Аквариум любителя (Золотницкий)/Насекомые и их личинки

Аквариум любителя — IX. Насекомые и их личинки
автор Николай Фёдорович Золотницкий

Дата создания: 1885, опубл.: 1885, четвёртое издание 1916. В 1993 году издательство «Терра» выпустила новое издание этого труда. Источник: Москва, Терра, 1993, ISBN 5-85255-405-7

Плавунец. — Dytiscus marginalis L

Один из самых крупных хищных водяных жуков. Он не только пожирает меньших из своих собратьев, но даже дерзко нападает и на саму рыбу.

Плавунец цвета грязно-зелено-черного с желто-оранжевой каймой по краям грудного щитка, верхней губы и надкрыльев. Последние различны: у самца гладкие, у самки морщинистые. Из шести ног четыре задние снабжены сильными мускулами и служат ему веслами, а две передние (у самцов) снабжены широкими пластинками с двумя присосками и придерживают добычу в то время, как этот кровопийца терзает ее своими страшными челюстями.

Тело плавунца плоское, лодковидное, прекрасно приспособленное к плаванию и преследованию добычи. Глаза довольно крупные, блестящие под водой, как серебро, и очень зоркие.

Держать плавунца в аквариуме с рыбами, равно как и вообще хищных насекомых, понятно, дело немыслимое, но чрезвычайно любопытно иметь его в отдельном аквариуме или даже просто в банке.

Взгляните, например, с какой жадностью бросается он на даваемые ему куски мяса и с каким остервенением пьет из него кровь! Если же при этом посажено жуков этих несколько вместе, то, увидев мясо, жадные хищники бросаются на него, как бульдоги, силятся вырвать каждый у своего противника, рвут, теребят его на клочья и приходят иногда в такое бешенство, что с яростью кидаются друг на друга и немилосердно растерзывают слабейших. Вообще плавунцы далеко не миролюбивы, в особенности когда дело идет о еде. У меня был даже случай, что самка пожрала своего дражайшего супруга. Как это случилось — наверно сказать не могу, так как само покушение произошло ночью, следовательно, в то время, когда я наблюдать не мог, но только на следующее утро из пары плавунцов в живых осталась одна самка, а вместо самца плавал близ поверхности один его обезглавленный и наполовину выпотрошенный труп.

Такой же смертный бой произошел у меня в другой раз между двумя самцами из-за обладания самкой. На этот раз я был несколько счастливее: я видел начало борьбы, которое состояло в том, что ни тот, ни другой не дозволял сопернику своему приблизиться к самке и при малейшем со стороны его поползновении к этому бросался на него с ожесточением и всячески старался схватить его за брюшко. Все стычки эти, однако, окончились при мне мирно, так что как произошел сам факт убийства: один ли победитель совладал со своим соперником, или помогла ему в этом деле, быть может, почувствовавшая к нему расположение самка — опять-таки осталось для меня неизвестным. Знаю только, что на другой день новобрачные с аппетитом завтракали останками своего прежнего товарища и, жадно впиваясь в его тело, заботились только о том, чтобы каждому из них как можно побольше досталось.

Еще любопытнее борьба плавунцов с улитками и другими видами хищных водяных насекомых.

Раз как-то летом вздумалось мне устроить аквариум из одних водяных насекомых и улиток — «болотный аквариум», как я прозвал его, и вот, набрав порядочное количество гладышей, ранатр, водяных скорпионов, клопов, личинок плавунцев, стрекоз, озерников, катушек, я поместил их всех в одной большой высокой банке и стал следить. И что же? Не прошло дня, как в аквариуме этом оказалось сильнейшее уменьшение жителей; произошла борьба за существование, и все мягкотелые насекомые исчезли, а остались невредимыми только те жуки, улитки и личинки, которых покровы представляли значительное сопротивление. Заинтересовавшись этой борьбой, я пополнил убыль и посадил туда, сверх всего, еще трех плавунцев. Но добавление этих трех хищников достаточно было, чтобы произвести в банке такую бойню, что к следующему же утру не осталось ничего, кроме нескольких вертячек, личинок плавунцев и улиток — остальные все были буквально перекрошены, и дно банки было усеяно как какое-нибудь поле сражения изуродованными телами, оторванными ногами, головами, обломками крыльев и усиков. Кроме того, и большая часть оставшихся в живых была также искалечена: у кого недоставало крыла, у кого ноги, у кого уса, а у некоторых ни того, ни другого.

Я продолжал наблюдать. На следующий день население еще убыло; съедено было еще несколько улиток, преимущественно из рода озерников и катушек, да две-три личинки плавунцев. Затем, мало-помалу таким образом уничтожено было почти все, и остались одни только лужанки да несколько за день перед тем пущенных в банку вертячек. Тут бойня, однако, как будто приостановилась и число обитателей аквариума в продолжение нескольких дней оставалось то же самое. Приостановилось же, вероятнее всего, потому, что плавунцы просто устали и чувствовали необходимость понабраться сил, чтобы вступить в борьбу с более искусным неприятелем (ибо предполагать, что они прекратили ее оттого, что насытились,— нельзя: они были сыты по горло уже после первого же дня и с тех пор продолжали уничтожать все живое ради только удовольствия убивать). Наконец, собравшись с силами, они снова принялись за нападения и прежде всего опять-таки на улиток. Но овладеть лужанками было не так-то легко, как другими: что ни лужанка, то целый день хлопот. Чуть улитка эта замечала приближение врага, как тотчас втягивалась в раковину и запирала ее своей крышечкой. Плавунцы заходили к ней и туда и сюда, и справа и слева, и потихоньку и скачком — все напрасно, пока, наконец, измучившись и проголодавшись, не додумались до следующей хитрости.

Уловив минуту, когда испуганная улитка скрывалась в свою раковину, один из плавунцов тихонько садился к ней на раковину и, притаившись, терпеливо ожидал момента, когда она из нее выползет. Сначала, не пришедшая еще в себя от страха, а, может быть, также чувствуя на себе непривычную для нее тяжесть, улитка раскрывала раковину немного и выпускала свою ногу лишь настолько, чтобы иметь возможность передвигаться; но так как при таком настороженном положении нападение обещало мало удачи, то плавунцу приходилось все-таки еще ждать. И вот по целым часам, крепко уцепившись за раковину, чтобы как-нибудь не упасть, ездил он на ней по аквариуму, выжидая минуты, когда лужанка, вполне ободрившись и уверившись в своей безопасности, не вылезет наконец совсем из раковины. Тогда моментально вонзал он ей в голову свои острые челюсти и старался настолько влезть в раковину, чтобы помешать ей закрыть ее. Тем временем другие плавунцы, увидев успех атаки, спешили к нему на помощь и все вместе, навалившись на несчастную жертву, начинали ее терзать. Утолив свой голод, они принимались за следующую. Если же атака почему-либо не удавалась (что случалось-таки частенько), то они, нисколько не теряя терпения, тотчас же принимались за вторую, третью и т. д., одним словом, до тех пор, пока улитка не становилась-таки их добычей. Иногда, впрочем, они делали некоторые изменения в атаке и вместо того, чтобы один ездил на улитке, а другие его поджидали, садились все сразу, каждый на отдельную улитку. Но и в этом случае удача была нисколько не вернее, так как хотя случай в атаке представлялся чаще, но зато справиться одному с улиткой было гораздо труднее, чем всем вместе.

В аквариуме плавунцы сидят большей частью на дне или же на ветках растений и всплывают на поверхность только для того, чтобы набраться воздуху. Чтобы сделать этот запас, плавунец, обыкновенно поднявшись на поверхность воды, выставляет из нее только заднюю часть своего тела и тотчас же близ концов элитр (надкрыльев) образует маленький, серебристый, величиной с чечевицу воздушный пузырек. С этим пузырьком опускается он на дно и может продышать им в спокойном состоянии более четверти часа, а когда ест или усиленно плавает — не более пяти или даже трех минут.

Воздух этот необходим для него не только для дыхания, но и для поднятия тела на поверхность, и если, напр., надавить ему слегка на крылья в то время, когда он находится на глубине воды, то воздух сейчас выйдет пузырьками на поверхность и плавунец, тело которого тяжелее воды, потеряв способность подняться, должен будет теперь задохнуться в воде, если только ему не удастся добраться как-нибудь иначе до поверхности. Этот же искусственно набираемый воздух дозволяет ему жить в самой испорченной, самой гнилой болотной воде, которую он покидает не раньше, как когда в ней не останется уже более ни единого живого существа, которым бы можно было поживиться.

Голод заставляет плавунца также вылетать из аквариума или банки, что бывает крайне неприятно для любителя, так как полеты эти очень печально отзываются на рыбах каждый раз, как он к ним как-нибудь случайно залетит. Вот почему банку с плавунцами лучше всего ставить в комнате подальше от аквариума с рыбами, и так как сверх того полеты эти совершаются преимущественно ночью, то надо прикрывать ее на это время крышкой из картона с дырочками или деревянным кружочком.

В неволе плавунцы живут иногда довольно долго. Бывали даже случаи, что самцы проживали по 3 года и более, но проживали только в том случае, если оставались безбрачными; все же, сажаемые в сосуд парами, жили обыкновенно одно лето, много год, в особенности самцы, которых почти всегда пожирают в горести их нежные супруги.

Плавунцы, как мы выше сказали, весьма прожорливы, но особенно их самки. Лучшей пищей для них служит зимой говядина, которую не следует бросать прямо на дно, так как, недоеденная, она быстро разлагается и заражает воду, а опускать на нитке, чтобы по прошествии нескольких часов ее можно было вынуть из сосуда. Летом же удобнее кормить водяными насекомыми, головастиками и т. п. Впившись в головастика, как пиявки, пара таких хищников уничтожает его в несколько минут. Не больше времени им нужно, чтобы разорвать в клочья и лягушку; и у одного знакомого мне любителя был случай, что они уничтожили лягушку в вершок величиной, пожрав до того, что остались от нее одни только косточки, не более как в какие-нибудь два часа. Что касается до рыбы, то, заметив ее, они бросаются на нее, как тигры, и покидают не ранее, как вырвав клок мяса.

Замечу кстати, что плавунцы едят довольно охотно также и мух; но, странное дело, почему-то, пожрав все тело, головы никогда не съедают. Опыт этот я производил не раз, и результат был всегда одинаковый.

Кормимые мясом постоянно одним и тем же лицом, плавунцы быстро приручаются и даже плавают в ожидании подачки вслед за его пальцами.

Считаю, однако, долгом добавить, что пойманные осенью плавунцы, особенно же крупные экземпляры, очень часто, в противоположность своему страшному весеннему и летнему аппетиту, совсем ничего не едят и только как бы с отвращением сосут немного кровь из даваемых им кусков сырого мяса. У этих экземпляров (особенно у самок) обыкновенно снизу и в задней части под брюшком находятся всегда какие-то белые наросты в виде больших лепешек. Наросты эти иногда отваливаются, и тогда начинают нарастать другие. Что это за белое масса — мне пока не удалось еще исследовать. Но, по всей вероятности, это какое-нибудь болезненное состояние, и в зависимости от них, как мне кажется, даже находится и непонятное уменьшение аппетита столь ненасытных хищников, как плавунцы.

Не менее интересна и личинка плавунца (рис. 8.1). Чтобы ближе проследить ее развитие, лучше всего посадить несколько плавунцов в аквариум, где над слоем камешков находится немного ила, а вместо грота — несколько кусков дерна. Весной на дно такого аквариума самка кладет довольно большое число желтых, продолговатых яиц приблизительно в 1 линию длины. Яйца эти лежат 12—14 дней до вылупления из них личинок. После этого срока в воде начинают кишеть маленькие червячки, которые через 4 или 5 дней уже достигают почти 3 линий длины и сбрасывают первую кожу. Спустя столько же дней они становятся уже вдвое больше, во второй раз меняют кожу и, наконец, продолжая развиваться все с той же быстротой, сбрасывают кожу в третий раз. Такая личинка так же жадна, как и совершенное насекомое, и с такой же алчностью, как и последнее, пьет кровь попадающихся ей на зубок червей, моллюсков и даже маленьких рыбок.

Она имеет вид буроватой гусеницы, тело которой покрыто твердой роговой оболочкой, и состоит из нескольких четкообразных колец. Голова ее толстая, круглая, вооружена парой громадных клещеобразных челюстей, на внутренней стороне которых находится отверстие, с помощью которого личинка, вонзив свои страшные челюсти в избранную ею жертву, сосет из нее кровь.

«Раскрыв челюсти,— говорит Шмит,— она спокойно ждет, пока несчастная личинка комара, или поденки, или другого какого-нибудь насекомого — а в ее опасном соседстве живет много мелких тварей, с виду очень похожих на нее — не подойдет поближе. Тут, выбрав удобную минуту, она змееобразными движениями бросается на свою жертву, хватает ее и с теми же извивами, усердно работая ногами, опускается на дно, садится на водяное растение и высасывает добычу».

Особенно интересен способ переваривания пищи этой личинкой, которую она переваривает не в желудке, а в челюстях.

Наблюдая за тем, как личинка ест, вы увидите, что рта у нее нет, а есть только две полых крючкообразных челюсти (рис. 8.2), которые она вонзает в тело своей жертвы. Вонзая, крючки эти выпускают из себя особого рода жидкость, которая настолько размягчает укушенное место жертвы, что превращает его в жидкую кашицу.

Чтобы хорошенько это рассмотреть, надо вооружиться микроскопом.

Тогда вы увидите, как эта выпущенная из челюстей личинки в тело жертвы жидкость, наполнив ее тело, быстро все в нем растворяет, увидите, как все ткани, как все жиры, что особенно заметно по их цвету, мало-помалу начнут исчезать и затем уноситься в челюсти личинки, а оттуда в ее пищеварительный канал.

Когда таким образом все растворенное в кашицу тело будет высосано, то пускается новая порция жидкости, которая опять превращает в кашицу новую порцию тела. И так до тех пор, пока все тело жертвы не будет разжижено и всосано личинкой. Тогда от тела жертвы остается только пустая оболочка, все же мягкое будет всосано.

Обладая, однако, таким легким способом питания, личинки легко могли бы объесться, а потому заботливая мать природа снабдила крючковатые челюсти личинки при их основании небольшим отверстием, через которое может выходить излишек пищи.

Пока личинки сосут и держат, следовательно, эти челюсти в сжатом положении, отверстия эти прикрыты, но как только они настолько насосались, что не в состоянии вместить притекающую пищу, то челюсти расходятся, отверстия раскрываются и излишек вытекает сам собой наружу.

По дальнейшим наблюдениям, произведенным за последнее время, выпускаемая личинкой жидкость при растворяющем своем свойстве обладает еще и парализующей жертву силой, вследствие чего пораженная ею жертва моментально как бы каменеет.

Переменив три раза кожу, личинка плавунца покидает воду и, выкопав в сырой земле берега с помощью своих челюстей круглую яму, превращается в ней через 2 недели в грязно-белую куколку, сквозь покровы которой можно уже различить общую форму тела и конечности будущего насекомого. Летом обыкновенно оболочка эта лопается после трехнедельного срока, и молодой жук выкарабкивается наружу; при этом если личинка окуклилась осенью, то она в этом состоянии проводит зиму, а если летом, то жук вылезает наружу через 3 недели. Проходит, однако, еще много времени, прежде чем новорожденный сделается совершенно подобным своим родителям. Прежде всего развиваются у него свернутые, чрезвычайно нежные крылья и надкрылья, после чего хотя насекомое и получает свою естественную форму, но остается еще с чрезвычайно мягкими, желтовато-белого цвета покровами. В этом состоянии ему в воде еще нечего делать, а потому он остается в своей влажной колыбели, отвердевая и становясь темнее с каждым днем. Наконец, выходит наружу и переселяется на житье в воду, в родное болото, которое покидает уже не иначе, как почувствовав недостаток в пище.

Интересное описание жизни этой личинки в аквариуме находим мы у Макса Круеля.

«Быстро рыщет,—рассказывает он,— личинка плавунца среди гущи водяных растений и зорко высматривает добычу своими жадными глазами, которых у нее с каждой стороны головы по шести. Не найдя ничего в одном углу, она плывет в другой и, обыскав всю растительность, выплывает наконец на открытое место, где наблюдателю представляется возможность проследить приемы ее плавания. Она плавает легко, гребя по воде своими усаженными ресничками лапами и изогнув конец брюшка, которое, будучи разделено на две, также усаженные ресничками, лопасти, служит для нее рулем.

Отыскивая пищу, личинка вращает во все стороны голову и то и дело движет своими острыми челюстями. Горе тому головастику или тритону, который попадается ей на пути и не успевает ускользнуть от ее преследования. Мученическая смерть ожидает его за его неосторожность и простодушие. Неожиданно схватывает палач этот свою жертву за хвост или за голову и, запустив глубоко челюсти, высасывает свою корчащуюся от жестоких страданий жертву, нисколько не обращая внимания на все ее старания освободиться».

С небольшой добычей личинка уплывает в гущу растений, где, уцепившись за лист острыми крючочками своих 4-х задних ног, свешивает голову вниз и, придерживая передними лапами добычу, высасывает ее до того, что от нее остается одна только оболочка. Если же ей попадется животное с твердым кожистым покровом, представляющим значительное препятствие при высасывании, то рвет и теребит его до тех пор, пока все-таки не одолеет.

Свою трапезу личинка совершает близ поверхности, так что находящийся близ конца тела раздвоенный хвост приподнимается над водой, чтобы, как мне казалось, вдыхать и выдыхать с помощью его атмосферный воздух, чему подтверждением служит отчасти также маленький пузырек, который появляется тут у личинки каждый раз, как она глубоко погружается на дно. На поверхности же отдыхает личинка и после трапезы.

Большие животные при нападении на них этой личинки часто храбро отбиваются, но, будучи чрезвычайно выносливой и терпеливой, она тем не менее выходит победительницей, вырвав хотя бы тот клок мяса, в который вцепилась, и высасывает его себе на свободе. Даже сам аксолот и тот не защищен от ее нападений. Страсть к убийству этого маленького чудовища доходит до того, что оно не щадит даже и себе подобных. В случае поединка двух личинок остается победительницей та, которой первой удастся вцепиться в голову своей противнице. Побежденная убивается и высасывается.

Что касается до превращения личинки, то окукливались у меня только те, которые были пойманы осенью, в августе; взятые же весной, обыкновенно, не дожив до этого времени, убивали друг друга.

Окукливание происходило обычно так. Выйдя из воды, личинка начинала проворно ползать вокруг места, где ей удобно окукливаться. Таким местом бывает обыкновенно норка, которую она выкапывает под землей. Но в подготовленном для нее ящике с землей и стеклянными стенками ее можно заставить копать там, где угодно, сделав углубление палочкой. Сделав такую ямку близ стекла, можно иметь возможность наблюдать весь процесс окукливания.

