Аббат. Часть 4 (Скотт)/ДО

Аббат. Часть 4 : или Некоторые черты жизни Марии Стюарт, королевы шотландской
авторъ Вальтер Скотт, переводчикъ неизвѣстенъ

Оригинал: англійскій, опубл.: 1820. — Перевод опубл.: 1825. Источникъ: az.lib.ru

АББАТЪ
или
НѢКОТОРЫЯ ЧЕРТЫ ЖИЗНИ МАРІИ СТУАРТЪ, КОРОЛЕВЫ ШОТЛАНДСКОЙ.

Сочиненіе Сира Валтера Скотта; ВЪ ЧЕТЫРЕХЪ ЧАСТЯХЪ. Переводъ съ Англинскаго. ЧАСТЬ ТРЕТІЯ. САНКТПЕТЕРБУРГЪ, въ Типографіи Императорскихъ Театровъ, 1825 года. Печатать позволяется

съ тѣмъ, чтобы по напечатаніи сей книги до выпуска въ публику представлены были въ Цензурный Комитетъ; одинъ екземпляръ для Цензурнаго Комитета, другой для Департамента Народнаго Просвѣщенія, два екземпляра для Императорской Публичной Библіотеки и одинъ для Императорской Академіи Наукъ. Москва. Генваря 18 дня 1825. Книгу сію расматривалъ Адъюнктъ, Надворный Совѣтникъ и Кавалеръ

Павелъ Щепкинъ.

ГЛАВА I

Роландъ Гремесъ, воспользовавшись отверстіемъ въ заборѣ, при помощи полнаго мѣсяца удобно могъ, не показываясь, разсмотрѣть людей, которые такъ неожиданно нарушили его покой. Они разговаривали въ ближайшей аллеѣ, саженяхъ въ десяти отъ него, и ему весьма легко было узнать голосъ и станъ Дугласа, также пурпуровую полуодежду пажа, котораго онъ видѣлъ въ гостинницѣ Михаила въ Единбургѣ.

Я подходилъ къ дверямъ комнаты пажа, говорилъ Дугласъ; его или тамъ нѣтъ, или онъ не хочетъ отвѣчать. Дверь по обыкновенію запирается изъ нутри и пройти намъ черезъ нее нельзя. — Я незнаю, что должны мы думать объ его молчаніи.

Вы слишкомъ полагались на него, отвѣчалъ пажъ, это голова, на непостоянный умъ и вспыльчивость которой ни что не можетъ произвести продолжительнаго впечатлѣнія.

Я совсѣмъ не хотѣлъ на него полагаться, но меня увѣрили, что при первомъ благопріятномъ случаѣ мы найдемъ его хорошо расположеннымъ, ибо….

Здѣсь до того понизилъ онъ голосъ, что Роландъ ничего не могъ слышать; — это было тѣмъ для него досаднѣе, что онъ самъ былъ предметомъ ихъ разговора.

Что же касается до меня, подхватилъ пажъ въ пурпуровой полуодеждѣ, я никакъ бы ему не ввѣрился. Однако если онъ вамъ мѣшаетъ, можно отъ него отдѣлаться, нѣтъ ли съ вами кинжала? Если онъ не можетъ быть намъ полезенъ, по крайней мѣрѣ лишимъ его средства намъ вредить.

Это было бы и неосторожно и вмѣстѣ дерзко, отвѣчалъ Дугласъ, къ тому же я вамъ сказалъ, что дверь заперта. Онъ можетъ быть спитъ, я ворочусь и постараюсь разбудишь его.

Роландъ тотчасъ догадался, что плѣнницы узнавъ какимъ нибудь образомъ что онъ въ саду, заложили дверь передней, гдѣ онъ всегда спалъ въ качествѣ часоваго, долженствующаго охранять одинъ только входъ чрезъ которой можно было войти въ комнату Королевы. Но онъ не могъ понять какъ Катерина попала въ садъ въ то время когда Марія Стуартъ и Лади Флемингъ были заперты въ своей комнатѣ, и входъ въ оную защищенъ крѣпкими затворами. Я долженъ непремѣнно узнать всѣ сіи таинства, подумалъ онъ, и тогда поблагодарю Миссъ Катерину, если это точно она, за употребленіе, которое предлагала она Жоржу Дугласу сдѣлать изъ кинжала"

Мнѣ кажется они меня ищутъ; пусть же ищутъ не попустому.

Между тѣмъ Дугласъ вошелъ въ замокъ, и дверь которая служила сообщеніемъ съ садомъ, осталась отворенною. Пажъ въ пурпуровой полуодеждѣ остался одинъ въ саду; онъ сложилъ руки и устремивъ глаза на луну, казалось упрекалъ ее, что она хочетъ имъ измѣнить своимъ свѣтомъ.

Роландъ подошелъ къ нему. Миссъ Катерина, сказалъ онъ насмѣшливымъ голосомъ, вотъ прекрасная ночь для молодой переодѣтой дѣвушки, которая назначаетъ свиданіе въ саду.

Тише, воскликнулъ пажъ; тише! скажи другъ ли ты мнѣ или врагъ?

А какъ я могу быть другомъ той, которая осыпавъ меня льстивыми словами, подаетъ такіе добрые совѣты Дугласу.

Чортъ тебя возьми и съ твоимъ Дугласомъ, дуракъ, пустомеля! насъ откроютъ и тогда все пропало!

Катерина, сказалъ Роландъ, вы меня обманывали, жестоко со мною поступали, но минута развязки приближалась, я не упущу сего случая.

Безумный! ужели и при лунномъ сіяніи не можешь ты отличить оленя отъ лани?

Хитрость сія вамъ не удастся, сказалъ Роландъ, схвативъ ее за полу платья. По крайней мѣрѣ этотъ разъ я буду знать съ кѣмъ имѣю дѣло.

Пусти меня, вскричалъ пажъ въ пурпуровой одеждѣ, стараясь освободить свое платье, и въ тоже время голосомъ въ которомъ обнаруживался гнѣвъ и вмѣстѣ смѣхъ, онъ прибавилъ: такъ ли вы должны обходиться съ дочерью Лорда Сейтона?

Но видя, что Роландъ ободренный можетъ быть шутливымъ голосомъ, держалъ крѣпко плащъ, почитая свою дерзость позволительною, противникъ его сказалъ ему въ сильномъ негодованіи: пусти меня сію минуту. Дѣло идетъ о жизни и смерти. Мнѣ жаль тебя, но бойся меня разсердить.

Сказавъ сіе пажъ сдѣлалъ новое усиліе освободить свое платье, и тѣмъ самимъ заставилъ выстрѣлить пистолетъ который былъ у него за поясомъ.

Выстрѣлъ распространилъ ужасъ по всему замку. Часовой, стоявшій на башнѣ, затрубилъ въ рогъ и закричалъ громкимъ голосомъ! измѣна! измѣна! къ оружію! къ оружію!

Пажъ въ пурпуровой одеждѣ, котораго Роландъ упустилъ въ первую минуту изумленія, изчезъ, и почти въ тоже время послышался плескъ веселъ на озерѣ. Минуту спустя сдѣланы были пять или шесть выстрѣловъ съ башенъ замка и велѣно было наводить фалконетъ на судно. Предполагая, что въ ономъ находится Катерина Сейтонъ и страшась за ея жизнь, Роландъ не находилъ другаго средства отмѣнить сіе приказаніе какъ прибѣгнуть къ Жоржу Дугласу. Онъ бросился въ замокъ и вбѣжалъ въ комнату Королевы, гдѣ слышенъ былъ ужасный шумъ.

Вошедъ туда, онъ увидѣлъ себя посреди многочисленной толпы погруженной въ изумленіе и замѣшательство; всѣ говорили вмѣстѣ и глядѣли другъ на друга съ смущеннымъ видомъ. На одномъ концѣ гостиной стояла Королева, а позади ее Лади Флеммингъ, и къ неописанному изумленію Роланда, Мисъ Сейтонъ, которая казалось обладала удивительною способностію находиться вездѣ въ одно время. Всѣ три были одѣты по дорожному; и Катерина держала не большую шкатулку, заключавшую въ себѣ малое число другоцѣнныхъ веш₍ей, остававшихся у Маріи Стуартъ. На другомъ концѣ у двери стояла Лади Локлевенъ въ спальномъ платьѣ, окруженная стражею и служителями, изъ которыхъ одни держали факелы, другіе имѣли сабли, пистолеты, однимъ словомъ, что кому попалось въ руки. — Посреди ихъ стоялъ Жоржъ Дугласъ блѣдный, обезображенный, съ потупленными глазами въ землю, подобно преступнику который уличенъ въ злодѣяніи и не знаетъ какъ утаить оное.

Жоржъ Дугласъ, сказала Лади Локлевенъ по нѣкоторомъ молчаніи, поспѣшите принесть свое оправданіе и тѣмъ загладить пятно, которымъ замарали вы честь вашего дома. Скажите: Дугласъ никогда не нарушалъ своей обязанности, а я одинъ изъ Дугласовъ. Скажи это, сынъ мой, и сего будетъ для меня достаточно чтобы удостовѣриться въ твоей невинности, не смотря на то что все тебя изобличаетъ. Скажи, что сей заговоръ былъ дѣломъ сихъ коварныхъ женщинъ и несчастнаго юноши, которому я слишкомъ много довѣряла. Скажи, что они одни готовили себѣ бѣгство, столь пагубное для Шотландіи и столь гибельное для дома отца твоего.

Что касается до бездѣльника пажа, сказалъ Дрифесдалъ, то могу васъ увѣрить, что ему невозможно было отворить дверь своей комнаты, я самъ заперъ его вчера вечеромъ въ саду. Виновника сегодняшняго бѣгства я не знаю, но смѣю васъ увѣрить, что нынѣшнюю ночь пажъ въ этомъ ни мало не участвовалъ.

Ты лжешь, Дрифесдалъ, вскричала Лади Локлевенъ; ты хочешь обезчестить домъ своего господина чтобы спасти жизнь молодой змѣи.

Смерть его несравненно для меня пріятнѣе его жизни, отвѣчалъ онъ съ мрачнымъ видомъ, но что правда, то правда.

Дугласъ поднялъ голову и сказалъ твердымъ и спокойнымъ голосомъ: прошу васъ, матушка, никого не наказывать; я одинъ….

Дугласъ, прервала Королева, что съ вами сдѣлалось? молчите я вамъ приказываю.

Извините меня, Государыня, отвѣчалъ онъ поклонившись ей съ видомъ глубочайшаго уваженія; я желалъ бы исполнить вашу волю, но имъ нужна жертва, и я никакъ не попущу чтобы кто нибудь другой за меня потерпѣлъ. Да, матушка, продолжалъ онъ обратясь къ Лади Локлевенъ, на меня одного долженъ пасть весь вашъ гнѣвъ. Молодой пажъ невиненъ, повѣрьте мнѣ въ этомъ если слова Дугласа для васъ что нибудь значатъ, онъ ничего не зналъ и вы несправедливо поступите, если его накажите. Вы не въ правѣ также охуждать поступка Королевы. Кто на ея мѣстѣ не согласился бы воспользоваться случаемъ, который я ей предлагалъ, чтобы возвратить себѣ свободу? Да, моя искренняя приверженность, чувство несравненно живѣйшее, приготовили бѣгство прекраснѣйшей, и вмѣстѣ несчастнѣйшей женщинѣ. Далекій отъ того чтобы раскаяваться въ своемъ поступкѣ, я напротивъ горжусь имъ и жалѣю только о томъ, что мое предпріятіе не увѣнчалось желаннымъ успѣхомъ. За Королеву я съ радостію пожертвую своею жизнію.

Да ниспошлетъ мнѣ небо въ дни моей старости довольно силъ, дабы перенести столько горестей, воскликнула Лади Локлевенъ. Государыня родившаяся подъ несчастнымъ созвѣздіемъ! Доколѣ будешь ты соблазнительнымъ орудіемъ для всѣхъ тебя окружающихъ? Древній Локлевенской домъ, знаменитый дѣлами своихъ предковъ! да будетъ проклятъ часъ приведшій сію женщину въ твои стѣны.

Не говорите сего матушка, возразилъ Дугласъ; честь дома Дугласовъ возсіяетъ новымъ блескомъ когда одинъ изъ членовъ его умретъ за несчастнѣйшую изъ Королевъ, за любезнѣйшую изъ женщинъ.

Дугласъ, сказала Марія Сшуартъ, не ужели въ ту минуту, когда я могу лишиться на всегда одного изъ вѣрныхъ своихъ. подданныхъ, я должна вамъ напоминать что вы забываете чѣмъ одолжены своей Королевѣ.

Несчастный сынъ, воскликнула въ отчаяніи Лади Локлевенъ, ужели ты попался въ сѣти раскинутыя сею сиреною? ужели ты промѣнялъ свою вѣру, честь, клятвы, обязанности къ дому, отечеству и Богу, на слезы крокодила; на улыбку, подававшую надежду то слабому франциску, то безсмысленному Дарнлею, на глаза читавшіе любовь во взорахъ Шастелета, на уста повторявшія любовныя пѣсни нищаго Риззіо, на уста принимавшія съ восторгомъ поцѣлуи нечестиваго Ботвеля?

Не осуждайте чужихъ поступковъ, матушка, вскричалъ Дугласъ. А вы, Королева, Государыня стольже добродѣтельная сколь и прекрасная, не взирайте съ излишнею; строгостію на дерзость своего вассала. Не ужели вы думаете, что одна преданность могла меня заставить рѣшиться на такое дѣло? Вы конечно достойны чтобы всякой изъ вашихъ подданныхъ жертвовалъ для васъ своею жизнію; но я сдѣлалъ болѣе, я сдѣлалъ что одна любовь _ могла внушить Дугласу, я скрывалъ свои чувства. Прощайте, Королева всѣхъ сердецъ и повелительница сердца Дугласова! Когда вы освободитесь отъ сей постыдной неволи, что и должно непремѣнно быть, если еще справедливость существуетъ на землѣ; когда вы подарите почестями и достоинствами счастливаго смертнаго, которому будете одолжены своею свободою, удѣлите одну мысль тому, для кого облобызать руку вашу было бы лестнѣйшею наградою; посвятите одинъ только вздохъ его вѣрности, и слезу его памяти. Сказавъ сіе онъ бросился къ ея ногамъ, схватилъ ея руку и съ нѣжностію прижалъ ее къ устамъ своимъ.

И въ моемъ присутствіи, воскликнула Лади Локлевенъ, осмѣливаешься ты предаваться своей недостойной страсти? разлучите ихъ и заключите его въ темницу замка. Что же! будетъ ли кто нибудь повиноваться? сказала она обратясь къ своимъ служителямъ, которые смотрѣли другъ на друга, и никто не спѣшилъ исполнять ея приказаній.

Они -не знаютъ на что рѣшиться сказала Марія. Спасайтесь Дугласъ, ваша Королева вамъ это приказываетъ.

Дугласъ всталъ. Жизнь моя въ вашихъ рукахъ, вскричалъ онъ; и обнаживъ свою саблю, онъ прошелъ сквозь толпу служителей, заграждавшихъ ему путь. Его движеніе было такъ скоро, что однимъ только явнымъ насиліемъ можно было его остановить, но какъ всѣ служители замка чрезвычайно его любили и вмѣстѣ боялись, то ни одинъ не хотѣлъ ему воспрепятствовать пещись о своей безопасности.

Гнѣвъ Лади Локлевенъ еще болѣе отъ того увеличился. Не ужели вездѣ окружаютъ меня измѣнники? вскричала она. Пусть сей часъ преслѣдуютъ его и доставятъ въ руки мои живаго или мертваго.

Онъ не можетъ вытти изъ острова, сказалъ Дрифесдалъ, у меня ключъ отъ пристани.

Но въ тоже время раздался на дворѣ голосъ двухъ или трехъ служителей, которые преслѣдовали его изъ любопытства, а можетъ быть и изъ послушанія къ волѣ своей госпожи; они кричали, что молодой баринъ бросился въ озеро.

Храбрый и благородный Дугласъ! воскликнула Королева; великій человѣкъ! онъ предпочитаетъ смерть постыдному плѣну!

Стрѣляйте по немъ, вскричала Лади Локлевенъ; если есть еще между вами хотя одинъ вѣрный служитель отца его, да освободитъ онъ фамилію Локлевенъ отъ измѣнника.

Въ слѣдъ за симъ послышались два или три ружейные выстрѣла, вѣроятно болѣе сдѣланные изъ уваженія къ приказаніямъ владѣтельницы замка, нежели съ какимъ нибудь злымъ намѣреніемъ; — и Рандалъ, вошедъ объявилъ, что Дугласъ былъ принятъ на судно находившееся не въ дальнемъ разстояніи отъ берега.

Возмите яликъ, сказала Лади Локлевенъ, и сей же часъ бросьтесь за нимъ въ погоню.

Теперь очень поздно, отвѣчалъ Рандалъ, они уже на срединѣ озера и луна сокрылась за облаками.

И такъ онъ спасенъ! воскликнула старая, владѣтельница замка; честь нашего дома на всегда потеряна и насъ всѣхъ будутъ почитать участниками въ его измѣнѣ.

Лэди Локлевенъ, сказала Марія приближась къ ней, въ сію ночь вы разрушили лучшія мои надежды, заковали цѣпи, изъ которыхъ я надѣялась освободиться, разбили чашу удовольствій въ ту минуту, когда я подносила ее къ моимъ устамъ; однако не смотря на сіе, я принимаю участіе въ вашей горести и желала бы васъ утѣшить.

Оставьте меня, коварная женщина, сказала Лади Локлевенъ, кто лучше васъ умѣлъ когда, либо наносить самыя глубокія раны, подъ личиною снисходительности и доброты?

Лэди Локлевенъ, вы не можете меня даже обидѣть теперь и сими грубыми, недостойными словами, которыя вы не стыдитесь произносить въ присутствіи вашихъ слугъ. — И такъ много сегодня обязана одному изъ членовъ фамиліи Дугласовъ, что должна великодушно прощать все что владѣтельница замка сего не скажетъ мнѣ въ пылу своего гнѣва.

Благодарность моя къ вамъ безпредѣльна, Государыня, отвѣчала Лади Локлевенъ, стараясь принять на себя насмѣшливый видъ; бѣдные Дугласы, прибавила она, рѣдко наслаждались улыбкою своихъ Государей; но они вѣрно не захотятъ промѣнять свою справедливость на ласки и милости, которыми даритъ ихъ теперь Марія Шотландская.

Кто привыкъ силою отнимать, отвѣчала Королева, тотъ не можетъ находить никакой цѣны въ подаркахъ; и если мнѣ теперь нѣчемъ почти дарить, въ томъ вина Дугласовъ и ихъ союзниковъ.

Вамъ нѣчего опасаться, Государыня, прибавила Лади Локлевенъ съ тѣмъ же видомъ колкой насмѣшки; вы имѣете такое сокровище, которымъ вполнѣ можете располагать; самый справедливый гнѣвъ вашего отечества отнять его у васъ не можетъ. Улыбка и искуство краснорѣчія такія средства, обладая которыми вы всегда привлечете молодыхъ безумцовъ на свою сторону.

Королева взглянула съ удовольствіемъ на зеркало украшавшее одну изъ стѣнъ гостинной, которое будучи освѣщено факелами, отражало черты исполненныя благородства и прелестей. Лади Локлевенъ кажется льститъ намъ, Флемингъ, сказала она; я никакъ не полагала, чтобы горести и заточенія оставили еще намъ такъ много сего богатства, которое женщины предпочитаютъ всѣмъ другимъ дарамъ природы.

Ваше Величество доведете до какой ни будь крайности эту злую женщину, сказала Лади Флемингъ тихимъ голосомъ; заклинаю васъ не позабывать что она оскорблена, и что мы въ ея власти.

Я не пощажу ее, Флемингъ, отвѣчала тѣмъ же голосомъ Королева. Когда я жалѣла о ней, она мнѣ отвѣчала оскорбленіями; теперь я хочу ей показать что ими презираю. Если не достанетъ у нее колкихъ словъ, пускай прибѣгнетъ къ своему кинжалу.

Я думаю, сказала громко Лади Флемингъ, что Лади Локлевенъ очень хорошо бы сдѣлала, если бы теперь удалилась и позволила нѣсколько отдохнуть Ея Величеству.

Безъ сомнѣнія., отвѣчала Лади Локлевенъ, и тѣмъ самымъ доставила бы Ея Величеству и ея любимицамъ средства соткать новыя сѣти для уловленія безумцовъ. Мой старшій сынъ вдовъ, можетъ быть не будетъ ли онъ достойнѣе лестныхъ стараній, которыя вы употребили для обольщенія его брата? Правда вы уже три раза несли на себѣ супружеское бремя, а по постановленіямъ Римской церкви, супружество есть таинство, и послѣдователи Рима не могутъ конечно слишкомъ часто налагать его на себя.

А послѣдователи Женевы, отвѣчала Королева вспыхнувъ отъ негодованія, не почитая бракъ за таинство, избавляютъ себя иногда, какъ говорятъ, отъ сего обряда. — Тутъ, какъ бы опасаясь слѣдствій сего намека, который относился къ проступкамъ юности Лади Локлевенъ, она обратясь къ Лади Флемингъ, сказала ей: войдемте въ нашу спальню; этимъ споромъ мы дѣлаемъ ей слишкомъ много чести. Если ночью она захочетъ нарушить нашъ покой, то можетъ велѣть выломать дверь. Сказавъ сіе она вышла въ сопровожденіи Лади Флемингъ и Катерины Сейтонъ.

Лади Локлевенъ, пораженная послѣднимъ сарказмомъ, а въ особенности раздраженная тѣмъ, что навлекла его на себя въ присутствіи всѣхъ служителей, подобно статуи осталась неподвижною и казалось прикована была къ мѣсту, свидѣтелю кровавой сей обиды.

Она тогда только пришла въ себя, когда Дрифесдалъ и Рандалъ начали дѣлать ей безпрестанные вопросы.

Милади не имѣетъ ли чего намъ приказать? спросилъ Дрифесдалъ.

Не поставить ли часовыхъ подлѣ судовъ? сказалъ Рандалъ.

И не удвоить ли стражу у замка? прибавилъ Дрифесдалъ.

Не встревожить ли жителей Кинросса, сказалъ Рандалъ, изъ опасенія нѣтъ ли непріятельскихъ силъ на той сторонѣ озера.

И не отправить ли, спросилъ Дрифесдалъ, нарочнаго къ Сиру Виліаму въ Единбургъ, дабы извѣстить его обо всемъ здѣсь случившемся?

Дѣлайте что хотите, отвѣчала Лади Локлевенъ не совсѣмъ еще пришедъ въ себя. Дрифесдалъ, прибавила она, ты старой служивой, возьми всѣ нужныя предосторожности. Боже мой! не ужели я должна быть такъ явно обижена!

Не думаете ли вы, спросилъ Дрифесдалъ съ видомъ боязни, эту женщину…, эту особу…. нѣсколько построже содержать?

Нѣтъ, отвѣчала она съ негодованіемъ, мщеніе мое не прибѣгаетъ къ такимъ низскимъ средствамъ. Явлю месть достойную меня, или гробъ предковъ сокроетъ мой стыдъ.

Вы будете отмщены, сказалъ Дрифесдалъ, будете прежде нежели солнце два раза совершитъ суточное свое теченіе.

.Дади Локлевенъ ничего не отвѣчала, можетъ быть она даже и неслыхала послѣднихъ словъ его, ибо выходила изъ гостиной въ то время какъ онъ ихъ произносилъ. Дрифесдалъ выслалъ всѣхъ служителей изъ комнаты, и остался одинъ съ Роландомъ. Онъ подошелъ къ нему съ ласковымъ видомъ, чего прежде никогда не бывало, и самый видъ сей во все не приличествовалъ его суровому и жестокому лицз'.

Молодой человѣкъ, сказалъ старый лицемѣръ, я виноватъ передъ вами, но вы сами отчасти тому причиною. Характеръ вашъ показался мнѣ также легокъ, какъ легко перо на вашей шляпѣ. Вашъ затѣйливый уборъ, веселое расположеніе духа, все сіе заставляло меня дѣлать о васъ дурныя заключенія. Но теперь я вамъ отдаю полную справедливость. Сегодня, ночью мнѣ очень хотѣлось знать что вы будете дѣлать въ саду; я сталъ у окна, и видѣлъ что вы но возможности старались отклонять сподвижника Дугласа отъ его намѣренія, Дугласа, который не достоинъ болѣе носить имени отца своего, и долженъ быть на всегда, какъ негодная вѣтвь, отрѣзанъ отъ древа дома своего. Я шелъ къ вамъ на помощь, когда раздался выстрѣлъ; и бездѣльникъ часовой, котораго какъ я полагаю подкупили, принужденъ былъ ударить тревогу, что могъ онъ сдѣлать гораздо ранѣе. — И такъ, чтобы хотя нѣсколько наградить васъ за мою несправедливость, я хочу оказать вамъ дружескую услугу, если только вы согласитесь принять ее отъ меня.

Позвольте же узнать въ чемъ будетъ она состоять?

Въ сущей бездѣлицѣ. Вы должны дать знать въ Голирудѣ обо всемъ здѣсь происходившемъ; чрезъ это вы можете попасть въ милость у Сира Виліама, Графа Мортона, и даже у самаго Регента, тѣмъ болѣе что бы все дѣло видѣли отъ начала до конца, и можете отдать въ ономъ полный отчетъ. Счастіе въ вашихъ рукахъ, и я надѣюсь что тогда вы презрите всѣ суеты мірскія, и научитесь съ пользой употреблять настоящее время, какъ человѣкъ который думаетъ о будущемъ.

Весьма вамъ благодаренъ за дружескую вашу услугу, Г. управитель, но къ несчастію я исполнить ее не могу! Я не стану говорить вамъ что, находясь въ услуженіи Королевы, мнѣ совсѣмъ не прилично дѣйствовать противу нее; но оставя это, мнѣ кажется самое дурное средство снискать милость Сира Виліама, донося ему объ измѣнѣ его сына; Мортонъ также съ неудовольствіемъ услышитъ о вѣроломствѣ одного изъ своихъ родственниковъ, и наконецъ, извѣстіе объ измѣнѣ племянника весьма непріятно будетъ для Регента.

Гмъ! сказалъ Дрифесдилъ голосомъ въ которомъ обнаруживалось Удивленіе и вмѣстѣ неудовольствіе, дѣлайте Что вамъ угодно; какъ вы ни вѣтрены, но я вижу что вы умѣете наблюдать свой выгоды.

Можетъ быть, Г. управителѣ, но послушайте что я вамъ скажу: я увѣренъ что вы никогда менѣе меня не любили, какъ въ сію минуту, и что довѣренность которой вы меня удостоиваете, есть сѣть вами мнѣ разставляемая. Но я не принимаю фальшивой монеты за чистыя деньги. Обходитесь со мною по прежнему, подозрѣвайте меня, подсматривайте за мною, — я ничего небоюсь.

Клянусь небомъ, молодой человѣкъ, сказалъ Дрифесдалъ глядя на него сурово, если ты замышляешь какую нибудь измѣну противу Локлевенскаго дома, голова твоя останется на башнѣ замка.)

А мои совѣтъ, не мѣшаться тебѣ въ чужія дѣла; чтоже касается до головы моей, то она также тверда на плечахъ моихъ, какъ и на высочайшей Шотландской башнѣ.

И такъ прощай, пестрой и болтливой попугай; ты гордишься своимъ языкомъ и своими перьями, но берегись силковъ.

Прощай, старый осиплый воронъ: помни что твой тяжелый полетъ, твои черныя перья, и важное карканье не спасутъ тебя ни отъ лука ни отъ ружья. Теперь открытая война между нами…. Всякой за свою госпожу, и Богъ да будетъ намъ судья!

Довольно, сказалъ управитель, и да защититъ онъ того кто вѣрно ему служитъ. Я постараюсь увѣдомить мою госпожу, чтобы она тебя также считала въ числѣ измѣнниковъ…. Добрый вечеръ, господинъ щеголь.

Покойная ночь, Рыцарь бѣлаго жезла, управитель вышелъ, и Роландъ старался употребить въ свою пользу остатокъ ночи, чтобы хотя нѣсколько Успокоиться.

ГЛАВА II.

Какъ нискучалъ Роландъ своимъ пребываніемъ въ замкѣ Локлевенскомъ, и какъ не сожалѣлъ онъ видя не успѣхъ въ бѣгствѣ Королевы, никогда однако не просыпался онъ съ пріятнѣйшими чуствами, которыя исполнили сердце его на другой день ночи разрушившей планъ Дугласа и освобожденіе Маріи Стуартъ. Во первыхъ, онъ былъ увѣренъ что все сказанное ему Аббатомъ Амвросіемъ относилось къ Королевѣ, а не къ Миссъ Сейтонъ; ибо происшествіе на канунѣ случившееся, ясно доказывало ему что Маріи, а не Катеринѣ было предано сердце Дугласа. Кромѣ того, послѣ объясненія которое онъ имѣлъ съ Дрифесдаломъ, онъ былъ свободенъ, не нарушая чести въ отношеніи къ Локлевенскому дому, способствовать всѣми силами къ освобожденію Королевы: и кромѣ собственнаго желанія содѣйствовать сему великому предпріятію, онъ зналъ что это есть самое вѣрное средство снискать благосклонность Миссъ Сейтонъ. — Ему оставалось только при первомъ удобномъ случаѣ извѣстить ее объ этомъ, и случай благопріятствовалъ ему на сей разъ болѣе нежели какъ онъ могъ надѣяться.

Управитель принесъ завтракъ въ обыкновенное время, и поставивъ его на столъ въ гостиной, сказалъ Роланду насмѣшливымъ голосомъ: молодой ражъ! на васъ возлагается сегодня должность, которую такъ долго исполняла одинъ изъ Дугласовъ,

Должностію сею никакъ нельзя обижаться, напротивъ должно ею гордиться, сказалъ Роландъ.

Вмѣсто отвѣта Дрифесдалъ бросилъ на него взоръ исполненный ненависти и презрѣнія, и вышелъ изъ комнаты.

Гремесъ оставшись одинъ въ гостиной, старался по возможности подражать ловкости Дугласа, съ какою онъ выполнялъ сію должность въ присутствіи Шотландской Королевы. Теперь у нихъ вся надежда на меня, говорилъ онъ самъ себѣ, и чтобы со мною ни случилось, я буду, сколько слабыя силы мои позволятъ, также храбръ, благоразуменъ и достоинъ ихъ довѣренности, какъ и самый Жоржъ Дугласъ,

Въ сіе время Катерина Сейтонъ вышла одна, противу своего обыкновенія, изъ спальни; глаза ея были заплаканы. Сердце Роланда сильно забилось, онъ подошелъ къ ней, и спросилъ тихимъ и колеблющимся голосомъ: какова Королева?

Какъ можете вы мнѣ дѣлать такіе вопросы, отвѣчала она ему; ужели вы думаете что сердце у нее каменное, и что она можетъ противустать всѣмъ неудачамъ вчерашняго вечера, и перенести терпѣли во гнусные упреки старой Дади? Если бы Богу угодно было создать меня мущиною, я бы гораздо ревностнѣе ей служила.

Женщины которыя носятъ хлысты, кинжалы и пистолеты, хотя и не мущины а только амазонки, сказалъ пажъ, однако онѣ не менѣе мущинъ страшны.

Вы можете шутить какъ вамъ угодно, сказала Катерина, только я теперь менѣе нежели когда нибудь расположена принимать ваши шутки.

Ну такъ позвольте мнѣ поговорить съ вами серьезно. Во первыхъ я вамъ скажу, никакого нѣтъ сомнѣнія что все гораздо лучше бы шло прошедшую ночь, если бы вы удостоили меня своей довѣренности.

Мы это и хотѣли сдѣлать; но могли ли мы предполагать, что Г. пажу угодно будетъ провести ночь въ саду, подобно странствующему Рыцарю какого нибудь Испанскаго романа, вмѣсто того чтобы быть въ своей комнатѣ въ то время когда Дугласъ приходилъ открыть ему наше намѣреніе.

Къ чему же такая поздняя довѣренность?

Ваша связь съ Гендерсономъ и, извините меня, необузданность и вѣтренность вашего характера, препятствовали до послѣдней минуты ввѣрить вамъ столь важную тайну.

За чѣмъ же мнѣ ввѣрять ее было и въ послѣднюю минуту, сказалъ Роландъ обидѣвшійся такимъ чистосердечнымъ признаніемъ, если я имѣлъ несчастіе содѣлаться въ глазахъ вашихъ подозрительнымъ?

Вотъ вы уже и разсердились, сказала Катерина; чтобы наказать васъ за это, мнѣ бы надобно было перестать говорить съ вами. Но я хочу быть великодушною, и буду отвѣчать на вашъ вопросъ. Знайте же что мы имѣли двѣ причины ввѣрить вамъ нашу тайну. Во первыхъ потому что ее трудно было скрыть отъ васъ, ибо мы должны были проходить чрезъ переднюю гдѣ вы обыкновенно спите, а во вторыхъ…..

Я васъ избавляю отъ второй причины, воскликнулъ пажъ, потому что и первую вы сказали мнѣ по необходимости.

Имѣйте терпѣніе, сказала Катерина, и выслушайте меня. — Во вторыхъ, говорю вамъ, мы должны были это сдѣлать потому, что между нами есть одна безумная, которая увѣряетъ что у Роланда сердце доброе, что честь всегда была священна для него, и что онъ никогда не откажется быть защитникомъ угнѣтенныхъ.

Катерина проговорила сіе тихимъ голосомъ и съ потупленными глазами въ землю, какъ бы боясь встрѣтить взоры Роланда.

Скажите же мнѣ, воскликнулъ восхищенный пажъ, кто этотъ великодушный другъ который одинъ только удостоилъ отдать полную справедливость бѣдному Роланду Гремесу, скажите кто онъ таковъ, и кому долженъ я принести живѣйшую мою благодарность?

Если ваше сердце вамъ этаго не говоритъ, отвѣчала Катерина все съ потупленными глазами, то вы должны быть….

Милая Катерина! вскричалъ Роландъ схвативъ ея руку и преклонивъ предъ нею колѣно.

То вы должны быть очень неблагодарны, продолжала она, если послѣ всѣхъ попеченій о васъ Лади Флемингъ….

Клянусь небомъ, воскликнулъ пажъ вставъ съ поспѣшностію, слова ваши также перемѣнчивы какъ и вы сами". Вы знаете что Лади Флемингъ ни до кого нѣтъ дѣла….

Все это можетъ быть, но къ чему такъ громко говорить?

Что за бѣда? сказалъ Роландъ, однако понизивъ голосъ, прибавилъ: она только и думаетъ что о себѣ и о Королевѣ. При томъ же вы знаете что для меня всѣ похвалы, не изключая и похвалъ Королевы, ничего не значатъ, если вы будете дурнаго мнѣнія обо мнѣ.

Стыдитесь говорить это, отвѣчала Катерина съ величайшимъ хладнокровіемъ.

Но скажите, Катерина, за чѣмъ вы охлаждаете мою ревность, когда я готовъ всѣмъ жертвовать для блага своей Государыни?

Эгоизмъ побуждаетъ васъ къ сему, и, чрезъ это вы унижаете благородное дѣло сіе…. Скажите мнѣ, не значитъ ли имѣть ложное и вмѣстѣ несправедливое понятіе О женщинахъ, я говорю о такихъ женщинахъ которыя достойны носить сіе имя, предполагая что онѣ, какъ невольницы тщеславія, предпочтутъ честь и доброе имя любимаго ими человѣка, удовольствію владѣть изключительно сердцемъ любовника. Тому кто служитъ ревностно своей Вѣрѣ, Государю и Отечеству, не нужно прибѣгать къ выраженіямъ романической страсти, чтобы оправдать свое дѣло въ глазахъ женщины которую онъ удостоиваетъ своею любовію; она сама содѣлается его защитницею, и взаимною нѣжностію вознаградитъ его за славные труды,

Какую неоцѣненную награду вы мнѣ представляете! вскричалъ Роландъ, устремивъ на нее взоры исполненные восторга.

Никакой награды кромѣ сердца, которое умѣетъ цѣнить всякое доброе дѣло. Кто освободитъ изъ темницы несчастную сію Королеву, даруетъ ей свободу, возвратитъ ее вѣрнымъ и храбрымъ ея подданнымъ…. какая молодая Шотландка не возгордилась бы любовію такого человѣка, хотя бы она была знатнаго происхожденія, а онъ сынъ простаго земледѣльца.

И рѣшился испытать свое счастіе. Однако, скажите мнѣ прежде, прекрасная Катерина, и говорите со мною откровенно, несчастная сія Королева…. я знаю что она несчастна…. но увѣрены ли вы въ ея невинности? ее обвиняютъ въ убійствѣ.

