Вотъ рубрика, которая служитъ переходной ступенью отъ доказательствъ самоличности умственныхъ или внутреннихъ къ доказательствамъ физическимъ или внѣшнимъ. Хотя приводимые мною факты представляютъ и такія черты самоличности, по которымъ они могли бы имѣть мѣсто и въ предшествующихъ рубрикахъ, но они представляютъ также особенности совершенно отличнаго характера, на которыя я и хочу обратить вниманіе и которыя я опредѣлилъ самимъ заглавіемъ этой рубрики.
Одно изъ самыхъ обыкновенныхъ возраженіи противъ спиритической гипотезы медіумическихъ сообщеній состоитъ въ томъ, что они только эхо составившихся людскихъ понятій о посмертномъ состояніи души и вообще о духовномъ мірѣ. Съ обыкновенной или легендарной точки зрѣнія казалось бы невозможпымъ предположить, чтобы «духи», по смерти, сохраняли психическіе недостатки, или физическіе отъ коихъ они страдали при смерти. Такъ напр., никто не могъ бы себѣ представить, чтобы люди, одержимые умственнымъ разстройствомъ и умершіе въ этомъ состояніи, могли, при проявленіи вскорѣ послѣ смерти своей, сохранять еще слѣды своего помѣшательства. А между тѣмъ таковъ фактъ, констатированный спиритическою практикою. Очевидно, что этотъ фактъ совершенно неожиданный, совершенно противоположный ходячимъ понятіямъ, и слѣдовательно онъ могъ быть полученъ только а posteriori.
Вотъ случай, какъ примѣръ. Въ «Banner of Light» 24-го ноября 1883 г., въ отдѣлѣ сообщеній я нахожу слѣдующее, которое воспроизвожу цѣликомъ:
«О, мнѣ совсѣмъ нехорошо. Я не знала, что буду испытывать эти ощущенія, вязвращаясь сюда; но я вижу, что еще многому надо поучиться. Я пришла сюда въ надеждѣ, что друзья мои узнаютъ, что я теперь совсѣмъ здорова и что я счастлива… Я сгорѣла здѣсь. Я не могу разсказать этого, потому что не люблю думать объ этомъ, но на меня нашло какое-то затмѣніе, и мысли мои помутились; я не понимала, что дѣлала, поэтому и попала въ огонь и жестоко обожглась… Мои наставники говорятъ, что такого разстройства никогда болѣе со мною не будетъ, что физическія причины произвели поврежденіе въ умѣ моемъ, но что все это земное и отошло навсегда… Я была еще молода… Я жила въ Уэстъ Грандби, въ Коннектикутѣ. Моего отца очень хорошо знаютъ въ этомъ городѣ… Имя его Эберъ Райсъ. Когда я говорю обо всемъ этомъ, мысли мои путаются, поэтому я не могу сказать вамъ въ точности, когда я перешла сюда, кажется уже нѣсколько времени; но какъ я рада, что имѣла возможность придти сюда и надѣюсь чрезъ нѣсколько времени опять вернуться. Эмма Райсъ».
Три недѣли спустя, въ «Ваппег’ѣ» отъ 15-го декабря, я нашелъ въ рубрикѣ: «Провѣрка сообщеній» слѣдующее письмо:
«Г. издателю „Ваппег’а“.
„Я увидалъ въ № отъ 24-го ноября сообщеніе отъ Эммы Райсъ, изъ Уэстъ Грандби. Всѣмъ спиритистамъ извѣстенъ тотъ фактъ, что лицо, страдавшее здѣсь умственнымъ разстройствомъ, проявляясь чрезъ медіума, обнаруживаетъ слѣды этого состоянія. Я узналъ, что настоящее имя ея было Эмма Руйкъ, но что иногда, во время припадковъ помѣшательства, она называла себя Эммой Райсъ. Сообщеніе очень хорошо. Она сгорѣла, какъ и говоритъ, прыгнувъ въ горѣвшую кучу хвороста. Всѣ факты вѣрны и сообщеніе будетъ съ благодарностью принято ея земными друзьями. Геманъ Мерриль. Гартфордъ, въ Коннектикутѣ. 24-го ноября 1883 г.“.
