Анекдоты о Бонапарте, еще неизвестные
правитьЗа несколько дней до отъезда в итальянскую армию, Бонапарте пришел к одному из друзей своих, спросил бумаги и написал в десять минут план военных действий, который был у него в голове. В этом плане именно назначено, что первое поражение неприятеля будет при Меллезимо, и что австрийцев должно выгнать из ущелий Тирольских. В конце сказано: и перед воротами Вены дам я вам мир!
Бонапарте был двадцати шести лет от роду, когда поехал командовать армией. «Такому ли молодому человеку быть военачальником!» — сказал ему один из его приятелей. Я еду молод, а возвращусь стариком, отвечал он.
Во время первых его итальянских побед, в Париже все говорили о Бонапартовом счастье. Один умный человек рассказал следующий анекдот: «Однажды при Фонтенеле спорили об острых словах. Некоторые приписывали их уму, а другие счастью. Пусть будет так, сказал Фонтенель: но это счастье приходит только к умным людям». — Удача одного предприятия зависит без сомнения от случая; но беспрестанные и многие удачи предполагают великий разум. Один из придворных Людовика XIV сказал о Вильяре, что он счастлив. «Нет», — отвечал монарх: «Он так счастлив, что не может быть только счастливым». — О славе римского полководца: не бойся! С тобой Цесарь и счастье его! говорили в присутствии одного французского военачальника, который сам мог равняться с Цесарем победами. В таких словах, сказал он, более ума, нежели гордости; они воспламеняют воображение и не оскорбляют самолюбия.
Госпожа Лафает, узнав, что муж ее обязан свободой победителю Бонапарта, приехала к этому герою с дочерью своей, чтобы изъявить ему благодарность, и была им принята очень ласково. Это не удивительно, сказал ей один приятель: слава всегда ласкает добродетель.
Бонапарте в начале своего консульства часто повторял, что первый консул должен быть ничто иное, как первый и всегдашний ходатай государства по внешним и внутренним делам.
Он сказал французским морским офицерам: Вы храбры, но были побеждаемы от неповиновения. На сухом пути храбрость без подчиненности может иногда победить, а на море никогда.
Гренадер, бывший при Маренго, рассказывает следующие обстоятельства: "В 11 часов пришли мы на место сражения, и прежде всего увидели множество наших убитых, изувеченных и тяжело раненых, которых выносили за фронт; одни были без ног, другие без рук, иные насквозь прострелены картечью. Сражение казалось отменно кровопролитным и не совсем счастливым. Нам встретился первый консул, и спросил имя нашей полубригады. Пятьдесят девятая линейная, отвечал один из нас. Друзья! сказал Бонапарте: распустите знамена! теперь настал час славы! Я надеюсь, что вы отомстите погибель ваших товарищей. — Отомстим! закричали мы в несколько голосов. В ту самую минуту, когда консул говорил с нами, свистали ядра и картечи вокруг него. Пять человек шестой роты упали с пригорка к ногам его лошади. Он стоял неподвижно, и покойно смотрел на неприятеля. Теперь вперед, вперед, друзья! сказал он, и мы вдруг бросились с штыками на австрийские пушки. — В самый пыл сражения прискакал к Бонапарте главный генерал армии, Бертье, уведомить его, что войско начинает приходить в беспорядок. Говори об этом хладнокровнее, отвечал ему консул.
Анекдоты о Бонапарте, еще неизвестные: Из французскаго журнала / [Пер. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч. 1, N 1. — С. 60-63.