Шерлок Холмс. — Мы с тобой поедем в Офен; там происходит какое-то благотворительное празднество, на котором, вероятно, американская миллионерша тоже будет присутствовать!
Ночь уже наступила, и темнота нарушалась лишь ярким светом газовых фонарей, озарявших расфранченных людей, куда-то спешивших и суетливо передвигавшихся взад и вперед по всем направлениям. На улице шныряли автомобили, проезжали экипажи, плелись извозчичьи коляски.
Спустя полчаса, Шерлок Холмс и Гарри сошли со своего автомобиля у подъезда концертного зала Св. Луки.
Празднество началось еще в четыре часа дня и теперь уже подходило к концу.
В вестибюле толпились лакеи.
— Нас не впустят! — проговорил Гарри. — Не можем же мы в дорожных костюмах войти в залу?
— Поздно ты вспомнил об этом! — улыбнулся Шерлок Холмс. — Неужели ты полагал, что я собираюсь принять участие в этом празднестве?
— Но для чего же мы приехали сюда? — спросил Гарри.
— А для того, чтобы я мог познакомиться с одним из кучеров!
Шерлок Холмс начал обходить ряды стоявших у главного подъезда экипажей, от времени до времени перебрасываясь несколькими словами с лакеями и, наконец, подошел к изящному парному экипажу.
Кучер, одетый в светло серое, непромокаемое пальто, сидел на козлах.
Шерлок Холмс, надвинув шляпу на лоб и подняв воротник, шепнул своему помощнику:
— Отойди-ка немного в сторону, чтобы он ничего не заподозрил.
Гарри остался на своем месте и слышал каждое слово, которое говорил сыщик с кучером. Холмс подошел к карете и закурил папироску. Внимательно осматривая лошадей и карету, он погладил одну из лошадей по шее и сказал кучеру:
— Прекрасные лошади! Я готов держать пари, что и животные эти и сама карета привезены из Америки!
Кучер взглянул на сыщика испытующим взглядом типичного американца.
— Вы угадали, — ответил он.
Холмс, очевидно, произвел на него хорошее впечатление.
— Правда? — спросил Холмс, переходя на английский язык. — Я сам родом из Америки и живу здесь не больше года. Прекрасные лошади. У меня самого в Нью-Йорке была чудная конюшня. Обстоятельства принудили меня, однако, распродать всех лошадей, но кое-что я в них понимаю. Я, пожалуй, во всем Будапеште не видел лучших.
— Да, мистер, это правда, — заявил кучер гордо. — Я уже четыре года как езжу на этих лошадях и уверен, что из здешних кучеров никто бы с ними не справился. У этих животных сам дьявол сидит внутри!
Сыщик улыбнулся и кивнул головой.
— Охотно верю. Я не впервые вижу этих животных. Где это я их видел недавно вечером! Я сейчас вспомню. Уже тогда мне бросилась в глаза их резвость. И как вы тогда правили? Но, где же это, черт возьми, было?
Кучеру было, конечно, очень приятно, что человек, имевший в Нью-Йорке собственную конюшню, так его хвалит. Ему самому хотелось теперь знать, где он обратил на себя внимание американца.
— Когда это было? — спросил он.
— Хорошо не помню. Это, приблизительно, было месяц тому назад. Но погодите, не были ли вы как-нибудь вечером на улице Андраши или где-нибудь вблизи?
— Был, — ответил кучер. — Это было недели четыре тому назад, когда мисс Гульд ездила туда. Я остановился на углу, а потом все время разъезжал по боковой улице.
— Так это все-таки была мисс Гульд? Я удивился, что она не подъехала к тому дому, куда зашла, а прошла большой кусок пешком.
Кучер пожал плечами.
— У нее свои капризы. Меня удивляет, что вы ее узнали, несмотря на густую вуаль, покрывавшую ее лицо. Это дело не мое и мне, мистер, кажется, что мы говорим о делах, нас совершенно не касающихся.
Он повернулся и, выпрямившись, взял в руки длинный хлыст. Он увидел, что у входа засуетились лакеи, провожая гостей. Холмс отошел к Гарри.
— Это совершенно невероятно, мистер, — шепнул тот сыщику. — Что это значит? Возможно ли, чтобы дочь и наследница самого крупного американского миллионера оказалась преступницей? Нет! Я теперь понимаю вопрос, который вы сегодня задали полицейскому капитану. В венгерское общество проникла опасная авантюристка, чтобы совершить ряд преступлений.
Шерлок Холмс, взяв Гарри за руку, сказал:
— Молчи! Вот мисс Гульд садится в свою карету.
Внимание сыщика обратила на себя молодая американка, одетая в роскошное манто и медленно подходившая к своей карете. Перед ней бежал лакей, который с низким поклоном открыл дверцу кареты. Американка окинула еще раз взглядом вереницу карет и села.
В этот момент она вся была освещена падавшими на нее лучами электричества. Это был строго выраженный тип знатной американки. В чертах ее лица видна была раса. Ее черные глаза ярко выделялись благодаря золотистому цвету волос и придавали ей еще большую прелесть.
Как Холмс, так и Гарри не могли оторвать от нее своих взоров, пока она не скрылась в карете.
— Страшно подумать, — сказал Гарри, — что такая красавица может быть преступницей.
Шерлок Холмс повернулся.
— Ты сегодня слишком болтлив, Гарри, Это действительно мисс Эвелина Гульд. Я встречал ее раньше в Нью-Йорке и теперь узнал.
— Но какие обстоятельства могли эту, избалованную судьбой, женщину сделать преступницей?
— Она совсем не преступница, — возразил улыбаясь Холмс, — ты сегодня все время строишь какие-то предположения, которые ничем не оправдываются. Заметил ли ты, что она не владеет правой рукой? В Нью-Йорке я на это не обратил внимания. Она подняла юбку левой рукой и то с таким трудом, что сразу бросается в глаза.
Гарри вопросительно взглянул на сыщика. Но он, как видно, не был расположен вдаваться в дальнейшие разговоры. Шерлок Холмс посмотрел на часы и сказал:
— Уже двадцать минут десятого. Нам нужно спешить,
чтобы во время попасть на борьбу в Орфеум.
Театр «Орфеум» был битком набит публикой. На решительной борьбе присутствовали сливки общества. В ложах дамы высшего света выделялись своими костюмами. Все мужчины были во фраках, а военные в парадных формах.
Шерлок Холмс и Гарри пришли как раз в то время, когда был дан первый звонок, возвещавший о начале состязания. Перед борьбой было представлено несколько различных номеров, которые никого, собственно, не интересовали. Теперь же по рядам зрителей прокатился оживленный говор и публика, толкавшаяся раньше в широких фойе, бросилась в зал.
Шерлок Холмс и Гарри сидели довольно близко к сцене. За их столом поместился ярый спортсмен, рассказавший им, что приз в сто тысяч крон пожертвован богатым венгерцем.
Занавес поднялся. Из-за кулис вышел судья, очень бледный и худой человек, с крайне неприятным лицом. Он поклонился и сказал:
— Многоуважаемая публика, имею честь представить вам сегодня только одного Тома Билля. Большинство из вас его уже знает. Бардуше удрал.
Минуту царила полная тишина. Потом толпа, прибывшая сюда только ради этого зрелища, принялась изо всех сил свистать и шикать. Особенно отличалась публика с галереи и задних рядов, выражая сбежавшему трусу свое презрение. Когда волнение несколько улеглось, судья сделал рукой знак по направлению кулис и оттуда вышел человек гигантского роста, одетый в красное трико. На вид ему было лет под сорок. Каждый его шаг и каждое движение свидетельствовали о гигантской силе. На широких плечах сидела большая продолговатая голова; под низким лбом виднелись два маленькие глаза, сильно развитый подбородок торчал вперед. При каждом его движении железные мускулы на руках и ногах заметно выдавались. Он неуклюже раскланялся перед зрителями, приветствовавшими его восторженными криками.
Когда шум немного утих, судья произнес:
— Хотя мне очень неприятно лишить многоуважаемую публику столь интересного зрелища, но, к моему прискорбию, я должен заявить, что Бардуше окончательно отказался от состязания с Томом Биллем на звание всемирного чемпиона. Присутствовавшие на вчерашней борьбе знают, что состязание кончилось в ничью и, хотя Бардуше был близок к победе над Биллем, он сегодня должно быть струсил и прислал следующее заявление, которое я доведу до сведения уважаемой публики.
Он вынул из кармана лист бумаги и прочел:
«В полной уверенности, что я сегодня буду побежден (у меня такое предчувствие, я отказываюсь еще раз состязаться с Томом Биллем. Считая себя побежденным. Я уступаю ему звание всемирного чемпиона и приз в сто тысяч крон. Бардуше.»
Том Билль улыбнулся и презрительно пожал плечами. Лишь только оглашено было заявление Бардуше, как публика снова неистово зашумела. Среди общей сумятицы раздавались рукоплескания и крики «браво» по адресу Тома Билля, продолжавшего все время кланяться.
— Так как теперь нет охотников состязаться с Томом Биллем, — продолжал судья, — то мне поручено всемирный чемпионат присудить Тому…
Он остановился и растерянно посмотрел в сторону кулис.
Том Билль и вся публика были крайне удивлены, когда на сцену вышел человек среднего роста, крепкого сложения, одетый в голубое трико.
Это не показалось бы странным, но у него на лице была черная полумаска. Он обратился наполовину к Тому Биллю, наполовину к публике и громко сказал:
— Я оспариваю у Билля звание всемирного чемпиона и вызываю на борьбу со мной!
Растерянный вид судьи и Тома Билля красноречиво говорили, что это не условленная заранее сцена.
Судья не нашел сначала, что ответить. Билль же смотрел тупым взором на человека в маске.
Наконец, судья произнес:
— Я очень сожалею, сударь, но вы до сих пор не заявили своего желания участвовать в борьбе и я не знаю, кто вы такой, а потому, по правилам борьбы, вы не можете быть допущены к состязанию.
