Викитека

Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 3/V

< Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 3
[145]
V
Ямские учреждения в эпоху начала „немецкой“ почты. — Почтовые обязанности ямщиков. — Борьба правительства с злоупотреблениями ямщиков. — Вопрос об оплате почтовой гоньбы. — Случай освобождения от почтовой повинности.

„Новоуставленая“ „немецкая“ почта с первых же шагов своей деятельности была поставлена в тесную связь с давним русским учреждением — ямскою гоньбою. Нам уже приходилось касаться той роли, которую играли ямы и ямщики в почтовом деле; в настоящей главе мы сосредоточим внимание на ямских учреждениях в эту эпоху.

Неаккуратность наших ямщиков в почтовом деле поражала иностранцев. В начале мая 1669 г. виленский почтмейстер Рейнгольд Бисинг писал Ордину-Нащокину, что последняя почта получена им из Москвы через 3 недели после её отправления. Если почта, которая от Москвы до рубежа может доходить в 4 дня, шла 16 дней, и это будет повторяться и впредь, то для торговых иноземцев от этого будут большие убытки[1]. И вот мы замечаем, что постепенно всё внимание Марселисов сосредоточивается на правильном ходе почт: [146]ведутся расследования о причинах неаккуратности ямщиков, ямщики подвергаются наказаниям и пр. Ямщики в свою очередь жаловались на тягости службы, на скудость и разорение, происходящие от неплатежа прогонов и пр.

Ямские учреждения во 2-й половине XVII века не претерпели никаких серьезных перемен, несмотря на осложнения, которые внесены были в это дело возникновением и развитием почт. Значение ямских учреждений в деле сообщения отдельных мест между собою было очень велико, и организация их уже настолько установилась, что крупных перемен в ней не было до самого прекращения этих учреждений.

„Немецкая“ почта действовала сравнительно в небольшом районе, и поэтому почтовые функции на других дорогах были все по-прежнему в руках ямских учреждений. Новые ямы и ямские дороги не переставали возникать. В 1658 году полоцкие бурмистры, райцы, лавники и все мещане били челом об устройстве в Полоцке яма, потому что сами они не могут поддерживать сношений с окрестными городами за недостатком людей. В ответ на это челобитье было велено устроить ям. Подводы должны были ходить до Друи, Невеля и Себежа, а в этих последних городах предполагалось устроить смену подвод. Заботу об этом принял на себя Приказ княжества Литовского[2].

В следующем году были учреждены новые ямы по почину правительства. Стряпчий Б. Д. Ржевский был командирован для устройства ямов от Москвы до Калуги и от Калуги до Севска на расстоянии 40 — 50 верст. Ямщики должны быть на станах день и ночь наготове. [147]

Несмотря на развитие ямских дорог, оставалось еще много местностей, не имевших постоянных ямских сообщений. В конце XVII в. такие города, как Владимир, Устюг Великий, Сольвычегодск, Каргополь, Яренск, Тотьма, Соликамск, область Двины, Пустоозеро, — не были на пути ямских дорог, а отбывали ямскую повинность для правительства, в случае надобности, „миром“[3]. Такой же порядок, как это ни странно, был и в Малороссии. Боярин П. В. Шереметев сделал попытку установить ямскую повинность в Киеве, чтобы облегчить мещан от экстренных повинностей этого рода. Он полагал установить указные подводы в Киеве в количестве 60 и по отбыванию этой повинности приписать к Киеву местечки Баришполь, Воронково и Гоголев; равным образом предполагалось учредить ямы и в других городах. По-видимому, это не удалось (так же, как мы видели выше относительно почты)[4].

Хотя положение ямщика по-прежнему было привилегированным, — по Уложению за бесчестие, нанесенное ямщику, надо было платить впятеро больше, чем за бесчестье, нанесенное простому крестьянину[5], ямщикам выдавались жалованные грамоты, которые предписывалось снабжать большою печатью на красном воске[6], всякие их жалобы внимательно выслушивались[7], тем не менее тяжесть службы заставляла их часто уклоняться от неё, бежать и скрываться. Правительство было чрезвычайно недовольно этим; не могли быть [148]довольны и остававшиеся на службе товарищи бежавших, которым приходилось нести усиленную работу[8]. Вот какой случай в этом роде произошел как раз в пору учреждения Виленской почты.