Слѣдующій случай я имѣю изъ первыхъ рукъ. Моя давнишняя знакомая, М. И. С.-ва, уже нѣсколько лѣтъ занимается сеансами вдвоемъ со своей племянницей, пишущей въ трансѣ; однажды она получила странное сообщеніе по французски, подписанное именемъ Наполеона; принявъ это за мистификацію, она не придала этому никакого значенія; тотчасъ, вслѣдъ за тѣмъ, обычный руководитель медіума (это слово этимологически вѣрно передаетъ способъ полученія сообщеній: водитъ руку) пояснилъ, что французское сообщеніе исходило отъ человѣка, который при жизни былъ помѣшанъ и считалъ себя за Наполеона, потому что, вообще душевно-больные, по смерти своей, впродолженіе нѣкотораго времени, еще носятъ на себѣ слѣды умственнаго растройства, коимъ страдали. Г-жа С. была этимъ очень удивлена и передала это, какъ нѣчто очень странное, и еще болѣе была удивлена моимъ отвѣтомъ, что фактъ этотъ находитъ себѣ подтвержденіе во многихъ другихъ ему подобныхъ.
Повидимому не только анормальныя психическія состоянія, находящіяся въ зависимости отъ нѣкоторыхъ физіологическихъ недостатковъ, коими человѣкъ страдалъ послѣднее время своей жизни, но даже и физическія ощущенія боли, испытанныя имъ до самой смерти, вызываются въ медіумѣ, какъ индивидуумъ, перешедшій чрезъ эти страданія, снова проявляется въ земной сферѣ. Вотъ нѣсколько примѣровъ этого рода:
Заимствую первый изъ „Light’a“, 1882 г., стр. 74, гдѣ физическія ощущенія послѣдней болѣзни отшедшаго воспроизводится въ медіумѣ: «Въ началѣ лѣта 1879 года я случайно встрѣтилъ въ моемъ сосѣдствѣ господина, который, очевидно, доживалъ послѣдніе дни. Однажды, когда я провожалъ его до дома, разговоръ зашелъ о спиритизмѣ. Онъ, повидимому, былъ очень удивленъ, узнавши, что я вѣрю въ такую дикую вещь, но былъ пораженъ нѣкоторыми моими словами. Когда я встрѣтилъ его опять, онъ тотчасъ вернулся къ нашему первому разговору, и распрашивалъ меня о полученныхъ мною лично доказательствахъ; послѣ этого онъ уже избѣгалъ говорить объ этомъ предметѣ, и я, зная какъ неумѣстенъ былъ бы всякій возбуждающій разговоръ съ человѣкомъ въ его состояніи, молчалъ.
«Въ іюлѣ этого года я былъ въ Бормаусѣ, въ сѣверномъ Валлисѣ, и однажды вечеромъ я заговорилъ въ трансѣ отъ имени этого господина. Онъ выражался такъ: „Какъ все это странно, какъ непохоже на то, что я ожидалъ; жалко, что не воспользовался случаемъ узнать отъ васъ кое-что про духовную жизнь“. Во время его одержанія я испытывалъ болѣзненное ощущеніе во рту и горлѣ. Два дня спустя я узналъ изъ письма одного моего пріятеля, что мой знакомый умеръ вскорѣ послѣ моего отъѣзда.
«Въ маѣ прошлаго года черезъ меня опять заговорило то же лицо, и въ этотъ разъ сказало черезъ меня очень настойчиво: „Скажите Мэри, что я видѣлъ Уилли“. И опять я почувствовалъ то же болѣзненное огущеніе во рту и горлѣ. „Мэри“ была сестра его, завѣдывавшая его хозяйствомъ въ домѣ. Мое впечатлѣніе во время транса было такое, что между „Мэри“ и „Уилли“ существовала привязанность. Такъ серьезенъ былъ тонъ сообщавшагося, что я просилъ жену свою зайти къ его сестрѣ и передать сказанное. Послѣдняя отвѣтила, что знаетъ только двухъ лицъ, коихъ называютъ „Уилли“ — одинъ ея двоюрдный братъ; а другой, съ которымъ она была помолвлена нѣсколько лѣтъ тому назадъ; но, что, на сколько ей извѣстно, они оба живы и здоровы. При этомъ она пояснила, что братъ ея передъ смертью своей очень страдалъ отъ молочницы въ горлѣ. Этимъ объясняется мое болѣзненное ощущеніе во рту.
«Никакого разъясненія, однакожъ, о сообщеніи не получилось и я пришелъ къ заключенію, что, какъ и многія другія, оно исказилось при передачѣ и я забылъ о немъ. На той недѣлѣ помянутая сестра зашла ко мнѣ и увѣдомила меня, что она недавно узнала, что человѣкъ, съ которымъ она была помолвлена, умеръ въ Австраліи около того времени, когда я получилъ послѣднее сообщеніе.
«Мнѣ остается только прибавить, что о личныхъ отношеніяхъ этой дамы къ этому господину я ничего не зналъ.
