Л. КАННЕГИССЕР править
Анна Ахматова. Четки править
Анна Ахматова. Pro et contra
Антология. Том 1
Серия «Русский путь»
С.-Пб., Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2001
Она живет в комнате, «где окна слишком узки», где на полках расставлены блестящие севрские статуэтки, душно пахнет старое саше и не пахнут белые хризантемы и яркие георгины.
Все эти близкие предметы — ее основные понятия.
Природу понимает она только через них, небо в ее глазах, если оно тускло-голубое, — то оно, «как на древне выцветшем холсте»; если оно яркое, то непременно, «ярче синего фаянса»; тина похожа на парчу, Булонский лес — как будто нарисован тушью в старом альбоме, облачко сереет, «как беличья распластанная шкурка»…
Какая духовная скудость, какое неумение воспринимать мир непосредственно!
Пантеизм чужд ей совсем. Она знает только людей, дающих ей боль, и Бога, которому можно молиться о смерти. Иначе она не понимает и Бога.
Вся ее жизнь — «слава безысходной боли», и она ждет смерти, как больпіого торжества. А боль она понимает только в любви к избранному. Если она любит, то ее любовь — недуг, и другие болеют, любя ее. Не страдать любя, кажется ей преступлением, — «как он смеет быть не печальным». Ее стихи рождаются только из муки. А мучится она не потому, что ее возлюбленный «наглый и злой и любит других», не потому, что укравший ее сердце «вернет свою добычу сам», или что зеркала скажут ей: «взор твой не ясен, не ярок», — нет: мучиться и мучить — неизменная потребность ее души, и она верна ей.
Болезненная привязанность к страданию, с одной стороны, отчужденность от природы и широкого мира, с другой — основные черты характера поэтессы. И как одно придает пленительное обаяние ее стихам, так другое заключает ее дар в узкие пределы впечатлений тонких, но похожих одно на другое.
Огромное большинство человеческих чувств — вне ее душевных восприятий.
Но при всей своей ограниченности поэтический талант у Ахматовой несомненно редкий. Ее глубокая искренность и правдивость, изысканность образов, вкрадчивая убедительность ритмов и певучая звучность стиха ставят ее на одно из первых мест в «интимной» поэзии.
Почти избегая словообразования, — в наше время так часто неудачного, — Ахматова умеет говорить так, что давно знакомые слова звучат ново и остро.
КОММЕНТАРИИ править
Впервые: Северные записки. 1914. Май. С. 176. Подпись — Л. К.
Каннегиссер Леонид Иоакимович (1896—1918) — поэт, учился в Петербургском политехническом институте на экономическом отделении, из семьи известного инженера. В доме Каннегиссеров бывал социал-революционер Герман Лопатин, под воздействием его и издательницы журн. «Северные записки» С. И. Чацкиной формировалось его мировоззрение, после Февральской революции был сторонником Временного правительства, членом партии народных социалистов, входил в «Союз юнкеров-социалистов», с марта 1918 г. участвовал в антибольшевистских конспиративных организациях. 30 августа 1918 г. убил председателя Петроградского ЧК М. С. Урицкого, что повлекло, за собой массовые расстрелы заложников. Начал печататься с 1914 г., дружил с С.Есениным, в стихах близок к младшим акмеистам. В 1928 г. в Париже к десятилетию гибели вышел сборник «Леонид Каннегиссер» с его стихотворениями и воспоминаниями о нем. В эссе «Нездешний вечер» М.Цветаева рассказывает о встрече в доме Каннегиссеров: «Леня для меня слишком хрупок, нежен… цветок. Старинный томик „Медного всадника“ держит в руке — как цветок, слегка отставив руку — саму, как цветок. Что можно сделать такими руками?» (Цветаева. Т. 4. С. 283). Г. Адамович называл его «самым петербургским петербуржцем». Поступок Каннегиссера и его мученическая смерть мифологизировались (см. беллетристические мемуары: Зенкевич М. Эль-га. М., 1991; Иванов Г. Собр. соч.: В 3 т. М., 1994. Т. 3. С. 154—156).
Ахматова вспоминает: "В дни выхода «Четок» нас пригласила к себе издательница «Северных записок» эсерка Чацкина <…>, мы оказались на банкете в честь только что выпущенных из Шлиссельбурга народовольцев. Я сидела с Л<еонидом> К<аннегиссером> против Германа Лопатина. Потом часто с ужасом вспоминала, как Л. К. сказал мне: «Если бы мне дали „Четки“, я бы согласился провести столько времени в тюрьме, как Ваш визави»" (ЗК. С. 377). Однако рецензия Л. Каннегиссера содержит ряд отнюдь не комплиментарных замечаний. Значительная часть стихотворений, упомянутых в рецензии, входила в первую книгу Ахматовой «Вечер».
С. 92. «где окна слишком узки» — из стихотворения «Вечерняя комната» (21 января 1911, Царское Село. «Вечер»).
«как на древнем выцветшем холсте» — из стихотворения «Венеция» (август 1912. «Четки»).
«ярче синего фаянса» — из книги «Вечер» (стихотворение «Обман» 2 ноября 1910, Киев).
«слава безысходной боли» — из стихотворения «Сероглазый король» (книга «Вечер»).
«как он смеет быть не печальным» — из стихотворения «Безвольно пощады просят…» (1912. Царское Село).
«наглый и злой и любит других» — парафраз из стихотворения «У меня есть улыбка одна…» — «Все равно, что ты наглый и злой, / Все равно, что ты любишь других».
«взор твой не ясен, не ярок» — из стихотворения «Музе» (10 ноября 1911, Царское Село. Из книги «Вечер»).