Николай Гронский
Белладонна {1}
Альпийская поэма {2}
---------------------------------------------------------------------------
"Мы жили тогда на планете другой...": Антология поэзии русского
зарубежья. 1920-1990: В 4 кн. Кн. 3
М., "Московский рабочий", 1994.
---------------------------------------------------------------------------
Посв. L. Xavier Brevet
ПОСВЯЩЕНИЕ
В ночи, из стран моих бессонных,
В странах иных услышь мой стих,
Внемли, Владычица Мадонна,
Глаголам уст моих живых.
Услышь псалтирь моей печали,
Глубин отчаянья псалом,
Ты, прозирающая дали
Миров иных мечом-лучом
Очей бесплотных и нетленных.
В бессмертный слух - мой смертный стих -
Прими. Коленопреклоненный,
Склонясь на сталь рогов кривых
Собрата смелых восхождений,
- Топорика альпийских гор,-
Чту. Да очистят соль молений
Святой Бернард {3} и Христофор {4}.
Там луч луны читает руны,
Там горный дух трубит в рога.
Во всей подсолнечной, подлунной
Чту область ту, где облака,
Ветра, луга, снега, туманы,
Твердыни скал, державы вод,
Просторы и пространства, страны,
И горизонт, и небосвод -
Все - горное,- как в мире сущем,
Все - тленное,- как в мире том
- Бессмертное...
-----
В руинах первозданных зодчеств,
В пространствах каменной страны
Снега безмолвных одиночеств
Полны суровой тишины.
Над Цирком Копий стран скалистых,
Над зеркалами трех озер
Пречистая в снегах пречистых
Владычица окрестных гор
В громаде каменной десницы
Хранит гранитного Христа:
Птиц высочайший пик двулицый,
Вершина горного хребта.
Склон монолита к монолиту.
В порфирах каменных пород
- Щека к щеке: гранит к граниту -
Глядят на солнечный восход.
Седых туманов Божья слава;
Держава - камни и снега;
Лик Умиления {5} двуглавый;
Текут, как мысли, облака.
Мадонны лик отображенный
На гладях вод, и вечный ход,
Ход облаков над Белладонной
Из года в год, из года в год.
Исполнен черною тревогой,
Ломает воздух шестисвист {6}.
В стране, где искушает Бога
Любовник смерти - альпинист.
Выходят в небо караваны
Взойти под Божий небосвод,
Увидеть каменные страны,
Познать величие высот.
С тех пор,
как под хрустальной твердью
Бог караванов слышит ход,
Здесь двое гибнут горной смертью
Из года в год, из года в год.
Вниз! - обрывая рододендрон {7}...
Вниз! - с камнем, обманувшим вес,
Врозь разрывая жилы, недра,-
Все сокровенности телес.
И труп всегда неузнаваем
В сих откровенностях нагих...
По совершеньи страшных таинств
Уходит дух в страну живых.
Не емлют чувства ощущений.-
Дик умозрительности - сей
Лик сущности преображений:
Слух без ушей, взгляд без очей,-
Но в утвержденьях отрицаний,
Как в море, тонут. Разум пуст,
А стих, елико прорицает,
Божественную стройность чувств
Находит.
Ветров и отвесов
- Поэма - мертвых и живых.
Колеблется, дрожит завеса,
Гортань немеет, молкнет стих.
Из книги летописи смерти,
- Играй! - торжественный орган.
Дыханью ритма - вторьте, ветры,
Вторь рифмам - эхо горных стран.
ВЕЧЕР
С колоколами колоколен
Молитвы ангельской в горах
Плыл час вечернего покоя.
Лишь на вершинах-алтарях
И на снегах высоких скиний
Огонь торжественный пылал.
Погружены во мглы и дымы
Долины были. Трех зеркал
Озер подножья Белладонны
Стемнело синее стекло.
Миг - мнилось: в воздухе студеном
Вдруг стало времени крыло.
