Карл Радек. Портреты и памфлеты. Том второй
Государственное издательство «Художественная литература», 1934
Когда в июле 1914 г. сербский студент Принцип убийством эрцгерцога Франца-Фердинанда привел в движение лавину мировой войны, политический механизм этого убийства был ясен всему миру. Сербский националист стрелял в представителя того государства, которое мешало объединению сербского народа. Русский белогвардеец Гор-гулов — сын русского помещика — стрелял в президента французской республики, которая не только приютила белых эмигрантов, но все время подкармливает их и им покровительствует. Политический механизм, приведший в движение пулю Горгулова, не так прост и не так понятен. Но работу этого механизма должен понять весь мир, ибо Горгуловы пытаются своими выстрелами так же, как Принципы, привести в движение лавину новой войны.
В чем состоит программа всех белых организаций? Ее можно выразить одним словом: война. Иного пути к реставрации белые не могут себе представить. Они пытались сбросить советскую власть при помощи личного террора, убивая Урицкого, раня Ленина и подготовляя сотни других покушений. Они убедились в безнадежности этого пути. Советский союз, это — пирамида, опирающаяся на десятки миллионов; ее нельзя опрокинуть, стреляя по вершине. Белые мечтали о восстании народных масс против советского правительства. Они притворяются в своих писаниях, будто бы еще и теперь верят в свои сказки, но они знают великолепно, что это — только утешение. Остается одно — пусть грянет гром войны, пусть начнется интервенция против СССР или хотя бы общая мировая потасовка, которая заставит ударить по СССР, чтобы в тылу империалистов не оставался гигантский очаг строящегося социализма.
Та часть эмиграции, которая вывезла за границу часть своего достояния, делает дела и связана с капиталистическим миром, поддерживает связи с руководителями борьбы против Советского союза, Крейгеры, Детердинги, Уркварты должны помочь своим влиянием организовать интервенцию, Рябушинские делают для них — не только в закрытых кабинетах, но и публично в парижском «Возрождении» — подсчеты, сколько прибыли принесет война против СССР, Сколько прибыли надеются получить сами Рябушинские и другие герои картонных подошв для белого солдата, — об этом они умалчивают.
Та часть эмиграции, которая должна зарабатывать физическим трудом кусок хлеба, ненавидит Советский союз за то, что попала из сливок общества в ряды эксплоатируемых рабов. Только война может им вернуть прежнее положение. Поэтому — да здравствует война!
Подонки эмиграции, прожигающие свою жизнь в вертепах всего мира, в Сан-Франциско, в Париже, в Шанхае, приняв кокаин, видят Красное море, через которое понесут их белые, как лебеди, корабли обратно в землю обетованную, в старую Россию, Россию, где рабочий и мужик будут работать, чтобы обеспечить им радости жизни.
Белая эмиграция ждет войны, как узник ждет падения тюремных цепей и решеток. Но как добиться ускорения мировой войны, как добиться ускорения интервенции?.. Белая эмиграция не хочет и не может ждать, пока империалистические государства сговорятся между собою, ибо ей немного осталось жить. Молодое поколение эмиграции может, выйдет в какую-либо колею жизни. Но тем, которые помнят еще время своего господства в старой царской России, надо спешить, ибо смерть смотрит им уже в глаза, и поэтому они ищут фокуса, чудесного средства, которое заставит или большевиков взять инициативу в руки, или империалистические державы перейти в наступление против СССР, Этим средством должен быть террор — старое средство всех слабых, отчаявшихся, средство, которым они хотели заменить отсутствующую массовую силу.
Белоэмигранты сначала организуют покушения на советских дипломатов за границей. Они убивают Воровского, Войкова. Они организуют взрыв советского посольства в Варшаве. Они подготовляют бесконечные неудавшиеся покушения на Чичерина, Литвинова и других советских дипломатов. Вряд ли они надеются этим устрашить большевиков. Они знают нашу партию, пришедшую к власти ценой жизни лучших ее сынов и не боящуюся дальнейших жертв, если их требует дело социализма. Эти покушения белобандитов имеют другую цель. Они должны, с одной стороны, внушить империалистическим государствам убеждение в силе белых организаций, а, с другой стороны, создать положение, когда советское государство принуждено было бы потребовать от капиталистических стран прекращения безнаказанной преступной деятельности белогвардейцев. А вдруг из этого возникнет конфликт, начнется война? Не может же великое государство терпеть бесконечные преступления, совершаемые безнаказанно против его представителей?
