Я не забываю, что я долженъ говорить объ этомъ предметѣ единственно съ точки зрѣнія гипотезы галлюцинаціи. Г. Гартманъ не признаетъ свидѣтельства чувствъ, зрѣнія и осязанія, хотя бы одно подкрѣплялосъ другимъ и высказывалось нѣсколькими лицами за разъ. Матеріализація какого нибудь предмета на глазахъ самихъ свидѣтелей и его постепенная дематеріализація, наблюдаемая тѣми же самыми лицами, — что для обыкновеннаго сужденія и опыта есть верхъ требуемаго доказательства, и что неоднократно имѣло мѣсто на медіумическихъ сеансахъ — есть для г. Гартмана поэтому самому доказательство галлюцинаціи. Слѣдовательно, я долженъ пытаться доказать это явленіе посредствомъ остающихся отъ него неисчезающихъ слѣдовъ, изъ коихъ самыми положительными были бы не преходящія, а пребывающія матеріализаціи. Но здѣсь доказательство самое совершенное перестаетъ по этой именно причинѣ быть доказательствомъ, ибо предметъ, будучи разъ матеріализованъ, ничѣмъ не отличается отъ другого предмета. Такимъ образомъ, доказательство явленія не имѣло бы другого основанія, какъ то, на которое опирается и явленіе проникновенія матеріи, т. е. человѣческое свидѣтельство; основываясь на немъ, я надѣюсь имѣть возможность представить нѣсколько фактовъ довольно удовлетворительныхъ.
Здѣсь намъ приходитъ на помощь трансцендентальная фотографія; въ ней мы имѣли принципіальное и положительное доказательство невидимой матеріализаціи разнаго рода неодушевленныхъ предметовъ, изъ коихъ чаще всего встрѣчаются ткани и цвѣты. См. образцы въ фототипіяхъ, табл. V-я и VI-я. Ткани, изображенныя на этихъ фотографіяхъ, не представляютъ, большею частью, ничего особеннаго, хотя иногда и бываютъ исключенія; такъ, напр., г. Галлонъ свидѣтельствуетъ, что на одной изъ фотографій Мумлера, изображавшихъ Ливермора вмѣстѣ съ его покойной женой, о чемъ мы говорили выше, «драпировка спиритической фигуры была самаго тонкаго, изящнаго узора, и подъ микроскопомъ всего болѣе напоминала красоту рисунковъ на крыльяхъ бабочки» («Spiritual.» 1877 г. I, стр. 239). Мы также упомянули выше, что на одной изъ фотографій, полученныхъ Слэтеромъ, «изображеніе позировавшей было искусно закутано прозрачнымъ кружевомъ, которое при внимательномъ разсмотрѣніи оказалось состоящимъ изъ колечекъ разной величины, совершенно не похожихъ на кружева обыкновеннаго приготовленія».
Руководствуясь этимъ антецедентомъ, мы имѣемъ право заключить, что явленіе матеріализаціи подобныхъ предметовъ должно имѣть мѣсто и въ области матеріализаціи, доступной для нашихъ внѣшнихъ чувствъ. И дѣйствительно, въ области медіумической феноменологіи мы находимъ не мало описаній матеріализаціи тканей и цвѣтовъ. Факты приноса этихъ предметовъ, при условіяхъ, исключающихъ всякую возможность обмана, весьма многочисленны, и такъ какъ Гартманъ не высказывается противъ реальности этого явленія, то мнѣ и не предстоитъ надобности подтверждать его цитатами о такого рода опытахъ. Вначалѣ предполагали, что одѣянія матеріализованныхъ фигуръ были сверхчувственнаго происхожденія, но вскорѣ пришли къ различенію между трансцендентальнымъ приносомъ тканей и временною ихъ матеріализаціей, въ тѣсномъ смыслѣ этого слова. Первое изъ этихъ явленій, какъ мы это видѣли, является предшественникомъ второго, и этимъ послѣднимъ намъ и предстоитъ теперь заняться. Мы пришли логически къ гипотезѣ, что явленіе матеріализаціи могло бы произойти на счетъ даннаго предмета безъ полной его дематеріализаціи. И, судя по словамъ разумныхъ силъ, производящихъ это явленіе, оно такъ и происходитъ. Такимъ образомъ, временная матеріализація тканей совершается на счетъ тканей, носимыхъ присутствующими. Ткань служитъ медіумомъ для матеріализаціи тканей. Вотъ что я нахожу объ этомъ въ одномъ сообщеніи: «Невозможно создать подобный матеріалъ, если соотвѣтствующій матеріалъ не имѣется на медіумѣ или присутствующихъ, ибо всякая вещь въ матеріальномъ мірѣ имѣетъ свое соотвѣтствіе въ духовномъ. Обыкновенно выбирается бѣлое, но если-бы растительныя краски находились въ комнатѣ сеанса, то почти каждый изъ насъ могъ бы измѣнить свое бѣлое одѣяніе въ цвѣтъ этихъ красокъ; при нѣкоторомъ упражненіи этотъ опытъ могъ бы быть сдѣланъ на глазахъ присутствующихъ, какъ съ тканью нами матеріализованной, такъ и съ тканью изготовленной въ вашемъ мірѣ („Spiritualist“ 1878, I, стр. 15).