Судья при этом, очевидно, не принимал во внимание настроение толпы, пришедшей сюда, чтобы видеть последнюю схватку в борьбе за крупный приз и всемирный чемпионат. Публика почувствовала, что предстоит интересное зрелище, и не хотела отказаться от него ради каких-то правил. Со всех сторон раздавались громкие требования, чтобы человек в маске был допущен к борьбе. Судья стоял в недоумении, когда крики немного утихли, он обратился к незнакомцу и сказал:
— Назовите мне, по крайней мере, свою фамилию, чтобы я мог вас записать.
— Зачем? Я человек в маске.
— Но такого среди борцов до сих пор еще не бывало.
— Ну так теперь будет! — заявил незнакомец с невозмутимым спокойствием. — Я вообще полагаю, что этот вопрос должен решить сам Том Билль. Я думаю, что после бегства Бардуше он один может заявить, желает ли он состязаться еще с кем-нибудь на звание всемирного чемпиона. Я его вызываю бороться со мной сегодня и завтра вечером и заявляю, что я его положу!
Толпа от этих слов еще больше заволновалась. Билль побледнел и глазами, метавшими искры злобы, смотрел на противника. Толпа подстрекала его принять вызов и победить дерзкого незнакомца.
Билль в этот момент не забыл, что он в праве отказаться от нового состязания, что он и без вторичной борьбы может требовать приз в сто тысяч крон. Но он не хотел себя оскандалить на будущее время. Публика требовала, чтобы он еще раз показал ей свои мастерские приемы и победил бы человека в маске. Он знал, что на следующий же день все газеты распространят этот скандал и его чемпионат будет признан спорным, если он отклонит вызов незнакомца. Он энергично заявил:
— Я согласен. Начнем!
— Не хотел бы я быть на месте человека в маске, — сказал Гарри Шерлок Холмсу, сидевшему спокойно и зорко следившему за этой сценой, — вы посмотрите только, мистер, как Том Билль осматривает своего противника.
Холмс ничего не ответил.
Председатель жюри исполнил несколько необходимых формальностей, ощупал руки противников, чтобы убедиться, что у них не скрыто какое-нибудь оружие, вынул из кармана часы и дал сигнал к началу борьбы.
Из-за кулис вышло четверо сильных служителей, с большими простынями, чтобы обтирать борцов во время передышки.
В театре воцарилась абсолютная тишина. Борцы, наклонив голову вперед, приблизились друг к другу, зорко следя за движениями противника и готовые воспользоваться первой оплошностью для нападения. Вдруг они сцепились. Но момент был выбран неудачно и они снова на время разошлись в стороны, чтобы через секунду сцепиться в новой схватке. Руки их перемешались, и в тот же момент человек в маске был поднят противником и брошен на пол. Но Том Билль ошибся в своих расчетах. Противник его упал не на лопатки, а так сильно уперся ногами в землю, что американский чемпион не мог его придавить.
Теперь только, когда он напрягал все свои силы, выступили наружу железные мускулы человека в маске.
Вдруг незнакомец проворно перевернулся и, схватив Тома Билля за затылок, с железной силой придавил его к земле. Билль вырвался и снова поднял противника, который в свою очередь повлек его за собой. Так положения менялись в течение получаса, пока продолжалась борьба. За все время незнакомец не показывал и вида усталости, но движения Билля, становились все медленнее и медленнее, его дыхание все больше и больше учащалось. Только благодаря его массивному сложению незнакомец не мог положить его так скоро, как рассчитывал, но выдержки у человека в маске было гораздо больше, чем у американца.
Председатель жюри прекратил, наконец, борьбу и сделал небольшую передышку. Служители с простынями подбежали к борцам и принялись обтирать их вспотевшие тела. Следующая схватка оказалась так же безрезультатной, и судья заявил, что решительная борьба откладывается на следующий день. — При третьей схватке, — сказал Холмс Гарри, — незнакомец положил бы Билля на обе лопатки. Американец уже устал, а человек в маске все еще сохранил всю свою силу. Это теперь только уловка, что они прервали борьбу.
— Билль не мало будет злиться, что согласился на эту борьбу, — ответил Гарри, — завтра он наверно, будет побежден и потеряет таким образом и звание всемирного чемпиона и сто тысяч крон…
Подобные же отзывы раздались и среди публики, которая приветствовала незнакомца восторженными криками «ура».
Противники удалились со сцены.
Для директора театра это был приятный исход. Вся почти публика поспешила запастись билетами на следующий день. Многие держали пари за отважного незнакомца, но никто не знал, кто скрывался под маской. Самые ярые спортсмены, видевшие уже всех чемпионов, ни как не могли открыть тайны, кто боролся под маской. Шерлок Холмс дал немедленно Гарри знак. У выхода толпилась публика, чтобы видеть, кто это человек в маске. Холмс и Гарри направились к другому выходу, через который, обыкновенно, выходили рабочие, занятые на сцене. Там никого не было.
— Ужасно глупая публика, — сказал сыщик, — ведь не выйдет же человек, который хочет сохранить свое инкогнито, через те двери, где выходят все! Здесь же мы его, наверно, увидим.
Он вместе с Гарри спрятался так, чтобы оставаться для выходящих незамеченными.
Через некоторое время дверь бесшумно открылась, и оттуда вышел Том Билль. Он оглянулся по всем сторонам и дал потом человеку знак, следовать за ним.
Это был человек в маске.
Лицо его все еще было закрыто маской, почему его и нельзя было узнать. По фигуре своей и походке он был похож на Шерлока Холмса. Гарри тотчас заметил это. Том Билль не видел спрятавшихся сыщиков.
— Идите спокойно, — сказал он, — здесь никто вас не увидит. Ведь не грех же, если люди, которые так честно боролись, как вы, выпьют вместе бутылочку вина.
— Совершенно верно, — ответил тот, — вопрос только, куда нам пойти, так как я не хочу обращать на себя внимания.
— Это мы найдем, — сказал Том Билль, — я Будапешт знаю хорошо, а вы надвиньте шляпу на лоб, чтобы ваша маска не бросалась в глаза. — Незнакомец так и сделал, и оба борца направились на окраину города, оживленно беседуя. Последние их слова не были слышны.
— Скорей, — шепнул Холмс Гарри, — пойдем за ними, чтобы не потерять из виду.
Сыщик и его помощник подвигались вперед с величайшею осторожностью, все время укрываясь в тени домов.
Борцы пошли к Дунаю, прошли по набережной Рудольфа, Франца-Иосифа, перешли через мост Клятвы и, минуя цитадель, скрылись в одной из узких улиц между политехническим институтом и железнодорожным мостом.
Сыщику и его помощнику темнота, царившая в этой местности, оказала большую помощь при преследовании борцов.
Билль на пути несколько раз поворачивался и, наверно, заметил бы сыщиков, если бы не темнота, их скрывавшая,
У одинокого дома у самого берега Дуная борцы остановились. Внизу между мелочной лапкой и пивной помещалось нечто вроде кабачка. Днем это, может быть, был трактир, но ночью при закрытых ставнях он производил довольно мрачное впечатление.
— Вы сюда хотите спуститься? — спросил человек в маске своего соперника,
Холмс и Гарри находились от борцов на расстоянии десяти шагов и, чтобы не быть замеченными, легли на землю. Билль улыбнулся.
— Да, здесь я завсегдатай; не беспокойтесь, старик Ниари — славный человек, с которым легко можно ладить. Не забудьте, что скоро час ночи и не стоит возвращаться в город искать другой ресторан…
Незнакомец ничего не сказал, но Том Билль по его лицу видел, что тот неохотно спускается в эту трущобу.
— Но, в конце концов, ведь все равно, — услышал Холмс из уст человека в маске, спускавшегося в грязный подвал.
— Странно, — пробормотал Холмс, вскакивая и подходя ко входу в погреб.
Сыщики ощупью опустились вниз, пока не дошли до двери. Холмс бесшумно открыл ее. Он вошел в темное помещение и хотел уже пойти дальше, как услышал сзади себя крик.
Это был Гарри, стоявший ступенек на шесть или семь выше его. Через минуту тот полетел вниз и ударился в плечо Холмса.
Сыщик моментально вынул из кармана револьвер.
— Мы попали в засаду, начальник! — проговорил Гарри, упавший к ногам Холмса.
На минуту подвал осветился электрическим фонарем сыщика, и в это же время Холмс увидел, как из стены высунулась какая-то рука.
Фонарь Холмса освещал эту ужасную руку, бросившую Гарри с лестницы? Был ли этот кусок мяса, на котором торчали, как прутья, два пальца, человеческой рукой?
Холмс не стал долго об этом думать. Он поднял Гарри, который, стоная, опирался на него.
В ту же минуту сыщика схватили за правую руку. Тщетно пытался он стрелять: Какая-то неведомая страшная сила стиснула ему руку так, что он не мог освободить своей руки. Вдруг в руке почувствовалась острая боль, как будто она вырвана была из сустава. Какая-то массивная вещь с шумом упала на его фонарь и разбила его вдребезги, так что он потух.
Холмс, вне себя от злости, все время махал левой рукой по темному подвалу, надеясь схватить невидимого врага, но напрасно. Его втащили на одну ступень выше, причем левой рукой он все время хватал пустоту. Потом дверь закрылась, и слышно было, как в замке повернулся ключ.
Холмс не быль в состоянии действовать правой рукой, а Гарри был ранен; у него на голове было несколько зияющих ран, из которых струилась кровь.
Сыщику ничего не оставалось делать, как втащить своего помощника наверх. Правая рука его болела. Взбираясь по лестнице, он услышал вдруг отчаянный крик и последовавший за ним выстрел, потом — продолжительный стон и все утихло.
— Черт возьми, — воскликнул Холмс, которого, обыкновенно, в других случаях хладнокровие не покидало, — все произошло так, как я ожидал! Там внизу совершается преступление, а мы должны спокойно на это смотреть? Гарри, соберись с силами! Посмотрим, мы, может быть, еще и справимся с этими негодяями!