Достать плавунцов и их личинок можно почти во всех болотах, тенистых прудах и даже болотистых лужах, но ловить их надо крайне осторожно, чтобы они как-нибудь не укусили, так как челюсти их так сильны, что легко прокусывают тело до крови. Особенно же опасны личинки, так как они с таким остервенением впиваются, что скорее дозволят себя разорвать на части, нежели выпустят добычу. Один любитель рассказывал мне, что одна такая личинка так сильно впилась ему в руку, что кровь брызнула струей, а когда он хотел сиять ее, то она даже оставила в руке впившиеся в нее свои оторванные от остального тела челюсти.

Плавунцов я ловлю обыкновенно сеточкой, сплетенной из тонких веревочек, на манер филе, но только очень мелкой, одним словом, вроде той, какую продают в магазинах для вылавливания рыб из аквариума.

Под Москвой плавунцы встречаются в прудах Петровского парка, Зыкова, в Троицком, Михалковском болотах и многих других; но их можно также и купить в магазинах. Продают их, смотря по временам года, по 10—20 коп. за штуку. Зимой их, конечно, достать труднее, а потому нужно запасаться осенью или весной.

В заключение заметим, что плавунец, как было неоднократно наблюдаемо, крайне чувствителен к переменам атмосферы и, держась, смотря по состоянию неба, в воде на различной высоте, может служить прекрасным барометром. Так, в хорошую погоду держится близ поверхности, в серые дни — на середине, а в дождливую — всегда на дне в тине или прячется под водяные растения.

Водолюб. — Hydrophilus piceus L

Самый большой из европейских водяных жуков. Жук этот годен так же, как и плавунец, только для отдельных аквариумов, так как если и не ест рыб, как последний, то с неменьшей жадностью пожирает находящиеся в воде аквариума растения, особенно же мелколистные, вроде Myriophyllum, Elodea, Heteranthera, Cabomba и т. д. Впрочем, он так интересен своими нравами, что вполне заслуживает отдельного помещения.

Посадив его в такой аквариум без растений, за ним следует только наблюдать, как бы он не улетел, а так как улетает он преимущественно для отыскания пищи и так как вообще надо же ему что-нибудь есть, то следует давать ему время от времени листок-два валлиснерии, до которой он большой охотник, или, что еще лучше, листья капусты, салата (латука), но только чтобы они некоторое время пролежали в воде и начали загнивать.

Кроме того, он любит также очень белый хлеб и ест с большим удовольствием бросаемые перед ним крошки хлеба. При этом, однако, нужно заметить, что он не отличается особенно тонким чутьем к пище, так что хлеб этот лучше не бросать на дно, а подавать ему на тоненьком прутике или палочке. Вцепившись в него, он медленно его ест и если утомится, то поднимается вместе с ним к поверхности и тут уже его доканчивает.

Кормление это хлебом особенно хорошо в том отношении, что, насытившись им, водолюб уже меньше трогает растения.

Помещенный в аквариум, водолюб большей частью держится на растениях или гроте, где любит ползать, укрываясь в темные уголки, и ест покрывающие его водоросли. По дну же ползает, лишь когда ищет пищу, причем перебирает песчинку за песчинкой, пробуя и как бы пережевывая каждую.

Полеты свои водолюб совершает как днем, так и ночью, но особенно любит летать в лунные ночи, а потому аквариум, где он находится, лучше всего держать покрытым кисеей, марлей или вообще какой-нибудь легко пропускающей воздух материей. Летая, он производит громкое жужжанье и, отыскивая всюду воду, носится по всем комнатам, так что, залетев ночью в спальню, может даже напугать. Чутье водолюба к воде до того развито, что достаточно небольшой баночки с водой, чтобы он нашел ее, несмотря на всю темноту ночи. Ставя на окнах стаканы с водой, я неоднократно находил в них водолюбов, вылетевших накануне из аквариума, а иногда даже и таких, которые пропадали в продолжение многих дней и нигде, несмотря на самые тщательные поиски, не могли быть найдены.

Цвет водолюба бурый, блестящий или грязно-черно-оливковый. Грудь и четыре задние ноги покрыты рыжими шелковистыми волосами. Тело овальное, плоское, как и у плавунцов. Задние ноги тонкие, длинные, вооружены чрезвычайно острыми шипиками, которые при одном к ним прикосновении ранят кожу чуть не до крови; но еще острее шип, находящийся на груди, так что брать в руки это насекомое надо крайне осторожно.

Плавают водолюбы хуже плавунцов, так как ноги их, более длинные и менее широкие, чем у последних, движутся не равномерно и одновременно, как весла, а в беспорядке, одна за другой. Вследствие этого, водолюбы хотя и защищены своими твердыми покровами, как кольчугой, однако часто становятся добычей плавунцов, которые, настигая их во время плавания, протыкают своими челюстями единственное уязвимое их место, их ахиллесову пяту — шею и поражают насмерть.

Водолюб, как и плавунец, не может жить без атмосферного воздуха, но собирает его не оконечностью брюшка, как плавунец, а своими усиками. Усики эти у него коленчатые, с члениками в форме сплющенных стаканчиков, прилегающих чрезвычайно плотно к телу и снабженных изнутри желобком, в котором скопляется воздух в то время, как усики выставлены наружу. Продержав несколько мгновений вне воды, он приближает их к телу и как бы вытирает об него. Воздух, находящийся на них, скользит по телу и пристает к покрывающему его шелковистому мягкому пушку, так что все тело его в несколько минут покрывается бесчисленным множеством мелких, похожих на бисер или на блестящие ртутные капельки, пузырьков воздуха, что придает ему крайне причудливый, красивый вид. Запасшись этим способом воздухом, водолюб опускается вглубь и сидит или плавает там до тех пор, пока не истощится весь его запас, а потом или поднимается на поверхность воды и лежит там неподвижно на листьях растений, или же снова принимается за накапливание воздуха.

Уступая плавунцу в силе и мужестве, водолюб превосходит его в смышлености, что особенно сказывается в заботах при кладке яиц и построении для них гнезда. Ибо в то время как плавунец, нисколько не заботясь о своем потомстве, кладет яйца где попало, предоставляя дальнейшее попечение о них матери-природе, самки водолюбов, прежде чем снести их, ткут для их помещения особого рода шелковистый кокон-гнездо (рис. 8.3).

Чтобы насладиться этим любопытным зрелищем, любителю нет надобности прибегать к какого-либо рода ухищрениям. Стоит только взять банку и, засадив ее предварительно каким-нибудь широколистным водяным растением, ну хоть горошицей (Potamogeton), или просто набросав даже нарванных листьев, пустить в нее одну или две самки. (Лучше всего пускать их для этих наблюдений около начала или середины июня.) Не пройдет и нескольких дней, как та или другая начнет плести гнездо. Для этого она прежде всего отыскивает широкий плотный листик (большею частью уже оторванный) и, обратившись к нижней стороне его задом, прикрепляет с помощью особого, находящегося на брюшке, прядильного аппарата несколько тягучих серебристых нитей. Затем переплетает эти нити между собой и делает из них нечто вроде мешочка, формой которому служит оконечность ее брюшка. Доделав мешочек до половины, она изменяет положение тела — свешивается головой вниз и, не вынимая брюшка из мешочка, начинает покрывать слоями нитей изнутри, чтобы сделать как можно толще его стенки, и покрывает его в заключение густым слоем выделяемой ею липкой жидкости, делающей мешок этот непромокаемым.

Окончив гнездышко, имеющее теперь вид небольшой сливы с отрезанной верхушкой, самка кладет в него от 40 до 50 белых продолговатых яичек. Яички эти она располагает рядами, в форме сплошного полукруга, и заливает все особого рода цементом, превращающимся по высыхании в ватообразную массу. Затем достраивает недостающую верхушку (верхушку эту она делает из менее плотного и легко пропускающего воздух вещества) и заканчивает ее ярко-желтым, в виде рога, стебельком.

Этот последний служит как бы вентилятором для доставления воздуха, облегчения плавания и поддержания яиц в сухом состоянии. Если его уничтожить, то кокон потонет и личинки не разовьются. Вся эта работа длится не более 3 или 4 часов.

Прикрепив таким образом колыбель детей своих к листу, самка таскает ее за собой до тех пор, пока не отыщет тихого, удобного местечка, а затем пускает ее по волнам и предоставляет дальнейшую заботу о своем потомстве природе. Твердый, загнутый рог, которым оканчивается эта колыбель, дает ей возможность цепляться за плавающие тела, которые ей попадаются навстречу, и таким образом охраняет малюток, которых иначе сильные ветры могли бы прибить к негостеприимным берегам. Проходит дней 12—15, и личинки (рис. 8.3) выходят из яичек, колыбельки, однако, еще не покидают, а растут, питаясь в ней ее содержимым. Этим объясняется и необычайно крупная их величина по отношению к яйцу, из которого они выходят.

В продолжение первых дней личинки, по-видимому, питаются загнившими растениями, но затем, переменив кожу, становятся столь хищными, что Реомюр называет их червями-убийцами. Выйдя из кокона, быстрые, длинноногие, они поспешно ползают по растениям и пожирают с таким обжорством представляющих для них лучший корм улиток и так усердно работают своими челюстями, что месяца через полтора достигают полуторавершкового роста. Цвет их темно-коричневый. Они могут удлинять и укорачивать тело по произволу. Голова их, широкая и рогатая, вооружена парой челюстей, которые, однако, не имеют, как челюсти плавунцов, отверстий.

Личинка эта, по достижении крупного роста, питается озерни-ами, физами и вообще моллюсками с тонкой спиральной раковиной, плавающими на поверхности воды. Схватив улитку снизу, личинка закидывает голову назад и, вытащив оттуда моллюска, пожирает его. Крайне интересен способ защиты этой личинки. Если схватить ее, она тотчас же делается мягкой, безжизненной, как бы мертвой, а если же и эта хитрость не удается, то сжимает желудок и выбрасывает из себя черную вонючую жидкость, которая, окружив ее облаком мути, дает ей возможность укрыться от врага.

В состоянии личинки водолюб остается около 3 месяцев, по прошествии которых личинка выходит из воды и выкапывает глубокую, вроде пещерки, яму. Внутренние стенки этой ямки она тщательно сглаживает. Здесь превращается она в беловатую куколку, края грудного щитка которой снабжены тремя остриями, препятствующими ей прикасаться головой до кокона. В таком положении куколка остается с месяц. Затем кожа у нее на спине трескается и из нее вылезает жук, покровы которого, однако, еще очень мягки и бесцветны. Он осторожно раскрывает свои крылья, потихоньку пробует ими двигать, вытягивает лапки, пошевеливает усиками. Наконец, мало-помалу все отвердевает, цвет, сначала беловатый, принимает свою натуральную окраску и дней через 12, которые он проводит в подземелье, вылетает оттуда и переселяется в ближайшую лужу.

Водожук. — Hydrophilus caraboides L

Тело выпуклое, яйцеобразное. Ступни задних ног не имеют вида весел и покрыты слабо волосками. Окраска цвета воронова крыла.

Самка также кладет яйца в кокон, но при постройке его ей помогает и самец. Посадив себе супруга на спину, плавает она, отыскивая тоненький листочек лягушника, а в аквариуме и валлиснерии, и если вместо листа находит подходящий клочок бумаги, то пускает в дело и его. Плавая на спине, схватывает она передними лапками края листка и складывает их вдоль живота, образуя над средними ногами, на которые упирается лист, выпуклость. Затем быстро перевертывается, так что выпуклость приходится на спине сидящего на ней самца, и начинает заплетать паутиной заднюю часть листа, образуя таким образом дно кокона. В дальнейшем работа ее вполне походит на работу водолюба, и часа через 4 получается овальный кокон, снабженный, как и кокон этого последнего, рогом.

Рог этот, по-видимому, представляет собой также воздушную трубу, снабжающую воздухом внутренность кокона. Интересно, что как бы вы ни бросали этот кокон в воду, он почти всегда повертывается рогом кверху. Таких коконов эти жуки делают по два и по три.

Вышедшие через 2 недели из яичек личинки имеют очень странный, как бы мохнатый вид, ибо каждое кольцо их снабжено с каждого бока по перистому придатку, а заднее имеет два роговых крючка. Личинки эти чрезвычайно прожорливы, и если их мало кормить, то сильнейшие пожирают слабейших. Лучшей пищей им служит вначале тля и водяные насекомые, а затем — мелкие черви и головастики.

Пищу свою личинки едят на поверхности воды, поднявшись на какое-нибудь касающееся поверхности водяное растение, смешивают ее со слюной и делают род катышка, жидкость из которого высасывают.

Если в это время воспрепятствовать личинке подняться на поверхность воды, то она будет плавать со своей добычей в челюстях по целым часам, пока не доберется до поверхности. Совсем иначе она ест земляных червей, которых не в состоянии поднять так высоко. Тут она нападает на них, запасаясь воздухом на поверхности. Чтобы одолеть червя, особенно если это более крупный, сильно извивающийся экземпляр, ей приходится много потрудиться, двигаясь от хвостового его конца к голове и опутывая его выделяемой ею паутиной.

Выросши, личинки эти покидают воду, забираются в дерн и, устроив там себе норку, окукливаются. В форме куколки остаются лишь несколько недель, а затем вылетают и переселяются опять в воду. Чтобы наблюдать окукливание и превращение этого жука, лучше всего устраивать аквариум так, как для плавунца.

Вопреки всеобщему мнению жук этот растений вовсе не ест, а питается только животными, и притом только такими, которые от чего-нибудь ослабли, утомились и потому передвигаться быстро не могут. По этой причине водяные блохи (дафнии) пищей ему служить не могут: он не в состоянии их поймать. Лучший для него корм — земляные черви, которых он ест с большим удовольствием и быстро. Из личинок особенно он любит личинок малярийного комара и потому является ниспосланным нам природой благодетелем.

Любит солнечное местоположение и обыкновенно на солнечной стороне строит и свой кокон. Добавим, что, плетя его, он выпускает из задней части какую-то беловатую клейкую массу. Масса эта, видимо, содействует скреплению нитей кокона.

Сперхеус. — Spercheus emarginatus Fabr

Очень хорошенький, крошечный, часто попадающийся в болотных местностях жучок.

Величина его немного более половины сантиметра (на рисунке он увеличен раза в три). Тело выпуклое, блестящее, буро-желтого цвета. Верхняя челюсть короткая, роговая, сильно загнутая, с двузубчатым заострением. Надкрылья, с немного выпуклыми продольными ребрами, покрыты черными пятнами.

Самка, как и самки двух предыдущих жуков, сплетает для своего потомства кокон, но не пускает его плавать по воде на волю судьбы, а прикрепляет его к себе, к задним ногам, и таскает за собой до тех пор, пока из него не выведутся личинки. Вся ткань кокона походит на войлок и только задняя часть его состоит из нежных волокон. В кокон этот она кладет около 50 светло-желтых овальных яиц. По прошествии 9 или 10 дней самка прицепляется задней частью к листьям водяных растений, и молодые личинки начинают выползать из кокона. Часа через два-три кокон оказывается пустым и самка его отрывает. Освободившись от этой ноши, она чувствует себя весьма облегченной и весело плавает по аквариуму. Но недолго длится ее свобода. Пять-шесть часов спустя, редко на следующий день, она приступает к постройке нового кокона и повторяет такую работу три-четыре раза в лето — словом, пока не выведет личинок 400.

Выведшиеся личинки (рис. 8.5) имеют всего около 11/2 миллиметра, грязно-бурый цвет и шесть коротких, но сильных лапок. Почти каждое кольцо тела имеет так же, как у предыдущих, по пучку волос с каждой стороны, но сама форма тела кзаду раздута и яйцеобразна.

Личинки эти крайне трусливы. Они не могут правильно плавать, но, свесив живот вниз, лишь как бы ползают по водной поверхности или по водным растениям. Требуя много воздуха для дыхания, они то и дело выставляют заднюю часть тела из воды и так сильно в себя вдыхают воздух, что становятся вдвое толще. Лучшей нищей им служат мелкие водяные насекомые, а особенно личинки комара, которых они высасывают и рвут на части.

Переменив три раза кожу, они дней через 12—15 выходят из воды и отыскивают себе на земле, под опавшими листьями или гниющими частями растений, местечки, где бы превратиться в куколку. Наконец, скатав из земли полукруглый ком, они в нем окукливаются и через 5—6 дней вылетают из него уже в виде жука.

Жук этот обладает оригинальной способностью издавать пронзительные звуки. Аппарат, при помощи которого он их производит, помещается на боковом краю первого сегмента брюшка. Звуки эти он издает только в брачную пору, так что они служат как бы призывом для самки.

Попав раз в аквариум, обыкновенно с водяными растениями, взятыми из прудов и болот, жучок этот проводит прекрасно целую зиму, питаясь частью водорослями, а частью мелкими ракообразными. Рыбы его никогда не трогают, и он преспокойно плавает себе по аквариуму, переселяясь с одного растения на другое, причем в пасмурную погоду сидит где-нибудь под листком почти неподвижно. У меня такие жучки проживали прекрасно в аквариуме не только всю зиму, но даже нередко и следующее лето.

Вертячка. — Gyrinus natator Pz

Один из самых проворных и увертливых водяных жучков. Отличается чрезвычайно большой остротой зрения, так как у него каждый из глаз разделен поперечной бороздкой пополам, так что из двух получаются как бы четыре глаза, из которых одна пара обозревает небо и все движущееся в воздухе, а другая — воду и все в ней живущее.

Кроме того, он является среди жуков наиболее совершенным пловцом, так как членики второй и третьей пары ног так сплющены и расширены, что представляют собой род пластинок. Благодаря этому их гребная поверхность сообщает ударам этих лапок гораздо большую силу и дает телу гораздо больший толчок.

Описывая бесконечные зигзаги, носятся вертячки стаями по поверхности и, покрытые воздушной оболочкой, блестят на солнце, как мириады рассыпанных ртутных капелек или искр. При этом быстрота их движения так велика, что нет почти никакой возможности их поймать. Бывают минуты, что они находятся даже без движения, так что так и кажется: чего бы легче схватить их. Но попробуйте только привести это в исполнение! Едва вы только дотронетесь, едва вы задумаете дотронуться до них, как они рванутся с быстротой стрелы и в то же мгновение исчезнут в глубине. Движения их чрезвычайно изящны; если плывет одна вертячка, то вода под ней совершенно неподвижна; только там, где соберется их несколько, образуются волны.

Так проводят, однако, время вертячки только в солнечный день или в теплый, душный день без солнца. В пасмурную погоду нельзя видеть и следов их. В такую погоду они сидят, забившись между листьями растений. Если какая-нибудь из них нырнет, то уносит с собой на конце тела водяные пузырьки в виде жемчужинок. Вертячки могут также летать и отделять, подобно плавунцам, молочную жидкость, когда их берут в руки.

Маленькие жучки эти большие хищники и преследуют без разбора как водящихся вместе с ними других, более мелких, чем они, водяных насекомых и мягкотелых личинок (особенно личинок комаров), так и случайно попадающих в воду воздушных мошек. Обхватив жертву своими длинными передними лапками, они пожирают ее на пути, гребя усердно двумя задними парами, которые, хотя и короткие, но широкие, представляют собой прекрасные весла.

