Антигона. Трагедія Софокла. Подстрочный переводъ съ греческаго, со словаремъ Д. И. Шрейдера. Одесса, 1889 г. Цѣна 40 коп. Эта книжка принадлежитъ къ числу тѣхъ, наводнившихъ за послѣдніе годы наши книжные рынки, подстрочниковъ, которые издаются для учениковъ. Видя надпись «для учениковъ», можно заранѣе сказать, что это за книга. Такая надпись служитъ вѣрнымъ признакомъ того, что переводъ сдѣланъ какимъ-то непонятнымъ, тарабарскимъ языкомъ, очень мало имѣющимъ общаго съ русскимъ, что книга напечатана на плохой бумагѣ, сквернымъ шрифтомъ, со множествомъ опечатокъ. Всѣми этими «достоинствами» отличается и разбираемая нами книжка, представляющая одинъ изъ наиболѣе плохихъ экземпляровъ такого рода произведеній. Переводъ сдѣланъ такъ дурно, что грубыя ошибки и совершенное непониманіе подлинника встрѣчаются на каждомъ шагу. Для примѣра можно взять любую страницу; возьмемъ 11-ю, гдѣ помѣщенъ переводъ ст. 255—282, и отмѣтимъ нѣсколько наиболѣе важныхъ ошибокъ.
Ст. 261: «едва ударъ не сдѣлался рѣшающимъ», вмѣсто: «едва не сдѣлался въ концѣ ударъ», т.-е. «едва, наконецъ, дѣло не дошло до драки».
Ст. 262: «ибо всякій былъ обвиняемъ, но не было истиннаго виновника»; вмѣсто этого надо было сказать: «всякій считался сдѣлавшимъ (виновникомъ), но ни о комъ этого нельзя было сказать навѣрно».
Ст. 266—267: «мы не участвовали ни съ тѣмъ, кто объ этомъ преступленіи зналъ, ни съ тѣмъ, кто его совершалъ». Въ текстѣ говорится совершенно другое: «мы не знали ни того, кто придумалъ это дѣло, ни того, кто привелъ его въ исполненіе».
Ст. 268: иногда ничего мы уже болѣе не узнали", вмѣсто: «когда уже намъ ничего не оставалось дѣлать при нашемъ розыскѣ».
Ст. 270—271: «ибо намъ уже ни возражать нечего было, ни-же съумѣли мы дѣло хорошо сдѣлать (т.-е. уладить возникшее недоразумѣніе)». Въ текстѣ ничего подобнаго нѣтъ; тамъ сказано: «намъ нечего было возражать, и мы не знали, что намъ дѣлать, чтобы избавиться отъ бѣды (собственно: чтобы быть благополучными)».
Словарь въ концѣ книжки вполнѣ достоинъ перевода. Тутъ выписано по нѣскольку значеній безъ разбора, всѣ ли они пригодны, или нѣтъ. Особенно интересно объясненіе слова ἐναργὴς въ 253 ст.: «ясный, видимый, понятный; виновникъ (?)»; даже самъ авторъ счелъ нужнымъ поставить при послѣднемъ значеніи вопросительный знакъ; намъ ничего не остается болѣе, какъ прибавить знакъ восклицательный.
Да, трудно въ Россіи процвѣтать классицизму, когда въ ней есть преподаватели, которые обладаютъ такими познаніями и, несмотря на множество пособій, не могутъ путно перевести Софокла.