Должна ли я почитать ягненка виновнымъ, потому только что волкъ его терзаетъ? должно ли солнце казаться мнѣ въ пятнахъ, если густой туманъ потемняетъ лучи его?

Я желалъ бы въ этомъ быть также увѣренъ какъ и вы. Мнѣ извѣстно только то, что съ нею несправедливо поступили заключивъ ее въ темницу. Она сдалась на капитуляцію, но условія не были соблюдены. Я буду защищать ее до гроба.

Правду ли вы говорите? Правду ли вы говорите? вскричала Катерина взявъ его за руку въ свою очереды Дай Богъ, чтобы умъ вашъ былъ также постояненъ сколь мужественно и живо ваше сердце; не нарушайте никогда даннаго вами слова, и грядущія столѣтія увидятъ въ васъ избавителя Шотландіи.

Но когда честь будетъ моимъ достояніемъ, милая Катерина, не ужели и тогда будутъ ожидать меня новые труды для пріобрѣтенія любви?

Объ этомъ мы поговоримъ послѣ. Но о чести, какъ о старшей сестрѣ, должно прежде подумать.

Можетъ быть я и не буду имѣть успѣха въ своихъ предпріятіяхъ, покрайней мѣрѣ я употреблю всѣ средства какія только мнѣ слабыя силы мои позволятъ употребить, и вотъ все чего можно требовать отъ человѣка; но знайте, прекрасная Катерина, что ни одна старшая сестра честь, и младшая не менѣе любезная, о которой вы мнѣ даже запрещаете и говорить, заставляютъ меня думать объ освобожденіи Королевы; нѣтъ, я имѣю для сего еще гораздо важнѣйшія причины.

И вы не шутите? мнѣ кажется вы не давно еще на щетъ этаго имѣли нѣкоторыя сомнѣнія.

Это правда, но ея жизнь не была тогда въ опасности.

Въ опасности! вскричала Катерина голосомъ, въ которомъ выражалась заботливость и вмѣстѣ ужасъ, ужели ей угрожаетъ какое нибудь несчастіе?

За будущее никто поручиться не можетъ. Развѣ вы не видѣли какъ Королева разсталась съ Лади Локлевенъ?

Слишкомъ, слишкомъ видѣла! Увы! жаль очень что Государыня сія не можетъ вполнѣ управлять своими чувствами и воздержаться отъ колкихъ выраженій!

Что произошло между ими, того никогда ни одна женщина не проститъ другой. Я видѣла какъ Лади Локлевенъ безпрестанно блѣднѣла и краснѣла, когда въ присутствіи всего ея дома и не смотря на все ея могущество, Королева ее унизила, можно сказать низвергла въ прахъ, напомнивъ ей то что покрываетъ ее вѣчнымъ стыдомъ и поношеніемъ. Я видѣлъ ея чрезмѣрное негодованіе, слышалъ клятву мщенія которую она произнесла; и къ несчастію не я одинъ ее слышалъ; были люди, которые обѣщались быть вѣрными исполнителями ея воли.

Вы меня приводите въ трепетъ! вскричала Катерина.

Не унывайте прежде времени, и призовите лучше ваше мужество на помощь. Сколь ни опасны предпріятія Лади Локлевенъ, мы ихъ разрушимъ. Но отъ чего я вижу слезы на глазахъ вашихъ?

Увы! слезы сіи, текутъ не безъ причины. Теперь вы исполнены мужества и восторга, готовы предпринять все для защиты несчастной своей Государыни; но скоро, завтра, сегодня можетъ быть, вы содѣлаетесь жертвою своего рвенія, пронзены будете ударами, лишитесь жизни. Не должна ли тогда упрекать себя Катерина Сейтонъ въ томъ, что она была причиною гибельнаго конца вашихъ дней? и можетъ быть вмѣсто лавроваго вѣнца, покровъ погребальный, будетъ удѣломъ Роланда.

Что же за бѣда, Катерина, покровъ погребальный, омоченный слезами вашими. Мнѣ принесетъ гораздо болѣе чести послѣ смерти, нежели какая нибудь Герцогская мантія при жизни. — Но перестаньте плакать. Обстоятельства требуютъ отъ васъ мужества. Теперь, болѣе нежели когда ни будь, вы должны быть мущиною.

Катерина отерла слезы, и старалась казаться веселою. И понимаю что вы хотите сказать, отвѣчала она ему, но не спрашивайте теперь меня объ этомъ; со временемъ вы все узнаете, можетъ быть даже узнали бы и теперь если бы… Но тише! Королева идетъ.

Марія вышла изъ своей комнаты. Лице ея было блѣдно, и она казалась утомленною послѣ ночи проведенной въ тягостныхъ размышленіяхъ; не смотря на сіе изнеможенный видъ не уменьшилъ ея красоты, и только нѣжная слабость женщины замѣнила величественное достоинство Королевы. Она была одѣта очень просто, вопреки своему обыкновенію, и ея волосы, всегда съ великимъ стараніемъ убранные Лади Флемингъ, выходя теперь изъ подъ головнаго убора съ поспѣшностію наброшеннаго, падали длинными и завитыми отъ самой природы локонами на ея шею и грудь, до половины открытыя.

Едва только показалась она у двери, Катерина отерла свои слезы и пошла къ ней на встрѣчу; она преклонила предъ нею колѣно, поцѣловала ея руку и стала по одну ея сторону, между тѣмъ какъ Лади Флемингъ подъ руку вела Королеву. Пажъ съ своей стороны придвинулъ ей креслы, поправилъ подушку, приготовилъ табуретъ для ногъ, и оборотясь лицемъ къ столу, сталъ на мѣсто которое занималъ обыкновенно прежде молодой кастелянъ, и готовился исполнять его должность. Глаза Маріи остановились на Роландѣ; они немогли не замѣтить, что другой занялъ мѣсто Дугласа. Сердце ея отъ природы нѣжное не въ состояніи было отказать въ состраданіи молодому человѣку, который пожертвовалъ для нее свободою, хотя онъ и былъ руководимъ въ своемъ предпріятіи страстію слишкомъ дерзновенною, и слова: несчастный Дугласъ! можетъ быть невольно вырвались изъ устъ ея. Она сѣла въ креслы и закрыла платкомъ лице свое.

Государыня, сказала Катерина стараясь казаться веселою и желая разогнать мрачную печаль Королевы, конечно мы лишились храбраго Рыцаря; вѣрно не суждено ему было окончить своего предпріятія. Но у насъ остался молодой пажъ который не менѣе его преданъ службѣ вашего Величества, и онъ съ радостію пожертвуетъ для васъ своею жизнію.

Всѣ дни мои посвящаю на службу Вашего Величества, сказалъ Роландъ почтительно поклонившись Маріи Стуартъ.

Увы! Катерина, сказала Королева, не лучшели мнѣ перестать бороться съ волнами и позволить имъ себя поглотить, нежели увлекать съ собою въ пропасть людей, которые стараются о моемъ избавленіи? Несчастія окружаютъ меня отъ самаго младенчества; и я была еще въ колыбели, когда вельможи уже спорили кому, подъ именемъ дитяти, управлять Государствомъ. Пора положить конецъ симъ ужаснымъ безпорядкамъ. Я темницу свою назову монастыремъ, а мое несправедливое заключеніе добровольнымъ удаленіемъ отъ свѣта и его опасностей.

Какъ можете вы говорить это своимъ вѣрнымъ подданнымъ, Государыня, сказала Катерина; не ужели вы хотите охладить ихъ ревность и разтерзать ихъ сердца? Такія чувства во все не приличны наслѣдницѣ столькихъ Монарховъ. Мы двое, Роландъ, какъ самые юные, докажемъ нашей Государынѣ что мы достойны защищать ея дѣло; припадемъ къ ногамъ ея, и будемъ умолять ее не предаваться отчаянію. Подведя тогда Роланда къ Королевѣ, они оба преклонили предъ нею колѣна. Марія привстала, и?одну руку подала пажу, другою же раздѣляла локоны волосъ, которые покрывали чело пришедшей въ восторгъ Катерины.

Увы! милая, сказала Королева Катеринѣ, не ужели счастіе твоей жизни и жизни сего молодаго человѣка, должно быть неразлучно съ судьбою злополучной женщины? Взгляни на нихъ, Флемингъ! какая прекрасная чета! скажи, могу ли я равнодушно смотрѣть на ихъ погибель?

Нѣтъ, воскликнулъ съ живостію Роландъ, нѣтъ, Государыня, мы одни можемъ быть твоими избавителями.

Ex Orte parvulorum, сказала Королева устремивъ взоры свои на небо. Если Вогу угодно будетъ возвратить мнѣ прежнее спокойствіе, то онъ не откажетъ и дѣтямъ симъ въ своемъ покровительствѣ, а мнѣ дастъ возможность вознаградить ихъ ревность; обратясь тогда къ Лади Флемингъ она прибавила: ты должна знать, милая, что величайшимъ удовольствіемъ для Маріи было всегда счастіе ея приближенныхъ. Отъ чего проповѣдники мрачнаго Кальвина осыпали меня упреками? Отъ чего гордые вельможи отвращали отъ меня свои взоры? Единственно отъ того, что я раздѣляла невинныя забавы молодыхъ людей моего двора, что скорѣе для нихъ нежели для своего удовольствія давала празднества, балы, маскерады. Что же! я ни мало въ томъ не раскаиваюсь, хотя Кнохъ и назвалъ такое повелѣніе мое грѣхомъ, а Мортонъ униженіемъ. Я была счастлива. Потому что была окружена счастливыми существами; и горе тому кто и въ невинномъ веселіи находитъ преступленіе! Флемингъ, если мы взойдемъ когда нибудь на престолъ, у насъ будетъ превеселая свадьба. И теперь не скажу тебѣ имена супруговъ, но супругъ получитъ отъ меня Белргурійское Баронство. Это подарокъ достойный Королевы; вѣнокъ же новобрачной будетъ составленъ изъ прелестныхъ жемчуговъ, когда либо пойманныхъ въ Локломонѣ…. Ты сама, Флемингъ, изъ любви ко мнѣ, надѣнетъ его ей на голову. Скажи, прибавила она положивъ руку свою на голову Катерины, если бы имъ надобно было украсить сіи волосы, съ удовольствіемъ ли бы ты исполнила мое порученіе?

Увы! Государыня, отвѣчала Лади Флемингъ, такое ли теперь время чтобы объ этомъ говорить?

Чувствую, Флемингъ, что я забылась на одну минуту; но тебѣ не безчеловѣчно ли напоминать мнѣ объ этомъ? Одному Богу только извѣстно, какія ужасныя мысли преслѣдовали меня нынѣшнюю ночь! Но я хочу наказать тебя, и обратиться опять къ прежнему моему разговору. Да, говорю я, на сей веселой свадьбѣ, Марія позабудетъ всю тягость своихъ горестей, всѣ заботы престола, и еще разъ въ жизни откроетъ балъ. На чьей свадьбѣ, танцовали мы въ послѣдній разъ, Флемингъ? Заботы омрачили мою память, и безъ твоей помощи я вѣрно не припомню. Помоги мнѣ, Флемингъ.

Государыня, къ чему меня объ этомъ спрашивать?…

Не ужели ты откажешь мнѣ въ такой бездѣлицѣ? сказала Марія. Или не думаешь ли ты упрекать меня въ легкомысліи? Но ты была воспитана при дворѣ, Флемингъ, и если Королева тебѣ прикажетъ сказать ей на какомъ послѣднемъ балѣ она танцовала, ты вѣрно исполнишь ея волю.

Лэди Флемингъ не могла болѣе ослушиваться, и съ лицомъ покрытымъ смертною блѣдностію, она робко проговорила, останавливаясь на каждомъ словѣ: Государыня…. если моя память меня не обманываетъ…. въ послѣдній разъ вы танцовали… въ маскерадѣ… въ Голирудѣ…. на свадьбѣ Себастьяна.

Несчастная Королева невольно улыбалась, видя отвращеніе съ какимъ говорила Лади Флемингъ; но услыша имя Себастьяна, она затрепетала и испустила пронзительный крикъ, который потрясъ всѣ доводы комнаты. Роландъ и Катерина, стоявшіе еще до сихъ поръ на колѣняхъ, поспѣшно вскочили; Лади Флемингъ сама чрезвычайно испугалась, и ужасныя мысли пробужденныя симъ несчастнымъ именемъ въ умѣ Маріи, лишили ее употребленія разсудка.

Измѣнница! закричала она устремивъ блуждающіе взоры свои на Лади Флемингъ, ты хотѣла умертвить свою Государыню! Призовите ко мнѣ французскую мою стражу! Ко мнѣ! ко мнѣ! мои добрые французы! И окружена измѣнниками въ собственномъ дворцѣ моемъ. Они умертвили моего супруга! Придите на помощь! на помощь къ Шотландской Королевѣ! Она сдѣлала нѣсколько шаговъ впередъ; ея черты которыя, невзирая на свою блѣдность, прежде были такъ пріятны, теперь"воспламенились гнѣвомъ, и содѣлали ее подобною Белонѣ одушевленной бранью. Мы выступимъ въ походъ, воскликнула она; прикажите вооружаться всѣмъ въ Единбургѣ, въ Лоціанѣ, въ Графствѣ Физы. Пусть сѣдлаютъ моего коня и заряжаютъ мои пистолеты. Лучше я умру предводительствуя сими храбрыми Шотландцами, какъ умеръ знаменитый мой дѣдъ при Флодденѣ, нежели окончу дни свои въ горести и отчаяніи, подобно несчастному отцу моему!

Государыня, воскликнула Катерина утопая въ слезахъ, ради Бога успокойтесь! и потомъ обратясь къ Лади Флемингъ сказала ей съ негодованіемъ: какъ могли вы рѣшиться напомнить ей объ ея супругѣ?

Послѣднее слово сіе поразило слухъ несчастной Королевы, О супругѣ! повторила она, о какомъ супругѣ говорите вы? Онъ боленъ. Не можетъ сѣсть на лошадь. Развѣ Леннохъ? Но нѣтъ, ты вѣрно говоришь о Герцогѣ Оркнеѣ.

Умоляю васъ, Государыня, сказала Лади Флемингъ; успокойтесь и придите не много въ себя.

Но воображеніе Королевы не могло освободиться отъ мрачныхъ мыслей ее преслѣдовавшихъ. Да, сказала она, пусть онъ придетъ къ намъ на помощь и приведетъ съ собою Вовтона, Гай-де-Галла, Бланкъ Ормистона, и своего родственника Роба. Боже мой, какъ они почернѣли и какъ отъ нихъ пахнетъ сѣрою! Какъ! онъ заключенъ съ Мортономъ! Если Дугласы и Гепбурнсы составятъ вмѣстѣ заговоръ, — птица, вылетѣвъ изъ своей сѣти, приведетъ въ трепетъ всю Шотландію.

Умъ ея болѣе и болѣе заблуждается, сказала Лади Флемингъ; наше присутствіе не въ тягость ли ей?

Роландъ, сказала Катерина, ради Бога выдьте и оставьте насъ однѣхъ съ Королевою. Подите, подите.

Говоря сіе, она тихонько толкала его къ двери передней; Роландъ вышелъ и затворилъ за собою дверь; однако онъ долго еще слышалъ громкій и повелительный голосъ Королевы, которая казалось отдавала приказанія; наконецъ все утихло, и кромѣ продолжительныхъ стенаній ничего не было слышно.

Тогда Катерина вошла въ переднюю. Не безпокойтесь, сказала она пажу, слава Богу! все хорошо кончилось; затворите однако дверь, и никого не впускайте прежде Нежели она совершенно не успокоится.

Но растолкуйте мнѣ что все это значитъ? спросилъ пажъ; отъ чего слова Лади Флемингъ такъ Сильно подѣйствовали на Королеву?

Лэди Флемингъ, сказала Катерина съ видомъ нетерпѣнія, Лади Флемингъ, настоящая сумашедшая. Она привержена къ своей Государынѣ, но совершенно не знаетъ какъ доказать ей свою, привязанность; и если бы Королева приказала ей поднести себѣ ядъ, она сочла бы за долгъ исполнить ея приказаніе. Со мною этаго бы не случилось" Скорѣе Маріи удалось бы исторгнуть душу изъ моего тѣла, нежели заставить меня повторить имя Себастьяна. Всякая женщина должна умѣть лгать для своей пользы.

Но что это за исторія Себастьяна? спросилъ Роландъ. Я здѣсь слышу однѣ только загадки.

Я вижу что въ васъ ума не болѣе какъ и въ Лади Флемингъ, отвѣчала Миссъ Сейтонъ. Развѣ вы не знаете что во время ночи, въ которую умерщвленъ Генрихъ Дарилей и подорвана Фильдская церковь, причиною отсутствія Королевы былъ маскерадъ, который давала она въ Голирудѣ, по случаю свадьбы Себастьяна, любимаго своего придворнаго съ одною изъ дѣвушекъ бывшихъ въ ея услуженіи.

Послѣ сего я не удивляюсь ужасной перемѣнѣ съ нею происшедшей; но я не понимаю, какъ могла она до того забыть сіе происшествіе, чтобы сдѣлать подобный вопросъ Лади Флемингъ.

Для меня это. также не понятно; можетъ быть чрезмѣрная горесть лишила ее вдругъ употребленія разсудка. Но я пришла сюда совсѣмъ не съ тѣмъ чтобы вамъ читать наставленія; я хотѣла только укротить свое негодованіе противу Лади Флемингъ, и теперь надѣюсь, я довольно покойна, чтобы смѣло передъ нею явиться. Затворите однако дверь я не хочу чтобы кто нибудь изъ еретиковъ видѣлъ ее въ такомъ жалкомъ положеніи. — Они довели ее до сего своими преслѣдованіями, и вѣрно въ лицемѣрномъ своемъ нарѣчіи не постыдятся назвать сіе судомъ Божіимъ.

Катерина вышла изъ передней, и въ тоже время поднялась защолка у двери, которая вела на лѣстницу; однако затворъ, заложенный изнутри, не позволилъ войти въ комнату.

Кто тамъ? спросилъ пажъ.

Я, отвѣчалъ грубый и язвительный голосъ Дрифесдала.

Теперь нельзя войти.

А почему? я пришелъ за дѣломъ. Мнѣ препоручили узнать, что за крикъ былъ въ комнатѣ Королевы? Теперь ты вѣрно отворишь мнѣ дверь? Да и почему мнѣ нельзя войти? «

Просто сказать потому что, я наложилъ затворъ, и что сегодня я имѣю такую же власть надъ дверью, какую и ты имѣлъ вчера ввечеру.

Какъ смѣешь ты мнѣ это говорить? вскричалъ управитель. Я о твоей дерзости извѣщу мою госпожу.

Дерзость, если она только существуетъ, существуетъ для того чтобы наказывать тебя за твою дерзость. Что же касается до Лади Локлевенъ, то можешь ей сказать что Королева не здорова, и что она никого сегодня видѣть не хочетъ.

Заклинаю тебя именемъ Бога, сказалъ старикъ, сказать мнѣ не опасно ли она занемогла?

Лэди Марія не нуждается ни въ твоей помощи, ни въ помощи твоей госпожи, и отъ васъ ее не приметъ; слѣдовательно совѣтую тебѣ уйти и недокучать мнѣ по пустому.

Принужденный довольствоваться симъ отвѣтомъ, Дрифесдалъ отошелъ отъ двери, и Роландъ слышалъ какъ онъ, ворча про себя, сошелъ съ лѣстницы.

ГЛАВА III.

Лэди Локлевенъ сидѣла одна въ своей комнатѣ, стараясь, хотя и безъ всякаго успѣха, устремить все свое вниманіе на открытую библію, которая переплетенная въ бархатъ и украшенная серебряными застежками, лежала передъ нею на столѣ. Но не смотря на всѣ свои усилія, она немогла изгнать изъ ума своего пагубнаго воспоминаніи обо всемъ происходившемъ на канунѣ между ею и Королевою, и сарказмъ исполненный желчи, которымъ Марія Стуартъ напомнила ей заблужденія въ которыхъ и она не разъ себя упрекала, — безпрестанно представлялся ея воображенію.

Но въ правѣ ли я сердиться? спрашивала она самою себя. Развѣ другая не можетъ мнѣ вмѣнить въ преступленіе того, отъ чего я сама не разъ уже краснѣла? Но съ другой стороны, прилично ли женщинѣ которая собираетъ или покрайней мѣрѣ собирала плоды моего проступка, и которая лишила престола моего сына, приводить меня въ стыдъ въ присутствіи всѣхъ служителей? Не въ моей ли она находится власти? Не могу ли я располагать ея днями? Прочь, прочь пагубная мысль; удались отъ слабой женщины, и не заставь ее проливать слезы вѣчнаго раскаянія.

Она открыла библію и старалась обратить все свое вниманіе на слова Священнаго Писанія, когда стукъ у двери прервалъ ея занятія. Войдите, сказала она, и Дрифесдалъ предсталъ предъ нею съ смущеннымъ видомъ и съ мрачнымъ лицомъ.

Что случилось, Дрифесдалъ? спросила она его, ты кажется задумчивъ и встревоженъ, Не получилъ ли ты какихъ не пріятныхъ извѣстій отъ моего сына или его дѣтей?

Нѣтъ, Милади; но вы были обижены въ послѣднюю ночь, а сегодня поутру я думаю слишкомъ отмщены. Не здѣсь ли священникъ?

Что значатъ слова твои, и къ чему подобный вопросъ? Ты долженъ знать что священникъ по одному дѣлу поѣхалъ въ Бертъ.

Но впрочемъ мнѣ до него большой нѣтъ надобности, онъ все таки служитель Бааля.

Дрифесдалъ, сказала ему госпожа его строгимъ голосомъ, не смѣй этаго говорить. Я слышала, что въ Нидерландахъ совратили тебя съ пути истинны еретики, сіи чудовища которые вносятъ только разрушеніе въ виноградники Христовы; но знай, что вѣру которую исповѣдую я и вся моя фамилія, должны также исповѣдывать и всѣ люди у меня въ услуженіи находящіеся.

Но мнѣ нужны были бы совѣты недлиннаго служителя Божія, продолжалъ управитель не обращая вниманія на выговоръ своей госпожи, и какъ бы говоря самъ съ собою прибавилъ: эта женщина Моав…

Говори о ней съ большимъ уваженіемъ, Дрифесдалъ, она Королева.

Я все это знаю, и очень хорошо знаю; но она переселяется въ такое мѣсто, гдѣ нѣтъ никакого различія между Царемъ и нищимъ. Марія Шотландская умираетъ.

Умираетъ! воскликнула Лади Локлевенъ поспѣшно вставъ съ своего мѣста, и въ моемъ замкѣ! Но когда она занемогла?.. Что съ ней случилось?….

Имѣйте терпѣніе, Милади» имѣйте терпѣніе: я все сдѣлалъ.

Ты!…. Злодѣй! измѣнникъ! какъ ты осмѣлился?….

Вы были обижены, Милади; просили мщенія; я обѣщалъ быть вашимъ мстителемъ, и теперь пришелъ извѣстить васъ что все уже кончено.

Дрифесдалъ ты съ ума сошелъ.

Нѣтъ, Милади, я съ ума не сходилъ. Да и что же я дурнаго сдѣлалъ? Въ жилахъ Маріи разлился только ядъ, который не замедлитъ пресѣчь нить ея жизни.

Чудовище! уже ли ты осмѣлился ее отравить?

А почему же и не такъ. Развѣ не отправляютъ вредныхъ насѣкомыхъ и животныхъ? Развѣ не избавляются часто такимъ образомъ отъ своихъ враговъ? въ Италіи есть люди, которые за сущую бездѣлицу готовы на это рѣшиться.

Злодѣй! прочь съ глазъ моихъ.

Будьте справедливы, Милади, и не осуждайте Дрифесдала, не осмотрѣвшись прежде около себя. Линдесай, Рютвенъ и вашъ родственникъ Mopтонъ, умертвили Ридзіо: видна ли хотя капля крови на ихъ платьяхъ? Лордъ Семпль закололъ кинжаломъ Лорда Санкугара: но шляпа крѣпко держится на головѣ его. Кто изъ благородныхъ Шотландцевъ, изъ политики или изъ мщенія, не принималъ участія въ какомъ нибудь злодѣяніи? Но можетъ ли кто нибудь ихъ упрекнуть въ этомъ? Смертоносныя орудія намъ не для чего разсматривать. Кинжалъ и ядъ оба имѣютъ одну и туже цѣль, и мало чѣмъ другъ отъ друга различествуютъ; одинъ вмѣщается въ кожаномъ футлярѣ, другой въ стекляномъ сосудѣ; одинъ проливаетъ кровь, другой ее снѣдаетъ; я однако же вамъ не сказалъ что я именно далъ сей женщинѣ.

Но ты мнѣ кажется смѣешься надъ своею госпожею? Скажи мнѣ сей часъ всю правду, если хочешь избѣжать висѣлицы, которую давно уже заслужилъ. — Я всегда считала тебя человѣкомъ весьма опаснымъ.

За то и рука моя была страшна для враговъ моего господина, Милади. Но если уже вы непремѣнно этаго хотите, я самъ подробно все разкажу. Въ послѣднее мое пребываніе въ Кинроссѣ, я совѣтывался съ одною старою женщиною, по имени Никневенъ, съ женщиною исполненною знанія и могущества, и объ которой съ нѣкотораго времени говорятъ во всей нашей сторонѣ. Я слышалъ: дураки «просили у нее прелестей чтобы заставить себя любить; скупые средства чтобы увеличить свои сокровища; одни хотѣли чтобы она открыла имъ будущность: глупое желаніе потому что никто не можетъ перемѣнить того что назначено судьбою; другіе требовали истолкованія на прошедшее: новая Глупость, ибо прошедшаго нельзя воротить. — Я пожималъ плечами слыша такой вздоръ; однако спросилъ у нее въ свою очередь: не знаетъ ли она средства отмщать смертельному врагу, потому что я уже старъ и не могу положиться на свой Билбаузской клинокъ. Она мнѣ подала бѣлый порошокъ, и сказала: подмѣшай его въ какое нибудь питье, и твое мщеніе совершится.

Злодѣй! И ты подмѣшалъ сей порошокъ въ пищу Королевы, и тѣмъ на вѣки обезчестилъ домъ своего господина.

Я не хотѣлъ безчестить домъ моего господина, напротивъ я хотѣлъ отмстить за обиду ему нанесенную. Я распустилъ порошокъ въ графинѣ цикорной воды. Онѣ всѣ ее пьютъ, въ особенности женщина Моавитянка.

Адская душа! воскликнула Лади Локлевенъ. Да будетъ проклятъ тотъ часъ въ которой дали тебѣ сей порошокъ. Сокройся съ глазъ моихъ; я поспѣшу туда» можетъ быть еще не поздно.

Васъ не выпустятъ, Милади; развѣ вы употребите насиліе. — Я уже довольно стучался у двери….

Я велю ее выломать, если они доведутъ меня до крайности; и…. отворивъ окно, Рандалъ! закричала она, Рандалъ! здѣсь случилось большое несчастіе; скорѣе возьми яликъ, и поспѣшай въ Кинроссъ. Привези мнѣ Шталмейстера Лукъ Лундина; говорятъ онъ искусенъ въ наукѣ врачеванія. Возьми лучшихъ гребцовъ; не мѣшкай ни минуты. Привези съ собою также гнусную чародѣйку Никневень; пусть она сперва по правитъ свое зло, а потомъ я велю ее сжечь на островѣ оленя.

Она на такихъ условіяхъ вѣрно не поѣдетъ, сказалъ Дрифесдалъ.

Ну такъ, Рандалъ, дай ей свободный пропускъ отъ моего имени, и скажи что здѣсь она будетъ въ совершенной [безопасности. Поспѣшай; малѣйшее замедлѣніе будетъ стоить тебѣ жизни.

Я долженъ былъ это предугадывать", сказалъ Дрифесдалъ съ негодованіемъ; меня покрайней мѣрѣ то утѣшаетъ, что я вдругъ сдѣлалъ два дѣла, — отмстилъ за себя и за васъ. Она смѣялась надо мною, позволяла даже своему дерзкому пажу шутить надъ моею медленною походкою и моимъ важнымъ голосомъ; я чувствовалъ, что мнѣ именно суждено отмстить за всѣ сіи обиды.

Ступай въ темницу башни, несчастный, и не выходи оттуда прежде нежели сіе ужасное приключеніе не кончится. Я знаю твой рѣшительный характеръ; ты вѣрно не подумаешь о бѣгствѣ"

О бѣгствѣ! конечно нѣтъ; я и тогда не подумалъ бы о бѣгствѣ, если бы стѣны замка были изъ яичной скорлупы, а озеро покрыто льдянымъ покрываломъ. Я очень знаю И вѣрю, что человѣкъ самъ по себѣ ничего не значитъ. Онъ походитъ на воздушный шарикъ, который, поднявшись надъ поверхностію воды, округляется и лопается не по своей волѣ, но потому что такъ судьбой ему назначено. Однако, Милади, позвольте мнѣ подать вамъ совѣтъ: не взирая на все ваше желаніе сохранить жизнь Маріи Шотландской, не позабывайте того чѣмъ вы одолжены своей чести, и по возможности храните дѣло сіе въ тайнѣ.

Сказавъ сіе мрачный управитель вышелъ изъ комнаты, и съ спокойнымъ видомъ отправился въ темницу башни.

Лэди Локлевенъ воспользовалась однако послѣднимъ его совѣтомъ, и объявила всѣмъ своимъ служителямъ, что вѣрно какая нибудь не здоровая пища была причиною болѣзни ея плѣнницы. Весь замокъ пришелъ въ смятеніе. Она повторила Рандалу прежде отданныя приказанія, и просила его велѣть Лундину отъ ея имени, привести съ собою всѣ лѣкарства которыя могли, по его мнѣнію, остановить дѣйствіе яда.

Послѣ его отъѣзда она тотчасъ бросилась къ дверямъ комнаты Королевы, и приказывала пажу отворить ихъ себѣ.

Молодой безумецъ, Говорила она ему, знаешь ли ты, что отъ этаго зависитъ твоя жизнь и жизнь твоей Государыни? Отвори сей часъ дверь, говорю я тебѣ, или я велю ее выломать.

Я не могу ее отворить безъ приказанія Королевы, отвѣчалъ Роландъ; ей было очень дурно и теперь она отдыхаетъ. Вы можете употребить насиліе, но если произойдетъ отъ того какое ни будь несчастіе, вы однѣ будете за все отвѣчать.

Боже мой, что мнѣ дѣлать! вскричала Лади Локлевенъ. Покрайней мѣрѣ, другъ мой, прошу тебя чтобы никто изъ васъ не прикасался къ сегодняшнему завтраку, въ особенности къ графину съ цикорною водою.

Сказавъ сіе; она бросилась въ темницу башни, гдѣ и нашла своего плѣнника Дрифесдала занятаго чтеніемъ библіи.

Твое проклятое питье скороли оказываетъ свое дѣйствіе? спросила она у него.

Напротивъ очень медленно, отвѣчалъ управитель. Я просилъ у чародѣйки вѣрнаго, и притомъ медленнаго мщенія. Миреніе есть самый пріятный напитокъ, который можетъ только вкушать смертный; а потому онъ долженъ разливаться капля по каплѣ, а не вдругъ.

Но противъ кого могъ ты, несчастный, питать столь гнусныя намѣренія? Ибо ты не сегодня поутру былъ въ Кинроссѣ, а ты за ранѣе запасся симъ ненавистнымъ ядомъ.

Противу всѣхъ Моавитовъ, въ особенности же противу дерзкаго пажа.

Противу молодаго пажа! Варваръ! Чѣмъ могъ онъ возбудить твой гнѣвъ?.

Онъ снискалъ вашу любовь и вы ему давали порученія; онъ пользовался дружбою Жоржа Дугласа; былъ любимцемъ Калвиниста Гендерсона, который ненавидѣлъ меня за то что я не признавалъ священническаго его сана; Королева къ нему была благосклонна. Однимъ словомъ отвсюду дулъ ему благопріятный вѣтеръ, а на стараго служителя вашего дома никто не обращалъ вниманія. Къ тому же, онъ мнѣ не понравился съ первой минуты какъ я его увидѣлъ.

Какого гнуснаго человѣка терпѣла я въ въ моемъ замкѣ! вскричала Лэди Локлевенъ; заслужу ли я когда нибудь прощеніе отъ Бога, за то что сохранила твою жизнь и доставила тебѣ покровъ?

Вы не могли иначе поступить, Милади; прежде нежели замокъ сей былъ построенъ, прежде нежели островъ сей вышелъ изъ средины синихъ водъ его окружающихъ, судьба повелѣла Дрифесдалу быть вашимъ вѣрнымъ служителемъ. Развѣ вы не помните что еще при жизни матери Маріиной я устремился въ средину побѣдоносныхъ французскихъ баталіоновъ, и спасъ жизнь вашего супруга котораго они захватили было въ плѣнъ, въ то время какъ друзья его несмѣли подать ему помощи? Вы конечно забыли, что однажды когда ужасная буря угрожала поглотить яликъ заключавшій въ себѣ вашего внука, я бросился въ озеро, и привелъ къ вамъ его здороваго и невредимаго? Служитель Шотландскаго Барона, Милади, не щадитъ ни своей, ни чужой жизни, когда дѣло идетъ о жизни его господъ. — Что же касается до Маріи, то повѣрьте что ее давно бы отравили, если бы препоручено было другому кому, а не Жоржу пробовать ея кушанья. Ея смерть не была ли бы счастливѣйшимъ извѣстіемъ для Шотландіи? Не происходитъ ли она отъ поколѣнія Гизовъ, поколѣнія столь часто обагреннаго кровію праведныхъ? Не дочь ли она тирана Іакова, которому небо воздало должную справедливость, и наказало его гордость какъ нѣкогда оно наказало гордость Царя Вавилонскаго.

Замолчи, несчастный, сказала Лади Локлевенъ; и различныя воспоминанія потрясли ея душу, когда она услышала имя Короля который былъ ея любовникомъ; замолчи и невозмущай праха Государя, и притомъ Государя несчастнаго. Читай лучше свою библію, и дай Богъ чтобы чтеніе сіе впредь принесло тебѣ болѣе пользы, нежели сколько до сихъ поръ оно тебѣ приносило.

Она поспѣшно оставила управителя, и волнуемая различными мыслями не знала что начать. Наконецъ рѣшилась идти къ плѣнницѣ. Но слезы текли у нее ручьями, и она принуждена была остановиться въ первой комнатѣ дабы отереть свои глаза. Скорѣе я надѣялась получить воду изъ кремня, или сокъ изъ засохшей виноградной лозы, сказала она, нежели видѣть слезы на глазахъ моихъ. Я хладнокровно перенесла измѣну Жоржа Дугласа который былъ подпорою дома моего сына, а теперь оплакиваю того кого гробъ давно уже сокрылъ, и кто меня подвергнулъ обидамъ своей дочери. Но она его дочь! и сердце мое, которое по многимъ причинамъ должно бы ее ненавидѣть, смягчается находя во взорахъ ея живое изображеніе родителя, и только одно сходство съ ея гнусною матерью, съ истинною дочерью дома Гизовъ, приводитъ меня снова въ негодованіе. Но она не должна окончить дней своихъ въ моемъ замкѣ, и притомъ окончить ихъ такимъ постыднымъ образомъ. Слава Богу что ядъ не вдругъ оказываетъ свое дѣйствіе; можетъ быть можно будетъ подать еще нѣкоторую помощь. Возвратимся въ ея комнату. Но что я должна думать объ ея несчастномъ убійцѣ, послѣ всѣхъ доказательствъ преданности которыя онъ мнѣ явилъ! не понимаю какъ одно и тоже существо можетъ вмѣщать въ себѣ столько преступленій, и вмѣстѣ быть такъ привязано къ дому господъ своихъ.

Лэди Локлевенъ не знала что люди одаренные отъ природы мрачнымъ и рѣшительнымъ характеромъ, принимаютъ очень близко къ сердцу малѣйшую обиду, въ особенности когда эгоизмъ, зависть и скупость суть господствующія ихъ страсти, и что всѣ сіи страсти бываютъ управляемы слѣпымъ фанатизмомъ. Дрифесдалъ принадлежалъ къ числу такихъ людей; онъ никогда не забывалъ обиды ему наносимой, и готовъ былъ мстить за нее во всякое время..

Между тѣмъ какъ она посѣщала своего плѣнника, Роландъ сообщилъ Катеринѣ разговоръ который онъ имѣлъ черезъ дверь съ владѣтельницею замка, и Миссъ Сейтонъ въ туже минуту поняла о чемъ шло дѣло.