Гарри от раздирающего душу крика как бы очнулся. Он поплелся за Холмсом, который выстрелил три раза из браунинга в дверь. Потом он сильно ударил ногой в нее и через минуту очутился в темном подвале.
Как только он открыл дверь и выстрелил еще четыре раза в различные стороны, на них никто уже не осмелился нападать. Холмс наскоро стал ощупывать стены, надеясь найти дверь.
Вдруг он увидел луч света. Одним прыжком Холмс очутился около двери. Открыв ее, он попал в небольшой двор. Против него в заборе была калитка. Открыв ее, сыщик к своему удивлению увидел протекавший перед ним Дунай.
Он вместе с Гарри поспешил выйти на улицу, при том во всем доме не встретили ни единого признака живого существа.
Гарри указал на небольшой огонек, который, покачиваясь, удалялся в темноту ночи.
Холмс устремил свой взор на Дунай.
— Это лодка, — сказал он, — у них около двора была привязана лодка, на которой они и удрали. Теперь нам ничего не остается, как известить полицию и обыскать этот таинственный дом. Благодаря этому можно будет, пожалуй, раскрыть некоторые загадочные происшествия прошедших недель. Но ты ни слова не говори о том, каким образом мы попали сюда. Тома Билля я хочу лично схватить, а полиция, пожалуй, только напортит.
— Неужели вы думаете, начальник, что Том Билль еще вернется? — спросил Гарри. Холмс улыбнулся.
— Почему же нет? Ведь ему бояться нечего? Мы ведь не можем ничего доказать. А он не будет таким дураком, чтобы бросить приз в сто тысяч крон. Сейчас мы поедем домой и сделаем необходимые приготовления к следующему дню. Тебе надо сделать перевязки, а моя рука, надеюсь, завтра уже не будет болеть.
С этими словами Шерлок Холмс повел своего помощника, из ран которого струилась кровь, по улице. После получасового путешествия они нашли извозчика, который и отвез их в гостиницу.
На следующее утро Гарри проснулся с сильной головной болью. Ему ночью была сделана перевязка, но мысли его все еще не пришли в порядок.
— Мне кажется, что все это был кошмар, — сказал он сыщику.
Холмс уже сидел за завтраком. По усталому лицу и по одежде видно было, что он эту ночь совсем не спал.
— Вы ночью совсем не раздевались, мистер Холмс? — спросил Гарри.
— Нет. У меня сначала было много возни с тобой, так как пока врач промывал тебе раны и делал перевязку, ты каждую минуту терял сознание. Изрядно отделали они тебя. Уложив тебя, я отправился в полицию и велел окружить этот дом и обыскать его.
Гарри с любопытства поднялся на постели.
— Имеете ли вы уже какие-нибудь известия о результатах обыска?
— Я сам был при обыске так что знаю результат по собственному наблюдению.
— Как, вы еще раз отправились в эту трущобу?
— Да. Я и шесть полицейских.
— Что же вы нашли?
— Ничего.
— Ничего? Ни единого следа преступников?
— Ничего. Этот, трактир уже много лет содержится одним венгерцем, который сегодня ночью удрал вместе со своими сотоварищами. Ни в трактире, ни в подземелье я ничего не нашел. Вся добыча состоит из трех пальцев, найденных мною завернутыми в пергамент в ящике комода.
Гарри вытаращил удивленно на сыщика глаза.
— Удивительные штучки, — продолжал Холмс, — три коротких, костлявых пальца. Они обогатят мою интересную коллекцию. Теперь мне ясно, кто тот таинственный незнакомец, который тебя так знатно отделал. В истории преступления наступила, так сказать, новая эпоха. Оружие как будто отходит на задний план, и даже личная физическая сила ничего теперь не значит. Ну, я пойду, чтобы встретить своих таинственных противников во всеоружии.
Гарри не понял значения слов Холмса, который тем временем вынул из кармана небольшой пакетик. Развернув пергамент, он показал Гарри содержимое его. Последний увидел три костлявых пальца. Вид этих мертвых, как-то странно скрученных пальцев, был действительно страшный. Гарри содрогнулся от ужаса.
Цвет пальцев был какой-то странный, как будто они были не человечьи, а принадлежали какой-нибудь породе обезьян.
Это было более всего странно. Гарри вспомнил, что он когда-то и где-то видел такой цвет.
Он задумался, а потом обратился к Холмсу.
— Это не человеческие пальцы, начальник, я теперь вспоминаю, где их видел. Им уже много сотен, а может быть, и тысяч лет. Это останки какого-нибудь египетского фараона, жившего в доисторическое время. Пальцы эти отрезаны от какой-нибудь мумии.
Сыщик уже одевался, чтобы уходить.
— Я не согласен с тобой, Гарри; ты, вероятно, забыл таинственную руку в подвале. Но мы еще вернемся к этому. Я тебя оставлю на некоторое время, так как у меня одно важное дело. Надеюсь, к вечеру ты будешь уже на ногах. Мне бы хотелось, чтоб ты пошел в Орфеум смотреть на борьбу Билля с человеком в маске.
— Через несколько часов, мистер, я встану, — вскрикнул Гарри, — я ведь должен быть большим трусом, чтобы при вашем героизме и энергии дать себя побороть. Мы разве не вместе пойдем в Орфеум?
— Нет. Я вечером занят и не могу никак отложить это дело. Достаточно, если ты один будешь следить за ходом борьбы.
Сыщик вышел из гостиницы и отправился в редакцию газеты: «Ллойд Песта».
Он поместил следующее объявление
Умерший несколько времени тому назад поручик Первого Гусарского полка граф Надаши оставил завещание, по которому все его имущество переходить к той молодой даме, с которой он был в интимных отношениях. Душеприказчик покойного, мистер Холмс, просит эту даму явиться к нему в гостиницу «Константинополь» для совершения некоторых формальностей.
Из редакции Холмс поехал к начальнику полиции. Там его встретил судебный следователь, элегантный молодой человек лет тридцати пяти.
— Вы пришли очень кстати, мистер Холмс, — сказал он, забирая свои бумаги, палку и шляпу. — Вместе с нами отправляется еще несколько юристов, так как ваши сообщения вызвали сенсацию. Если бы вы не были Холмсом, то директор, полиции никогда бы и не поверил. Разве это возможно? Эвелина Гульд, одна из самых богатых девушек в мире и вдруг преступница.
— Заключение, которое вы делаете из моих слов решительно ни на чем не основано, — возразил Холмс спокойно, — и я решительно настаиваю, чтобы в этом деле вы до поры не заходили слишком далеко. Я ведь мог своих наблюдений вам и не говорить, но я считаю долгом действовать рука об руку с полицией. Пока следует только установить, ради чего Эвелина Гульд была в тот вечер в квартире ее жениха.
Вы подумайте, граф Надаши исчез бесследно, в его комнате нет и признака крови. Но в то же время ясно, что молодая девушка одна не могла ничего сделать. Очень важно иметь показания мисс Эвелины Гульд, так как это может служить нитью для раскрытия целой серии подобных преступлений.
Судебный следователь остановился у двери.
— Что вы этим хотите сказать, мистер Холмс? Мы в данное время имеем перед собой только этот один случай с графом Надаши.
— Я вам, господин следователь, потом как-нибудь объясню, — ответил Холмс, выходя.
К сыщику и следователю присоединилось еще четверо господ. Все они подъехали к дому американки, занимавшем апартаменты в самом роскошном пансионе Будапешта.
Лакей был не мало поражен, когда прочитал пять визитных карточек. Чиновников проводили в роскошно убранный салон и попросили здесь минут десять подождать.
Потом вошла мисс Гульд.
На ней было роскошное утреннее платье, сшитое по последней моде в японском вкусе. Шелк красиво облегал ее прекрасную фигуру. Сыщику показалось будто американка бледнее обыкновенного. Ее большие черные глаза скользили по лицам присутствовавших.
— Не угодно ли, господа, садиться? — проговорила она на французском языке, которым владела в совершенстве.
Следователь стоя сказал:
— Простите, мисс Гульд, если мы пришли не во время, но мне кажется, что цель нашего посещения вам ясна и я просил бы вас облегчить нам нашу задачу.
Эвелина Гульд откинулась на спинку стула. Она сжала губы и мгновенье ничего не ответила. Потом сказала:
— Вы предлагаете мне решить какую-то загадку, милостивый государь. Одновременное посещение стольких людей меня удивляет, но я абсолютно не знаю, чему я обязана такой ###честь.
Следователь смутился и стал рыться в своих бумагах.
Его взгляды на спутников просили о помощи. Он кашлянул.
Его смутили красивые глаза мисс Гульд, хотя он и решил оставаться все время в рамках официального лица. На помощь ему явился Холмс и спросил:
— Где вы, сударыня, изволили быть в девять часов вечера 23-го апреля?..
Вопрос был поставлен ребром и, хотя он был сказан очень мягким тоном, но каждое слово ударяло, словно молот.
Мисс Гульд обернулась и посмотрела на говорившего.
Следователь и присутствующие были выведены из неловкого положения. Все смотрели на хозяйку дома в ожидании ответа. Глаза Холмса уловили растерянный взгляд мисс Гульд. Он стоял против нее, опираясь лениво на свою тросточку.
Так смотрели они друг на друга: мисс Гульд, желавшая проникнуть мыслью во взгляд Холмса и он, не спускавший также ни на минуту с нее своих глаз.
Наконец, мисс Гульд поднялась и, глубоко вздохнув, сказала:
— Ведь вы, сударь, не можете от меня требовать, чтобы я еще помнила, где я ровно четыре недели тому назад была в девять часов вечера. У меня в течение моего пребывания здесь столько различных визитов, что я должна была бы для этого вести специальный дневник. Впрочем, я и не знаю по какому праву вы меня допрашиваете. Я просила бы вас выяснить мне это.
Судебный следователь вынул из кармана карточку и положил на столик, стоявший перед мисс Гульд.
— Я, мисс Гульд, судебный следователь и занят теперь делом графа Надаши.