Вотъ другой случай, гдѣ медіумъ, будучи одержимъ духомъ человѣка утонувшаго, холодѣетъ и зябнетъ. Я заимствую его изъ журнала „Facts“, іюнь, 1835 г., которому г. Эли Пондъ, изъ Вунсоккета, въ штатѣ Родъ Айландъ, сообщилъ слѣдующее:
«Съ годъ тому назадъ я навѣщалъ моего сына и жену его. У нея болѣла голова и я сказалъ ей: „Быть можетъ, я помогу тебѣ, дѣлая пассы надъ головою“. Она согласилась. Едва я сдѣлалъ нѣсколько пассъ, какъ она подпала вліянію духа, употреблявшаго алфавитъ глухонѣмыхъ; ни я, ни сынъ мой не могли понимать его и вліяніе скоро отошло. Тогда проявилась другая личность и назвала себя Сарой Мэкписъ; она сказала, что жила въ западныхъ штатахъ и утонула; что очень рада, что этотъ старый господинъ далъ ей случай проявиться. Медіумъ тотчасъ пришелъ въ себя. „Странно — замѣтилъ онъ — мнѣ холодно“, сталъ зябнуть и чувствовать себя такъ нехорошо, что я просилъ Сару оставить его и придти ко мнѣ чрезъ другого медіума, г-жу Энни Вудъ, въ такое то время. Она отвѣтила, что придетъ, и въ указанные часы исполнила свое обѣщаніе.
«Я никогда не зналъ ея имени, но порѣшилъ разузнать, дѣйствительно ли жила такая личность и утонула. Послѣ нѣсколькихъ мѣсяцевъ тщетныхъ поисковъ, я нашелъ человѣка по имени Мэкписъ, жившаго въ Провидэнсѣ. Тѣмъ временемъ я уже имѣлъ нѣсколько собесѣдованій съ Сарой и узналъ, что у нея были родственники въ Провидэнсѣ. Я спросилъ ее, спиритуалисты ли онѣ? Она отвѣтила: нѣтъ; сказала, — что ей было двадцать лѣтъ, когда она умерла, и что это случилось около трехъ лѣтъ тому назадъ, и прибавила еще, что она утопилась при очень тяжелыхъ обстоятельствахъ, и что родня очень порицала ее за это. Она казалась очень несчастной.
„Вскорѣ послѣ того мнѣ привелось быть въ Провидэнсѣ, штатѣ Родъ Айландъ; справившись въ адресной книгѣ, я нашелъ имя родственника, данное ею, и улучивъ свободный часъ, я зашелъ къ нему. Я нашелъ ого очень занятымъ, онъ попросилъ меня зайти вь другой, имъ назначенный часъ, что я и сдѣлалъ. Когда мы усѣлись, я спросилъ его, знавалъ ли онъ дѣвушку по имени Сара Мэкписъ, проживавшую въ западныхъ штатахъ и утопившуюся. Онъ отвѣтилъ что знавалъ, но не коротко. Я спросилъ его, когда приблизительно это было? Онъ отвѣтилъ, что навѣрное не знаетъ, но когда я сказалъ ему, что слышалъ, что это было года три тому назадъ, онъ отвѣтилъ, что это будетъ вѣрно. Тогда я спросилъ его о ея лѣтахъ. Онъ отвѣтилъ, около двадцати. Я спросилъ, не можетъ ли онъ дать мнѣ адресъ, ея отца. Онъ отвѣтилъ съ неудовольствіемъ, для чего мнѣ это? Я пояснилъ ему. Онъ разсердился. „Я не желаю, чтобъ заводили рѣчь о чемъ бы то ни было, что могло бы бросить тѣнь на мое семейство“ — сказалъ онъ, и безъ церемоніи попросилъ меня удалиться. Я и ушелъ, но получилъ доказательство, что сказанное Сарой было вѣрно“.
Я привелъ эти два случая цѣликомъ, потому что они сами по себѣ представляютъ, помимо особенностей, относящихся до этой рубрики, интересные случаи соообщеній, доказывающихъ самоличность отшедшаго, въ отсутствіи лицъ, знавшихъ его.
Вотъ еще случай, гдѣ отшедшій погибъ въ огнѣ, а медіумъ во время сообщенія задыхается какъ бы отъ дыма. Заимствую у „Religio-Philosophical Journal“, отъ 9 марта 1889 г., слѣдующее мѣсто, находящееся въ статьѣ г. Климента:
„Все, что я на свѣтѣ имѣлъ, сгорѣло въ 1856 году. Сестра моя погибла въ огнѣ. Мнѣ часто приходилось сидѣть на сеансахъ съ посторонними, изъ коихъ никто не зналъ обо мнѣ, и медіумъ при этомъ почти задыхался, а другіе сенситивы, когда сестра проявлялась чрезъ нихъ, даже чувствовали дымъ и начинали кашлять, какъ бываетъ, когда входишь въ комнату полную дымомъ.