Сами же они редко становятся добычей, так как, обладая прекрасным зрением, погружаются в воду при виде малейшей опасности. Затем, схваченные даже, заставляют бросить себя, испуская из тела молочную вонючую жидкость, и, попав на сушу, не всегда погибают, но делают скачки и, поднявшись на воздух, стараются взлететь и добраться до воды.

Замечательно, что, помещенные в аквариуме, они почти никогда не покидают воды и только на ночь выбираются на сухие места (напр., на грот) недалеко от поверхности воды, чтобы, однако, снова погрузиться туда с рассветом.

Кружатся они здесь на поверхности почти всегда определенное время, напр., минуты 2—5, после чего погружаются в воду и, проплавав там немного, опять появляются над водой. По всей вероятности, они делают это для того, чтобы увлажнить свои покровы. Продолжительность такого кружения на воде для всякого жука, как мне приходилось замечать, хотя и не одинакова, но представляет собой величину постоянную, то есть тот жук, который кружится 3 минуты, а затем погружается в воду, будет так кружиться уже все время.

История развития этого насекомого еще крайне мало исследована. Известно только, что самка несет около сотни желтовато-белых яичек, которые располагает в пять рядов под листьями водяных растений; что личинка его, похожая на сколопендру, выходит из яичек через 8—21 день; что она живет в воде, поедает других насекомых и окукливается на суше в овальном, заостренном с обеих сторон, как бы сделанном из серой бумажной массы коконе, который образуется выделяемым из тела личинки веществом и укрепляется на вершине листка; что длинная личинка эта отличается четырехчлениковыми усиками на прямоугольной голове, сосущими верхними челюстями и состоит из 12 колец, из которых три передних несут ноги, а следующие имеют с каждой стороны по острому придатку, покрытому ресничками. Придатки эти, по всей вероятности, заменяют собой жабры.

Немецкие любители считают этих жучков очень полезными для разгона оседающей часто на поверхности воды аквариума пыли.

Плавунчик. — Acilius sulcatus L

Жук чрезвычайно хитрый и осторожный. Находясь постоянно настороже, он замечает ваше приближение уже издали и чуть заподозрит какую-либо опасность, как тотчас же окунется в воду и скроется в глубине. А потому его удобно ловить только в лесных лужах, где он любит сидеть и нежиться между слоями нападавшего осеннего листа. Найдя такую лужу, достаточно раскопать немного лист, как в ту же минуту вынырнут на поверхность несколько испуганных жучков. Тут один ловкий взмах сачка, но непременно ловкий, и плавунчик ваш, иначе жук этот так же быстро скроется, как быстро появился, и найти его вновь будет стоить великого труда.

С виду плавунчик походит на плавунца, только гораздо меньше ростом. Последнее брюшное кольцо без выемки, но зато передние ступни самцов расширены в виде щитка, как у плавунца. У самок промежутки между продольными бороздками надкрыльев покрыты длинными волосами, а на концах желтой серединной линии окаймленного шейного щита находится тоже несколько пучков волос. Верхняя часть тела темно-коричневая, нижняя — черная, исключая нескольких желтых пятен на животе. Личинка отличается от личинки плавунца удлиненными кольцами туловища.

Плавунчик — насекомое хищное и не дает спуску никому, а в особенности улиткам, которых немилосердно терзает и оставляет только тогда, когда или от них уже ничего более не останется, или когда кто-либо его от них отгонит. Но кроме улиток он не прочь покушать и себе подобных насекомых; в особенности же достается от него мягкотельному клопу-гладышу, в которого он впивается, как какой-нибудь тигр. Вообще плавунчики самые жадные и хищные из водяных жуков после плавунцов, которых они единственно, кажется, и страшатся.

Весной самочка кладет множество светло-желтых яичек, из которых через 14 дней выходят личинки. Личинки эти похожи несколько на личинок плавунцов, но гораздо тоньше телом и имеют очень маленькую голову на длинной шее, как у какого жирафа, на которого, когда подрастут, они и становятся несколько похожи. Достигнув полного развития, личинка выкапывает на берегу ямку и окукливается в ней. Жук выходит через 10—14 дней, но первое время остается еще в ямке, пока его совершенно мягкие в это время крылья не отвердеют.

Плавунчик отличается оригинальной способностью жужжать, не летая. Бришке, первый наблюдавший это явление, рассказывает о нем следующее. «Однажды,— говорит он,— принесли мне плавунчика в коробочке. Я поставил ее на стол и хотел было уже удалиться, как вдруг в ней раздалось какое-то жужжанье. Я поспешил открыть коробку, но звуки прекратились и жук оказался спокойно сидящим. Тогда я прикрыл коробку и стал внимательно прислушиваться.

Вскоре жужжание повторилось, и когда я осторожно открыл коробку, то увидел, что жук хотя и сидит по-прежнему, не двигаясь, но задняя часть брюшка его сильно выдалась вперед и колеблется. Жужжанье это длилось около минуты. Тогда я поместил жука в аквариум, и когда несколько дней спустя вынул его оттуда и поместил в коробку, то, к моему удовольствию, звуки раздались снова. Звуки эти были в тоне Cismoll».

Дальнейшие наблюдения показали, что явление это у плавунчика очень обыкновенное, но каким образом он его производит, осталось нерасследованным.

В остальном нравы этого жука, как и вообще большей части водяных насекомых, еще очень мало исследованы, так что представляют прекрасный материал для наблюдений любителя.

Под Москвой плавунчики встречаются повсеместно. Между прочим, можем указать на лужи близ Татарского кладбища, где я неоднократно ловил их, а также на лесные лужи близ пчельника в Петровском-Разумовском, где пруды прекращаются и начинается полувысохший ручеек. В продаже плавунчики не попадаются или, по крайней мере, очень редко.

Кроме плавунчика в наших лужах и болотах встречаются нередко еще похожие на него жуки, которых нравы также совсем не исследованы. Жуки эти:

   * Кувырок — Cybister Poeselii, совершенно одинаков по величине, но отличается только более расширенными сзади надкрыльями, которые, кроме того, у самок тонко исчерчены;
   * Colymbetes fuscus, у которого 3 членика ступни передних ног расширены, а голени задних ног покрыты ресничками. Надкрылья покрыты тонкими поперечными, ясно видимыми, если посмотреть на свет, черточками. Цвет их темно-коричневый.

Хидротиметес. — Hydrotimetes natans Kall

Очень оригинальный долгоносик, обладающий способностью плавать в воде.

Родина его — Южная Америка: Буэнос-Айрес, где он водится в стоячих водах.

Плавает при помощи средней пары ног, которые так быстро движутся, что их движения можно заметить с трудом, плавает, однако, гораздо медленнее, чем настоящие водяные жуки.

Может оставаться в воде по целым дням, по целым неделям. Как он добывает себе воздух для дыхания — до сих пор не замечено. Одно можно сказать, что он никогда не покрывается, как дышащие атмосферным воздухом водяные насекомые, серебристой оболочкой воздуха.

Ползает также по подводным растениям и крепко цепляется за них, если их вытащить на воздух. Этим способом даже лучше всего его ловить.

Может жить долгое время и вне воды, особенно после того, как отложит свои яички. Выбравшись из воды, держится больше на надводных ветках чилийского перистолистника.

Кроме этого любопытного экзотического долгоносика есть также и некоторые европейские их виды, которые держатся в воде, плавают в ней и ползают по подводным растениям. Таковы, напр., описанные далее Phytobius velatus, Amalus myriophylli, встречающиеся на юге Германии, а равно и Lixus peraplatius, влезающий в воду, когда наступает время кладки яиц, которые он откладывает на стеблях подводных растений. Живут ли выходящие из этих яиц его личинки в воде — неизвестно. Это могло бы послужить предметом интересных наблюдений.

Амаль, перистолистниковый долгоносик. — Amalus myriophyili Gil

Это постоянный водный обитатель. Он вылезает из воды и летает крайне редко. Цвет его серовато-белый.

Живет преимущественно на перистолистнике, где его можно встретить с мая до конца июня. Любит жить обществом и потому встречается всегда по нескольку штук вместе.

Держится всегда на верхушке растения, которую часто отгрызает, пуская плавать по воде. А потому такого рода отгрызенная верхушка всегда может служить признаком нахождения поблизости этих долгоносиков. Чтобы добыть его, лучше всего взять несколько таких обгрызенных растений. Наверное среди их листков найдется один или даже целая колония этих жучков. Его можно еще также поймать, проведя и сачком по гуще перистолистниковой заросли.

Жук этот прекрасно живет в неволе, если только в банку или аквариум, где он находится, посадить перистолистник, которого верхушка плавала бы по воде. Он будет держаться то на выходящей из воды части, то ползать но веткам под водой.

Тело его, однако, легче воды, и потому он сейчас же всплывает, как только теряет в воде точку опоры. По этой же причине он отлично плавает, но погружаться в воду может только в том случае, если ему дать какой-нибудь предмет, цепляясь за который он мог бы ползать.

Плавает он, гребя всеми своими шестью лапками. Кроме того, он может по воде также и ходить, но двигаясь лишь очень медленно.

На ночь, по-видимому, он вылезает, так как если прикрыть чем-нибудь аквариум, то его часто утром можно найти на этой покрышке, а если не прикрыть, то он оттуда ночью исчезает. Этого рода долгоносики живут только до августа, а затем погибают. Личинки его живут в стеблях перистолистника.

Фитобий. — Phytobius aquaticus Thoms

Еще долгоносик. Встречается на листьях горошиц (Potamogeton), которые служат ему пищей. Он гораздо реже предыдущего и появляется большей частью только в июне — июле. Величиной одинаков с предыдущими, но не обладает приспособлением, задерживающим воздух на поверхности тела, и потому, находясь в воде, не имеет серебристой оболочки. С другой, однако, стороны, он, как кажется, лучше приспособлен к водяной жизни, плавает свободнее и лапы его снабжены довольно длинными волосками.

Плавая, он держит тело почти перпендикулярно, приподняв заднюю часть кверху, на которой иногда видны серебристые капельки воздуха.

Обыкновенно он медленно ползает по листьям горошиц, часто близ самой поверхности воды, но самую воду почти никогда не покидает, исключая только время незадолго перед своей смертью, которая бывает в августе месяце.

В неволе живет так же хорошо, как и амаль, с которым и умирает в одно и то же время.

Водяные осы: прествичия и анафес

Как ни странно может показаться название водяных ос, но на самом деле это вполне верно. Среди них встречается несколько видов, главным образом два: прествичия (Prestwitchia aquatica; рис. 8.8) и анафес (Anaphes cinctus), которые прекрасно плавают, причем веслами им служат не ноги, как это можно было бы предположить, а крылья. Зрелище такой плывущей осы необычайно любопытно.

Осы эти вовсе не редкость. Их можно встретить то и дело во рвах, наполненных водой, и лесных лужах, где встречаются плавунцы. Если же мы их мало знаем, то только потому, что вообще мало наблюдаем и не видим часто того, что у нас перед глазами. А сверх того, они и ростом не больше маленькой мушки.

Сейчас упомянутое нахождение их вместе с плавунцами объясняется тем, что личинки их паразитируют на яйцах этих жуков, которые, как известно, откладывают их в подводные части черешков болотных растений, особенно же частухи (Alisma plantago).

Не менее часто эти личинки паразитируют на яйцах и других родственных плавунцу жуков, как, напр., Acilius, Hydaticus и др. Яйца этих жуков откладываются в таком количестве на черешки листьев болотных растений, что эти последние кажутся совсем изъеденными, и потому их гораздо легче здесь заметить, чем яйца плавунцов. Кроме того, яйца этих последних можно лишь изредка найти после июля, между тем как яйца сейчас поименованных жуков встречаются там гораздо позднее и их можно встретить в августе, сентябре и даже октябре.

Найдя такой изъеденный черешок, надо его хорошенько осмотреть, нет ли в нем этих яиц. В мае, июне и июле лучше для этого его даже расщепить (позднее их можно различить и снаружи) и, убедившись, что они в нем есть, воткнуть в грунт аквариума, а еще лучше — узкой стеклянной банки (цилиндра), однако так, чтобы часть его с яйцами находилась в воде. Банку же или аквариум повязать затем сверху марлей или прикрыть стеклом, так как иначе развившиеся в яйцах осы могут незаметно вылететь.

Не пройдет и нескольких дней, как на поверхности появятся плавающие осы. Так плавать они будут несколько дней, а затем вылетят.

Чтобы не проглядеть их выхода, необходимо осматривать аккуратно аквариум каждый день по нескольку раз.

Встречающиеся в черешках листьев яйца плавунцов не всегда, конечно, содержат в себе паразитирующих ос. Лучшим признаком присутствия в них паразитов служит их темная, коричневая окраска.

Чаще всего в яйцах этих встречаются личинки Prestwitchia, которые выводятся целыми десятками, Anaphes и еще каких-то, очень красиво отливающих металлическим блеском ос. Но эти последние только вылетают, а не плавают, и если их бросить в воду насильно, то затонут.

Зрелище таких плавающих ос и вывод их из яичек жуков являются чрезвычайно интересным объектом для наблюдений, и я особенно рекомендовал бы заняться ими в школах.

Агриотипус. — Agriotypus armatus Sieb.

Личинка этой осы встречается чаще всего в чехликах некоторых веснянок, особенно же на сделанных из гравия и камешков — веснянок Silo, которые живут в быстро текущих горных ручьях. Чехлики эти прикреплены к подводным камням.

Чехлики с личинкой осы Agriotypus имеют всегда коричневатую и черноватую ниточку, которая служит верным признаком ее присутствия. Если эту ниточку перерезать, то личинка задыхается. По-видимому, она имеет какое-нибудь отношение к снабжению личинки воздухом, но как это снабжение происходит — это вопрос.

Агриотипус откладывает свои яйца в чехлики веснянок в апреле — мае. В это время их можно видеть то и дело летающими над водой и гуляющими даже под водой. В последнем случае тело их покрыто серебристой оболочкой воздуха.

В воде они ползают по камням и растениям нередко на глубине 1/2 аршина и более и ищут чехлики с потребными им личинками веснянок, а найдя, откладывают в них свое яичко.

Развившаяся из яйца личинка осы начинает питаться личинкой веснянки и поедает ее всю, исключая кожи; затем превращается в куколку и, проведя в таком состоянии всю зиму, весной вылетает в форме осы.

Если найти такую помещающуюся в чехлике куколку осы и, продержав ее в воде до середины зимы, осторожно вскрыть, то из нее выйдет маленькая оса, которая может прожить несколько дней. Она будет ползать, вытягивать лапки, чистить ими свои крылышки и т. п., но дожить до весны не в состоянии.

Водяной скорпион. — Nepa cinerea L.

Отвратительный на вид, грязно-песочного (от приставшей к нему грязи) цвета водяной клоп. Назван водяным скорпионом, потому что формой тела походит несколько на настоящего. В особенности сходству этому способствуют две передние, загнутые наподобие клешней ноги и как бы обрубленная голова, вооруженная хоботообразным аппаратом, состоящим из целого ряда ланцетов. Этим орудием прокалывает скорпион свою добычу и высасывает из нее кровь. Укус его болезнен даже для человека, но опасности никакой не представляет. Еще более интересный снаряд представляют находящиеся у задней части тела два похожие на тонкие волоски придатка. Придатки эти не круглы, как они кажутся на вид, но снабжены каждый желобком и в известный момент могут соединяться с помощью находящихся на них ресничек плотно друг с другом, так что образуют из себя род трубки или сифона. Сложив таким образом придатки эти в трубку, выставляет скорпион ее из воды наружу и как бы накачивает с помощью ее в себя воздух.

Чтобы проверить это, французский естествоиспытатель Купен посадил двух скорпионов в сосуд с водой, прикрыв так ее поверхность, что трубки их не могли выходить на воздух.

Скорпионы пытались много раз выставить их наружу, то и дело раскрывали и закрывали их половинки, но, наконец, обессилев, опустились на дно и задохлись. Половина трубок при этом была совсем раздвинута. Борьба продолжалась, однако, очень долго: смерть наступила только после 10 часов.

Аппарат этот, по всей вероятности, служит также и яйцекладом. Весною, в апреле — мае, самка прикрепляет к водяным растениям около 20 яиц, снабженных на своем конце семилучевыми, до половины окрашенными в красный цвет колючками.

Самка кладет их в стебли камыша и в толщу стеблей и листьев гнилых или загнивших, плавающих по воде растений. Яйца целиком погружаются в растение, так что из него выглядывают наружу только служащие для их дыхания колючки.

Интересен выход личинки из такого яйца. Когда наступает этот момент, то под давлением головы личинки снабженная колючками крышечка яйца открывается, как крышечка какой коробочки (рис. 227), и личинка вылезает. До воды она добирается, ползая по растениям. Весь постепенный выход ее из яйца прекрасно изображен на рисунке.

Личинок этих можно встретить чаще всего в августе месяце среди плавающих на поверхности воды ветвей горошицы (Potamogeton) и перистолистника (Myriophyllum).

Личинки вылупляются из них через 10—14 дней; они короче и толще и имеют значительно более короткую дыхательную трубку, чем вполне взрослые экземпляры. Полного своего развития они достигают лишь к осени.

Нравы личинок этого клопа еще очень мало известны и заслуживают более тщательных наблюдений.

Водяной скорпион плавает очень мало, а большей частью ползает по дну и выжидает добычи. Лучшим кормом ему служит сырое мясо, которое он сосет с удовольствием, но ест прекрасно и личинок стрекоз и даже личинок плавунцов, которых искусно подстерегает.

В аквариуме с рыбами негоден, так как хотя и не преследует их, но при случае не прочь уколоть, в особенности когда какая-нибудь из них, по бесцеремонности, вздумает отведать его. В аквариуме же с насекомыми, только более крупными и сильными, нежели он живет довольно хорошо, но, в свою очередь, становится часто их добычей, хотя вступает иногда в единоборство даже с плавунцом и, вонзив в него свои челюсти, нередко остается победителем.

По своей уродливости представляет крайне интересное насекомое. Водится во всех лужах и стоячих водах с илистым дном и составляет истинный бич всего мелкого населения. Чаще всего попадается в растительной гуще близ берегов или в навалившемся на дно болотных луж древесном листе.

Ранатра. — Ranatra linearis L.

Длинное, цилиндрической формы насекомое, походит так сильно на обломок прутика, что его легко с ним смешать. Цвет его грязно-желто-серый, брюшко сверху красное, с боков желтое; задние крылья молочно-белые; голова очень маленькая, снабженная необычайно сильно выдающимися большими глазами. Ноги чрезвычайно тонкие и длинные. Любит воды стоячие, мелкие, дно песчаное. Здесь прогуливается медленными шагами или же, прицепившись к плавучему листу или какой-нибудь плавающей травинке, с простертыми вперед лапками подкарауливает добычу. Иногда тело его покрыто небольшими грушевидными красными шариками — оболочками водных паразитных паучков, принадлежащих к роду Hydrachna.

