Задыхающійся храпъ рысака
И топотъ копытъ по рябой мостовой;
Какъ брызги чернилъ распластались облака
По ситцу небесныхъ обой.
Коснѣющія стѣны домовъ
Въ зеленомъ мѳрцаньѣ слѣпыхъ фонарей,
Четкое звяканье брызжущихъ огнями подковъ
Впивается въ сердце острѣй.
Пускай никто не повѣритъ мнѣ,
Я бѣдный чудакъ, набѣленный Пьерро,
Но дѣтскія руки ея я цѣловалъ не во снѣ
И пилъ ея смѣха серебро.
Вы скажете мнѣ: Ахъ, ты глупъ,
Ты жалкій актеръ, ты влюбленъ въ пустяки.
Не вѣрю — осталась красная помада губъ
Пятномъ на бѣлилахъ щеки.
Не вѣрю, я слышалъ и смѣхъ, и плачъ,
И робкія просьбы: не цѣлуйте... оставь...
Но развѣ то, что насъ мчитъ бульваромъ лихачъ,
Только сонъ, а не свѣтлая явь?
Что же, смѣйтесь, пусть я чудакъ,
И пусть я въ ночи утону безъ слѣда,
Но на моей щекѣ горитъ раскаленный макъ,
А у васъ его не будетъ никогда.
Москва.