Бѣда отъ денегъ. править
«Неправда, неправда!» закричатъ со всѣхъ сторонъ. «Бѣда отъ денегъ! въ своемъ ли ты умѣ, господинъ Сочинитель!» скажетъ внѣ полуустарѣлая кокетка. Если бъ не чепчики, цвѣты, блонды, притиранья и умыванья, то я не знала бы, что мнѣ дѣлать съ десяткомъ лишнихъ годовъ. Но теперь, благодаря промышлености, за деньги можно достать не только красоту, но даже и почитателей." — «Этого не скажетъ вамъ ни одна кокетка!» — грозно возгласитъ Критикъ. Ваша правда: наши кокетки чрезвычайно скромны, но онѣ говорятъ взорами, а мнѣ и этотъ языкъ понятенъ. — «Бѣда отъ денегъ!» воскликнетъ мотъ: — «полно-те, полно-те, сударь! хотите ли видѣть въ натурѣ Метаморфозы Овидіевы? Пожалуйте ко мнѣ, Г. Сочинитель: вы увидите, какъ мои ассигнаціи въ одно мгновеніе превращаются въ паштеты, драгоцѣнныя вина, соусы, въ лошадей, въ собакъ, въ дерево, бронзу и фарфоръ. Помните ли миѳологическое преданіе о Пигмаліонѣ и одушевленной статуѣ? Посмотрите, какъ неприступный мраморъ, подъ золотымъ долотомъ превращается въ прелестную нимфу, пламенѣющую нѣжною ко мнѣ любовью. Поживите со мною нѣсколько дней, а вы не скажете: бѣда отъ денегъ.» — «Можетъ ли быть бѣда отъ денегъ!» скажетъ подьячій, высохшій отъ козней, какъ листъ бумаги, и почернѣвшій какъ исписанное перо: «Зачѣмъ же я презрѣлъ законъ и совѣсть? Нѣтъ, Г. Сочинитель! нѣтъ бѣды отъ денегъ, и если вы попадетесь ко мнѣ въ когти, то я докажу вамъ это аргументами.» Купеческое сословіе со всѣми гильдіями, компаніями, конторами, хоромъ возопіитъ: «Нѣтъ бѣды отъ денегъ: бѣда, когда нѣтъ денегъ. Вамъ вѣрно не случалось платить въ сроки по векселямъ, Г. Сочинитель? Спросите даже у женъ нашихъ, и тѣ вамъ скажутъ, что нѣтъ бѣды отъ денегъ.» До сихъ поръ всѣ эти возраженія не страшны, но я боюсь, чтобы на меня не напали молодыя жены щеголихи, которыя все благополучіе здѣшней жизни помѣщаютъ въ модныхъ лавкахъ, смотрятъ на весь міръ сквозь крепъ и кисею, къ мужьямъ привязаны прозрачною ленточкою, и обходятся съ ними, какъ съ ридикюлями или шитыми бумажниками. — Вотъ эти дамы въ состояніи погубить меня, какъ Орфея, и заколоть шпильками и булавками. Скупцы развѣ защитятъ меня: они были бы рады, если бъ весь свѣтъ возненавидѣлъ деньги, чтобъ они могли накопить ихъ поболѣе. Но пора приступить къ развязкѣ. Милостивые государи и государыни? — Я, нижеподписавшійся, самъ не большой противникъ денегъ, особенно съ тѣхъ поръ, когда увидѣлъ, что за деньги и глупцы слывутъ умниками, но у меня есть пріятель, который жалуется на бѣду отъ денегъ. Послушайте, вотъ, что онъ пишетъ ко мнѣ.
"Ты знаешь, что послѣ родителей моихъ, ничего мнѣ не досталось, кромѣ молитвенника и сабли, зазубренной на стѣнахъ Измаила. Воспитанъ и въ казенномъ заведеніи, и послѣ того жилъ однимъ жалованьемъ, служа въ драгунскомъ полку. Обѣдалъ рѣдко на свой счетъ, но всегда съ апетитомъ; спалъ мало, но крѣпко; имѣлъ только двѣ пары платья, но содержалъ ихъ въ чистотѣ какъ собственное лице, и за однимъ добрымъ конемъ ухаживалъ, какъ влюбленный мужъ за больною и капризною женою. Хотя я весьма рѣдко видался съ деньгами, но былъ здоровъ, веселъ и слѣдовательно счастливъ. Такимъ образомъ я дожилъ до тридцати лѣтъ и до Штабсъ-Капитанскаго чина, и надѣялся вскорѣ командовать эскадрономъ: вдругъ, дядя мой, который слылъ очень бѣднымъ человѣкомъ, изводилъ скончаться безъ духовнаго завѣщанія, и я неожиданно сдѣлался властителемъ ломбардныхъ билетовъ на 500,000 рублей Государственными ассигнаціями. Съ этихъ поръ какой-то демонъ поселился во мнѣ: онъ лишилъ меня спокойствія, веселости, апетита, сна, обременилъ заботами, вселилъ въ меня неизвѣстныя мнѣ дотолѣ страсти, посѣялъ въ сердцѣ недовѣрчивость и сдѣлалъ меня несчастнымъ.
