Адольф Кетле (Рейхесберг)/Глава VI

Адольф Кетле : Его жизнь и научная деятельность
автор Рейхесберг, Наум Моисеевич
Опубл.: 1894.

Индивидуум и государство. - Две противоположные теории об отношении индивидуума к государству. - Представление древних греков об этом предмете. - Представления теоретиков "Общественного договора". - Великая французская революция и ее влияние на образование нового понятия - понятия об "обществе". - Конт и наука об обществе. - Конт и Кетле. - Конту не удалось создать положительной науки об обществе. - Что не удалось Конту, то удалось Кетле, указавшему верный путь к достижению этой цели

Что сделал Кетле для социальных наук? Каковы его заслуги в области статистики?

Ответ на второй вопрос является в то же время и ответом на первый: Кетле создал современную статистику и этим самым - условия для развития науки о человеческом обществе.

Общественные явления стали только в течение настоящего столетия предметом серьезного систематического научного исследования. Те явления и факты, которые в своей совокупности составляют содержание того понятия, которое мы обозначаем названием "общество", оставались в прежние времена почти совершенно незамеченными. Индивидуум и государство - вот те два понятия, которые мы встречаем во всех прежних теориях человеческого общежития, у некоторых, например, у древнегреческих философов, сложилось представление о том, что государство - это реальное целое, имеющее свои специальные цели и задачи, совершенно отличные от задач и целей, входящих в состав его индивидуумов. Человек сам по себе не имеет, по их понятиям, цены как таковой; его жизнь, его страдания и радости имеют значение лишь постольку, поскольку они касаются государства и его интересов. Человек существует только как часть государства, вне государства его существование лишено всякого внутреннего смысла и содержания; своих собственных целей и интересов, своих собственных стремлений и желаний человек иметь не может. Да и нет совершенно человека как такового, существует только гражданин, а у этого последнего все жизненные стремления не могут не совпадать с интересами и задачами целого.

Мы знаем из древней истории, что практика государственной жизни всецело покоилась на указанных принципах. В древней Спарте, например, государство считало себя вправе вмешиваться в самые интимные стороны жизни своих граждан. Исходя из того воззрения, что брак есть учреждение, имеющее своей единственной целью доставлять государству нужное количество граждан, правительственные власти по своему усмотрению регулировали брачную и семейную жизнь граждан. В определенном возрасте граждане должны были вступать в брак, причем пары выбирались и соединялись по распоряжению властей. Количество детей, которое мог иметь гражданин, было строго определено законом. Воспитывались только здоровые дети, из которых могли сделаться здоровые и полезные граждане; слабые же были обречены на гибель при самом их рождении. Бесплодные браки считались недействительными. Безбрачная жизнь считалась преступлением и наказывалась законом. Словом, во всех этих отношениях, в отношениях мужей к своим женам, родителей к детям, вообще членов семьи друг к другу, преследовались исключительно государственные интересы; чувства человеческие как таковые совершенно не принимались в расчет. Здесь государство было все, человек - ничто.

С совершенно противоположными воззрениями мы встречаемся у теоретиков так называемого государственного договора и у провозвестников либерализма. Тут личность всесильна; она одна реальна, только ее интересы действительны. Все существующие формы общежития являются результатом свободного соглашения совершенно равных и равноправных индивидуумов, принявших эти формы единственно потому, что они это считали для себя более выгодным, более удобным или приятным, чем жизнь поодиночке.

Если мы теперь обратим внимание на все те многочисленные теории, которые стоят между двумя охарактеризованными крайними и противоположными друг другу воззрениями на сущность и природу человеческого общежития, то мы опять-таки убедимся, что других понятий, кроме "индивидуум" и "государство", не имеется. Да оно иначе и быть не могло в прежние времена! В эти времена, когда государство во всех своих видах и формах давило всякое проявление личной инициативы и эгоистически заботилось только о своих интересах, которые довольно часто не только не совпадали, но и шли прямо вразрез с интересами граждан. В такие времена всякий протест против государственного деспотизма естественно должен был иметь своим основанием единственно попранные интересы личности, поруганные права гражданина. Личность восстала против государственного ига; личность и государство становились порой враждебными друг другу. Каждая из этих сил имела своих борцов, своих защитников, своих жрецов и хулителей. И тем, которые чувствовали потребность водворить на земле мир и в сердцах людей благоволение, не оставалось ничего другого, как попытаться примирить между собою эти враждебные силы, устранить существующие между ними противоречия.

И вот Французская революция сразу поставила вопрос на совершенно другую почву, обратив внимание человечества именно на те явления и факты, совокупность которых составляет понятие "общество".