Мисс Гульд при этом имени и глазом не моргнула, спросив холодным тоном:
— А меня это разве касается?
Такого ответа никто не ожидал. Следователь очутился опять в затруднительном положении и хотел обратиться к Холмсу. Но, к его величайшему удивлению, место где стоял Холмс, было пусто. Чтобы это означало?
Следователь собирался уже предложить мисс Гульд вопрос, но она прервала его:
— Вы меня, господа, должны понять. Граф Надаши был моим женихом и таким образом я связана с ним некоторыми узами. Но я вас уверяю, что это только внеш ### так что отношения мои к графу не дадут вам ответ на то загадочное положение, в которое попал молодой граф.
— Вы ошибаетесь, мисс Гульд, — ответил следователь пришедший уже в себя. Его возмутил тон, каким эта американка говорила о молодом венгерском аристократе. О своей помолвке она говорила с оттенком презрения. Его, как венгерца, оскорбили слова американки.
— Я вам ясно все расскажу, мисс Гульд, — сказал он. — Дело вот в чем:
— Граф Надаши каким-то образом исчез. Нельзя установить даже жив ли он или нет. Он самовольно или по принуждению кого-то покинул квартиру, не оставив после себя следа. Когда нам удастся установить, кто последним был у графа, мы сделаем уже большой шаг вперед к тому, чтобы напасть на его след. Теперь из достоверного источника утверждают, что в указанное время вы были у графа. Не хотите ли объяснить нам это?
Мисс Гульд при последних словах побледнела. В ее глазах появился какой-то неспокойный огонек. Она стала терять самообладание и начала барабанить пальцами нервно по столу.
— Это неправда, что вы говорите, — ответила она неуверенным голосом. Никто из присутствующих ей, конечно, не поверил.
Следователь перебил ее, возвысив тон.
— Доказано, мисс, что кучер отвез вас в тот вечер на улицу Андраши. Вы были покрыты густой вуалью и вошли в квартиру графа. Поэтому не советую вам прибегать к отговоркам, чтобы нас ввести в заблуждение. Я вам должен заявить, что обстоятельства для вас складываются очень неблагоприятно и вы ведь знаете, что значит в культурной стране быть под подозрением в участии в тяжком преступлении, если вы не сумеете опровергнуть этого подозрения. Нам всем, конечно, весьма желательно не превращать это дело в скандал и не хотелось бы принимать против вас какие-нибудь предупредительные меры.
Эти слова, сказанные энергичным тоном, оказали на мисс Гульд сильное действие. Она схватилась руками за стул.
— Как? Дело дошло уже до того, что вы мне угрожаете? Хорошо, я была 23 апреля в 9 часов вечера в квартире графа Надаши.
Следователь подал молодому юристу, стоявшему рядом с ним, знак. Тот вынул бумагу и стал записывать.
— Вы условились с графом встретиться в его квартире? — спросил следователь.
— Что вы думаете? Я полагаю, имя мисс Гульд служит достаточной гарантией противоположного?
— С этим мы здесь не можем считаться, — сказал следователь, — вы забываете, мисс Гульд, что перед нами дело совершенно необыкновенное. Я указываю на то, что дамы общества обычно не посвящают своих женихов в такой поздний час. Я вас спрашиваю и прошу отвечать мне по чистой совести: знали ли вы, что граф Надаши дома?
После минутного молчания, она сказала:
— Да, я знала.
— Но граф Надаши вас не ждал?
— Нет.
— Как же вы попали в его квартиру?
— Как-то в шутку я выпросила себе второй ключ от квартиры. Этим ключом я и воспользовалась.
— Видел ли вас граф или нет?
— Нет, он меня не видел, но приказал меня немедленно вывести из квартиры.
Последние слова были ею сказаны мрачным голосом: с ужасом, должно быть, вспоминала она этот момент.
Все присутствующие были удивлены. Следователь посмотрел на своих коллег, а потом сказал:
— Расскажите, мисс Гульд, нам несколько подробнее это обстоятельство: оно для нас величайшей важности. Как было дело?
Мисс Гульд сказала:
— Из описания моего жениха я знала расположение комнат в квартире. С улицы я увидела, что средняя комната освещена, увидела тень моего жениха и знала поэтому, что он дома. Я поднялась по лестнице, открыла бесшумно дверь и вошла в комнату, лежащую против комнаты графа. В этой комнате горела лампа. Я на цыпочках вошла и остановилась посредине ее. Граф неспокойно шагал взад и вперед в своей спальне.
Вдруг он остановился.
Я услышала, как кто-то всунул ключ в замок. Он прислушался; потом открылась дверь его комнаты, и он спросил:
— Неужели это ты?
Лишь только он проговорил это, как ме### двое мужчин. Я хотела было кричать, но человек в черной маске заткнул мне рот, так что я не могла произнести ни одного слова. Другой, пололин неб ### часть лица которого была покрыта белым платком, схватил меня за руку, которой я доставала из-за пояса небольшой револьвер. Я почувствовала ужасную боль и, хотя он едва только дотронулся до моей руки, она повисла у меня, как мертвая. Я не была в силах оказать ни малейшего сопротивления. Двое нападавших схватили меня и вытолкнули на лестницу.
Все это произошло с такой скоростью, что мой рассказ может быть отнимает больше времени, чем это нападение.
Я сбежала с лестницы, вырвала платок изо рта и после того, вскочив в карету, чуть живой доехала домой.
Она умолкла. Следователь несколько раз глубокомысленно покачал головой.
— Странные вещи вы нам рассказали, мисс Гульд. Я, конечно, допускаю, что это все правда. Но вы раньше сказали, что граф велел вас выбросить из своей квартиры. Откуда у вас явилось такое предположение, когда вы графа почти и не видели?
Мисс Гульд устремила свой взгляд на пол. Она хотела что-то сказать, но остановилась и снова уставила свои глаза на ковер. Потом она сказала:
— Я ничем не могу этого доказать, но я уверена, что это так.
— Тогда у вас есть какая-нибудь причина предполагать это, мисс Гульд?
— Такая причина есть, но я не могу ее вам сказать, — ответила она.
— Это не говорит в вашу пользу. Но отвечайте теперь только на последний вопрос: почему вы тайком вошли в квартиру графа?
— На этот вопрос я не могу вам ответить.
Следователь рассердился.
— Но, ведь вы должны же понять, мисс Гульд, что мы, таким образом, ничего не добьемся. Вы рассказываете нам здесь историю, которая столь же невероятна, как и скомкана. Я вам верю, но многое стало бы более ясным, если бы вы передали нам причину вашего посещения квартиры графа. Вы отказываетесь передать нам эту причину? Не кажется ли вам, что этим самым вы навлекаете на себя подозрение?
Молодая дама встала.
— Думайте, господа, что хотите. Я, в виду сложившихся обстоятельств, сказала вам больше, чем я когда-либо в жизни сказала бы. Никогда тайна, касающаяся меня и графа Надаши, не будет мною обнаружена. По каким соображениям я это делаю, дело мое. Какое-то несчастье привело меня в Европу. Пусть вам эти намеки скажут все, а тайну моей любви я унесу с собой в могилу.
Она сухо поклонилась и, открыв дверь, ушла. Следователь смотрел на своих спутников. На лицах всех царило одинаковое недоумение.
— Теперь мы знаем, ровно столько же, сколько знали и раньше, — заявил товарищ прокурора.
— Этого даже мало, коллега, — добавил сердито следователь. — Теперь история до того запуталась, что ни один черт ничего не разберет.
В это время открылась дверь, и в салон вошел Шерлок Холмс.
— Ну, господа, у всех вас лица, как будто вы присуждены к виселице, — сказал смеясь сыщик. — Вы, должно быть, недовольны результатами допроса.
— Ваше предположение правильно, мистер Холмс, — сказал следователь. — Настолько я сначала был доволен ходом дела, настолько теперь я разочарован. Как тут найти верную нить в этом хаосе всяких противоречий?
Он рассказал сыщику весь ход допроса. Холмс внимательно слушал и когда, следователь упомянул о человеке в черной маске, посмотрел на дверь, куда исчезла мисс Гульд.
— Человек в черной маске? Странно, продолжайте, пожалуйста.
Следователь кончил рассказ. Холмс все это время смотрел в окно и, наконец, сказал:
— Я, думаю, лучше всего будет, если мы сейчас же покинем этот дом, куда мы явились столь нежеланными гостями.
Все с этим согласились и вышли. Внизу у подъезда Холмс вынул из кармана письмо.
— Вы, наверное, удивились, что я так внезапно исчез?
— Да, я думал, что вам надоело, — ответил следователь.
Холмс засмеялся.
— Куда вы махнули? Разве вы не поняли, что весь этот допрос я устроил вовсе не для того, чтобы добиться каких-либо сведений со стороны мисс Гульд?
— Что? — воскликнули все в одни голос. — Но это с вашей стороны очень мило!
— Я иначе не мог поступить. Сознавалась ли мисс Гульд или нет, в сущности все равно: я уверен в своих силах и без подтверждения моих предположений со стороны мисс Гульд.
— Зачем же вы нас привели сюда?
— Потому, что я рассчитывал, таким образом, иметь возможность осмотреть всю корреспонденцию мисс Гульд, не опасаясь, что меня могут застать при этом ни мисс Гульд, ни ее лакеи. Как только начался допрос, я вышел из салона и, убедившись, что лакеи, как я, впрочем, и предполагал, подслушивают у дверей, я удалился в кабинет мисс и подробно все осмотрел.
— Имеет ли это какое-нибудь значение? Нашли ли вы что-нибудь ценное? — спросил следователь.
— Сначала я, вопреки правилам приличия, прочел все письма графа к своей невесте и убедился, что он мисс Гульд искренно любил. Она, очевидно, тоже его любит. Потом я нашел вот это письмо.
Он передал следователю письмо. Заголовок письма был печатный и гласил:
Австро-венгерский Банк.
Затем следовало письмо:
Многоуважаемая мисс Гульд!
