БЕЛЬГИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, возникла после отделения Бельгии от Голландии и образования самостоятельного Бельг. государства (в 30-х гг. 19 в.; см. Бельгия, история). Б. л. не пришлось производить трудных реформ в языке, изобретать новые литературные виды, совершенствовать стихотворные метры, словом, заниматься работой над формой произведений,—все это она получила в готовом виде от богатой франц. литературы. Но в силу условий страны (интенсивной промышленной и политической жизни) бельгийская литература очень скоро после своего возникновения утрачивает характерные черты литературы провинциальной, живущей вчерашним днем своего культурного центра (в данном случае—Парижа) и выдвигается в первый ряд оригинальных европейск. литератур. Период подражательный был в этой литературе весьма кратковременным—20—25 лет,—в течение уже этого периода в Б. л. выдвигается несколько несомненно даровитых писателей. Б. л. пришлось раньше всего пройти через франц. классицизм, отразившийся и на других, более сильных в то время европейских литературах. В духе франц. классицизма у бельгийцев пишет Адольф Шарль Матье (1804—76), мировоззрение к-рого сложилось в эпоху революции, приведшей к независимости Бельгии. Еще более глубокое влияние на Б. л. оказывает франц. романтизм в лице Виктора Гюго, последователем которого на бельг. почве является Ван-Гассель (1806—74). Реалистическое направление находит своего яркого представителя в Вейстенраде и достигает высокой степени совершенства в творчестве Камилла Лемоннье, нередко приближающегося в своих романах к натуралистической манере Золя. Уяда в первый, подражательный период не трудно уловить в Б. л. попытки отразить окружающую действительность, понять и изобразить то специфическое, что связано с условиями жизни данного народа, сосредоточенного на небольшой территории и с таким напряжением всех сил отстаивавшего свою независимость. Возникает стремление изучить прошлое народа,—и появляется «Легенда об Эйленшпигеле» даровитого де-Костера (1827—79) с яркими картинами пейзажа живописной Фландрии, с волнующим изображением драматических моментов ее истории. Рано звучит в Б. л. протест против клерикализма, сильного в этой стране, и рано начинает преобладать в литературе социальный мотив. В 80-х гг. возникает группа «Молодая Бельгия», стремящаяся к созданию национальной, независимой от франц. влияний, литературы. Душою группы был Макс Валлер, основатель журнала «Молодая Бельгия»; к этому органу примкнули Жорж Роденбах, Жан Жилькен, Альбер Жиро, Эмиль Верхарн и ряд др. крупных литературных имен. С этого момента начинается влияние Б. л. на ряд европейских литератур. Ее представители явились вождями двух крупнейших умонастроений конца века—символизма и урбанизма. Развитие индустрии, быстрый темп городской жизни, обострение впечатлительности, напряженный характер борьбы за существование—вызвали поэзию, отражающую настроения интеллигенции, исполненной тревожных предчувствий, ожидания какой-то неизбежной катастрофы, мистического ужаса, словом, всего того, что было так характерно для горожанина-интеллигента в годы, предшествующие мировой войне. Но рядом с этой поэзией «конца века», с поэзией предсмертных стонов и предсмертных видений, возникает другая поэзия— поэзия завода, машины, рудника, в к-рой можно уловить уже мироощущение пролетариата, бодрость и энергию созидательных сил нашего времени, классов, строящих новый мир, несущих с собою новые отношения и новые ритмы. «Молодая Бельгия» заняла выдающееся место в выявлении двух основных течений европейской поэзии. Метерлинк, Роденбах, Ван-Лерберг, Ле Руа, Эльскан, образующие, по выражению Верхарна, «венок из бледных фиалок над челом Фландрии»,—были яркими представителями европейского символизма. Верхарн стал вождем поэтов урбанизма во всей Европе. Его влияние было огромно и у нас. Начиная