Она хотѣла насъ отравить, воскликнула Катерина, и вотъ ужасный напитокъ который долженъ былъ прекратить дни наши. Этаго надобно было ожидать послѣ того, какъ Дугласъ пересталъ пробовать кушанья. И вамъ, Роландъ, занимавшему его мѣсто, суждено было умереть вмѣстѣ съ нами. Милая моя Лади Флемингъ, простите меня, простите великодушно что я въ пылу моего гнѣва осмѣлилась васъ оскорбить. Само небо вложило въ уста ваши имя Себастьяна чтобы спасти жизнь Королевы, а вмѣстѣ съ тѣмъ и нашу жизнь. Но что мы будемъ теперь дѣлать? убійца придетъ наслаждаться нашимъ мученіемъ, проливая слезы лицемѣрія. Скажите, Лади Флемингъ, что намъ дѣлать?

Одинъ только Богъ въ состояніи намъ помочь, отвѣчала Лади Флемингъ? Все что мы можемъ сдѣлать; принести жалобу Регенту.

Скорѣе жалобу Плутону, вскричала съ нетерпѣніемъ Катерина, обвиняя Прозерпину у подножія его трона! Королева еще почиваетъ, воспользуемся этимъ временемъ; Лади Локлевенъ не должна знать что планъ ея не удался. Старой паукъ легко можетъ снова соткать разорванную свою паутину. — Помогите мнѣ, Роландъ, вылить въ каминъ графинъ съ цикорною водою, почните всѣ блюда, замарайте тарелки; все должно показывать что мы завтракали по обыкновенію; но, ради Бога, ничего не пробуйте. И сяду подлѣ Королевы, и когда она проснется опишу ей всю опасность какой мы подвергались. Изобрѣтательный ея умъ наставитъ насъ что должны мы дѣлать. Однако, Роландъ, не забудьте сказать что Королева очень больна; что Лади Флемингъ находится въ изнеможеніи. Это состояніе ей приличнѣе всего, сказала она ему на ухо, пусть умъ ея не много отдохнетъ; чтоже касается до меня, то я слегка не здорова. Вы меня понимаете?

А мнѣ надобно казаться здоровымъ? спросилъ Роландъ.

Конечно здоровымъ, отвѣчала Катерина. И кому какая нужда отравлять пажа; это тоже что отравлять дамскую собачку.

Какъ можете вы теперь такъ шутить, Миссъ Сейтонъ?

А почему же и нѣтъ; если Королева одобритъ мое намѣреніе, то я васъ увѣряю что сіе счастливо избѣгнутое покушеніе послужитъ намъ въ пользу.

Говоря такимъ образомъ, она и Роландъ приводили въ безпорядокъ всѣ блюда которыя стояли на столѣ, такъ что все по видимому показывало что Королева и ея приверженныя завтракали.

Едва обѣ спутницы успѣли войти въ спальню Королевы, Лади Локлевенъ снова постучалась у дверей. Пажъ сначала для одного только вида не хотѣлъ исполнить ея желанія; но потомъ онъ отворилъ ей дверь, прося у нее извиненія. Королева, сказалъ онъ, весьма дурно себя почувствовала послѣ завтрака, ее отнесли на постель, и она заснула крѣпкимъ сномъ.

Слѣдовательно она пила и ѣла? спросила Лади Локлевенъ вошедъ въ гостиную.

Выключая постныхъ дней, отвѣчалъ пажъ, она завтракаетъ всякое утро.

А графинъ, сказала она ища его глазами, онъ пустъ; не ужели Лади Марія весь его выпила?

Почти весь; сударыня, и я слышалъ какъ Миссъ Сейтонъ и Лади Флемингъ въ шутку упрекали ее, что она очень мало имъ оставила.

А какъ онѣ обѣ себя чувствуютъ?

Не знаю чему приписать это, отвѣчалъ Роландъ, но Лади Флемингъ жалуется будто все клонитъ ее ко сну; Миссъ же Катерина напротивъ сдѣлалась вѣтреннѣе обыкновеннаго.

Здѣсь онъ повысилъ голосъ, какъ бы желая приготовить обѣихъ спутницъ Королевы къ ролямъ которыя онѣ должны играть, а главное онъ хотѣлъ чтобы Катерина услышала его сарказмъ.

Я войду въ комнату Королевы, сказала Лади Локлевенъ, я должна непремѣнно ее видѣть.

Но приближась къ двери, она услышала что Миссъ Сейтонъ въ полголоса говорила: никто теперь не войдетъ сюда, Королева отдыхаетъ.

Говорю вамъ, молодая дѣвица, что. я должна непремѣнно войти. Я знаю что изнутри нѣтъ желѣзныхъ затворовъ, и потому на зло вамъ войду!

Это правда желѣзныхъ затворовъ нѣтъ, но петли остались; и я по примѣру одной изъ предковъ вашихъ пропустила сквозь нихъ свою руку, и такимъ образомъ буду защищать комнату своей Государыни. Испытайте силы свои, и вы увидите женщина изъ фамиліи Сейтоновъ, уступитъ ли въ неустрашимости женщинѣ изъ фамиліи Дугласовъ?

На такомъ условіи я не смѣю проложить себѣ дороги, сказала Лади Локлевенъ! Странно что Государыня сія, которая по всей справедливости заслуживаетъ многихъ упрековъ, умѣла сохранить такую власть надъ умами всѣхъ своихъ подчиненныхъ; Миссъ Сейтонъ, прибавила она повысивъ голосъ, клянусь честію что я пришла сюда единственно для выгодъ Королевы, и ея собственная безопасность требуетъ чтобы я ее увидѣла. Ради Бога разбудите ее и доложите обо мнѣ. Я здѣсь подожду отвѣта.

Вы вѣрно, Катерина, не станете будить Королевы, сказала Лади Флемингъ.

Что же дѣлать? ужели лучше будетъ если Лади Локлевенъ сама возметъ на себя сей трудъ. Она долго ждать не станетъ, притомъ же надобно хотя нѣсколько приготовить Королеву къ сему свиданію.

Но нарушивъ покой Маріи, мы снова ввергнемъ ее въ прежнее положеніе.

Избави Боже! Но если бы и случилось такое несчастіе, мы припишемъ его дѣйствію яда. Впрочемъ къ чему отчаиваться; я почти навѣрное полагаю что Королева проснувшись наставитъ насъ какъ должны мы поступить въ сію критическую минуту. Вы же, милая Лади Флемингъ, хорошо сдѣлаете если притворитесь что вамъ очень дурно.

Катерина стала на колѣни подлѣ Королевы, и поцѣловавъ нѣсколько разъ ея руку, разбудила ее безъ всякаго испуга. — Марія Сшуартъ казалось сначала очень удивилась видя себя совсѣмъ одѣтую на постелѣ, но она была такъ спокойна, что Миссъ Сейтонъ, не мѣшкая ни мало, обо всемъ увѣдомила ее въ короткихъ словахъ. Королева поблѣднѣла и перекрестилась, узнавъ неминуемую погибель которой она подвергалась. Но разсматривая внимательно свое положеніе, она почувствовала въ одно время всю свою опасность, и вмѣстѣ и всѣ выгоды которыя отъ того произойти могли.

Самое лучшее что мы можемъ сдѣлать, милая, сказала она Катеринѣ прижимая ее къ груди своей, это послѣдовать плану который твой умъ и твоя ревность съ такою поспѣшностію составили. Отвори дверь Лади Локлевенъ; она увидитъ что въ хитрости я ей никогда не уступлю. Флемингъ, отдерни занавѣсъ, встань позади меня, и облокотись на мою постель. Я не думаю чтобы ты хорошо могла притворяться, но теперь это необходимо; показывай видъ что ты съ трудомъ переводишь дыханіе, по временамъ испускай стоны; вотъ и все. Тише! она идетъ. Прибѣгаю къ тебѣ Катерина Медицисъ! наставь что должна я дѣлать, ибо я чувствую что одинъ холодный умъ сѣвера не достаточенъ для меня въ сію минуту.

Катерина ввела Лади Локлевенъ въ спальню, въ которую едва проникалъ дневной свѣтъ. Владѣтельница замка подошла тихонько къ постель, на которой Марія, изнеможенная сколько отъ усталости ночи проведенной безъ сна, столько и отъ чрезмѣрнаго волненія которое она претерпѣла поутру, лежала неподвижна. Трепетъ объялъ Лади Локлевенъ.

Богъ да проститъ намъ прегрѣшенія наши, вскричала она, позабывъ свою гордость, и бросясь на колѣна передъ постелью.

Къ несчастію опасенія мои слишкомъ справедливы! Ее умертвили!

Кто у меня въ комнатѣ? спросила Королева, какъ бы пробудясь отъ глубокаго сна. Сейтонъ, Флемингъ, гдѣ вы? Мнѣ послышался незнакомый голосъ. Кто сегодня дежурный? Призовите Курселя.

Увы! сказала владѣтельница замка, умъ ея въ Голирудѣ, тогда какъ тѣло ея въ Локлевенѣ. Простите меня, Государыня, если я обращу на себя ваше вниманіе. Я Маргарита Ерскинъ, изъ Марскаго дома, Дади Дугласъ Локлевенъ по замужству.

А! сказала Королева, это добрая владѣтельница замка, которая такъ много заботилась о нашемъ спокойствіи и о нашей пищѣ. Мы слишкомъ долго были тягостнымъ для васъ бременемъ, добрая Лади Локлевенъ, надѣюсь что скоро ваши заботы окончатся.

Слова сіи подобно кинжалу раздираютъ мою душу! проговорила въ полголоса Лади Локлевенъ. И потомъ обратясь къ Королевѣ, она съ прискорбіемъ сказала: умоляю васъ, Ваше Величество, повѣдать мнѣ свои страданія, я постараюсь найти средства ихъ облегчить.

Я совсѣмъ не страдаю, отвѣчала Королева, или по крайней мѣрѣ страданія мои такъ ничтожны что объ нихъ и говорить не стоитъ. Я чувствую ломъ во всѣхъ членахъ, хладъ въ сердцѣ; но заключенные въ темницахъ всегда почти подвержены такимъ болѣзнямъ. Свѣжій воздухъ я думаю могъ бы способствовать къ моему выздоровленію; но Совѣтъ приказалъ, и одна только смерть можетъ положить конецъ моему заключенію.

Если бы свобода, Государыня, сказала Лади Локлевенъ, могла возвратить вамъ здоровье которымъ вы вчера еще наслаждались, я скорѣе бы рѣшилась подвергнуться гнѣву Регента, моего сына, Сира Виліама, и всѣхъ друзей моихъ, нежели видѣть вашу смерть въ моемъ замкѣ.

Лэди Флемингъ думала что благопріятная минута уже настала. Вы не дурно бы сдѣлали, сказала она Лади Локлевенъ, если бы попробовали не будетъ ли свобода имѣть вліяніе на наше здоровье. Покрайней мѣрѣ я про себя скажу, что частыя прогулки мнѣ большую бы пользу принесли.

Я думаю! сказала Лади Локлевенъ, смотря на нее проницательнымъ взоромъ. Но точно ли вы не здоровы, Милади?

Очень не здорова, сударыня; отвѣчала Лади Флемингъ, въ особенности послѣ завтрака.

Помогите! Помогите! закричала Катерина, желая прекратить разговоръ который ничего добраго не предвѣщалъ. Королева лишилась чувствъ. Лади Локлевенъ, помогите мнѣ.

Лэди Локлевенъ принесла воды, отерла лице и виски Королевы, и оказывала ей всевозможныя попеченія. Наконецъ Марія открыла глаза, взглянула на владѣтельницу замка, и сказала ей болѣзненнымъ голосомъ: благодарю васъ, моя милая Лади Локлевенъ, не взирая на все что съ нѣкотораго времени происходило между нами, я никогда не сомнѣвалась въ вашемъ усердіи къ нашему дому. Вы это доказали, какъ я слышала, еще прежде моего рожденія.

Лэди Локлевенъ, которая стояла подлѣ постели на колѣняхъ, тотчасъ встала, подбѣжала къ окну, и отворила его какъ бы желая насладиться свѣжимъ воздухомъ.

Одинъ только Богъ можетъ защитить насъ, подумала Катерина: теперь я вижу, сколь любовь къ сарказмамъ глубоко вкоренена въ сердцѣ женщины. Королева, не взирая на свой умъ, скорѣе готова погубить себя, нежели удержаться отъ язвительныхъ насмѣшекъ. Она подошла къ Королевѣ, наклонилась къ ея постели, и сказала тихимъ голосомъ: ради Бога, Государыня, воздержитесь въ словахъ вашихъ!

Ты слишкомъ дерзко говоришь, Сейтонъ, отвѣчала ей Королева. Прости, милая моя, прибавила она; я отдаю справедливость твоему усердію; но когда я почувствовала что руки сей гнусной убійцы прикасались къ лицу моему, сердце мое исполнилось такою ненавистью, что я должна была непремѣнно или нанести ударъ или сама погибнуть. — Однако же успокойся, впередъ я буду болѣе обращать вниманія на свои слова. Только по жалу ста чтобы старая Лади ко мнѣ неприкасалась.

Слава Богу, сказала Лади Локлевенъ отшедъ отъ окна, яликъ съ быстротою разсѣкаетъ озеро и на всѣхъ парусахъ несется къ замку. Я вижу доктора и вмѣстѣ съ нимъ старую женщину; ее то мнѣ и нужно. Ахъ! если бы Марія могла быть внѣ моего замка не подвергая опасности жизнь моего сына! Я лучше бы желала чтобы она была на одной изъ высочайшихъ горъ Норвегіи. Я лучше бы желала сама тамъ быть, лишь бы только избавишься отъ труда охранять Марію Шотландскую.

Между тѣмъ какъ она говорила такимъ образомъ стоя у одного окна, Роландъ прислонясь къ другому, видѣлъ что яликъ съ быстротою приближался къ берегу. Онъ тотчасъ узналъ доктора Шталмейстера по его черному бархатному платью; онъ сидѣлъ въ лодкѣ, а Магдалина Гремесъ, извѣстная всѣмъ подъ именемъ Никневенъ, стояла по срединѣ съ сложенными руками; взоры ея обращены были къ замку, и она по видимому усердно молилась. Наконецъ они вышли на берегъ. Мнимую чародѣйку оставили въ нижнемъ этажѣ, а доктора проводили въ комнаты Королевы, куда онъ и во шелъ съ важнымъ и торжественнымъ видомъ"

Катерина, отошедъ отъ постели Королевы, подошла къ Роланду и сказала ему тихимъ голосомъ: мнѣ кажется что не смотря на свою длинную бороду и черное бархатное платье, Докторъ долженъ быть очень глупъ, и намъ легко будетъ съ нимъ справиться. Я боюсь только чтобы слѣпая ревность вашей бабушки, Роландъ, насъ не погубила; она непремѣнно должна притворяться.

Роландъ, не отвѣчая ни слова, бросился къ двери спальней, прошелъ черезъ переднею, гостиную, но при выходѣ былъ остановленъ двумя часовыми поставленными у дверей и которымъ не велѣно было ни кого пускать. Это самое убѣдило его, что не взирая на чувства волновавшія Лади Локлевенъ, подозрѣнія ее не оставляли, и что она даже и въ сію критическую минуту не забыла поставить часовыхъ для наблюденія за своими плѣнницами. И потому онъ былъ принужденъ воротиться въ гостиную, гдѣ и нашелъ владѣтельницу замка въ разговорѣ съ докторомъ.

Перестаньте мнѣ надоѣдать своими учеными нарѣчіями; Лундинъ, говорила она ему; и скажите мнѣ сію же минуту не попало ли чего нибудь вреднаго въ пищу этой женщинѣ?

Но моя милостивая и почтенная госпожа, которой я вдвойнѣ служить обязанъ какъ Шталмейстеръ и какъ человѣкъ занимающійся благороднымъ искуствомъ врачеванія; вонмите гласу истины изъ устъ моихъ. Если знаменитая больная моя будетъ отвѣчать мнѣ одними только вздохами и стенаніями; если другая госпожа, которая сидитъ у ея постели, будетъ зѣвать при моихъ вопросахъ о признакахъ болѣзни; наконецъ если молодая дѣвица, признаюсь такая привлекательная и прекрасная….

Теперь дѣло идетъ не о красотѣ женщинъ, вскричала Лади Локлевенъ, я васъ спрашиваю объ ихъ здоровьѣ. — Однимъ словомъ; скажите мнѣ принимали ли онѣ ядъ или нѣтъ?

Ядъ, Милади, бываетъ трехъ родовъ; отвѣчалъ умный Шталмейстеръ; одинъ добывается изъ царства животнаго, какъ Lepus Morinus, о которомъ говорятъ Галіенъ и Діоскоридъ; другой изъ Царства минеральнаго, какъ сублимированная металическая часть антимонія; купоросъ и мышьякъ; третій наконецъ — изъ царства растѣній, какъ то: опіумъ, волчій корень и aqua cymbalarioe; кромѣ того….

Видалъ ли кто подобнаго дурака? закричала владѣтельница замка; но я еще глупѣе что жду отъ него чего нибудь умнаго.

Имѣйте; не много терпѣнія, Милади. Чтоже касается до внутреннихъ и наружныхъ болѣзней, то я ничего не вижу такого чтобы оправдывало слова ваши. Мнѣ однако хотѣлось бы знать что онѣ пили и ѣли, и увидѣть остатки послѣдняго ихъ завтрака; ибо Галіенъ во второй своей книгѣ de antidotis говоритъ….

Перестаньте мнѣ надоѣдать, сказала Лади Локлевенъ. Пусть приведутъ ко мнѣ старую чародѣйку. Она должна сказать какой порошокъ дала Дрифесдалу, или я ее прикажу мучить до тѣхъ поръ, пока она мнѣ во всемъ признается.

Невѣжество есть самой злой врагъ искуства, сказалъ обиженный докторъ, произнеся однако афоризмъ сей на Греческомъ языкѣ, и отошелъ къ окну.

Магдалина Гремесъ не замедлила придти. На ней было тоже платье, въ какомъ видѣлъ ее Роландъ на Кинросской ярмонкѣ; но шляпа ея была поднята, платокъ не закрывалъ ея шеи, однимъ словомъ она не хотѣла ни прикрывать, ни измѣнять лица своего; ее сопровождали двое стражей, на которыхъ впрочемъ она не обращала ни какого вниманія; да они и сами шли за нею съ смущеннымъ видомъ, ибо были увѣрены что женщина сія есть существо сверхъ-естественное! Магдалина устремила глаза свои на Лади Локлевенъ, и сія послѣдняя пораженная необыкновеннымъ ея взоромъ, тщетно призывала къ себѣ на помощь гордый и суровый взглядъ, желая устрашить Никневенъ.

Видя однако худой успѣхъ въ своемъ намѣреніи, — несчастная, сказала она ей презрительнымъ голосомъ, какой порошокъ дала ты служителю моего дома по имени Роберту Дрифесдалу, желая доставить ему средство совершить медленное мщеніе? Признайся сей же часъ какого онъ свойства и какія составныя его части или, клянусь честію Дугласовъ, прежде захожденія солнца ты будешь созжена.

Давноли, спросила Магдалина, Дугласы или служители ихъ лишены средствъ сами за себя отмщать, и должны прибѣгать къ посредству бѣдной женщины живущей въ уединеніи? Башни гдѣ несчастныя жертвы находятъ себѣ гробъ возвышаются еще на стѣнахъ вашихъ. Преступленія совершенныя подъ ихъ сводами ихъ еще не разрушили. Оруженосцы ваши вооружены луками, пистолетами, кинжалами. Къ чему же вамъ прибѣгать къ пособію другихъ чтобы привести въ исполненіе гнусныя намѣренія свои?

Послушай, проклятая чародѣйка, сказала Лади Локлевенъ…. Но къ чему мнѣ унижаться говоря съ тобою? Пусть приведутъ сюда Дрифесдала, я посмотрю какъ будешь ты при немъ отвѣчать.

Вы понапрасну, милади, только обезпокоите людей своихъ, сказала Магдалина Гремесъ: я не за тѣмъ сюда пріѣхала чтобы слушать обвиненія какого нибудь подлаго служителя, или отвѣчать на вопросы любовницы Короля Іакова; я буду говорить только съ одною Шотландскою Королевою. Пустите меня.

Сказавъ сіе, она оттолкнула въ сторону Лади Локлевенъ, которая изумилась такой ея дерзости и обиду сію сочла для себя новымъ униженіемъ; Магдалина же вошла въ комнату Королевы. Тамъ встала она на колѣни, и наклонивъ свою голову по восточному обычаю, коснулась ею пола.

Покланяюсь тебѣ, Государыня, вскричала она, покланяюсь тебѣ, наслѣдница столькихъ Монарховъ, и которая превзошла ихъ всѣхъ испытаніями понесенными за вѣру и коими утѣшеніямъ которыя Богъ ниспосылаетъ тебѣ устами недостойной рабы своей…. Но сперва…, она преклонила свою голову, сдѣлала знаменіе креста и казалось произносила какую-то молитву.

Схватите ее, вскричала Лади Локлевенъ исполненная гнѣва. Низвергните ее въ самую мрачную темницу. Одинъ только демонъ могъ внушить сей гнусной чародѣйки смѣлость ругаться надъ матерью Дугласа въ собственномъ ея замкѣ.

Позвольте мнѣ, почтенная госпожа моя, сказалъ докторъ, сдѣлать вамъ одно замѣчаніе? Не лучше ли не прерывать ее и позволить ей все говорить. Можетъ быть она намъ скажетъ что нибудь объ лѣкарствѣ которое она приготовила для Королевы и ея советницъ, хотя она и приготовила его противно всѣмъ правиламъ искуства, и по одному совѣту только вашего управителя Дрифесдала.

Для дурака это довольно умно придумано, сказала Лади Локлевенъ, и я послѣдую твоему совѣту. — Воздержу свой гнѣвъ пока она всего не разскажетъ.

И вы очень хорошо поступите, почтенная госпожа моя. Долѣе я не имѣю намѣренія просить васъ воздерживать своего гнѣва, ибо это для васъ самихъ можетъ быть опасно; и въ самомъ дѣлѣ если тутъ есть колдовство, то знаменитые авторы писавшіе о демонологіи полагаютъ что три скрупула пепла чародѣйки хорошо и рачительно созженной въ горшкѣ — большой catholicon въ подобномъ случаѣ, такъ какъ предписываютъ crinem cania rabidi, шерсть бѣшеной собаки укусившей больнаго, если чувствуетъ отвращеніе отъ воды. Я неручаюсь за успѣхъ ни въ томъ ни въ другомъ случаѣ, потому что лѣченіе сіе выходитъ изъ правилъ предписываемыхъ Медициною. Но намъ никто не мѣшаетъ сдѣлать опытъ надъ сею старою чернокнижницею. Faciamus experimentum, какъ мы говоримъ, in animâ vili.

Молчи, пустомеля! сказала Лади Локлевенъ; — она хочетъ говорить.

Магдалина, окончивъ свою молитву, встала и подошла къ Королевѣ; она остановилась въ двухъ шагахъ отъ постели, выставила одну ногу впередъ, вытянула правую руку и приняла положеніе вдохновенной Сибиллы. — Сѣдые ея волосы которые видны были изъ подъ шляпы, глаза блиставшіе необыкновеннымъ огнемъ, густыя брови, сморщенныя и похудѣвшія, но исполненныя выраженія черты, восторгъ походящій на неистовство все сіе наложило на нее какую-то особенную печать и вселяло къ ней уваженіе во всѣхъ присутствовавшихъ. Нѣсколько минутъ она обращала повсюду свои блуждающіе взоры, какъ бы изыскивая средства дать болѣе силы тому что она хотѣла сказать; губы ея дрожали отъ сильнаго волненія, и она казалось хотѣла говорить, но у нее недоставало выраженій для изъясненія своихъ мыслей. Сама Марія исполнилась нѣкотораго благоговѣнія. Она привстала съ постели, устремила глаза свои на Магдалину, и будучи не въ состояніи отвратить ихъ отъ нее, ждала съ нетерпѣніемъ приговора Никневенъ. Но она ждала не долго, ибо Магдалина приведенная въ восторгъ собралась съ силами, обратилась къ Королевѣ, и черты ея приняли какую-то благородную важность; она начала говорить, и слова потекли изъ устъ ея съ быстротою которую можно было принять за вдохновеніе.

Возстань, воскликнула она, Королева Франціи и Англіи! Возстань, Шотландская львица, и не страшись толпы охотниковъ которые тебя окружаютъ. Не унижайся скрывая чувства свои передъ измѣнниками которыхъ скоро ты должна встрѣтить на полѣ битвы: успѣхъ битвы будетъ зависѣть отъ Бога управляющаго судьбами всѣхъ людей; но твое дѣло иначе рѣшиться не можетъ какъ съ оружіемъ въ рукахъ, А потому не прибѣгай къ хитростямъ обыкновенныхъ смертныхъ и яви себя достойною сана Королевы. Ты защищала истинную вѣру; небесная благость тебя не оставитъ. Вѣрная дочь церкви, пріими ключи Св. Петра, и вмѣстѣ власть вязать и рѣшить; Царская дочь, вооружись мечемъ Св. Павла чтобы сражаться и побѣждать! Судьба твоя покрыта завѣсою; но не въ сей башнѣ, не подъ законами сей гордой женщины она должна совершиться. Львица можетъ пасть отъ когтей тигра, но ей нѣчего опасаться хищнага барса. Королева Шотландская не долго будетъ въ плѣну въ своемъ Государствѣ, и судьба дочери Стуартовъ не въ рукахъ измѣнника Дугласа. Пусть твои тюремщики укрѣпятъ еще болѣе затворы, изроютъ несравненно глубочайшія подземелья, — они не въ состояніи удержать тебя въ неволѣ. Всѣ стихіи возстанутъ для твоего освобожденія. Земля поглотитъ домъ сей; море покроетъ его своими волнами; воздухъ спуститъ противъ него бури и вихри; огонь скорѣе пожретъ его своимъ всеразрушающимъ Пламенемъ, нежели потерпитъ чтобы онъ долѣе служилъ тебѣ темницею. Внемлите и трепещите всѣ кто не позналъ еще истиннаго свѣта, ибо та которая говоритъ съ вами въ сію минуту получила вдохновеніе отъ самаго Бога.

Она замолчала, и удивленный докторъ сказалъ въ полголоса Лади Локлевенъ: если когда нибудь въ нашъ вѣкъ были бѣснующіяся женщины, то одна изъ нихъ стоитъ передъ вами. Самъ чортъ говоритъ ея языкомъ!

Это правда, сказала Лади Локлевенъ, во всѣхъ словахъ ея видны только: хитрость, пронырство, лицемѣріе! Отведите ее въ темницу замка.

Лади Локлевенъ, прервала Марія вставъ съ постели и приближась къ ней съ видомъ достоинства, выслушайте меня прежде нежели вы обвините кого нибудь въ моемъ присутствіи. Я была противу васъ несправедлива; я была увѣрена что вы дѣйствовали за одно съ вашимъ управителемъ который имѣлъ намѣреніе меня отравить, и притворилась будто предпріятіе ваше вамъ удалось. Признаюсь я была въ заблужденіи, Милади, ибо вижу что вы чистосердечно желали чтобы я была здорова, узнайте же что я не прикасалась къ питью изготовленному измѣною, и одно желаніе свободы составляетъ. все мое страданіе.

Вотъ признаніе достойное Маріи Шотландской, сказала Магдалина Гремесъ: знай притомъ, высокомѣрная женщина, прибавила она обратясь къ Лади Доклевенъ, что если бы Королева и выпила питье сіе, то оно причинило бы ей столько же вреда сколько причиняетъ вреда вода почерпнутая въ самомъ чистомъ источникѣ, ужели ты думаешь что я согласилась бы дать ядъ въ руки служителя или вассала дома Дугласовъ, когда знала кто заключенъ въ семъ замкѣ? Скорѣе я отравила бы свою дочь.

Ужели въ моемъ собственномъ замкѣ я буду подвержена такому презрѣнію! вскричала Лади Локлевенъ; отведите ее сей часъ, и предайте наказанію которому подвергаются всѣ убійцы и чародѣйки.

Выслушайте меня еще одну только минуту, Милади, прервала Королева: тебѣ же сказала она Магдалинѣ, я приказываю молчать. Вашъ управитель обличенъ, чрезъ собственное свое признаніе, въ покушеніи на мою жизнь и на жизнь моихъ приближенныхъ; женщина же сія сдѣлала для нашего избавленія все что только она могла сдѣлать, — она дала ему простой порошокъ вмѣсто яда. Я вамъ предлагаю такой обмѣнъ, въ которомъ по справедливости вы отказать мнѣ не можете. Я прощаю отъ души вашего вассала, предоставляя наказаніе его Богу и собственной его совѣсти; въ замѣнъ же требую чтобы мы простили сей женщинѣ дерзость которую явила она въ вашемъ присутствіи. Я увѣрена что ея намѣреніе спасти мою жизнь не есть преступленіе въ глазахъ вашихъ.

Могу ли я, Государыня, отвѣчала Лади Локлевенъ, почитать за преступленіе то что спасло домъ Дугласовъ отъ упрека, отъ безчестія, и нарушенія правъ гостепріимства. Я писала къ сыну объ умышленномъ злодѣяніи моего вассала; онъ одинъ только можетъ произнесть ему приговоръ, который вѣроятно будетъ смерть. Что же касается до сей женщины, то поступки ея достойны осужденія по словамъ писанія и смертной казни по мудрымъ совѣтамъ нашихъ предковъ, слѣдовательно она должна понести свою участь.

Не имѣю ли я права чего нибудь требовать отъ дома Локлевеновъ, сказала Королева, въ замѣнъ покушенія прекратить дни мои въ сихъ стѣнахъ? Не ужели вы мнѣ откажете въ жизни бѣдной и притомъ помѣшанной женщины, какъ вы сами могли то замѣтить?

Если Лади Марія и подвергалась какой нибудь опасности подъ кровомъ Дугласовъ, отвѣчала неумолимая Лади Локлевенъ, то это можетъ служить только слабымъ вознагражденіемъ потери которую претерпѣлъ знаменитый домъ сей, лишившись черезъ нее одного изъ сыновей своихъ.

Не ходатайствуйте болѣе за меня, Всемилостивѣйшая Государыня, сказала Магдалина. Не унижайтесь прося ее о пощадѣ Моей Жизни. Мнѣ извѣстна была опасность которой я подвергалась служа церкви и Королевѣ; но и всегда была готова пожертвовать для нихъ своею жизнію. Меня утѣшаетъ одна только мысль, что готовя мнѣ погибель, лишая меня свободы, Дуглаской домъ который гордится такъ своею честію, покроется вѣчнымъ стыдомъ и безславіемъ нарушивъ торжественное свое обѣщаніе. Сказавъ сіе, она выдернула изъ подъ рукава бумагу и подала ее Королевѣ.

Это есть ни что иное какъ обѣщаніе не причинять Никакого вреда, сказала Королева, сберегательное письмо которое вручилъ Кинросскій Шталмейстеръ, съ приложеніемъ своей печати, Магдалинѣ Гремесъ, извѣстной подъ именемъ Никневенъ, во уваженіе того что она согласилась ѣхать въ Локлевенскій замокъ, и пробыть тамъ двадцать четыре часа, если того потребуютъ.

Несчастный, сказала Лади Локлевенѣ обратясь къ доктору, какъ ты осмѣлился ей покровительствовать?

Я сообразовался съ вашими же приказаніями которыя передалъ мнѣ Рандалъ, отвѣчалъ Лундинъ, и это онъ самъ можетъ вамъ засвидѣтельствовать. Я въ этомъ случаѣ былъ простымъ аптекаремъ и составлялъ лѣкарство по предписанію доктора.

Теперь я помню, очень помню, сказала владѣтельница замка, что я сама это приказала; но я думала что онъ употребитъ сіе средство только въ такомъ случаѣ, если она будетъ находиться внѣ моихъ владѣній, тамъ гдѣ моя власть надъ нею не простирается.

Я надѣюсь однако, сказала Королева, что вы въ точности выполните обѣщаніе данное Шталмейстеромъ отъ вашего имени.

Государыня! возразила Лади Локлевенъ, домъ Дугласовъ никогда не нарушалъ своего слова, и никогда его не нарушитъ; Довольно уже онъ потерпѣлъ употребляя во зло свою довѣренность, когда Іаковъ, одинъ, изъ предковъ вашего Величества, вопреки правъ гостепріимства и торжественнаго обѣщанія написаннаго его собственною рукою, самъ умертвилъ храбраго Графа Дугласа, въ двухъ шагахъ отъ стола за которымъ онъ имѣлъ честь обѣдать съ Королемъ Шотландскимъ.

Мнѣ кажется, сказала равнодушно Королева, что послѣ таковаго кроваваго и притомъ не давно случившагося происшествія, ибо сему не болѣе ста двадцати лѣтъ, Дугласы менѣе должны бы искать сообщества своихъ Государей, нежели сколько вы ищете моего!

Пусть Рандалъ отвезетъ чародѣйку сію въ Кинроссъ, сказала Лади Локлевенъ, и дастъ ей тамъ полную свободу, съ условіемъ однако никогда не вступать въ мои владѣнія, подъ опасеніемъ смертной казни. Вы поѣдете вмѣстѣ съ нею, сказала она Шталмейстеру, и не бойтесь, ее сообщество не будетъ вамъ въ тягость.

Смущенный Шталмейстеръ хотѣлъ выдти, а Магдалина готовилась дѣлать новыя возраженія, когда Королева сказала ей: я весьма тебѣ благодарна, Магдалина, за искренную твою ко мнѣ привязанность, и прошу тебя, въ силу послушанія которымъ ты мнѣ обязана, воздержаться отъ дерзкихъ словъ; они кромѣ вреда ничего принести тебѣ не могутъ. Притомъ еще я требую чтобы ты вышла изъ сего замка не сказавъ никому ни слова. Прими на память отъ меня маленькую сію раку, которую мнѣ подарилъ мой дядя Кардиналъ; она получила благословеніе отъ святаго отца. Ступай, Богъ тебя не оставитъ.

Потомъ приближилась она къ Шталмейстеру, который поклонился ей съ видомъ вдвойнѣ смущеннымъ, ибо онъ оказывая уваженіе Королевѣ боялся навлечь на себя негодованіе Лади Локлевенъ; что же касается до васъ, почтенный докторъ, сказала она ему, хотя вы не виноваты въ томъ что не могли намъ быть полезны, что впрочемъ меня весьма радуетъ, однако съ моей стороны не прилично отпустить васъ безъ всякой награды, я разумѣю такой награды какую теперешнее положеніе мое позволяетъ мнѣ предложить вамъ.

Сказавъ сіе съ ловкостію никогда ее не оставлявшею, она подала маленькой шитой кошелекъ Шталмейстеру, который съ согбенною спиною и съ протянутою рукою готовъ былъ уже принять его, когда Лади Локлевенъ, приближась къ нему, вскричала съ видомъ неудовольствія: я не потерплю чтобы кто либо изъ служителей дома моего получалъ награды отъ Маріи Стуартъ; въ противномъ случаѣ онъ содѣлается предметомъ моего негодованія и долженъ немѣдленно оставить мою службу.

Бѣдный Шталмейстеръ по неволѣ выпрямилъ свою спину, поклонился Королевѣ, и вышелъ изъ комнаты въ сопровожденіи Магдалины Гремесъ, которая прежде ухода своего поцѣловала руку Королевы и возведя очи къ небу, казалось нѣмымъ но выразительнымъ знакомъ призывала на нее благословеніе Божіе.

Роландъ видя что его бабушку, когда она шла къ лодкѣ, сопровождали только Шталмейстеръ и двое крестьянъ, которые служили ему вмѣсто тѣлохранителей, хотѣлъ сказать ей нѣсколько словъ и бросился къ ней навстрѣчу. Но Магдалина повидимому желала вполнѣ выполнить приказаніе Королеву и рѣшилась хранить молчаніе. Она ничего не отвѣчала Роланду и наложила палецъ на уста свои, какъ бы боясь своей нескромности.

Докторъ Лундинъ не былъ такъ остороженъ. Сожалѣніе что онъ лишился награды которую ему предлагали, и негодованіе что принужденъ былъ отъ нее отказаться, совершенно его занимали. Вотъ, сказалъ онъ пажу пожимая его руку, вотъ какъ цѣнятъ достоинства людей! я приѣхалъ сюда съ тѣмъ чтобы излѣчить несчастную сію женщину, и объявляю что она вполнѣ достойна сего, ибо пусть всякой говоритъ что хочетъ, а я скажу только, что ея обращеніе очаровательно, голосъ ея пріятенъ, мановеніе руки — величественно. Моя ли въ томъ вина, Г. Роландъ, что ея не отравили? Не готовъ ли я былъ излѣчить ее, если бы случилось съ нею подобное несчастіе? И мнѣ не позволяютъ принимать награду, которую я по всей справедливости заслужилъ! О Галіенъ! О! Гинократъ! До него доведено достойное званіе Доктора! Frustra jatigamus remediis aegros.