Террористическая деятельность белых не ограничилась покушениями на советских дипломатических представителей. Она перешла на новые рельсы, на путь террористических актов против представителей государств, поддерживающих отношения с советской властью. Кто хочет понять мотивы убийства президента Французской республики белогвардейцем Павлом Горгуловым, тот пусть вчитается в оценку, которую дала белая печать покушению Штерна на немецкого дипломата Твардовского, Памяти Штерна было посвящено собрание «российского центрального объединения» в Париже. «Собрание, прошедшее с горячим подъемом, — это скромное поминовение памяти замученного героя без сомнения превратилось в общественное событие. Во всех речах прозвучал некий новый для эмиграции тон, который, как можно думать, вызван тем новым, что начало свершаться в нашем отечестве и что открылось с выстрелом Иуды Штерна», — пишет с подъемом черносотенное монархическое «Возрождение».
Что же так нравится в выстреле Штерна махровым контрреволюционерам из Парижа? «Он выстрелил в германского дипломата, потому что русский народ считает немцев главным своим врагом, мешающим освободиться от советской власти. Своим выстрелом Штерн вместе с тем как бы желал обратить внимание на тот ужасающий и стихийный погром, который ждет в России всех иностранцев, оказывающих поддержку советской власти и работающих в ее видах» («Возрождение» от 26 апреля).
Но не только эта парижская белогвардейская газета восхваляет под охраной французских властей покушение на немецкого дипломата, как представителя страны, первой признавшей советское правительство. Дело заключается не просто в разогретом старом антинемецком настроении одной части русской эмиграции. Керенский, хотя и был «вождем» в борьбе до «победного конца» против Германии, теперь не придерживается антинемецкой ориентации. Но и он писал в «Днях» от 20 марта: «Ват выстрел Штерна прозвучал, вероятно, довольно громко и внушительно в сердцах многих и многих иностранных созидателей ненавистной народу пятилетки. Прозвучал в тех слишком упитанных большевистскими благами сердцах, до сознания которых доводы разума и совести никак не доходили… Пусть те, кому следует, хорошо услышат его, пока еще не поздно». Наконец старый знакомый, философ-фельетонист кадетской «Речи» Яблоновский, разбирая в рижском «Сегодня» от 13 апреля мотивы Штерна, пишет, что по двум мотивам белогвардейские террористы переменили мишень и начали стрелять в иностранных представителей: «Для нас выгоднее, — говорят террористы, — во всех отношениях выгоднее переменить мишень и бить в иностранцев. Польза от этого очевидна сама собой». Такой выстрел, — говорят террористы, — производит гораздо больше шума… Но есть у них еще соображение: «Выстрел в известного иностранца может причинить большевикам большие и серьезные неприятности и даже вызвать политические осложнения. Этот выстрел заставит задуматься и Европу, которая не привыкла думать о русских делах».
Мы видим, таким образом, целую систему пропаганды террора против иностранных дипломатических представителей и вообще иностранцев, имеющих дело с советской властью. Контрреволюционеры пытались вредительством сорвать пятилетку. Теперь белогвардейцы пытаются, во-первых, подорвать наше строительство, запугивая иностранных специалистов, запугивая представителей буржуазных государств, понявших, что нельзя не считаться с существованием Советского союза и отказаться от сотрудничества с ним. Наконец, они решили ударить даже по представителям тех государств, которые хотя и враждебны СССР, но не решаются объявить СССР войну. Пусть знают, что «русский народ» в лице Иуды Штерна и Павла Горгулова, наказанного в Чехо-Словакии за противозаконное производство абортов, сумеет наказать буржуазные государства, не имеющие мужества воевать с СССР. Всякий такой выстрел «производит гораздо больше шума», как говорит господин Яблоновский. Люди не разберут, кто стрелял. Французский мелкий буржуа, ненавидящий большевиков за то, что они не платят царских долгов, видящий в президенте республики оплот порядка, не будет долго рассуждать, кто этот «рюс», который стрелял, — белый, красный или черный, а кроме того, разве во французских руководящих сферах мало людей, которые могут сделать белое красным? Мелкие буржуа скажут себе: все это пакостят большевики, будем требовать мер против них.
«Для нас единственным преступлением на все будущие времена может быть одно — бездействие, неиспользование самой малейшей возможности нанести какой-нибудь удар большевикам», — писало «Возрождение» 29 марта. А несколько дней позже — 5 апреля — оно заявляло: «Мы обязаны рисковать, мы обязаны воспользоваться каждым шансом, который дается нам в руки».
Итак, недвусмысленный сигнал дан белогвардейским организациям. Настало время стрелять, говорят белобандиты, надо торопиться.