Согласно существующим у нас правилам, имеем честь сообщить вам, что чек на 50.000 гульденов, выданный вами на имя графа Надаши, вчера вечером был им лично предъявлен, и ему была выплачена эта сумма.
С почтением
Правление банка.
Внизу рукой мисс Гульд было приписано: «Все в порядке».
Следователь посмотрел вопросительно на Холмса и сказал:
— Я из этого письма могу заключить только то, что мисс Гульд дала своему жениху большую сумму в долг. Но насколько это имеет связь со всем предыдущим, мне совершенно непонятно,
— Вы забыли посмотреть число и месяц, господин следователь.
Он развернул письмо и прочел:
— 25-го апреля.
— Вы помните, — продолжал Холмс, — что граф исчез 23-го апреля. Письмо написано 25-го и сообщает мисс Гульд, что днем раньше был предъявлен чек. Значит, 24-го граф был в банке и получил 50.000 гульденов, т. е. днем позже, чем он исчез.
Сыщик посмотрел с торжеством на окружавших его чиновников. Лицо следователя вдруг прояснилось, и он воскликнул:
— Тогда я нашел решение загадки, мистер Холмс: молодой граф скрылся вместе с деньгами!
— Эта мысль делает честь вашему остроумию, господин следователь, — сказал сыщик, улыбаясь, — но, я, к сожалению, не могу с вами согласиться. Однако я спешу домой, господа, у меня еще есть кое-какие дела. До свидания!
Он поклонился и, оставив чиновников в недоумении, исчез в толпе.
Когда сыщик вернулся, Гарри уже был на ногах. Он был очень бледен, а белые повязки на голове придавали ему еще более болезненный вид. Он осыпал сыщика вопросами, так как, живо интересуясь этим делом, он ужасно жалел, что не мог сопровождать повсюду Холмса и следить за событиями.
Холмс рассказал ему ход дела и Гарри, прошедший уже хорошую школу у великого сыщика, спросил:
— Зачем же вы поместили это таинственное объявление?
— Ты сразу попал в точку, — сказал Холмс, смеясь, — я скажу тебе правду. Я уверен, что, помимо мисс Гульд, здесь замешана еще одна женщина.
— Откуда вы это знаете, начальник? — спросил Гарри удивленно.
— Мисс Гульд рассказала всю правду. Но, ты, вероятно, помнишь, что я в комнате у графа Надаши нашел волос золотистого цвета. Этот волос остался на щетке. Вот отсюда я это и знаю. Женщина или девушка причесала свои волосы, растрепавшиеся по какой-то случайности. Но так как мисс Гульд не заходила в эту комнату, то волос этот принадлежит не ей.
— Но какая странная случайность, что эта вторая женщина имеет такие же волосы, как и мисс Гульд, — сказал Гарри.
— Это еще совсем не доказано, — ответил сыщик, — она одинаково может иметь и черные, как смола и вообще темные волосы
— Но, ведь, волос, который вы нашли, был золотистого цвета?
— Да. Но один его конец, как я теперь вижу, завязан, отсюда я заключаю, что он взят из парика.
— Из… парика? — Гарри несколько секунд молчал. — Какой вы гений, начальник! Вы с самого начала, значит, знали больше, чем те предполагают теперь.
— Да, это одна из моих слабостей, — ответил улыбнувшись сыщик.
В это время швейцар доложил о приходе какой-то дамы, которая желает поговорить с Шерлоком Холмсом. Сыщик велел проводить ее приемную и сам вместе с Гарри отправился туда же.
По середине комнаты стояла молодая девушка, лет девятнадцати. Она была среднего роста и поражала своею бледностью. Черное платье придавало ей еще более болезненный вид. Смотря прямо в глаза Шерлоку Холмсу, она сказала:
— Я пришла по поводу объявления, которое только что прочла. Я случайно купила вечерний выпуск «Будапешт Гирлап» и обратила внимание на ваше объявление. Так как мне кажется, что это касается меня, то я и пришла к вам.
Шерлок Холмс смотрел некоторое время на девушку. Гарри заметил, что он немного смущен этим обстоятельством. Но через минуту он уже совершенно овладел собою и, пригласив посетительницу садиться, спокойно произнес:
— Будьте добры, объяснить мне, каким образом вы считаете себя в праве рассчитывать на наследство покойного молодого графа?
Она села. Ее глаза наполнились слезами, и она сказала подавленным голосом:
— Разве он умер, мистер Холмс?
Сыщик ответил уклончиво.
— Вы давно знали графа?
— Да. Он обещал жениться на мне. Но это было давно. За это время я убедилась, что это было только увлечение молодости, о котором я не хотела вспоминать, чтобы не разбить его счастье. Я знала, что он познакомился с молодой знатной дамой, с которой и обручился. Я сошла с его дороги и выражала только одно желание — видеть его счастливым,
Она разразилась слезами, а сыщик закусил губы.
— Он назначил вас наследницей состояния в 50.000 гульденов, — сказал он уверенно.
Молодая девушка улыбнулась.
— Да? Это только доказывает, что у него было чуткое сердце. Я бедная девушка и живу только тем, что зарабатываю. Но от наследства я отказываюсь, пришла же сюда только затем, чтобы узнать, действительно ли он умер. Деньги отдайте тем бедным, которые больше меня нуждаются. Я достаточно богата воспоминаниями.
Шерлок Холмс встал, протянул девушке руку и сказал:
— Простите, что я с вами не был вполне откровенен. Я не думаю, что граф умер, но для вас он давно уже мертв. Я вам очень благодарен за этот момент, когда я имел случай убедиться, что рядом с гнусной преступностью существуют такие чистые души. Дайте мне ваш адрес, и я вас извещу письменно обо всем, что вас так интересует и что вам кажется странным.
Молодая девушка согласилась и написала свой адрес. Прощаясь, она протянула сыщику руку, которую тот с чувством пожал.
Когда она вышла из комнаты, Холмс сказал своему помощнику:
— Я был на совершенно ложном пути.
Потом он взял шляпу, напомнил Гарри, чтобы тот не опоздал на борьбу, и ушел.
«Орфеум» был еще больше набит публикой, чем днем раньше. Тысячи людей толпились в роскошно убранных залах. Никто не обращал внимания на программу варьете. Приближался «гвоздь» вечера. Целый день население Будапешта волновалось, не понимая, кто такой был таинственный борец. Никто его больше не видел. Несмотря на то, что и газеты проявили большой интерес к этому случаю и репортеры усердно бегали по всему городу, борец все так и остался неизвестным. Он так же быстро исчез, как и явился.
Но вот, занавес взвился. Явилось жюри, председатель которого в нескольких словах объяснил публике суть дела и представил Тома Билля. Шумные аплодисменты пронеслись по театру. Билль неуклюже поклонился и торжествующе улыбнулся.
— К сожалению, человек в маске до сих пор еще не явился, — сказал председатель жюри. — Мне кажется, что будет опять повторение вчерашнего.
Билль презрительно улыбался. Но, вдруг, лицо его страшно передернуло. Его маленькие глаза сыпали искры. Зубы нервно стучали. Из-за кулис вышел вчерашний борец.
Черная маска по-прежнему закрывала его лицо. Он поклонился публике, которая настороженно его приветствовала, и повернулся к Тому Биллю.
Жюри восполнило все формальности и дало знак к началу борьбы.
Борцы протянули друг другу руки.
Человек в маске избрал такую позу, в которой верхняя часть туловища была лишь немного наклонена вперед, чтобы противник не мог воспользоваться каким-нибудь открытым местом. Благодаря этому, он мог свободно наблюдать за движениями противника и готовиться одинаково удобно, как к нападению, так и к защите.
Том Билль сразу начал нападение. Но человек в маске не дал себя подхватить снизу. Он схватил кисти рук своего противника и начал дергать их из стороны в сторону. Том Билль вырвал свои руки и схватил человека в маске за бедра, но он живо вырвался, моментально подставив свою голову под мышку своего противника и, схватив кисти обоих его рук, дернул их с неимоверной силой назад, а затем поднял его на воздух. Таким образом, Том Билль очутился грудью на спине своего противника, а ноги его болтались в воздухе. Человек в маске откинулся назад, так что Том Билль слетел спиною на пол. Но он моментально устроил «мост»: голова его отогнулась назад, а лопатки не касались пола.
Человек в маске попытался положить своего противника на обе лопатки и с этой целью разрушить «мост», поднимая Тома Билля кверху и снова швыряя его об пол. А Том Билль попробовал отодвинуть от себя своего противника, подставив ему руку под подбородок.
Это ему и удалось; он тотчас же повернулся и, вскочив, снова обхватил человека в маске.
Американец тяжело дышал, силы оставляли его. Борьба длилась уже пятнадцать минут, а конца все еще не предвиделось.
Теперь человек в маске обхватил Тома Билля за бедра и поднял его на воздух, как перышко, при чем голова и ноги американца были внизу. Затем он швырнул Тома Билля об пол.
Американцу еще раз удалось избегнуть поражения, но его противник, по-видимому, приберег остатки своей железной силы именно для этого момента. Он внезапно еще раз схватил Билля за бедра и снова поднял его на воздух. Последний повис в воздухе, тщетно стараясь высвободиться из объятий человека в маске.
Теперь жилистое тело таинственного борца рванулось вперед, и с чудовищной силой он швырнул своего противника через плечо. Пол затрещал, когда на него грохнулось тяжелое тело Тома Билля, сделавшего еще одну слабую попытку приподняться.
Но человек в маске с неодолимой силой придавил его на обе лопатки.
Том Билль был побежден.
Публика бесновалась. Поднялись крики и шумные аплодисменты. Зрители лезли на столы и стулья, производя неимоверный шум.
Человек в черной маске поклонился, и на устах его заиграла улыбка.
Судья поздравил его с победой, а Том Билль поднялся весь бледный, как смерть и, подойдя к победителю, нерешительно протянул ему руку.
Человек в маске ушел за кулисы.
Но и теперь он не назвал своего имени. Ему вручили чек на сто тысяч крон.