"Первую глупость, которую я сдѣлалъ, это довѣріе мое къ совѣтамъ изнѣженныхъ и истощенныхъ получеловѣковъ. Они пригласили меня насладиться жизнію въ столицѣ: я послушался, и вышелъ въ отставку. Имѣя 33.000 рублей годоваго дохода, я распорядился слѣдующимъ образомъ. Небольшая, хорошо меблированная квартира стоитъ мнѣ въ годъ 3000 рублей; экипажъ 3000 рублей; на столъ, по 1000 рублей въ мѣсяцъ, 12,000 р.; на туалетъ 4000 рублей; на спектакли и прочія увеселенія и вообще карманныхъ денегъ 8000 рублей; на вспомоществованіе бѣднымъ 3000 рублей — и того 33.000 рублей. — Вотъ видишь, что всѣ мои нужды и прихоти удовлетворены въ полной мѣрѣ: тѣло мое наслаждается, но душа страждетъ, и новый образъ жизни такъ мнѣ наскучилъ, роля моя въ свѣтѣ такъ мнѣ опротивѣла, что я не знаю, куда дѣваться. Отъ денегъ отказаться не имѣю твердости — а съ деньгами бѣда!
"Когда я былъ бѣденъ, то слылъ въ полку добрымъ малымъ. Поживиться отъ меня было нѣчѣмъ, и потому меня любили для меня самого. Слушали, когда я говорилъ умно: зѣвали, когда говорилъ глупо: смѣялись, когда мнѣ случалось сказать что ни будь остроумное, и останавливали, когда ко мнѣ приходила охота завираться. Изъ этого ты можешь разсудить, что имѣя минуты паденія, и имѣя съ другой стороны минуты торжества — слѣдовательно бывалъ доволенъ собою. Теперь совсѣмъ иное. Какъ бы глупо я ни говорилъ — всѣмъ восхищаются, потому, что я держу хорошаго повара, имѣю отличное лицо, и два раза въ недѣлю обѣдаю дома. Не могу найти человѣка, который бы мнѣ сказалъ правду въ глаза — и не я бѣда отъ денегъ.
"Бывало меня принимали въ домахъ потому, что я былъ веселъ, выдумывалъ различныя забавы, не переносилъ вѣстей изъ дому въ домъ, не мѣшался въ интриги и сплетни. Теперь всѣ мои достоинства улеглись подъ тяжестью моего капитала. Въ одномъ мѣстѣ на меня смотрятъ, какъ за жениха съ 33,000 рублей дохода: въ другомъ, какъ на человѣка, который можетъ ссудить при случаѣ сотнею тысячъ рублей на вексель; въ третьемъ принимаютъ, какъ человѣка, имѣющаго вѣсъ въ свѣтѣ, и могущаго быть полезнымъ своимъ вліяніемъ и связями. Со мною вездѣ вѣжливы, предупредительны, даже нѣжны — но могу ли я быть доволенъ, когда вижу торопливость и принужденіе въ обхожденія со иною, и когда чувствую, что меня берегутъ, какъ какую нибудь паровую машину, имѣющую силу 30 лошадей! — Мнѣ скучно въ обществахъ, гдѣ я не могу дѣйствовать собою, и гдѣ дѣйствуетъ мое прилагательное — т. е. деньги — и вся бѣда отъ денегъ!
"У меня были друзья и добрые пріятели. Мы любили другъ друга, потому, что были увѣрены въ благородствѣ нашихъ чувствованій, и что намъ было вмѣстѣ весело. Мы угощали другъ друга чашкою чаю и трубкою табаку, спорили не сердясь, смѣялись безъ насмѣшекъ, и готовы были въ каждомъ случаѣ подѣлиться послѣднею копѣйкою. — Новые мои пріятели хотя гораздо вѣжливѣе и нѣжнѣе; хотя мы теперь подчиваемъ другъ друга французскими паштетами, дорогими винами и сладкими рѣчами, но за то милые мои друзья такъ раздражительны, что при всякомъ отказѣ съ моей стороны дать въ займы денегъ — друзья исчезаютъ, какъ тѣни отъ лучей солнца. Конечно эта раздражительность происходитъ отъ слабости нервовъ и утонченнаго образованія, но не менѣе того въ кругу моихъ друзей, я очень похожъ на Лафонтенову ворону, съ кускомъ сыру во рту. — Въ утѣшенье себѣ, я ношу кошелекъ, на которомъ велѣлъ вышитъ слова изъ Басни И. А. Крылова:
Про нынѣшнихъ друзей льзя молвить, не грѣша,
Что въ дружбѣ всѣ они едва ль не одинаки!