Великий русский реакционный писатель Достоевский в своем пасквиле на русскую революционную интеллигенцию, в «Бесах», дал образ людей, совершающих бессмысленные преступления, в надежде, что это вызовет потрясения, благодаря которым победит революция за спиной безмолвных масс. Это был пасквиль на нечаевцев. Революция победила, благодаря героической борьбе миллионов народных масс. Но образы Достоевского парадоксально воплощаются в «героях» русской контрреволюции, которые, будучи не в состоянии рассчитывать на народные массы, строящие социализм, пытаются провокациями, авантюрами, покушениями вызвать потрясения. Вдруг им удастся вызвать мировой пожар, вдруг им удастся утолить свою жажду крови миллионов? Белогвардейцы мечтают о том, что один из их очередных выстрелов будет иметь то последствие, которое имел выстрел в Сараеве в июле 1914 г. Издыхающая гадина русской белогва]рдейщины готова перекусить горло всему миру.
Но эту гадину вскормили империалистские государства. Они ее опекают, они ей устраивают военные школы, они охраняют ее свободу пропаганды преступлений. Под охраной французской полиции, арестующей всякого коммуниста, заподозренного в «сношениях с Москвой», белогвардейские газеты могли призывать не только к убийству представителей советской власти, но и к убийству представителей иностранной дипломатии.
Теперь французские покровители белоэмигрантов пожинают плоды своей политики. Сколько бы ни изворачивались адвокаты французского империализма, все парижские газеты напечатали признание Горгулова, что он, убийца французского президента, является белогвардейцем и врагом советской власти. Мы понимаем, что парижской полиции и ее вдохновителям надо выдумывать басни о необольшевизме Горгулова, который на 20-й странице своей «зеленой программы» сам открыто называет себя фашистом; Мы можем только сочувствовать этим господам, когда им приходится говорить, что эмблема, помещенная в брошюре Горгулова и состоящая из комбинаций черепа на двух костях, георгиевского креста и двух кос, напоминает советский серп и молот. Что же, выйти этим господам и заявить всем честным французским лавочникам: нашего дорогого президента убил наш гость, наш дорогой гость — русский белогвардеец, на которого мы с вами израсходовали немало денег?
То, что произошло в Париже, является несчастным, но весьма обычным случаем при подготовке взрывов. Бывало уже, что бомба, подготовляемая террористами, взрывалась в руках террористов. Белогвардейцы, это — та бомба, которую готовили и прятали враги советской власти, дабы ее бросить в здание строящегося социализма. Но белогвардейская бомба, это — живые люди. Им не терпится. В своем остервенении они не понимают, не хотят и не могут понять затруднений, стоящих на пути к интервенции. Они хотят ее ускорить, они хотят подтолкнуть своих хозяев. Они не понимают, что империалистам нужно раньше состряпать единый фронт против СССР, чтобы вместо интервенции не вышло общей свалки империалистов.
Но белогвардейцы не могут дождаться этого единого фронта, стократ уже срываемого противоречиями империализма. Пусть хоть одна империалистическая держава ввяжется в бой, и то веселее будет. Империалистам надо прикрыть наступление против советской власти, подготовиться, найти какие-то благовидные предлоги, ибо им приходится считаться с собственной народной массой, враждебной всяким походам против Советов. Но белогвардеец, связанный только с кабаком, считает все это потерей времени. Если французские политики боятся парижских рабочих, то Горгулов имеет против этого рецепт: «Ярых коммунистов и комиссаров попросту перевешайте без милости, где попало: на телеграфных столбах, на фонарях». А если французские власти на это еще не решаются, ну что ж, надо их подогнать. Пусть видят, что молодцы не спят, а бодрствуют: пуля в лоб Думеру!
Оружие, отточенное империалистами против Советского союза, обернулось против своих созидателей. Но кто мог думать, что империалисты разгромят своих взбунтовавшихся наймитов, тот пусть прочтет парижскую прессу от пахучих изданий черносотенца Коти до благоуханных страниц органа II интернационала — «Попюлер», издаваемого гуманным социалистом Леоном Блюмом. Коти рычит: Горгулов — агент большевиков, белые — наши друзья, Горгулова гильотинируйте, как большевика. Господин Леон Блюм более тонко защищает белую эмиграцию. Он далек от того, чтобы на основе преступления «сумасшедшего человека» поднимать обвинения против какого бы то ни было политического направления. И вой Коти и сюсюкание Блюма сводятся к одному: не троньте белогвардейцев, они еще пригодятся.
Сколько бы ни старались господа Коти, Блюмы, их старания напрасны. Им не удастся скрыть факта, что президент Французской республики погиб от змеи, которую вскормила на своей груди эта же республика французских империалистов. Народные массы всего мира узнают, что у пороховых погребов, созданных мировым империализмом, шныряют с бомбами в руках осатаневшие кокаинисты, алкоголики, сутенеры, которым только одно и снится г как втянуть весь мир в войну, как зажечь пожар, при котором они могли бы попытаться отнять у рабочих и крестьян СССР завоевания революции. И народные массы найдут средства, чтобы уничтожить белую гадину.
Май 1932 г.