Онъ отеръ свой слезы и сѣлъ въ яликъ вмѣстѣ съ Магдалиною Гремесъ; Роландъ же не прежде вошелъ въ замокъ какъ они отвалили совсѣмъ отъ берега.

ГЛАВА IV.

Лэди Локлевенъ; разкланявшись съ Королевою; вошла въ свои комнаты и приказала позвать къ себѣ управителя.

Тебя не обезоружили, Дрифесдалъ? сказала она ему, видя что онъ пришелъ къ ней съ саблею и кинжаломъ.

Нѣтъ, Милади, отвѣчалъ онъ! Да я думаю что мало на это бы нашлось охотниковъ. Вы мнѣ не приказали положить оружія, а я надѣюсь что никто безъ вашего повелѣнія или безъ повелѣнія вашего сына не посмѣетъ обезоружить Роберта Дрифесдала. Я самъ вручу вамъ мою саблю. За нее никто ничего не дастъ; она столько разъ спасала честь вашего дома; что я думаю теперь простой садовый ножъ ее острѣе.

Ты покушался на два преступленія; ты хотѣлъ отравить Королеву и вмѣстѣ измѣнить Дугласамъ.

Измѣнить Дугласамъ! Гмъ! Я не^ знаю какъ объ этомъ думаетъ Милади; но повѣрьте мнѣ, что если бы все исполнилось по моему желанію и такъ чтобы вы ничего не знали, не вы бы однѣ мнѣ сказали спасибо.

Кто замышляя преступленіе не имѣетъ столько ума чтобы привести оное въ исполненіе, тотъ вдвойнѣ долженъ быть наказанъ.

Я сдѣлалъ все что человѣкъ только можетъ сдѣлать. Я прибѣгнулъ къ женщинѣ, къ чародѣйкѣ, и притомъ къ паписткѣ. Если не могъ получить яда, въ томъ не меня вините, а судьбу которая такъ назначила, слѣдовательно во всякомъ случаѣ я не заслуживаю упрековъ, да и кромѣ того вамъ стоитъ только приказать, и дѣло въ половину совершенное можетъ кончиться по вашему желанію.

Гнусный убійца! смѣешь ли ты мнѣ это говорить? Но я писала къ моему сыну и теперь еще отправлю къ нему новаго гонца, чтобы онъ скорѣе произнесъ надъ тобою приговоръ. И такъ готовься къ смерти, если только можетъ!

Кто смотритъ на смерть, Милади, какъ на событіе неизбѣжное, которое рано или поздно должно съ нимъ случиться, тотъ всегда готовъ разстаться съ жизнію. Но что изъ этаго будетъ? кого повѣсятъ лѣтомъ, тотъ не вкуситъ плодовъ осеннихъ, вотъ и все; и такъ, Милади, скоро запоютъ погребальную пѣснь старому слугѣ вашему. Но кого же вы отправите къ Сиру Виліаму?

Надѣюсь что въ людяхъ я не буду имѣть недостатка.

А я такъ думаю со всѣмъ напротивъ; у васъ остался только слабый гарнизонъ для присмотра за своими плѣнницами. Вы отослали трехъ человѣкъ, которыхъ почитали сообщниками Жоржа Дугласа. Пять человѣкъ вамъ необходимы для стражи, прочіе не имѣютъ даже времени чтобы отдохнуть послѣ трудовъ своихъ. Если вы отправите еще одного, ваши часовые будутъ подвергаться чрезвычайному утомленію и не въ состояніи будутъ исправлять своей должности. Набрать новыхъ оруженосцевъ опасно, потому что вамъ нужны люди вѣрные, опытные. Я не нахожу другаго средства пособить сему горю какъ отправить меня самаго къ Сиру Виліаму Дугласу.

Тебя! прекрасно сказано. Да ты и въ двадцать лѣтъ не окончишь моего порученія.

Напротивъ, я окончу его такъ скоро какъ только лошадь съ сѣдокомъ можетъ поспѣть въ Единбургъ; ибо, хотя это и правда, что я мало забочусь о жизни стараго воина, однако все таки я хотѣлъ бы знать, мнѣ ли еще принадлежитъ голова моя или она есть достояніе палача.

Развѣ ты такъ мало дорожишь своею жизнію?

Но развѣ я болѣе дорожилъ жизнію другихъ? Что есть смерть? Конецъ жизни. А что такое жизнь? Рядъ многихъ утомительныхъ дней и ночей; въ продолженіи жизни человѣкъ, то спитъ, то бодрствуетъ, то чувствуетъ голодъ, то бываетъ пресыщенъ, то ему холодно, то жарко: умри онъ, и ему не нужны ни пища, ни сонъ, ни деньги и четыре сколоченныя доски составятъ все его жилище.

Несчастный! но развѣ ты не вѣришь, что послѣ смерти будутъ тебя судить?

Вы моя повелительница, Милади, и я не смѣю съ вами спорить. Но говоря откровенно, вы многаго еще не знаете, даже власть святыхъ вамъ не извѣстна; ибо слѣдуя наставленію достойнаго мужа Николая Шеффербаха, котораго мучили по повелѣнію кровожаднаго Епископа Мюнстера, тотъ не можетъ грѣшить, кто исполняетъ все судьбою ему предназначенное, потому что….

Замолчи! вскричала Лади Локлевенъ, и не надоѣдай мнѣ своимъ вздоромъ. Слушай что я тебѣ говорить буду; ты долго былъ служителемъ въ домѣ Дугласовъ….

Я родился чтобы быть служителемъ Дугласовъ. Я въ ихъ службѣ провелъ лучшіе дни моей жизни. Мнѣ было десять лѣтъ когда я вступилъ въ вашъ домъ, а теперь мнѣ вѣрныхъ семьдесять.

Злодѣйское предпріятіе твое не удалось, а потому ты виновенъ только въ одномъ намѣреніи. Однако не менѣе того тебя слѣдовало бы повѣсить на башнѣ замка. Но я предоставляю сіе на волю моего сына; отправься къ нему съ этимъ письмомъ. Я прибавлю тутъ еще нѣсколько строкъ, въ которыхъ буду просить Сира Виліама чтобы онъ прислалъ мнѣ одного, или двухъ вѣрныхъ людей для пополненія моего гарнизона. Съ тобой же онъ можетъ дѣлать что хочетъ. Если ты благоразуменъ, то переѣхавъ озеро, пойдешь по Локербійской дорогѣ и письмо отправишь съ другимъ посланнымъ. Пуще всего чтобы оно вѣрно дошло до своего назначенія.

Милади, въ мои преклонные лѣта я не буду ворономъ ковчега. Я также вѣрно исполню ваше порученіе, какъ если бы дѣло шло о чужой головѣ; съ моею же пусть дѣлаютъ что хотятъ.

Лэди Локлевенъ приказала приготовить лодку, а Дрифесдалъ пошелъ дѣлать нужныя распоряженія къ отъѣзду. Читатели мои вѣрно захотятъ ему сопутствовать въ семъ путешествіи, которому суждено было скоро окончиться.

По прибытіи въ Кинроссъ, управитель не смотря на то что былъ въ немилости у госпожи своей, промыслилъ себѣ лошадку съ помощію Шталмейстера Лундина, и отправился вмѣстѣ съ каретникомъ Аухтермухти, которому надобно было ѣхать съ своею повозкою въ Единбургъ.

Достойный каретникъ сей, по непремѣнному обычаю всѣхъ своихъ собратій отъ самыхъ отдаленныхъ временъ до нашихъ дней, никогда не имѣлъ недостатка въ причинахъ часто и во всякомъ мѣстѣ гдѣ ему заблагоразсудится останавливаться на дорогѣ; въ особенности онъ всегда долго оставался въ уединенномъ кабакѣ, который находился въ прекрасной улицѣ извѣстной подъ именемъ Кеиріе-Крайгсъ. Путешественники еще до сихъ поръ любятъ останавливаться въ семъ романическомъ мѣстѣ, но только со всѣмъ не по тѣмъ причинамъ по которымъ оно такъ нравилось Аухтермухти, и никто не уѣзжаетъ отсюда не унеся съ собою желанія снова увидѣть очаровательное мѣсто сіе.

Вся власть Дрифесдала, правда весьма уменьшившаяся по дошедшимъ слухамъ объ его немилости, не могла заставить каретника, такого же упрямаго какъ и его лошади, проѣхать мимо любимаго его кабака. Старый трактирщикъ Келтій встрѣтилъ Аухтермухти съ веселымъ дружественнымъ видомъ, и они вмѣстѣ вошли въ домъ подъ предлогомъ одного важнаго дѣла, которое въ сущности было ни что иное какъ желаніе опорожнить кружку пива.

Между тѣмъ какъ два друга были такъ заняты, Дрифесдалъ, вдвойнѣ недовольный, вошелъ въ кухню кабака. Тамъ встрѣтилъ онъ молодаго человѣка въ одеждѣ пажа; въ его пріемахъ обнаруживалось какое-то высокомѣріе и какая-то смѣлость, которая походила даже на дерзость. Онъ съ перваго взгляда не понравился Дрифесдалу, и судя по его виду, управитель могъ подумать что онъ ищетъ какого ни будь важнаго мѣста, если бы онъ изъ опыта не зналъ что всѣ приближенные Шотландскихъ вельможъ любятъ показать себя.

Добрый день, старичекъ, сказалъ молодой человѣкъ дружескимъ голосомъ. Ты какъ мнѣ кажется изъ Локлевена? Нѣтъ ли какихъ извѣстій объ нашей доброй Королевѣ? Никогда прекраснѣйшая голубка не была заключена въ такомъ жалкомъ птичникѣ.

Кто говоритъ о Локлевенскомъ замкѣ и о томъ что въ стѣнахъ его заключается, отвѣчалъ сухо Дрифесдалъ, тотъ говоритъ и объ Дугласахъ; а кто говоритъ объ Дугласахъ, тотъ дни свои подвергаетъ большой опасности.

Скажи мнѣ, старикъ, страхъ ли который они въ тебѣ поселили заставляетъ тебя сіе говорить, или ты хочешь за нихъ заводить ссору? Мнѣ кажется въ твои лѣта кровь должна бы охладѣть.

Она никогда не охладѣетъ, если я на каждомъ шагу буду встрѣчать молодыхъ безумцевъ которые ее могутъ разгорячить.

Твои сѣдые волосы спасаютъ тебя отъ моего гнѣва, сказалъ пажъ который всталъ было съ своего мѣста, но потомъ опять сѣлъ на стулъ.

Тѣмъ лучше для тебя, а то я бы освѣжилъ тебя этимъ терновымъ хлыстомъ. Я вижу, ты одинъ изъ тѣхъ храбрецовъ которые обнажаютъ свои сабли въ кабакахъ и гостинницахъ, и которые, если бы слова были сабли а клятвы ружья, скоро бы посадили Моавитянку на тронъ и ввели опять въ страну вѣру Вавилонянъ.

Ни слова болѣе, вскричалъ молодой человѣкъ, или, клянусь святымъ Бенетъ Сейтономъ, я тебѣ все лицо, изсѣку моимъ хлыстомъ, старой еретикъ.

Святымъ Венетъ Сейтономъ! повторилъ управитель; имя сіе значитъ только что нибудь въ устахъ такихъ измѣнниковъ какъ ты. Но я тебя задержу какъ измѣнника Короля Іакова и достойнаго всеобщаго уваженія Регента. Гей! Аухтермухти! Сюда! ко мнѣ на помощь. Свяжите сего измѣнника!

Говоря сіе, онъ схватилъ пажа за воротъ, который съ силою боролся желая освободить себя; Дрифесдалъ обнажилъ саблю и хотѣлъ его ударить, но пажъ, выхватя въ тоже время свой кинжалъ, нанесъ ему два удара, изъ коихъ одинъ былъ смертельный, управитель упалъ испустивъ глубокій стонъ.

Каретникъ и хозяинъ прибѣжали при началѣ ссоры. Аухтермухти, видя обнаженную саблю, убѣжалъ гораздо скорѣе нежели пришелъ; Кельтій же остановился у двери, и не смѣя вмѣшаться въ дѣло говорилъ только: господа! господа! ради Бога перестаньте, и увидя что Дрифесдалъ упалъ, пустился кричать изо всей мочи.

Тише, тише, дуракъ, сказалъ раненый управитель, не ужели удары кинжала и умирающіе люди такая рѣдкость въ Шотландіи что должно орать во все горло, какъ будто твой домъ падаетъ? Молодой человѣкъ, я на тебя не сержусь, потому что мнѣ не за что на тебя сердиться. — Ты мнѣ нанесъ ударъ, который я многимъ наносилъ; и я терплю то что заставлялъ другихъ претерпѣвать. Мнѣ суждено было умереть такимъ образомъ, и ты нё могъ не выполнить предопредѣленія судьбы. Но если ты хочешь быть справедливъ въ отношеніи ко мнѣ, возьми на себя трудъ доставить чрезъ вѣрныя руки письмо сіе Сиру Виліаму Дз’гласу; я не хочу чтобы кто нибудь сказалъ: онъ не вручилъ письма изъ опасенія лишиться головы.

Молодой человѣкъ, въ которомъ сожалѣніе и состраданіе заступило мѣсто гнѣва, слушалъ его со вниманіемъ, когда человѣкъ, завернутый въ плащь совершенно его закрывавшій, вошелъ въ комнату и вскричалъ: праведный Боже! Дрифесдалъ! Дрифесдалъ умираетъ….

Да, сказалъ управитель, Дрифесдалъ точно умираетъ; и онъ сожалѣетъ что прежде смерти еще услышалъ голосъ измѣнника Жоржа Дугласа; не смотря однако на это, я радъ васъ видѣть. Мой добрый убійца, и ты также любезный хозяинъ, отойди на минуту чтобы я могъ на свободѣ поговорить съ симъ несчастнымъ; сядьте на землю, господинъ Дугласъ, вамъ будетъ слышнѣе; ибо я чувствую что мои силы ослабѣваютъ. Вы конечно слышали о моемъ безуспѣшномъ покушеніи освободить Шотландію отъ женщины Моавитянки. Я думалъ что питье мною приготовленное отвратитъ отъ васъ всякое подозрѣніе, ибо хотя я и представилъ совершенно другія причины вашей матушкѣ, но побудительнѣйшею изъ нихъ была дружба моя къ вамъ.

И ты осмѣливаешься говорить мнѣ о своей дружбѣ, подлый убійца! можешь ли ты произведши столь гнусное преступленіе, оправдывать его моимъ именемъ?

А почему же и не такъ, господинъ Жоржъ? Я едва теперь дышу, но соберусь Съ послѣдними силами чтобы вамъ доказать что я совершенно правъ. Йебыли ли вы до того увлечены прелестями сей прекрасной женщины, что вопреки тому чѣмъ одолжены вашему роду, религіи, Государю, вы хотѣли вспомоществовать бѣгству ея изъ замка, снова возвесть ее на престолъ и ввести въ Голирудъ, который содѣлался для нее мѣстомъ проклятія? Выслушайте меня терпѣливо, мнѣ не долго остается съ вами говорить. Какое было ваше намѣреніе? Содѣлаться супругомъ сей Моавитянки? Но не одинъ разъ уже получали ея сердце и ея руку за цѣну гораздо меньшую, нежели какую вы ей предлагали. И вѣрный служитель дома отца вашего не можетъ повѣришь чтобы вы хотѣли быть преемникомъ бесмысленнаго Дарнлея и злодѣя Ботвеля.

Помысли, о Богѣ, Дрифесдалъ, и перестань охуждать другихъ. Если можешь, раскайся; въ противномъ случаѣ молчи, Сейтонъ! помоги мнѣ поддержать сего несчастнаго, пусть онъ успокоится и обратитъ мысли свои на другіе предметы.

Сейтонъ! повторилъ умирающій! Сейтонъ! Развѣ я отъ руки Сейтона погибаю? Если это такъ, то я долженъ умереть; ибо домъ сей едва не лишился черезъ меня одной изъ дочерей своихъ. Тогда устремивъ на пажа угасающіе свои взоры, онъ прибавилъ: вотъ всѣ черты ея лица. Наклонись, молодой человѣкъ, дай мнѣ по ближе себя разсмотрѣть чтобы когда мы встрѣтимся на томъ свѣтѣ, я могъ бы тебя узнать; ибо убійцы будутъ тамъ вмѣстѣ жить, а мы оба были убійцами. Ты рано началъ свое поприще и повѣрь мнѣ, оно будетъ кратковременно; молодое дерево, орошенное кровію старца, долго расти не можетъ. Однако я тебя не проклинаю, даже и не упрекаю. Это странно, сказалъ онъ говоря самъ съ собою голосомъ болѣе и болѣе ослабѣвающимъ, а не могъ выполнить чего желалъ, а онъ выполнилъ то чего можетъ быть во все не хотѣлъ сдѣлать. Удивительно что наша воля рѣдко бываетъ согласна съ предопредѣленіями судьбы; что мы всегда хотимъ Плыть противу теченія, которое должно насъ увлечь, Не взирая на всѣ наши усилія. — Мой умъ начинаетъ заблуждаться. Я желалъ бы чтобы Шеффербахъ былъ здѣсь. Но къ чему это? Путешествіе мое такого рода, что кормчій мнѣ не нуженъ. Прощайте, господинъ Дугласъ, я умираю… вѣрный… дому отца вашего.

Сказавъ сіе, съ нимъ сдѣлались сильныя конвульсіи и чрезъ нѣсколько минутъ онъ испустилъ Послѣдній вздохъ. Сейтонъ первый прервалъ молчаніе:

Клянуся моею честію, Дугласъ, что приключеніе сіе весьма для меня прискорбно; но онъ первый поднялъ на меня руку, угрожалъ меня убить, и я извлекъ кинжалъ только для своей защиты. Если бы онъ былъ даже вашъ другъ, то и тогда кромѣ сожалѣнія я ничего бы изъявить ему не могъ.

Мнѣ самому очень прискорбно что это случилось, Сейтонъ, однако я васъ ни мало не охуждаю. Я очень знаю, что всякой человѣкъ имѣетъ свое предопредѣленіе, хотя совсѣмъ не въ томъ значеніи, какое давалъ сему слову Дрифесдалъ. Онъ имѣлъ о судьбѣ ложное понятіе и ею извинялъ всѣ свои поступки. Но намъ надобно разсмотрѣть сіе письмо.

Они вышли съ другую комнату и остались тамъ нѣсколько времени для совѣщанія. Келтій не замедлилъ къ нимъ придти, и съ видомъ замѣшательства спросилъ у Жоржа Дугласа, что онъ прикажетъ дѣлать съ тѣломъ умершаго. Вашей милости, сказалъ онъ, должно быть извѣстно что мнѣ житье отъ живыхъ, а не отъ мертвыхъ. Въ старомъ Дрифесдалѣ не много было проку во время его жизни, а теперь послѣ его смерти и подавно я ничего отъ него не дождусь.

Привяжи ему камень на шею, сказалъ Сейтонъ, и когда ночь наступитъ брось его въ Клейхское озеро, я ручаюсь что онъ поверхъ воды не всплыветъ.

Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ Жоржъ, я на это не согласенъ. Келтій, ты былъ мнѣ всегда вѣренъ, и я надѣюсь что ты въ этомъ не будешь раскаиваться. Отошли тѣло сего несчастнаго въ Баллингрійскую церковь, и выдумай какую хочешь сказку о его смерти; скажи что онъ убитъ въ ссорѣ съ незнакомыми людьми. Самъ Аухтермухти болѣе ничего сказать не можетъ, и мы живемъ въ такія смутныя времена что о подобныхъ происшествіяхъ большихъ розысковъ дѣлать не станутъ.

Пусть онъ скажетъ правду, вскричалъ Сейтонъ, лишь бы только она не вредила нашимъ намѣреніямъ. Скажи что онъ обидилъ одного изъ Сейтоновъ, моего товарища, и что Сейтонъ же за это наказалъ его. И мало забочусь произойдетъ ли отъ сего какая нибудь ссора, или нѣтъ.

Однако ссора съ Дугласами, сказалъ Жоржъ важнымъ голосомъ, можетъ дурно кончиться.

Никогда, отвѣчалъ Сейтонъ, если одинъ изъ самыхъ достойныхъ членовъ сего дома будетъ за меня.

Увы! Генрихъ если вы говорите обо мнѣ, то я въ этомъ дѣлѣ только Дугласъ въ половину. Но я буду думать о существѣ которое никогда я забыть не въ состояніи, и которое имѣетъ надо мною болѣе власти и болѣе права нежели всѣ мои предки. Келтій, ты можешь сказать что Генрихъ Сейтонъ убилъ Дрифесдала; но ты знаешь что онъ убилъ его защищая себя. Во всякомъ однако случаѣ, ни слова обо мнѣ. Пусть Аухтермухти отвезетъ письмо сіе къ моему отцу въ Единбургъ; и онъ отдалъ ему пакетъ за своею печатью. Вотъ тебѣ деньги на погребеніе, продолжалъ онъ, а что останется то возьми себѣ; это за то что покойникъ лежитъ у тебя въ дому.

Я на нихъ велю вымыть полъ, сказалъ Келтій, а это не такъ легко, ибо говорятъ что послѣ пролитой крови всегда остаются пятна. Сказавъ сіе онъ вышелъ.

Что же касается до вашего плана сказалъ Дугласъ Сейтону продолжая разговоръ прерванный хозяиномъ, то онъ очень хорошъ, но только, не говоря о другихъ причинахъ, мнѣ кажется вы слишкомъ молоды и слишкомъ вспыльчивы для сего дѣла.

Мы объ этомъ посовѣтуемся съ отцомъ аббатомъ. Вы ѣдите сегодня вечеромъ въ Кинроссъ?

Ѣду: ночь будетъ очень темна, а мнѣ это-то и надо. Но я долженъ прежде приказать Келтію поставить камень на могилѣ сего несчастнаго съ означеніемъ его имени и одного достоинства которымъ онъ только могъ гордиться, — вѣрности къ дому Дугласовъ.

Какую вѣру исповѣдовалъ онъ? Судя по нѣкоторымъ словамъ которыя у него вырвались, я опасаюсь не слишкомъ ли рано я отправилъ къ сатанѣ одного изъ его подданныхъ.

Я не знаю что мнѣ вамъ на это отвѣчать. Онъ не любилъ ни Рима ни Женевы; Но говорилъ часто о познаніяхъ которыя пріобрѣлъ между послѣдователями Нижней Германіи. Дурное ученіе сколько можемъ мы судить по его плодамъ!

Перестанемъ объ этомъ говорить, сказалъ Сейтонъ, желаю вамъ не имѣть сегодня вечеромъ никакой дурной встрѣчи. Для меня же признаться весьма прискорбно что мои руки обагрились въ крови старика. А хотѣлъ бы чтобы онъ былъ годами дватцатью или тритцатью помоложе. Впрочемъ, меня то утѣшаетъ что не я первый взялся за оружіе.

ГЛАВА V.

Теперь мы должны перенестись въ Замокъ Локлевенскій, и продолжать расказъ происшествій сего достопамятнаго дня который былъ свидѣтелемъ смерти Дрифесдала. Полдень давно уже прошелъ; наступилъ часъ обѣда, но ни что казалось не предвѣщало намѣренія подавать кушанье Королевѣ. Марія писала въ своей спальнѣ. Три лица составлявшія ея свиту были въ гостинной, и тѣмъ съ большимъ нетерпѣніемъ ожидали наступленія обѣда, что онѣ, какъ помнится, не завтракали.

Я думаю, сказалъ пажъ, что не успѣвъ насъ отравить, хотятъ попробовать не лучше ли на насъ подѣйствуетъ голодъ.

Лэди Флемингъ казалось нѣсколько призадумалась отъ сего замѣчанія; но она скоро ободрилась вспомнивъ что дымъ цѣлое утро выходилъ изъ трубы кухни, а слѣдовательно это противурѣчило предположенію Роланда.

Катерина стояла у окна. Вдругъ она закричала: они идутъ! они идутъ! и въ самомъ дѣлѣ на дворѣ показались служители, которые несли обѣдъ; впереди же ихъ шла старая Лади Локлевенъ, съ своимъ высокимъ воротникомъ, съ своими длинными кружевными фландрскими манжетами и съ своими шелковыми Кипрскими рукавами.

Клянусь честію, сказалъ Роландъ, что это та самая одежда въ которой она плѣнила Короля Іакова, и тѣмъ самымъ доставила такого добраго брата бѣдной госпожѣ нашей.

Нѣтъ! Господинъ Роландъ, сказала Лади Флемингъ которая гордилась своими познаніями въ модахъ, это невозможно; ибо одежда сія показалась въ первой разъ когда Королева Регента поѣхала въ церковь Св. Андрея, послѣ Пинкійскаго сраженія.

Она бы еще не скоро окончила важный сей споръ, если бы онъ не былъ прерванъ приходомъ Лади Локлевенъ, которая приказала поставить весь обѣдъ на столѣ и сама перепробовала всѣ кушанья. Лади Флемингъ, съ притворнымъ видомъ, сожалѣла что Лади Локлевенъ взяла на себя такую трудную обязанность.

Послѣ страшнаго приключенія случившагося сегодня поутру, отвѣчала владѣтельница замка, моя собственная честь и честь моего сына, требуютъ чтобы я пробовала все что впередъ будутъ подавать Лади Маріи. Доложите ей что я ожидаю ея приказаній.

Ея Величество, сказала Лади Флемингъ, будетъ сей часъ извѣщена что Лади Локлевенъ ее ожидаетъ.

Королева вскорѣ вышла изъ своей спальни, и говорила съ примѣтною ласкою съ владѣтельницею замка. Это значитъ благородно поступать, Милади, сказала она ей; ибо; хотя намъ совершенно нѣчего опасаться подъ вашимъ кровомъ, однако признаюсь мои спутницы очень были встревожены сегодняшнимъ приключеніемъ; но ваше присутствіе ихъ успокоитъ и возвратитъ имъ прежнюю веселость. Не угодноли вамъ присесть?

Лэди Локлевенъ сѣла и Роландъ началъ исполнять свою должность. Но не смотря на всѣ усилія Королевы оживить разговоръ, обѣдъ былъ скученъ и молчаливъ, и Лади Локлевенъ на вопросы Маріи отвѣчала очень кратко и съ примѣтною холодностію, — Наконецъ Королева, которая казалось дѣлала все сіе изъ снисхожденія, и тщеславилась нѣкоторымъ образомъ своими способностями нравиться, почувствовала что она обижена, Она бросила выразительный взглядъ на Лади Флемингъ и Миссъ Сейтонъ, пожала плечами, и не сказала болѣе ни слова. Нѣсколько минутъ спустя, владѣтельница замка сама начала разговоръ. И замѣчаю, сказала она, что мое присутствіе вамъ въ тягость, и что оно служитъ только преградою всеобщей веселости. Прошу извиненія у вашего Величества. Я бѣдная вдова, покинутая своимъ внукомъ и оставленная вѣрнымъ своимъ служителемъ; я не достойна той чести которую вы мнѣ дѣлаете сажая съ собою за столъ, гдѣ умъ и веселость — вещь необходимая.

Если Лади Локлевенъ говоритъ не шутя, сказала Королева, то я не знаю изъ чего она заключаетъ, что наши обѣды должны быть сопровождаемы веселостію. Она вдова, но наслаждается почестями, свободою, и повелѣваетъ въ домѣ своего покойнаго мужа. Я же знаю одну вдову, передъ которой словъ презрѣніе и измѣна никогда недолжно бы произносить, потому что никто лучше ее, по опыту, не знаетъ ихъ значеніи.

Говоря о своихъ несчастіяхъ, я не имѣла намѣренія напоминать вамъ объ вашихъ, Государыня, сказала Лади Локлевенъ; и глубокое молчаніе снова послѣдовало за симъ краткимъ разговоромъ.

Наконецъ Королева обратила свою рѣчь къ Лади Флемингъ. Милой другъ, сказала она ей, за нами такъ строго здѣсь надсматриваютъ, что мы не имѣемъ почти и времени грѣшить; но если бы мы и были причастны къ грѣхамъ, то строгое молчаніе которое мы хранимъ въ сію минуту послужило бы намъ вмѣсто покаянія. Если ты иногда дурно прибирала мои волосы, Флемингъ, если Катерина не охотно вышивала свой коверъ, если Роландъ разбивалъ стеклы въ окнахъ башни, что съ нимъ случилось на прошедшей недѣлѣ, то теперь время подумать намъ о сихъ грѣхахъ и, если можно, въ нихъ раскаяться.

Извините моей смѣлости, Государыня, сказала Лади Локлевенъ, но я стара и по! лѣтамъ моимъ имѣю право требовать нѣкотораго снисхожденія. Мнѣ кажется люди вашей свиты могли бы раскаяться въ предметахъ гораздо важнѣйшихъ, нежели въ бездѣлкахъ о которыхъ вы говорите; и о которыхъ вы говорите, прошу у васъ извиненія еще разъ, Государыня, съ такимъ видомъ какъ будто бы грѣхъ и раскаяніе ничего не значили въ глазахъ вашихъ.

Если вамъ угодно, Лади Локлевенъ, чтобы нашъ разговоръ былъ серьезенъ, то прошу васъ сказать мнѣ почему обѣщаніе которое мнѣ дано на щетъ духовника Регентомъ, ибо такъ всегда называютъ вашего сына, не было выполнено? Оно нѣсколько разъ было возобновляемо, но никогда не приводилось въ исполненіе. Мнѣ кажется что тѣ которые сами гордятся своею покорностію и смиреніемъ, не должны бы лишать и другихъ религіозныхъ пособій необходимыхъ для спокойствія ихъ совѣсти.

Это правда, Государыня, что Графъ Муррай на этотъ разъ былъ слишкомъ слабъ, ибо онъ согласился потворствовать вашимъ предразсудкамъ; священникъ Католикъ, отъ его имени, прибылъ въ мѣстечко Кинроссъ. Но Сиръ Виліамъ Дугласъ, владѣлецъ замка сего, никогда не позволитъ чтобы въ стѣнахъ его жилъ посланный отъ Епископа Римскаго.

По этому мнѣ кажется что Милордъ Регентъ долженъ бы былъ отправить меня куда нибудь въ другое мѣсто, гдѣ бы было менѣе предразсудковъ и болѣе человѣколюбія.

Вы имѣете ложное понятіе, Государыня, о религіи и человѣколюбіи. Человѣколюбіе даетъ больнымъ лѣкарства которыя могутъ быть имъ полезны; но отказываетъ въ томъ что, льстя вкусу, можетъ увеличить, ихъ болѣзнь.

Ваше же человѣколюбіе, Лади Локлевенъ, есть одна только жестокость сокрытая подъ лицемѣріемъ дружественнаго участія. Вы стараетесь меня притѣснять, и твердо рѣшились погубить мою душу и разрушить мое тѣло. Но небо не всегда будетъ терпѣть такое беззаконіе, и участники въ ономъ, можетъ быть прежде нежели они ожидаютъ, понесутъ достойное наказаніе.

Въ сію минуту, Рандалъ вошелъ въ комнату съ такимъ смущеннымъ видомъ, что Лади Флемингъ испустила пронзительный крикъ, Королева затрепетала, и Лади Локлевенъ, хотя слишкомъ гордая чтобы обнаружить свою боязнь, спросила у него съ поспѣшностію что надобно ему.

Дрифесдалъ умеръ, Милади, сказалъ онъ ей; онъ былъ умерщвленъ въ нѣсколькихъ миляхъ отсюда молодымъ Генрихомъ Сейтономъ.

Катерина затрепетала и поблѣднѣла теперь въ свою очередь.

А убійца вассала Дугласовъ живъ еще? спросила Лади Локлевенъ.

Свидѣтелями были только старый Келтій и каретникъ Аухтермухщи, а это не такіе люди чтобы они могли справиться съ однимъ изъ самыхъ проворныхъ и ловкихъ молодыхъ Шотландскихъ юношей, который конечно имѣлъ не подалеку своихъ друзей и приверженцовъ.

Точно ли ты увѣренъ что онъ умеръ?

Совершенно увѣренъ. Удары Сейтона почти всегда бываютъ смертельны. Но впрочемъ онъ не ограбленъ, и ваше письмо будетъ отвезено въ Единбургъ Аухтермухггнемъ который ѣдетъ изъ Кейри-Крайгсъ завтра поутру. Ему нельзя ранѣе выѣхать. Онъ выпилъ двѣ добрыя кружки нива чтобы придать себѣ болѣе смѣлости, и теперь заснулъ на подстилкѣ своихъ лошадей.

Съ минуту продолжалось молчаніе, Королева и Лади Локлевенъ смотрѣли другъ на друга, какъ бы изыскивая средства воспользоваться симъ случаемъ чтобы возобновить свой споръ; Катерина плакала,

Вы видите, Государыня, сказала Лади Локлевенъ Королевѣ, какъ поступаютъ ваши кровожадные паписты.

Посмотрите лучше, отвѣчала Марія, какъ праведный судъ Божій караетъ убійцу Кальвиниста.

Дрифесдалъ не принадлежалъ къ Женевской церкви, воскликнула съ жаромъ Лади Локлевенъ,

Что нужды до этаго, онъ былъ еретикъ; одинъ только путь ведетъ къ истинѣ; прочіе всѣ имѣютъ цѣлію еврею заблужденіе.

Впрочемъ я надѣюсь, Государыня, что сіе приключеніе примиритъ васъ съ вашимъ убѣжищемъ, ибо вы узнали характеръ людей которые хотѣли доставить вамъ свободу. Они всѣ жестокія чудовища, кровопійцы, начиная отъ Кланъ-Ранальдовъ и Кланъ-Тозаховъ сѣвера, до Фернигестовъ и Буклейховъ южныхъ; отъ убійцъ Сейтоновъ на востокѣ….

Вы забываете, милостивая Государыня, что я одна изъ Сейтоновъ, сказала Катерина отдернувъ свой платокъ отъ лица исполненнаго негодованія.

Если бы я и забыла сіе, моя милая, то по свойственной тебѣ гордости ты вѣрно бы мнѣ это напомнила.

Если мой братъ умертвилъ злодѣя который хотѣлъ отравить его сестру и его Государыню, то я сожалѣю только о томъ что онъ исполнялъ должность палача. Впрочемъ, и храбрѣйшій изъ Дугласовъ долженъ тщеславиться, погибая отъ руки одного изъ Сейтоновъ.

Прощай, моя милая, сказала Лади Локлевенъ вставъ съ своего мѣста; молодыя дѣвицы такія какъ ты, бываютъ главною причиною всѣхъ споровъ у молодыхъ людей. Прощайте, Государыня, сказала она Королевѣ, сколь вамъ не непріятно мое присутствіе, однако въ часъ ужина я опять увижусь съ вами. Послѣдуй за мною, Рандалъ, и раскажи мнѣ въ подробности все сіе ужасное происшествіе.

Это въ самомъ дѣлѣ удивительное происшествіе, сказала Королева когда Лади Локлевенъ вышла изъ комнаты; но не смотря на злодѣяніе Дрифесдала, я хотѣла бы чтобы онъ раскаялся въ своемъ проступкѣ. Но скажи мнѣ, моя милая, твой братъ все такъ ли какъ и прежде похожъ на тебя?

Если Ваше Величество говорите о живости характера, то вы можете судить, по описанію служителя Лади Локлевенъ, такъ ли я жива какъ мой братъ.

Говоря по совѣсти, я думаю что твой характеръ еще несравненно легче его, но я отъ того не менѣе тебя люблю. Скажи мнѣ однако, сей братъ близнецъ по прежнему ли похожъ на тебя чертами лица своего? Я помню это самое сходство побуждало твою матушку заключить тебя въ монастырь. Она говорила что если вы оба будете въ свѣтѣ, «то всѣ проказы твоего брата могутъ легко тебѣ быть приписаны.

Я думаю, Государыня, что и теперь есть еще люди которые не въ состояніи отличить насъ другъ отъ друга, въ особенности если брату моему вздумается, изъ шалости, надѣть на себя женское платье. Говоря сіе, она бросила быстрый взоръ на Роланда Гремеса, которому разговоръ сей весьма многое объяснялъ.

Слѣдовательно, если онъ походитъ на тебя, моя милая, онъ долженъ быть прекрасный мущина. Я совсѣмъ его не помню потому что все послѣднее время онъ былъ во Франціи, а въ Голирудѣ я его также не видала.

