Адской совѣтъ.
(Отрывокъ изъ Тассова Іерусалима.)
IV Пѣснь.
Межь тѣмъ, какъ Храбрые, весельемъ упоенны,
Спѣшили устроять орудія военны,
Свирѣпый оный врагъ[1] и Бога и людей
На нихъ остановилъ взоръ ярости своей;
Узрѣлъ — и пораженъ великихъ дѣлъ лучами,
Затрясся, заскрыпѣлъ въ неистовствѣ зубами;
Космату грудь его глубокій вздохъ стѣснилъ;
Отчаянный, на мигъ онъ самъ себя забылъ;
Но мигъ — какъ молнія въ нощи по океанамъ,
Сверкнула злая мысль: погибель Христіанамъ!
Велитъ, да всѣ ему подвластны тьмы духовъ
Предстанутъ на совѣтъ противъ Царя міровъ,
Безумный! — онъ мечталъ въ надмѣнности ничтожной,
Бороться Вѣчнаго съ судьбою непреложной!
Безумный! — онъ дерзнулъ равнять себя съ Творцомъ,
Въ десницъ Коего почіетъ ярый громъ!
И сей пространный адъ внезапу всколебался,
Во мракахъ тартара звукъ трубный раздавался!
Вдругъ по трепещущимъ пещерамъ пробѣжалъ,
И въ грохотахъ глухихъ вкругъ воздухъ завывалъ!
Такъ стонетъ горня твердь, увита облаками,
Когда перунъ, дробясь, льетъ блѣдну смерть браздами;
Такъ стропотна земля, когда стихіи раздоръ
Рветъ горы, мещетъ огнь, и съ небомъ держитъ споръ!
Уже, какъ сонмы водъ, ужасны ада боги
Текутъ, свирѣпствуя, предъ Царскіе чертоги —
Ихъ каждой шагъ — гроза; убійство — каждой взоръ.
Неистовый совѣтъ! Погибелей соборъ!
Тамъ остовы звѣрей, свирѣпствомъ оживленны;
Тамъ вмѣсто волосовъ змѣи переплетенны;
Тамъ тянутся хвосты въ безчисленныхъ узлахъ;
Тамъ злыя Гарпіи съ заразой на устахъ;
Горгоны страшныя, Центавры ненасытны,
И Сфинксы, въ таинствахъ жестокихъ неиспытны;
Тамъ томной носится по безднамъ Сциллы вой;
Шипѣнье лютыхъ Гидръ, Тифоновъ свистъ глухой;
Химеры вкругъ себя вьютъ черный огнь клубами;
Титаны борются, и двигаютъ горами;
Въ согласьи яростномъ разятъ себя самихъ;
Но смерть отрадная затворена для нихъ!
Возсѣли, раздѣлясь въ безчисленные лики
Предъ трономъ пламеннымъ свирѣпаго владыки:
Царь древній тартара на ономъ предсѣдалъ;
Желѣзной, тяжкой скиптръ десною обращалъ;
Нестройный станъ его — какъ горы взгроможденны,
Предъ коими утесъ, надъ бездной вознесенный,
И Алпы и Атлантъ, сокрытый въ облакахъ,
Какъ низкой, бѣдной холмъ, изчезли бы въ тѣняхъ!
Что, величествомъ свирѣпства надымленно,
Блистало ужасомъ и спесью оскорбленной.
Какъ знаменіе бѣдъ, кометы среди тучь,
Багровые глаза бросали тусклый лучь;
На грудь уродливу, покрытую власами,
ГІростерлася брада, всклокоченна буграми.
Подобясь пропасти въ тѣни густой лѣсовъ,
Зіяли челюсти, питая грозный ковъ;
Какъ сѣрные пары, Везувьемъ воспаленны,
Восходятъ, и гремятъ, и гонятъ свѣтъ полдневный:
Дыханье смертное синѣющимъ столбомъ,
Изъ устъ его клубясь, сливалось въ ярый громъ.
Раздался шумный гласъ — и Церберы вздрогнули;
Въ гортаняхъ замеръ вой, и Гидры зевъ сомкнули;
Не двигался Коцитъ, и ада гулъ престалъ;
Царь тьмы, облокотясь, на скипетръ свой, вѣщалъ:
Геенски божества, достойны безъ сомнѣнья
Чертоговъ солнечныхъ, блаженнаго селенья,
Гдѣ радость встрѣтила улыбкой ложной васъ!
Вы вѣдаете гнѣвъ Возставшаго на насъ;
Вамъ вѣдомы его ужасно подозрѣнье,
И славной подвигъ нашъ, и наше униженье!