Что же оказалось, когда новый строй жизни получил право гражданства в большинстве европейских государств? Оказалось, что и после устранения влияния государства на личную жизнь граждан последние остаются все-таки связанными между собою различными и разнообразными узами, которые держат их вместе и ставят их в зависимость друг от друга не хуже всяких правительственных указов и мероприятий. И эти узы оказались до того сильными, что они почти совершенно не изменились, несмотря на изменение формы правления. В общежитии выступили наружу, кроме личных интересов, интересы групповые, интересы целых классов и сословий, которые держались и оставались действительными и после устранения всевозможных привилегий, после уничтожения правового неравенства. Далее проявились целые серии интересов, которые самым очевидным образом не находились ни в какой связи с формой правления, хотя бы уже потому, что они встречались при самых разнообразных формах правления, в республиках в такой же степени, как и в конституционных или абсолютных монархиях. С другой стороны, на эти интересы, как и на созданные ими связи между личностями и группами, нельзя было смотреть как на результат соглашения отдельных индивидуумов, так как они явно существовали до каждой личности, взятой в отдельности; каждая отдельная личность входит в уже готовую сферу интересов, сознательно или бессознательно, и подчиняется требованиям среды, совершенно этого не замечая. Словом, оказалось, что, кроме политических форм, существуют еще другие формы общежития, с одной стороны,- более осязательные по своему влиянию на все внутреннее содержание личности, с другой стороны,- менее подверженные изменению, нежели первые. При дальнейшем наблюдении стало очевидным, что эти формы общежития не только не зависят от государственного строя, а что, напротив, этот последний в большей степени подвержен влиянию этих форм, с изменением которых и политический строй в конце концов тоже меняется. И вот когда все это дошло до сознания человечества, то естественно явилась потребность создать новое понятие, которым выражалось бы все то, что относится к общежитию, поскольку оно имеет содержание, совершенно самостоятельное от понятий личности и государства. Таким образом и было создано понятие "общество",- понятие, выражающее совокупность всевозможных форм общежития, явившихся естественным и историческим результатом более или менее долгого сожительства больших групп людей на одной и той же территории, в одних и тех же политических границах.

Возникновение этого понятия составляет эпоху в развитии человеческой мысли. Под влиянием этого понятия изучение человека и его способностей приняло совершенно иное направление. С тех пор нельзя было больше смотреть на него как на существо, зависящее в своих поступках и упущениях единственно от себя самого. Его духовная и нравственная жизнь, как и его физические особенности и свойства, должны с тех пор рассматриваться как продукт разнообразнейших условий того общества, в котором он родился и воспитывался, с которым он связан тысячью различных нитей. При своем появлении на свет божий человек встречает, кроме объективного мира природы, также и мир обычаев, нравов, привычек, разнообразных воззрений и понятий и т.д., которые он незаметно для себя всасывает с молоком матери. Под влиянием этих условий образуется его характер, его собственные воззрения, симпатии и антипатии, вообще весь его умственный и нравственный склад. Отдельный человек не может иметь других представлений, других понятий и чувств, кроме тех, какие встречаются в его время среди того общества, в котором он вырос; его собственная индивидуальность выражается только в том, как он все воспринятые им элементы в себе перерабатывает и отражает. Все, что человек в своей жизни предпринимает, его занятия, его стремления, его задачи - все имеет корни в общественной среде, которая в свою очередь есть не что иное, как результат взаимодействия единичных стремлений и желаний отдельных лиц и целых групп людей.

Понятие об обществе ни в каком случае не совпадает и его нельзя смешивать с понятием о государстве. Что это так,- мы лучше всего поймем из следующего примера. Возьмем хозяйственную жизнь любого народа нашего времени. Мы видим много групп, материальные интересы которых чрезвычайно отличаются друг от друга, а иногда и до того расходятся между собой, что группы эти вступают между собой в борьбу, причем каждая из них всеми силами старается не только победить противника, но и совершенно его уничтожить. В области общественной жизни эта борьба интересов представляется не только понятной, но также исторически необходимой. Интересы не могут не прийти в столкновение между собою, раз они противоположны друг другу, раз одна группа людей видит в другой своего противника. Так было, так и всегда будет, пока хозяйственные интересы одних людей не перестанут быть помехой хозяйственным интересам других. Совершенно иначе обстоит дело с государственной точки зрения. Государство как таковое эта борьба интересует лишь настолько, насколько борющиеся прибегают к помощи тех или иных государственных учреждений, и тут задача государства заключается только в том, чтобы не допускать злоупотреблений, как с одной, так и с другой стороны. В то время как отдельные общественные группы преследуют прежде всего свои собственные цели, государство, напротив, стоя, так сказать (по крайней мере в теории), над борющимися группами, имеет и должно иметь в виду общегосударственный интерес и стремиться к удовлетворению в одинаковой степени потребностей всех без исключения граждан. И в то время как результат государственной деятельности всегда более или менее совпадает с тем, на что рассчитывали власть имущие, результатом борьбы общественных групп является всегда, помимо победы той или другой стороны, еще одно очень важное и знаменательное явление, заключающееся в том, что из столкновения всевозможных интересов этих групп мало-помалу совершенно естественным путем образуется единая высшая атмосфера, которая, в свою очередь, пронизывает своими элементами все вообще жизненные сферы, являясь одним из могущественных факторов, направляющих и определяющих жизнь и деятельность каждого отдельного человека.