Замедлил вечер час прихода,
Ствол света - луч - стал зрим очам,
И воздух сводов небосвода
Потряс орган высоких стран.
Из края в край, по всей пустыне
Пространств невидимых миров
Труба архангельской латыни
Рекла мирам: коль славен Бог.
И светел час был, глас был строен,
Но в теневых своих правах
Шел вечер гор. Их было трое,
Все трое в первый раз в горах.
Шли. Встали вдруг: на перевале
Цирк начинался из-под ног,-
Жерло в жерле,- провал в провале.
Один сказал: "Высоко Бог
Живет".
"Ну, магометовой тропою {8}
К любителю высоких мест".
Идут, и вдруг над головою,
Как человек, чернеет крест.
"Две тыщи девятьсот тринадцать?"
"Да".
"Где Мадонна?"
"Этот пик".
"Теперь и черту не взобраться
На женщину".
"Ой, темен лик!"
"Который час сейчас, ребята?"
"Сейчас,- сказало эхо,- час".
Архистратигова заката
Взор дозирающий погас.
-----
Властитель головокружений,
Смутитель смелых: томный страх:
Великий демон искушений
Живет на горных высотах.
Там грань последняя гранита,
Там резок воздух высоты.
Недвижны дали, и открыты
Все горизонты высоты.
Доверьте руку мне, читатель,
Не презрите из высших сфер;
- В дворянстве смелых родом знатен:
Высоких пиков кавалер.
Я был там. Там четыре бездны
Открыты с четырех сторон,
Свистят отвесы, грозы снежны
И страшно близок небосклон.
Смелее! - звонкий камень в руку,
Да так, чтоб хрустнуло плечо,
С размаху - вниз. Внимайте звуку.
Вы слышите? - Еще, еще:
Вот раздалось, вот отозвалось,
Передалось, и весь гудит
Просторный коридор обвалов,
Дрожит базальт, гремит гранит.
Но тише, тише, глуше, глуше:
Летящий камень ищет дна.
Там молкнут камни, гибнут души.
Дно - тишина и глубина.
"Черт! - с Ледяницей женихаться
Не пожелаю и ежу.
Кто хочет, может оставаться:
Что до меня - я ухожу".
СУМЕРКИ
На пике тихо холодало.
Ночная поросль - темнота -
Росла, вставала из провалов,
И младший расклеил уста.
В ногах томительная слабость,
В глазах властительнейший страх,
Страх гор и смертная усталость
В неразгибаемых плечах.
Сказал: "Не ноги, а колонны
Свинца. Друг, глянь, гляди, вглядись,
Отроги Цирка Белладонны -
Кратчайшая дорога вниз.
Слышь, водопады шепчут лесу".
Подполз и глянул в глубину.
Отрог в отрог, отвес к отвесу
Бежали вглубь, и вдруг ему
Привиделось: в глаза очами
Вперился страх.- Крик - и в горах,
Загрохотав дробовиками {9},
Отроги грянули. В рогах
Органных эхо перекатов,
Зарокотал по скалам шквал:
Отрог отрогу слал раскаты,
Гранит базальту отвечал.
Смолкала перестрелка эха...
"Веревку вниз,- сказал второй,-
Спускаемся". А дробным смехом
Еще гремел раскат глухой.
Ну, вниз.- Неловок, без сноровки
Дрожит рука и, как о бронь,
Скользит нога, пенька веревки -
Огонь, сжигающий ладонь.
Уступ, и на уступе двое,
Чуть треплет ветер волоса,
Дыханью отдых, вздох покоя,
Теснит веревка пояса.
Меньшой: "Пытаем счастье розно.
Веревку к черту". Ножик звяк.
Второй: "Постой!" - "Теперь уж поздно:
Смерть надвое, и так и так".
Подстерегая из расщелин,
Таясь в базальтовых камнях,
Властитель головокружений,
Двупалым свистом горный страх
Высвистывал сигнал падений
И свистом мерил глубину
Обрыва каменных крушений,
И эхо вторило ему.