Мнѣ извѣстенъ только одинъ опытъ вь этомъ направленіи, сдѣланный м-ромъ Клиффордъ Смитомъ при помощи трансцендентальной фотографіи. Цѣлью опыта было доказать трансцендентальную матеріализацію ткани на счетъ ткани естественной, имѣвшую воспроизвести узоръ этой послѣдней. Собираясь приступить къ этому опыту, м-ръ Смитъ взялъ съ собой изъ дому свою цвѣтную шерстяную скатерть и вмѣстѣ съ м-ромъ Уильямсомъ (медіумомъ) отправился къ фотографу Гудсону. Вотъ его разсказъ: „М-ра Гудсона не было дома, но вскорѣ онъ вернулся. Мы прошли прямо въ его мастерскую. М-ръ Гудсонъ никогда не видѣлъ моей скатерти и ничего не могъ знать о моихъ намѣреніяхъ. Я спросилъ его: будетъ ли этотъ узоръ ясно видѣнъ на фотографіи? Онъ отвѣчалъ утвердительно и предложилъ сдѣлать снимокъ. Для этой цѣли я накинулъ скатерть на спинку стула, но какъ разъ въ ту минуту, когда онъ готовился приступить къ фотографированію, я, подъ вліяніемъ мгновеннаго внушенія, попросилъ м-ра Уильямса подойти ближе къ стулу, оставаясь однако за занавѣской. Самъ же я не спускалъ глазъ со скатерти, лежавшей на стулѣ. Въ результатѣ получилась фигура, окутанная въ бѣлое, съ лицомъ едва различаемымъ подъ покрываломъ; но характеристично было то, что на плечахъ этой фигуры точь въ точь, какъ я дома набрасывалъ эту скатерть на плечи Уильямса, получился факсимилэ этой скатерти, съ совершенно отчетливымъ узоромъ; онъ даже былъ отчетливѣе на фигурѣ, чѣмъ на стулѣ, а между тѣмъ, все это время скатерть оставалась на стулѣ на нашихъ глазахъ“ („Spiritual Magazine“ 1872 г., стр. 488).
Одинъ изъ самыхь несомнѣнныхъ случаевъ матеріализаціи ткани имѣлъ мѣсто на сеансахъ м-ра Крукса съ медіумомъ миссъ Кукъ, черезъ посредство матеріализованной фигуры, извѣстной подъ именемъ Кэти-Кингъ. М-ръ Гаррисонъ, издатель „Spiritualist’a“, такъ свидѣтельствуетъ объ этомъ фактѣ: „Фигура, называвшая себя Кэти, сидѣла на полу, по сю сторону двери той комнаты, которая служила темнымъ кабинетомъ; внутри же кабинета, въ продолженіе всего сеанса, всѣ мы видѣли то, что принимали за лежавшую въ трансѣ миссъ Флорэнсъ Кукъ: голова ея была обращена въ противоположную отъ насъ сторону, такъ что лица мы видѣть не могли, но видѣли ея платье, ея руки, ея обувь. Кэти сидѣла на полу, внѣ кабинета; весьма къ ней близко сидѣли съ одной стороны м-ръ Круксъ, а съ другой м-ръ Таппъ. Въ числѣ присутствующихъ находились родители медіума, м-съ Россъ-Черчъ, я и еще нѣсколько другихъ лицъ, имена которыхъ теперь не припомню. Кэти вырѣзала изъ подола своего широкаго одѣянія около дюжины кусочковъ и раздала ихъ присутствующимъ; въ ткани остались большія дыры, нѣкоторыя даже такой величины, что сквозь нихъ можно было свободно просунуть руку. Тутъ, подъ вдохновеніемъ минуты, я сказалъ: „Кэти, если бы вы могли эту изрѣзанную ткань возстановить въ ея первобытномъ видѣ, какъ вы это иногда дѣлали, то это было бы очень хорошо“. Надо имѣть въ виду, что это происходило при полномъ газовомъ освѣщеніи, при многихъ свидѣтеляхъ. Едва я выразилъ такое желаніе, какъ она спокойно накрыла изрѣзанную часть своего одѣянія тою частью, которая была цѣла и потомъ опять ее раскрыла, при чемъ ея спокойныя, медленныя движенія заняли не болѣе трехъ-четырехъ секундъ. И вотъ подолъ ея одѣянія оказался мгновенно возстановленнымъ — въ нёмъ не было болѣе ни одной вырѣзки. М-ръ Круксъ спросилъ, можетъ ли онъ его разсмотрѣть, на что она изъявила свое согласіе. Онъ перебралъ руками весь подолъ, дюймъ за дюймомъ, внимательно разсмотрѣлъ его, и заявилъ, что тутъ не было болѣе ни единой вырѣзки, ни шва, ни иного признака. М-ръ Таппъ испросилъ себѣ такое же позволеніе и послѣ долгаго и тщательнаго изслѣдованія заявилъ то-же самое“ („Spiritualist“ 1877, № 246, стр. 218). См. свидѣтельство объ этомъ же фактѣ другихъ лицъ въ „Спиритуалистѣ“ 1874 г., I т., стр. 235, 258 и 259. Подобные опыты неоднократно производились и съ другими медіумами („Спиритуалистъ“ 1877 г. I т., 182; „Light“ 1885 г., стр. 258).