И эта атмосфера, несмотря на то, что она не может быть осязаема, тем не менее чрезвычайно реального свойства, и присутствие ее чувствуется на каждом шагу. Мы не можем себе представить отдельного человека без тех особенностей и качеств, какие мы привыкли в нем встречать. Но мы можем с уверенностью сказать, что человек, который каким-нибудь образом с первых дней своей жизни жил и рос бы вне общества, что такой человек, несмотря на унаследованные им от своих родителей наклонности, все-таки чрезвычайно сильно отличался бы от людей, живущих в обществе. Тысячи различных вещей, которыми пользуется человек и элементы которых он незаметно для себя воспринял в свое "я", являются исключительно продуктами общественности, продолжающими существовать как целое, помимо отдельных личностей. Язык, литература и искусство, нравственность и обычай, и множество других подобных вещей живут и развиваются на основании особенных принципов. Единичный человек говорит, конечно, на языке того общества, в котором он живет, но он тем не менее не владеет языком во всей его целости, так как язык целого общества обладает всевозможными элементами, которые в своей совокупности никогда не встречаются в языке одной какой-либо личности. Точно так же недоступна отдельному человеку вся совокупность убеждений или воззрений и верований, господствующих в известное время в данном обществе. Его воззрения, его верования составляют часть этого целого, и притом в известной, особенной комбинации только сравнительно небольшого количества элементов. И так во всем. Эти совокупности, тем не менее, существуют и не перестают действовать на каждого отдельного человека, являясь для него кладезем, из которого он черпает все свое жизненное содержание.

Личность и общество! Эти два понятия в настоящее время совершенно связаны друг с другом, одно без другого не имеет никакого внутреннего смысла. Наука, однако, постоянно, в целях более удобного изучения, теоретически расчленяющая существующее нераздельно в природе, и в данном случае признала необходимым изучать эти два феномена отдельно. Человеческая личность, которая уже издавна была предметом особой науки, психологии, стала теперь рассматриваться только с другой точки зрения, когда та совокупность явлений, которая составляет содержание понятия "общество", стала предметом особой науки, дотоле не существовавшей,- науки об обществе, или, как ее иначе называют, социологии.

Основателем этой науки считают знаменитого французского философа Огюста Конта, современника Адольфа Кетле.

Конт и Кетле - два блестящих имени, занесенных золотыми буквами на страницы истории общественной науки! Первый вызвал эту науку к жизни, в то время как второй создал возможность ее дальнейшего существования и развития. Чья заслуга больше - трудно сказать; достоверно только то, что на том пути, который предначертал Конт, жизненная энергия этой юной науки вскоре оказалась бы истощенной.

Чтобы понять сказанное, нужно иметь в виду следующее. Время появления "Позитивной философии" Конта было временем подготовления господства так называемого "естественнонаучного" мировоззрения. Во второй половине прошлого столетия естественные науки, которым раньше всех других областей человеческого знания удалось освободиться от оков средневековой схоластики, стали под влиянием материалистических воззрений французских энциклопедистов делать быстрые и блестящие успехи в познании природы и человека.

Почти каждый день приносил новые, весьма важные открытия в этой области,- открытия, неумолимо уничтожавшие и разбивавшие старые верования, но вселявшие в то же время и новые надежды. Человеческая мысль стала мало-помалу отстраняться от бесплодных метафизических и мистических спекуляций, которые не только не принимали в расчет новые данные естественных наук, но даже не хотели их признавать. Под конец естественные науки заняли господствующее положение, захватили в свои руки кормило так называемого общественного мнения и, как прежде философия, стали неограниченно властвовать над умами, наложив на верования и стремления человека свою глубокую и неизгладимую печать. Но ослепленная своими успехами естественная наука не ведала границ своего могущества. Ей чудилось, что она со временем в состоянии будет проникнуть в отдаленнейшие тайники вселенной и разрешит все загадки немой природы.

"Если бы нашелся человеческий ум,- сказал один из выдающихся представителей этих воззрений, знаменитый математик Лаплас,- который знал бы все действующие в природе силы и их взаимное соотношение в известный, определенный момент и который был бы в то же время в состоянии подвергнуть все эти данные строгому научному анализу, такой ум мог бы выразить в одной и той же формуле движение громаднейших небесных тел, как и движение ничтожнейшего атома; для него ничего не осталось бы сокровенным; перед его глазами открылись бы с одинаковой ясностью прошлое и будущее вселенной".

