В современной бельгийской литературе среди таких высокоталантливых писателей, как Жорж Роденбах со своей тихой меланхолией, как Эмиль Верхарн со своим необузданным темпераментом, как Морис Метерлинк со своей глубиной в маленьких пьесках для марионеток, как Иван Жилькэн со своим поклонением сатане, Жорж Экоут, поэт бродяг, «бывших людей», занимает совершенно обособленное место. По некоторым приёмам Ж. Экоут — натуралист, но как не похож его натурализм на реальное изображение многих сторон жизни известного по своей натуралистической манере бельгийского романиста Камилла Лемонье, несомненного последователя Эмиля Золя! В своих романах и повестях Ж. Экоут большей частью описывает родину, дорогую ему Фландрию, но как непохоже это описание на изображение Фландрии такими писателями, как Ж. Роденбах, Метерлинк и даже Верхарн!
Иван Жилькэн на вопрос одного интервьюера, что он думает об Экоуте, отвечал: «Это — бельгийский Горький!» Да, но Горький первой формации, Горький ещё не знаменитый, создавший такие шедевры, как «Челкаш», Горький до революции, до Италии… Экоут — бельгийский Горький прежде всего и исключительно от того, что его любимые герои в повестях, романах — бродяги, карманные воры, мелкие рабочие, рецидивисты, «бывшие люди», подонки общества, как мы охотно сказали бы, непокорные, порывистые, простые, грубые натуры, с дикими умами, необузданными страстями, но умеющие стоически переносить выпавшие на их долю страдания, способные на глубокую дружбу и самопожертвование, презирающие буржуазию и затаившие в сердце горечь и негодование за свою несчастную, неудачную жизнь. Это — озлобленные, ожесточённые нищие, вечные странники мостовой, утомлённые своим безделием, ничем незанятые упрямцы, по несколько раз в своей жизни побывавшие в тюрьмах, «освобождённые каторжники, предназначенные судьбой к бродяжничеству, оконченные люди, словно сожжённые, изъеденные, поблекшие, которых общество, считая их искупление недостаточным, а их бесчестие неизгладимым, упорно отталкивает от себя как желудок извергает рвотное, как море выбрасывает обломки» (Nouvelles Kermesses).
Сильно идеализированные автором, они фигурируют во всех романах, сборниках рассказов Ж. Экоута, но главное его произведение в этом направлении это — роман «L’autre vue» («Иной взгляд» [Перевод этого романа, под заглавием «Из мира бывших людей», помещается ниже.]), где автор вводит нас в Мир бродяг, гордых и сильных индивидуумов, защищающих свою личность против ненавистного общества. Целые главы романа посвящены описанию нескольких типов бродяг, оборванцев, их судьбы и их нравов; местами автор не только описывает, но «воспевает» их, по меткому замечанию одного бельгийского романиста, Кренса, и это пение звучит с силой, захватывающей слушателя. Герои романа, Лоран Паридаль, выступавший уже в другом романе «Новый Карфаген», — крайне нервная, эксцентричная натура, — презирающий все условности буржуазной жизни, с гордым умом, великодушным сердцем, блестящими способностями, тонкой организацией, при первой же встрече с оборванцами, о которых идёт речь в романе, заявляет им: «Я люблю бродяг от всего моего сердца! Да, я люблю вас, оборванцев, вас, бесчестных, опозоренных людей, я считаю вас стоящими ближе к природе, более искренними, свободными, благородными, более красивыми, чем другие люди. Ах, я ужасно устал от окружающей меня лжи, заносчивости, скрытых ударов. Провались их искусство, литература, которые лгут так же, как их религия, их честь и мораль!.. Их души сходны с их фонографами! А их неумолимая вежливость! Они никогда так много не говорили о Боге, как с той минуты, когда перестали верить в Него. А вы, мои бедные уличные друзья, вы кажетесь тем, чем вы есть на самом деле, ни в чём не уверяя других. Вы правдивы, искренни, как растения, фонтаны и птицы; вы братски настроены, как волки… И я люблю вас!» Лоран Паридаль в своих записках знакомит нас, в особенности, с четырьмя бродягами. Вот высокий, рослый детина, хорошо сложенный, с красивым, нервным лицом, тип «Адониса застав», страстный кутила, добрый, весёлый малый, несколько жестокий и беспокойный, это — Турламен. Он — самый порядочный из всей их банды, он почти регулярно ходит на работу, так как он — машинный мастер, он возвращается к своим друзьям с чёрными руками от работы, но у него