А. Н. Островский
править«Лучший алькад — король»
правитьТом XIII
Художественные произведения. Критика. Дневники. Словарь. 1843—1886
ГИХЛ, М., 1952
Сюжет комедии, по словам самого автора, заимствован им из четвертой части «Испанской летописи». Испанская летопись, о которой говорит Лопе де Вега, была составлена в XIII веке по приказанию короля Альфонса X, прозванного Мудрым. Эта летопись — не что иное, как простой овод старых местных хроник. Происшествие, послужившее сюжетом для названной пьесы, рассказывается в хронике так:
«Этот император испанцев (Альфонс VII) был великий законник; вот как он расправлялся с обидчиками, которых было тогда немало в государстве. Инфансон[1], по имени дон Фернандо, живший в Галиции, отнял силой у одного земледельца его наследственную землю; земледелец пошел жаловаться императору, который был тогда в Толедо. Император тотчас с тем же земледельцем отписал инфансону, чтобы он возвратил захваченное. Инфансон, человек очень властный, увидя письмо, пришел в большой гнев и не только не пожелал возвратить что-нибудь земледельцу, но еще грозил, говоря, что убьет его. Земледелец, видя, что он не может добиться удовлетворения, возвратился к императору с письменным показанием лучших сторонних людей, что инфансон не возвратил отнятого. Император, узнав об этом, приказал двум Кавалерам оседлать лошадей и следовать за ним и тайно отправился с ними в Галицию, не останавливаясь ни днем, ни ночью. Прибыв на место, где жил инфансон, император приказал позвать высшего местного судью и велел ему рассказать всю правду, как было дело. Судья рассказал ему все. Император, уведомясь об деле, собрал всех лучших окрестных людей и пошел с ними в поместье инфансона и, придя к дверям дома, велел позвать хозяина и объявить ему, что император его требует. Услыхав это, инфансон очень испугался и попытался бежать, но его остановили и привели к императору. И император разобрал все дело перед окольными людьми; и так как инфансон не мог ничего сказать в свое оправдание, то император велел его повесить перед его дверями и приказал возвратить земледельцу всю отнятую у него землю и весь собранный с нее урожай».
Лопе де Вега насильственный захват наследственного участка у земледельца заменил похищением его дочери, а челобитчиком к королю Альфонсу послал жениха девушки, пастуха-поэта; он-то и есть герой пьесы. В остальном и в ходе действия комедия строго следует хронике. Сюжет, как можно заметить, дает и драматические положения, и Довольно простора для развития характеров, и вообще имеет общечеловеческий интерес; но Лопе де Вега, как преимущественно национальный поэт, эксплоатировал его с исключительно национальной точки зрения и сделал пьесу интересную и даже трогательную для… испанцев XVII столетия.
В этой комедии по преимуществу действуют обычные пружины испанских пьес: врожденное благородство, то есть благородство крови, и испанская честь. В этой комедии Лопе де Вега дает испанцам те идеалы, к которым испанцы всей Душой стремились, все возвышенные чувства, которые они желали иметь, ту изящную речь, посредством которой они желали бы выражать свое благородство. Мы далеко не разделяем мнения некоторых критиков, утверждающих, как Бутервек, например, что Лопе де Вега рисовал только благородство, — нет, у него можно найти произведения реальные, где испанцы представлены так, как они есть на самом деле, а не такими, какими хотели казаться……
Льстя национальному чувству, Лопе де Вега создал произведение, дорогое для испанцев, и только для испанцев, так узко и исключительно ее миросозерцание. В ней всё и все благородны, так что один благороднее другого и другой благороднее одного. Пастух Санчо, страстно влюбленный в дочь земледельца Нуньо, говорит: «Я прошу в замужество честную девушку, дочь Нуньо Аибара; он хоть и простой земледелец, но на его дверях обломки древних гербов и прибито не одно копье старого времени. (Значит, его невеста имеет целый ряд благородных предков.) Вот что (то есть благородство происхождения) вместе с добродетелью Ельвиры утвердило мою решимость», — продолжает Санчо. В разговоре с королем Санчо прямо объявляет, что он дворянского роду, но что превратности фортуны с самого детства повергли его в бедность.
Его благородное происхождение признает в нем и король. Санчо при втором свидании с королем рассказывает ему, что Телло не послушался королевского письма.
Король. Моего собственного письма? Да еще не разорвал ли он его как-нибудь случайно?
Санчо. Чтоб усилить ваш гнев, государь, я, по злобе, мог бы обвинить его и в этом, но этого нет, и сохрани [меня бог] солгать перед вами. Он прочел ваше письмо и не разорвал его, он только не исполнил того, что в нем приказано. Хотя, в сущности, это одно и то же.