Ранатры насекомые крайне апатичные и сидят по целым дням без движения на растениях; только вид одной добычи выводит их несколько из сонного состояния. Особенно же любят они личинок комаров.

Любопытства ради попробуйте поместить несколько таких личинок в сосуд с ранатрой, и вы увидите, как потихоньку, еле-еле, не торопясь, как какая часовая стрелка, она начинает готовиться к нападению: лениво притянет сначала к себе передние хватательные лапы, потом спрячет их под головой и, наконец, примет выжидательное положение. Но вот подплывает близко к ней личинка. Быстро и верно хватают лапы ранатры добычу и так же быстро вкладывают ее в рот. Ранатра тем не менее осталась на месте, почти не двинулась и только легкое колебание ее живота показывает, что с ней происходит что-то особенное.

Воздухом ранатры запасаются так же, как и плавунцы,— выставляя брюшко из воды.

Самка ранатры откладывает свои яйца в мае и июне на растения. Яйца снабжены двумя (рис. 8.11) служащими им для дыхания отростками. Она втыкает их в поверхность плавающих листьев водяных растений или в гнилые всплывшие стебли тростника, причем сами яйца погружаются в толщу стебля, а отростки выглядывают наружу, как какие плоды.

Молодые вылупляются через 14 дней, но в мае имеют еще не более полдюйма в длину, считая и выступающую дыхательную трубку; в июле достигают до 1 дюйма, линяют и получают хвостовые нити, но не имеют еще крыловых влагалищ. Последние образуются лишь после четвертого линяния, которое бывает обыкновенно в августе.

Клопы эти встречаются там же, где и водяные скорпионы. Легче всего их поймать, срывая граблями на дне стоячих вод роголистник. В куче этого растения почти всегда попадутся несколько ранатр и скорпионов. Под Москвой чаще всего я встречал ранатр в Каменке, близ деревни Марфино.

Водяной клоп. — Naucoris cimicoides L.

Тело толстое, широкое, яйцеобразное, блестяще-зелено-бурое, более темное на щитке и надкрыльях. Голени передних ног короткие, заканчивающиеся когтевидным члеником. Голени эти снизу шерстисты и вкладываются в толстые бедра, как ножи в черенок.

Самка кладет свои яйца весной на водяные растения в виде лепешки. Каждое из них изогнуто наподобие валька и срезано на вершине вкось.

Осенью, большей частью ночью, клопы эти выходят из воды на сушу и чистят себе волосы на задних ногах, причем шум, производимый этим трением, так громок, что его можно слышать. Самка от самца отличается более расширенной задней частью тела.

В аквариуме клоп этот живет лучше всех других видов и переносит зиму без труда. Лучшей пищей ему служат мухи, которых он ест с удовольствием. В аквариуме он держится большей частью в гроте.

Под Москвой встречается почти во всех болотах.

Водомер. — Hydrometra lacustris L.

Несколько похожее на паука, с длинным телом и еще более длинными ногами, насекомое. Насекомое это может жить только в аквариуме, где нет ни рыб, ни хищных насекомых, так как те и другие чрезвычайно до него лакомы. По крайней мере, сколько я ни приносил в аквариум водомеров, всегда их беспощадно пожирали рыбы и ели даже тогда, когда были накормлены, что называется, до отвала. Наблюдая за водомерами, я пришел, сверх того, к убеждению, что рыбу, по всей вероятности, раздражают также и движения этого насекомого, подобно тому, как раздражают кошку движения мыши, и что, быть может, она оттого только и хватает его, что не в состоянии хладнокровно видеть перед собой движущийся предмет.

А жаль, движения его так быстры, так ловки, что невольно засмотришься! Он скользит по поверхности, как по паркету, как конькобежец на коньках по ровному льду. В особенности же приятно смотреть на него на гладкой зеркальной поверхности большой лужи, какие образуются весной в лесах от растаявшего снега. Легко, воздушно несется он по этой поверхности вод и действительно как бы измеряет ее своими длинными паучиными ногами. Но вот подул легкий ветерок, зарябило слегка поверхность воды, и водомер, опасаясь, как бы его не залило, не затопило водой, спешит укрыться в прибрежную осоку или присесть на листок какого-нибудь плавучего растения. Проходит час, проходит другой, затихает ветер, затихает волнение, и снова скользит водомер по зеркалу вод, и снова измеряет его своими порывистыми скачками.

В аквариуме водомеру, конечно, нет того простора, как тут, но тем не менее и здесь движения его чрезвычайно грациозны и отличаются большой своеобразностью.

Быстроте и легкости его передвижений способствует особое приспособление лапок, которые покрыты всегда жиром. Если окунуть их на минуту в эфир, то жир сойдет, и, лишившись его, водомер потонет. Кроме того, это жировое скопление можно отлично видеть на тени от лапок. Очертания ее показывают, что концы их производят на поверхности воды углубления.

Главную пищу водомеров составляют мелкие воздушные насекомые, которых они ловят с замечательной ловкостью, чему немало способствует их приспособленное к образу жизни строение тела. Ибо, не будучи в состоянии удержать добычу когтями, они часто задерживают ее, налегая на нее всем телом, всей его тяжестью. Представляй их тело большую поверхность, то каждый сильный порыв ветра мог бы унести его с поверхности или же погрузить в воду, но оно так узко, так палкообразно, что, в случае необходимости, может даже двигаться против ветра.

Несносными паразитами водомера являются красные клещи, которые в состоянии личинки присасываются к нему и остаются на нем, пока не совершают весь цикл своих превращений. Паразиты эти покрывают его красными кучками.

К осени водомеры забиваются в защищенные от холода местечки под камни, в мох и проводят здесь всю зиму, а ранней весной, чуть начнет пригревать солнышко, выходят оттуда и сами начинают класть яички. Продолговатые свои яички эти последние кладут рядками на водяные растения и покрывают их легкой паутиной. Яички эти раскрываются не с помощью крышечки, как у всех других клопов, а продольной щелью.

От взрослых вышедшие личинки отличаются одночленистыми лапками, отсутствием крыльев и развиваются крайне неравномерно, так что вообще небезынтересно было бы произвести их вывод в неволе и проследить поближе их нравы.

Водомер и его личинки являются желанными обитателями аквариумов, где плавающие и болотные растения страдают от тли (Aphis). И тот, и другие нападают на них и усердно истребляют.

Аквариум, где они помещаются, само собой разумеется, должен быть прикрыт марлей или стеклом. Чтобы вполне, однако, истребить эту несносную тлю, надо продержать водомеров довольно долго, так как иначе тля из отложенных самками яиц может опять быстро наплодиться. В качестве перемены пищи водомерам время от времени следует пускать мух.

Находясь в аквариуме, где нет, конечно, рыб или других каких-либо опасных для них врагов, самки водомеров весной откладывают на стекла аквариума удлиненные грязно-белые яички, из которых вскоре выходят личинки, также с аппетитом поедающие эту тлю и потому даже чрезвычайно быстро растущие.

Для развития своего яички водомеров требуют прикрытия водой, а потому, если стекла, на которых они будут отложены, окажутся вне воды, то уровень ее необходимо тотчас же поднять.

Личинки эти живут в аквариуме очень хорошо и только гибнут иногда во время линьки, когда их нежное тело представляет для многих водных обитателей лакомый кусок.

Достать этого клопа можно повсюду: во всяком болоте, всяком пруду и даже, как мы выше сказали, во всякой лесной луже. Но поймать его довольно хитро, так как он столь быстро двигается, что, прежде чем наметишься на него сеткой, он уже будет от вас в нескольких шагах. Я его ловил обыкновенно весной в лужах. Здесь его ловить легче, да и числом он больше. Кроме того, здесь ловить его можно не сеткой, а просто стеклянной банкой, что также удобнее. Я, по крайней мере, ловил его так, и не бывало случая, чтобы не возвращался без нескольких экземпляров.

Велия. — Velia currens Fabr.

Второй часто встречающийся на водной поверхности бегун это — велия.

От предыдущего отличается выпуклыми, сетчатыми глазами, треугольной головой и отсутствием прибавочных глаз. Шейный щиток его снабжен двумя серебристо-волосистыми боковыми ямками, а сжатое брюшко поднято с боков кверху в виде оторочки. Самец от самки разнится более толстыми задними бедрами, вооруженными многочисленными зубцами.

Веселый бегун этот, как и водомер, быстро скользит по поверхности воды, но не гоняется за живой добычей, а, подобно большинству прибрежных обитателей, пользуется преимущественно остатками выброшенных на берег погибших в волнах насекомых. От зорких глаз его не укроется ни одно из них: несколько прыжков, и он уже возле своей жертвы, обхватывает ее своими передними лапами, вонзает в ее тело свой сосущий хоботок и высасывает ее, подобно тому как это делают пауки, до тех пор, пока от жертвы останется одна только оболочка. Впрочем, в случае голода клоп этот набрасывается иногда и на живую добычу, и бывают случаи, что, заметив летящее вблизи воды насекомое, вспрыгивает на него, сшибает его в воду и тут же, в то время как оно тонет, воспользовавшись его беспомощным состоянием, пожирает. Корсары эти, как настоящие мореходы, отлично умеют различать направление дуновения ветра и всегда держатся целыми шайками в то время, когда сильный ветер дует с берега. В такую погоду масса насекомых, сшибаемая ветром, гибнет в волнах, и для клопов наших наступает раздолье.

Велия встречается преимущественно в чистых прозрачных водах, особенно же в ручьях.

Прудовой бегун. — Limnobates stagnorum L.

Третий бегун по водной поверхности, менее крупный по росту и встречающийся преимущественно в прудах, болотах, вообще стоячих водах.

Прудовой бегун отличается утолщенной булавовидной головой, сильно выпуклыми полушарообразными глазами, более длинным, нежели голова, хоботом и одинаковой величины ногами. Рот его от 6 до 12 линий. Тело голое, черно-бурое; основание головы и шейный щиток ржаво-бурые, ноги желтовато-бурые.

Держится у берегов, преимущественно между растениями. Не менее хищник, как оба предыдущие. Питается так же, как и они, мелкими насекомыми, попадающими в воду.

Гладыш. — Notonecta glauca L.

Толстый, жирный, серо-зеленый водяной клоп, голова которого вооружена двумя чрезвычайно большими светло-коричневыми глазами. Тело его вальковатое, сверху крышеобразное, а снизу ромбоидальное, имеет вид лодки. Клоп этот замечателен длиной задней пары ног, служащих ему здоровенными веслами, с помощью которых он мгновенно переносится из одной части аквариума в другую и мелькает, как молния, то там, то сям. Но любопытнее всего самый способ его плавания, так как клоп этот плавает не на животе, подобно большей части других насекомых, а на спине.

Такое кажущееся на первый взгляд неудобным плавание для гладыша оказывается, наоборот, как нельзя более целесообразным, ибо, наметив себе жертву, он ныряет вглубь и затем, не делая ни малейшего движения, как выталкиваемая водой пробка, поднимается по прямой линии под несчастную, схватывает ее своими цепкими передними лапами и, впившись острым клювом, сосет, упивается ее кровью. Впрочем, бывают моменты, что, перевернувшись ловко, как клоун, он плывет и спиной кверху, но случаи эти крайне редки, и какая их причина — пока неизвестно.

Надкрылья гладыша коричневатые или зеленоватые, расположены в виде крыши и покрыты всегда слоем воздуха, от которого принимают под водой крайне оригинальный серебристый отлив. Сгребая тщательно этот воздух задними лапками со спины, гладыш соединяет его вроде маленькой ртутной капельки, которая служит для него провизией, как бы запасом дыхательного материала, которым он пользуется в том случае, когда не имеет больше возможности вдыхать воздух из атмосферы, выставляя брюшко на поверхность.

Брать насекомое это надо с крайней осторожностью, так как чуть его сильнее надавишь, как оно тотчас же дает о себе знать, прокалывая кожу своим острым клювом, вследствие чего на укушенном месте сейчас же чувствуется не менее сильная боль, как от укуса пчелы. К счастью, однако, воспаления от него не бывает.

В начале весны самки гладышей кладут свои светло-желтые, овальные яйца на нижнюю часть водяных растений или на дно, склеивая их рядами в кружок. Приблизительно через десять дней на свободном конце яйца показывается ярко-красная точка — просвечивающие глаза. Спустя 14 дней, еще в мае, выходят личинки, одинаковые с матерью по виду и образу жизни, но окрашенные в зеленовато-желтый цвет и без крыльев. До августа они линяют три раза и, наконец, получают очень короткие зачатки крыльев. С четвертым линянием насекомое достигает полного развития, но еще проходит некоторое время, пока оно окрасится и совершенно отвердеет; зимой оно скрывается в оцепенелом состоянии под илом.

Линька эта крайне интересна. Кожа сходит с них целиком, так что можно принять ее совсем за живое насекомое.

Гладыш весьма интересный обитатель аквариума, но его можно сажать не иначе, как в такой, где нет никаких других живых существ, так как будучи чрезвычайно прожорливым, он не только дурной товарищ для водяных насекомых, но также и для головастиков, тритонов и даже самих рыб.

Насколько опасен этот хищник для рыб, показывает следующее.

Один наблюдатель посадил несколько штук этих клопов в аквариум, где уже давно жили карасики, гольяны и другие мелкие рыбки, причем даже более опасался за их целость, нежели за целость рыб. На деле, однако, оказалось совершенно противное. Вскоре между рыбами оказалась необычайная смертность, и тем более необычайная, что неизвестно было, чему ее приписать, так как вода в аквариуме оставалась по-прежнему свежая, светлая, а растения шли даже лучше, чем прежде. К счастью, причина не замедлила открыться. Рассматривая несчастных, плавающих кверху брюшком гольянов, он заметил вдруг, как один из гладышей подплыл к совершенно живой рыбке, влез ей на голову и впился в нее своим хоботом. Рыбка, почувствовав на себе такого непрошеного гостя, старалась всячески от него отделаться, начала биться и билась до тех пор, пока ей не удалось его сбросить; но, отбившись, через несколько минут зашаталась, начала корчиться и, перевернувшись на бок, умерла. С этих пор он стал наблюдать за этим клопом внимательнее и был свидетелем еще нескольких нападений, имевших одни и те же результаты. Конечно, нет надобности добавлять, что он тотчас же поспешил избавиться от этих негодяев.

Интересное зрелище представляет еще гладыш, если его положить на сушу. Ловкий, проворный в воде, он становится на земле совершенно беспомощным и прыгает долгое время вправо, влево, не находя возможности упасть на живот, без чего никак не может взлететь.

Под Москвой гладышей можно достать почти во всяком болоте. Особенно же много я их встречал в болотистых лужах близ фабрики Иокиша в Михалкове и на нижних прудах в Петровском-Разумовском. В тех местах, где они водятся, их обычно такое изобилие, что ловить можно просто сачком или зачерпывая воду банкой. В продаже гладыши не попадаются.

Гребняк. — Corixa striata L.

К одному роду с гладышами относится еще другой часто встречающийся под Москвой водяной клоп — гребняк. Гребняк отличается от гладыша меньшим ростом, более широким, плоским телом, полосатыми надкрыльями, а также их расположением, так как они не сложены на спине в форме крыши, но лежат совершенно плоско. Цвет спины черный, а живота — желтый. Лапки густо-волосистые, передняя пара очень коротка и без когтей. Две последние нары почти одинаковой длины. Но главное отличие его от гладыша — это способ плавания. Гребняк не плавает на спине, а плавает на животе и собирает такое большое количество воздуха, что кажется под водой совершенно серебряным.

Следствием такого различия в способе плавания оба эти клопа и питаются различно: гладыш насекомыми, что падают на воду, а гребняк теми, что плавают в воде и ползают по дну, особенно же личинками двукрылых. В остальном нравы гребняка похожи на нравы гладыша, но только еще менее исследованы, в особенности же его кладка яиц.

Относительно последней известно только, что самка откладывает их ранней весной на растения, которые в это время начинают расти в глубине воды, как, напр., на водяном лютике (Ranunculus aquatilis), что яйца эти белые и имеют форму шарика с небольшой колючкой на конце. Каждое яичко откладывается отдельно; но нередко на одном и том же листе их можно встретить по десятку.

В остальном гребняк, как я сейчас сказал, очень интересный обитатель. Особенно любопытен его способ подниматься на поверхность на лежащих на дне обломках веточек и листьев. Какая может быть тому причина — не знаю, но как только гребняк поплавает немного по дну, так сейчас же садится на такую веточку и старается с ней подняться к поверхности. Если же у него на это не хватает сил, то ждет, пока на нее сядет другой гребняк, и тогда они уже вместе поднимаются. Бывают даже случаи, что, попробовав подняться вдвоем и не имея достаточно силы, они ждут третьего. Поднявшись таким образом до поверхности, они обыкновенно сидят на веточке некоторое время, но затем бросают ее и, отыскав новую, опять так же поднимаются. Всплывание это совершается очень быстро и, по-видимому, легко, так как ветка всплывает со своими пассажирами, как какая пробка. Но кто кого поднимает — это вопрос.

Гребняк отличается замечательной способностью издавать звуки, и притом не так, как Acilius sulcatus — на суше, а под водой. Особенность эта была впервые замечена еще в 1847 году английским естествоиспытателем Болом, который рассказывает, между прочим, что насекомое это, находясь под водой даже на глубине 21/2 дюймов, издавало столь громкие звуки, что они слышны были в соседней комнате и в то время, когда дверь в нее была затворена. Звуки походят на трескотню кузнечика.

За последнее время исследованием аппарата, производящего эти звуки, занимался проф. Ландуа и нашел, что аппарат этот имеют только самчики, а у самочек (брюшко у них шире и не так заострено, как у самцов) он находится еще только в зачаточном состоянии. Аппарат этот заключается в ряде зубчиков, укрепленных на ступнях передних ног, проводя которыми по второму, снабженному поперечными полосками, членику сосательного хребта и получает самец этот дребезжащий звук. Сила этого звука значительно увеличивается верхней частью первого грудного членика, который, сильно выдаваясь над шеей, служит как бы резонатором.

Коромысло. — Aeschna grandis L.

Говоря об интересных для аквариума насекомых, нельзя также не упомянуть о тех из них, которые живут в воде только в недоразвитом состоянии, т. е. в виде личинки. Из таких прежде всего надо сказать о коромысле — самой крупной из наших стрекоз. Стрекоза эта несет свои яички в воде, помещая на дно или же прикрепляя к растению, из них через некоторое время выходит личинка, живущая в воде около года. Личинка эта ужасно уродлива, мало уродлива — даже страшна. С толстым туловищем, большими глазами, громадной головой, скрывающей под собой особый хватательный орган, имеющий вид клешни с двумя острыми крючками, сидит личинка эта в иле и выжидает, чтобы приблизилось какое-нибудь слабое насекомое. Тогда быстро, как молния, вытягивает она свой клешнеобразный орган, схватывает им свою жертву и, впившись в нее своими когтями, приближает к своим ужасным челюстям и, разрывая на части, с жадностью пожирает. Пожрав добычу, она снова зарывается наполовину в ил или же прячется под листьями и выжидает там новую жертву. Открыто преследовать свою добычу она не в состоянии, так как слишком для этого тяжела и неподвижна. А если иногда и ловит добычу на ходу, то движется тогда потихоньку, крадучись, как кошка, когда подкарауливает птичку, и потом вдруг, в то время, когда добыча менее всего предполагает себя в опасности, вытягивает лапу и схватывает. Удаче этого способа охоты много способствует еще и ее подходящая под цвет окружающей зелени и камней зелено-серая окраска. Благодаря ей она становится для своих жертв совершенно незаметной. Личинки эти так жадны и прожорливы, что пожирают все: мелких рыбок, моллюсков, насекомых, а в случае голода не щадят даже и себе подобных.