часто бывают приступы лени и порывы дикой чувственности. У него два больших приятеля: Зволю, по профессии карманный вор, развязный, весёлый брюнет, и Кампернульи, с большими глазами, высокомерными движениями, что-то в роде мясника или бойца; но их глава, их первый друг, их начальник, это --Бюгютт, мужественный, красивый малый, хорошо сложенный, высокий, нервный, с сильным темпераментом, но с ласковым взглядом, нежной, грустной улыбкой. Бюгютт является чем-то в роде гладиатора, кулачным бойцом, защитником всех своих друзей и остальных бродяг, чем-то в роде bЙte noire для полиции. Если он не работает мускулами, он покоится как отдыхающий хищный зверь. Впрочем, он редко дерётся за себя. Он доводит чувство дружбы до героизма; он способен за товарища убить кого угодно, сбросить в воду. Он живёт в комнате со старухой-матерью и двумя детьми, которых прижила с ним его возлюбленная — и бросила их ему. Он работает честно, иногда как землекоп, чистильщик труб, иногда как метельщик улиц, выгрузчик судов. Иногда он увлекается атлетической борьбой, иногда предаётся пьянству. Встреча с одной женщиной окончательно меняет его: он бросает мать, детей, устраивает себе подобие домашнего очага, быстро обратившегося для него в ад, благодаря её ревности и дурному характеру. Совершенно неожиданно мы узнаём о его смерти насильственным путём, — от руки его возлюбленной, влившей ему, спящему, из ревности в ухо купорос… Эта неожиданная смерть главаря бродяг вызывает сильное горе не только в его среде, но и у его врагов, — все забыли о его пороках, дурных наклонностях, все готовы сами разделаться с его убийцей и устраивают ему грандиозные похороны. Тело его сопровождает масса народа, все бродяги и оборванцы города; на улицах толпы любопытных; по дороге все бросают на гроб цветы, играет музыка… «какая-то похоронная ярмарка с диким и ярким оттенком»… Описание смерти и похорон Бюгютта передано автором в ярких красках и производит сильное впечатление.
В сборнике «Mes communions» рассказ «Appol et Brouscard» изображает необыкновенную дружбу двух оборванцев. Один из них, Брускар, — нечто в роде ярмарочного геркулеса, другой, Апполь, — бледный, болезненный блондин, с глубокими, пугливыми глазами. Два оборванца связаны узами тесной дружбы; они живут вне закона, морали, они любят друг друга до самозабвения. Во время одной попойки Брускар, приревновав своего друга к павшей женщине, кутившей с ними, не помня себя, наносит ему смертельный удар. Апполь падает молча, его друг уже шепчет слова раскаяния; он быстрым движением наносит другой удар себе и третий — той женщине, которая разлучила их так неожиданно, даже для себя. Друзья умирают вместе, обмениваясь долгим взглядом и благословляя ту ночь, тот мрак в будущем, где ничто не нарушит их счастья и где они забудут о своей непростительной земной распре.
В том же сборнике мы находим сильно написанный рассказ «Дурная встреча», где изображается судьба юного карманного вора, под влиянием чужих слов бросившего бомбу в собрании банкиров и приговорённого затем к смертной казни.
Эти единичные примеры не исчерпывают, разумеется, всех типов бродяг, выведенных Ж. Экоутом в своих произведениях; но надо заметить, что он с таким же талантом выводит и деревенских жителей, фламандский народ, который он любит до самых мрачных его сторон, вплоть до их недостатков и пороков.
Ж. Экоут так ревниво отмежевал себе в своём творчестве определённую часть Бельгии, его любимую Кампину, бесплодную, песчаную, жалкую местность близ Антверпена, и его дорогую страну «польдерсов», — страну лугов, топких болот, утопающих в тумане. Народ, живущий там, по его заявлению, остаётся до сих пор грубым, упрямым, крайне невежественным; это — «герои трагических ярмарок, чудные грубые животные, погрязшие в оргиях телом и душой».
Ж. Экоут любит свою Кампину, так как это — девственная страна, нетронутая культурой; он любит своих оборванцев, так как они лишены уменья носить маску рабства, приличий и условностей буржуазной жизни, не знают ни фальши, ни компромисса. Он желал бы найти для своих бродяг скульптора, живописца, музыканта и поэта. Но в его лице мы находим и музыканта, и художника, и поэта «бывших людей», оборванцев, бродяг.
Источник текста: Ж. Экоут Из мира «бывших людей». — М.: Современные проблемы, 1910. — С. V—XII.