Король. По твоей откровенности, по твоей правдивости видно, что, несмотря на твое низкое положение, ты хорошей фамилии и благородной крови.
Это благородство крови Санчо еще выражается при первом свидании с королем.
Рассказывая о похищении своей невесты, пастух главным образом возмущается не столько тем, что поругана их чистая взаимная любовь, что насильственным расторжением брака поруганы самые священные права человеческие, сколько тем, что оскорблена его благородная гордость. Он говорит: «Он (Телло) отвечал нам таким высокомерным отказом, что сталь заблистала у нашей груди. Но, несмотря на то, что мы благородные гидальги… наши плечи отведали Дубовых батогов. Вот почему, государь, я и обращаюсь к вам».
Так что если б Телло отнял у него невесту из-под венца со шпагой в руке, так, пожалуй, и ничего, нужды нет. Есть фразы и почище этих, мы приведем их впоследствии. Указывая на узкий, исключительный взгляд на жизнь (и отношения людские), приведенный в этой пьесе, мы вместе с тем видим в ней большие достоинства: национальность, патриотизм, историческую и бытовую верность в изображении эпохи. Но зрительная зала театра не аудитория для слушания лекций истории и археологии, и мы едва ли ошибаемся, если считаем пьесу «Лучший алькад — король» лишней не только в нашем, но и вообще в современном репертуаре……
Воскрешать по поводу испанских «грациозо» давно и глубоко забытых Филаток и Мирошек и их нескладно придуманную болтовню — вот это не хорошо……
Благородные тирады со сцены производят свое хорошее действие; не на всех, конечно, но на ту лучшую часть публики, на которую еще можно произвести какое-нибудь действие. Есть публика, то есть была, теперь ее мало, которая шла в театр не с определенным требованием, конечно (ей негде было взять его), а с какой-то жаждой. Что ей дадут, она не знала — чувства ли, слезы ли, смех ли, — она всем была довольна, лишь бы не было скучно. Она все клала в мешок, чтобы разобраться после. Мешок требовал хоть чего-нибудь, — вместимость большая; а содержания не было, он был почти пуст. Так вот для этой-то публики благородные тирады хороши. Но в том-то и дело, что испанское благородство совсем особого сорта, и рекомендовать его не годится, потому что оно нам не ко двору.
Примеры: ……
Невольно рождаются два вопроса: зачем поставлена эта пьеса, и нужна ли она для публики?…..
Скажем несколько слов об исполнении. Знатоки испанской литературы главным достоинством этой пьесы считают верное воспроизведение быта и нравов Испании в XII веке…..
Русский актер да и зритель также, как там ни притворяйся, все-таки люди посторонние…..
Натуральность не главное качество, оно достоинство только отрицательное; главное достоинство есть выразительность, экспрессия. Кто же похвалит картину за то, что лица в ней нарисованы натурально, — этого мало, нужно, чтобы они были выразительны…..
Реализм не есть что-нибудь новое, но есть ни более ни менее, как настоящее творчество. Примеры об испанцах в Италии……
Это уж слишком по-русски и напоминает комедию «Лес», там……
Пестрить репертуар, утруждать неблагодарной работой артистов и сбивать с толку публику…..
Для нас интересно, каковы люди вообще, а не то, какими желали быть испанцы или……
Ничто не дает верного знания людей, кроме искусства. Конечно искусство дает и идеалы, и они тоже (в известной " тени) реальны. Но переживают только правдивые типы — современник Лопе де Вега Сервантес взял гидальго, взял грациозо, но сделал из них людей, а не испанцев — он же написал шутку, которую мы поместим…..
КОММЕНТАРИИ
правитьПечатается по рукописи, хранящейся в Институте русской литературы Академии наук СССР.
Статья впервые опубликована в 1923 году в сборнике «Памяти А. Н. Островского», П., изд. «Путь к знанию».
Статья вызвана постановкой пьесы Лопе де Вега «Лучший алькад — король» в Московском Малом театре в бенефис М. Н. Ермоловой 10 апреля 1877 года. Однако работа над статьей не закончена. Первый лист рукописи — беловая редакция начала, остальные два — черновик с многочисленными поправками. Связное изложение обрывается на четвертой странице, дальше следуют уже разрозненные фразы, которые, очевидно, Островский предполагал включить в текст.
Островский решительно высказывается против постановки пьесы Лопе де Вега «Лучший алькад — король» на русской сцене. В условиях общественно-политической борьбы в России 70-х годов прошлого века постановка этой пьесы, изображающей короля как благодетеля крестьян, безусловно являлась защитой реакционных позиций, что претило демократическому сознанию Островского.
- ↑ Дворянин, помещик.