Он переодевался, когда к нему подошел Том Билль.
— Если бы я знал это, — заговорил он, — я не начал бы борьбы!
Он не сводил глаз со своего счастливого противника. Им овладело какое-то странное беспокойство, он ломал себе голову над загадкой, казавшейся ему неразрешимой.
— Где вы были вчера? — спросил, наконец, он, — мне сдается, что мы вчерашний вечер провели вместе? Неужели мне это приснилось?
Он дрожал всем телом. Человек в маске расхохотался.
— Конечно, мы были вместе! — ответил он. — И вы сыграли неприятную штуку со мной! Знаете, не будь я уверен, что вы порядочный человек, я не знал бы, что думать!
У Тома Билля зуб на зуб не попадал.
— Почему? Разве мы с вами ссорились? Вы на это не обижайтесь! Я всегда безобразничаю, когда напьюсь! Ведь я вам ничего худого не сделал?
Он вытянул шею и пытливо смотрел на человека в маске.
— Как вам сказать! — ответил последний. Он успел уже тем временем переодеться и стоял, выпрямившись во весь рост, глядя на Тома Билля. Тот отвернулся проговорив:
— Пойдем, разопьем бутылочку вина!
— Покорно благодарю! С меня довольно и вчерашнего.
— Видите ли, — ответил Толь Билль, — мы попали в какой-то притон! А теперь пойдем ко мне на квартиру! Ведь не сердитесь же вы на меня за вчерашнюю историю?
— Пустяки! — ответил человек в маске. — Я прожил десять лет в Западной Америке и знаю, что кентуккийцы народ учтивый. Пожалуй, выпьем бутылку вина! А где вы живете?
— Пойдемте со мной!
— Хорошо, пойдемте! Я буду ждать вас на углу: ведь вам надо сначала переодеться! Торопитесь!
— Так, значит, по рукам! — ответил Том Билль. — Через пять минут я буду на углу!
Человек в маске вышел.
Судьи ожидали его, чтобы принести поздравления и передать подарки. За кулисами стояли мужчины и дамы из публики, желавшие видеть победителя и во чтобы то ни стало узнать кто он такой.
Человек в маске, выйдя за дверь, смерил глазами расстояние до выхода.
К нему подошел председатель жюри, но в тот же момент отлетел в сторону, а незнакомец промчался через толпу и быстро скрылся за дверью, прежде чем кто-нибудь успел сообразить, в чем собственно дело.
Человек в маске вышел на улицу и остановился лишь, когда добежал до угла. Там он поднял воротник и нахлобучил шляпу на глаза, так что никто не мог видеть его лица.
Но вслед за ним кралась какая-то темная фигура.
То был Гарри Тэксон, который решил обязательно узнать, кто был этот таинственный борец. Так как Шерлок Холмс не мог лично присутствовать на представлении, то Гарри считал себя обязанным дать ему подробный отчет о происшедшем.
Человек в маске остановился у угла.
Гарри взял револьвер и, медленно подойдя к незнакомцу, произнес:
— Будьте любезны сказать мне, кто вы такой!
Человек в маске ответил:
— Странная у тебя манера заговаривать с людьми на улице! — и приподнял маску.
Гарри узнал Шерлока Холмса.
— Уйди отсюда! — приказал сыщик. — Если хочешь, иди вслед за мной, но незаметно! Я ожидаю Тома Билля!
Гарри немедленно скрылся во мраке.
Спустя несколько минут, явился Том Билль, и они вместе быстрыми шагами ушли.
На этот раз они пошли не к реке, а в противоположном направлении к Западному вокзалу, а оттуда дальше к Нейпестской гавани.
Вблизи Чертовой мельницы стоял маленький дом, в котором проживал Том Билль, занимавший здесь нижний этаж.
Он открыл дверь и вместе с Шерлоком Холмсом вошел в квартиру.
Гарри, следовавший за ними по пятам, перелез через низкий забор и очутился в чахлом саду, откуда мог наблюдать за домом. Оказалось, однако, что окна были завешаны так, что нельзя было видеть, что делается в комнатах.
Шерлок Холмс, не снимая маски, сел к столу.
Вошедших встретила какая-то молодая, черноволосая девушка, к которой Том Билль обратился со словами:
— Поскорее достань поесть, да притащи бутылку бургундского вина.
Затем он, садясь, проговорил:
— Это моя дочь! Но не снимите ли вы теперь вашу маску? Ведь без нее удобнее будет?
— Я уж десять лет не снимал ее! — ответил Шерлок Холмс. — Вы уж не обижайтесь, если я и теперь ее не сниму. Вино от этого не потеряет во вкусе!
— Как хотите! — проворчал Том Билль.
Они поужинали с большим аппетитом, и Шерлок Холмс делал вид, будто чувствует себя превосходно. Часа через два он встал и сказал:
— Пора, однако, уходить!
Том Билль положил ему руку на плечо и проговорил:
— Глупости! Не пойдете же вы теперь в такую даль в такой поздний час! Не забивайте, что я живу далеко за городом, а о коляске Здесь нечего и думать!
— Вы правы! Но не могу же я стеснять вас!
— Что за глупости! Квартира моя невелика, но место для гостя всегда найдется! Кетти, приготовь среднюю комнату и постели постель! Переночуйте у меня, а завтра и отправитесь домой!
Шерлок Холмс сделал вид, что колеблется.
— Я никого не боюсь, Том Билль! — сказал он. — Такие люди, как мы с вами, справятся хотя бы с тремя грабителями!
— Так то оно так! — ответил Том Билль. — Но не забывайте, что вам могут всадить кинжал в спину!
— Вот это верно! — согласился сыщик, широко зевнув, и вместе с квартирохозяином перешел в маленькую спальную, тоже расположенную в нижнем этаже.
Том Билль покачивался, так как выпил лишнее. Он принужден был опираться на стол, чтобы не упасть.
Кетти бросила на него сердитый взгляд, зажгла лампу и ушла, пожелав гостю покойной ночи.
Сыщик притворился очень утомленным. Он пожал Тому Биллю руку и подошел к двери.
— Я могу запереть дверь? — спросил он.
Том Билль, стоявший на пороге, ответил заплетающимся языком:
— Запереть? Зачем запереть? Не беспокойтесь, вас никто не тронет!
Он захлопнул дверь и ушел.
Шерлок Холмс подошел к окну и отпер ставни. Приготовив револьвер, он поднялся на подоконник и выскочил в сад. Там он остановился и прислушался.
Затем он закрыл ставни снаружи, но оставил маленькую щель, через которую мог видеть, что делается в комнате. Лампу он прикрутил так, что все-таки можно было различать отдельные предметы.
Гарри видел, что кто-то выскочил из окна, но не разобрал, кто именно.
Шерлок Холмс, прикорнув под окном, стал прислушиваться.
Но он ничего не слышал.
Прошло несколько часов. Вдруг часа в два ночи, он расслышал в комнате шаги. Сыщик поднял голову и напряг зрение, по ничего не увидел. Скрипнула кровать, потом опять все стихло.
Вдруг в комнате показалась узкая полоса света, и Шерлок Холмс на пороге двери увидел маленькую, безобразную фигуру. Он не мог рассмотреть ее лица, но если бы был суеверен, то, наверно, принял бы ее за привидение. Тело ее было закутано в белую простыню, виднелись только два сверкающих глаза. Она прикорнула у двери и, видимо, прислушивалась. Затем она подкралась к кровати. Правая ее рука была поднята. По-видимому, она держала в ней кинжал.
Шерлок Холмс невольно улыбнулся, когда увидел, как она с осторожностью кошки подбиралась к кровати. Он понял еще в самом начале, что его завлекли в дом Тома Билля только для того, чтобы убить в постели.
Фигура подошла вплотную к кровати и остановилась.
Вдруг она выпрямилась, размахнулась правой рукой и ударила кинжалом в постель, два-три раза.
Шерлок Холмс уже хотел вскочить и ворваться через окно в комнату, как вдруг услышал ужасный звук.
Со стороны постели раздался хрипящий стон, а затем протяжный вздох.
Сыщик приподнялся и схватил ставню, чтобы распахнуть ее. Но тут таинственная фигура приблизилась к окну, таща за собою какое-то тяжелое тело.
Ставни раскрылись. Шерлок Холмс вскочил и увидел ужасные, хищные глаза убийцы. Раздался крик, незнакомец уронил труп на подоконник и моментально скрылся.
Шерлок Холмс выстрелил, но промахнулся.
Тут он увидел лежавший на подоконнике труп, голова которого свесилась наружу. Из шеи струилась кровь, обагряя землю и стену.
То был борец Том Билль.
Он был мертв. Горло у него было перерезано. Стеклянные глаза с ужасным выражением уставились на сыщика.
Шерлок Холмс вскочил в комнату, но нигде не видел и следа убийцы.
Он побежал в другую комнату, в третью. Повсюду было темно. В кухне коптила маленькая лампочка. За плитой стояла та черноволосая молодая девушка, которую борец называл именем Кетти.
Она в изумлении взглянула на сыщика и вскрикнула.
— Что вам нужно?
— Куда давался мужчина, — который только что пробежал здесь? — спросил он.
Она указала рукой на противоположный конец коридора.
Шерлок Холмс невольно повернул голову.
В тот же момент она, с ловкостью кошки, подскочила к нему и вцепилась в него, с намерением перекусить ему горло.
Но сыщик столь же быстро схватил ее за руки и швырнул об пол. Он поднял лежавшую там веревку и связал девушку.
Но тут раздался со стороны сада протяжный крик и Шерлок Холмс бросился туда.
Тем временем Гарри, узнавший Шерлока Холмса по фигуре, вышел из своей засады и хотел броситься ему на помощь, но вдруг остановился, как вкопанный.
Перед ним, точно из-под земли, выросла какая то белая фигура. На расстоянии трех шагов от Гарри как будто земля разверзлась, и молодой сыщик увидел, как на него уставились два ужасных глаза. Лица за белым покрывалом не было видно.
