«Чашка чая», ежемесячный альманах, вып. первый. Издание комитета по оказанию помощи больным и раненым воинам гг. Ростова и Нахичевани н-Д править
Альманах открывается фельетоном Ив. Тучкова, написанным несколько теософическим языком, — (люди создают «Прану», «Прана» — "духов земли, духи земли «ввру» и т. п.) — о сущности благотворительной организации «Чашка чая». К сожалению, автора совершенно не касается вопроса о практических результатах деятельности «Чашка чая».
Возможно, что ознакомление с деловой стороной, — будем называть сокращенно, — «Чашка чая» и не входило в задачу автора. Но именно такую деловую статью хотелось бы видеть на первом месте в альманахе.
История организации «Чашка чая», идейные и деловые принципы положенные в основание этой организации практические результаты деятельности, ведь, все это имеет общественный интерес.
Ростовская «Чашка чая» вызвала уже подражание, к её организаторам обращаются за советами при устройстве аналогичных учреждений.
При таких условиях было бы весьма желательно, чтобы руководители «Чашка чая» воспользовались наличностью собственного печатного органа и ознакомили более детально общество с внутренней жизнью «Чашка чая».
Еще лучше, если бы деловая страница «Чашка чая» была введена в альманахах, как постоянный отдел.
Тамбурин дает краткий исторический обзор благотворительности.
Лоэнгрин, в изящном фельетоне, сетует на то, что «Чашка чая» вредно влияет на уклад деловой редакционной жизни, потому, что:
"Все сердца рвутся к «Чашке Чая».
«Все ноги бегуть в „Чашку чая“.
Разумеется, такого рода сетования служат к вящей славе „Чашки Чая“.
Отдел фельетонов заключает В. Севский „Домашним“. Это один из лучших фельетонов автора, к сожалению, обладающий небольшим недостатком: это действительно, нечто „домашнее“.
Нужно узнать редакционных товарищей В. Севского и уклад редакционной жизни, чтобы в полной мере оценить наиболее меткие и остроумные штрихи фельетона.
В отделе литературном помещен рассказ Алексея Ремизова („Китаец“) о том, как автор жил где то на Таганке, познакомился с маленьким Шуркой, что с ним делал, о чём с ним говорил и т. п. Все так обыденно, просто. Но как чудесно все это умеет рассказать Ремизов, Ф. Сологуб берет „кусок жизни грубой“» и творить из нее легенду, для Ремизова сама жизнь легенда, исполненная чудес, таинственных шорохов, забавной нечисти.
И. Василевский (Не буква) поместил письмо к барышне с призывом работать для войны.
Арк. Бухов, с обычным юмором, рассказывает о том, как неопытных писателей, запутавшихся в интриге романа, выручает слово «и вдруг».
Мих. Долотов дал интересный рассказ «из дальневосточных воспоминаний» — «Верный слуга».
Эскиз Л. Волоха «Миша Курилов» написан хорошим литературным языком, с несколько «завитым в букли» (выражение Л. В.) стилем. Содержание эскиза — мимолетное описание мимолетных увлечений героя. Вместо эскизных описаний четырех или пяти романов Курилова, пожалуй, интереснее было бы остановиться на одном из них, но более обстоятельно, — иначе получается некоторая кинематографичность. No 1 — Рита, No 2 — Истеричная, No 3 — Талантливая, No 4 — Одинокая и строгая…
«Нона» рассказ Александра Тамарина — «Красивая тихая исповедь девушки-загадки», тоскующей в константинопольском шантане о далеком родном острове Желтой змеи.
«Шайтан Камушь» Рассказ Николая Литвина, проникнутый субъективизмом и такой же по характеру Nocturne М. Моревой, заключают литературный отдел.
Удачны и помещенные стихотворения.
Интересны и рисунки Шильтяка в стиле Обри Бэрдслея и Аладжанова в том же стиле. Глубоким настроением проникнута картина проф. Выгрживальского «Уединенное».
Карикатуры Воронецкого и Поттера великолепны в своей жестокой шаржированности и, вместе с тем, правдивости.
Внешняя сторона альманаха не оставляет желать лучшего.