Гартманъ, упоминая объ этомъ явленіи, заключаетъ: „Изъ этого ясно, что въ данномъ случаѣ имѣется соединеніе галлюцинаціи зрѣнія и осязанія“ (стр. 128). Но затрудненіе здѣсь въ томъ, что отрѣзанные куски тканей не исчезаютъ и я видѣлъ у г-на Гаррисона тотъ, который былъ имъ отрѣзанъ. Такимъ образомъ мы передъ дилеммой: или одѣяніе было галлюцинаторное и тогда кусокъ ея не могъ быть отрѣзанъ и остаться, или одѣяніе было реально, и тогда вырѣзанное мѣсто не могло быть возстановлено. Чтобы выйти изъ этого затрудненія, г. Гартманъ прибавляетъ: „Когда же видѣніе заставляетъ самихъ зрителей отрѣзывать куски отъ своего платья и куски эти на ощупь грубы, какъ земныя ткани, то является сомнѣніе относительно того, есть-ли это галлюцинація осязанія, или приносъ дѣйствительнаго предмета“ (стр. 129). Какимъ же образомъ г. Гартманъ разрѣшаетъ это „сомнѣніе“? Вотъ какъ: „если же образцы матеріи потомъ исчезаютъ и не могутъ быть найдены послѣ сеанса, то галлюцинаторный характеръ ихъ доказанъ; если же они остаются на лицо, то ихъ реальность и земное происхожденіе не подлежатъ сомнѣнію“ (тамъ-же). Но какъ же объяснить это „земное происхожденіе“? Гартманъ намъ уже отвѣтилъ: если это не галлюцинація осязанія и зрѣнія, то это „приносъ дѣйствительнаго предмета“. Со стороны г. Гартмана это слово неосторожное. Онъ не имѣетъ права говорить о приносахъ для объясненія какого-бы то ни было медіумическаго явленія. „Приносъ“ есть фактъ трансцендентальный, необъяснимый, по крайней мѣрѣ г. Гартманъ не далъ ему никакого объясненія. Поэтому объяснять фактъ происхожденія ткани посредствомъ „приноса“, значитъ объяснять необъяснимое посредствомъ необъяснимаго, а г. Гартманъ обязанъ давать намъ объясненія естественныя. Если онъ даетъ эго объясненіе съ точки зрѣнія спиритовъ, допускающихъ приносъ, то это не измѣняетъ дѣла; онъ не имѣетъ права позволить спиритамъ этой точки зрѣнія, ибо онъ взялся за перо, чтобы научить ихъ „тѣмъ тремъ методологическимъ законамъ, противъ которыхъ спиритизмъ грѣшитъ“, и изъ коихъ третій учитъ тому, что „слѣдуетъ сколь возможно дольше обходиться естественными причинами“ (стр. 147) — и чтобъ доказать имъ, что въ спиритизмѣ „нѣтъ ни малѣйшаго повода переступать за порогъ естественныхъ объясненій“ (стр. 133).
Доказательствомъ того, что матеріализованная ткань не есть приносъ ткани земного происхожденія было бы ея постепенное исчезновеніе, не на сеансѣ, подъ галлюцинаторнымъ вліяніемъ медіума, но внѣ этого условія. И эта постепенная дематеріализація могла бы быть констатирована посредствомъ фотографіи. Но это будетъ опытомъ будущаго. Для настоящаго времени мы имѣемъ только нѣсколько наблюденій, констатирующихъ фактъ матеріализаціи тканей на глазахъ присутствующихъ, отрѣзыванія куска подобной ткани, ея сохраненія въ продолженіе нѣсколькихъ дней, ея постепенной дематеріализаціи и, наконецъ, ея исчезновенія.
Мы переходимъ теперь къ матеріализаціи цвѣтовъ. Приносъ ихъ въ запертую комнату наблюдался очень часто, но ихъ матеріализація — явленіе весьма рѣдкое. Первые факты подобнаго рода появились у м-ра Ливерморъ при медіумѣ миссъ Кэтъ Фоксъ (См. его письма въ „Spiritual Magazine“ 1861 г., стр. .494 и др.). Вотъ свидѣтельство м-ра А. Д. Дэвиса въ „Herald of Progress“:
«Въ одномъ изъ спиритическихъ кружковъ Нью-Іорка неоднократно формировались прекрасные живые цвѣты, химически и артистически созданные изъ необходимыхъ для того элементовъ, всегда находящихся въ атмосферѣ. Эти образцы спиритическаго творчества подносились членамъ кружка. Каждый цвѣтокъ, врученный кому-либо изъ нихъ, оказывался, такимъ образомъ, вполнѣ доступнымъ чувственному воспріятію. Запахъ его былъ совершенно явственъ для обонянія, а стебель и листья можно было осязать и держать въ рукѣ. На одномъ изъ сеансовъ было дано указаніе положить такой цвѣтокъ на каминъ, что и было исполнено однимъ изъ членовъ кружка, который затѣмъ вернулся на свое мѣсто; въ глазахъ всѣхъ присутствующихъ, устремленныхъ на цвѣтокъ, онъ въ продолженіе двѣнадцати минутъ совершенно исчезъ („Spiritual Magazine“ 1864 г., стр. 13). Въ сочиненіи Вольфа „Startling Facts“ (Поразительные факты) на стр. 508 и 530 мы читаемъ слѣдующее: „Подъ скатертью былъ виденъ свѣтъ, который, становясь все болѣе и болѣе яркимъ, принялъ, наконецъ, форму прекраснаго, вполнѣ законченнаго цвѣтка. Когда онъ совсѣмъ сформировался, державшая его рука высунулась изъ-подъ скатерти на столько, что была видна ея кисть. Ее можно было разсматривать въ продолженіе полминуты, послѣ чего она скрылась, но вскорѣ опять появилась. Разстояніе меледу цвѣткомъ и нашими глазами было не болѣе двѣнадцати дюймовъ. По цвѣту, величинѣ, формѣ цвѣтокъ походилъ на центифольную розу“.