Другой, не менее оригинальной чертой этой личинки служит ее способ дыхания. Набрав в свой желудок, снабженный множеством дыхательных трубочек, воды, она держит ее в себе до тех пор, пока из нее не будет поглощен весь воздух; когда же весь запас последнего истощится, выталкивает ее из себя, и притом с такой силой, что от толчка сама меняет место. То же самое бывает с ней, если дотронуться до нее в то время, когда она ползет по дну. Мгновенно она тогда сгибается, вода, заключающаяся в желудке, выкидывается назад, а сама личинка, подобно пушке, отбрасываемой в обратную сторону от выстрела, подбрасывается вперед.

Этот способ выбрасывания воды служит ей иногда, в случае опасности, также и способом передвижения и изображает в таком случае как бы ее скачку галопом или в карьер. Само набирание воды в желудок совершается довольно быстро, так как для этого личинке стоит только расширить находящиеся на конце желудка лопасти. Этот способ передвижения может служить прекрасным пояснением подобного же передвижения морских каракатиц.

Не менее интересен переход этого насекомого из водяного в воздушное. Когда наступает эта важная эпоха перерождения, личинка вылезает из воды, взбирается на вершину какого-нибудь выходящего из воды растения и, вцепившись крепко в него лапками, становится вниз головой. Событие это совершается обыкновенно в один из самых жарких, ярких солнечных дней. Палящее солнце своими жгучими лучами высушивает оболочку личинки, оболочка эта трескается, и из нее, как из отвратительного гнилого савана, вылезает совершенно развитое насекомое с блестящими глазами и кружевными крылышками. Но насекомое пока еще не совсем окрепло: все части его тела еще крайне нежны, мягки, а крылышки еще смяты, как какое-нибудь газовое платьице, только сейчас вынутое из чемодана. Для того чтобы оно вполне окрепло, надо опять-таки содействие благодетельных лучей. И вот солнце греет, сушит нежные покровы. Тело наполняется воздухом, крылышки раскрываются, распрямляются — и стрекоза в полном своем блеске улетает.

Особенно интересные наблюдения над превращением коромысла были произведены одним заграничным любителем. Около половины октября любитель этот поймал пару личинок коромысла и посадил их в банку из-под варенья, всю растительность которой составляла плавающая ряска. Вода в банке менялась через каждые три-четыре дня, что, по его словам, личинкам весьма нравилось и поддерживало их бодрость. Пищей им служили живые мухи, которых он бросал в воду. Мух давал он сначала в обилии, вследствие чего обе личинки и жили в мире, но как только он стал давать их меньше (иногда не более одной в неделю), то более крупная и сильная напала на более слабую и пожрала ее.

С наступлением холодов банку с оставшейся личинкой он поставил на лежанку, и, как только вода нагревалась, личинка ложилась на дно и, казалось, старалась впитать в себя благодатную теплоту. Чем выше поднималась температура воды, тем и личинка становилась подвижнее и веселее; особенно же, по-видимому, она хорошо себя чувствовала, когда вода доходила до +25° по Р. и выше. Когда же ночью температура воды опять спадала, то и личинка, наоборот, делалась снова неподвижной и сидела, уцепившись за воткнутую в дно палочку.

За отсутствием мух теперь пищей ей служили мучные черви, причем она не иначе их ела, как если их двигали перед ней, привязав за ниточку, которую то поднимали, то опускали в воде. Если же червей бросали просто на дно, то они быстро умирали и она до них уже не дотрагивалась. Но даже и двигающихся таким образом червей она не всегда ела; бывали дни, когда, несмотря на все старания, она не обращала на них никакого внимания; в другие же, наоборот, нападала на них с остервенением. Все зависело от степени ее голода. А потому, чтобы убедиться в том, станет она есть или нет, любитель впоследствии стал прибегать к такого рода маневру, который ему почти безошибочно показывал степень аппетита. Он пускал, прежде чем начать кормить личинку, червя ползать перед банкой, и притом в таком месте, откуда бы личинка могла его видеть, и если личинка начинала при этом двигать своей хватательной лапкой и готовилась как бы напасть, то начинал кормление; если же нет, то оставлял до следующего дня. Способ этот, как я сейчас сказал, оказывался почти всегда верным.

Так жила личинка до декабря, а в конце этого месяца переменила кожу; потом, в начале апреля, достигла роста 5 см, и около половины перестала совсем есть, видимо чувствуя себя не совсем хорошо. Видно было, что она готовится к превращению, и предположение это вскоре вполне оправдалось. 22 апреля голова и спина личинки стали зеленеть, а 24 апреля личинка уже выползла по вышеупомянутой, воткнутой в дно палке из воды. Здесь оставалась она неподвижно около 31/2 часов, после чего кожа на спине лопнула, и прелестное коромысло стало постепенно вылезать из своей мрачной оболочки. На вылезание это потребовалось не менее 15 минут. Но теперь еще насекомое не вполне окрасилось и сформировалось; цвета его были еще слишком бледны, а крылья коротки: их длина еще не превышала 12 мм. Но вот прошло 10 минут, и они начали удлиняться, через следующие пять минут окраска глаз сделалась темнее, равно как и окраска всего тела. Через 1 ч 10 минут крылья достигли полной своей величины, т. е. 52 мм, но еще были мягки; на отвердение их потребовалось 20 минут, затем началась окраска отдельных частей, и, наконец, после 2 ч 40 м превращения, коромысло взлетело. Любитель, чтобы нагляднее представить все это превращение и время, потребное на него, составил следующую табличку, которая, заметим между прочим, может служить нам прекрасным образцом того, как надо наблюдать за этим явлением.

Личинка до начала превращения просидела на воздухе 31/2 часа.

Через 15 минут: коромысло выползло из оболочки.

Через 25 минут: начали расти крылья.

Через 30 минут: начали окрашиваться глаза, лоб и тело.

Через 40 минут: крылья вполне выросли, но еще были мягки.

Через 1 час: крылья отвердели.

Через 2 часа 25 минут: ноги вполне окрасились.

Через 2 часа 35 минут: тело вполне окрасилось.

Через 2 часа 40 минут: окончилось все превращение.

Таким образом, с той минуты, как личинка покинула воду, и до той минуты, пока она вполне превратилась, прошло 6 ч 10 м.

Достать этих личинок можно почти во всяком болоте, во всякой большой лесной луже.

Сажать этих курьезных созданий лучше всего в отдельный аквариум, так как в общем с другими крупными насекомыми или рыбами или их самих поедят, или они всех истребят. Лучшим кормом для них летом служат земляные черви, моллюски и личинки мелких водяных насекомых, живые мухи, комары, а зимой, если только удастся их сохранить,— кусочки мяса. Сырое мясо надо прикреплять им на кончике деревянной палочки, которую пускать плавать по воде. По прошествии нескольких дней личинки приучаются к такого рода кормежке и ожидают ее, подплывая к палочке. Пищу схватывают лапой-маской и поспешно уносят ее вглубь, где и поедают.

Очень любопытно кормление их земляными червями. Завидев двигающегося червя, личинки с жадностью бросаются на него и разрывают на кусочки. Потом каждая удаляется в облюбованный ею уголок, какая на растения, какая на дно, и доканчивает там свой обед.

Кормить их надо хорошо, так как в случае голодовки более сильные нападают на более слабых и калечат, и пожирают их.

Летом личинки обладают всегда хорошим аппетитом и перестают есть только перед превращением в стрекозу. В это время они начинают держаться ближе к поверхности, а часов за десять вылезают из воды и взбираются на какой-нибудь выходящий из нее стебель или лист растения. Вот почему надо всегда в их аквариуме сажать болотные растения, которых бы стебли находились вне воды, или же втыкать в грунт аквариума какую-нибудь веточку, колышек, но опять-таки, чтобы конец его был выше поверхности.

Вода в аквариуме у них должна быть непроточная, стоячая, а грунт илистый, тинистый. Кроме того, в таком аквариуме должно быть посажено по возможности больше болотных растений.

Стрекоза. — Calopteryx virgo L.

Calopteryx virgo называют прелестную, с чудными, темно-синими, как бы кружевными крыльями и зеленовато-синим, точно стальным, тонким брюшком стрекозу. Ростом она значительно меньше сейчас описанного нами коромысла и тоньше и стройнее телом, а потому и личинка ее также значительно разнится от предыдущей.

Особенно интересна кладка яиц этими стрекозами, так как во все время ее самец не покидает ни на минуту самки и совершает все перелеты, сидя у нее на спине. Зибольд, наблюдавший этот процесс, рассказывает, между прочим, следующее: когда самец спустится на стебель камыша (Scirpus lacustris), то самка, находящаяся за ним, немедленно сгибает свое брюшко дугообразно и вдавливает свой саблеобразный яйцеклад в верхнюю кожицу стебля. Сделав это, она сползает немного по камышу и кладет опять яички, затем спускается еще ниже, опять кладет яички и т. д. до основания стебля растения, причем все время самец не отходит от нее ни на минуту. Уложив яички на одном стебле, оба слетают и переносятся на другой стебель, где продолжают то же самое.

Стебель, истыканный таким образом, представляет ряд бело-желтых пятнышек. Почти в каждое из пятнышек или ранок положено по одному продолговатому бледно-желтому яйцу. Иногда, впрочем, яйца и не бывает. Это случается чаще всего в подводной части стебля, куда, несмотря на то, что самцу и самке приходится погружаться в воду совершенно, стрекозы эти тем не менее кладут яички. Спускаясь до основания стебля, они нередко остаются здесь под водой до получаса и, только окончив вполне кладку, выходят наружу и улетают. Нередко также случается, что на одном и том же камыше, на котором уже сидела одна парочка, отправляется в глубину другая и именно по той же самой стороне. В этом случае они расходятся таким образом, что верхняя парочка направляется в противоположную сторону и затем каждая без всяких затруднений оканчивает свое дело.

При приближении наблюдателя стрекозы эти обыкновенно сейчас же прекращают работу, но в воде их можно тревожить, как хотите, они только плотнее и плотнее будут прижиматься к стеблю. Вышедшие из подводных яичек личинки сейчас же расползаются по растениям, а из надводных — спешат по стеблю поскорее добраться до воды.

Личинки эти, как показывает рисунок (рис. 8.18), очень длинные, с помещенными на хвосте в виде пластинок жабрами, при помощи которых они дышат. От личинок Aeschna они значительно разнятся не только большей худобой тела, но также меньшим размером головы и большей длиной ног. Что касается до хищности, то в ней они нисколько им не уступают и только, как более слабые, не в состоянии истребить такого количества своих сотоварищей; но скрытая под головой хватательная лапа их так же ловко схватывает добычу и так же быстро препровождает ее во всесокрушающие челюсти.

В аквариуме личинки эти живут прекрасно, только не следует содержать их вместе с предыдущими личинками, ибо — как более слабые — они становятся всегда их жертвами. Достать их можно в ручьях с водной растительностью. Они никогда почти не плавают, а держатся большей частью неподвижно или среди растительности, или под камнями. Под Москвой я встречал их в обилии в болотцах близ Листвян.

Речная нимфа, маленькая стрекоза. — Agrion puella L.

Совершенно схожая по форме тела с предыдущей, только несколько меньше ростом и цвет крыльев ее не синий, а коричневый и совсем прозрачный; затем, грудь ее голубая, а брюшко более тонкое, голубовато-зеленоватое с чередующимися черными поперечными перехватами.

Что касается до личинки, то она изображена на рис. 8.17, 1 и 2. От личинки Calopteryx, кроме формы, еще отличается гораздо меньшим ростом и более бледным желтоватым цветом окраски.

Нравами сходна во всем с С. virgo, и я привожу только потому ее описание, что она чаще встречается, и притом в гораздо большем количестве, чем предыдущая.

Плоскобрюхое коромысло. — Libellula depressa L.

Крылья совершенно прозрачные с темным пятном близ вершины и желтым пятном при основании. Брюшко желто-бурое с желтыми пятнами на краях или полосками голубого цвета у самчиков.

Личинки этого коромысла имеют крайне оригинальный вид, настолько разнящийся от формы тела совершенного насекомого, что тот, кто его не знает, никогда не догадается, чтобы они ему принадлежали. Тело их совершенно сплющенное (рис. 8.20), сжатое, короткое, сверху волосистое и покрытое таким слоем грязи, что их иногда трудно бывает отличить от цвета самого дна; снизу тело бледнее, серовато-зеленое и не покрытое волосками.

Под головой скрыта также хватательная лапа, которая значительно разнится от лапы предыдущих видов, так как походит на шлем, расщепленный сверху и обхватывающий голову личинки. Особенно же странный вид придает эта лапа, или маска, как ее называют, личинке перед тем, как ей превратиться в совершенное насекомое. Благодаря ей личинка эта походит теперь, скорее, на какую-то карликовую птицу (рис. 8.19, 5), нежели на будущее коромысло.

Личинки эти могут оставаться подолгу вне воды. Бывали случаи, что они жили на суше по нескольку дней.

Относительно нравов замечу, что они походят на нравы личинок Aeschna grandis; но личинка эта особенно бывает опасна для икры и молоди рыбы, так как беспощадно ее истребляет.

Помещая эту личинку в аквариум, необходимо на дне на слой песка наложить слой ила, в котором она и будет проходить все превращения.

Достать этих курьезных личинок можно во всех мелководных болотистых лужах, особенно же с илистым или глинистым дном.

Яички свои плоскобрюхое коромысло откладывает на мелях прямо в ил. Они собраны по 12—20 штук вместе и образуют желтоватую кучку.

Такие кучки часто висят у откладывающих их самочек на конце брюшка. Сняв осторожно подобный комочек у пойманной самочки иглой или палочкой, его следует положить в банку с жидким илом и поставить на солнечное место. Личинки выводятся не всегда, но часто.

Метла, ручейник. — Phryganea striata L. Phr. flavicornis L.

Личинка этого насекомого замечательна постройкой особых для своего тела чехольчиков (рис. 8.23), делаемых ею то из крупных зерен гравия, то из мелких раковинок (причем обитатели этих раковин бывают часто еще живы), то из ловко скрепленных кусочков дерева, то, наконец, просто из полусгнивших, но столь плотно связанных листьев, что они имеют вид надутого воздухом пузыря. Связующим веществом во всех этих случаях является паутина, вырабатываемая у этих личинок особым прядильным органом, выводящее отверстие которого находится у них на нижней губе. Чехольчики свои личинка делает с целью защитить свое мягкое нежное тело (в случае опасности она влезает в него даже совсем с головой), а так как, сверх того, личинка эта не может плавать, а только ползает по дну, то для нее необходимо, чтобы тело с чехольчиком было ни чересчур легко, ни чересчур тяжело — словом, чтобы удельный вес его подходил к единице. Вот почему личинка ручейника, строя свой домик, редко делает его из одного материала, а обыкновенно подбавляет кусочки, по-видимому, совершенно ненужные: к дереву — камушков, к камушкам — дерево, смотря по тому, нужно ли сделать его более легким или более тяжелым.

Личинка эта имеет вид небольшой, зеленоватой, более темной спереди гусеницы. На первом брюшном кольце она имеет 5 бородавок, двигающихся вверх и вниз и выделяющих из себя жидкость, а на всех других кольцах два пучка мясистых нитей, поднимающихся в виде хохолков и служащих для дыхания.

Так как самое интересное для любителя в жизни ручейников — это постройка чехлов или трубочек, то, поймав такую личинку в сделанном ею уже чехольчике, надо постараться прежде всего выгнать ее из этого жилища. А для этого с ней поступают следующим образом.

Берут иголку или булавку и тупым концом осторожно давят ею в чехольчик, но давят непременно со стороны хвоста насекомого, так как в противном случае вместо того, чтобы вылезти, оно будет только съеживаться. Тогда выведенная из терпения личинка начинает мало-помалу выдвигаться из чехла и вылезает наконец совсем оттуда. Этим временем обыкновенно пользуются и прячут покинутый чехол (если оставить его, то, опомнившись, она тотчас же опять в него влезет).

Оставленная без покрова и почувствовав себя совсем беззащитной, личинка начинает в ужасе искать всюду свой чехол и, не найдя его, немедленно принимается за постройку нового жилища. Материал, из которого будет оно построено, для личинки большей частью совсем безразличен и зависит, скорее, от случайности, от того, какой найдет под руками. Возьмем, к примеру, что ей удобнее построить чехол из гравия, тогда она поступает так:

Прогулявшись по дну и найдя удобное для себя местечко, личинка берет две или три крупных песчинки и связывает их над собой в виде дуги с помощью выделяемых ею шелковистых нитей. Затем помещает над ними и прикрепляет следующую песчинку, к этой песчинке еще песчинку и т. д. до тех пор, пока весь чехол не будет окончен, стараясь при этом, не покидая его, непременно в нем двигаться и вращаться. Такая постройка продолжается обыкновенно часов 6—7, смотря по материалу и легкости его добывания, и совершается постоянно по направлению от хвоста к голове, которая остается у личинки всегда снаружи, исключая время ее превращения или минут угрожающей ей опасности.

В случае, если желательно, чтобы личинка построила домик из дерева, надо обратить особенное внимание на следующее обстоятельство. Если пустить ее голой в стакан с водой, где плавают разные легкие тела, пригодные для постройки деревянного домика, то она по целым часам будет плавать под ними, не трогая их, но если набросать в стакан кусочки старых трубочек, щепки и другие растительные частицы, пропитанные водой, которые идут на дно, то она тотчас же садится на самый длинный кусочек, отделяет частички стружек или листочков, прикрепляет их сзади, почти отвесно, к бокам выбранного ею основного кусочка и прикладывает к ним другие кусочки до тех пор, пока не образуется круг, а вместе с ним и начало оболочки, которая, постепенно все увеличиваясь, не достигнет величины самой личинки. Только тогда, когда снаружи все замкнуто как следует, внутренность трубочки выстилается нежной шелковистой тканью.

Но вот наступает время превращения, личинка прикрепляет свой домик к камню или подводному растению (рис. 8.22), втягивает голову в чехол, заделывает оба конца или шелковистыми нитями наподобие решетки или сита, или же если она строит чехол из гравия, то крупными плоскими песчинками и остается в таком положении в продолжение долгого времени. А так как отверстия в этих решетках то и дело загрязняются, то куколке приходится заботиться постоянно об их прочистке, что она и делает при помощи имеющихся у нее на обоих концах тела щетинок. Она непрерывно, несколько изгибая тело, ударяет ими и тем прогоняет воду сквозь свой чехол.