Объ его лицѣ я ничего сказать вамъ не могу! Государыня; но я желала бы чтобы онъ не имѣлъ сего буйнаго и неукротимаго характера которымъ, по несчастію, гордятся почти всѣ молодые люди нашего времени. Одному Богу только извѣстно, Государыня, что когда дѣло идетъ о вашей безопасности, смерть моего брата меня не устрашаетъ, и я кажется еще болѣе люблю его за ревность съ какою старается онъ о вашемъ освобожденіи. Но за чѣмъ заводить ссору со всякимъ незнакомымъ человѣкомъ? за чѣмъ наносить пятно имени своему? за чѣмъ обагрять руки свои проливая кровь низкаго вассала, старика, убійцы, который долженъ бы окончить дни свои на висѣлицѣ?

По тише, Катерина, я не позволю чтобы, неразсмотрѣвъ хорошенько дѣла, обвиняли юнаго моего защитника. Онъ можетъ быть принужденъ былъ защищаться. Съ Генрихомъ моимъ храбрымъ Рыцаремъ, и Роландомъ моимъ вѣрнымъ конюшимъ, мнѣ кажется я Царица какого нибудь романа, которой вскорѣ нѣчего будетъ бояться ни жезловъ волшебницъ ни заклинаній духовъ, но я сегодня что то слишкомъ устала! Возьми историческую книгу нашу, и начни съ того мѣста гдѣ мы въ послѣдній разъ остановились. Помилуй что съ тобою сдѣлалось; я у тебя спрашиваю историческую книгу, а ты мнѣ подаешь любовную лѣтопись?

Королева принялась вышивать свой коверъ, и въ продолженіи нѣсколькихъ часовъ невыпускала иголки изъ рукъ; Катерина же и Лади Флемингъ поперемѣнно ей читали.

Чтоже касается до Роланда, то кажется все вниманіе его было обращено на любовную лѣтопись, не смотря на то что книга сія не понравилась Королевѣ. Онъ припоминалъ себѣ голосъ и пріемы молодаго Сейтона, по которымъ, если бы предубѣжденіе его было не такъ велико, легко бы ему было отличить сестру отъ брата. Онъ стыдился своей ошибки. Не смотря на природную живость Катерины, онъ никогда не осмѣлился бы ей приписать сей дерзости и сей увѣренности, которыя такъ замѣтны были въ ея братѣ. Роландъ нѣсколько разъ старался обратить на себя вниманіе Катерины, желая знать какихъ объ немъ она мыслей послѣ сдѣланнаго имъ открытія; но всѣ старанія его были тщетны, ибо Катерина когда и не читала, казалось принимала такое живое участіе въ подвигахъ Рыцарей Тектоническаго ордена противу язычниковъ Эстоніи и Ливоніи, что даже и ни разу не взглянула на пажа. Но когда Королева, закрывъ книгу, приказала имъ послѣдовать за собою въ садъ, Марія доставила ему благопріятный случай поговорить съ Катериною; можетъ быть она сдѣлала это и съ намѣреніемъ, ибо смущеніе Роланда не могло укрыться отъ ея проницательныхъ глазъ» Пошедъ впередъ съ Лади Флемингъ, она приказала Катеринѣ остаться въ нѣкоторомъ отъ нихъ отдаленіи, подъ тѣмъ предлогомъ что имъ -нужно переговорить о важныхъ дѣлахъ, однако мы очень хорошо знаемъ что женскіе наряды служили предметомъ ихъ разговора, и что Лади Флемингъ въ семъ разговорѣ показала всѣ свои обширныя познанія по этой части.

Роландъ рѣшился воспользоваться симъ случаемъ.

Вотъ уже цѣлые два часа, прекрасная Катерина, сказалъ онъ ей, какъ я горю отъ нетерпѣнія спросить у васъ, не почли ли вы меня за дурака, видя что я не въ состояніи былъ отличить брата отъ сестры?

Ошибка сія и мнѣ не дѣлаетъ много чести, потому что вы такъ легко приняли за меня молодаго вѣтренника; но впередъ я буду гораздо умнѣе, и чтобы скорѣе сего достигнуть, я рѣшаюсь исправиться отъ всѣхъ моихъ глупостей.

Мнѣ кажется намъ обоимъ легко это сдѣлать.

Не думаю. Мы оба болѣе нежели въ одной глупости должны упрекать себя.

Я былъ глупъ, глупъ до непростительности; но бы, любезная Катерина….

А я, сказала Катерина важнымъ голосомъ, ей во все не свойственнымъ, я на примѣръ, слишкомъ долго позволяла вамъ употреблять со мною въ разговорѣ подобныя выраженія; болѣе сего я позволять ихъ вамъ не могу; — мнѣ очень досадно если такое запрещеніе будетъ вамъ въ тягость.

Но отъ чего такая скорая перемѣна во взаимныхъ отношеніяхъ нашихъ? Что заставляетъ васъ такъ жестоко со мною поступать?

Я сама не знаю что вамъ отвѣчать на это; скажу только, что послѣ приключенія сегодняшняго я должна вести себя гораздо осторожнѣе прежняго. Слѣпой случай,, тотъ самый который открылъ вамъ существованіе моего брата, можетъ извѣстить его о вашемъ короткомъ со мною обращеніи, и тогда, праведный Боже! Его характеръ, его сегодняшній поступокъ, однимъ словомъ, все приводитъ меня въ трепетъ когда я представлю себѣ слѣдствія, которыя отъ сего могутъ произойти.

Не опасайтесь ничего! прекрасная Катерина; я могу защищаться противу опасностей такого рода.

То есть, съ живостію, вскричала Катерина, вы будете драться съ братомъ, чтобы доказать свою приверженность къ сестрѣ? Мнѣ Королева иногда говорила, что мущины въ любви и ненависти, самые большіе эгоисты въ свѣтѣ; равнодушіе которое вы оказываете къ моему страху подтверждаетъ ея слова.

Вы очень несправедливо обо мнѣ думаете, Катерина. Мое воображеніе мнѣ представляло одну только саблю, не обращая вниманія на руку, которая ею управляла. Если бы вашъ братъ былъ передо мною съ оружіемъ въ рукахъ, онъ бы сто разъ могъ лишить меня жизни прежде нежели бы я подумалъ посягнуть на его безопасность.

Увы! сказала она со вздохомъ, не объ одномъ моемъ братѣ идетъ дѣло. Вы только припоминаете себѣ странныя обстоятельства., которыя познакомили насъ другъ съ другомъ, а не обращаете вниманія на то, что когда я возвращусь въ домъ отца моего, насъ раздѣлитъ пропасть неизмѣримая, и вы иначе не будете въ состояніи перейти ее, какъ только съ опасностію своей жизни. Единственная родственница, которую вы имѣете, характера страннаго и удивительнаго: она принадлежитъ къ непріязненному и намъ племени; прочіе члены вашей фамиліи никому не извѣстны. Можетъ быть истины сіи покажутся вамъ нѣсколько строгими; но я должна была ихъ произнести.

Любовь, прелестная Катерина, мало думаетъ объ родословныхъ.

Это правда; но Лордъ Сейтонъ много объ этомъ думаетъ.

Королева, ваша и моя повелительница, будетъ за меня ходатайствовать…. Катерина! Не отдаляйте меня отъ себя въ то время когда я почиталъ Роланда на верху блаженства. Но не вы ли мнѣ сами сказали, что если буду способствовать къ освобожденію нашей Государыни, то ваша благодарность послужитъ мнѣ наградою.

Вся Шотландія была бы вамъ признательна, съ живостію воскликнула Катерина. Что же касается до моей личной благодарности, то вы должны помнить Что я подвластна волѣ отца, и пока Королева находится въ зависимости отъ своихъ вельможъ, она не Можетъ имъ предписывать законовъ.

Что нужды до этаго; я своими дѣлами заставлю умолкнуть предразсудки. Мы живемъ въ такія времена, что отъ насъ самихъ зависитъ наше счастіе; и почему Я не могу возвыситься подобно другому? Рыцарь Авенель сколь онъ теперь ни знатенъ и ни могущественъ, не можетъ похвалиться лучшимъ противъ меня происхожденіемъ.

Такимъ точно языкомъ говоритъ, въ романахъ странствующій Рыцарь, который пролагаетъ себѣ путь къ сердцу своей владычицы, низвергая великановъ и поражая драконовъ, изрыгающихъ пламя.

Но если мнѣ удасться освободить свою владычицу и доставишь ей волю въ выборѣ, на кого тогда, милая Катерина, обратится выборъ сей?

Начните съ того чтобы освободить ее, а потомъ она будетъ умѣть вамъ отвѣчать на вашъ вопросъ.

Сказавъ сіе, она прервала разговоръ и побѣжала къ Королевѣ, которая удивясь такому поспѣшному ея приходу, вскричала: я надѣюсь-нѣтъ никакихъ дурныхъ вѣстей, никакихъ раздоровъ при моемъ миломъ дворѣ…. Нѣтъ, нѣтъ, прибавила она, увидя краску на лицѣ Катерины и веселый взглядъ Роланда; все идетъ хорошо…. Но я слышу звонъ колокола въ Кинроссѣ; возвратимся въ наши комнаты, ибо насталъ уже часъ въ которой добрая Лади Локлевенъ обѣщалась удостоить своимъ присутствіемъ нашъ вечерній столъ; глядя на нее я приходила бы въ уныніе, если бы не надѣялась, что рано или поздо свобода мнѣ будетъ возвращена. Но надобно имѣть терпѣніе.

Если бы я могла, сказала Катерина, на одну только минуту принять на себя образъ Генриха и пользоваться всѣми выгодами мущины, я охотно бы бросила тарелку въ лице сей. старухи, которой всѣ поступки не что иное, какъ смѣсь тщеславія, принужденности и злобы.

Королева смѣялась такому грозному нетерпѣнію своей молодой спутницы, Лади же Флемингъ строго выговаривала Катеринѣ за ея вѣтренность; лишь только успѣли онѣ войти въ комнату, служители принесли ужинъ, и вмѣстѣ съ ними вошла владѣтельница замка. — Королева, которая рѣшилась быть осторожною, мужественно перенесла ея присутствіи* но ея терпѣніе истощилось, когда при концѣ ужина вошелъ Рандалъ со связкою ключей въ рукахъ; онъ отдалъ ихъ почтительно своей госпожѣ и сказалъ что всѣ двери заперты и вездѣ поставлены часовые.

Королева и обѣ ея спутницы скрытно бросили другъ на друга взглядъ, изображавшій неудовольствіе и досаду., и Марія громко сказала: мы не должны жалѣть о томъ, что нашъ дворъ такъ малочисленъ, если добрая Лади Локлевенъ сама отправляетъ вдругъ столько различныхъ должностей. Кромѣ обязанности Гофмаршала и управителя, она сегодня исполняетъ должность начальника стражи.

И впредь будетъ всегда исполнять оную, Государыня, сказала Лади Локлевенъ; исторія Шотландіи представляетъ намъ довольно примѣровъ, сколь мало мы можемъ полагаться на нашихъ служителей. Никто не позабылъ вѣроятно любимца Синклера и многихъ другихъ, имена которыхъ у всѣхъ еще въ свѣжей памяти.

Конечно нѣтъ, сказала Марія; но отецъ мой имѣлъ столько же любимицъ сколько и любимцовъ. Всякой и теперь еще припоминаетъ себѣ Лади Сандиландъ, Лади Олифонтъ и нѣкоторыхъ другихъ, которыхъ имена конечно не могли сохраниться въ памяти такой знатной женщины какъ вы.

Если бы глаза Лади Локлевенъ способны были бросать громовыя стрѣлы, Королева была бы ими поражена въ сію минуту. Воздержавъ нѣсколько свой гнѣвъ, Лади тотчасъ вышла изъ комнаты, неся съ собою огромную связку ключей.

Мы должны благодарить Бога, сказала Королева, за проступокъ который женщина сія сдѣлала въ своей молодости. Если бы у нее не было сей слабой стороны, она была бы неприступна, и мои слова не имѣли бы никакого надъ нею дѣйствія…. но намъ представляется еще новое затрудненіе: кажется она намѣрена сама прятать ключи; какъ мы ихъ теперь достанемъ? Сего дракона ни усыпить, ни подкупить нельзя.

Позвольте мнѣ сдѣлать одинъ только вопросъ Вашему Величеству, сказалъ Роландъ. Если вы выйдете изъ стѣнъ сего замка, будете ли вы имѣть довольно средствъ чтобы переплыть озеро, и дни ваши будутъ ли въ безопасности на томъ берегу?

Въ этомъ положитесь на насъ, Роландъ, отвѣчала Марія. Что касается до сихъ двухъ пунктовъ, то нашъ планъ довольно хорошо обдуманъ.

Если Ваше Величество мнѣ позволите, я вамъ сообщу предпріятіе, которое я самъ выдумалъ и которое, какъ мнѣ кажется, обѣщаетъ успѣхъ.

Говори, мой вѣрный конюшій, говори безъ опасенія; во всякомъ случаѣ я буду тебѣ благодарна.

Мой первый покровитель, Рыцарь Авенель, хотѣлъ чтобы всѣ молодые люди въ его домѣ умѣли владѣть и топоромъ и стругомъ, и молоткомъ и пилою, и могли бы исправлять всѣ столярныя и всѣ слѣсарныя работы. — Онъ нардъ представлялъ въ примѣръ древнихъ поборниковъ сѣвера, которые сами себѣ ковали оружіе, говаривалъ объ горномъ предводителѣ Дональдъ-Нанъ-Ордѣ, или Дональдъ-Молотѣ, который ковалъ желѣзо въ кузницѣ держа по молотку въ каждой рукѣ. Нѣкоторые упрекали Рыцаря Авенеля въ томъ, что онъ покровительствовалъ симъ мастерствамъ; но какъ бы то ни было, я довольно въ нихъ успѣлъ, и Миссъ Катерина Сейтонъ можетъ отчасти вамъ это засвидѣтельствовать, ибо съ тѣхъ поръ какъ я здѣсь, она получила отъ меня серебрянную булавку моей работы.

Да, сказала Катерина, и она такъ хорошо и такъ прочно сдѣлана была, что сломилась на другой же день, и я сама не знаю куда бросила ея остатки.

Не вѣрь ей, Роландъ, сказала Марія; я видѣла, она плакала когда ее сломала, обломки же спрятала какъ какую нибудь драгоцѣнность. Но твое предпріятіе, Роландъ, твое предпріятіе? Развѣ ты въ состояніи сдѣлать ключи, которыми бы можно было отворить ворота замка?

Нѣтъ, Государыня, этаго сдѣлать я немогу, потому что мнѣ надобно бы имѣть для сего образецъ, но я могу сковать ключи подобные тѣмъ, которые злая женщина сія унесла теперь, и потомъ въ случаѣ нужды ихъ подмѣню.

А у нее, благодаря Бога, глаза не слишкомъ хороши. Но тебѣ надобны орудія, другъ мой, кузнецъ, мѣсто для работы гдѣ бы никто тебя не замѣтилъ;

Я уже не одинъ разъ работалъ въ подземельи башни съ оружейнымъ мастеромъ; его выслали какъ человѣка подозрѣваемаго въ излишней привязанности къ Дугласу. Меня привыкли видѣть въ кузницѣ по утрамъ, и я легко найду какой нибудь предлогъ чтобы снова привести въ дѣйствіе мѣхъ и наковальню.

Предпріятіе сіе довольно обѣщаетъ, сказала Королева, займись онымъ немѣдленно, Роландъ, въ особенности же бойся чтобы не узнали о твоей работѣ.

Я заложу изнутри дверь чтобы ни кто не обезпокоивалъ меня своими посѣщеніями; а если и станутъ стучать, то я буду имѣть довольно времени спрятать свою работу, прежде нежели отворятъ дверь.

Но предосторожность сія не подастъ ли подозрѣній? спросила Катерина.

Ни мало, отвѣчалъ Роландъ; оружейной мастеръ всегда запиралъ дверь когда онъ работалъ, и онъ говаривалъ что хорошій ремесленникъ не любитъ чтобы ему мѣшали среди его занятій. Къ тому же надобно на что нибудь рѣшиться.

Пора намъ успокоиться, сказала Королева. Богъ да благословитъ васъ дѣти мои!.. Если Марія когда нибудь будетъ счастлива, она достойно васъ наградитъ.

ГЛАВА VI.

Роландъ успѣвалъ въ своемъ предпріятіи. Съ помощію денегъ, которыя дала ему Королева, онъ сработалъ нѣсколько маленькихъ бездѣлокъ, и подарилъ ими всѣхъ кто любопытствовалъ только знать что дѣлаетъ онъ по утрамъ въ кузницѣ, Такимъ. образомъ онъ отклонилъ всѣ подозрѣніи и успѣлъ сковать положенное число ключей, которые своею тяжестью и видомъ совершенно походили на ключи, отдаваемые всякой вечеръ по пробитіи колокола Лади Локлевенъ, такъ что только по весьма внимательномъ, разсматриваніи можно было ихъ отличить отъ настоящихъ. Съ помощію воды и соли, онъ умѣлъ имъ дать надлежащій цвѣтъ и ржавчину; и приведя такимъ образомъ къ окончанію свое предпріятіе, въ одинъ вечеръ принесъ ихъ съ торжественнымъ видомъ къ Королевѣ.

Королева казалась разсматривала ихъ съ удовольствіемъ, однако качала головою съ видомъ сомнѣнія. Я согласна, сказала она, что не слишкомъ острые глаза Лади Локлевенъ могутъ ошибиться, если намъ какимъ нибудь образомъ и удаешься обмѣнить ключи; но какъ мы къ этому приступимъ, и кто изъ моего двора осмѣлится взяться за сіе дѣло, зная сколь сомнителенъ его успѣхъ? Единственное средство обратишь на себя ея вниманіе, это завлечь ее въ жаркой споръ Но мои слова всякой разъ принуждаютъ ее браться скорѣе за свои ключи, и кажется я слышу какъ она говоритъ: вотъ что заставляетъ меня презирать вашими упреками и не обращать вниманія на ваши насмѣшки. Притомъ если бы дѣло шло даже и о моей жизни, то и тогда Марія Стуартъ не могла бы непоказать сей гордой женщинѣ непреодолимую преграду ихъ раздѣляющую. Что же мы будемъ дѣлать? Истощитъ ли Лади Флемингъ все свое краснорѣчіе, описывая ей новыя Парижскія моды? Увы! Почтенная владѣтельница замка не перемѣняла платья отъ самой Пинкійской битвы. Пропоетъ ли ей милая Катерина одну изъ тѣхъ арій которыя такъ намъ понравились, Роландъ? Маргарита Ерскинъ, Лади Дугласъ по замужству, съ несравненно большимъ удовольствіемъ прослушала бы псаломъ Гугенотовъ на голосъ проснись заснувшая красавица. Что же мы будемъ дѣлать? Подайте мнѣ совѣтъ, ибо я сама никакихъ средствъ ненахожу. Храбрый нашъ поборникъ, вѣрный тѣлохранитель Роландъ Гремесъ, нападетъ ли мужественно на владѣтельницу замка и похититъ ея связку открытою силою? Но чтобы сдѣлать сіе, намъ не нужно имѣть и подложныхъ ключей.

Мнѣ кажется Ваше Величество, сказалъ Роландъ, что намъ должно употребить хитрость, а не насиліе, ибо хотя когда дѣло идетъ о вашей безопасности, я небоюсь….

Тыс^уячи старыхъ женщинъ, сказала Катерина, съ прялками и вертенами.

Кто не боится языка молодой дѣвушки, сказалъ пажъ, тотъ ничего не боится въ свѣтѣ. Я увѣренъ, Государыня, что мнѣ удастся подмѣнить ключи у владѣтельницы замка; но теперь меня только безпокоитъ часовой поставленный съ нѣкотораго времени въ саду, чрезъ который намъ непремѣнно надобно проходить.

Мы въ случаѣ нужды можемъ надѣяться на помощь нашихъ друзей, которые находятся по ту сторону озера, сказала Королева.

Но какъ вы ихъ увѣдомите что все готово къ вашему освобожденію, и что вамъ нужна ихъ помощь?

Это сдѣлать очень легко.

И вы столь же увѣрены въ ихъ храбрости, сколько надѣетесь на ихъ вѣрность?

За ихъ преданность я ручаюсь моею жизнію, и это я тебѣ докажу сію же минуту. Пойдемъ въ мою спальню. Постой. Ты Катерина также поди со мною, я не хочу одна быть въ комнатѣ съ такимъ рѣзвымъ пажемъ. Флемингъ, затвори дверь передней, и скажи намъ когда услышишь что кто нибудь идетъ по лѣстницѣ. Нѣтъ, нѣтъ; возьми лучше ты на себя этотъ трудъ, моя милая, сказала она Катеринѣ, и потомъ прибавила тихимъ голосомъ: у тебя слухъ по тонѣе и умъ твой по развязнѣе. Послѣдуй за мною, Флемингъ; ты вѣрно не будешь ко мнѣ. ревновать, моя милая, сказала она опять тихонько Катеринѣ улыбаясь, со мною будетъ твоя подруга которая можетъ отдать тебѣ отчетъ во всѣхъ моихъ поступкахъ.

Королева, Лади Флемингъ и Роландъ вошли въ спальню и стали у окна которое выходило на озеро.

Подойди сюда, Роландъ, сказала Королева. Между огнями освѣщающими мѣстечко Кинроссъ, не видишь ли ты одного огня который къ берегу озера ближе, нежели всѣ прочіе. Хотя его свѣтъ образуетъ собою одну только точку на подобіе свѣтящагося червячка, но передъ сего точкою всѣ Свѣтила, украшающія сводъ небесный, ничего не значатъ для Маріи Стуартъ. Она напоминаетъ мнѣ что есть люди, которые думаютъ о моемъ освобожденіи и что они готовы мнѣ помогать во всякомъ предпріятіи. Безъ сей увѣренности* безъ надежды которую я питаю еще получить когда нибудь свободу, я давно бы содѣлалась жертвою моихъ страданій. Многіе планы, многія предпріятія были составлены и остались безъ всякаго успѣха; но огонь еще свѣтитъ и доколѣ будетъ свѣтить, надежда моя не угаснетъ. Сколько горестныхъ вечеровъ провела я послѣ отъѣзда Дугласа! Не смѣла даже надѣяться появится ли когда Нибудь снова сей предвѣстникѣ моей свободы! Но онъ появился нѣсколько дней тому назадъ, и подобно огню Сентъ-Елма во время бури, доставилъ утѣшеніе моему Сердцу и пробудилъ угасшую мою надежду. Я полагаю, что мои друзья имѣютъ въ виду какое нибудь новое предпріятіе.

Если я не ошибаюсь, сказалъ Роландъ, свѣтъ сей выходитъ изъ дома садовника Блинкгуля.

Точно оттуда, сказала Королева. Тамъ то мои вѣрные подданные изыскиваютъ средства освободить меня изъ темницы; голосъ несчастной плѣнницы теряется въ водахъ озера прежде нежели доходитъ до ихъ слуха, однако не смотря на это мы можемъ свободно понимать другъ друга. Ты это самъ сей часъ увидишь, Роландъ, потому что я ничего не хочу скрывать отъ тебя. Я спрошу у нихъ скоро ли настанетъ время моего освобожденія. Поставъ лампу на окно, Флемингъ.

Лади Флемингъ исполнила приказаніе Маріи, и въ туже минуту изчезъ огонь въ домѣ садовника.

Одинъ, два, три, сказала Королева, и когда дочла она до десяти, свѣтъ снова показался.

Слава Богу! вскричала она; третьяго дня еще нащитала я тридцать девять прежде нежели огонь показался. Изъ этаго я вижу что часъ моего освобожденія приближается. Богъ да будетъ покровителемъ моихъ вѣрныхъ служителей, которые заботятся обо мнѣ съ такимъ постоянствомъ и подвергаютъ жизнь свою такимъ опасностямъ. Но войдемте въ гостиную; я боюсь чтобы безъ насъ не принесли ужина и тогда наше отсутствіе можетъ подать подозрѣніе. Однако сегодня намъ нельзя еще думать о подмѣнѣ ключей, ибо вѣроятно не все еще готово.

Она вошла въ гостиную, и вечеръ прошелъ по обыкновенію.

На другой день во время обѣда случилось новое обстоятельство. Когда Лади Локлевенъ пробовала кушанья, поставленныя на столѣ Королевы, Рандалъ пришелъ къ ней съ извѣстіемъ, что оруженосецъ ея сына прибылъ въ замокъ, но что съ нимъ никакихъ писемъ не было.

Сказалъ ли онъ тебѣ отзывъ?

Онъ никому кромѣ васъ не хочетъ его сказать, Милади.

Это очень благоразумно. Прикажи ему подождать меня въ передней, но нѣтъ…. Государыня мнѣ конечно позволитъ…. Вели ему немедленно придти сюда; мнѣ нужно съ нимъ поговоришь.

Если вамъ угодно, сказала Королева, дѣлать изъ моей комнаты вашу аудіенцъ залу для принятія своихъ служителей,

Мое положеніе должно нѣсколько извинять меня въ вашихъ глазахъ, Государыня. Я совершенно одна, въ преклонныхъ уже лѣтахъ, немощна, на мнѣ лежатъ важныя обязанности.

Жизнь, которую здѣсь влачу, во все не соотвѣтствуетъ лѣтамъ, скопившимся надъ главою моею, и заставляетъ меня презирать пустыми обрядами.

Дай Богъ! добрая госпожа наша, сказала Королева, чтобы въ вашемъ замкѣ не было другихъ цѣпей кромѣ цѣпей, налагаемыхъ пустыми обрядами! Онѣ такъ легки какъ паутина. Это не то, что затворы и желѣзныя рѣшетки.

Рандалъ ввелъ оруженосца, объ которомъ онъ докладывалъ, и Роландъ тотчасъ узналъ въ немъ Аббата Амвросія.

Какъ тебя зовутъ, мой другъ, спросила Лади Локлевенъ?

Эдуардъ Клендинингъ, отвѣчалъ Аббатъ поклонившись съ уваженіемъ.

Не изъ фамиліи ли ты Рыцаря Авенеля?

Точно такъ, милостивая Государыня, я его ближайшій родственникъ.

Что же? это очень можетъ быть, сказала Лади Локлевенъ, говоря сама съ собою въ полголоса. Рыцарь сей одолженъ всѣмъ одному только себѣ; и если онъ изъ низкаго званія и достигъ высочайшей степени величія и могущества, то онъ этимъ обязанъ единственно личнымъ своимъ достоинствамъ. — Рыцарь Аньенель, сказала она громко, извѣстный человѣкъ но своей вѣрности и храбрости, — и я съ удовольствіемъ смотрю на его родственника; ты конечно исповѣдуешь истинную вѣру?

Безъ сомнѣнія, милостивая Государыня, отвѣчалъ мнимый солдатъ.

Сиръ Виліамъ долженъ былъ сказать тебѣ отзывъ, дабы ты свободно могъ войти въ замокъ.

Онъ мнѣ и сказалъ его, милостивая Государыня, но я кромѣ васъ никому ето не повторю.

Ты хорошо дѣлаешь; поди за мною. Она подвела его къ окну, которое было въ концѣ залы и спросила его: что же отзывъ?

Дугласъ и довѣренность.

Точно, это тотъ самый отзывъ, который я назначила въ моемъ письмѣ. Мнѣ кажется нѣчего опасаться измѣны. Я принимала тебя Клендинингъ въ число моей стражи. Однако, Рандалъ, пока я не получу отъ сына новостей болѣе достовѣрныхъ, ты ставь его только при наружныхъ постахъ; дай ему на примѣръ постъ въ саду. Ты вѣрно не боишься ночной прохлады Клендинингъ?

Готовясь на службу къ такой госпожѣ, могу ли чего нибудь бояться?

Нельзя лучше отвѣчать, сказала Лади Локлевенъ, довольная сею учтивостію, которую она приняла на свой щетъ, вотъ нашъ горнизонъ и еще умножился однимъ воиномъ, и я надѣюсь что ты явишь себя достойнымъ нашей довѣренности; поди другъ мой въ свою комнату, а ты Рандалъ посмотри чтобы онъ ни въ чемъ не имѣлъ недостатка.

Когда Лади Локлевенъ вышла, Королева сказала Роланду, который почти теперь безотлучно при ней находился: не знаю по чему, но видъ сего незнакомца говоритъ мнѣ въ его пользу; я увѣрена что найду въ немъ друга.

Проницательность Вашего величества васъ не обманываетъ, отвѣчалъ Роландъ. Это Аббатъ святой Маріи, его самаго видите вы въ особѣ оруженосца.

Какъ! вскричала Государыня, для меня, недостойной грѣшницы, сей святой человѣкъ, столь необходимый для благоденствія церкви Божіей, носитъ платье простаго солдата, рѣшается погибнуть смертію измѣнника.

Богъ будетъ покровителемъ служителя Своихъ олтарей, Государыня, сказала Катерина. Помощь, которую оказываетъ намъ достойный отецъ Амвросій, низвела бы благословеніе Божіе на наше предпріятіе, если бы оно уже не заслуживало его само по себѣ.

Чему я удивляюсь въ духовномъ отцѣ моемъ, сказалъ Роландъ, такъ это твердости съ какою онъ разсматривалъ меня, необнаруживъ нисколько, что онъ меня узналъ. Я пересталъ почитать сіе возможнымъ съ тѣхъ поръ, какъ увѣрился что Генрихъ и Катерина не одно и тоже лице.

Вечеромъ не забыли посовѣтоваться съ приверженцами Маріи. Свѣтъ выходилъ изъ дому садовника. Королева приказала поставить свою лампу, но свѣтъ не пропадалъ, и это доказывало что всѣ приготовленія ея друзей, приведены къ окончанію.

Слава Богу! вскричала Катерина, я надѣюсь, что сегодня вечеромъ свѣтъ сей еще удвоится.

Зазвонили въ колоколъ, и часъ ужина въ скоромъ времени насталъ. Королева казалась важною, но твердою и рѣшительною. Лади Флемингъ, какъ женщина проведшая жизнь свою при дворѣ, умѣла совершенно скрывать свои опасенія и заботы ее волновавшія. Взоры Катерины были оживлены смѣлостію сего новаго предпріятія, и легкая улыбка показывала, что она презираетъ всѣми опасностями, которыя могутъ произойти отъ открытія ихъ заговора. Роландъ, который зналъ, что успѣхъ зависѣлъ отъ его ловкости и смѣлости, призывалъ къ себѣ на помощь все присутствіе своего ума и почерпалъ новое мужество въ глазахъ Катерины; она никогда не казалась ему такъ прекрасною.

Ключи были по обыкновенію принесены Лади Локлевенъ. Обратясь спиною къ окну, которое выходило на озеро и изъ котораго видна была церковь и мѣстечко Кинроссъ, а также нѣсколько хижинъ, разбросанныхъ по берегу озера, она стояла у стола куда на минуту положила ключи, дабы пробовать подносимыя ей кушанья; ея глаза, казалось, болѣе нежели когда нибудь обращены были въ сію минуту на пагубную связку, по крайнѣй мѣрѣ такъ думали несчастныя наши плѣнницы. Она перепробовала уже всѣ кушанья Королевы и подвигала руку чтобы взяться за ключи, когда Роландъ, который сидѣлъ подлѣ нее и подавалъ ей блюда одно за другимъ, обратясь къ окну поспѣшно закричалъ, что онъ видитъ свѣтъ на Кинросскомъ кладбищѣ.

Лэди Локлевенъ не была совершенно чужда предразсудковъ своего времени. Она вѣрила [примѣтамъ: ея сыновья были въ отсутствіи, а свѣтъ на кладбищѣ почитался признакомъ смерти. Она на минуту обратила голову къ окну, и сей минуты было довольно чтобы лишишь ее всѣхъ плодовъ неусыпной дѣятельности: Роландъ имѣлъ у себя въ карманѣ связку подложныхъ ключей, онъ подмѣнилъ ихъ съ чрезвычайною ловкостію и поспѣшностію. Не смотря однако на все его искуство, ключи не много зазвѣнѣли. Кто трогаетъ мои ключи? спросила Лади Локлевенъ обратясь съ поспѣшностію. Роландъ ей отвѣчалъ, что онъ нечаянно задѣлъ ихъ своимъ рукавомъ, разрѣзывая жаркое подлѣ котораго они лежали. Она тотчасъ взяла ихъ, и во все ничего не подозрѣвая, снова устремила взоры свои къ окну.

Огонь сей, сказала она, не на кладбищѣ. Онъ- выходитъ изъ хижины стараго, садовника Блангулія, который подлѣ кладбища живетъ. Я не знаю, какое его ремесло, но съ нѣкотораго времени видѣнъ у него свѣтъ почти во всю ночь. Я считала его всегда человѣкомъ трудолюбивымъ и спокойнымъ, но онъ принимаетъ къ себѣ кажется бродягъ и ночныхъ бѣглецовъ надобно непремѣнно будетъ велѣть noceлиться ему въ другомъ мѣстѣ.

Можетъ быть онъ плететъ корзинки для продажи своихъ плодовъ, сказалъ пажъ который хотѣлъ отвратить подозрѣніе.

Или сѣти, сказала Дади Докдевенъ съ насмѣшкою.

Конечно, прибавилъ Роландъ, для ловли форелей и лососей.

Или дураковъ и плутовъ, сказала Лади Локлевенъ, но съ завтрешняго же дня его здѣсь не будетъ. Тутъ поклонившись Королевѣ, она вышла въ сопровожденіи Рандала, который всегда дожидался въ передней чтобы потомъ провожать Лади до ея комнатъ.

Завтра! воскликнулъ пажъ потирая себѣ руки отъ удовольствія когда она вышла; глупцы полагаются на завтра, а умные пользуются сегодняшнимъ днемъ. Наконецъ, ключи отъ воротъ замка въ нашей власти.

Теперь подумаемъ объ условныхъ знакахъ, сказала Катерина. Старая тюремщица не знала сколь много она намъ дѣлала удовольствія говоря о свѣтѣ, который она видитъ по ту сторону озера. Вы довольно хорошо играли свою роль, Роландъ, и я надѣюсь, что мы успѣемъ въ своемъ предпріятіи.

Они вошли въ комнату Королевы и увидѣли, что свѣтъ дѣйствительно выходилъ изъ дому садовника. Роландъ сошелъ на минуту въ садъ чтобы увѣриться точно ли на часахъ стоитъ новый оруженосецъ и потомъ съ симъ счастливымъ извѣстіемъ поспѣшно воротился къ Королевѣ. Марія подала ему руку; онъ преклонилъ колѣно и поднесъ ее къ устамъ своимъ, но увидѣлъ что она покрыта была холоднымъ потомъ. Государыня, сказалъ онъ, ради Бога, не унывайте въ сію критическую минуту и вооружитесь всѣмъ своимъ мужествомъ.

Призовите на помощь Бога и всѣхъ Его святыхъ, сказала Лади Флемингъ.

Призовите на помощь всю премудрость предковъ вашихъ, вскричалъ Роландъ, рѣшительность не должна васъ оставлять теперь ни на минуту.

Роландъ, сказала Марія удрученнымъ голосомъ, будь мнѣ вѣренъ; столько людей мнѣ уже измѣнили! увы! не измѣняла ли и я сама себѣ! я предчувствую что предпріятіе сіе мнѣ будетъ стоить жизни. Во франціи мнѣ предсказывали, что я умру въ темницѣ и притомъ насильственною смертію. Часъ сей уже насталъ; даруй мнѣ Боже силы бодрственно перенесть твое предопредѣленіе.

Государыня, сказала Катерина, вспомните, что вы Королева. Мнѣ кажется лучше умереть, желая возвратить себѣ свободу, нежели ждать каждую минуту, что насъ отравятъ.

Ты правду говоришь, Катерина, сказала Королева и ты увидишь, что Марія будетъ поступать прилично своему сану. Подайте знакъ что у насъ все готово.

Лэди Флемингъ, по приказанію Королевы, поставила двѣ свѣчки на окно.

Я была малодушна, сказала Марія, но теперь вооружусь мужествомъ, которое уже не разъ являла когда предводительствовала на войнѣ моимъ храбрымъ дворянствомъ, и когда желала быть мущиною чтобы украсить главу свою шлемомъ и взять въ руки побѣдоносный мечь.

Ваше Величество, сказала Катерина, скоро увидите себя посреди своихъ вѣрныхъ подданныхъ, тогда одинъ вашъ взглядъ придастъ имъ тройную силу и тройное мужество.

Не надобно намъ терять минуты, сказала Королева. Тамъ погасили одну свѣчку, это значитъ что лодка отвалила отъ берега.

Имъ надобно довольно времени на проѣздъ, сказалъ пажъ, ибо они будутъ грести съ осторожностію, иначе ихъ услышатъ. Притомъ же мы должны дождаться чтобы въ замкѣ всѣ уснули. Я ключи потру немного масломъ чтобы они менѣе стучали когда я ихъ буду пробовать, послѣ чего пойду предувѣдомить нашего почтеннаго Аббата. Будьте мужественны и постоянны, и все пойдетъ хорошо.

