Смесь
правитьМагомет, известная Вольтерова трагедия терпит гонение от издателя Журнала Империи, г-на Жоффроа. Вот что о ней написано в одном из листков, недавно полученных: «Магомет, блистательнейшее произведение пера Вольтера, представленный на Французском театре (Théatre Franèais), принят не с тою благосклонностью, на которую имеет он право по своей знаменитости. Пространство залы наполнялось необыкновенным кашляньем вместо рукоплесканий. Некоторые зрители, менее других приобвыкшие к тягостной скуке, прогоняли ее, чем могли: одни кричали тише! во время глубокого молчания; другие повторяли не теснитесь! назад! тогда как никто не шевелился; третьи от доброго сердца хохотали, когда Сеид произносил стихи самые жаркие, страстные, разительные. Поверят ли? даже человеколюбивое взывание к богам,
Exterminez, grands dieux, de la terre où nous fommes,
Quiconque avec plaisir répand le sang des hommes1!
1 Великие боги! истребите на земле всякого веселящегося пролитием крови человеческой!
даже сия благочестивая молитва, которая во времена бедствий наших сопровождаема была громкими рукоплесканиями, и от который восхищались тогда самые жадные кровопийцы наши, ныне выслушана весьма хладнокровно! — Правда, что актеры действовали неудачно; однако и сама трагедия имеет в себе множество недостатков, которых никакое очарование теперь уже не закрывает. Сила страсти доведена в ней до излишества; Магомет, которого стихотворец хотел представить весьма умным человеком, является чудовищем гнусным и отвратительным, малодушным и подлым в своих поступках, а особливо в любви и мщении; Магомет столько же холоден, сколько жесток. В сей трагедии очень мало того, что возбуждает истинное участие; зато уже весьма приметны фиглярские уловки, для возбуждения ужаса употребляемые стихотворцем. Ход трагедии медленный, неоживленный разнообразием; множество явлений слабых, растянутых. Вот что было причиною смертельной скуки, от которой бедные зрители страдали во все продолжение трагедии. Впрочем некоторые места хорошо выражены, например в разговоре между Зопиром и Омаром; разговор Магомета с Зопиром прекрасен. Ж. Ж. Руссо в письме о зрелищах смиренно винится в проступке своем, что Омару, наместнику Пророка, дает преимущество перед самым Магометом. Как ни велик сей грех Жан-Жака, однако все еще извинительнее тех, которые он объявляет в своей Исповеди. Руссо, писатель впрочем красноречивый, невеликий был знаток в словесности. Странно, что при всей гордости своей он не постыдился пасть на колени перед Вольтером, и польстить ему признанием, будто ничего не может быть лучше разговора Магомета с Зопиром. Видно, что Руссо не знал ни Корнеля, ни Расина».