Эти матеріализаціи, будучи преходящими, не могутъ служить отвѣтомъ на галлюцинаторную теорію Гартмана, хотя есть полное основаніе полагать, что фотографія могла бы дать требуемое доказательство ихъ объективнаго существованія; не сомнѣваюсь, что со временемъ этотъ опытъ будетъ сдѣланъ, теперь же я привожу эти факты только потому, что они составляютъ какъ бы первую естественную ступень къ матеріализаціи цвѣтовъ и плодовъ, образующихся воочію и имѣющихъ характеръ непреходящей вещественности. Самые удивительные факты этого происходили въ Нью-Кестлѣ при посредствѣ медіумизма м-съ Эсперансъ; они подробно описаны въ „Medium“ 1880 г., №№ 528, 538 и 542 и въ „Herald of Progress“ 1880 г., издававшемся въ Нью-Кестлѣ. Явленіе это совершалось при троякихъ условіяхъ: 1) въ стаканѣ съ водой; 2) въ ящикѣ со свѣжей землей и 3) въ графинѣ съ пескомъ и водой. Происходило это на матеріализаціонныхъ сеансахъ; медіумъ находился въ отдѣльномъ кабинетѣ, а дѣйствующимъ лицомъ была матеріализованная фигура, выдававшая себя за молодую аравитянскую дѣвушку, по имени Іоланда.
Вотъ нѣколько подробностей этого явленія, повторявшагося нѣсколько разъ на глазахъ многочисленныхъ зрителей.
1. М-ръ Фиттонъ въ виду всѣхъ присутствующихъ держалъ на ладони стаканъ съ небольшимъ количествомъ воды; въ немъ ничего другого не было, но едва Іоланда сдѣлала надъ нимъ нѣсколько пассовъ, какъ въ стаканѣ появился маленькій розовый бутончикъ; когда онъ распустился до половины, Іоланда вынула его изъ стакана и вручила м-ру Фиттону; онъ же передалъ его на нѣсколько минутъ м-съ Фидлеръ и, когда взялъ обратно, онъ оказался вполнѣ распустившейся розой. („Medium“ 1880 г., стр. 466).
2. Для образованія цѣлаго растенія таинственный дѣятель потребовалъ деревянный ящикъ со свѣжей землей и живое здоровое растеніе, имѣвшее служить медіумомъ, что и было доставлено однимъ изъ членовъ кружка. На сеансѣ 20 апрѣля 1880 года ящикъ съ землею поставили по серединѣ комнаты и около него растеніе — гіацинтъ-медіумъ. Іоланда полила землю поданной ей водою, накрыла ящикъ съ этой землей покрываломъ и удалилась въ кабинетъ. Отъ времени до времени она оттуда выходила, устремляла пристально взглядъ на покрывало, или дѣлала надъ нямъ пассы и снова скрывалась въ кабинетъ. Минутъ черезъ двадцать покрывало начало точно само собою подниматься и рости въ ширину и вышину. Тогда Іоланда сняла покрывало и всѣ увидали въ ящикѣ прекрасный, совершенно свѣжій пеларгоніумъ, 29 дюймовъ вышиною, съ листьями отъ одного до 5 дюймовъ въ ширину. Его пересадили въ обыкновенный цвѣточный горшокъ и онъ продолжалъ рости, тогда какъ растеніе, послужившее медіумомъ, очень скоро погибло („Medium“ 1880 г., стр. 306). Такимъ же образомъ на сеансѣ 22 іюня въ теченіе получаса былъ вырощенъ кустикъ замляники съ ягодами различной степени зрѣлости. Этотъ разъ медіумомъ служила герань („Medium“ 1880 г., стр. 466).
3. Выращиваніе растеній въ графинѣ съ водой, на сеансѣ 4-го августа 1880 г., описано м-ромъ Окслеемъ слѣдующимъ образомъ въ № 8 „Herald of Progress“, издаваемаго въ Нью-Кестлѣ: „Выйдя изъ кабинета, Іоланда сдѣлала знакъ, чтобы ей подали графинъ, воду и песокъ (только-что купленный передъ сеансомъ) и, присѣвши на полъ въ виду у всѣхъ, подозвала м-ра Реймерса, который, слѣдуя ея указаніямъ, насыпалъ въ графинъ песку и налилъ воды. Іоланда поставила графинъ почти на середину комнаты, сдѣлала надъ нимъ нѣсколько круговыхъ пассовъ, покрыла легкимъ бѣлымъ покрывальцемъ и отошла къ кабинету, оставаясь приблизительно, въ трехъ футахъ отъ графина. Въ ту же минуту мы увидали, какъ изъ-подъ покрывала стало что-то подниматься и распространяться во всѣ стороны, покуда не достигло, приблизительно, до 14 дюймовъ въ вышину. Когда Іоланда подошла и сняла бѣлое покрывало, мы увидали, что изъ графина дѣйствительно выросло настоящее растеніе: съ корнями, стеблемъ и зелеными листьями. Іоланда взяла графинъ съ растеніемъ и, подойдя прямо къ тому мѣсту, гдѣ я сидѣлъ, вручила его мнѣ. Взявъ графинъ въ руки, я и мой пріятель Кальдеръ внимательно осмотрѣли растеніе, бывшее тогда еще безъ цвѣтовъ. Затѣмъ я поставилъ графинъ на полъ, въ двухъ футахъ отъ себя. Іоланда скрылась въ кабинетъ; оттуда раздались стуки, и посредствомъ ихъ намъ было сказано: „Посмотрите теперь на растеніе“, и Кальдеръ, поднявъ графинъ, воскликнулъ съ удивленіемъ: „Каково! на немъ цвѣтокъ!“ И дѣйствительно, на немъ оказался большой цвѣтокъ. Такимъ образомъ въ тѣ нѣсколько минутъ, что графинъ простоялъ у моихъ ногъ, растеніе выросло на 6 дюймовъ, дало нѣсколько новыхъ листьевъ и одинъ пышный цвѣтокъ, золотисто-краснаго или оранжеваго цвѣта“ („Medium“, 1880 г., стр. 529).