Въ полночь, когда въ Локлевенѣ царствовала глубокая тишина, Роландъ хотя и не безъ трепета, перепробовалъ всѣ ключи отъ дверей сада и нашедъ тотъ который ему былъ, нуженъ, сдѣлалъ на немъ особою замѣтку. Въ саду онъ нашелъ переодѣтаго Аббата,

Пріѣхала ли лодка? спросилъ онъ у него.

уже съ полчаса какъ она стоитъ у Стѣны сада, отвѣчалъ Аббатъ Амвросій, и часовой съ башни никакъ замѣтить ее не можетъ. И боюсь только чтобы онъ васъ не увидѣлъ когда мы поѣдемъ.

Ночное время и тишина будутъ намъ, благопріятствовать, сказалъ пажъ. Притомъ же Гиддебрантъ стоитъ на часахъ у башни; а этотъ малой никогда ни за что не принимается, не осушивъ прежде, доброй чарки водки и не заснувъ хорошенько.

Приведите же Королеву, сказалъ Аббатъ, а я между тѣмъ увѣдомлю Генриха Сейтона, и тогда съ Богомъ!

Три плѣнницы слѣдуя за Роландомъ, тихонько сошли съ лѣстницы, едва смѣя дышать и дрожа при всякомъ маломъ шорохѣ, который ихъ платья во время ходьбы производили, У двери сада они были встрѣчены Генрихомъ Сейтономъ и Аббатомъ Амвросіемъ.

Почтенный отецъ, сказалъ Генрихъ Сейтонъ Аббату, потрудитесь дать руку моей сестрѣ; я поведу Королеву, а сей молодой человѣкъ будетъ имѣть честь вести Лади Флемингъ.

Хотя распоряженіе такого рода во все не нравилось Роланду, но противорѣчить и заводить ссору со всѣмъ теперь было не время. Катерина Сейтонъ которой очень знакомы были мѣста сіи, бѣжала подобно Сильфидѣ, увлекая за собою Аббата. Королева одушевляемая своимъ природнымъ мужествомъ, которое заставляло умолкнуть боязнь, но въ тоже время снѣдаемая тысячью тягостныхъ мыслей, въ молчаніи слѣдовала за ними, упираясь на руку Генриха Сейтона; наконецъ послѣ всѣхъ тащилась Лади Флемингъ испуская ужасныя вздохи, спотыкаясь на каждомъ шагу, и упираясь всею тяжестью своего тѣла на бѣднаго Роланда, который въ другой рукѣ несъ шкатулку и пакетъ Королевы.

Генрихъ Сейтонъ перелезъ въ садъ черезъ заборъ. Плѣнницы же не могли сего сдѣлать, и надобно было имъ отворить дверь ведущую на берегъ озера. Перепробовали множество ключей, однако безъ всякаго успѣха. Страхъ исполнилъ сердца женщинъ; но наконецъ дверь отворили, въ нѣсколькихъ шагахъ отъ стѣны увидили лодку съ шестью гребцами и кормчимъ, которые чтобы ихъ не примѣтили, лежали всѣ подъ мостомъ. Генрихъ посадилъ Королеву; Аббатъ хотѣлъ помочь Катеринѣ войти въ лодку, но она предупредила его желаніе и сидѣла уже подлѣ Маріи когда онъ только что намѣревался подать ей руку. Роландъ приближался также съ Лади Флемингъ, но подошедъ къ берегу онъ вдругъ закричалъ тихимъ голосомъ ударивъ себя по лбу: какая забывчивость! какая забывчивость! подождите меня одну только минуту; сказавъ сіе, онъ оставилъ свою подругу, отдалъ ей ларчикъ Королевы, бросилъ пакетъ въ лодку и пустился бѣжать въ садъ.

Клянусь небомъ! вскричалъ Сейтонъ, онъ намъ измѣнитъ. Я всегда его боялся.

Онъ вѣрно этаго не сдѣлаетъ, сказала Катерина, и я вамъ за него ручаюсь.

Молчи! сказалъ ей грубо ея братъ. Пусть стыдъ, если не боязнь, наложитъ молчаніе на уста твои. Ну гребцы, отваливайте отъ берега и берите свои веслы, дѣло идетъ о спасеніи жизни Маріи.

Что же! что же! закричала Лади Флемингъ громче нежели сколько благоразуміе позволяло, развѣ вы безъ меня побѣдите?

Отваливай, отваливай, говорилъ Сейтонъ, какая намъ нужда до тѣхъ кто остался, лишь бы Королева была спасена.

Вы вѣрно сего не потерпите, Государыня, сказала Катерина. Не ужели вы захотите предать смерти своего избавителя?

Конечно нѣтъ, отвѣчала Марія. Сейтонъ, я вамъ приказываю подождать Роланда какой бы опасности мы ни подвергались.

Простите меня, Государыня, если я на сей разъ ослушаюсь вашихъ повѣленій, отвѣчалъ надмѣнный молодой человѣкъ; и посадивъ въ лодку Лади Флемингъ, онъ взялся за багоръ и самъ началъ отваливать отъ берега. Въ это время Роландъ прибѣжалъ весь запыхавшись, и видя что уѣзжаютъ безъ него, бросился поспѣшно въ лодку и сбилъ съ ногъ Сейтона, который стоялъ передъ нимъ. Генрихъ всталъ проклиная его въ полголоса, и остановивъ его, сказалъ: твое мѣсто не здѣсь, садись на носъ. Ну друзья, теперь смѣлѣе за дѣло!

Гребцы взялись за веслы, и лодка съ быстротою понеслась по озеру.

За чѣмъ вы не обвернули веселъ? спросилъ Роландъ. Шумъ ихъ разбудитъ часоваго, если вы уже не разбудили его своими разговорами.

Всему этому ты виноватъ, сказалъ Сейтонъ; но ты еще много за что послѣ со мною раздѣлается.

Опасеніе Роланда слишкомъ скоро оправдалось и не дало ему даже и время отвѣчать Генриху; полусонный Гилдебрантъ не слыхалъ разговоровъ, но шумъ веселъ его разбудилъ и онъ закричалъ: подайте лодку, лодку скорѣе, или я выстрѣлю. Но видя, что лодка удалялась отъ берега, онъ выстрѣлилъ изъ своего карабина и забилъ тревогу въ замкѣ. Трепетъ овладѣлъ Маріею и ея спутницами; кормчій оставилъ руль и заслонилъ Королеву своимъ тѣломъ; свистъ пуль раздался въ воздухѣ въ близкомъ разстояніи отъ лодки. Наконецъ огни показались во всѣхъ окнахъ и извѣстили нашихъ плѣнницъ, что весь замокъ пробудился и что бѣгство ихъ было открыто.

Грабите, гребите сильнѣе, вскричалъ Сейтонъ, или клянусь небомъ, мой кинжалъ придастъ вамъ мужества. Сей часъ отправятъ яликъ въ погоню за нами.

Это не такъ скоро будетъ, сказалъ Роландъ; я оставлялъ васъ на одну минуту только для того чтобы запереть вороты замка, и я вамъ ручаюсь за ихъ крѣпость и что довольно потребно времени чтобы ихъ выломать. Теперь я отказываюсь отъ тягостной должности привратника Локлевенскаго замка, и поручаю ее Кельтію^[1]; сказавъ сіе, онъ бросилъ связку ключей въ озеро.

Богъ да ниспошлетъ на тебя благословеніе Свое, сынъ мой, сказалъ ему Аббатъ; твое благоразуміе насъ всѣхъ въ стыдъ приводитъ.

Я твердо надѣялась, сказала Королева пришедъ нѣсколько въ себя, на вѣрность и предусмотрительность моего молодаго конюшаго Роланда Гремеса, и я полагаю, что онъ скоро будетъ другомъ моихъ достойныхъ и вѣрныхъ Рыцарей Жоржа Дугласа и Генриха Сейтона. Но гдѣ же Дугласъ?

Я здѣсь, Государыня, отвѣчалъ тихимъ голосомъ кормчій, который сидѣлъ подлѣ нее.

Такъ это вы, Дугласъ, прикрывали меня своимъ тѣломъ когда цѣлый градъ пуль сыпался на насъ?

Не ужели вы думаете, Государыня, отвѣчалъ онъ, что Дугласъ уступитъ кому нибудь честь жертвовать своего жизнію для спасенія жизни Маріи Стуартъ?

Разговоръ сей былъ прерванъ выстрѣломъ одного изъ малыхъ орудій, называемыхъ фалконетами, которыя употреблялись въ то время для защиты замковъ; но темнота ночи и дальность разстоянія сдѣлали, что выстрѣлъ сей не причинилъ никакого вреда нашимъ путешественницамъ. Однако шумъ, повторяемый эхомъ горы Беннарти, привелъ снова въ трепетъ плѣнницъ, и онѣ не сказали другъ другу ни слова во все время своего плаванія. — Приставъ къ берегу, онѣ вышли на набережную довольно дурно выстроенную на концѣ сада, о которомъ мы уже говорили, и Аббатъ громкимъ голосомъ произнесъ Богу благодарственную молитву за покровительство оказанное имъ въ семъ предпріятіи; Дугласъ же получилъ лестнѣйшую награду за труды свои: онъ велъ Королеву въ домъ садовника. Марія въ первую минуту свободы не позабыла также и Роланда: она приказала Сейтону (подать руку Лади Флемингъ; а пажъ не дожидаясь никакихъ дальнѣйшихъ повѣленій, поспѣшилъ предложить свою руку Катеринѣ. Однако Генрихъ ввѣрилъ Лади Флемингъ попеченіямъ Аббата, говоря, что ему надобно приготовишь все нужное для путешествія; люди его свиты, снявъ съ себя одежду гребцовъ, немедленно за нимъ послѣдовали.

Марія взошедъ между тѣмъ въ. хижину садовника, замѣтила въ углу комнаты престарелаго владѣльца сада и приказала ему къ себѣ подойти. Онъ приближился, однако, какъ будто съ видомъ принужденія.

Что же ты, братъ, сказалъ Аббатъ, не поздравляешь свою Государыню съ полученіемъ свободы?

Старикъ тихими шагами подошелъ къ Королевѣ и въ короткихъ словахъ принесъ ей поздравленіе, какого она впрочемъ никакъ не могла ожидать отъ человѣка его званія; столь хорошо оно было выражено Марія поблагодарила его весьма ласково. Мнѣ остается, прибавила она, наградить тебя теперь по возможности за твою ко мнѣ преданность, ибо мнѣ извѣстно, что твой домъ долгое время служилъ убѣжищамъ для троихъ вѣрныхъ подданныхъ, которые заботились объ моемъ освобожденіи. Сказавъ сіе, она подала ему кошелекъ, прибавя, что въ послѣдствіи она достойнѣйшимъ образомъ наградитъ его услуги.

Стань на колѣни, сказалъ Аббатъ, и благодари ея Величество за милость.

Ты братъ, отвѣчалъ съ негодованіемъ садовникъ, всегда былъ моложе меня, и никогда равняться со мною не могъ; а потому и позволь мнѣ по своему принести благодарность. Многія Королевы преклоняли передо много колѣна, а я уже слишкомъ дряхлъ, дряхлъ до того что даже и передъ столь прекрасною женщиною своихъ колѣнъ преклонить не въ состояніи. Если служители вашего Величества, Государыня, занимали мой домъ такъ, что я не могъ болѣе называть его своимъ собственнымъ; если во время ночныхъ посѣщеній своихъ, они потоптали мои лучшіе цвѣты; если лишили меня надежды увидѣть когда либо жатву, сдѣлавъ конюшню для своихъ лошадей изъ моего огорода; то я прошу у васъ одной только награды, одной только милости: изберите себѣ мѣстопребываніе по далѣе отъ меня; я старъ, и желалъ бы окончить дни свои въ мирѣ и тишинѣ.

Могу тебя увѣрить, почтенный старецъ, что если я поселюсь еще когда нибудь въ этомъ замкѣ, то къ томъ не моя будетъ вина; но возьми деньги сіи, онѣ хотя нѣсколько вознаградятъ тебя за убытки, которые ты потерпѣлъ.

Благодарю васъ покорно, ваше Величество. Но къ чему мнѣ это послужитъ? Не легко вознаградить старца, которому можетъ быть остался одинъ только годъ жизни, за потерянные труды цѣлаго года; къ тому же моя собственная безопасность не требуетъ ли отъ меня, чтобы я оставилъ мѣста сіи и странствовалъ по бѣлому свѣту? Мнѣ странствовать въ мои лѣта, мнѣ у котораго кромѣ сихъ плодоносныхъ деревьевъ, нѣсколькихъ старыхъ кусковъ пергамента, заключающихъ въ себѣ нѣкоторыя семейственныя тайны, ничего нѣтъ на свѣтѣ. Что же касается до денегъ, то если бы я ихъ любилъ, я бы остался Аббатомъ Св. Маріи, впрочемъ Зэогъ знаетъ лучше ли я. бы сдѣлалъ, ибо если Аббатъ Бонифацій не что иное какъ бѣдный садовникъ Блинкгули, то его преемникъ Аббатъ Амвросій испыталъ еще болѣе превратностей судьбы, онъ сдѣлался простымъ оруженосцемъ.

Какъ, воскликнула Королева, Не ужели передо мною стоитъ Аббатъ Бонифацій, о которомъ я слышала такъ много разговоровъ? Не вы, но я, почтенный отецъ, должна преклонить передъ вами колѣна, и попросить у васъ благословенія.

Не дѣлайте сего, Государыня, не дѣлайте сего. Да сопутствуетъ васъ въ горахъ и долинахъ благословеніе старца, который уже болѣе не Аббатъ. Но я слышу топотъ вашихъ лошадей.

Прощайте, святой отецъ, когда я пріѣду въ Голирудъ, я вспомню и о старомъ Аббатѣ Св. Маріи, и объ его садѣ.

Позабудьте и то и другое, воскликнулъ Аббатъ; дай Богъ вамъ всякаго благополучія!

Выходя изъ дому, они слышали еще какъ ворчалъ угрюмый старикъ, и съ какою осторожностію потомъ притворилъ онъ дверь.

Мщеніе Дугласовъ обрушится на главу его, сказала Королева, ужели я должна быть причиною гибели всего меня окружающаго?

Онъ здѣсь остаться не можетъ, сказалъ Сейтонъ, но мы взяли нужныя мѣры, и его отправятъ въ безопасное мѣсто. — Однако не угодноли ѣхать вашему Величеству. Ей! проворнѣй! садись на лошадей.

Свита Сейтона и Дугласа состояла изъ двадцати человѣкъ. Королевѣ и ея спутницамъ подвели лошадей, и малой сей отрядъ, опасаясь ѣхать черезъ предмѣстье гдѣ вѣроятно, тревога произведенная въ замкѣ была уже извѣстна, выѣхалъ на обширную долину и съ поспѣшностію удалился отъ Кинросса.

ГЛАВА VII.

Прохлада ночнаго воздуха, топотъ лошадей, скорость ѣзды, и въ особенности мысль о свободѣ, разсѣяли мало по малу грусть, тяготившую сердце Королевы. Она не могла скрыть счастливой перемѣны въ ней происходившей, отъ оруженосца который ѣхалъ подлѣ нее съ опущеннымъ забраломъ, и котораго, она принимала за Аббата Амвросія. Сейтонъ, со всею опрометчивостію молодаго человѣка, гордившійся, и можетъ быть и не безъ причины, первымъ успѣхомъ своимъ, не находилъ никого себѣ равнымъ и казалось самъ собою принялъ управленіе надъ малымъ отрядомъ, который, говоря языкомъ тогдашняго времени, прикрывалъ счастіе Шотландіи. — То онъ ободрялъ переднихъ людей заставляя ихъ. ѣхать скорѣе, но въ порядкѣ; то устремясь къ аріергарду, приказывалъ служителямъ своимъ не жалѣть шпоръ и не оставлять никакихъ промежутковъ въ рядахъ; то подъѣхавъ къ Королевѣ и ея спутницамъ, которыя находились въ срединѣ отряда, онъ спрашивалъ у нихъ каково онѣ переносятъ трудности пути, и не имѣютъ ли чего ему приказать. Между тѣмъ какъ Генрихъ былъ занятъ такимъ образомъ, оруженосецъ который ѣхалъ подлѣ Королевы, казалось ни о комъ кромѣ ее не думалъ. Когда дорога становилась опасною, или даже не гладкою, онъ не заботился болѣе о своей лошади, и держа за узду лошадь Маріи, старался предупреждать всѣ малѣйшія непріятности пути; напримѣръ: имъ надобно было въ одномъ мѣстѣ переѣзжать вплавь чрезъ рѣку; и лѣвой рукой онъ поддерживалъ Королеву на сѣдлѣ, а правою управлялъ поводами ея лошади.

Я нё думала, почтенный отецъ, сказала Королева, когда они переплыли уже на другой берегъ, чтобы въ монастырѣ Св. Маріи были такіе ловкіе кавалеры. Дугласъ вздохнулъ и не отвѣчалъ ей ни слова. Я не знаю, продолжала Королева не замѣтивъ сего, чувство ли свободы, или удовольствіе предаваться моему любимому занятію и котораго я долгое время лишена была, придаетъ мнѣ крылья; никогда рыба въ водѣ, птица въ воздухѣ не испытали такого сладостнаго чувства, которымъ я теперь исполнена. Мнѣ кажется что я сижу на моей Розабеллѣ, а вы знаете что подобной лошади, по ея легкому шагу, тихой рыси и вѣрности съ какою она ступала на землю, не было во всей Шотландіи.

Если бы животное, которое носитъ на себѣ столь драгоцѣнное бремя, могло говорить, отвѣчалъ задумчивый голосъ Дугласа, оно бы вамъ сказало: кто кромѣ Розабеллы можетъ служить своей госпожѣ въ теперешнія времена, и кто кромѣ Дугласа можетъ стараться объ ея безопасности?

Королева затрепетала, предвидя всѣ несчастія, которыя могли произойти отъ необузданной страсти молодаго человѣка; но сожалѣніе и благодарность одержали верхь надъ обиженнымъ достоинствомъ Государыни и она старалась продолжать разговоръ съ видомъ равнодушія.

Мнѣ сказывали, говорила она, что Послѣ раздѣла моихъ добычь, Розабелла досталась прекрасной Алинѣ, любимой Султаншѣ Мортона.

Это правда, отвѣчалъ Дугласъ, благороднаго иноходца постигла горькая сія участь; его охраняли подъ четырью замками, но Маріи, Королевѣ Шотландской, понадобилась Розабелла, и Розабелла явилась.

Возможно ли, Дугласъ, чтобы въ то время, когда вамъ предстояли тысячи различныхъ опасностей, вы не щадили дней своихъ для такой пустой вещи, какъ иноходецъ?

Для такой пустой вещи! Не ужели вы такъ дешево цѣните то, что можетъ вамъ доставить одну минуту удовольствія? не были ли вы внѣ себя отъ восхищенія, когда узнали что сидите на своей Розабеллѣ? А чтобы вамъ доставить сіе удовольствіе, хотя бы оно одно только мгновеніе продолжалось, развѣ Дугласъ не пожертвуетъ тысячу разъ своею жизнію?

Тише, Дугласъ, тише! Такой разговоръ во все не приличенъ. Но гдѣ же Аббатъ Св. Маріи? мнѣ надобно поговорить съ нимъ. За чѣмъ же, Дугласъ, вы уѣзжаете съ видомъ негодованія?

Съ видомъ негодованія, Государыня? Послѣ этаго я сталъ бы негодовать и на небо, если оно бы мнѣ отказало въ исполненіи самыхъ безразсудныхъ желаній, какія можетъ только составить человѣкъ. Горесть, вотъ одно чувство которое я могу питать, видя ваше ко мнѣ презрѣніе.

Я вамъ не оказывала презрѣнія, продолжайте держать поводы моей лошади, Аббатъ можетъ ѣхать по другую сторону; притомъ, если дорога будетъ дурна, я сомнѣваюсь чтобы онъ могъ мнѣ и моей Розабеллѣ оказывать такія услуги, какія вы мнѣ оказывали.

Аббатъ, извѣщенный что Королева его спрашиваетъ, подъѣхалъ къ ней; она завела съ нимъ разговоръ о состояніи различныхъ партій раздѣлявшихъ Шотландію и планѣ, который она должна составить дабы снова взойти на престолъ. Дугласъ не принималъ никакого участія въ семъ разговорѣ; онъ довольствовался только отвѣчать на вопросы Маріи и казалось заботился объ одной личной безопасности Королевы.

Первые лучи восходящаго солнца начали показываться на горизонтѣ, какъ наши путешественники прибыли къ воротамъ Вестъ-Нидри, замка находившагося въ Восточномъ Лосіанѣ и принадлежавшаго Лорду Сейтону. Генрихъ Сейтонъ, видя что Королева хочетъ сойти съ лошади, предупредилъ Дугласа: онъ подалъ ей руку и ставъ однимъ колѣномъ на землю, просилъ ее войти въ замокъ его отца, вѣрнаго ея подданнаго.

Ваше Величество, сказалъ онъ, можете здѣсь безопасно отдохнуть. Въ замкѣ находится достаточный гарнизонъ для вашего охраненія, притомъ же съ часа на часъ я жду прибытія моего отца, который уже извѣщенъ о вашемъ освобожденіи. Пять сотъ человѣкъ его сопровождаютъ, а потому извините если топотъ лошадиной будетъ по временамъ прерывать вашъ сонъ, и знайте, что это ѣдутъ приверженцы вѣрныхъ вамъ Сейтоновъ.

И кто лучше вѣрныхъ Сейтоновъ можетъ охранять Шотландскую Королеву? сказала Марія. Розабелла неслась какъ вихрь, и хотя мнѣ на ней ѣхать было очень покойно, но я такъ давно не путешествовала, что отдыхъ мнѣ необходимъ Ты, Катерина, ляжешь со мною въ одной комнатѣ, ибо ты должна угощать меня въ замкѣ отца своего. Я благодарю васъ всѣхъ, мои избавители, и теперь кромѣ моей благодарности ничего предложить вамъ не могу; но ежели мнѣ удастся когда нибудь взойти на верхь колеса фортуны, я не позволю ей завязать себѣ глаза: Марія Ситуартъ будетъ умѣть отличить своихъ друзей. Я увѣрена Сейтонъ, что мнѣ не нужно препоручать особенному твоему расположенію почтеннаго Аббата, Жоржа Дугласа и моего юнаго пажа.

Генрихъ низко ей поклонился, и Королева вошла въ свою комнату въ сопровожденіи Лади Флемингъ и Катерины Сейтонъ. Она принесла теплыя молитвы Богу за свое избавленіе и потомъ предалась сладостному успокоенію.

Время было уже около полудня, когда она проснулась. Пріятныя мечты занимали ее во всю ночь; дабы увѣриться точно ли она наслаждается свободою, Марія вскочила съ постели, накинула на себя легкое покрывало и побѣжала къ окну. Какое восхитительное зрѣлище! вмѣсто печальнаго Локлевенскаго озера, она увидѣла передъ собою обширную долину, которая заканчивалась красивымъ холмомъ покрытымъ лѣсомъ; весь же паркъ, окружавшій замокъ, наполненъ былъ войсками, поднявшими оружіе для защиты своей Королевы.

Встань, Катерина, встань, вскричала она внѣ себя отъ восхищенія. Наконецъ я вижу мечи и копья въ рукахъ вѣрныхъ сыновъ моихъ; латы покрываютъ сердца ихъ исполненныя любовью къ своей Государынѣ. Примѣчаешь ли ты, моя милая, примѣчаешь ли ты знамена сіи колеблемыя вѣтромъ? Съ какимъ удовольствіемъ я узнаю между ими гербы и девизы моихъ друзей. Вотъ гербъ твоего храбраго отца, далѣе гербъ благороднаго Гамильтона, вѣрнаго Флеминга. Посмотри, посмотри, они меня увидѣли и всѣ ко мнѣ обратились.

Она отворила окно, и въ томъ самомъ платьѣ въ которомъ встала съ постели, — съ разпущенными волосами, вившимися по прекраснымъ плечамъ ея, едва прикрытымъ покрываломъ, — она ласково отвѣчала на радостные крики храбрыхъ воиновъ, которые болѣе нежели на четверть мили раздавались со всѣхъ сторонъ. Когда первыя движенія восторга миновались, Марія вспомнила что она была очень легко одѣта, и закрывъ обѣими руками лице покрывшееся румянцемъ стыдливости, она поспѣшно отошла отъ окна. Легко было угадать причину ея ухода; и это еще болѣе увеличило всеобщій восторгъ къ Государынѣ, которую желаніе видѣть своихъ вѣрноподданныхъ, заставило позабыть приличіе требуемое ея саномъ. Ея красота не изпещренная никакими нарядами, произвела на воиновъ сильнѣйшее впечатлѣніе, нежели какое она могла бы произвести облеченная во всѣ знаки Царскаго достоинства, и то что теперь показалось бы другимъ слишкомъ вольнымъ въ ея поведеніи, было болѣе нежели извиняемо минутнымъ восторгомъ и поспѣшностію съ какою она удалилась. Ея уходъ не положилъ конца шумнымъ восклицаніямъ, которыя долго еще продолжались, и всѣ воины поклялись въ сей день на крестахъ, украшавшихъ ихъ мечи, не покидать оружія прежде нежели Марія Стуартъ не взойдетъ на престолъ своихъ предковъ. — увы! къ чему стремятся всѣ ихъ надежды! по прошествіи десяти дней всѣ сіи храбрые воины должны были быть убиты, плѣнены или обращены въ бѣгство.

Марія бросилась на креслы и съ видомъ стыдливости сказала Катеринѣ: что подумаютъ они обо мнѣ, моя милая! Показаться имъ съ растрепанными волосами, съ открытою шеею и обнаженными руками, не имѣя на себѣ другой одежды, кромѣ этаго покрывала., которое я слегка на себя накинула! Они вѣрно скажутъ, что пребываніе мое въ Локлевенѣ лишило меня разсудка. Позови Флемингъ, я надѣюсь что она не забыла моей шкатулки. Мнѣ надобно одѣться прилично моему званію, сколько теперешнія обстоятельства мнѣ позволяютъ это сдѣлать.

О! наша добрая Лади Флемингъ, во время отъѣзда, ни объ чемъ не могла думать.

Ты шутишь, Катерина, съ ея характеромъ это было бы не простительно.

Роландъ взялъ на себя сей трудъ; я видѣла какъ онъ несъ шкатулку и большой пакетъ, и когда во время нашего отъѣзда такъ поспѣшно насъ оставилъ, то шкатулку онъ отдалъ Лади Флемингъ, а пакетъ бросилъ въ лодку и имъ едва не попалъ мнѣ въ голову; видалъ ли кто когда нибудь такого неловкаго пажа?

Онъ постарается загладить всѣ нанесенныя тебѣ обиды, моя милая. Но позови Лади Флемингъ, я должна приготовиться къ свиданію съ моими вѣрными подданными.

Лэди Флемингъ убрала Марію со всевозможнымъ стараніемъ, и Королева предстала передъ своими вельможами въ одѣяніи соотвѣтствовавшемъ ея достоинству съ ловкостію, никогда ее не оставлявшею, она подходила ко всякому изъ Бароновъ, и каждаго изъ нихъ благодарила приличнымъ образомъ.

Куда же мы теперь поѣдимъ, Милорды? спросила она у нихъ. Какой дорогѣ будете вы держаться?

Мы хотѣли, Государыня, отвѣчалъ Лордъ Арброатъ, если это только согласно будетъ съ желаніемъ вашего Величества, достигнуть сперва замка Драфана, потомъ направить путь свой къ Думартону, дабы обезпечить тамъ ваше пребываніе и тогда уже начать военныя дѣйствія, если измѣнники осмѣлятся сразиться съ нами.

А когда мы ѣдимъ, Милорды?

Послѣ завтрака, отвѣчалъ Лордъ Сейтонъ, если вы только не слишкомъ устали ваше Величество.

Ваша воля отнынѣ будетъ для меня закономъ, Милорды, отвѣчала Марія. Теперь ваши совѣты будутъ управлять моими поступками, а со временемъ, я надѣюсь они мнѣ помогутъ управлять и дѣлами Государственными. Милорды, вы позволите мнѣ, также и моимъ спутницамъ, завтракать вмѣстѣ съ вами. Мы теперь полусолдаты, и пустыя церемоніи не должны имѣть никакого мѣста.

Сіе доказательство особеннаго благоволенія произвело новый восторгъ въ собраніи. Но Королева, обращая на всѣхъ свои взоры, тщетно между ими искала Дугласа и Роланда, и Она въ полголоса спросила у Катерины: гдѣ мои избавители?

Здѣсь подлѣ насъ, Государыня, въ часовнѣ, и кажется довольно печальны, отвѣчала Катерина. Королева замѣтила, что слезы навернулись на глазахъ ея любимицы.

Это не должно быть, сказала. Королева; но побудь здѣсь, я сама пойду за ними и постараюсь ихъ привести сюда.

Она вошла въ часовню, и увидѣла что Дугласъ стоялъ у окна, и казалось погруженъ былъ въ задумчивость. Онъ затрепеталъ, увидя Королеву: его черты въ минуту прояснились, и меланхолія никогда не оставлявшая его лица, уступила мѣсто пріятной улыбки.

Что это значитъ, Дугласъ? сказала она ему; почему тотъ, кто болѣе другихъ принималъ, участія въ моемъ избавленіи, кто, можно сказать, былъ главнымъ лицемъ въ семъ предпріятіи, теперь убѣгаетъ своей Королевы и не хочетъ видѣть собравшагося у ней дворянства?

Государыня, отвѣчалъ Дугласъ, благородные сіи вельможи могутъ предложить воиновъ для защиты вашего дѣла, сокровища для поддержанія вашего достоинства, укрѣпленные замки для личной вашей безопасности. у Жоржа Дугласа нѣтъ ни вассаловъ, ни богатствъ; его лишили убѣжища и наслѣдства, и обременили проклятіями; его отвергли всѣ, кто только носятъ имя Дугласовъ; и онъ кромѣ своего меча и своей жизни ничего предложить вамъ не можетъ.

Не ужели вы хотите упрекать меня, Дугласъ, напоминая мнѣ то чего вы за меня лишилась.

Боже меня избави отъ этаго, Государыня! Если бы я пожертвовалъ для васъ своимъ званіемъ, имѣніемъ, своими друзьями, родственниками, то и тогда одно ваше слово: я свободна болѣе нежели вознаградило бы меня за всѣ понесенныя мною потери.

Что же вамъ препятствуетъ раздѣлить радость съ моими вѣрными подданными?

Государыня, не взирая на то что я отверженъ всѣми, что я лишенъ наслѣдства, я все еще Дугласъ! Большая часть вельможъ вамъ преданныхъ издавна враги моей фамиліи. Ихъ холодность была бы для меня обидою, ихъ дружба униженіемъ.

Стыдитесь, Дугласъ, стыдитесь, оставьте мрачную сію задумчивость, она во все недостойна человѣка. — Подумайте что въ моей власти сравнять васъ въ достоинствѣ и званіи съ сильнѣйшими изъ нихъ и что я искренно сего желаю. Послѣдуйте за мною, Марія Стуартъ вамъ приказываетъ.

Сего для меня довольно, Государыня; я повинуюсь. Позвольте мнѣ только сказать, что ни высокія званія, ни титла никогда не могли бы меня заставить поступать такъ какъ я поступалъ, и что не во власти Королевы Шотландской вознаградить меня за то, что я сдѣлалъ для Маріи Стуартъ.

Сказавъ сіе, онъ послѣдовалъ за Королевою, которая представила его всѣмъ собравшимся Баронамъ, какъ одного изъ своихъ избавителей, и онъ занялъ мѣсто на концѣ стола.

Боже мой, сжалься надо мною! подумала Королева поднесши платокъ къ глазамъ своимъ. Едва заботы моего плѣна окончились, уже новыя обременяютъ меня, какъ женщину и какъ Королеву. Счастливая Елизавета! Однѣ выгоды политическія тебя занимаютъ, и никогда твое сердце не измѣняло разсудку. — Теперь я должна отыскать другаго молодаго человѣка, если не хочу видѣть ссоры между имъ и Генрихомъ Сейтономъ.

Она снова вошла въ часовню, гдѣ Роландъ былъ безмолвнымъ свидѣтелемъ того, что происходило между ею и Дугласомъ. Онъ отошелъ на противуположный конецъ комнаты чтобы не слыхать ихъ разговора; видъ его былъ мраченъ и задумчивъ; но Королева приближилась, и улыбка показалась на устахъ его.

Что же! Роландъ, за чѣмъ не исполняешь ты сегодня своей должности? Не усталость ли дороги тому причиною?

Со всѣмъ нѣтъ, Государыня, и я съ удовольствіемъ бы служилъ вашему Величеству. Но мнѣ сказали, что пажъ Локлевена не есть пажъ Вестъ-Нидріи, и господинъ Генрихъ Сейщонъ не приказалъ мнѣ ни во что мѣшаться.

Боже мой! воскликнула Королева, молодые цыплята едва вышли изъ скорлупы, а хотятъ уже умничашы Но надѣюсь, что по крайней мѣрѣ съ дѣтьми я могу поступить какъ Королева. Позовите сюда Генриха Сейтона, сказала она отворивъ дверь. Онъ тотчасъ пришелъ. Подойдите сюда, Генрихъ, сказала она ему, я хочу чтобъ вы были другомъ сего молодаго человѣка, безъ преданности котораго я и теперь томилась бы еще въ заключеніи. Дайте ему свою руку.

Отъ всего сердца, Государыня, съ условіемъ однако, чтобы онъ мнѣ далъ обѣщаніе никогда не прикасаться къ рукѣ другаго лица моей фамиліи ему знакомаго. — Однимъ словомъ, если онъ хочетъ быть моимъ другомъ, онъ долженъ на всегда отказаться отъ мысли любить мою сестру.

Генрихъ! прилично ли вамъ налагать условія исполняя мои повелѣнія?

Государыня, я вѣрный слуга вашего Величества, сынъ одного изъ знатнѣйшихъ вельможъ Шотландскихъ и наслѣдникъ его чувствъ. Наша кровь, имѣніе, вассалы все вамъ принадлежитъ; но честь есть наша собственность. Я еще болѣе бы сказалъ, если бы…

Говори, дерзкой юноша, говори! къ чему мнѣ служитъ то, что я избавилась отъ Локлевенскаго плѣна, если мои мнимые избавители хотятъ на меня наложить новое иго, и препятствуютъ Мнѣ отдавать должную справедливость тому, кто болѣе всѣхъ способствовалъ къ Моему освобожденію.

Не вступайтесь за Меня съ такимъ жаромъ, ваше Величество, сказалъ Роландъ. Генрихъ Сейтонъ вашъ вѣрный слуга, притомъ братъ Миссъ Катерины, и я никогда не выйду изъ границъ должнаго къ Нему уваженія.

Я тебя еще разъ предупреждаю, сказалъ съ гордостію Генрихъ, что ты не долженъ забывать какая разница между моею сестрою и сыномъ, можетъ быть, послѣдняго Шотландскаго крестьянина.

Королева хотѣла сдѣлать возраженіе, ибо она видѣла, что Роландъ начиналъ выходить изъ себя, и сомнѣвалась чтобы его любовь къ Королевѣ одержала верхь надъ его пылкимъ и неукротимымъ характеромъ.

Но явился посредникъ до сихъ поръ невидимый и избавилъ Королеву отъ сего труда.

Подлѣ часовни былъ кабинетъ, который отдѣлялся отъ нее одною только деревянною перегородкою и въ которомъ стояла статуя Св. Бенета, — покровителя фамиліи Сейтоновъ. Изъ сей то комнаты, гдѣ вѣроятно она молилась, вышла Магдалина Гремессъ, и бросивъ на Генриха грозный взглядъ — и сыномъ послѣдняго Шотландскаго крестьянина! повторила она: какого же происхожденія Сейтоны, если и кровь Гремессовъ никакой не имѣетъ цѣны въ ихъ глазахъ? узнай, молодой надменный человѣкъ, что признавая сего юношу за сына моей дочери, я почитаю въ числѣ его предковъ Мализа, Графа Стратерискаго, и сомнѣваюсь чтобы кровь твоего дома проистекала изъ чистѣйшаго источника!

Я полагалъ, почтенная старушка, сказалъ Сейтонъ, что ваша набожность поставила васъ превыше всѣхъ суетъ міра сего, но теперь вижу напротивъ, что она заставила васъ позабыть одно обстоятельство: вы должны бы знать, что для благороднаго происхожденія надобно чтобы какъ отецъ, такъ и мать равно родомъ были знамениты.

А если я вамъ скажу, что-омъ происходитъ отъ крови Авенелей съ отцовской стороны, что вы тогда мнѣ на это будете отвѣчать?