Образовавшаяся куколка имеет желтовато-белый цвет, на спине жаберные нити, а на кончике тела две мясистые шишечки. На маленькой голове находятся большие черные глаза, спереди род клюва и над ним пучок волос. Клюв этот образован двумя перекрещивающимися крючками, которые, по всей вероятности, служат орудиями для разламывания решетки. Когда наступает время выхода, личинка, перервав нити отверстия или отодвинув камушек, вылезает из чехла и начинает плавать по воде на спине до тех пор, пока не отыщет сухого, удобного для превращения местечка. Тут она переворачивается, расправляет свои члены и надувается, как пузырь: кожа на спине лопается, и крылатое насекомое, покинув, как саван, свою старую оболочку, вылетает наружу. Чтобы помочь ей, если она находится, напр., в аквариуме, лучше всего ее вынуть из воды и поместить на сушу.

Личинки эти водятся во всех светлых ручейках и чистых болотистых лужах, в особенности же в таких, где грунт песчаный. Достать их лучше всего, если водить по дну сачком, сделанным из марли или другой какой-либо прозрачной материи. Чаще всего встречаются личинки, делающие себе чехлы из листьев. Личинки эти иногда не сидят даже на дне, а плавают близ поверхности среди рясок и других плавучих водяных растений, так что для ловли их не надо бывает сачка. Таких личинок особенно много я встречал в быстром ручье, вытекающем из Марфинского пруда и впадающем или, лучше сказать, образующем собой в Останкине речку Каменку. Личинки в раковинах попадаются часто в заливчиках речки Сетуни, возле самого берега в растениях Iris и др.; личинки в деревянных чехольчиках — в прудах, личинки в чехлах из песчинок — также в прудах (особенно возле каменной плотины — Серебряные пруды), на дне, нижних частях растений, в спутавшихся корнях, под листьями нимфей и т. п. Лучшее время для собирания их — апрель, май.

Вполне развившееся насекомое ручейника, принадлежа к отряду сетчатокрылых, вследствие покрывающих его крылья волосков и чешуек имеет вид серо-желтой мохнатой моли или ночной бабочки (рис. 8.21), в особенности когда в спокойном состоянии крылья у него сложены крышечкой. Насекомое это летает очень мало и держится больше ручьев. Днем скрывается под листьями кустарников, на стенах и стволах деревьев, а вечером летает над ручьями, и притом иногда в таком громадном числе, что носится целыми тучами. Поймать такую моль лучше всего вечером на свету, который привлекает ее с не меньшей силой, как и вообще всех ночных насекомых.

Личинок ручейников можно также выводить, что крайне интересно для любителя, и прямо из яичек, посадив только таких сетчатокрылых в аквариум, прикрытый большим колпаком из редкой кисеи или марли. Посаженные сюда насекомые вскоре спариваются и несут в августе покрытые студенистой массой яички, которые, падая в воду, разбухают и прилепляются к подводным камням или же прикрепляются к листьям водяных растений. Яички ручейника так прозрачны, что с первого же дня в них бывает заметен маленький безногий червячок — личинка, которая сначала выходит из яичка, а затем и из окружающей его студенистой массы, в которой обыкновенно остается несколько дней перед тем, как выйти совсем наружу. В это время личинки имеют вид маленьких черненьких ниточек, тотчас же начинают ползать и озабочиваться построением для своего тела домика.

Воспитание этих личинок в аквариуме не представляет никаких затруднений, так как они крайне неразборчивы и едят все. Но лучше всего они развиваются, если раскармливать их в воде загнивающими листьями, особенно ивовыми, и менять в аквариуме как можно чаще воду, так как в испорченной воде они немедленно умирают.

Взрослые личинки едят листья целиком, начиная грызть с какого-нибудь бока, а маленькие только одну лишь мягкую часть — паренхиму листа, оставляя все нервы и все жесткое нетронутым. Кроме того, они охотно также питаются мягкими частями и других водных насекомых и даже собственных собратьев, потерявших как-нибудь случайно свой чехол. Последнее, по всей вероятности, даже служит одной из причин, почему они начинают так рано заботиться о нем.

В дополнение сказанного об этом чехле нужно прибавить, что хотя для всех ручейников и безразлично, из чего его строить, однако каждый из видов питает некоторое пристрастие к какому-нибудь особому материалу или выкладывает его каким-нибудь особенным излюбленным способом. Так, ручейник Limnophilus rhombicus (рис. 8.24), самый крупный из видов, делает его хотя и из дерева, как многие другие ручейники, но располагает кусочки дерева поперек; другие располагают их вдоль, третьи, наконец, в форме спирали. Phryganea flavicornis, строя чехлы из всех материалов, предпочитает всему маленькие раковины мелких кружанок с живыми в них обитателями. Про нее сказал Реомюр, что видеть такую личинку, одетую в такое одеяние, так же странно, как если бы видеть дикаря, который вместо того, чтобы прикрыться беличьими шкурками, сшил бы себе одежду из живых белок. За подробностями этих интересных построек отсылаем любителей к крайне интересной книге Picte: Recherches pour servir a l’histoire et a l’anatomie des Phryganides.

Вода в аквариуме, предназначенном для личинок ручейников, должна быть как можно мельче, так как в глубокой они быстро мрут, и должна освежаться или воздуходувным аппаратом, или же постоянно меняться.

Комар. — Culex pipiens L.

К одним из любопытных обитателей аквариума принадлежит также и наш комар или, лучше сказать, его личинка.

Чтобы наблюдать развитие этой личинки, а также не менее интересную кладку яичек самого комара, лучше всего поступать следующим образом.

Наловив по возможности больше комаров, пустить их на аквариум, прикрыв его предварительно только колпаком из тонкой частой кисеи или даже марли. Тогда комары, найдя воду, сырость — все нужное, не заставят себя долго ждать и не пройдет, быть может, дня, как начнут класть яички. Кладка эта крайне оригинальна. Они не просто мечут яички в воду, но, усевшись на выдающейся из воды травинке и скрестив задние ноги, спускают их осторожно вдоль последних. Спуская яички, комар старается держать их по возможности в вертикальном положении (яички эти имеют форму бутылочек) и прикладывает одно к другому, так что вскоре они образуют массу достаточно плотную, чтобы плавать по воде,— словом, нечто вроде небольшого плота или плавающего сота. День-два спустя из яичек выходят маленькие серенькие червячки-личинки, которые не живут, как родители их, на воздухе, а в воде и покидают ее не раньше, как после полного превращения своего в комара.

Личинки эти имеют тело довольно тонкое, удлиненное, расширяющееся от хвоста к голове. Они очень пугливы и при малейшем движении воды скачками расплываются во все стороны; при этом, так как у них нет ног, то органами их передвижения служат короткие пушистые волоски на сегментах тела, а также целый ряд подвижных ресничек, окружающих конец хвоста. Последние отчасти составляют для личинки также проводники воздуха в дыхательные органы, хотя главным проводником его служит большая трубка, прикрепленная к предпоследнему сегменту, отверстие которой, вследствие этого, личинка старается держать постоянно вне воды. По этой же причине личинки, вероятно, также и плавают на поверхности воды, опускаясь на дно только в случае или испуга, или холода.

Питаются эти личинки преимущественно частицами гниющих растений и способствуют даже очищению воды, вследствие, чего им, конечно, привольнее и лучше жить не в чистой, проточной воде, а в воде, содержащей по возможности больше гнилостных веществ,— словом, в болотной или стоячей.

Для своего питания они часто опускаются вниз — на дно и, взмучивая усиками в образовавшемся накоплении грязи и ила эти частицы, схватывают их ртом.

В этом состоянии личинки остаются очень недолго — не более 2 или 3 недель, в продолжении которых меняют три или четыре раза свою оболочку. Сначала просто сбрасывая кожу, как старое платье, и нисколько не изменяясь в форме, а после четвертого принимая совершенно новую форму. Тело их тогда укорачивается, как-то закругляется, завертывается, как завиток раковины, голова касается хвоста и принимает форму крупной чечевицы с двумя рожками наверху, служащими органами дыхания и заменяющими собой теперь дыхательную трубку, бывшую прежде у личинки на хвосте. Превратившись в куколку, комар уже не ест, не пьет и только тяжело плавает близ поверхности, стараясь держать голову кверху, но, не будучи в состоянии постоянно сохранять ее в равновесии, то и дело перекувыркивается. Старания его принять прежнее положение тела крайне забавны.

В состоянии куколки комар остается не более 8 или 10 дней, а затем приготовляется к переходу в совершенное насекомое. Переход этот, это превращение водяного жителя в воздушного, необычайно интересен и нельзя надивиться той ловкости, тем чудесам равновесия, к которым приходится прибегать этому маленькому насекомому, чтобы остаться целым и невредимым после этого столь опасного для него шага…

Взгляните, напр., на эту куколку, всплывающую на поверхность и лежащую почти неподвижно — все показывает в ней, что она готовится покинуть свое сырое обиталище. Действительно, вскоре она начинает пухнуть, кожа лопается на спине и на свет появляется светло-зеленая спинка комара.

Потихоньку, потихоньку освобождается он из своей оболочки: мало-помалу вытаскивает из нее сначала грудь, потом голову с двумя бахромистыми пушистыми усиками… Но вот наступает самая критическая минута, когда нарождающееся насекомое находится, так сказать, между жизнью и смертью. Ибо насекомое, погибшее бы неминуемо за минуту перед тем, если бы его вынули из воды, теперь ничего так не боится, ничего так не страшится, как этой же самой стихии: если оно только упадет в нее, если только дотронется до нее — всему конец. Одного дуновения ветерка, одного неловкого движения достаточно, чтобы его потопить.

И вот начинаешь невольно страдать, томиться за него, начинаешь заинтересовываться насекомым, которого бы в другое время безжалостно раздавил. Вскоре комар стоит, подобно мачте среди легкого челна, раскачиваемого бурным ветром, так что только дивишься, как он может сохранить подобное неустойчивое равновесие, тем более что его еще влажные крылышки плотно прилегают к нему и не дают ему возможности ими воспользоваться. Но вот он освобождает, наконец, свое тело от чехла, расправляет свои крылышки и улетает. С этой минуты он уже перестает быть вашим другом и ищет только случая, как бы, насосаться вашей кровью. Впрочем, кусает только дражайшая половина комара, между тем как комар отличается совершенной безвредностью. От самки он отличается пушистыми усиками (смотри рис. 8.25 справа вверху).

Позабавившись комаром летом, интересно было бы сохранить его, а в особенности самку его, зимой, чтобы видеть, каким образом сохраняется комариный род, т. е. продолжает ли самка жить зимой, сохраняется ли он в виде яичек или вышедшие из яичек личинки окукливаются и проводят зиму в виде куколки — вопрос, который никем до сих пор еще не был решен и который, как мне кажется, может доставить некоторый интерес для наблюдений любителя аквариума.

Укажем еще на любопытную способность комаров различать цвета. Оказывается, что степень привлекательности разных красок для комаров далеко не одинакова. Санитарный совет американской армии напечатал недавно об интересном влиянии красок на комаров даже целый доклад. Для выяснения этого влияния выкрасили ящики в различные цвета и тщательно отметили число привлеченных комаров. Синий создал рекорд с 108 комарами; затем следовал коричневый и темно-красный. Белый прельстил только двух, а желтый, кажется, просто отталкивал их.

Практическим следствием этих изысканий оказалось то, что американские войска, расположенные в местностях, где свирепствуют комары, а с ними и лихорадки, сняли свои синие мундиры и облеклись в желтые.

Анофелес, малярийный комар. — Anopheles maculipennis

Малярийный комар, являющийся носителем страшной человеческой болезни — малярии, встречается у нас, к счастью, не так часто, как сейчас описанный обыкновенный, и притом лишь в известное время лета.

Комар этот очень походит на обыкновенного, но имеет на крылышках черные пятнышки. Однако наиболее характерным отличием является поза самочек: самки нашего комара сидят, опустив брюшко книзу (рис. 8.27), а самка малярийного — подняв его кверху. Признак этот тем более важен, что опасность представляют только самки, так как самцы малярийного комара, как и нашего, не кусаются, а малярия передается укусом.

Самки эти начинают летать только с наступлением сумерек, а днем укрываются обыкновенно в гуще листвы и вылетают оттуда, только если будут чем-нибудь потревожены.

Самки анофелес, так называют научно малярийного комара, откладывают около 100 яиц, причем образованный ими плотик имеет совсем иную форму, нежели плотик, образованный из яичек обыкновенного комара. Разницу эту лучше всего можно видеть на прилагаемом рисунке (рис. 8.26).

Яйца эти всегда откладываются в лужи и болотца с богатой водной растительностью и стоячей водой. Личинки выходят из яиц недели через 4 — вообще требуют на свое развитие гораздо большее время, чем личинки простого комара, и потому появление малярийных комаров бывает большей частью не раньше второй половины июля.

Вышедшие личинки также значительно разнятся от личинок как формой своих дыхательных трубочек, так и принимаемой ими позой в воде. У личинок обычного комара трубка эта длиннее, и потому они висят у поверхности телом вниз, а у малярийного — короче, и потому тело его личинок лежит всегда на поверхности совсем горизонтально (рис. 8.28). Вследствие этого личинка последнего может помещаться в самой мелкой воде, напр., на блюдце, как это видно на рисунке (рис. 8.29), а личинка обыкновенного комара требует некоторой глубины.

Личинки эти отличаются и по цвету: личинка обычного, как всем известно, скромная — серенькая, а малярийного красивая — бледно- или темно-зеленая.

Формой своих куколок комары отличаются не особенно: только куколка малярийного отливает всегда перламутром.

Очень любопытно наблюдать, как кормятся личинки анофелес. По бокам рта у них находятся два вращающихся щупальца, образующих верхнюю губу. И вот, когда личинки в поисках корма приводят их в движение, то образуются два круговых течения, два круговорота, которые пригоняют ко рту мелкие части, плавающие на поверхности воды. Эти частицы, по мере приближения ко рту, сортируются, причем чересчур крупные, не подходящие по своему размеру, сильным толчком головы отбрасываются в сторону. Чтобы яснее видеть это любопытное движение, следует поверхность воды посыпать слегка каким-нибудь цветным порошком.

Во время такого питания рот личинки всегда повернут на спинную сторону, а когда работа его прекращена — опускается опять вниз и остается в таком положении все время покоя.

Испуганная чем-нибудь личинка, извиваясь, погружается в воду, но почти тотчас всплывает опять на поверхность. Вот почему, если желательно добыть этих личинок в болоте или луже — нужно водить сачком не в глубине, а близ самой поверхности и как можно ближе к берегу, так как они очень любят прислоняться ко всякого рода плавающим или выдающимся на поверхности предметам.

Личинки малярийного комара в аквариуме живут прекрасно и проделывают в нем все превращения. Во избежание опасного укуса вылетающих из них комаров аквариум следует держать всегда прикрытым или стеклом, или марлей.

Страшным их врагом являются вышеописанные нами жуки Hydrous caraboides, которые едят их с удовольствием.

Коретра. — Corethra plumicornis Fabr.

Без сомнения, каждому из любителей приходилось видеть в воде, взятой из реки или болота, совершенно прозрачное, как из стекла животное, которого то и дело как бы передергивает. Это интересное создание — личинка комара, носящая научное название коретра. Она так прозрачна, как самая чистая вода: все органы, находящиеся в ней, и все движения их видны даже простым глазом, а если ее положить под микроскоп, то она представит одно из интереснейших зрелищ в мире. «Если, войдя на фабрику,— говорит Иегер, в молотовую, работа организма, созданного руками человека, заставляет нас проникнуться изумлением и поражает наши чувства, то, смотря в микроскоп на работу жизни этой личинки, смотря, как бьется ее спинной сосуд, как двигаются клапаны, прогоняется кровь, теснятся и сдавливаются кровяные клеточки, подобно тому, как сплющивается железо под ударами молота; как все движется и играет, как растягиваются и поднимаются клеточки, сокращаются и вытягиваются мускулы, как изгибаются и извиваются внутренности. —смотря на все это, нельзя не согласиться, что громаднейшие деяния рук человеческих менее достойны удивления и менее поражают нас, чем работа жизни в этом незначительном, крошечном творении. Здесь мы разом видим все, что в других животных удается изучить только после многолетних исследований, безустанных наблюдений и трудных опытов, здесь разом открывается перед нашими глазами весь механизм организма животного».

Описываемая личинка имеет вид какой-то пустой, беловатой кожицы, оболочки как бы вылетевшего уже комара с двумя крючками вверху и маленькими черными глазками. Все, что вас выводит из заблуждения, что это не оболочка, а живое существо, так это порывистые, судорожные движения, которые она время от времени проделывает. Ее как бы передергивает, и она так извивается в воде, как иногда висящие на паутине червяки. Движения эти она производит при малейшем стуке и шуме, к которому, надо сказать, она необычайно чувствительна. Причиной этой чувствительности служат покрывающие ее тело мельчайшие волоски, при основании которых находится крупная, чувствительная нервная клеточка. При малейшем сотрясении воды волоски эти приходят в колебание, передают его нервной клеточке, а эта последняя уже сообщает его и самому животному.

Подобно рыбам, коретра имеет для поднятия и опускания своего тела плавательный пузырь. Пузырей этих у нее две пары: одна из них лежит непосредственно сзади головы, а другая — на третьем от глаза членике тела. Пузыри изогнуты в виде дуг и содержат в себе газы, выделяемые, как и у рыб, организмом. Движется же она боковыми ударами тела, которым сильно помогает состоящий из целого пучка висящих вниз волосков хвостовый плавник. Ударяя им, как рыба хвостом, она сообщает телу сильный толчок.

Жизнь ее представляет постоянный хищнический набег, причем она нападает на свою добычу не открыто, а исподтишка. По целым часам лежит она неподвижно в горизонтальном положении и кажется как бы неживым или каким-то призрачным существом, но между тем зоркие глаза ее, а еще больше сейчас упомянутые реснички, извещают ее обо всем, что вокруг нее делается, и лишь только приблизится к ней осторожно какая-нибудь мелкая личинка, дафния или циклоп, как находящиеся на голове коретры крючки быстро схватывают эту добычу и еще быстрее препровождают ее в рот.

Попав, однако, сюда, добыча не идет дальше. Она остается здесь и разлагается с помощью выделений слюнной железы, извлекающих из нее питательные вещества. Затем вещества эти переносятся в желудок, а оставшееся твердое вещество скелета извергается обратно через то же отверстие, через которое вошло, т. е. через рот. Любопытная личинка эта дышит через кожу, а потому, находясь в глубоком сосуде, никогда не поднимается к поверхности, чтобы подышать воздухом. По этой же причине она встречается нередко на глубине больших водоемов.

Для рыбьей икры и только что выклюнувшейся молоди эта личинка является чрезвычайно опасной, так как поедает и ту и другую; но, с другой стороны, для больших рыб, а отчасти для молодой рыбешки может служить хорошим кормом, заменяя собой мотыля.

