В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений.
Том третий. Статьи и рецензии (1839—1840). Пятидесятилетний дядюшка
М., Издательство Академии Наук СССР, 1953
55. Басни и сказки Александра Измайлова. Издание шестое, умноженное, с портретом автора. Санкт-Петербург. 1839. В типографии экспедиции заготовления государственных бумаг. 313 (32).1
А. Е. Измайлов играл некогда очень важную роль в нашей литературе: был поэтом, критиком, журналистом. Любимый род его в поэзии был — басни: он сам написал об нем подробный трактат в духе своего времени и написал много басен и сказок. Некоторые из них показывают талант, особенно «Лгун» — («Павлушка — медный лоб»); очень не дурен и
Пьянюшкин, отставной квартальный
Советник титулярный,
который
Исправно насандалив нос,
В худой шинелишке, зимой, в большой мороз,
По улице шел утром и шатался.2
А его «Крестьянин и священник»? Эта басня может служить вывескою его таланта, и потому мы выписываем ее.
Пришел к священнику крестьянин Парамон
И, сделав перед ним чуть не земной поклон,
Так говорил ему со вздохом и слезами:
«Помилуй, батюшка, что делать мне с чертями?
Из дома выживают вон».
— Перекрестися, Парамон! —
«Да я уже и так крестился,
Молитву с вечера творил,
А домовой меня давил;
Всю ночь с проклятым провозился.
Послушай-ко: лежу вечор я на спине,
Гляжу — ан чорт на мне
Лежит, как будто куль с мукою,
Иль с солью, так — тяжел! Ей-ей! тебе не лгу.
И что ж, пошевелить рукою,
Ни слова вымолвить никак я не могу
Уж как-то я поворотился,
Так он с меня свалился;
Ты в семинарии, отец Иван, учился:
Пожалуй, одолжи,
Свою науку покажи,
Не дашь ли зелья мне какого,
Иль корешок от домового?
А я тебе за то пшеницы четверик».
— Я думал, Парамон, что умный ты мужик,
А вздор какой ты мелешь? —
«Неужли, батюшка, ты мне не веришь?
Ну, право, домовой давил меня, давил.
Спроси хоть бабушку Пахомовну Ненилу.
Еще он не взлюбил
Саврасую мою кобылу.
Пришел я утром в хлев: под яслями лежит
Сердечная, в поту, и так, как лист, дрожит,
Изъездил бедную! уж диво!..» — Не дивися;
Вперед не на спину, а на бок спать ложися.
От крови сделалось тебе так тяжело:
Как навзничь ты лежал, она остановилась. —
«А как кобылу-то под ясли занесло?
Небось, сама туда забилась?»
— Конечно. — «Отчего?»
— Да оттого,
Что муха укусила… —
«Неправда, а нечиста сила…»
— Да нет на свете домовых.
«Как нет? не видывал ты их;
А я хотя впотьмах, а видел домового:
Как уголь черен весь! собой здоров, высок!
Плечами же вельми широк…» —
Пожалуй не греши и не мели пустого. —
«Вот хорошо! не верь своим очам,
А верь твоим речам!
Какой ты поп! да ты совсем не христианин;
К тебе я на дух не пойду!»
И рассердившися ушел домой крестьянин.
Отец Иван попал в беду:
Безбожником в селе его прозвали;
Иные же ходить и в церковь перестали,
И менее, чем через год,
Он перешел в другой приход.
Не правда ли, что это целая маленькая комедия и что язык ее действующих лиц — превосходен в высшей степени. Вообще, Измайлов замечательный баснописец и находится к Крылову в таком же точно отношении, как простонародность к народности. Разница большая — бесспорно; но всякому свое. Порок басен Измайлова заключается в простонародности, доведенной до тривиальности, до грубого безвкусия. Образцом таких басен Измайлова может служить его «Заветное пиво».
Это издание басен Измайлова принадлежит петербургскому книгопродавцу г. Полякову. Маленький формат (32-я доля листа), мелкий и четкий шрифт, хорошая бумага, исправность в корректурном отношении, порядочно сделанный портрет автора — всё это делает издание очень красивым.
1. «Моск. наблюдатель» 1839, ч. II, № 4 (ценз. разр. 8/IV), отд. IV, стр. 91—93. Без подписи.
2. Из басни «Пьяница».