Что явленіе это ие было простой галлюцинаціей, подтверждается тѣмъ, что м-ръ Окслей на слѣдующій день снялъ фотографію съ этого растенія; оказалось, что это была Іхога сrоcata; рисунокъ съ ея изображеніемъ приложенъ къ статьѣ Окслея въ „Herald“’ѣ и къ сочиненію м-съ “Эммы Гардинжъ-Бриттенъ „Miracles of the XIX Century“ (Чудеса 19-го столѣтія[1]).
М-ръ Окслей, къ которому я обратился за нѣкоторыми разъясненіями, былъ такъ любезенъ, что вмѣстѣ съ отвѣтомъ на мои вопросы прислалъ мнѣ хорошую фотографію, изображающую все растеніе вмѣстѣ съ графиномъ, сквозь который видны и его корни, и песокъ, въ которомъ оно выросло. Въ письмѣ своемъ ко мнѣ м-ръ Окслей подтверждаетъ фактъ необыкновеннаго происхожденія этого растенія и, между прочимъ, говоритъ: „Не менѣе двадцати человѣкъ были очевидцами этого явленія, имѣвшаго мѣсто при освѣщеніи хотя и умѣренномъ, но все-таки вполнѣ достаточномъ, чтобы видѣть все происходившее… Покрывало плотно прилегало къ горлышку графина и всѣ мы отлично видѣли, какъ оно постепенно надъ нимъ приподнималось.“ Кромѣ того м-ръ Окслей былъ на столько обязателенъ, что прислалъ мнѣ часть самого растенія для сравненія съ фотографіей, именно его верхушку, состоящую изъ цвѣтка и трехъ листьевъ, срѣзанныхъ и положенныхъ подъ стекло послѣ снятія фотографіи. По измѣреніи высушеннаго растенія оказалось, что его листья имѣютъ 17-18 сантиметровъ длины и 6 ширины; что же касается до цвѣтка, то онъ состоитъ изъ пучка въ сорокъ пестиковъ, четырехъ сант. длины, изъ коихъ каждый заканчивается маленькимъ цвѣточкомъ въ четыре лепестка.
Такъ какъ г. Зеллинъ изъ Гамбурга присутствовалъ на этомъ сеансѣ, то я, конечно, пожелалъ заручиться и его свидѣтельствомъ и обратился къ нему съ слѣдующимъ письмомъ:
«С.-Петербургъ, 7/19 апрѣля 1886 г.
- «Милостивый государь!
«Такъ какъ вы вмѣстѣ съ гг. Окслеемъ и Реймерсомъ присутствовали на томъ сеансѣ г-жи Эсперансъ, гдѣ произошло необыкновенное выращиваніе растенія, врученнаго Іоландой м-ру Окслею, то ваше свидѣтельство имѣло бы для меня особенную цѣну, и я позволяю себѣ обратиться къ вамъ съ покорнѣйшей просьбой отвѣтить мнѣ на слѣдующіе вопросы:
«1. При какомъ освѣщеніи произошло упомянутое явленіе?
«2. Вполнѣ ли вы увѣрены, что видѣли именно тотъ самый сосудъ, въ которомъ выросло растеніе, и что въ этомъ сосудѣ кромѣ воды и песку ничего не было?
«3. Видѣли ли вы совершенно ясно, какъ растеніе постепенно выростало изъ сосуда и достигло указанной въ описаніи мѣры?
«4. Видѣли ли вы также, что при врученіи растенія м-ру Окслею, на немъ не было цвѣтка, и что онъ появился только впослѣдствіи?
«5. Имѣете ли вы какое-нибудь сомнѣніе въ подлинности явленія и если нѣтъ, то какъ вы его объясните? Вы меня крайне обяжете, отвѣтивъ на эти вопросы.
„Съ полнымъ уваженіемъ и пр.“.
Въ отвѣтъ на это письмо, г. Зеллинъ любезно сообщилъ мнѣ слѣдующее:
«Гамбургъ, 5-го мая 1886 г.
«Прошу васъ извинить меня, что такъ поздно отвѣчаю на письмо ваше отъ 19 апрѣля, полученное мною только 27-го, по возвращеніи изъ Англіи, гдѣ я провелъ двѣ недѣли. Надѣюсь, что отвѣтъ мой придетъ еще во время.
«Прилагаю здѣсь, для большей наглядности, набросокъ плана комнаты, гдѣ происходили сеансы, съ обозначеніемъ кабинета и мѣстъ, занимаемыхъ нами.
