Реми де Гурмон
править
Жан-Никола-Артюр Рембо родился в Шарлевиле 20 октября 1854 г. С самого раннего детства он заявил себя несносным сорванцом. Его краткое пребывание в Париже относится к 1870-71 году. Он последовал за Верленом сначала в Англию, затем в Бельгию. После какого-то незначительного недоразумения, разлучившего их, Рембо объехал свет, занимался разнообразными ремеслами, служил солдатом в голландской армии, контролером стокгольмского цирка Loisset, антрепренером на острове Кипр, негоциантом в Харраре. Затем он очутился на мысе Гвардафуе в Африке, где один из друзей Витторио Пика видел его занимающемся продажей кож. Презирая все, что не относится к грубым наслаждениям и диким авантюрам буйной жизни, столь непохожий на всех других, он добровольно отказался в эти годы от поэзии. В его сборнике «Le Reliquaire» [«Ковчег» (фр.; книга стихов, 1891)] не найдется ни одного подлинного стихотворения, написанного позднее 1873, хотя он умер только в конце 1891. Его ранние стихи слабы, но уже с 17 лет он начинает проявлять оригинальность. Творения Рембо останутся в литературе как явление в высшей степени достопримечательное. Часто он неясен, странен и нелеп. Без следа искренности, с характером женщины, злой и жестокой от природы, Рембо одарен одним из тех талантов, которые не нравятся, но интересуют нас. В сборнике его стихов имеются страницы, производящие впечатление красоты, той своеобразной красоты, которую можно почувствовать при виде типичного экземпляра жабы, покрытой бородавками, или ярко выраженного сифилиса, или Château Rouge [Шато-Руж — парижский квартал] в 11 часов вечера. «Les pauvres à lаlise» [«Бедняки в церкви» (фр.; поэма, 1871)] и «Les Premières Communions» — произведения далеко не обычные по своему богохульству и низости. «Les Assis» [«Сидящие» (фр.; поэма, 1871)] и «Le Bateau ivre» [«Пьяный корабль» (фр.; поэма, 1871)] — вот где Рембо поистине превосходен. Я ничего не имею также против его «Oraison du soir» [«Вечерняя молитва» (фр.; поэма, 1871)] и «Chercheuses de Poux» [«Ищущие в волосах» (фр.; поэма, 1871)] . Как бы то ни было, это был не первый встречный в литературе. Гений облагораживает даже гнусность. Это был поэт. Некоторые из его стихов почти вошли в нашу обиходную речь:
С соизволения гелиотропов.
Строфы из «Bateau ivre» — истинная поэзия большого масштаба.
С тех пор купался я в морской поэме,
колеблющейся, полной звезд,
что поглощала зеленые лазури, куда порой,
как бледный и похищенный обломок,
утопленник задумчивый спускался,
где вдруг голубизну окрасив, как восторги,
как медленные под блестками дня размеры,
сильнейшие, чем алкоголь, и шире ваших лир, —
забродят горькие и рыжие полосы любви.
Вся поэма полна движения, как и прочие произведения Рембо. В его «Les Illuminations» [«Озарения» (фр.; книга поэм в прозе, 1872—1875)] есть чудесный танец живота.
Жаль, что жизнь его, так мало известная, не была целиком истинной vita abscondita [тайной жизнью — лат.] . Все, что мы о ней знаем, внушает отвращение к тому, что мы могли бы еще узнать. Рембо похож на тех женщин, которые никогда не вызывают нашего удивления. Даже тогда, когда они находятся в публичном доме, они все же блюдут какой-то культ. Но нас возмущает, что он походил на любовницу страстную и ревнивую. Здесь мы имеем дело с аберрацией, которая, будучи в основе сентиментальною, действует на нас отталкивающим образом. Сенанкур, свободнее других писавший о любви, говорит о тех негармонических связях, в которых женщина падает до низкого положения самки. Тут приходится искать для нее названия в лексиконе самого грязного жаргона. «Есть исключительные положения, в которых наши желания порождают минутное опьянение. Совершенно вульгарным людям это можно простить. Можно махнуть на это рукой. Но что сказать о людях, для которых опьянение превращается в привычку, в привязанность? Падение могло быть случайным. Но то, что сопровождает акты человеческой грубости, не имеет характера неожиданности и потому является чем-то позорным. Если простой порыв, способный замутить нашу душу и отнять свободу, оставляет неизгладимый след, то какое отвращение должно внушить нам падение, совершаемое с полным хладнокровием! Вот интимные отношения, которые являются верхом бесчестия, несмываемым позором».
Но пусть разум, сознательный или бессознательный, не обладает всеми существующими правами, все же он имеет право на прощение.
… Кто знает? вдруг ваш гений
Добродетелью сочтется.
Ваш гений: гений монстров, носящих имя Рембо, Верлен?
Первое издание перевода: Книга масок. Лит. характеристики /Реми-де-Гурмон; Рис. Ф. Валлотона Пер. с фр. Е. М. Блиновой и М. А. Кузмина. — Санкт-Петербург: Грядущий день, 1913. — XIV, 267 с.; портр.; 25 см. — Библиогр.: с. 259—267.