Отъ крови Авенелей! сказала Королева; мой пажъ изъ фамиліи Авенеля?

Точно такъ, всемилостивѣйшая Государыня, онъ послѣдняя отрасль древняго сего дома; его отецъ, Юліанъ Авенель, окончилъ дни свои съ оружіемъ въ рукахъ, сражаясь съ Англичанами.

И знаю ужасную сію исторію, сказала Королева. Такъ это ваша дочь послѣдовала за Юліаномъ на поле сраженія, и умерла съ горести на трупѣ его? Сколько приверженность женщины имѣетъ средствъ содѣлать ее несчастною. Происшествіе сіе нѣсколько разъ воспѣто было Менестрелами. Ужели Роландъ то самое дитя, которое брошено было между умершими и умирающими? Генрихъ! онъ тебѣ не уступаетъ ни благородствомъ своей крови, ни своимъ рожденіемъ.

Но если вѣрить разсказамъ исторій и балладъ, сказалъ Генрихъ, то его отецъ былъ плутъ, а его мать слабая и легковѣрная женщина!

Ты лжешь, клянусь небомъ! вскричалъ Роландъ; и въ тоже время онъ положилъ руку на саблю, а Генрихъ обнажилъ свою до половины. Приходъ Лорда Сейтона, который вошелъ въ часовню, остановилъ ихъ обоихъ. Онъ не могъ понять что была за причина такого продолжительнаго Отсутствія Королевы, и пришелъ нарочно узнать объ этомъ.

Помогите мнѣ, Милордъ, воскликнула Королева, разнять сихъ двухъ неукротимымъ юношей.

Не ужели, Генрихъ, сказалъ Баронъ, въ маемъ замкѣ и въ присутствій своей Государыни, ты не можешь воздержать себя! и съ кѣмъ заводишь ты здѣсь ссору? Что я вижу? Мои глаза не обманываютъ ли меня? Это тотъ самой молодой человѣкъ который такъ храбро защищалъ меня противу Лесліевъ. Подойди ко мнѣ, юноша. Такъ точно, это онъ; вотъ цѣпь и медаліонъ которые я ему подарилъ. Генрихъ, если мое благословеніе что нибудь значитъ въ глазахъ твоихъ, ты будешь его любить и уважать.

И если вы умѣете цѣнить приказанія своей Государыни, сказала Марія; ибо онъ много услугъ мнѣ оказалъ.

Безъ сомнѣнія много, Государыня, отвѣчалъ Генрихъ; на примѣрь когда онъ принесъ вамъ письмо отъ отца моего въ ножнахъ своей сабли. Право, онъ объ этомъ столько же зналъ сколько знаетъ вьючная лошадь, что она несетъ на себѣ.

Но я, которая посвятила его на великое сіе дѣло; сказала Магдалина; чьи усилія разсторгли оковы законной наслѣдницы сего Государства; я которая жертвовала днями послѣдней отрасли знаменитаго дома для исполненія благороднаго сего предпріятія, я покрайней мѣрѣ знала это, ибо мои совѣты руководили всѣхъ. Кто заставилъ почтеннаго отца Амвросія надѣть шлемъ и взять мечь? Кто упросилъ настоятельницу монастыря Св. Екатерины отпустить къ Королевѣ свою племянницу? Кто день и ночь не переставалъ призывать всѣхъ Святыхъ для освобожденія Маріи Шотландской? Кто не взирая на преклоненные свои лѣта, съ быстротою молніи, извѣщалъ обо всемъ Лорда Сейтона? Все это дѣлала я одна, Всемилостивѣйшая Государыня, и если вы хотите хотя нѣсколько наградить меня за слабые мои труды, наградите сего юношу. Мое предпріятіе совершенно окончено; вы свободны, окружены храбрыми и вѣрными Баронами, и скоро увидите себя главою многочисленной арміи. Мое присутствіе здѣсь болѣе не нужно, оно можетъ быть вамъ только въ тягость. Оружіе рѣшитъ теперь ваше дѣло.

Вы насъ вѣрно такъ скоро не оставите, сказала ей Королева, вы которыя такъ много старались объ нашемъ освобожденіи, дни свои подвергали такимъ опасностямъ, безпрестанно перемѣняли одежду дабы обманывать враговъ нашихъ, и умѣли содержать въ повиновеніи подданныхъ Маріи. Нѣтъ, вы насъ не оставите въ ту самую минуту, когда заря нашего благополучія только что начинаетъ показываться, и прежде нежели мы успѣли узнать васъ и принести вамъ нашу благодарность.

Вы не можете узнать той которая и сама себя не узнаетъ. Иногда бываютъ такіа минуты, что престарѣлый разсудокъ мой можетъ подавать мудрые совѣты; но въ другое время моя сила обращается въ слабость, мудрость въ безсмысліе. Я говорила съ Кардиналами и Государями, да съ Государями вашего Лоренскаго дома, и тогда я могла убѣдить всѣхъ своимъ краснорѣчіемъ; теперь же когда въ ономъ болѣе нежели когда нибудь нуждаюсь, я чувствую, что у меня не- достаетъ выраженій.

Если я что нибудь могу для васъ сдѣлать, сказала Королева, за чѣмъ вамъ прибѣгать къ краснорѣчію; вы просто мнѣ скажите, и будьте увѣрены, что я ни въ чемъ вамъ не откажу.

Государыня, отвѣчала Магдалина пришедшая въ восторгъ, я стыжусь что въ торжественную сію минуту движеніе слабости человѣческой волнуетъ ту, которой мольбы услышаны небомъ; имъ же благословлены труды справедливаго дѣла! — Но слабость сія неизбѣжна пока безсмертная душа заключена будетъ въ бренномъ моемъ тѣлѣ. Я уступлю ей въ послѣдній разъ, сказала она проливая слезы.

Тогда взявъ за руку Роланда, она подвела его къ Королевѣ и вставъ вмѣстѣ съ нимъ передъ нею на колѣни, Государыня, сказала она: посмотрите на цвѣтокъ сей; великодушный незнакомецъ нашелъ его окровавленнымъ на полѣ сраженія. Много прошло времени, прежде нежели глаза мои могли увидѣть, руки обнять сей драгоцѣнный остатокъ моей единственной дочери. Изъ любви къ вамъ, изъ рвенія къ святой вѣрѣ, которую мы обѣ исповѣдуемъ, я ввѣрила растѣніе сіе въ самомъ нѣжномъ его возрастѣ чуждымъ рукамъ, рукамъ, которые можетъ быть съ удовольствіемъ обагрились бы въ его крови, если бы еретикъ Клендинингъ могъ только знать, что онъ держитъ въ домѣ своемъ наслѣдника Юліана Авенеля. Съ тѣхъ поръ я видала его рѣдко, по нѣсколько лишь часамъ во дни ужаса и смятенія; а теперь разлучаюсь съ нимъ на всегда, да, — на всегда. Заклинаю васъ всѣми услугами мною вамъ оказанными, какъ въ Шотландіи такъ и въ странѣ чужеземной, будьте покровительницею юноши теряющаго ту, которая была ему всегда вмѣсто матери.

Клянусь, сказала тронутая Королева, что изъ любви къ вамъ и къ нему, я беру на себя попеченіе о его благополучіи.

Благодарю васъ, благодѣтельная Государыня, сказала Магдалина; она съ уваженіемъ облобызала руку Маріи и горячо поцѣловала своего внука. Теперь, прибавила она утирая слезы, земля свое получила, небо требуетъ остальнаго. Повелительница Шотландіи, внимай воззванію побѣды! Если молитвы смертной, тебѣ преданной, могутъ быть полезны, онѣ вознесутся къ небу. Я пойду изъ храма въ храмъ, изъ страны въ страну, призывать на тебя благодать Творца вселенной, такъ что и въ тѣхъ областяхъ, гдѣ имя Англіи еще не извѣстно, Священослужители будутъ спрашивать другъ друга: Кто такова Королева Государства отдаленнаго за которую сія странница приноситъ столь теплыя молитвы?… Прощай, благоденствіе земное да будетъ твоимъ удѣломъ если такова воля Вышняго, если же она готовитъ тебѣ здѣсь еще большія испытанія, то терпѣніе да утвердитъ твое вѣчное блаженство въ будущемъ мірѣ. Не возражайте мнѣ! не слѣдуйте за мною! Я дала клятву ненарушимую!

При сихъ словахъ она изчезла, взглянувъ въ послѣдній разъ на своего внука. Роландъ хотѣлъ за нею идти, но Лордъ Сейтонъ остановилъ его.

Не пративурѣчьте ей, сказалъ онъ ему, если не хотите потерять ее на всегда. Мы видали не однократно какъ она подобнымъ образомъ изчезала, и вновь всегда являлась когда обстоятельства и польза защищаемаго ею дѣла того требовали. Я льщусь надеждою, что скоро мы опять ее увидимъ; Бога ради только ей не противурѣчьте: всякое упорство почитаетъ она непростительнымъ преступленіемъ. Нѣтъ сомнѣнія, что она женщина святая проводящія всѣ дни въ молитвѣ и покаяніи. Хотя еретики и почитаютъ ее сумасшедшею по сумазбродному ея характеру, но она не -одинъ уже разъ помогала намъ умными своими совѣтами.

Теперь я надѣюсь, Милордъ, сказала Королева, что вы мнѣ поможете исполнить ея послѣднюю прозьбу.

Какую? покровительствовать моему юному защитнику? о! безъ сомнѣнія и отъ всего моего сердца…. я разумѣю во всемъ, что ваше Величество найдетъ возможнымъ и приличнымъ отъ меня требовать…. Генрихъ, подай руку Роланду Авенелю; я предполагаю, что симъ именемъ онъ долженъ теперь называться.

И сверхъ того онъ будетъ владѣтелемъ Баронства, сказала Королева, если только судьба вступится за справедливость нашего оружія.

Если и буду, такъ для того только, воскликнулъ Роландъ, чтобы отдать всѣ свои владѣнія моей первой, моей доброй покровительницѣ. Я желаю лучше во всю жизнь не имѣть помѣстья, нежели отнять у нее одну десятину земли.

Вы видите, сказала Королева Лорду Сейтону, что его чувства не уступаютъ его рожденію…; Что же Генрихъ, вы еще не подали ему своей руки?

Вотъ она, сказалъ Генрихъ подавая ему ее съ дружескимъ видомъ. Но въ тоже время онъ прибавилъ тихимъ голосомъ: не думай однако, что съ сею рукою ты подучаешь и руку сестры моей.

Теперь, сказалъ Лордъ Сейтонъ, не угодноли будетъ вашему Величеству удостоить нашъ завтракъ своимъ присутствіемъ? уже время нашимъ штандартамъ отразиться въ водахъ Клидскихъ, и мы должны отправиться какъ можно поспѣшнѣе.

ГЛАВА VIII.

Намъ не нужно входить въ историческія подробности царствованія несчастной Маріи, ни представлять картины какимъ образомъ приверженцы ея присоединились къ ней въ одну недѣлю, послѣдовавшую за ея похищеніемъ изъ замка Локлевена, и составили армію изъ шести тысячъ воиновъ исполненныхъ ревностію и мужества. Шалмерсъ, въ своей превосходной исторіи царствованія Маріи, столь хорошо и притомъ такъ недавно описалъ всѣ произшествія сего достопамятнаго событія, что мы можемъ попросить нашихъ читателей заглянуть въ нее, увѣряя ихъ, что они найдутъ тамъ самыя точныя и полныя свѣденія;. — Намъ же достаточно будетъ сказать, что между тѣмъ какъ Марія имѣла свою главную квартиру въ Гамильтонѣ, Регентъ, отъ имени Короля, собиралъ новую армію въ Глазговѣ. Она была не столь многочисленна, какъ армія Королевы, но превосходила ее знаменитостію своихъ полководцевъ: обширныя познанія и опытность Муррая, Мортона и другихъ ея предводителей, которые съ самыхъ юныхъ лѣтъ вели войну какъ въ Шотландіи, такъ и въ чужеземныхъ странахъ, ручались за успѣхъ со стороны Регента.

Въ подобныхъ обстоятельствахъ, политика требовала чтобы Королева избѣгала сраженія, ибо сама она находилась въ безопасности, число ея приверженцовъ ежедневно увеличивалось, а между тѣмъ силы ея противниковъ должны были примѣтно уменшаться, сколько отъ побѣговъ, столько и отъ раздора между ими поселявшагося. Совѣтники ея такъ были въ томъ увѣрены, что рѣшились прежде всего проводить Королеву въ Думбартонскую крѣпость, и потомъ ожидать дальнѣйшихъ происшествій: прибытія вспомогательныхъ войскъ изъ франціи и успѣха въ сборахъ, дѣланныхъ для нее во всѣхъ Шотландскихъ провинціяхъ. Для сего и отданы были приказанія арміи выступить; развернули Королевскій штандартъ, и направили путь къ Думбартону, дабы ввести туда Королеву вопреки сопротивленію враговъ ея.

Въ долинѣ Гамилтонской сдѣланъ былъ смотръ войску, которое потомъ выступило въ походъ со всею пышностію временъ феодальныхъ, при звукѣ воинской музыки, съ разпущенными знаменами и штандартами. Королева находившаяся въ срединѣ войска вселяла во всѣхъ довѣренность и водворяла восторгъ въ своихъ защитникахъ. Ее сопровождали Лади Флемингъ, Миссъ Сейтонъ и многія другія дамы къ ней присоединившіяся; охраняла же ее особая гвардія собственно для ея безопасности составленная; между прочими въ ней были Генрихъ Сейтонъ и Роландъ. Многія духовныя особы также присоединились къ арміи, и большая часть изъ нихъ не устыдилась взяться за оружіе для защиты вѣры и законной Государыни. Тщетно Роландъ искалъ между ими аббата Св. Маріи. Онъ его не видалъ отъ прибытія ихъ въ Вестъ-Нидрійской замокъ, какъ вдругъ Амвросій при самомъ ихъ отъѣздѣ предсталъ предъ Королевою въ монашескомъ одѣяніи.

Мы оба приняли, сынъ мой, приличныя намъ одежды, сказалъ ему аббатъ. Чело твое давно имѣло право украситься сею терновою вѣтвію въ доказательство твоего рожденія, и я съ нетерпѣніемъ Ожидалъ той минуты когда ты надѣнетъ ее.

Слѣдовательно вы знали кто я, батюшка?

Бабка твоя ввѣрила мнѣ тайну съ тѣмъ чтобы хранить ее ненарушимо, и я долженъ былъ молчать, пока она сама не открыла ее.

Какую же она имѣла причину хранить сію тайну?

Она боялась моего брата, но боязнь сія была безъ всякаго основанія, ибо ни за какія въ свѣтѣ сокровища Албертъ не захотѣлъ бы притѣснить сироту. Притомъ Магдалина несправедливо почитаетъ его похитителемъ правъ твоихъ. Владѣнія Авенеля не всегда переходили по мужскому колѣну; Юліанъ, твой отецъ, самъ ихъ не законно похитилъ у своей племянницы, дочери старшаго брата, и она по справедливости теперь ими владѣетъ.

Пускай же она всегда пользуется ими, съ живостію воскликнулъ Роландъ. Имѣла ли она право ихъ наслѣдовать или нѣтъ, я не буду объ этомъ спорить. Но имѣете ли вы точныя доказательства, что въ рожденіи моемъ Нѣтъ ничего противозаконнаго?

Я знаю, что Сейтоны въ этомъ нѣсколько сомнѣвались, но послѣ разговора моего о семъ предметѣ съ прежнимъ аббатомъ отцемъ Бонифаціемъ, мнѣ кажется что не должно быть ни какого чернаго пятна въ гербѣ твоемъ.

Что же онъ вамъ сказалъ, что же онъ вамъ сказалъ, отецъ мой? Откройте мнѣ все, разскажите, и моя жизнь будетъ слишкомъ кратковременна чтобы выразить….

Имѣй болѣе терпѣнія, Роландъ; все что я знаю нѣсколько еще сомнительно; для точнаго же удостовѣренія надобно намъ дождаться минуты спокойнѣе теперешней. Нодз’май объ опасностяхъ, насъ окружающихъ. Мы еще не въ Думбортонѣ; можемъ встрѣтить льва, который заградитъ намъ дорогу.

.Льва! вы хотите сказать Муррая, Мортона и другихъ Глазговскихъ возмутителей? Они не посмѣютъ даже взглянуть на Королевскую армію.

Куда конь съ копытомъ, туда и ракъ съ клешней, вскричалъ Аббатъ. Я пріѣзжаю изъ полуденныхъ провинцій, гдѣ склонилъ многихъ военачальниковъ вооружить своихъ вассаловъ и пристать къ знаменамъ Королевы, оставивъ здѣсь мудрыхъ и опытныхъ воиновъ; а теперь нахожу ихъ исполненными безразсудства и дерзости: изъ самолюбія, изъ пустой славы, они хотятъ провести Королеву въ тріумфѣ мимо Глазговскихъ стѣнъ въ виду войскъ непріятельскихъ. Небо рѣдко улыбается столь неумѣстной довѣренности ко врагамъ. На насъ нападутъ, а этаго можно бы было избѣгнуть.

Тѣмъ лучше! сказалъ Роландъ, поле сраженія было моею колыбелью.

Берегись чтобы оно не превратилось въ твой гробъ, отвѣчалъ Аббатъ. Посмотримъ, можетъ быть прежде окончанія дня сего, вы узнаете каковы тѣ люди, которыми столь безразсудно презираете.

Кто же такіе эти люди, сказалъ Генрихъ Сейтонъ подошедшій къ нимъ въ сію минуту. Мѣдныя ли у нихъ жилы, кожа желѣзная, что могутъ равнодушно смотрѣть на свинецъ и сталь нашу? Если только пуля можетъ ихъ пробить и лезвее сабли ранить, они во все намъ не опасны.

Муррай, Мортонъ, отвѣчалъ Аббатъ, почитаются двумя лучшими Генералами Шотландскими. Яиндесай и Рютвенъ никогда еще не ретировалась. Киркальди де Гранжъ превозглашенъ былъ самимъ Монморанси, первымъ солдатомъ Европы. Даже мой братъ, о которомъ я соболѣзную, что онъ взялся быть защитникомъ неправаго дѣла, давно явилъ опыты своего мужества.

Это все очень хорошо, сказалъ Сейтонъ потирая себѣ руки съ торжественнымъ видомъ, мы посмотримъ по ближе на храбрость сихъ Злодѣевъ. Наша сторона ихъ справедливѣе, войско многочисленнѣе, а въ мужествѣ и неустрашимости конечно имъ не уступимъ. Впередъ! и побѣда.

Аббатъ ни слова не отвѣчалъ; онъ былъ погруженъ въ глубокія размышленія. Заботливость его, казалось* перешла и къ Роланду, который съ высоты на коей они стояли, безмолвно глядѣлъ на Глазговъ показывающійся вдали, и воображалъ, уже видѣть выходящаго оттуда непріятеля. Роландъ не опасался боя, но слѣдствія онаго были столь важны для отечества, Государыни и его самого, что онъ невольно здѣлался печальнымъ. Любовь, честь, доброе имя, счастіе, все зависѣло отъ успѣха одного сраженія, можетъ быть не благоразумно предпринятаго, но по видимому не избѣжнаго.

Когда наконецъ армія остановилась въ прямой линіи противу Глазго.за, начали примѣчать, что высоты города заняты были войскомъ выстроеннымъ подъ Королевскимъ Шотландскимъ знаменемъ и что пѣхотныя колонны и кавалерійскіе эскадроны съ поспѣшностію выходили изъ городскихъ воротъ и сосредоточивались въ одномъ пунктѣ и въ томъ же направленіи. Получены были извѣстія, что Муррай выступилъ въ походъ со всѣмъ своимъ войскомъ, что онъ имѣлъ цѣлью положить преграду шествію Королевы и намѣревался дать сраженіе; Тогда-то мужество воиновъ подвержено, было столь же быстрому какъ и строгому испытанно, и тѣ изъ нихъ, которые полагали что имъ не посмѣютъ преградить дороги, пришли въ уныніе видя, что многочисленный непріятель окружаетъ ихъ со всѣхъ сторонъ, и что они не имѣютъ почти и времени подумать о своей защитѣ. Военачальники собрались около- Королевы, и наскоро держали военный совѣтъ. Трепещущія уста Маріи обнаружили душевное ея смятеніе, которое она тщетно стараласъ скрыть подъ видомъ спокойствія и величія, и воспоминаніе пагубной Карберри-Гильской битвы, по всюду ее преслѣдовало. Мысль сія до того ее занимала, что намѣреваясь спросить у вельможъ, гдѣ хотятъ они дать сраженіе, она ихъ спрашивала не видятъ ли они какихъ либо средствъ избѣжать онаго.

Избѣжать онаго! воскликнулъ Лордъ Сейтонъ. Если бы враги вашего Величества были въ десять разъ насъ многочисленнѣе, я могъ бы подумать объ средствахъ ихъ избѣжать, но когда насъ трое противу двухъ….

Къ оружію! къ оружію! вскричали военачальники; мы прогонимъ возмутителей съ выгодной позиціи, которую они заняли. Зайцу трудно укрыться отъ преслѣдованія борзой собаки.

Благородные вельможи, сказалъ Аббатъ Амвросій, мнѣ кажется гораздо благоразумнѣе будетъ хитростію лишить ихъ сей выгоды. Мы должны пройти черезъ деревню Лангзидъ, построенную на сей высотѣ, и кто первый ею завладѣетъ, тотъ можетъ смѣло тамъ защищаться и самая дорога будетъ въ его власти.

Почтенный отецъ правду говоритъ, сказала Королева, ступайте Лордъ Сейтонъ и постарайтесь прибыть туда прежде непріятеля.

Я долженъ благодарить ваше Величество за честь, которую вы мнѣ дѣлаете, отвѣчалъ Лордъ Сейтонъ, я сей часъ отправлюсь и займу сію позицію.

Однако не прежде меня, Милордъ, вскричалъ Лордъ Арброартъ, вспомните, что я предводитель авангарда.

Прежде васъ и прежде всѣхъ Шотландскихъ Гамильтоновъ, отвѣчалъ Лордъ Сейтонъ, я исполняю волю Королевы. Друзья и вассалы за мною впередъ!

Ко мнѣ мои благородные родственники, храбрые оруженосцы, вскричалъ Лордъ Арброартъ, увидимъ, кому будетъ принадлежать сія честь. За насъ Ногъ и Королева Марія! — Несчастная поспѣшность! Пагубное доказательство преданности, сказалъ Аббатъ видя, что они бросились къ высотѣ во все не думая о приведеніи въ порядокъ войскъ) которыя за ними слѣдовали.

А вы, продолжалъ онъ угадывая намѣреніе Генриха Сейтона и Роланда Авенеля, которые также хотѣли за ними ѣхать, что хотите, вы дѣлать? не ужели вы оставите Королеву безъ стражи?

Роландъ, Сейтонъ, вскричала Марія, не оставляйте меня. Безъ васъ довольно воиновъ примутъ участіе въ бою, не лишайте меня тѣхъ, на кого я болѣе другихъ могу положиться.

Намъ не должно оставлять Королевы, сказалъ Роландъ Генриху, удерживая свою лошадь.

Ты не могъ подать лучшаго совѣта, возразилъ Генрихъ, бросивъ на него взглядъ исполненный презрѣнія.

Роландъ ни слова ему на сіе не отвѣчалъ, но повернувъ свою лошадь, онъ подъѣхалъ къ Катеринѣ и сказалъ ей въ полголоса: меня обвиняли въ трусости, и моя сабля осталась необнаженною, единственно изъ любви къ вамъ.

Вы всѣ, мнѣ кажется, не въ своемъ умѣ, отвѣчала она ему. Ваши мысли должны бы клониться ко благу несчастной Королевы, а вы завидуете другъ другу. Между вами одинъ только истинный воинъ, одинъ только благоразумный человѣкъ, это Аббатъ Св. Маріи. Почтенный отецъ, сказала она ему, не лучше ли намъ удалишься на западъ и тамъ ожидать окончанія сраженія, нежели оставаться здѣсь, гдѣ мы только заграждаемъ путь нашему аріергарду?

Это было бы очень благоразумно, дочь моя, отвѣчалъ Аббатъ, но для сего нуженъ путеводитель, онъ долженъ указать вамъ безопасное мѣсто, гдѣ Королева могла бы укрыться. Наши дворяне спѣшатъ на бой, а никто изъ нихъ не думаетъ о той, за которую они идутъ сражаться.

Ступайте за мною, сказалъ хорошо вооруженный Рыцарь въ черныхъ латахъ; щитъ же его не имѣла ни герба, ни девиза и голова покрыта была шлемомъ съ опущеннымъ забраломъ.

Мы не можемъ ѣхать за незнакомцемъ, отвѣчалъ Аббатъ, кто намъ поручиться за его вѣрность?

Сама Королева будетъ моею порукою, отвѣчалъ онъ.

Марія казалось была прикована къ мѣсту на которомъ она стояла, однако не смотря на боязнь ее волновавшую, она какъ бы побуждаемая какимъ то невольнымъ чувствомъ кланялась и ободряла воиновъ когда отряды, спѣшившіе соединиться съ Сейтономъ или Арброатомъ, проѣзжая мимо ее, отдавали ей военныя почести. Но едва черный Рыцарь сказалъ ей нѣсколько словъ на ухо, она вышла изъ своей задумчивости, подала рукою знакъ согласія, пустила повода своей Розабеллы и когда незнакомецъ повелительнымъ голосомъ громко сказалъ: Господа! Королева приказываетъ вамъ за мною слѣдовать, она поспѣшно вскричала: ступайте, ступайте за нимъ.

Черный Рыцарь устроилъ въ порядокъ малый отрядъ сопровождавшій Королеву, принялъ начальство надъ онымъ и направилъ путь свой въ лѣво къ замку построенному на высотѣ, откуда можно было видѣть деревню, которую хотѣли занять и которая въ скоромъ времени должна была содѣлаться главнымъ пунктомъ сраженія.

Кому принадлежитъ сей замокъ? спросилъ Аббатъ у чернаго Рыцаря. Точно ли вы увѣрены, что мы тамъ никого кромѣ друзей не найдемъ?

Онъ ни кѣмъ не обитаемъ, отвѣчалъ незнакомецъ. Но скажите симъ молодымъ людямъ, которые съ такимъ вниманіемъ смотрятъ на движенія войскъ, чтобы они поспѣшали. Теперь со всѣмъ не время удовлетворять своему любопытству и имъ во все не нужно видѣть начало дѣла, въ которомъ имъ не суждено участвовать.

Это-то меня и бѣситъ, сказалъ Генрихъ слышавшій сей разговоръ; я лучше хочу сражаться подъ знаменами моего отца, нежели быть Шталмейстеромъ въ Голирудѣ за то, что я исполнялъ съ терпѣніемъ возложенную на меня сегодня обязанность тѣлохранителя. Мѣсто подъ знаменами вашего отца скоро будетъ весьма опасно, сказалъ Роландъ, который не спускалъ глазъ съ обоихъ войскъ. я вижу съ восточной стороны приближается значительный отрядъ кавалеріи, и онъ подъѣдетъ къ деревнѣ прежде нежели Лордъ Сейтонъ успѣетъ туда прибыть.

Это одна только кавалерія, сказалъ Генрихъ глядя въ туже сторону, а безъ карабиновъ она не въ состояніи будетъ удержаться въ деревнѣ.

Посмотрите съ большимъ вниманіемъ, отвѣчалъ Роландъ, и вы завидите, что у всякаго воина за сѣдломъ карабинъ.

Онъ правду говоритъ, вскричалъ черный Рыцарь. Одинъ изъ васъ непремѣнно долженъ скакать во весь опоръ и извѣстить объ этомъ Лорда Сейтона и Лорда Арброата, дабы они не вступали въ деревню безъ кавалеріи.

Я беру это на себя, сказалъ Роландъ, ибо я первый открылъ хитрость непріятеля.

Пустое, сказалъ Сейтонъ, когда дѣло идетъ о знаменахъ моего отца, его сынъ первый долженъ подать ему помощь.

Пусть сама Королева рѣшитъ нашъ споръ, отвѣчалъ Роландъ.

Что тамъ такое? спросила Королева; ужели Марія до того несчастна, что должна безпрестанно видѣть распри раздирающія друзей ея?

Государыня, сказалъ Роландъ, я спорю съ Генрихомъ Сейтономъ только о томъ., кому изъ насъ должно васъ оставить чтобы отвести весьма нужное извѣстіе въ армію. Онъ предполагаетъ, что его званіе даетъ ему право сего требовать; я же утверждаю, что мнѣ скорѣе должно подвергнуть дни мои опасности, ибо я менѣе его значу.

Если одному изъ васъ непремѣнно надо меня оставишь, сказала Королева, пусть оставитъ меня Сейтонъ.

Восхищенный симъ Отвѣтомъ, Генрихъ поклонился Королевѣ, укрѣпился на сѣдлѣ, потресъ съ веселымъ видомъ своимъ копьемъ и пришпоривъ коня, съ быстротою молніи понесся къ знаменамъ своего отца, перепрыгивая черезъ ограды и рвы, которые встрѣчались ему на дорогѣ.

Мой отецъ, мой братъ, вскричала Катерина, окружены тысячьми смертей, а я здѣсь въ безопасности!

И желалъ бы быть вмѣстѣ съ ними, сказалъ Роландъ, и каждую каплю ихъ крови искупить моею собственною кровію.

Могу ли я въ этомъ сомнѣваться, отвѣчала Катерина. Въ сихъ воинскихъ кликахъ, предвѣстникахъ брани, есть нѣчто такое что мнѣ нравится и вмѣстѣ приводитъ меня въ трепетъ. Хотѣла бы я быть мущиною чтобы вкушать сіе удовольствіе безъ боязни.

Сюда, сюда, Миссъ Сейтонъ, вскричалъ Аббатъ, когда они подъѣзжали къ стѣнамъ замка; помогите Лади Флемингъ поддержать Королеву, которая готова упасть отъ слабости.

Маленькій отрядъ остановился; Маріи помогли слѣзть съ лошади, и хотѣли войти въ замокъ.

Нѣтъ! нѣтъ! произнесла она слабымъ голосомъ, никогда не войду я но внутренность сихъ стѣнъ!

Будьте Королевою, сказалъ Аббатъ, и забудьте что вы женщина.

Я должна еще многое что забыть, сказала она въ полголоса, прежде нежели спокойно увижу мѣсто…. чрезмѣрное ея смущеніе не позволило ей докончить.

Это Крукстонской замокъ, сказала Лади Флемингъ тихимъ голосомъ. Здѣсь Королева имѣла первый дворъ послѣ своего замужства съ Дарнлеемъ, который потомъ былъ умерщвленъ.

Рука Всевышняго наказываетъ насъ! отвѣчалъ Аббатъ. Государыня, сказалъ онъ Королевѣ, вооружитесь мужествомъ и подражайте храбрымъ людямъ, которые жертвуютъ для васъ своею жизнію.

Пушечный залпъ за симъ послѣдовавшій далъ знать что сраженіе началось, и болѣе подѣйствовалъ на умъ Королевы нежели всѣ увѣщанія Аббата.

Ведите меня къ сему дереву, сказала она показывая на высокую иву, посаженную на пригоркѣ близь замка; она мнѣ знакома, оттуда также далеко видно какъ съ вершины горы Шегаліона. Сказавъ сіе, она вырвалась изъ рукъ своихъ спутницъ и поспѣшно приближилась къ дереву. Аббатъ, Катерина и Роландъ -пошли за нею, а Лади Флемингъ вмѣстѣ съ прочею свитою осталась въ нѣкоторому отъ нихъ отдаленіи. Черный Рыцарь также слѣдовалъ за Королевою, какъ тѣнь слѣдуетъ за тѣломъ, но всегда былъ отъ нее въ четырехъ или пяти шагахъ. Руки его были сложены на груди; объ битвѣ во все онъ не думалъ, и казалось только тѣмъ и былъ занятъ, что сквозь желѣзную рѣшетку опущеннаго своего забрала смотрѣлъ на Марію. Королева, не обращая на него никакого вниманія, видѣла только одно старое дерево, величественныя вѣтьви котораго склонялись до самой земли.

Прекрасная ива, сказала она какъ бы видъ сего дерева перемѣнилъ теченіе ея мыслей и превозмогъ ужасъ внушенный ей Крокстонскимъ замкомъ, ты такъ зелена, такъ величественна, какъ никогда еще не бывала, хотя вмѣсто любовныхъ клятвъ слышишь теперь воинскіе звуки. Увы! все изчезло съ тѣхъ поръ какъ я съ тобою разсталась: любовь и любовникъ, клятвы и тотъ кто ихъ произносилъ, Король и Королевство. — Что же вы мнѣ скажете объ сраженіи, почтенный Аббатъ? Я надѣюся, что счастіе намъ благопріятствуетъ; но не смотря на это, Марія стоитъ на такомъ мѣстѣ, отъ куда она кромѣ несчастій ничего видѣть не можетъ.

Взоры каждаго устремлены были на поле битвы; но можно было разпознавать только то, что сражались съ ожесточеніемъ, и безпрерывная пальба показывала что побѣда еще не рѣшена.

Сколько людей сей страшный громъ низвергаетъ въ могилы, сказалъ Аббатъ. Дѣти святой церкви! присоедините свои мольбы къ моимъ мольбамъ, и вмѣстѣ со мною принесите усердныя молитвы Богу.

Только не здѣсь, воскликнула несчастная Марія, не молитесь здѣсь, или молитесь про себя. Мое воображеніе слишкомъ много втерзается воспоминаніемъ прошедшаго, опасеніемъ настоящаго и безпокойствомъ будущаго, чтобы я осмѣлилась въ сію минуту приближиться къ престолу Отца Небеснаго. Но если будете молиться, помолитесь и за Марію которой сердечныя привязанности были ужасными приступленіями, и если она иногда переставала быть Королевою, то это потому только, что она не могла забыть, что она женщина.

Не лучше ли мнѣ, сказалъ Роландъ, подъѣхать ближе къ мѣсту сраженія дабы доставить вамъ вѣрныя извѣстія о битвѣ.

Очень хорошо сдѣлаешь, сказалъ Аббатъ, ибо если наши друзья и побѣждены, мы все ретироваться скоро не можемъ. Но Бога ради не подвергай себя опасности. Помни сколь важно теперь для насъ благополучное твое возвращеніе.

Не подъѣзжайте слишкомъ близко къ непріятелю, сказала Катерина, однако постарайтесь знать какъ сражаются Сейтоны.

Будьте покойны, прервалъ Роландъ, я все развѣдаю и буду остороженъ. Не дождавшись отвѣта, онъ поспѣшно поскакалъ къ Ланзидской деревни, переѣзжая съ холма на холмъ и оглядываясь безпрестанно изъ опасенія чтобы непріятельскій отрядъ его не отрѣзалъ. По мѣрѣ его приближенія ружейные выстрѣлы становились ему слышнѣе, онъ чувствовалъ біеніе сердца, смѣшеніе ужаса, заботы и любопытства, которыя ощущаютъ даже люди самые неустрашимые когда они подъѣзжаютъ къ мѣсту, гдѣ происходитъ важное и вмѣстѣ опасное дѣло.

Наконецъ онъ прискакалъ на высоту покрытую кустарникомъ, скрывшимъ его совершенно отъ всѣхъ взоровъ; самъ же онъ ясно могъ видѣть деревню и всѣ ея окрестности. Внизу у него лежала дорога, по которой армія Королевы приближалась съ большимъ мужествомъ, нежели благоразуміемъ для занятія сей важной позиціи. Но непріятель, предводительствуемый Киркалди де Гранжомъ и Графомъ Мортономъ, завладѣлъ прежде симъ постомъ и столь же упорно защищалъ его, сколь ревностно войско Королевы хотѣло его оттуда вытѣснить.

За каждый шагъ земли кровь лилась ручьями, и клики: за Бога и Королеву! за Бога и Короля! раздались по всюду. Среди всеобщаго безпорядка слышны были голоса полководцевъ отдававшихъ приказанія, восклицанія побѣдителей, крики побѣжденныхъ, жалобы и стоны раненыхъ и умирающихъ. Поверженные на землю были тотчасъ замѣняемы другими и вскорѣ также попираемы ногами своихъ товарищей. Не могшіе достигнуть первыхъ рядовъ стрѣляли изъ ружей и пистолетовъ чрезъ головы переднихъ, и бросали въ противниковъ обломки поднимаемыхъ ими оружіи.