«Въ размѣрахъ прилагаемаго чертежа я не соблюдалъ строгой точности, что, впрочемъ, и не важно; мнѣ надо только указать занимамое мною мѣсто, которое, какъ вы сами увидите, ставило меня въ наиболѣе благопріятныя условія для наблюденія;
«Что же касается до вашихъ вопросовъ, то:
«1. Очень трудно опредѣлить силу свѣта. Комната освѣщалась газомъ, горѣвшимъ въ окнѣ за красной занавѣской, причемъ пламя могло регулироваться изъ комнаты: его то увеличивали, то уменьшали. Пока продолжался процессъ произрастанія, освѣщеніе было слабое, но однако достаточное, чтобы не только видѣть очертанія Іоланды и ясно различать покрытый бѣлымъ графинъ, но и наблюдать постепенное приподниманіе покрывала соотвѣтственно росту растенія. Я находился, какъ показываетъ чертежъ, не далѣе трехъ футовъ отъ растенія и потому могу сказать съ увѣренностью, что бѣлое покрывало въ три минуты поднялось приблизительно на 16 дюймовъ. Когда затѣмъ Іоланда сняла покрывало съ растенія, которое я ни на минуту не выпускалъ изъ виду, то увидя неизвѣстную мнѣ „Іхога crocata“, я принялъ ее сперва за фикусѣ. Свѣтъ позволялъ различать каждый листикъ, такъ что я замѣтилъ свою ошибку ранѣе, чѣмъ Іоланда перенесла графинъ съ цвѣткомъ къ м-ру Окслею.
«2. Сосудъ, употреблявшійся при этомъ (графинъ съ горлышкомъ меньше дюйма въ діаметрѣ) совершенно вѣрно изображенъ въ „Herald of Progress“; я видѣлъ его, какъ въ началѣ сеанса, такъ не разъ и послѣ, и могъ хорошо разсмотрѣть, ибо въ то время, какъ въ комнату вносили графинъ, песокъ, стаканъ съ водою и листъ газетной бумаги, свѣтъ былъ усиленъ. Пунктъ этотъ не подлежитъ никакому сомнѣнію. Ходъ сеанса былъ слѣдующій. Послѣ того, какъ въ его началѣ Іоланда раздала свои розы, она удалилась въ кабинетъ и оттуда стуками были потребованы вышеназванные предметы. Окслей говоритъ, что еще до сеанса (вѣроятно, посредствомъ автоматическаго письма) было дано указаніе держать ихъ на готовѣ. М-ръ Армстронгъ, въ честности котораго я вполнѣ убѣжденъ, будучи распорядителемъ сеанса, самъ принесъ эти вещи. М-съ Эсперансъ въ это время не была въ трансѣ, или, по крайней мѣрѣ, не въ полномъ, ибо говорила въ кабинетѣ и неоднократно кашляла. Когда свѣтъ уменьшили, возвратившаяся въ кабинетъ Іоланда поманила къ себѣ м-ра Реймерса и знаками показала ему положить газету на полъ, а поставленный на нее графинъ наполнить пескомъ до извѣстной вышины, затѣмъ влить туда часть воды. Реймерсъ продѣлывалъ все это, стоя на колѣняхъ у одного края газеты, а Іоланда стояла противъ него тоже на колѣняхъ, у другого ея края. Когда Реймерсъ окончилъ свою работу, Іоланда, поцѣловавъ его въ лобъ, сдѣлала ему знакъ вернуться на свое мѣсто. Сама же встала и покрыла графинъ бѣлымъ покрываломъ. Откуда она его достала? было ли оно частью ея собственнаго одѣянія, или же она его „сформировала“ тутъ же — рѣшить не берусь. Я знаю одно, что съ момента накрытія графина покрываломъ я могъ хорошо наблюдать какъ за графиномъ, такъ и за фигурой до той минуты, какъ она сняла покрывало.
«3. Отвѣтъ на него заключается въ вышесказанномъ.
«4. Что при снятіи покрывала на растеніи не было цвѣтка, я могу засвидѣтельствовать съ полной увѣренностью уже потому, что будь на немъ этотъ крупный (съ кулакъ величиной) шаровидный (въ родѣ гортензіи) цвѣтокъ, я бы, конечно, никогда не принялъ его за фикусъ. Но за то я не могу навѣрное утверждать, чтобы на немъ не было маленькаго бутона; я не видалъ таковаго, но если онъ былъ въ первомъ періодѣ своего развитія, то я легко могъ его не замѣтить. Въ этомъ пунктѣ приходится вполнѣ положиться на показанія м-ра Окслея и достопочтеннаго Джона Кальдера. Когда черезъ нѣсколько минутъ прибавили свѣта и всѣ присутствующіе еще разъ осмотрѣли растеніе, на немъ уже положительно находился готовый распуститься бутонъ. Затѣмъ графинъ поставили на шкафчикъ, гдѣ онъ и оставался до конца сеанса, въ теченіе котораго изъ кабинета появлялось еще до шести матеріализованныхъ фигуръ, подходившихъ къ присутствующимъ. Когда же по окончаніи сеанса м-ръ Окслей снялъ со шкафчика графинъ, чтобы взять его къ себѣ домой, я воспользовался случаемъ еще разъ посмотрѣть на растеніе и увидалъ, что въ пучкѣ уже раскрылись три бутона красиваго желтовато-оранжеваго цвѣта. А на другое утро, когда мы понесли его къ фотографу, весь пучекъ былъ уже въ полномъ цвѣту, какъ видно на фотографіи. Разсматривая болѣе тщательно листъ, я съ удивленіемъ замѣтилъ, что одинъ изъ нихъ былъ поврежденъ и потомъ заросъ. На сеансѣ 5-го августа, гдѣ такимъ же образомъ выросъ въ горшкѣ съ землей „Anthurium Scherzerianum“ — растеніе центральной Америки, я спросилъ, чѣмъ можно объяснить такой шрамъ на только что выросшемъ растеніи; на это мнѣ отвѣтили, что Іоланда слишкомъ поспѣшно скинула покрывало и при этомъ повредила листокъ, который соотвѣтственно быстрому росту всего растенія такъ же скоро и зажилъ.