Сапожный гвоздь по камню свистнул...
Повис, схватившись за карниз,
- Ногой в провал, рукой за выступ,-
Врастая в пласт базальта, вниз...
И ахнув, рухнул. Повернулись
Все оси чувств: легко, легко
Все чувства душу обманули,
Цирк несся прямо на него.
И в этом рухающем своде
Эреба каменных небес
Великолепен и бесплоден
Стремил свой неподвижный вес
Огромный обелиск базальта.
Живые жилы ног собрал
И дернул страх.- Качнулись Альпы:
Он перевертываться стал.
Крутились своды: свод небесный
И каменный альпийский свод.
Сто метров чистого отвеса,
Последний тела оборот,-
И грохнулся. Увлекши камни,
Подпрыгнул - (мертвый) - рокоча,
Проснулось эхо в горных замках,
В отрогах грянули рога.
И - только труп окровавленный
Лежал расплющенный, как плод,
В бездонном Цирке Белладонны,
В гробу любовников высот.
Наг, обнажен от мышц непрочных,
Одежа кожная в куски,
Шесть переломов позвоночных,
Весь череп вышел в черепки.
НОЧЬ
. . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . .
Крепчал мороз альпийской ночи.
Высок, пронзителен и чист,
По скалам смертных одиночеств
Шел посвист, отсвист, пересвист...
То - альпинист, живой, бессонный,
Живым слал бедствия сигнал:
Шел хохот Цирком Белладонны,
Рос грохот по отрогам скал.
УТРО
И утро в сферах совершилось.
Весь горный воздух задрожал.
Как синеструйный дым кадила,
- Миг - лик Мадонны заблистал.
Се Бог, в пространствах одинокий,
Взглянул из стран небытия...
И вспыхнули престолы Копий
От алтаря до алтаря.
И, в смертный слух неуловимы,
Без уст, живым дыханьем слов,
Высоко в небе серафимы
Рекли мирам: коль славен Бог.
Один в громадах одиночеств,
В крови все дуло от свистка,
Кровь на губах. Подарок ночи:
Повыше левого виска
Есть прядь волос, седых, как иней,
То страха изморозь прошла.
Глаза - громадные пустыни -
Прошедшей ночи зеркала.
"Кровь расплещу, хребет разрушу.
- Что ж, в день Суда не дрогну труб!
Спасу твою живую душу,
Живую душу или труп.
Обратно - легкая дорога,
Но только к ночи будут здесь
Искатели". И по отрогам
Кратчайший путь избрала честь.
Впиваясь в щели горных трещин,
Врастая в камни - распростерт -
Спускался. Руки не трепещут,
Веревка держит, камень тверд.
Бессильны силы тяготенья:
Столь мощны мышцы смуглых рук.
Преодолевши страх паденья,
Не падают.- Он, как паук,
Как ящер.- В каменных завесах
Лицом в скалу, спиной в простор.
Да сохранят тебя в отвесах
Святой Бернард и Христофор!
Дно. В небо отошли отроги.
Господь не выдал, страх не взял.
Четверорукий стал двуногим;
Встал, покачнулся, устоял.
Глазами мерил Цирка стены.
Был узок горный кругозор.
. . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . .
Въезд разомкнувшейся арены:
Восток был отперт на простор.
По каменным зыбям морены,
Лугами - зябью трав живой,-
И хвоей - мертвой, но нетленной,-
Бежал. Горела под ногой
Земля. Дома! - но не жилые...
Тропа! - и пропадом тропа
Ушла под корни неживые...
Глушь. Оступается стопа;
Кругом дремучая дремота...
В ушах ли звон? Святой Бернард!
Навстречу из-за поворота -
Деревня горная Моллард.
-----
Чту белокурую отвагу,
Чту смелость смуглую твою.
В раскатах струн угасим сагу
Альпийских стран.
ЭПИЛОГ {10}
Я беден: слово у поэта
И снедь и сущность естества.