Гарри на таком близком расстоянии стрелять уже не мог, а потому замахнулся, чтобы ударить таинственную фигуру револьвером по голове.
Но та, хотя и была на целую голову ниже Гарри, быстро справилась со своим противником.
Правой рукой она схватила левую руку Гарри, а левой поймала руку, в которой тот держал револьвер. Затем она свернула ему обе руки на спину и нанесла Гарри по затылку несколько ударов.
Гарри громко вскрикнул.
Почти в тот же момент Шерлок Холмс выскочил в сад и, увидя белую фигуру, выстрелил. Таинственный призрак упал.
Шерлок Холмс нагнулся к Гарри, опасаясь, что он тяжело ранен, но Гарри уже вскочил на ноги. Сыщик бросился к тому месту, где упала таинственная белая фигура, но когда, он добежал, он нашел только белый плащ на земле. Сам преступник бросился на землю только для виду, так что пуля не попала в цель, он в скрылся во мраке.
Шерлок Холмс и Гарри вернулись к дому, где в кухне на полу лежала связанная девушка.
Шерлок Холмс разрезал веревки и привел ее к окну где все еще лежал труп Тома Билля. Она вскрикнула и сейчас же отвернулась.
— Это не ее отец! — обратился сыщик к своему помощнику. — Она только перепугалась при виде трупа Я уверен, что она жена того негодяя, которого мы только что убили.
Тут Кетти обернулась к нему и спросила:
— Вы убили его? На смерть убили?
— Мы поймали его в саду и пристрелили!
Она испустила целый поток брани и ругательств. Гарри хотел что-то сказать, но Шерлок Холмс остановил его:
— Ты не понял моей хитрости, — пояснил он, — я хотел установить, что у нее общего с тем человеком, и ты видишь, я не ошибся!
— Да это вовсе не человек! — воскликнул Гарри. — Я бы сказал, что это горилла!
— А заметил ли ты, — спросил Шерлок Холмс, — что эта женщина постоянно применяет американские обороты речи? Это будет иметь значение при установлении личности! Смотри за ней, чтобы она не убежала!
Шерлок Холмс снова ушел в дом, а через несколько минут вернулся, держа в руках роскошное шелковое платье.
При виде этого платья, пленница вскрикнула от ярости.
Шерлок Холмс бросил платье на пол и Гарри увидел, что у него в руке был еще роскошный, рыжеватый парик.
— Ты понимаешь, для чего нужны были эти вещи, Гарри?
— Теперь начинаю понимать! — отозвался Гарри. — Эта женщина выдавала себя за мисс Гульд! Это она, в этом платье и под густой вуалью, посетила графа Надаши!
— Именно! Она находилась в квартире молодого поручика в то же самое время, когда там находилась настоящая мисс Гульд! Черт возьми, это еще что такое?
Гарри посмотрел в сад, куда указывал Шерлок Холмс. Там, вдруг, показалась какая-то странная фигура мужчины, одетого в лохмотья, похожего скорее на скелет, чем на живого человека
Как только незнакомец увидел сыщика, он бросился бежать, что было силы, через сад к забору. Но прежде, чем он успел выскочить на улицу, Шерлок Холмс нагнал его. Несчастный отшатнулся и вытянул обе руки вперед,
Шерлок Холмс опустил руку с револьвером. Он увидел впалое лицо с выступавшими вперед скулами и черными усами.
— Вы граф Надаши? — крикнул сыщик.
— Зачем вы спрашиваете? — беззвучным голосом ответил граф. — Убейте меня, но только не пытайте больше!
— Вы ошибаетесь граф! — ответил сыщик. — Я — Шерлок Холмс, а это мой помощник! Мы пришли, чтобы освободить вас!
Несчастный схватил руку Шерлока Холмса и воскликнул в сильном волнении:
— Вы явились по время! Я не дожил бы до завтрашнего дня! Я уже четыре дня ничего не ел! Эти негодяи хотели заморить меня голодом!
— Прежде всего, вам надо одеться, как следует! — ответил Шерлок Холмс и проводил молодого графа в дом. Там граф кое-как одел один из висевших в шкафу костюмов и затем выпил стакан вина, чтобы поддержать свои силы хотя бы до прихода врача.
Вино отлично подействовало. Изможденный граф снова ожил, щеки его порозовели, и он заявил, что может без посторонней помощи вернуться в город.
Затем Шерлок Холмс обнаружил в саду отверстие в земле, откуда вышел сначала преступник, а потом и молодой граф.
Сыщик спустился вниз и очутился в подвале, где стоял невозможный, зловонный воздух. При свете электрического фонаря сыщик увидел всевозможные костюмы, золотые вещи, кошельки с деньгами и разнообразное оружие. Очевидно, преступники здесь складывали свою добычу, а порою и держали взаперти своих пленников.
Подвал имел с обоих сторон железные двери. Преступник во время бегства забыл запереть дверь в сад и, благодаря этому, граф Надаши вышел на свежий воздух. Вторая дверь, соединенная с коридором дома посредством люка, была заперта.
Шерлок Холмс вышел из подвала, где, быть может, раздавались прежде несмолкаемые стоны и проклятия и через сад вернулся в дом.
Гарри стоял у открытого окна и смотрел на Дунай.
— Вон туда эти негодяи бросали трупы своих жертв! — сказал Шерлок Холмс. — После того, как они замаривали их голодом! А многие просто-напросто задыхались в этом зловонном подвале!
Граф Надаши, сидевший за столом, спросил:
— Каким образом нашли вы дорогу сюда?
Шерлок Холмс дал краткое объяснение того, что произошло, и спросил:
— Можете ли вы, граф, ответить мне на некоторые вопросы?
— Спрашивайте, м-р Холмс! Но, прежде всего, скажите мне, как чувствует себя мисс Гульд?
— Хорошо, — ответил сыщик, — но прежде, чем вы поедете к ней, дайте с ней поговорить мне! Надо предварительно выяснить массу недоразумений! Скажите мне, граф, для какой цели вы заняли у вашей невесты 50.000 гульденов?
Граф Надаши смутился и ответил после некоторой паузы:
— Быть может, вы будете презирать меня за то! Но положение моих дел пусть послужит мне извинением. До самого последнего времени я не знал, что мой отец находится в стесненных обстоятельствах, а всегда думал, что мы очень богаты, так как отец никогда не говорил мне о противном. Но я получил письмо, пояснившее мне истинное положение дел. Я навел справки и узнал, что отец, действительно, находится в стесненном положении. Предстояла продажа с торгов одного из имений, вообще, дело шло уже о чести нашего имени, о счастье, быть может, даже о жизни моих родителей! Было достаточно 50.000 гульденов, чтобы устроить дело. Главный кредитор написал мне, что он готов вступить со мною в личные переговоры!
— Все это были подложные письма! — заявил Шерлок Холмс. — К сожалению, вы их сожгли, так что я в этом отношении блуждал в темноте, хотя и подозревал, что вы заняли у мисс Гульд 50.000 гульденов именно с такой целью! Но это не могло рекомендовать вас в глазах вашей невесты!
— Она дала мне деньги не говоря ни слова!
— А я полагаю, — возразил сыщик, — она вам не поверила! Она не маленькая девочка и знает жизнь! Ей сейчас же пришла в голову мысль, что в данном случае замешана какая-нибудь женщина, и она вообразила, что вам нужны деньги для того, чтобы удовлетворить претензии какой-нибудь девушки и избежать скандала. Она приревновала вас. Искренно любя вас, она настолько взволновалась, что решила тайком последовать за вами и узнать, что делается у вас дома. Возможно, что она получила и анонимные письма! Я буду продолжать мое объяснение, но попрошу вас остановить меня, если оно будет расходиться с истинным положением дела. Мисс Гульд, находясь в вашей квартире, была задержана двумя мужчинами и увезена насильно. Сначала она, вероятно, даже не сообразила, в чем, собственно, дело. Но так как она слышала в соседней комнате вашу беседу с женщиной, то ее подозрение казалось основательным. В тот же вечер вы исчезли! Мисс Гульд уже собралась сообщить о происшедшем в полицию, как вдруг получила извещение из банка, что вы на другой день после вашего исчезновения получили деньги по чеку|
— Но ведь я их вовсе не получил! — прервал его молодой граф.
— В этом я был убежден заранее! — продолжал Шерлок Холмс. — Те люди, которые находились в комнате рядом с вашей спальней, украли чек и получили по нему деньги. Полиция в то время еще не была осведомлена о вашем исчезновении, а потому банк не имел основания отказать в уплате денег. Мисс Гульд, конечно, не могла догадаться, в чем именно дело. Она и подумала, что вы просто-напросто сбежали с вашей прежней любовницей и обманули ее на 50.000 гульденов. Такое подозрение становится весьма понятным, если принять во внимайние весь спутанный клубок этой интриги!
— Теперь только я понимаю ее! — воскликнул молодой граф. — Боже, что она выстрадала! Но ведь я не мог же знать всего этого!
— Вы на самом деле приняли вошедшую к вам женщину за мисс Гульд?
— Конечно! Я в тот вечер ожидал посредника, которому собирался вручить деньги для покрытия долга моего отца. Вдруг я расслышал шорох, в комнату входит дама, наружностью своей напоминающая мою невесту, хотя лица ее я не видел, так как оно было закрыто вуалью. Я страшно изумился и только спросил: «Ты ли это?» Но тут я случайно взглянул на стеклянную дверь и в смертельном испуге отступил назад!
— Вы увидели в соседней комнате, — продолжал Шерлок Холмс, — три тени, но не слышали ни малейшего звука. Это и была минута, когда двое мужчин напали на вашу невесту, но, конечно, вы не поняли, в чем дело. Вы отошли к самой стене и хотели выхватить саблю, но тут тени исчезли. А когда вы хотели броситься в другую комнату, то женщина под вуалью загородила вам дорогу. Дверь отворилась, и на вас набросились двое каких-то людей. Вас связали, и один из них вынес вас в мешке. Вы очнулись уже в том ужасном подвале, из которого вышли только теперь!