Эта вера во всемогущество естественных наук еще больше усилилась и распространилась в начале текущего столетия, когда работы Флуранса, Лере, Лонже в области физиологии мозга и нервной системы и работы Эскироля в области психиатрии совершенно изменили прежний взгляд на душу человека и на место последнего в окружающей его природе. Ввиду этого обстоятельства и первые попытки изучения социальных условий человеческой жизни, естественно, должны были носить на себе отпечаток этих воззрений, и мы видим поэтому, что основатель науки о человеческом обществе смотрит на созданную им отрасль знания исключительно как на ветвь естественных наук.

"Человеческому гению,- говорит Конт,- удалось познать физику неба, физику земли, ее механической и физической части, органическую физику как растительного, так и животного царства; ему остается теперь для того, чтобы закончить систему положительного знания, только создать физику общественной жизни, социальную физику". Выполнение этой последней задачи и взял на себя сам Конт.

Спрашивается, удалось ли это Конту? Всем известно, что не удалось, и, главным образом, вследствие следующих причин. Видя в социальной жизни не что иное, как одну из форм проявления естественных сил природы, он считал возможным применить к исследованию ее те же методы, какими пользовалась естественная наука, совершенно забывая при этом, что если социальные явления и кажутся результатом действия естественных сил, то эти последние встречаются здесь в такой комбинации, которая свойственна исключительно явлениям социальной сферы. В то время как в явлениях природы каждое из них может служить типом для целого ряда подобных явлений, в сфере социальной жизни одни и те же явления почти никогда не повторяются, во всяком случае никогда во всей совокупности своих отличительных признаков. Капля чистой воды ничем не отличается от другой капли, одна пчела редко чем разнится от другой, даже любой человек, если рассматривать его с физической или физиологической стороны, может служить типом для всех себе подобных. Другое дело - явления общественной жизни. Ни один общественный строй не похож на другой, ни одно общественное движение не похоже на другое; в старину была совершенно иная комбинация воззрений и представлений, чем теперь; никогда не существовали такие классовые инстинкты и интересы, как в настоящее время. Словом, какой бы мы ни взяли факт из общественной жизни, мы подобного ему во всех отношениях не найдем ни в прошедшем, ни в настоящем. Отсюда ясно, что способ изучения этих двух разнообразных сфер явлений должен быть совершенно различный. В то время как при изучении явлений природы в узком смысле этого слова часто бывает совершенно достаточным всесторонне исследовать одно или несколько явлений одного и того же ряда, для того чтобы без дальнейшего исследования полученные результаты распространить на весь ряд этих явлений, при изучении общественных явлений мы с самого начала должны отказаться от надежды таким путем достигнуть положительного знания. Ввиду чрезвычайной индивидуальности и неповторяемости явлений общественной жизни во всей совокупности их отличительных признаков изучение одного или даже целого десятка однородных явлений ни в коем случае не дает нам права заключить, что добытые результаты можно приложить ко всем еще неизученным, но кажущимся однородными явлениям. Кроме того, очевидно, что в этой последней области нельзя производить никаких опытов, служащих важнейшим пособием при изучении естественных явлений. Конт, невзирая на эту разницу, полагал, что общественная наука может сделаться действительной, позитивной наукой только тогда, когда она станет пользоваться теми же методами изучения, которые подняли естественные науки на такую недосягаемую высоту. Что это было ошибочным требованием, не могущим привести ни к каким положительным результатам, показывают работы самого Конта, который к концу своей ученой деятельности впал в противоположную крайность, совершенно забросив индуктивный метод, в котором он раньше видел единственное спасение, и заявив при этом, что исследования в области общественных явлений еще недостаточно зрелы, чтобы вступить в так называемую "позитивную стадию развития"!

В том же году, когда Конт издал свой "Трактат о позитивной философии", Адольф Кетле выпустил в свет свою первую статистическую работу, которая открыла собой серию исследований, послуживших основанием вышедшего в 1835 году сочинения его "Sur l'homme et le developpement de ses facultes, ou essai de physique sociale" ["О человеке и развитии его способностей, или очерк по социальной физике" (фр.)].

В этом сочинении, в котором автор делает попытку обосновать "социальную физику", последняя понимается как наука о законах, управляющих общественным организмом помимо воли человека и без его ведома. Открыть и познать эти законы - задача социальной физики. Показать путь, ведущий к достижению этой цели,- это та задача, которую поставил перед собой Кетле, задача, которая, как мы видим, вполне совпадает с тою, которая занимала знаменитого французского позитивиста.

Посмотрим, как приступил Кетле к разрешению этой задачи.


Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.