Въ этомъ послѣднемъ случаѣ рѣчь идетъ о сообщеніяхъ, полученныхъ въ присутствіи лица, знавшаго родъ смерти отшедшаго; но, если-бы возможно было допросить г. Климента, то болѣе, чѣмъ вѣроятно, что при первомъ сообщеніи этого рода ощущеніе задыханія у медіума было и для г. Климента совершенною неожиданностью.
Мнѣ кажется, что сообщенія, коимъ присущи эти характеристическія черты самоличности, имѣютъ совершенно особенное значеніе и могутъ бросить нѣкоторый свѣтъ на законы сообщеній вообще. Очевидно, что ощущенія чисто физическія, какъ боль въ горлѣ, ознобъ, задыханіе, не могутъ быть нормальными ощущеніями человѣческаго посмертнаго состоянія; очевидно также, что эти ощущенія не могли быть вызваны въ медіумѣ съ тою цѣлью, чтобы служить доказательствомъ самоличности, ибо въ случаяхъ, приводимыхъ гг. Уэдомъ и Пондомъ: въ одномъ — родъ смерти или страданія, въ другомъ — сама проявляющаяся личность — были неизвѣстны медіумамъ, и слѣдовательно, это доказательство не могло быть ни требуемо, ни ожидаемо. Поэтому есть основаніе предположить, что воспроизведеніе этихъ ощущеній является скорѣе результатомъ закона, который могъ-бы, пожалуй, быть формулированъ слѣдующимъ образомъ: когда трансцендентальная индивидуальность снова проявляется въ сферѣ земного бытія, она не можетъ сдѣлать этого иначе, какъ облекаясь, на нѣкоторое время, въ послѣднія условія своего феноменальнаго существованія. Тутъ происходило-бы, такъ сказать, временное забвеніе трансцендентальнаго существованія и возвратъ къ феноменальному бытію, въ моментъ его прекращенія[1]). Вотъ почему „глухо-нѣмой“, о которомъ говоритъ г. Пондъ, не могъ употребить другого алфавита, кромѣ своего, ему знакомаго, и не могъ добиться, чтобы его поняли. Вотъ почему помѣшавшаяся Эмма Райсъ забыла свое настоящее имя, и проч. Перенося этотъ законъ въ область умственныхъ проявленій, намъ становится понятно, почему сообщающійся какъ-бы возвращается въ свое земное существованіе, и знаетъ и говоритъ только о принадлежавшемъ этому существованію. Точно также и въ матеріализаціяхъ и фотографіяхъ: всегда явленіе облекается въ послѣдній земной образъ, будь онъ молодой или старый, и даже съ тѣми тѣлесными недостатками, которые были присущи. И что это совершается не съ единственной цѣлью представить доказательство самоличности, мы имѣемъ тому доказательство напр., въ той трансцендентальной фотографіи, полученной М. А. (Oxon), о которой я упомяну ниже. Она изображаетъ крошечнаго ребенка, покинувшаго землю болѣе пятидесяти лѣтъ тому назадъ, когда ему было всего семь мѣсяцевъ отъ роду (См. Spirit identity“,by M. A. (Oxon.), стр. 117—121). Этотъ ребенокъ называлъ себя сестрою доктора Спира; но, такъ какъ онъ былъ одинаково незнакомъ, какъ доктору, такъ и медіуму — М. А., то очевидно, что дѣтскій образъ этотъ ничего не представлялъ въ смыслѣ доказательства самоличности. Напрасно спрашиваешь себя, для чего этотъ образъ былъ принятъ, не только для перваго проявленія, но и все время дальнѣйшихъ проявленій этой личности, длившихся цѣлые годы? Но съ другой стороны есть, правда, факты, кототорые свидѣтельствуютъ, что этотъ законъ не всеобщъ; это значило бы, что онъ видоизмѣняется, смотря по времени и индивидуальности.
Примечания
править- ↑ Написавъ это, я вспомнилъ о сообщеніи, полученномъ мною въ моемъ домашнемъ кружкѣ, отъ одного знакомаго, котораго я очень любилъ и который очень живо интересовался философской стороною спиритизма. Еще не назвавшись, онъ прямо началъ слѣдующими французскими словами, будучи самъ почти французомъ:
„Naitre — c’est oublier; mourrir — c’est savoitr“ (Родиться значитъ — забыть; умереть значитъ — узнать.
Не знаю, цитата это или оригинальная мысль. Въ этихъ немногихъ словахъ цѣлая философія, столь же прекрасная, какъ и глубокая, и которая, имѣю полное основаніе полагать, была совершенно чужда мозгамъ моихъ обоихъ медіумовъ.