Послушать, кажется, одна у нихъ душа,
А только кинь имъ кость, такъ что твои собаки!
"Друзья мои находятъ это очень остроумнымъ, и даже подкрѣпляютъ истину сихъ словъ многими примѣрами изъ круга нашихъ общихъ друзей — утверждая, что вся бѣда отъ денегъ!
"Я уже сказалъ тебѣ, что я прежде спалъ крѣпко на сѣнѣ, и ѣлъ за троихъ что ни попало на зубъ. Теперь, на мягкой постелѣ, сонъ мой безпокоенъ, и не крѣпителенъ, то проэкты честолюбія вертятся въ головѣ, то желаніе умножить состояніе грызетъ сердце, то боязнь лишиться богатства, какъ ужасное привидѣніе, тревожитъ сонъ мой и душу. Переднія двери мои заперты на запоръ, въ спальнѣ двойныя замки; комодъ, какъ пограничная крѣпость, запертъ снутри и снаружи новоизобрѣтенными замками, наполненъ потайными ящиками на пружинахъ. Кромѣ того у постели моей висятъ двѣ пары Кухенрейтерскихъ пистолетовъ, Турецкій ятаганъ, Персидскій кинжалъ — и со всѣмъ этимъ, мышья рысь кажется мнѣ ночью поступью злаго человѣка, и я дрожу какъ осиновый листъ. Проклятые трюфели, шампиньоны, пряные коренья и сладкія вина разстроили мой крѣпкій желудокъ: я теперь часто стражду круженіемъ головы, приливами крови въ голову и коликами — а вся бѣда отъ денегъ!
«Признаюсь, умильный взглядъ, прелестная улыбка прекрасной женщины приводили меня въ восторгъ, когда я заслуживалъ это моею вѣжливостью, уголивостью. Теперь всѣ красавицы поглядываютъ на меня такъ нѣжно и такъ сладко улыбаются, что мнѣ ихъ ласки кажутся приторными, и я вовсе не чувствую ихъ цѣны — а вся бѣда отъ денегъ.»
"Я былъ смиренъ и тихъ, какъ ягненокъ, не сердяся за совѣты, и былъ снисходителенъ къ слабости другихъ, желая снискать снисхожденіе къ моимъ слабостямъ. теперь, когда мнѣ никто не противорѣчитъ и всѣ стараются угождать, я сдѣлался своенравенъ, нетерпѣливъ и упрямъ. Браню служителей за всякую бездѣлицу, требуя отъ нихъ безошибочности, какъ будто отъ существъ совершенныхъ; почитаю глупцами всѣхъ, кто не соглашается съ моимъ мнѣніемъ, и даже сержусь, встрѣчая плохія статейки въ Журналахъ, и разсуждая, что на заказъ трудно быть умнымъ во всякое время. Однимъ словомъ, я сдѣлался взыскателенъ съ тѣхъ поръ какъ съ меня перестали взыскивать — а вся бѣда отъ денегъ.
«Вотъ тебѣ описаніе нѣкоторыхъ бѣдъ, причиняемыхъ мнѣ деньгами. Умалчиваю о страстяхъ, волнующихъ по временамъ мою душу: о зависти, гордости, тщеславія, которыя стараюсь я подавлять разсудкомъ Одно мое утѣшеніе заключается въ благотвореніи: но и здѣсь случаются неудовольствія. Прежде я искалъ бѣдныхъ, и дѣлясь съ ними послѣдними крохами, быль счастливъ, потому что облегчалъ жребіи истинно несчастныхъ теперь бѣдные ищутъ меня, являются съ рекомендательными письмами, съ свидѣтельствами, и это мнѣ не нравится. Я даю деньги, но безъ удовольствія, ибо здоровый человѣкъ, просящій помощи и имѣющій смѣлость итти въ домъ, не есть еще самый бѣдный. Кому отверзты двери подаянія, тотъ богаче дающаго подаяніе: источникъ милости неисчерпаемъ. Озабоченный хлопотами богатства, я рѣдко могу выбрать время для пріисканія истинно-нуждающихся, стыдящихся просить подаянія, и потому рѣдко вкушаю наслажденія благотворенія — а вся бѣда отъ денегъ.»
Здѣсь кончится письмо моего пріятеля, которая я не намѣренъ пояснять моими собственными примѣчаніями. Безъ денегъ жить очень плохо — но должно согласиться, что большая часть бѣдъ бываетъ отъ денегъ {Всѣ ваши правила лишь въ книгахъ хороши:
Безъ денегъ человѣкъ, какъ тѣло безъ души.
Примѣчаніе наборщика.}! Ѳ. Б.