Да будет стих скалой завета
В долинах братства и родства.
Да будет между нами:
- Единый слог, единый звук,
- Безмолвный всплеск рукоплесканий,
- Полет ладоней правых рук
Под козырек. Мильон значений.
- Единый смысл (лгут словари).
Из всевозможных разночтений
Я выбираю только три:
Приемлется стократно чисто,
Как молот по хрустали сфер,
- Как горный гром,- у альпиниста,
В глубинах слуховых пещер.
У летчика светло и сухо,
Как ветра свист, как крыльев хруст,
Не в органы - в орг_а_ны слуха,
Воздушные органы чувств,
И так великолепно глухо,
Как выстрел с дальних берегов,
- Как моря всплеск,- в отрогах слуха
Двух раковин у моряков.
Пока суда под вымпелами,
И самолеты о крылах,
И сталь рогами-лезвиями
Блестит в альпийских топорах.
- Хвала,- доколе плещет море,
Доколе ветры в небесах
И громы в каменных просторах,
- Сей голос Господа в горах.
Покуда мир стоит под Богом,
Покуда слава в трубах есть,
Одним стальным и строгим словом,
Сухим и светлым словом: честь.
-----
В ночи, из стран моих бессонных,
В странах иных услышь мой стих,
Внемли, Владычица Мадонна,
Глаголам уст моих живых.
И мне в мой час в гробу бездонном
Лежать, дымясь в моей крови.
Альпийских стран, о, Белладонна,
Мой смуглый труп благослови.
1929-1930 - 1931
Аллемон-Белльвю - Аллемон-Белльвю
1 Название горной цепи под Греноблем в Дофинейских Альпах. (Здесь и
далее - примеч. Н. Тройского.)
2 Первоначальное название поэмы - "Поэма пика Мадонны и трех
альпинистов".
3 Победитель демона (Юпитера-Истукана), податель помощи путникам,
надежда угнетенных, честь отчизны. Святой Бернард Мантонский дан Римом в
покровительство альпинистам ко дню празднования тысячелетия со дня его
рождения в 1923 г. Надпись на медали св. Бернарда: "Кто взглянет на
изображение св. Бернарда утром, будет цел ввечеру".
4 Св. Христофор чтим в православии, как и в католичестве. Часто
изображается с песьей головой.
5 Ликом Умиления называются иногда иконы, на коих Божья Матерь ласкает
Младенца.
6 Шестисвист - альпийский сигнал бедствия.
7 Рододендрон - альпийская роза. Смолистый лиловый цветок. Растет
кустарником. Цирк Белладонны славится рододендронами на всю округу.
8 Магометова тропа - райский мост мусульман. Узостью своей подобен
мечу.
9 Дробовик - дробовое ружье.
10 Славословие эпилога родилось не только от русского слова "честь",
но и от английского honour и французского honneur.
ГРОНСКИЙ Николай Павлович (11 июля 1909, Териоки - 21 ноября 1932,
Париж). Почти все детство провел в России - в Тверской губернии и в
Петербурге, где его отец был приват-доцентом в университете. После революции
вместе с матерью и сестрой уехал из России, с 1920 г. жил во Франции. В 1927
г. окончил русскую среднюю школу, в 1932 г. - Парижский университет. Затем
продолжал образование в Брюссельском университете, где готовил работу о
Державине, оставшуюся незаконченной. С 1929 г. уезжал на лето в горы;
впечатления от занятий альпинизмом легли в основу поэмы "Белладонна".
Единственная прижизненная публикация Тройского - три стихотворения, изданные
отдельным листком в Ковно летом 1934 г. М. Цветаева написала о творчестве и
личности Н. Тройского статью "Поэт- альпинист", получившую широкую
известность. Стихи Н. Тройского помещены в антологиях "Якорь" н "На Западе".
Поэт погиб в результате несчастного случая в парижском метро.
БИБЛИОГРАФИЯ: "Стихи и поэмы" (Париж, "Парабола", 1936). 