с 80-х гг. прошлого века, в Б. л. получает яркую окраску «родное, бельгийское». Бельг. пейзаж, бельг. города, их настоящее и прошлое, стали сюжетами литературы и дали материал для оригинальной, богатой красками, своеобразной по настроениям поэзии. В этой локальной поэзии преобладают реалистические тона. Во «Фламандцах» Верхарна деревня изображена в реалистической манере, порою даже, может быть, в слишком грубых красках (мир скотниц, коров и свиней). В стихотворении «Старые мастера» Верхарн восторгается реализмом великих художников, умеющих презирать все прикрасы и жалкие обманы. Смелые, здоровые люди, они увековечили в дивных, бессмертных образах «пестрый мир женщин с белым жиром и алой кровью». Над поэзией Верхарна первого периода как бы веет дух Рубенса. Местный колорит сильно окрашивает и всю поэзию Роденбаха, м. пр., доставившего мировую известность городу Брюгге («Мертвый Брюгге»). Творчество Роденбаха сравнивают «с фламандскими кружевами, в к-рых во всей цельности показаны нежность стежка и необыкновенная сложность мотива» (Маллармэ). Новейшая история Бельгии отмечена нарастанием рабочего движения. К эпохе расцвета «Молодой Бельгии» (середина 80-х гг.) относится образование социалистической рабочей партии; идет полоса волнений среди рабочих, доведенных до отчаяния эксплоатацией фабрикантов и заводчиков,—волнений, беспощадно раздавленных клерикалами.Социальные мотивы, предчувствие надвигающейся грозы, призывы к борьбе насыщают новую бельг. поэзию. «Голос времени» звучит в песнях «фландрского бедняка», воспроизведенных Эльсканом, хорошо изучившим жизнь портовых рабочих; еще сильней слышен он в творчестве одного из самых замечательных писателей Бельгии, романиста Жоржа Экоута, «бельгийского Горького», проникновенного изобразителя жизни рабочих, крестьян и «бывших людей». Но слить все переплетающиеся голоса знаменательной эпохи в одну могучую симфонию удалось только Верхарну, о к-ром уже упоминалось, и стихи к-рого, по выражению Лемоннье, «ударяются один о другой с глухим и тяжелым шумом, напоминают звоны с колокольни, гул машин, скрипы жерновов, грохоты тяжелых повозок». Новое содержание требовало и новой формы. Верхарн и его последователи, если и не были создателями, то были, во всяком случае, большими мастерами «свободного стиха» (vers libre).
Вслед за «великими предшественниками» Б. л. выдвигает целую армию беллетристов, поэтов и драматургов, продолжающих их дело, освещающих в художественных образах все разнообразие, сложность и противоречия современной жизни, быт и переживания различных классов, участвующих в преобразовании общества в качестве положительной или отрицательной силы. В рядах этой армии не мало талантливых писателей (Хоорнарт, Адольф Гарди, Раудо, Поль Спак, Морис Гоше, Жорж Виррес, Демольдер, Поль Андрэ и др.). Мировая война дала толчок возникновению новых течений в Б. л. Современная литературная молодежь проявляет значительный скептицизм по отношению к прославленным писателям «Молодой Бельгии». Из писателей прежнего поколения больше всего ей импонирует Верхарн. В среде литературной молодежи сталкиваются две крайности: «парижская пропаганда» Франца Эллана («Мы не боимся признать, что Бельгия—в известном отношении литературная провинция Франции») и «отважный остракизм» (отрицание всех авторитетов и литературных традиций и, в частности, отрицание учительской роли Франции) даровитого поэта Рене Вербоома. Несомненно, что дальнейшее направление бельгийской литературы будет зависеть от хода социальной борьбы, развертывающейся в капиталистических странах.
Лит.: На рус. яз. более или менее цельного обзора истории Б. л. нет. О первых шагах Б. л.—в 4-томной работе F. V. Gоstals, Histoire des lettres, des sciences et des arts en Belgique, Bruxelles, 1840—44. О более новых литературных явлениях: E. Gilbert, France et Belgique; études littéraires, Paris, 1905.