«5. Судя по всему ходу дѣла, я рѣшительно не имѣю никакого сомнѣнія въ подлинности явленія, хотя сперва меня очень непріятно поразилъ этотъ шрамъ на листѣ; то мѣсто, на которомъ стоялъ графинъ, было мною осмотрѣно днемъ, при посѣщеніи комнаты м-съ Эсперансъ, и я не нашелъ ничего похожаго на трапъ пли тому подобное. Что же касается до объясненія, то, разумѣется, я стою передъ загадкой, какъ въ большинствѣ медіумическихъ явленій. Возможно, что это былъ обыкновенный приносъ (apport), какъ и съ розами, которыя она раздавала изъ стакана. Тѣ розы были чисто земнаго происхожденія; я довольно долго сберегалъ ихъ и затѣмъ выбросилъ, когда онѣ завяли. Въ данномъ же случаѣ вся трудность представляется въ посадкѣ растенія въ графинъ. Горлышко его было такъ узко, что я считаю почти невозможнымъ, чтобы вполнѣ развившіеся корни были всунуты въ графинъ и тамъ совершенно естественно посажены въ сырой песокъ.
Я долженъ сознаться, что нахожу подобное предположеніе совершенно не соотвѣтствующимъ тому постепенному поднятію покрывала въ вертикальномъ направленіи, которое мнѣ было такъ ясно видно.
«Еще можно предположить, что матеріализованная фигура, въ то время какъ Реймерсъ наполнялъ графинъ сырымъ пескомъ, или позже, когда она накрывала его, опустила туда ростокъ или сѣмячко иксоры (я слишкомъ мало знакомъ съ ботаникой, чтобъ рѣшить, что правдоподобнѣе) и затѣмъ, при помощи неизвѣстной намъ силы, произвела ненормально быстрое произрастаніе его. Этого объясненія я и придерживаюсь до сихъ поръ. По крайней мѣры ускоренный ростъ растеній подъ вліяніемъ электрическаго свѣта (испытанный г. Реймерсомъ) представляетъ извѣстную аналогію.
Разумѣется, что эти растенія не создались изъ ничего; но что мы имѣемъ здѣсь дѣло не съ простымъ явленіемъ приноса, это ясно изъ того, что тутъ имѣло мѣсто постепенное развитіе — что и составляетъ именно характеръ явленія матеріализаціи, какъ о томъ можно судить, когда она происходитъ на глазахъ у наблюдателей. Этотъ процессъ развитія очевиденъ въ особенности изъ того обстоятельства, что когда покрывало было уже снято и растеніе тщательно осмотрѣно, оно выросло еще на шесть дюймовъ, и произвело еще нѣсколько листьевъ и большой цвѣтокъ въ пять дюймовъ поперечнику, состоящій изъ полусотни маленькихъ цвѣточковъ; это доказываетъ, что въ той части растенія, которая была выращена въ первый періодъ его развитія, содержался огромный запасъ жизненности и матеріальныхъ элементовъ, находившихся въ скрытомъ состояніи. Такъ какъ матеріализованныя растенія, о которыхъ мы говорили, не носятъ подобія растеній, служившихъ имъ медіумами, и такъ какъ „Іхога“ была выращена, повидимому, безъ содѣйствія какого-либо посторонняго растенія, то можно предположитъ, что мы имѣемъ здѣсь дѣло съ явленіемъ смѣшаннымъ — приноса и матеріализаціи; такъ, быть можетъ, что эти растенія были дематеріализованы на мѣстѣ и при переносѣ ихъ типической сущности постепенно вновь матеріализованы на сеансѣ съ помощью жизненнаго начала другого растенія, или безъ онаго. Какъ бы то ни было, это во всякомъ случаѣ процессъ матеріализаціи, произведенный на глазахъ самихъ наблюдателей, и его не галлюцинаторный характеръ доказанъ.
Что въ явленіяхъ подобнаго рода мы имѣемъ дѣло не съ простыми приносами, это видно изъ случая неудачи подобнаго опыта: на одномъ изъ этихъ сеансовъ все было приготовлено, какъ по обыкновенію, — ящикъ съ землею, вода, покрывало и растеніе-медіумъ. Іоланда явилась, продѣлала всѣ свои обычныя манипуляціи, и наконецъ „оттолкнула ящикъ съ такимъ явнымъ отвращеніемъ, которое возбудило бы смѣхъ при всякомъ другомъ, менѣе интересномъ случаѣ. Она пояснила, что земля была лежалая, промозглая, а потому подъ ея руками только и явилась одна плѣснь“ („Medium“, стр. 466). Ясно, что приносъ не имѣлъ бы ничего общаго съ землею и ея качествомъ.