— Откуда вы узнали все эти подробности, м-р Холмс? — в изумлении спросил молодой граф.
— Благодаря двум пустякам! Женщина, которая пришла к вам в маске мисс Гульд, была на самом деле Кетти, сообщница обоих преступников. После того, как вас связали, она подошла к зеркалу и провела щеткой по волосам, чтобы привести в порядок парик! Вот эта мелочь и сделалась роковой для преступников!
— Я лично помню только одного из них! — заметил граф Надаши. — Именно высокого, широкоплечего мужчину и кроме него ту женщину. Один только раз я видел еще другого человека, нижняя половина лица которого была закрыта платком. У него на одной руке было только два пальца!
— Не видели ли также человека в маске?
— Нет, ни разу!
— Значит Том Билль, когда находился в квартире графа, был в черной маске, — обратился Шерлок Холмс к Гарри, — по моему мнению, человек в маски, с которым мы имели дело, не участвовал в нападении на мисс Гульд! Мы в данном случае имеем дело со странным совпадением!
— Но куда же давался человек в черной маске? — спросил Гарри.
Шерлок Холмс пожал плечами и указал на реку.
— А кто был этот таинственный незнакомец?
— Пока это тайна, разгадать которую еще не удалось!
— А кто убил Тома Билля?
— Его же собственный сообщник! — ответил Шерлок Холмс. — Видишь ли, иной раз происходят вещи, которые невольно заставляют верить в какое-то таинственное провидение. Том Билль пал от руки преступника, не менее виновного, чем он сам. Ты крался следом за мной и ожидал в саду, стало быть, не знаешь, что происходило в комнате. Дело было так. Том Билль был пьян, когда проводил меня в комнату и предоставил своему сообщнику убить меня. Я, конечно, не дождался этого, а спрятался в саду. Том Билль, проводив меня, случайно вышел еще раз из дома. Кетти уже заперла двери и спала. Том Билль не хотел ее будить и вообще избегал шуму, чтобы не разбудить меня. Он решил влезть в свою комнату через окно, но, будучи пьян, перепутал окна и попал в отведенную мне комнату. Найдя пустую постель, он сейчас же лег. А сообщник его, не зажигая света, полагал, что в кровати лежу я, и заколол его, а потом перерезал горло. Свою ошибку он увидел только тогда, когда труп убитого лежал на подоконнике!
Шерлок Холмс взглянул на часы.
— А теперь, Гарри, надо ехать, остался еще только один час до отхода поезда в Пресбург!
— В Пресбург? — изумился Гарри. — А что мы там будем делать?
— Да ничего! Но не забывай, что мы все еще не изловили человека с двумя пальцами!
— Но почему же для этого надо ехать в Пресбург?
Шерлок Холмс развернул лист бумаги, частью исписанный, частью покрытый печатью.
— Вот багажная квитанция, — сказал он, — выданная третьего дня. Либо Том Билль, либо его сообщник, а может быть, и оба вместе, хотели ехать в Пресбург. Я полагаю, что в этом багаже они отправили в Пресбург добычу последнего времени. Я знаю, что поезд уходит отсюда туда лишь в пять часов утра. А так как преступник, который ведь бежал от нас полуголый, предварительно должен был одеться, то мы успеем еще поймать его!
Затем сыщики и граф Надаши вернулись в Будапешт.
Молодой граф поехал в клинику, так как силы его приходили к концу.
Шерлок и Гарри отправились в гостиницу, там наскоро загримировались и переоделись, а затем поехали на вокзал.
Шерлок Холмс, взяв билеты, вместе с Гарри вышел на перрон, чтобы наблюдать за пассажирами.
Однако он никого подозрительного не увидел.
Раздался первый звонок, и Шерлок Холмс уже начал волноваться. Вдруг Гарри взял его за руку.
Вдоль поезда пробежал какой-то изящно одетый, низкого роста мужчина.
Лица его почти не было видно. Он держал платок у рта.
Прежде, чем Шерлок Холмс успел его рассмотреть, он скрылся в одном из вагонов.
Раздался второй звонок, за ним третий. Поезд тронулся, и Шерлок Холмс с Гарри в последний момент вскочили в вагон.
Они прошлись по коридору, заглядывая в купе.
В отделении для некурящих сидел одинокий пассажир, с виду японец, который судорожно прижимал платок ко рту.
Взоры японца и Шерлока Холмса встретились.
— Есть! — шепнул сыщик своему помощнику.
Он раздвинул дверь и вместе с Гарри вошел в купе, приподнял вежливо шляпу и сел.
Японец слегка кивнул головой в ответ на это приветствие, не теряя самообладания. Лишь глаза его засверкали.
Гарри положил руку в карман, где лежал револьвер.
Некоторое время продолжалось молчанье.
Наконец, Шерлок Холмс обратился к японцу с вопросом на немецком языке:
— Вы едете в Пресбург?
Японец покачал головой, как бы в знак того, что не понимает вопроса.
— Я спрашиваю, вы едете в Пресбург? — повторил сыщик по-английски.
— Нет, в Константинополь.
— Вот как! Вероятно, вы отправите ваш багаж уже из Пресбурга дальше по назначению?
— Мой багаж? Он уже ожидает меня в Константинополе!
— Но ведь вы вчера только отправили его в Пресбург!
Японец ничего не ответил.
— Вы, впрочем, забыли кое-что! — спокойно продолжал Шерлок Холмс. — А я специально для этого поехал с этим поездом, чтобы доставить вам забытое!
С этими словами сыщик вынул из кармана сверток бумаги, в котором лежало три отрубленных пальца.
Японец яростно вскрикнул и вскочил с места, открыв неосторожным движением изуродованную руку. Вместе с тем платок упал с его лица на пол и Гарри в ужасе увидел, что у японца не было подбородка. Последний был отбит каким-то страшным оружием, быть может, топором.
Японец, как кошка, набросился на Шерлока Холмса.
Гарри выхватил револьвер и хотел выстрелить, но Шерлок Холмс крикнул:
— Ни с места, Гарри! Предоставь этого молодца мне! Я хочу сам побороться с ним!
Между сыщиком и японцем завязалась своеобразная борьба. Глядя на нее, Гарри понял, почему этот негодяй так быстро справился с ним, почему он в течение последних недель и месяцев уложил столько жертв.
Противники боролись по методу Джиу-джитсу, страшному для всякого, кто не был знаком с приемами.
Но Шерлок Холмс давно уже усвоил себе все приемы японской борьбы.
Японец схватил правую руку своего противника и пытался лишить последнего возможности пользоваться этой рукой. Он схватил руку так, что сзади вцепился пальцами в мускулы между лопаткой и локтем, а концом большого пальца придавил мускулы с другой стороны.
Но Шерлок Холмс схватил левую руку японца и сжал ее так, что тот вскрикнул от боли.
Сыщик вывихнул своему противнику левую руку. Но японец теперь попытался раздавить кистью своей правой руки артерию своего противника. Этот прием при удаче всегда причиняет смерть.
Но Шерлок Холмс ловко отвел удар, обхватил японца левой рукой за спину, а правым кулаком ударил его в нос.
Однако, японец выскользнул, и направил удар на горло сыщика. Тот увернулся и схватил своего противника за глотку. Но японцу еще раз удалось вырваться.
Вдруг Шерлок Холмс опустился на левое колено, правой рукой нанес японцу страшный ударь по шее и швырнул его об пол.
Японец хотел вскочить, но Шерлок Холмс уже накинулся на него. Придерживая его правой рукой, он левой ловко надел ему наручники.
На следующей станции арестанта вывели из вагона, и сыщики вместе с ним отправились обратно в Будапешт. Там они его немедленно препроводили в полицейскую тюрьму.
Над городом уже спустились сумерки, когда сыщики вошли в кабинет начальника полиции.
— Мы только что получили телеграмму из Нью-Йорка, — заявил начальник полиции. — Один из лучших полицейских сыщиков, м-р Кломвелль, который преследовал в Европе американского преступника, уже несколько дней не дает о себе никаких известий и вообще пропал без вести!
Шерлок Холмс печально улыбнулся.
— Дала ли Нью-Йоркская полиция какие-нибудь определенные указания?
— Она сообщила, что Кломвелль носил черную маску. Вчера в «Орфеуме» приз в 100.000 крон достался человеку в черной маске. Я и предполагаю, что это был Кломвелль!
— Я могу вам сообщить, — заявил Шерлок Холмс, — что с Томом Биллем третьего дня в «Орфеуме» боролся я. Человек, который боролся с ним днем раньше, был Кломвелль. К сожалению, он попался в ловушку и я не знаю где именно он теперь находится. Но вы можете быть уверены, что он уже мертв. Завтра или на днях в Дунае будет найден еще один труп, именно труп Кломвелля, ставшего жертвой своего долга!
Предсказание Шерлока Холмса исполнилось. Оказалось, что Кломвелль уже давно, еще из Америки, преследовал обоих преступников, побежденных Шерлоком Холмсом.
Том Билль работал в Америке вместе с японцем Тонсу, преступником таким же опасным, как и он сам.
Когда Кломвелль выследил их в Америке, они оба бежали в Европу и в Будапеште совершили целый ряд преступлений.
В борьбе с одной из своих жертв японцу было отрублено три пальца.
Тонсу был приговорен к смертной казни, а Кетти, его сообщница, — к пожизненному тюремному заключению.
На другой день Шерлок Холмс отправился с визитом к мисс Гульд.
— Я привез вам известия от вашего жениха! — заявил он прямо. — Вы ошиблись и вы виноваты перед ним!
И он рассказал ей весь ход дела
Она немедленно поехала с ним в клинику, где молодой граф находился на излечении.
Увлекшись разговором, жених и невеста забыли о Шерлоке Холмсе, а когда вспомнили о нем, его уже не было в клинике, да и в самом городе: он с первым подходящим поездом уехал с Гарри из Будапешта.
Оригинал здесь: http://sherlockholmes.pnz.ru/penza17.htm