Личинка эта превращается в не менее оригинальную, чем она сама, куколку, у которой на голове находятся два ушковидных придатка, а брюшко оканчивается имеющим вид плавника органом передвижения. Куколка эта держится близ поверхности воды и опускается глубже, только если ее потревожат. Комар вылетает из нее через 12 дней и имеет 6 мм величины, длинные, тонкие ноги и очень пушистые усики (Е). Грудь его темно-серого цвета с белыми полосками по бокам, а ноги светло-желтого.

Несомые самкой этого комара яички имеют цилиндрическую форму (рис. 8.30, В) и образуют имеющую форму кружка (А) студенистую массу, которая не плавает, как у обыкновенного комара, на поверхности, а прикреплена под водой к камню или другому предмету.

Помещенные в небольшой сосуд со стоячей водой и водорослями, интересные личинки эти могут прожить целую зиму.

Достать этих личинок под Москвой можно почти круглое лето во всех болотах, но особенно много их встречается весной, вскоре по стаянии снега, в прудах близ кирпичных заводов, за Калужской заставой (не доезжая Воробьевых гор).

Мотыль. — Chironomus plumosus L. Tendipes Thummi

Еще другая крайне любопытная личинка комара. Личинка эта, носящая название мотыля, известна всем любителям аквариума как лучший корм для рыб, а всем рыболовам — как превосходная насадка. Личинка эта имеет превосходный карминно-красный, рубиновый цвет и наполнена вся кровью, содержащей в себе гемоглобин. Тело ее не толще спички и состоит из 12 колец. Она выбирает своим местообитанием постоянно ил, грязь, где змееобразно извивается и из которого делает себе трубку, в которой живет. На поверхность воды она всплывает лишь изредка, да и не имеет в этом особенной надобности, так как дышит жабрами.

Личинки эти имеют своим родителем длинноногого, с перистыми усиками комара — Chironomus plumosus, который в известное время, преимущественно же в начале или середине мая, целыми тучами вылетает из этих личинок и покрывает сплошными массами берега и прибрежную растительность. Величина его от 5 до 6 линий. Грудь зеленовато-серая с желто-бурыми полосками, а брюшко с черными кольцами. Комара этого легко отличить от других, так как во время покоя, выдвинув вперед свои длинные ноги, он то и дело ими подергивает, почему и получил даже по-немецки название дергуна (Zuckmucke). Комар этот совершенно безвреден и никогда не кусается.

Около же середины мая самка этого комара откладывает свои яйца наподобие цепочки и мечет их в стоячие воды, преимущественно с грязным, илистым дном. Яички эти очень маленькие, удлиненные, эллипсоидальные, желто-коричневые. Наружная оболочка их прозрачная, тонкая, но очень твердая и трудно разрывающаяся. Яички эти самка пускает или прямо плавать по воле, или прикрепляет их к водяным растениям. Развитие их происходит в шесть дней, а на седьмой выходит уже наша личинка. Рост ее теперь еще очень мал (попадающийся около этого времени в продаже мелкий мотыль — уже личинка значительно выросшая), но он подвигается очень быстро, и уже в конце июня она достигает почти окончательной своей величины.

Личинка эта делает себе из грязи кокончик, в котором сидит, как в муфточке. Она прядет его, по-видимому, при помощи выделяемых ею нитей, которых хотя по тонкости их не заметно, но которые, как предполагал еще Реомюр, должны существовать, так как, строя этот кокон, она вертит головой совсем так, как все прядущие из шелковинок кокон гусеницы. Кокон по мере ее роста увеличивается.

В таком положении погрузившись в ил, личинка эта живет до весны, а весной, т. е. около мая, происходит ее превращение в куколку, и наступает тот момент ее вылета, который служит причиной того, что нигде в это время нельзя бывает достать мотыля.

Помещенная в аквариум, личинка эта живет долго только в том случае, если грунт будет илистый и слой воды, покрывающий этот ил, будет не выше вершка; в противном же случае быстро превращается в куколку и вылетает. Впрочем, быстрому превращению, быть может, способствует также и температура воды. Вылет этот в аквариуме совершается во всякое время года, и, но всей вероятности, многим из любителей аквариума нередко приходилось удивляться, что у них иногда среди зимы появлялись вдруг комары. Комары эти были не что иное, как вылетевший из личинок Chironomus plumosus.

Под Москвой достать мотыля можно почти во всех прудах и грязных ручьях, но непременно с илистым грунтом. В других же местностях России он встречается не везде, но и там, где его нет, его нетрудно развести. Стоит лишь бросить горсть его в пруд, а вылетевший из него комар не замедлит положить свои яички, и если только грунт илистый и условия для его жизни и развития подходящи, то существование его обеспечено. Подробности об этом разведении будут помещены дальше.

Львинка. — Stratiomys chamaeleon L.

Львинка, одна из самых нарядных наших мух, встречается очень часто на полях, лесных луговинах, богатых цветами из зонтичных растений.

Голова ее толстая, ярко-зеленая, сетчатые глаза соприкасаются на темени. Грудной щиток, вооруженный на заднем округленном углу копьеобразным щитом, и брюшко — желтые с черными разводами.

Муха эта сама по себе не представляет для любителя аквариума никакого интереса, но любопытна ее личинка, живущая в воде и имеющая вид буровато-серого, как бы из шагрени сделанного удлиненного зонтичного чехла со звездочкой из красивых ресничных волосков (рис. 250). Звездочка эта находится у конца противоположного голове и служит оригинальным органом, собирающим наружный воздух для дыхания личинки.

Изогнувшись в форме букв С или S и направив голову вниз, а хвостовой конец вверх, личинки эти извиваются в воде змеей или же держатся близ водной поверхности, расправив на ней свою волосистую звездочку. Опускаясь вглубь, они обыкновенно складывают волоски этой звездочки в форму шара и, замкнув в него захваченный снаружи серебристый пузырек воздуха, уносят его с собой про запас для дыхания.

Саммердам утверждает, что в случае утраты этого пузырька личинки могут выдавить из себя такой же пузырек воздуха и что без помощи его они будто бы не в состоянии подняться опять к поверхности. Но, по новейшим наблюдениям, этого выдавливания из себя воздуха у личинок этих никогда не было замечено, равно как никто никогда не видел, чтобы личинкам этим представлялось какое-либо затруднение без воздуха подняться к поверхности. Обыкновенно же, извиваясь быстро вверх и вниз, они очень легко достигают поверхности.

Голова у этой личинки черная, роговая, снабжена двумя простыми глазами и имеет спереди род клюва, а возле него пару подвижных челюстей и зазубренные, находящиеся в постоянном движении реснитчатые органы, при помощи которых приводит воду во вращательное движение и таким образом пригоняет в рот питательные вещества. Но кроме того, этим клювом и этими органами, ползая в иле, личинка цепляется еще за дно, так что напоминает собой несколько попугая, который употребляет свой клюв как третью ногу. Личинки эти линяют несколько раз, причем выбираются из своего чехла сквозь отверстие, лопающееся на пятом кольце кожи. Чехол же по выходе из него ими поедается.

Достигнув полного роста, личинка превращается в куколку, которая с виду на нее совершенно похожа, только как бы сморщена и спереди несколько угловата, а волосистая звездочка торчит уже в виде только хохолка. При этом куколка совсем неподвижна, так что ее легко можно принять за мертвую или даже просто за оставшийся от вышедшего из нее насекомого чехол.

В куколке этой тело будущего насекомого очень сжато и занимает всего треть, но остальное пространство наполнено лишь воздухом, так что если в это время сделать разрез ее, то вы увидите, что четыре последних брюшных кольца и первое кольцо, равно как и голова куколки, совершенно пусты, а телом занято только небольшое пространство. Тем не менее тело это уже вполне сформировано и в нем легко можно отличить все части тела будущей мухи.

Держать этих личинок нужно в неглубокой воде (вершка два-три, не глубже), наблюдая только, чтобы она была постоянно на одном и том же уровне. Что касается до корма, то они большей частью сами находят его себе, питаясь мелкими ракообразными и даже просто образующимся на дне осадком от растительных организмов.

Кроме того, Рёзель рассказывает, что он очень успешно кормил их мукой, которую пускал по поверхности воды, и белым хлебом. В мелком аквариуме для личинок надо пускать также плавать по поверхности ряску или ричию, так как когда наступает время превращения их в куколку, то они осторожно вскарабкиваются на плавающую зелень и лежат здесь в полусухом и полусыром месте, пока не превратятся в муху. Выход этой последней из куколки бывает крайне интересен. Слабая, вся раздутая, со слипшимися еще крыльями, бредет она потихоньку по воде, добираясь до края аквариума, вползает на него, но, не будучи в состоянии еще твердо держаться, валится через него и падает на стол или на подставку. Но проходит несколько минут, опухлость тела опадает, крылья расправляются и насекомое весело взлетает на воздух.

Дальнейшее существование мухи для любителя, конечно, не представляет особенного интереса, но любопытна кладка ею яиц, которая происходит также вблизи воды или, лучше сказать, прямо над водою. Выбрав над неглубокой водой, преимущественно над болотистой лужей или близ ее края, тростник, муха эта садится на нижнюю сторону его листа и приклеивает к нему свои яички. Яички эти собраны в какой-то войлочный комочек и имеют вид зеленовато-серых зернышек цилиндрической формы, стоящих плотно одно возле другого в косоотвесном положении и соединяемых друг с другом какой-то зеленоватой слизью. Число их доходит до 800.

Личинки выходят из яичек обыкновенно дней через 8, и если взять такой листок и поместить его под очень неглубокой водой, изобразив нечто вроде болота, то можно легко получить личинок, которые проживут некоторую часть лета, а может быть, даже (этого я не пробовал) и часть зимы. Во всяком случае, в окукленном состоянии их, как говорят, возможно сохранить до весны, ибо часто находят в это время личинок, забившихся на земле между камнями.

Так, Ташенберг рассказывает, что он нашел вдали от берега, под одним из камней, таких личинок 12 апреля и когда, принеся домой, поместил их на довольно сухую землю, то они сейчас же в нее углубились, а 14 мая из них уже вылетела первая муха.

Личинок этих можно найти почти во всех болотных лужах, но только нужно искать не позже июня, так как позднее они встречаются уже преимущественно в форме неподвижной куколки. Кроме того, искать их надо всегда на берегу под неплотно лежащими камнями. Под Москвой я встречал их часто в болотистых лужах по дороге из Листвян в Пушкино.

Поденка. — Ephemera vulgata L.

Поденка — небольшое, с легкими, как бы газовыми, крыльями прямокрылое, вся жизнь которого, как показывает само его название, ограничивается одним только днем. Появляясь вечерней зарей в виде совершенного насекомого, поденки, не принимая никакой пищи, так как для этого у них нет даже и рта, тотчас же совершают свой свадебный полет, несут яички и к следующему утру уже умирают. Легкие, как сильфиды, мошки эти знакомы почти всякому живущему вблизи рек или вообще водных пространств любителю, так как, собираясь по вечерам в кучи, целыми столбами толкутся над прогуливающимся по берегу или даже в саду и, забиваясь ему в рот и нос, неотвязчиво следуют за ним всюду, куда бы он ни пошел.

Тело поденки тонкое, удлиненное, покрытое необыкновенно нежной кожей, оканчивается тремя длинными хвостовыми щетинками. Глаза выпуклые, крупные, занимающие у самца почти всю голову, а у самки немного меньше. Кроме этих глаз у нее есть еще три прибавочных глазка, из которых нижний находится почти в зачаточном состоянии. Щупальца очень короткие, крылья треугольные, легкие, прозрачные, темные, с бурой средней полоской.

Трахейные жабры ее снабжены приспособлением для приема воздуха из воды, в котором находится для его хранения особая сеть сосудов. Кроме обычных кислорода и азота в них поступает еще и углекислота, так что, следовательно, в них должна быть смесь всех этих трех газов.

Такая поденка-самка, носясь над водой кладет желтые клубки, из которых каждый содержит в себе до 350 яичек и которые, напитавшись водой, опускаются на дно. Вот из этих-то яичек и выходит интересная для нас личинка, интересная прежде всего уже потому, что для полного превращения своего в совершенное насекомое требует от 2 до 3 лет и таким образом является во все время крайне любопытным обитателем аквариума. Интересная личинка эта имеет вид как бы крошечного, карликового речного рака (Ast. fluviatilis). На каждой стороне брюшка ее находятся по 6 жаберных пучков, или кисточек. Кпереди голова ее оканчивается двумя остриями, имеет усики, покрытые волосками, и длинные, серповидно загнутые кверху челюсти. Ноги гладкие, однокоготные, бедра и голени передних ног сильно утолщены, как бы приспособлены к копанию.

Нравы этой личинки почти совсем еще не исследованы и потому представляют для любителя весьма благодарный для исследования материал. Известно только, что личинки эти предпочитают рекам ручьи и строят себе в песчаном берегу этих последних жилища. Жилища их состоят из горизонтальных трубок, имеющих около 2 дюймов длины, расположенных большей частью по две, одна над другой, в форме U и делящихся узкой перегородкой. Перегородка эта имеет на заднем конце отверстие, так что выползающая личинка не имеет надобности переворачиваться и может выйти через соседнюю трубку, обойдя лишь вокруг перегородки. Стенки этих трубок весьма хрупки и то и дело разрушаются или действием воды, или даже движением самого их обитателя. Жилища эти личинки поденок выкапывают при помощи своих крепких челюстей и передних лап.

Помещенные в аквариуме, где нет ни глинистой, ни песчаной почвы, наиболее мелкие из этих личинок держатся преимущественно на дне; крупные же поднимаются по стеклу кверху и сидят на корнях рясок. Сидя, они то и дело почесывают себе лапками бока, что особенно хорошо бывает видно, если они сидят на стекле. Три находящиеся у них на хвосте щетинки крайне чувствительны: они как бы ими видят. Ибо стоит только приблизиться к ним врагу или вообще какому-нибудь даже другому животному, как благодаря им личинка моментально его чувствует.

Пищей личинкам поденок служат преимущественно разные органические остатки и мелкие насекомые.

Прожив в виде личинки более года и переменив несколько раз кожу, причем, конечно, каждый раз личинка приближается все более и более к форме совершенного насекомого, она превращается в куколку, из которой вскоре и вылетает на воздух. Но тут совершается с новым насекомым нечто особенное, нечто такое, чего не встречается ни у одного другого насекомого в природе. Пробыв в таком виде около часа или двух, оно еще раз сбрасывает с себя кожу, и притом даже с крыльев. Превращение этого не вполне совершенного насекомого (subimago) в совершенное — imago совершается при следующих обстоятельствах. От сильных потуг всего животного к голове и груди тонкая кожа на спине натягивается и наконец лопается. Затем кожица эта оттягивается все более и более назад, внутри ее появляется грудь и просовывается голова. Тогда из футляра этого выдвигаются крылья и передние ноги животного. Затем насекомое как бы покоится несколько секунд, отдыхает, потом, собравшись с силой, вытаскивает из оболочки брюшко и щетинки с задними ногами, чистит передними ногами голову и усики и, наконец, взвившись, исчезает из глаз наблюдателя. Футляр же остается таким, как будто в нем осталось насекомое.

Личинок поденок всегда массами можно встретить во всех болотистых лужах. Под Москвой я их встречал много в Листвянах, в болотцах по дороге в Пушкино и в Останкине по дороге к Алексеевскому.

Кроме обыкновенной поденки Ephemera vulgata встречаются еще часто в тех же болотах личинки родственных с Ephemera видов Palingenia horaria, той молочно-белой с прозрачными крыльями поденки, которая целыми тучами в половине августа слетается на свет стоящих близ рек фонарей, и Cloё diptera — двухкрылой, как бы со стеклянными крыльями поденки. Личинки этих Cloё себе не строят трубок и все время держатся на дне. До превращения своего в совершенное насекомое, они меняют кожу раз двадцать. Их нравы еще менее исследованы, нежели нравы Е. vulgata. Наконец, интересны еще личинки Cloeopsis (рис. 8.35), отличающиеся способностью постоянно плавать, чему им особенно помогают служащие как бы веслами три хвостовых щетинки.

Веснянка, двухвостая весенняя муха. — Perla bicaudata L.

К числу интересных личинок надо отнести еще и личинку поденки — весенней мухи. Взрослое это сетчатокрылое имеет тело удлиненное, плоское, широкую голову и два больших, расположенных по бокам сетчатых глаза. Спина спереди буро-желтая с двумя темными пятнами, а посередине темно-полосатая; голова—красно-желтая; все остальное тело — буро-желтое. Крылья одинаковой длины, светло-зелено-бурые. На хвосте находятся две щетинки.

Весенние мухи большей частью сидят с плоскосложенными крыльями на деревьях и прибрежных кустах и летают весьма вяло и то больше под вечер. Они неохотно летят, если их даже и потревожить, и обыкновенно только пробегают некоторое пространство. Вся жизнь их ограничивается обыкновенно лишь несколькими днями, но в состоянии личинок они живут год, если не более. Эти последние выводятся из яичек, которых самки взрослого насекомого носят сначала приклеенными под брюшком, а затем, летая над водой, спускают комочками в воду. Личинки эти походят во многом на взрослое насекомое и главным образом не имеют только крыльев. Для того чтобы они могли легче грести, ноги их снабжены длинными ресничными волосками, но они плавают мало и большей частью ходят по дну, волоча свой живот по илу; прячутся под камни, за листья и стебли водяных растений или же, прицепившись к камню, раскачиваются телом, что они делают, вероятно, для того, чтобы привести находящиеся у них на груди жаберные пучки, при помощи которых дышат, в большее соприкосновение с кислородом воды. По этой же причине они, вероятно, предпочитают сильно текучие воды стоячим и особенно любят держаться вблизи падающей и разбивающейся о камни воды. Личинки эти очень хищны и преследуют немилосердно личинок других видов поденок, которых, как более сильные, и пожирают. На добычу нападают, скрываясь в иле.

В форме личинки они проживают, как мы уже выше сказали, более года, во время которого переменяют несколько раз кожу. Затем, весной превращаются в куколку, которая отличается только крыловыми придатками и продолжает двигаться, как и личинка. Но вот наступает время превращения. Куколка вылезает из воды и ждет, чтобы воздух осушил старую, облегающую ее тело оболочку. Тогда последняя лопается и сквозь разрыв на спине появляется новое насекомое.

Личинки эти в аквариуме живут очень хорошо, но любят частую перемену воды. Подробные биологические наблюдения были бы очень интересны, так как нравы их почти совсем не исследованы.

Под Москвой двухвостая весенняя муха попадается в быстрой речке Лихоборке во Владыкине.

Вислокрылка. — Sialis lutaria L.

Вислокрылка принадлежит также к роду веснянок, отличается приплюснутой головой, шеевидно удлиненной сзади и снабженной парой длинных нитевидных усиков. Крылья прозрачны и покрыты толстыми черными жилками. Цвет их черно-бурый. Остальное ясно видно на прилагаемом рисунке.