Онъ сталъ среди небесъ, — и въ буряхъ и громахъ,
На насъ напечатлѣлъ неволи вѣчной страхъ,
И вмѣсто свѣтлыя обители надзвѣздной,
И вмѣсто радостей и славы безмятежной?
Оставилъ намъ сію громову темноту,
Намъ, коими держалъ онъ тверди высоту!
О! какъ мучительны сіи воспоминанья!
О! кто изчислитъ всъ души моей страданья!
Мы пали — кто же взятъ на небо? — Человѣкъ,
Ничтожный прахъ земной, въ пыли начавшій вѣкъ!
Но тѣмъ не коичилось. — Се Сынъ его явился,
И смерти покорясь, на смерть вооружился?
Притекъ, разторгъ, плѣнилъ онъ адскія врата,
И съ посмеяніемъ вступилъ въ сіи мѣста,
И миліоны душъ, намъ отданныхъ вѣками,
Восхитилъ, — и тріумфъ гремитъ подъ небесами!
О стыдъ! о срамъ! — при насъ, сей гордый Царь побѣдъ,
При нашей слабости, училъ народъ свой, — нѣтъ —
Училъ весь міръ играть геенной, смертью, нами!
Но я терзаю васъ столь горькими словами!
Вы вѣдаете все! Гдѣ есть надежный кровъ?
Кудабъ не досягалъ посолъ его громовъ?
Не древни бѣдствія совѣтовъ сихъ виною:
О будущемъ теперь размыслите со мною.
Воззрите: чьи сіи безчисленны толпы?
Не въ храмы ли его стремятъ свои стопы?
А мы, въ лѣнивомъ снѣ, въ объятьяхъ обольщенья,
Мы спимъ и ждемъ грозы, какъ чада униженья!
А мы снесемъ, чтобы Владыка горнихъ Силъ
И вѣрной нашъ народъ себѣ поработилъ?
Чтобъ Палестина вся его удѣломъ стала,
Чтобъ именемъ его Вселенная дышала,
Чтобы еще языкъ хвалы его гремѣлъ,
И въ новыхъ мраморахъ позоръ нашъ печатлѣлъ!
Увы! давно уже кумиры наши въ прахѣ!
Трясутся капища и нѣмотствуютъ въ страхѣ!
Ему обѣты всѣхъ; ему олтарь — весь міръ!
И мѵрра, и ливанъ, и сладки звуки лиръ!
Прешли тѣ времена, когда народы плѣнны
Въ тріумфѣ къ намъ влеклись изъ края въ край Вселенны!
Завистливый лишилъ послѣднихъ насъ отрадъ,
И скоро, скоро пустъ останется весь Адъ! —
Но нѣтъ! — не быть тому! — я живъ! навѣки живы
И храбрость оная, и оный духъ строптивый,
Съ которымъ, облачась и въ пламень и въ булатъ,
Мы ужасомъ войны трясли небесный градъ!
Признаюсь, щастіе тогда намъ измѣнило;
Но мужество нигдѣ себя не посрамило!
Возмогшимъ на Творца Вселенныя востать
Не должно ли себѣ побѣды ожидать?
Довольно! — ко трудамъ сподвижники надежны!
Подпора, честь моя! — къ трудамъ, друзья любезны!
Летите, ратуйте противъ Царя судьбы,
Да лягутъ въ прахъ и въ кровь ничтожныя рабы!
Да въ пепелѣ умретъ и искра, не созрѣя,
Отъ коей возгорѣть вся можетъ Іудея!
Употребляйте все: и силу, и обманъ,
И чародѣйну лесть! — да узритъ нашъ Тиранъ
Въ кругу сыновъ своихъ раздоръ и треволненья!
Да изострится мечь убійствъ и разрушенья!
Да воспалитъ любовь всежгущіе огни,
И Сильный посрамитъ свои въ забавахъ дни!
Да въ буйственныхъ толпахъ, раздоромъ упоенныхъ,
Благотворители падутъ отъ одолженныхъ!
Да весь въ развалины преобращенный свѣтъ
Покажетъ Вышнему, что Адъ съ нимъ брань ведетъ!
Еще не кончилъ онъ: — враги небесъ свирѣпы
Уже подвигнулись; ужь прерваны заклепы;
Уже ихъ нѣтъ! — парятъ къ пылающимъ звѣздамъ;
Лишь бѣгалъ томный гулъ по адскимъ областямъ.
Такъ бури шумныя, такъ вихри быстрокрылы,
Оставя тишинѣ подземныя могилы,
Влекутъ на небо нощь, и на два міра брань,
Чтобъ вдругъ поколебать и твердь и океянъ!
Мрзлкв.
- ↑ Сатана.