Мнѣ остается для завершенія серіи матеріализаціи неодушевленныхъ предметовъ упомянуть о матеріализаціи металла при посредствѣ другого металла. Антецедентъ этого явленія мы имѣемъ въ приносахъ или исчезновеніяхъ и появленіяхъ металлическихъ предметовъ, что неоднократно имѣло мѣсто на сеансахъ (см. у Крукса приносъ колокольчика изъ его кабинета въ столовую сквозь запертыя двери); но изъ случаевъ матеріализаціи я знаю только слѣдующій, и такъ какъ тутъ идетъ рѣчь о золотомъ кольцѣ, то я предпошлю ему спеціальный случай дематеріализаціи золотого кольца въ то время, какъ его держали въ рукѣ. Вотъ о чемъ намъ свидѣтельствуетъ г. Като фонъ Розевельдъ, членъ правленія голландской Гвинеи. Будучи въ Лондонѣ, онъ имѣлъ сеансъ съ миссъ Кэтъ Кукъ (сестрою извѣстной Флоренсъ Кукъ), на которомъ, между прочимъ, произошелъ слѣдующій фактъ: „г-жа Кукъ, мать медіума, дала мнѣ, — говоритъ г. Розевельдъ — два золотыхъ кольца, которыя я надѣлъ на пальцы Леліи (матеріализованной фигуры), сказавъ, что такъ какъ ей не приходится носить эти украшенія въ своемъ мірѣ, то было бы лучше возвратить ихъ мнѣ для передачи г-жѣ Кукъ. Она сняла кольца и я принялъ ихъ въ свою правую руку. „Держите ихъ крѣпко, — сказала она, — ибо я ихъ растворю“. Я держалъ кольца крѣпко между пальцевъ, но они становились меньше и меньше и черезъ пол-минуты совершенно исчезли. „Вотъ они“, сказала Лелія, и показала мнѣ кольца въ своей рукѣ; я тогда взялъ ихъ и передалъ г-жѣ Кукъ“ („Спиритуалистъ“ 1879 года, II томъ, стр. 159).
Перейдемъ теперь къ соотвѣтствующему факту матеріализаціи золотого кольца. Вотъ явленіе, наблюдавшееся на серіи сеансовъ совершенно домашнихъ съ частнымъ медіумомъ, г-нъ Спригсомъ, и упоминаемое однимъ изъ членовъ кружка, г. Смартомъ, въ письмѣ, напечатанномъ въ „Lights“ʼѣ 1886 г., стр. 94. „Та же фигура однажды матеріализовала золотое кольцо, твердость котораго она доказывала, ударяя имъ въ ламповый колпакъ и по нашимъ рукамъ; любопытно при этомъ было то, что для способствованія процессу матеріализаціи, она взяла у одного изъ участниковъ золотую цѣпь, положила ее иа столъ и дѣлала пассы отъ нея къ себѣ на руку, какъ бы извлекая изъ цѣпи тончайшіе элементы“ (см. также „Medium“. 1877 г. стр. 802). Надо полагать, что это кольцо исчезло вмѣстѣ съ фигурой и, слѣдовательно, это явленіе не можетъ служить доказательствомъ въ моемъ отвѣтѣ Гартману, но для тѣхъ, которые не раздѣляютъ его галлюцинаторной гипотезы, оно будетъ имѣть свое значеніе.
Не къ этой ли категоріи явленіи относится тотъ любопытный фактъ, который можно, пожалуй, назвать раздвоеніемъ стакана, упоминаемый А. Р. Уаллэсомъ въ его „Защитѣ новѣйшаго спиритуализма“? (См. русскій переводъ Шабельскаго, стр. 76).
Я очень хорошо понимаю, что доказательства, приводимыя мною въ главѣ о матеріализаціи неодушевленныхъ предметовъ не многочисленны и далеко не вполнѣ убѣдительны; еще менѣе можно сказать, чтобы они были произведены въ условіяхъ, отвѣчающихъ требованіямъ положительной науки; затрудненіе состоитъ, какъ я уже сказалъ, въ самомъ характерѣ доказуемаго явленія и въ скудости опытовъ, сдѣланныхъ въ этомъ направленіи, такъ какъ все вниманіе и весь интересъ весьма естественно сосредоточились на матеріализаціи человѣческихъ фигуръ. Упоминаемые мною факты только случайные — это не результаты систематическаго, спеціальнаго изслѣдованія, предпринятаго съ цѣлью доказать, что тутъ нѣтъ галлюцинаціи: свидѣтельство всей совокупности чувствъ и всѣхъ лицъ, присутствующихъ при совершеніи явленія, считалось во всѣ времена совершенно достаточнымъ. Цѣль моя была только показать, что если трансцендентальная фотографія представляетъ намъ иногда изображенія предметовъ неодушевленныхъ, невидимыхъ для нашихъ глазъ, то это явленіе можетъ находить свое подтвержденіе въ соотвѣтствующемъ и не менѣе странномъ явленіи видимой матеріализаціи и дематеріализаціи предметовъ неодушевленныхъ, и наоборотъ. И я дивлюсь еще тому, что мнѣ удалось, при всей скудости наличнаго матеріала, собрать хотя эти разсѣянные факты, чтобы завершить въ этой области всю цѣпь аналогій.
Примечания
править- ↑ Онъ также помѣщенъ и въ нѣмецкомъ отвѣтѣ моемъ.