Насекомое это держится близ стоячих и текучих вод, сидя на поднимающихся над водой растениях и кустарниках. Чаще всего его можно встретить в мае или июне. Около этого же времени самка этого насекомого кладет на надводных растениях или на других близко от воды находящихся предметах яйца рядами в кучки, числом около 600 штук в каждой. Яйца эти бурые, стоят отвесно на округленной поверхности валика и оканчиваются кверху клювовидным придатком. Личинки выходят через эти придатки и стараются как можно скорее добраться до воды. Они походят несколько на личинок поденки, только тело их несколько тоньше, прозрачное и состоит из большого числа колец, из которых каждое снабжено по бокам парой пучкообразных жабер. Тело заканчивается трубкообразным удлинением с кисточкой из шести волос. Кисточка эта, равно как и пучкообразные жабры, имеет не только значение органов дыхания, но также способствует и передвижению личинки. Рост ее достигает 11 мм, а цвет — буроватый с более темными разводами.

Извиваясь змееобразно, эта личинка быстро движется по дну аквариума и зорко следит за добычей, состоящей преимущественно из более мелких личинок, напр. личинок поденки. Челюсти ее чрезвычайно крепки, и мне неоднократно приходилось видеть, как, поймав даже крупнее себя насекомое, она начинала его, еще совсем живое, постепенно поедать, не выпуская ни на минуту из челюстей.

Достигнув полного развития, личинки выбираются из воды, закапываются в сырой песок берега и здесь окукливаются. В состоянии куколки они остаются не более двух недель, а затем вылетают и становятся опять воздушными насекомыми.

Биологических наблюдений над этой личинкой еще почти совсем не сделано, так что было бы весьма интересно ими заняться обстоятельнее.

Достать этих личинок можно почти во всех мелких болотах и болотных лужах, зачерпывая наугад стеклянной банкой воду со дна. Такого рода зачерпывание вообще весьма интересно, так как почти каждый раз знакомит с какой-нибудь новой формой личинок или же с какой-нибудь новой стадией известной уже личинки.

Ильница, крыска. — Eristalis tenax L.

Крыска — личинка ильной мухи (Er. tenax), принадлежит к числу интереснейших, хотя и не совсем изящных, обитателей аквариума. Название свое получила от цилиндрической формы тела с длинным хвостом, напоминающей собой, действительно, несколько крысу или мышь, чему отчасти также способствует и грязно-серый цвет ее. Личинка эта замечательна необычайной прозрачностью своего тела, сквозь тонкие наружные покровы которого просвечивают все ее внутренности. Движение этих последних крайне любопытно, но действует на многих нервных лиц очень неприятно и даже возбуждает некоторого рода отвращение.

Когда я получил в первый раз такую личинку, то движение ее внутренностей меня крайне заинтересовало, но тем не менее я долгое время не мог смотреть на нее без отвращения. Местом ее обитания служит грязь подле хлевов, близ водосточных труб — грязные кадки для воды из-под капели, запущенные небольшие пруды, но она живет отлично и в аквариуме с чистой водой, лишь бы вода эта не переменялась и не была глубже 11/2 вершка. В такой мелкий аквариум, дно которого состоит из непромытого песка или, лучше, из вышеупомянутой грязи, кладут какие-нибудь корни или плавучие растения. Личинка, уцепившись за эти последние, держится обыкновенно близ поверхности, выставив из воды кончик своей дыхательной трубки (своего хвоста), с помощью которой она вдыхает в себя наружный воздух.

Но трубка эта может очень сильно вытягиваться. Реомюр, подбавляя постепенно воду, добился того, что они вытягивали ее до 15 см, т. е. удлиняли почти что в 3 раза; далее, однако, уже вытягивать не могли и начинали лезть по стенке.

Чем личинка эта питается на воле — этого я никак не мог заметить, но, вернее всего, или гниющими частями растений, или мелкими ракообразными, в аквариуме же она ест белый хлеб. Такие крыски жили у меня в небольшой баночке с несколькими обломками водяных растений и массой мелких дафний около двух месяцев, в продолжение которых желудок их во все время дня и ночи работал как в какой механической мастерской, хотя они ели очень мало.

Величина этих личинок доходит до 1/2 вершка и больше. Передний конец их тела несколько втянут в виде складки и снабжен двумя роговыми крючочками, а брюшко покрыто рядами щетинок, при помощи которых личинка и совершает свои передвижения по стеклам аквариума и на сухих местах, что бывает обыкновенно в эпоху окукливания.

Превращение личинки в куколку совершается ранней весной. Куколка имеет вид красновато-коричневого бочонка. В состоянии куколки крыска остается дней 12—14, а затем из нее вылетает очень изящная муха (рис. 8.38), совсем не похожая на то грязное существо, в виде которого мы с ней познакомились. Муха эта несколько походит на трутня, за которого, особенно вследствие сходства ее жужжания, ее часто и принимают. Она весело летает с цветка на цветок и пробирается к грязным водам, где мы ее нашли, не раньше, как когда наступит время кладки яичек. Количество последних доходит до 200. Личинки в первые дни так сильно увеличиваются в росте, что вес их в два дня увеличивается в несколько раз.

Крыску можно найти во всех грязных стоячих лужах и даже садовых кадках с грязной водой. Я получал ее массами из прудов близ Хамовнических казарм.

Сверлящий червячок. — Hudrellia mutata

Без сомнения, многим из любителей аквариума приходилось видеть на листе телореза и горошицы (Potamogeton), а иногда и в подводных частях стеблей и листьев других водяных растений заключенного под тонкой, прозрачной кожицей поверхности листа или стеблей какого-то бьющегося маленького красноватого червячка (рис. 8.39). Червячок этот не что иное, как личинка мухи, носящей научное название Hydrellia mutata.

Если мы будем рассматривать эту личинку в микроскоп, то увидим, что она состоит из 10—11 колец и не имеет ног. Передвигается же по листу и образует даже род ходов при помощи особого сверлильного крючка (рис. 8.40), помещающегося у нее близ рта, а также и постоянных извиваний тела и многочисленных покрывающих ее щетинок.

Продолбив до конца лист, личинка часто перебирается по внутреннему стеблю на другой и начинает также сверлить и его.

Достигнув полного своего развития, на что требуется 6—8 недель, личинка превращается в куколку, из которой дней через 15 вылезает маленькая муха.

Куколка эта встречается там же, где живут и личинки, т. е. внутри таких пробуравленных ходов в листьях телореза.

В покинутой, совершенным по выходе из куколки, насекомым оболочке находятся всегда остатки того сверлильного органа, который теперь становится уже ненужным и которого взрослое насекомое не имеет.

Вышедшая из куколки муха имеет от 2 до 3 мм длины и только пару крыльев. Вторая же заменена у нее колбообразными придатками. Цвет тела темно-коричневый, а голова снизу темно-красная.

Нередко вместо мухи из куколки вылетает оса из отр. Braconidae — это паразит, который развился из яичка, положенного матерью этой осы в куколку и съевший ее хозяина. Интересно, что, вылетая из куколки, оса эта захватывает с собой приставший к ее телу пузырек воздуха, который подбрасывает ее на поверхность воды, как какой плавательный пузырь, и оса оказывается совсем сухой. Личинки бабочек

Парапоникс. — Paraponyx stratiotata L.

Нередко в аквариуме, особенно осенью, когда в него попадают растения, взятые прямо из рек, прудов и болот, замечается довольно оригинальное явление: на дне валяются разбросанные там и сям, как бы срезанные чем-то острым, кусочки листьев и веток водяных растений, причем некоторые из них еще связаны даже с тем растением, от которого срезаны, тонкой, как волос, паутинкой.

Разыскивая причину этого странного явления, внимательный наблюдатель не замедлит найти на одном из наиболее обгрызанных растений небольшого, но очень мохнатого, зеленоватого червячка (рис. 8.41), сидящего в составленном из таких же свеженарезанных и кое-как между собой связанных паутиной растительных обломков чехлике. Владелец этого чехлика есть не кто иной, как гусеница небольшой, похожей на моль бабочки Paraponyx stratiotata L.

Это она-то так усердно режет водяные растения, особенно же телорез, почему и получила свое название (stratiotata), и строит из них частью свой чехлик, а частью употребляет их на еду, так как эти растения составляют главную ее пищу.

Гусеница эта для водных растений крайне вредна и, будучи не замечена вовремя, что легко может случиться, так как она как раз подходит под цвет того растения, на котором сидит, и, сверх того, покрыта массой волосков, придающих ей вид чего-то растительного, быстро кроит все приходящиеся ей по вкусу растения и превращает их в скором времени в какие-то огрызки.

Попав в аквариум среди лета, личинка эта в нем прекрасно приживается, проводит бодро всю зиму и превращается в серую невзрачную бабочку не ранее июня. Однако как превращение это происходит и при каких условиях — об этом пока еще почти ничего не известно, и решение этого вопроса должно явиться интересным предметом для наблюдения в аквариуме.

Еще более, однако, интересным фактом в жизни этого насекомого является обстоятельство, что дышащая трахейными жабрами гусеница эта, при превращении своем в куколку, продолжая оставаться под водой, начинает уже дышать, как и долженствующее выйти из нее совершенное насекомое,— дыхательными трубочками. Откуда же в таком случае, спрашивается, достает она необходимый для своего дыхания атмосферный воздух? Относительно этого существует пока тоже лишь одно предположение, что она получает его так же, как и куколки всем известных отливающих всеми цветами радуги жучков Donacia, которые, вгрызаясь в стебель растения и плотно закупорив паутиной сделанное ими со стороны воды в нем отверстие, дышат воздухом, проходящим по воздушным каналам внутри растения. Однако действительно ли это так, это тоже вопрос, который опять-таки придется разрешить в аквариуме.

Нимфула. — Hydrocampa (Nymphula) nymphaeata

Другим интересным обитателем аквариума служит гусеница также сумеречной бабочки, но только значительно более красивой Hydrocampa nymphaeata L.

Бабочку эту можно встретить чаще всего осенью, в августе или сентябре, когда, летая по берегам прудов и озер, она откладывает свои яички на горошицу (Potamogeton) и кувшинки (Nymphea), листья которых служат главным питательным веществом для ее личинок. Яички свои она откладывает большей частью на нижней стороне этих листьев, располагая их плотно одно возле другого, подобно камням на мостовой. Число их бывает от 40 до 100.

Вышедшие из них крошечные гусеницы въедаются сначала в толщу питающих их листьев, а потом выкраивают из них кусочки и делают себе, как и гусеницы Paraponyx, род покрышки или чехла, которого разрозненные части связывают выделяемой ими паутиной. И вот, облачившись в такой костюм, гусеницы переползают с листка на листок, по мере того как его съедают. Через месяц, т. е. в конце сентября или октября, смотря по тому, когда они вывелись из яичек, они начинают линять и, падая, наконец, поздней осенью вместе с несущим их умирающим листом на дно, погружаются в спячку, в которой и проводят всю зиму. Так бывает, конечно, в природе, а что стало бы с ними, если бы их это время подержать в аквариуме,— опять-таки неизвестно и требует наблюдений. Все это время, прибавим, гусеницы дышат кожей.

Но вот наступает весна, и, пробудившись от долгого сна, они снова принимаются линять, причем в мае или июне вдруг изменяют свой способ дыхания и, вместо того чтобы дышать кожей, как до сих пор, начинают дышать трахеями; а для того, чтобы иметь возможность дышать таким образом, делают себе из листьев плотный, в несколько раз больше себя, мешок и наполняют его откуда-то взятым воздухом.

Находясь в таком мешке и выставив из него лишь переднюю пару ног, гусеницы эти бодро ползают по дну и по растениям, причем выставившаяся в это время из мешка голова их всегда окутана, как какой-то вуалью, толстым слоем воздуха. Как и почему воздух этот так плотно держится на голове, а равно каким образом гусеница наполняет свой мешок воздухом и откуда она его берет — опять-таки вопросы, которые ждут своего разрешения от наблюдателей жизни этих насекомых в аквариуме. Неизвестно также, каким образом удается ей удалить из чехла воду и как она ухитряется возобновить уничтоженный дыханием кислород.

Превратившись в куколку, насекомое это продолжает оставаться в таком же наполненном воздухом мешке и только прикрывает его сверху, как войлоком, паутинообразными белыми нитями. Самый же кокон прикрепляет к стеблю растения или к черешку листа таким образом, чтобы стебель или черешок замыкали собой его отверстие.

А как же, спрашивается, выводится из куколки бабочка?

Об этом д-р Броше, бывший единственным, насколько нам известно, свидетелем этого оригинального выхода, рассказывает следующее.

"Однажды в начале сентября месяца,— говорит он,— рассматривая набранный мной в пруду материал, я увидел среди него куколку, которая тут же при мне треснула. Замечу кстати, что стенки куколки этого насекомого до того были прозрачны в момент выхода из них насекомого, что сквозь них отлично было видно не только цвет, но даже и разрисовку крыльев будущей бабочки.

Тогда я тотчас же положил ее в воду под стеклянную воронку горлышком кверху. Бабочка, нисколько не стесняясь водой, окончила свой выход из куколки и вылезла оттуда в воду, всплыв на поверхность, как какой буй.

Тело ее притом не было намочено, и она, как какой водомер, пошла спокойно по водяной поверхности, потом влезла на плавающую тут же пробку и оставалась на ней до тех пор, пока ее крылышки совсем не развернулись. Это длилось около 1/2 часа. Затем, расправив их хорошенько, она взмахнула ими и улетела.

Ацентропус. — Acentropus niveus Oliv.

Наконец, еще интереснее третья из бабочек, обитатель аквариума — бабочка из сем. пиралид — Acentropus niveus Oliv. (рис. 8.42 e, f).

Бабочка эта так же, как и предыдущая, встречается по берегам вод и откладывает свои яички на разных видах горошиц (Potamogeton crispus, P. pectinatus, P. lucens) и на роголистниках (Cepatophyllum), перистолистниках (Myriophyllum), и притом исключительно лишь на подводных их листьях. А потому вопрос, каким же образом это легкое, воздушное насекомое ухитрялось отложить свои яички под воду, составлял долгое время большую загадку и был лишь недавно разрешен благодаря усидчивым наблюдениям д-ра Целлера и Ритземы, которым удалось открыть довольно редкий факт, что у Acentropus niveus, как и у некоторых шелкопрядов и пядениц, имеется два рода самок: крылатые и бескрылые (или, лучше сказать, с зачатками крыльев) и что вот эти-то последние и живут прямо под водой,— факт еще более редкий и, быть может, даже единичный во всем отряде чешуекрылых.

Самки эти (рис. 8.42 g) сидят под водой, прицепившись крепко передними лапками к стеблю растений, и постоянно движут, по мнению Ритземы, зачатками своих крыльев, а по мнению Целлера — средней парой своих ног. Кто из них прав, должны решить, конечно, дальнейшие наблюдения. Но оба наблюдателя сходятся в одном, что движения эти столь быстры, что доходят до 150 колебаний в минуту.

Затем интересно также, что бабочка эта, как и выходящие из снесенных ею яичек гусеницы, дышит не жабрами, как это предполагалось прежде (последних у них совсем не оказалось), а стигмами, причем, однако, еще не установлено, дышит ли она, выставляя их наружу близ поверхности воды, или же прямо кожей.

Жизнь этих бабочек очень коротка. Так, по наблюдениям Целлера, вышедшие в 8 ч вечера из кокона самчики начинают быстро летать и носиться над водой, но на следующее утро имеют уже совершенно истомленный вид и вскоре умирают.

Не дольше живут и самочки, так как оплодотворение совершается в первую же ночь, причем, по словам Райте, нередко коварные эти создания увлекают самцов своих в глубь воды, где эти последние и гибнут жертвой своего увлечения. Насколько, однако, эта романическая подкладка верна — до сих пор еще не доказано.

Кладка яиц бабочками Acentropus niveus, как мы уже выше говорили, совершается под водой. Каждая бабочка откладывает около 150 яиц и употребляет на это одну ночь и половину дня. Яички раскладываются кучками (рис. 8.42 a).

Кладка яиц происходит у них два раза в год: ранней весной, из каковой кладки бабочки выходят уже в середине мая, и осенью, в конце августа или начале сентября. Вышедшие из яиц осенней кладки гусеницы въедаются в стебли горошицы (рис. 8.42 d), проводят в них зиму и вылетают в виде бабочек лишь следующей весной.

Все самки этих поколений — бескрылые. Но, кроме того, существуют еще бабочки, выходящие из коконов среди лета. Это запоздавшие в своем развитии гусеницы весенней кладки, и из них-то, как предполагает Ритзема, и получаются уже крылатые самочки. Но вообще это вопрос еще крайне темный и требующий еще многих тщательных наблюдений в аквариуме.

Из положенных бабочками яичек гусеницы выходят две недели спустя. Гусеницы эти, по наблюдениям Ритземы, ползают по кормящим их растениям лишь несколько дней, а затем часть их въедается в стебли этих растений, а другая или загибает верхушки их листьев, или же, вырвав из них овальный щиток (рис. 8.42 h) и прикрепив его паутиной к листу, устраивает себе род жилища, сидя в котором, как под навесом, объедает постепенно весь несущий его лист.

Необходимый для своего дыхания воздух личинки ацентропус находят под листовой пластинкой. Он выходит из выгрызенного места и состоит из чистого кислорода. Уползая куда-нибудь, личинки уносят с собой выгрызенный кусочек. По-видимому, он служит им такой же защитой спины, как у ручейников чехольчик.

Прирост этих личинок идет вначале крайне медленно, а потом все быстрее и быстрее, так что недель через 6—7 личинка достигает уже полного своего развития и начинает окукливаться.

Кокон делается из двух плотно связанных между собой паутинными нитями листьев, покрывается густой, в виде войлока, паутиной и помещается или внутри стебля, где куколка эта, по всей вероятности, дышит, подобно куколке Hydrocampa, или же на нижней стороне листьев. Цвет этих коконов всегда белый. Бабочка выходит из них через 3 недели по окуклении.

Что касается местонахождения всех описанных трех интересных видов бабочек, то Paraponyx stratiotata L. и Hydrocampa numphaeata L. встречаются под Москвой и вообще во всей Средней России, а область распространения рода Acentropus еще обширнее. Его можно встретить начиная от Або в Финляндии и до Саренты на Волге. Так что, следовательно, все эти три обитателя такие объекты, которых каждый любитель может найти почти что повсюду и произвести вышеуказанные интересные наблюдения.

Катаклиста. — Cataclysta lemnae

Еще очень интересные личинки бабочки, живущие, как это показывает ее видовое название lemnae, на рясках (Lemna).

Она строит себе чехольчик из нескольких связанных между собой чечевичек этого растения, а иногда делает себе оболочку и из каких-нибудь других растений. Чехольчик ее походит несколько на чехольчик фриганид.

Тело ее сероватое, а голова желтоватая. Как и личинка нимфулы, личинка эта не имеет трахей при рождении. Они появляются у нее только впоследствии.

Бабочка встречается с мая по сентябрь и откладывает свои яички всегда на чечевички ряски (Lemna).