Андрей Белый. Симфония (2-я драматическая) (Русское богатство)/ДО

Андрей Белый. Симфония (2-я драматическая). Книгоиздательство "Скорпион" М. 1902
авторъ неизвѣстенъ

Опубл.: 1902. Источникъ: Русское богатство, 1902, № 6; az.lib.ru

Это произведение было опубликовано до 7 ноября 1917 года (по новому стилю) на территории Российской империи (Российской республики), за исключением территорий Великого княжества Финляндского и Царства Польского, и не было опубликовано на территории Советской России или других государств в течение 30 дней после даты первого опубликования.

Поскольку Российская Федерация (Советская Россия, РСФСР), несмотря на историческую преемственность, юридически не является полным правопреемником Российской империи, а сама Российская империя не являлась страной-участницей Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, то согласно статье 5 конвенции это произведение не имеет страны происхождения.

Исключительное право на это произведение не действует на территории Российской Федерации, поскольку это произведение не удовлетворяет положениям статьи 1256 Гражданского кодекса Российской Федерации о территории обнародования, о гражданстве автора и об обязательствах по международным договорам.

Это произведение находится также в общественном достоянии в США (public domain), поскольку оно было опубликовано до 1 января 1929 года.

Андрей Бѣлый. Симфонія (2-я драматическая). Книгоиздательство «Скорпіонъ» М. 1902.

Въ предисловіи къ «Симфоніи» авторъ такъ рекомендуетъ «Произведеніе это имѣетъ три смысла: музыкальный, сатирическій и, кромѣ того, идейно-символическій… Во-первыхъ, это — симфонія, задача которой состоитъ въ выраженіи ряда настроеній, связанныхъ другъ съ другомъ основнымъ настроеніемъ… второй смыслъ — сатирическій; здѣсь осмѣиваются нѣкоторыя крайности мистицизма… Наконецъ, за музыкальнымъ и сатирическимъ смысломъ дЛя внимательнаго читателя, можетъ быть, станетъ ясенъ и идейный смыслъ». Содержаніе «Симфоніи» трудно передать своими словами. Главнымъ героемъ ея является «золотобородый аскетъ» Сергѣй Мусатовъ, знающій «кое-что» и влюбленный въ «рыжеволосую» сказку, жену «Кентавра». Онъ споритъ въ Москвѣ съ мистикомъ Дрожжиковскимъ, который «воюя всталъ» на него, пророчитъ, что «на насъ нисходитъ нѣчто», собираетъ какіе-то матеріалы по вопросу о «женѣ, облеченной въ солнце» и съ наступленіемъ лѣта уѣзжаетъ въ деревню къ своему «лупоглазому» брату-помѣщику. Тамъ онъ декламируетъ стихи Фета, разговариваетъ съ «тявкающимъ» сельскимъ учителемъ, выслушиваетъ признаніе своего брата въ любви къ «пейзанкѣ», а затѣмъ благополучно возвращается въ Москву, гдѣ бесѣдуетъ съ «таинственной особой изъ Индіи» и «рыжеусымъ теософомъ» объ Антихристѣ, напивается пьянымъ въ ресторанѣ и, наконецъ, попавъ по дорогѣ на полчаса въ сумасшедшій домъ, находитъ себѣ прибѣжище у «хилаго священника», отца Іоанна. Но, кромѣ «аскета» и его собесѣдниковъ, "въ «Симфоніи» еще много, очень много дѣйствующихъ лицъ. Тутъ и «зеленоблѣдный горбачъ съ подвязанной щекой», и философъ, сошедшій съ ума, и сумасшедшій, превратившійся въ философа, и застрѣлившійся демократъ, и тѣнь Вл. Соловьева и многіе разные — студенты и священники, чиновники и философы, воры и агенты сыскной полиціи. И не смотря на все это обиліе выводимыхъ авторомъ фигуръ, читатель выноситъ изъ «Симфоніи» довольно смутное впечатлѣніе. «Стремительный Пегасъ летитъ на помощь къ ней», и летитъ настолько стремительно, что авторъ не имѣетъ возможности или желанія подробно останавливаться на дѣйствіяхъ своихъ героевъ. Поэтому ни одинъ типъ не дорисованъ, ни одинъ характеръ не говоритъ самъ за себя. Все нуждается въ комментаріяхъ, все недосказано, затѣнено робкими штрихами и едва-едва очерчено въ нѣсколькихъ словахъ. Нѣтъ въ «Симфоніи» и основного настроенія, которое бы проникало всѣ отдѣльныя картины ея и позволяло читателю сосредоточить свое вниманіе хоть на одномъ выдающемся моментѣ ея дѣйствія. Механическое соединеніе не оригинальныхъ мыслей, не глубокихъ настроеній, блѣдныхъ образовъ — вотъ симфонія г. Бѣлаго, своеобразная только по своей музыкальной формѣ, утомительной и ненужной для сатирическаго произведенія.