Бой продолжался почти цѣлой часъ; силы казалось истощились, но мужество было все въ равной степени. Вдругъ Роландъ усмотрѣлъ кавалерійскую колонну предводительствуемую нѣсколькими воинами; колонна сія, поворотивъ къ высотѣ имъ занимаемой, ударила во флангъ арміи Королевы. — Съ перваго взгляда Роландъ увидѣлъ, что нападеніе сіе направлено было прежнимъ его господиномъ, Рыцаремъ Авенелемъ; оно рѣшило участь сраженія въ одну минуту.

Армія Королевы, утомленная продолжительными усиліями и сверхъ того атакованная во флангъ свѣжими войсками не участвовавшими еще въ дѣлѣ, не могла вынести сего удара;: — ряды, ея были разорваны, родился безпорядокъ и все войско, прогнали отъ деревни, которою они хотѣли завладѣть. Тщетно военачальники ободряли своихъ воиновъ; тщетно сопротивлялись они сами, когда сопротивленіе не могло доставить болѣе никакой пользы; смятеніе было всеобщее: одни легли на мѣстѣ, другіе обратились въ бѣгство. Роланду оставалось только поворотивъ лошадь, спѣшить къ Королевѣ для собственой ея безопасности. Но онъ позабылъ свой долгъ когда увидѣлъ у подошвы горы, на которой находился самъ, Генриха Сейтона, отрѣзаннаго отъ своего отряда, покрытаго кровью, и защищающагося противу трехъ или четырехъ враговъ, устремявшихся за нимъ въ погоню. Онъ съ быстротою спустился съ холма, опрокинулъ одного противника своею лошадью, повергнулъ другаго ударомъ сабли, и обратилъ въ бѣгство двухь послѣднихъ, испуганныхъ симъ неожиданнымъ нападеніемъ.

Тутъ, подавъ руку Сейтону, сказалъ онъ ему: мы будемъ жить, или умремъ вмѣстѣ, но удалимся отъ сего опаснаго мѣста.

Сейтонъ схватился за гриву лошади Роланда, но ноги его подкосились и онъ упалъ на траву. Не заботься болѣе обо мнѣ, сказалъ, онъ; это для меня первая и послѣдняя битва. Я слиткомъ много видѣлъ чтобы желать видѣть, еще болѣе. Спаси только Королеву. Напоминай иногда Катеринѣ о ея братѣ; ты болѣе не будешь принимать меня за нее, послѣдній гибельный ударъ сабли, котораго ты былъ свидѣтелемъ, положилъ между нами неизгладимое различіе.

Имѣйте болѣе мужества, Генрихъ! соберитесь съ послѣдними силами. Я вамъ помогу сѣсть на лошадь, самъ же возвращусь пѣшкомъ. Держитесь только болѣе на западъ, и положитесь на быстроту моего коня.

Не ѣздить мнѣ больше ни на какомъ конѣ, Роландъ; прости, я умирая люблю тебя болѣе нежели сколько любилъ во время жизни. Жалѣю сердечно, что рука моя сразила Дрифесдала; прости. Поѣзжай! Я умираю! Спаси Королеву.

Сказавъ сіи слова, которыя напоминали Роланду его обязанности, онъ испустилъ духъ.

Королева! гдѣ Королева? вскричалъ Сиръ Албертъ Клендинингъ, подъѣхавшій въ сопровожденіи двухъ или трехъ оруженосцевъ. Роландъ не отвѣчалъ ему ни слова, и полагаясь на быстрый бѣгъ своей лошади, ослабилъ поводья, пришпорилъ ее, и поскакалъ во весь Опоръ къ Крокстонскому замку. Рыцарь Авенель тяжелѣе вооруженный и сидя на усталой лошади, преслѣдовалъ его съ поднятымъ вверхъ копьемъ, старался остановить своими упреками, Называлъ его малодушнымъ, трусомъ, и спрашивалъ какъ смѣетъ онъ, нося на шлемѣ терновую вѣтвь, безчестить ее обращаясь въ бѣгство.

Но Роландъ во все не желая сразиться съ прежнимъ своимъ господиномъ, и зная притомъ, что безопасность Королевы зависитъ отъ его поспѣшности, не отвѣчалъ ни слова на упреки Сиръ Алберта и продолжалъ пользоваться выгодою, которую доставлялъ ему бѣгъ его лошади. Завидя издали малый отрядъ Королевы и зная что голосъ его можетъ быть услышанъ, онъ закричалъ: непріятель! непріятель! женщины садитесь на коней, мущины беритесь за оружіе!

Тогда быстро поворотивъ свою лошадь, онъ удачно избѣгнулъ удара Сиръ Алберта Клендининга, и напавъ на перваго изъ оруженосцевъ, который за нимъ ѣхалъ, нанесъ ему столь сильный ударъ, что вышибъ его изъ сѣдла. Черный Рыцарь бросился на Сиръ Алберта; они съ такою силою ударили другъ на друга, что лошади и сѣдаки были опрокинуты. Ни одинъ не всталъ съ мѣста. Черный Рыцаріь былъ пронзенъ во многихъ мѣстахъ копьемъ своего противника, и сей послѣдній оглушенный паденіемъ и раздавленный тяжестію своей лошади, казалось не въ лучшемъ былъ положеніи.

Сдайтесь Рыцарь Авенелъ, сказалъ Роландъ, который низложилъ другаго оруженосца и потомъ подъѣхалъ къ нему.

Я долженъ сдаться, отвѣчалъ Сиръ Албертъ, потому что защищаться болѣе не могу; но я стыжусь сдаться такому трусу какъ ты.

Не называйте меня трусомъ, вскричалъ Роландъ поднявъ забрало своего шлема; если бы не прежнія ваши ко мнѣ милости. И въ особенности благодѣянія вашей супруги, я бы вамъ показалъ что я со всякимъ сразиться готовъ.

Любимой пажъ моей жены! вскричалъ удивленный Сиръ Албертъ. Несчастный молодой человѣкъ, я узналъ еще въ Локлевенѣ объ твоей измѣнѣ.

Не называйте его измѣнникомъ, сказалъ Аббатъ, онъ былъ только орудіемъ воли Провидѣніи.

Скорѣй садитесь на лошадей, воскликнула Катерина; наши войска бѣгутъ, непріятель ихъ преслѣдуетъ, онъ можетъ обойти насъ съ флангу. Мы пропали если промѣшкаемъ еще одну минуту. Роландъ, Государыня скорѣе на лошадей; мы цѣлую милю могли бы уже отъѣхать.

Взгляни на сіи черты, сказала Королева Катеринѣ показывая на умирающаго Рыцаря, которому сострадательная рука развязала шлемъ, и скажи: можетъ ли Марія еще думать объ своей безопасности, когда повсюду она видитъ только смерть своихъ приверженныхъ?

Читатель конечно уже догадался, что черный Рыцарь былъ Жоржъ Дугласъ; онъ нежелая участвовать въ бою, гдѣ врагами имѣлъ бы отца и всѣхъ своихъ родственниковъ, рѣшился надѣть на себя такую одежду дабы единственно охранять обожаемую имъ Королеву.

Взгляни на него! взгляни на него попристальнѣе, сказала Королева: вотъ участь всѣхъ кто любилъ Марію Стуартъ! Къ чему послужили: Франциску Царское достоинство; Шастелету — умъ, вѣжливому Гордону — могущество, Риззіо сладостное пѣніе, Дарнлею — молодость и красота, Ботвелю сила и неустрашимость, и наконецъ благородному Дугласу, его великодушная преданность? Ничто не могло ихъ спасти. Они любили несчастную Марію, и это такое преступленіе, которое достойно казни! Едва жертва устремляла на меня нѣжный взоръ, и уже чаша съ отравою, сѣкира, кинжалъ, готовы были наказать ее за одну только мысль обо мнѣ. Нѣтъ, я далѣе не пойду, оставьте меня! Я могу умереть одинъ только разъ; и я желаю умереть здѣсь.

Говоря такимъ образомъ, ея слезы падали на лице умирающаго; Жоржъ, устреми въ. на нее взоры блиставшіе еще огнемъ страсти, которую и самая смерть не могла потушить, сказалъ ей тихимъ голосомъ: не жалѣйте обо мнѣ, думайте только о своей безопасности. Я счастливъ; я умираю какъ Дугласъ, и меня оплакиваетъ Марія. — Сказавъ сіе, онъ испустилъ послѣдній. вздохъ, не сводя глазъ съ Королевы. Чувствительная Марія проливала слезы надъ его тѣломъ. Но аббатъ Амвросій рѣшился напомнить ей ея обязанности.

Мы также, Государыня, сказалъ онъ, посвятили себя на защиту вашего Дѣла, мы должны оплакивать нашихъ родственниковъ, нашихъ, друзей. Я оставляю здѣсь моего раненаго брата. Супругъ Лади Флемингъ, отецъ и братъ Миссъ Сейтонъ, лишились, можетъ быть, также теперь за васъ жизни;, и въ то время, когда забывая милыхъ нашему сердцу, мы-думаемъ только о благѣ нашей Королевы, она слишкомъ занята своими собственными горестями чтобы намъ удѣлить одну минуту.

Я не заслуживаю сего упрека, почтенный отецъ, сказала Королева утирая свои слезы, но вы имѣли полное право мнѣ его сдѣлать. Куда хотите вы чтобы я отправилась? Что должна я предпринять?

Надобно спасаться бѣгствомъ, отвѣчалъ Аббатъ, и спасаться сію же минуту. Куда мы поѣдемъ, этаго я и самъ еще не знаю. Но дорогой намъ довольно будетъ времени о семъ подумать. Помогите Королевѣ сѣсть на лошадь, и мы отправимся въ путь.

Роландъ отсталъ не много отъ нихъ; онъ проводилъ Рыцаря Авенеля почти до самаго замка Крокстона и возвратилъ ему свободу, взявъ однако съ него честное слово никому не сказывать въ которую сторону поѣхала Королева. Разкланявшись съ прежнимъ своимъ господиномъ, онъ узналъ черты Адама Вудкола, который смотрѣлъ на него съ видомъ удивленія, разсмѣшившимъ бы его во всякое другое время.

Адамъ былъ первый оруженосецъ, котораго онъ повергъ на землю; они теперь узнали другъ друга, ибо Роландъ, какъ мы прежде сказали, поднялъ свое забрало, а Вудколъ снялъ свой шлемъ чтобы удобнѣе ему было помогать своему господину. Роландъ бросилъ нѣсколько золотыхъ денегъ въ его шлемъ, лежавшій на землѣ, и поклонясь съ дружескимъ видомъ честному сокольнику, поскакалъ за Королевою.

Ну право это чистыя деньги, сказалъ Адамъ подымая золото, и это точно Г. Роланда я видѣлъ. Онъ такой же добрый какъ и прежде, и, клянусь небомъ, также проворно обнажаетъ свою саблю. Милади очень будетъ рада услышавъ что онъ живъ и здоровъ; она его любитъ какъ роднаго своего сына. Однако какъ онъ хорошо одѣтъ! Странно, молодые люди вездѣ поспѣютъ. Они походятъ на пѣну, которая всегда по верхъ пивнаго горшка плаваетъ. Нашему же брату старику лучше остаться по прежнему сокольничьимъ. Сказавъ сіе, онъ вошелъ въ Крокстонской замокъ.

ГЛАВА IX.

Утрата лучшихъ надеждъ, опасеніе будущаго, сожалѣніе о потерѣ столькихъ храбрыхъ воиновъ, заставили пролить много слезъ во время быстраго побѣга Королевы. Смерть юнаго Сейтона и кончина храбраго Дугласа до того опечалили сію Государыню, что она казалось забывала думать о самомъ престолѣ, на которой надѣялась взойти. Катерина скрывала во глубинѣ сердца свою горесть и старалась только объ утѣшеніи несчастной Маріи. Аббатъ обращая безпокойныя мысли на будущее, тщетно искалъ средствъ, которыми бы можно было подать хотя тѣнь надежды къ счастливой перемѣнѣ ихъ положенія. Одинъ Роландъ сохранилъ свое мужество и свою живость.

Ваше Величество проиграли одно сраженіе, сказалъ онъ Королевѣ одинъ изъ вашихъ предковъ, Брюсъ, проигралъ ихъ семь прежде нежели взошелъ на престолъ, и послѣ уже побѣды одержанной на Баннокъ-Бурнской битвѣ, онъ провозгласилъ независимость своей страны. Дикія сіи пустыни черезъ которыя мы переѣзжаемъ, не гораздо ли лучше замка Локлевена? Мы наслаждаемся свободою, и одно сіе слово должно насъ заставить позабыть всѣ понесенныя нами потери,

И желала бы и теперь быть еще въ Локлевенѣ, сказала Марія. Я бы невидала какъ возмутители умерщвляли моихъ вѣрныхъ подданныхъ, которые для меня презирали смертію. Не говорите мнѣ о новомъ усиліи напасть на непріятеля; оно бы послужило къ гибели остальныхъ моихъ друзей. Нѣтъ! ни за какіе милліоны я не хотѣла бы снова претерпѣвать того, что претерпѣла увидя съ вершины сей горы, саблю Мортона поражавшую моихъ вѣрныхъ Сейтоновъ, моихъ храбрыхъ Гамильтоновъ; ни за цѣлое Англинское Государство не хотѣла, бы въ другой разъ чувствовать того, что чувствовала взирая на несчастнаго Жоржа Дугласа, издыхающаго у моихъ ногъ. Сыщите мнѣ убѣжище, гдѣ бы я могла скрыть несчастную Государыню, которая одна причиною гибели всего ее окружающаго. Вотъ послѣдняя услуга, которую Марія Стуартъ ожидаетъ отъ друзей своихъ.

Съ симъ-то унылымъ духомъ Королева, къ которой во время бѣгства присоединились Лордъ Геррисъ и многіе другіе вельможи, прибыла въ Аббатство Дундренанское сдѣлавъ шестьдесятъ миль, не сходя съ лошади. — Въ сей отдаленной части Галловая Реформаты менѣе преслѣдовали монаховъ. Дундренанскіе отшельники жили въ своихъ кельяхъ спокойно, и настоятель, со слезами на глазахъ, почтительно встрѣтилъ Королеву у воротъ монастыря.

Я привезла съ собою ваше раззореніе, почтенный отецъ, сказала Марія когда ей помогали слѣзть съ лошади.

Да будетъ во всемъ воля Божія, отвѣчалъ настоятель; но долгъ самый священный повелѣваетъ намъ принять васъ Государыня.

Королева, поддерживаемая Лади Флемингъ и Миссъ Сейтонъ, хотѣла войти въ монастырь, какъ взглянувъ вдругъ на Розабеллу, которая, потупивъ отъ усталости голову, казалось раздѣляла горесть своей госпожи, — сказала: добрый Роландъ, пожалуста посмотри чтобы Розабелла ни въ чемъ не имѣла недостатка. Спроси свое сердце, прибавила она понизивъ голосъ, оно тебѣ разтолкуетъ почему человѣкъ долженъ быть ко всѣмъ сострадателенъ.

Марію проводили въ одну изъ комнатъ монастырскихъ, гдѣ изъ малаго числа остававшихся вельможъ составленъ былъ совѣтъ на что должны они теперь рѣшиться; общее мнѣніе послѣдовало: искать убѣжища въ Англіи. Вскорѣ былъ отправленъ гонецъ къ охранителямъ Кумберландскихъ границъ, просить свободнаго пропуска и гостепріимства Шотландской Королевѣ.

На другой день Аббатъ Амвросій, гуляя по саду Аббатства съ Роландомъ, говорилъ ему сколь онъ опровергаетъ принятое всѣми мнѣніе. Это чрезвычайная неосторожность, сказалъ онъ; Королева безопаснѣе могла бы ввѣриться, дикимъ обитателямъ горъ или пограничнымъ разбойникамъ, нежели добродушію Елизаветы. Женщинѣ поручать свой жребій соперницѣ! Наслѣдницѣ Англинскаго престола отдаваться во власть завистливой Королевы! Роландъ! Герисъ подданный вѣрный, но его совѣтъ будетъ теперь гибелью Государыни.

Это правда, гибель насъ повсюду преслѣдуетъ, шепталъ съ видомъ негодованія старикъ съ лопаткою въ рукѣ, котораго до сихъ поръ ни Аббатъ, ни Роландъ не при. мѣтили. Не смотрите на меня съ такимъ удивленіемъ, бормоталъ онъ, это точно я, я Аббатъ Бонифацій Кеннакюгерской, садовникъ Бликгули изъ Кинроса. Меня гнали изъ мѣста въ мѣсто, и я пришелъ укрыться въ семъ монастырѣ, гдѣ нѣкогда былъ послушникомъ, — но такъ какъ и здѣсь меня судьба опять съ вами столкнула, то надобно опять убираться; прекрасную жизнь заставляютъ вести человѣка, для котораго ничего нѣтъ дороже на свѣтѣ тишины и спокойствія.

Скоро, почтенный отецъ, отвѣчалъ Аббатъ Амвросій, вы избавитесь отъ нашего присутствія, и я думаю, что Королева не причинитъ вамъ болѣе безпокойства.

Мнѣ тоже говорили отсылая меня изъ Кинросса, сказалъ Бонифацій грубымъ голосомъ, не смотря на то меня порядкомъ ограбили на дорогѣ солдаты. — Они даже отняли у меня письменное свидѣтельство, вы знаете какое…. касающееся Барона…. впрочемъ онъ былъ такой же мародеръ, какъ и сами эти господа. Вы у меня просили этой бумаги, я не могъ ее найти; ну чтожъ они ее отыскали. Вы знаете это было подтвержденіе брака…. память мнѣ дурно служитъ. Отецъ Николай расказалъ бы вамъ всю исторію объ Аббатѣ Ингельрамѣ, котораго Богъ да упокоитъ душу! Ему однако было восемдесятъ шесть лѣтъ, а мнѣ которому…. подождите одну минуту, дайте вспомнить….

Имя, которое вы ищете, не Авенель. ли, почтенный отецъ? вскричалъ Роландъ возбужденный нетерпѣніемъ, но удерживая себя изъ опасенія обидѣть или раздражить старца.

Оно и есть, оно и есть, Юліанъ Авенель; вы меня навели на путь истинный. И такъ я хранилъ рачительно сію бумагу, но не могъ ее найти когда Аббатъ Амвросій, мой вторый преемникъ, говорилъ мнѣ о ней; а солдаты, какъ я вамъ уже сказалъ, ее нашли и ихъ предводитель, увидя ее, такъ сильно ударилъ себя въ грудь, что латы его зазвенѣли.

Св. Марія! воскликнулъ Аббатъ; кто же сей Рыцарь, принимавшій столь много участія? какое его одѣяніе, гербъ, девизъ, ростъ, поступь?

Столько вопросовъ меня Затрудняютъ. Я едва посмѣлъ на него взглянуть. Меня обвиняли что я доставлялъ письма Королевѣ Маріи. Обыскали мои бумаги. А все это есть послѣдствіе вашего прекраснаго Локлевенскаго предпріятія.

Я подлинно думаю, Сказалъ Аббатъ Амвросій Роланду снѣдаемому нетерпѣніемъ, что эта важная бумага попала въ руки моего брата; я знаю, что вскорѣ послѣ похищенія Королевы, ему препоручено было объѣхать области между Стирлингомъ и Глазговомъ, и что Регентъ не хотѣлъ вѣрить распространившимся слухамъ, имѣвшимъ цѣлію сдѣлать его подозрительнымъ. Но скажите мнѣ, почтенный отецъ, Рыцарь сей не носилъ ли на своемъ шлемѣ терновой вѣтьви? Не можете ли сего вспомнить?

Вспомнить, вспомнишь, Сказалъ Бонифацій; проживите мои годы и тогда мнѣ скажите то, о Чемъ вы помните. Едва я помню о грушахъ, которыя снималъ въ прошлую осень"

Въ это Время услышали звукъ рога, раздавшійся близь морскаго берега.

Это знакъ окончательнаго паденіи трона Маріи Стуартъ, сказалъ Аббатъ. Онъ намъ возвѣщаетъ прибытіе отвѣта отъ пограничныхъ стражей, и онъ не можетъ быть не благопріятенъ. Затворяли ли когда нибудь дверь клѣтки для добычи которую хотятъ въ нее заманить? Мужайся, Роландъ; мы скоро опять возобновимъ нашъ разговоръ, теперь же намъ не должно оставлять Королевы. Послѣдуй за мною; исполнимъ свой долгъ, а остальное предоставимъ попеченію неба. Прощайте, почтенный отецъ, я скоро съ вами увижусь.

Когда онъ удалился вмѣстѣ съ Роландомъ, который слѣдовалъ за нимъ нѣсколько противу воли, прежній Аббатъ снова взялъ свою лопатку.

Мнѣ ихъ жалко, сказалъ онъ, конечно жалко, въ особенности же сію несчастную Королеву. Но что можетъ для нихъ сдѣлать осми десяти лѣтній старикъ? Къ томуже роса сегодняшнее утро прекрасная и мнѣ пора идти садить капусту.

Лѣта ослабили его способности, сказалъ Амвросій Роланду увлекая его за собою, мы снова вступимъ когда нибудь съ нимъ въ разговоръ, а теперь должны думать объ одной Королевѣ.

Они нашли ее на морскомъ берегу вмѣстѣ съ ея малою свитою; съ ними былъ Кумберландскій Шерифъ, вельможа Ловзерскаго дома, богато одѣтый и сопровождаемый многочисленнымъ отрядомъ солдатъ. Видъ Маріи показывалъ, что она также много желала ѣхать, сколько и остаться. Разговорами и всѣми-средствами, она старалась увѣрить всѣхъ окружающихъ ея, увѣрить самою себя, что предпріятіе ея не подвержено ни малѣйшей опасности, что она въ точности должна полагаться на обѣщанія Елизаветы, и что ласковый и хорошій пріемъ ее ожидаетъ въ Англіи. Не смотря на сіе, ея трепещущіе взоры, боязливый взглядъ, ясно показывали сколь дорого ей стоило оставить Шотландію, и какъ много она опасалась ввѣриться двухсмысленному обѣщанію Англинскаго Правительства.

Милости просимъ, достойный Аббатъ и ты также Роландъ, сказала она имъ: я имѣю вамъ сообщить хорошія вѣсти. Этотъ чиновникъ доброй нашей сестры Предлагаетъ намъ отъ ея имени вѣрное убѣжище въ своемъ Государствѣ противу возмутителей, заставляющихъ насъ убѣгать нашего отечества. Я сожалѣю только о томъ, что должна буду разстаться съ вами на нѣкоторое время.

Разстаться съ нами, Государыня! воскликнулъ Аббатъ. Обѣщаніе хорошаго пріема въ Англіи не ужели начинается съ лишенія васъ вѣрныхъ вашихъ служителей, совѣтниковъ.

Не принимайте сего въ дурную сторону, отецъ мой. Этотъ достойный чиновникъ нашей любезной сестры обязанъ исполнять въ точности ея приказанія и можетъ только взять съ собою меня и моихъ спутницъ. Ко мнѣ должно непремѣнно выслать изъ Лондона нарочнаго съ извѣстіемъ о назначеній моего мѣстопребыванія, и я васъ объ ономъ увѣдомлю, лишь только устрою свой маленькій дворъ.

Вашъ дворъ, Государыня! въ Англіи! во время жизни и царствованія Елизаветы! Это будетъ тогда только когда два солнца станутъ блистать на тверди небесной.

Не думайте такъ, я не могу и не хочу сомнѣваться въ добродушіи моей сестры. Елизавета жаждетъ славы, и вся слава ею полученная и имуществомъ и мудростію ничего не значитъ передъ тою, которую она приобрѣтетъ оказавъ гостепріимство несчастной Королевѣ. Она вѣрно ни употребитъ во зло моей довѣренности. Прощай мой пажъ, мой Рыцарь, хотѣла я сказать, прощай на малое время. Я отру слезы Катерины, или буду плакать съ нею вмѣстѣ до тѣхъ поръ, пока достанетъ у насъ слезъ.

Она подала руку Роланду, который бросясь на колѣна, облобызалъ ее съ восторгомъ и особеннымъ уваженіемъ. Онъ хотѣлъ отдать тотъ же долгъ почтенія Миссъ Сейтонъ, какъ Королева сказала съ шутливымъ видомъ: прошу не въ руку, а въ губы поцѣловать ее. Ты можешь ему это позволить, моя милая. Пусть сей Англинской вельможа увидитъ, что и въ нашемъ сѣверномъ климатѣ, красота умѣетъ награждать храбрость и вѣрность.

И очень знаю, сказалъ Шерифъ съ учтивостію, что отечество ваше издревле славится прелестями своихъ красавицъ и мужествомъ своихъ воиновъ, и крайне сожалѣю, что не могу позволить слѣдовать въ Англію всѣмъ желавшимъ бы туда сопутствовать той, которая бывъ Королевою въ Шотландіи была вмѣстѣ и Королевою красоты всей тамошней страны. Я получилъ отъ моей Государыни строгія на сей щетъ приказанія; обязанность вѣрнаго подданнаго ихъ исполнить въ точности. Но позволите ли мнѣ доложить вашему Величеству "что приливъ намъ благопріятствуетъ?

Шерифъ подалъ руку Королевѣ и она уже ступила одною ногою на доску, черезъ которую должна была войти въ яликъ, какъ Аббатъ, вышедъ вдругъ изъ какого-то онѣмѣнія, произведеннаго словами Шерифа, бросился въ воду до колѣнъ, и схватилъ Марію за полу ея платья.

Она это предвидѣла! Она это предвидѣла, вскричалъ онъ, она предвидѣла, что вы будете искать убѣжища въ ея Государствѣ, а предвидя сіе, приказала принять васъ такимъ образомъ. Слѣпая и обманутая Государыня, вы или погибнете, или не покинете сего берега. Нѣтъ, Шотландская Королева! на условіяхъ сихъ ты неоставишь отечественной земли. Твои бѣдные подданные будутъ въ сію минуту нарушителями твоей воли: они избавятъ тебя отъ плѣна или смерти. Не страшись оружія сихъ Англичанъ. Мы отразимъ силу силою; ахъ! для чего нѣтъ со мною мощной десницы моего брата. — Роландъ Авенель, сынъ мой, обнажи свою саблю!

Къ чему послужитъ эта сила, святой отецъ, сказалъ Шерифъ: я прибылъ сюда по требованію вашей же Королевы; если не нужны мои услуги, ей стоитъ сказать мнѣ одно только слово, и я удалюсь. Не удивительно, что мудрость нашей Королевы предвидѣла, что такое страшное сопротивленіе можетъ случиться среди безпорядковъ волнующихъ ваше Государство, и что желая принять свою сестру, она заблагоразсудила воспретить входъ въ Государство остаткамъ вашей потерянной арміи.

Между тѣмъ какъ Аббатъ говорилъ, боязливая и нерѣшительная Королева стояла одною ногою на доскѣ, другою же на землѣ, которую надлежало ей на всегда покинуть; но услышавъ слова Шерифа, она оправила свое платье и сказала Аббату: вы видите, что я совершенно изъ доброй воли оставляю свое Государство и конечно отъ одной меня будетъ зависѣть или ѣхать во францію или возвратиться въ свои владѣнія когда мнѣ только это заблагоразсудится. Къ тому же теперь поздно. Благословите меня, святой отецъ, Богъ да будетъ вашимъ покровителемъ!

Да будетъ онъ и къ вамъ милостивъ, воскликнулъ Аббатъ, да покровительствуетъ и вамъ Государыня; но мое сердце мнѣ предсказываетъ, что я вижу васъ въ послѣдній разъ.

Парусы были раскинуты, плески веселъ раздались и яликъ съ чрезвычайною быстротою переѣхалъ рукавъ моря, отдѣляющій берега Кумберландіи отъ береговъ Галловая. — Вѣрные и безнадежные служи, тели Королевы оставались на берегу морскомъ до тѣхъ поръ, пока со всѣмъ не потеряли изъ виду удаляющуюся лодку; долго несчастная Марія махала имъ платкомъ, желая сказать послѣднее прости добрымъ друзьямъ своимъ и берегамъ отечественнымъ.

---

Отъѣздъ Королевы и разлука съ своею любезною сильно поразили Роланда, какъ вдругъ пріѣхалъ курьеръ, который былъ никто другой какъ Адамъ Вудколъ. Онъ привезъ депеши отъ Сира Алберта Клендиннига Аббату Амвросію, находившемуся тогда съ Роландомъ еще въ Дундренанѣ, гдѣ они мучили бѣднаго \Бонифація безпрерывными своими вопросами. Письмо Рыцаря

Авенеля приглашало ихъ обоихъ явиться безъ замедленія въ его замокъ. Великодушіе Регента, писалъ онъ Аббату, даруетъ вамъ и Роланду милостивое прощеніе, съ условіемъ чтобы вы оба остались нѣсколько времяни подъ моимъ надзоромъ. Я имѣю вамъ также сообщить касательно Роланда такія извѣстія, которыя вы оба будете рады услышать и онѣ заставляютъ меня брать живѣйшее участіе въ судьбѣ сего молодаго человѣка, ближайшаго родственника моей жены.

Аббатъ прочелъ вслухъ это письмо и долго хранилъ молчаніе какъ бы придумывая на что онъ долженъ рѣшиться. Между тѣмъ Вудколъ, отведя въ сторону Роланда, сказалъ ему: Г. Роландъ! не взирая на всѣ совѣты, которые вамъ можетъ дать сей монахъ, не слѣдуйте примѣру дурно воспитаннаго сокола, который выпускаетъ цаплю чтобы бросится на ласточку. Вы всегда своимъ обращеніемъ походили, на дворянина, и такъ прочтите это, и благодарите Bora, что намъ встрѣтился на дорогѣ старый Аббатъ Бонифацій, котораго два оруженосца Сейтона вели въ Дундренанъ. Мы его обыскали, желая получить нѣкоторыя свѣденія о вашемъ знаменитомъ Локлевенскомъ подвигѣ, стоившемъ жизни столькимъ людямъ, а мнѣ паденія съ лошади, едва не раздробившаго вѣтхія мои кости, — и вмѣсто того нашли нѣчто гораздо для васъ полезнѣйшее. Прочтите это говорю я вамъ.

Бумага, которую онъ подалъ, была свидѣтельство отца Филиппа, ризничаго монастыря Св. Маріи, въ томъ что онъ тайно совершилъ бракосочетаніе Юліана Лвенеля съ Катериною Гремесъ, но какъ Юліанъ раскаялся въ этомъ союзѣ, онъ, отецъ Филиппъ, имѣлъ слабость скрывать оный и быть участникомъ заговора Юліана, имѣвшаго цѣлію увѣрить Катерину Гремесъ, что ея бракъ былъ совершенъ человѣкомъ не облеченнымъ священническимъ саномъ и слѣдственно не имѣвшимъ никакого права вѣнчать; что искренно раскаясь въ семъ проступкѣ, онъ повѣдалъ свой грѣхъ отцу духовному Бонифацію, Аббату монастыря Св. Маріи, и ввѣрилъ ему это свидѣтельство, съ прописаніемъ года, мѣсяца и числа въ которое бракъ былъ совершенъ, и именъ двухъ свидѣтелей при ономъ находившихся.

Къ этой бумагѣ приложено было письмо Юліана Авенеля къ Аббату Бонифацію доказывавшее, что сей послѣдній склонялъ Авенеля объявить о бракѣ своемъ съ Катериною Гремесъ и получилъ отъ него на то обѣщаніе; но смерть Юліана и его супруги, общая увѣренность, что дитя уже болѣе не существуетъ, отрѣшеніе Аббата и въ особенности его безпечной характеръ, заставили со всѣмъ позабыть дѣло сіе, и самъ Бонифацій вспомнилъ объ немъ тогда только, когда случайно зашелъ у него разговоръ о фамиліи Авенеля съ Аббатомъ Амвросіемъ. Бонифацій по прозьбѣ своего преемника, хотѣлъ отыскать помянутую бумагу, но какъ самолюбіе его не хотѣло имѣть помощниковъ въ этомъ дѣлѣ, то свидѣтельство сіе навсегда бы конечно затерялось между прочими бумагами, если бы солдаты Сиръ Алберта Клендининга не лучше его оное отыскали.

И такъ, Г. Роландъ, сказалъ сокольничій, вы наслѣдникъ Авенелей и владѣніе ихъ будетъ вамъ принадлежать когда они разстанутся съ здѣшнимъ свѣтомъ. Что же касается до меня, я испрашиваю у васъ одной милости и надѣюсь, что вы мнѣ въ оной не откажете.

Конечно нѣтъ, мой другъ Адамъ, если только зависитъ отъ меня удовлетвореніе твоей просьбы.

Ну такъ слушайте, я желаю чтобы вы позволили мнѣ до самой моей смерти кормить вашихъ молодымъ соколовъ не мытымъ мясомъ, ибо за изключеніемъ всего, это одно……

Ты можешь ихъ кормишь чѣмъ хочешь, любезный Адамъ, сказалъ Роландъ съ усмѣшкою; я хотя теперь и не много старѣе послѣ того времени когда оставилъ замокъ Авенедя, однако надѣюсь, что приобрѣлъ довольно опытности чтобы позволять каждому знать свое дѣло лучше другаго.

На сихъ условіяхъ, Г. Роландъ, я не промѣняю своего мѣста ни на какое мѣсто сокольничаго Короля…. и даже Королевы; кстати о ея Величествѣ, она кажется не будетъ болѣе ни въ чемъ нуждаться, если правда какъ говорятъ, что ее самою засадятъ въ клѣтку; я вижу что вамъ это прискорбно, не будемъ же болѣе объ этомъ говорить. Но чтожъ станешь дѣлать? Счастье не соколъ, однимъ свистомъ его къ себѣ не приманитъ.

Роландъ и Аббатъ прибыли въ замокъ Двенеля, гдѣ Сиръ Албертъ Клендинингъ принялъ ихъ съ искреннимъ добродушіемъ, супруга же его проливала радостныя слезы, узнавъ въ сиротѣ нѣкогда ею покровительствованномъ, послѣднюю отрасль своей фамиліи. Рыцарь Авенель не мало удивился при видѣ чрезмѣрной перемѣны, происшедшей въ Роландѣ въ столь короткое время; онъ былъ восхищенъ, что изъ избаловантнаго дитяти, вѣтреннаго пажа, вышелъ умный, тихій, скромный и достойный всякаго уваженія молодой человѣкъ. Старый Вингатъ первый, какъ всякъ можетъ себѣ представить, превознесъ его похвалами, и сама даже Мистрисъ Лилія не однократно ихъ повторила.

Не взирая на всѣ поиски, Роландъ не могъ узнать, что сдѣлалось съ Магдалиною Гремесъ послѣ того какъ оставила она Вестъ-Нидрійской замокъ; по прошествіи уже нѣсколькихъ мѣсяцевъ получено было извѣстіе, что она умерла въ Кельнѣ отъ послѣдствій сильныхъ болѣзней, полученныхъ ею во время путешествія, предпринятаго въ пользу несчастной Королевы вскорѣ послѣ Лангзидской битвы.

Труды Аббата Амвросія были лучше награждены. Онъ удалился на твердую землю въ монастырь своего ордена, и умирая просилъ чтобы тѣло его было погребено въ одномъ изъ предѣловъ церкви Аббатства Св. Маріи Кеннакюгерской, дабы бренные остатки послѣдняго Аббата сей обители на всегда покоились подъ ея развалинами.

Гораздо прежде сего Роландъ Авенель женился на Катеринѣ Сейтонъ, которая проведши два года подлѣ несчастной своей Государыни, была выслана изъ Англіи когда горькая участь Маріи была рѣшена. Она возвратилась къ своему отцу, и какъ Роландъ былъ признанъ законнымъ наслѣдникомъ древняго Авенельскаго дома, котораго владѣнія были значительно увеличены Сиромъ Альбертомъ Клендинингомъ, то Лордъ Сейтонъ, избѣгнувши Лангзидскаго бѣдствія, охотно согласился, чтобы дочь его отдала руку молодому человѣку, который не взирая на приверженность свою къ законной Государыни, имѣлъ нѣкоторый вѣсъ въ Королевствѣ, благодаря вліянію Альберта Клендининга надъ господствовавшею тогда партіею въ Шотландіи.

И такъ, вопреки всѣмъ препятствіямъ, Роландъ и Катерина были наконецъ соединены, и бѣлая дама, невыходившая на сцену съ самой кончины Юліана^[2], показалась въ день ихъ брака на берегу своего любимаго источника, имѣя на себѣ золотой поясъ одинакой ширины съ Графскою перевязью, и была предвѣстницею вновь возникшаго величія дома Авенельскаго.

КОНЕЦЪ ЧЕТВЕРТОЙ И ПОСЛѢДНЕЙ ЧАСТИ.

---

1. Духъ, который по мнѣнію суевѣрныхъ людей, живетъ въ рѣкахъ и озерахъ.
2. Смотри послѣднюю главу Монастыря, ром. Вал. Скотта. Бѣлая дама была духъ покровительствовавшій всегда фамиліи Авенелей.