9 марта 1669 г. из Посольского приказа, как выше было рассказано, была послана в Ямской приказ память, чтобы на всех ямах выбрать по 3 ямщика для почтовой гоньбы. Когда из Ямского приказа были разосланы по ямам памяти, то в Вязьме такая память была получена воеводою стольником А. Т. Измайловым. Он оказался в затруднительном положении: ямщиков на яму не было. Они разбежались, захватив жен и детей, и проживали в разных местах в Смоленском и Дорогобужском уездах. На яму было всего два человека с лошадьми без подвод, и притом оба ямщика были „людишки самые худые“. Пока воевода раздумывал, что ему делать, 16 марта из Можайска привезена была почта — вестовые письма в сумах с печатями. Не рискуя послать почту с ненадежными ямщиками, Измайлов приказал вязьмичам выбрать для почтовой гоньбы людей из своей среды. Этим выборным воевода велел гонять почту до тех пор, пока удастся вернуть ямщиков; а тем временем о таком положении дела дал знать в Москву. Оттуда отвечали: „в. г-рь указал, чтобы за ямскою гоньбою посылке с вестовыми письмами помешки и простою не было“! Измайлову не оставалось ничего другого, как приказать Вязьмичам гонять с почтою „до указу“. В мае того же года ямщики вернулись из бегов, получили опять и пахотную землю, и сенные покосы, и жалованье (по 20 р. в год), но гонять почту, очевидно, отказались, и воевода не посмел их принуждать. Вязьмичи, крайне тяготившиеся излишнею, наложенною [149]на них повинностью, обратились к воеводе с просьбою освободить их от неё. Воевода велел им обратиться в Москву. В своей челобитной (май 1670 г.) вязьмичи заявляли, что они, гоняя почту, разорились, задолжали, а некоторые из них с посаду сбежали[9]. Так как мартовский указ в Вязьме относительно избрания 3 присяжных почтарей не был приведен в исполнение, то теперь было приказано произвести выборы из ямщиков. Как это ни странно, но, по-видимому, выбор трех присяжных почтарей был произведен опять не из ямщиков, а из тех же посадских людей. По крайней мере, посадские люди до самого августа 1675 г. являются постоянными челобитчиками об уплате прогонов за гоньбу почты: с 17 марта 1669 г. по 1 декабря 1671 г. им зачтено в прогоны по приходной книге г. Вязьмы с посаду 30 руб. 30 алт, да из Ямского приказу прибавлено 10 руб. 30 алт.; с 1 дек. 1671 г. по 1 марта 1673 г. они получили 14 руб. 16 алт. 4 деньги из доходов Новгородского приказу; с 1 мая (sic) 1673 г по 1 августа 1674 г. — 12 р. 26 алт. из доходов Новой Аптеки; с 1 авг. 1674 г. по 1 авг. 1675 г. из того же источника — 10 р. 26 алт. 4 деньги (за 150 верст, на 48 подвод, по 3 деньги за 10 верст). И после этого они еще продолжали гонять почту[10].

Правительство всячески старалось прикрепить ямщиков к их должности. Мы встречаемся с распоряжениями вроде следующего: 24 ноября 1673 года было велено вернуть на Тверской ям ямщиков, которые с него разбежались; если же некоторые из них умерли, а их вдовы вышли замуж, то предложить [150]мужьям этих вдов дать за себя заместителей на яму, в противном случае — привлечь их к ямской повинности[11]. Пристанодержательство беглого ямщика наказывалось пеней в 10 руб., а если поместье или вотчина, где он скрывался, перешли уже к другому владельцу, то этот последний штрафовался на 5 руб.

Чаще всего простые ямщики обслуживали перевозку людей и груза. Для перевозки казенной клади ямщики ставили подводы „заводные“; если требовались лишние, то прибавляли „подставные“ или запасные; но большие тяжести обыкновенно перевозились не на ямских лошадях, а на сошных подводах, т. е. принадлежавших крестьянам, расписанным по сохам[12]. Для доставления казенной корреспонденции и посылок обыкновенно употреблялись почтари и гонцы; но бывали случаи, что и для этой цели употреблялись рядовые ямщики.

Жалобы ямщиков на произвол проезжающих начальных людей, даже на истязания, — не представляют редкости. Почтовое дело также дало повод ко многочисленным челобитьям ямщиков. Особенно неприятно было ямщикам то, что новая почтовая скорая гоньба, возлагая на них новую ответственность, постоянно грозила остаться не оплачиваемою (ведь ямщики получали жалованье за службу вообще). Уже в декабре 1668 г. ямщики новгородские, а равно и ямщики двух дорог, шедших от Новгорода — Московской и Псковской, подали через кн. Д. А. Долгорукова царю челобитную, что „от тое прибылой гоньбы мы без подмоги и без прогонов гоняючи, в конец [151]разорилися“ и просили дать им прогонные деньги[13]. С тех пор челобитные ямщиков разных ямов и дорог о выдаче им прогонных денег за почтовую гоньбу, иногда за несколько лет, тянутся беспрерывною чередою до самого конца XVII века.

Мы уже говорили о том, что на почтарей весьма часто были нарекания в их медленности. Долго правительство ограничивалось угрозами; наконец 5 сентября 1671 г. последовал циркулярный указ: всех прошлогодних ямщиков бить батогами вместо кнута нещадно, а нововыбранным ямщикам указать накрепко, чтобы они впредь гоняли аккуратно, вместо себя наемников и малых ребят не посылали, чтобы почта поспевала в указные дни[14]. Сохранился целый ряд отписок воевод об исполнении этого циркуляра (из Дорогобужа, Смоленска, Пскова, Твери, Клина, Новгорода); но тверской воевода, Ф. Ф. Демьянов, извещая об исполнении указа, счел нужным к своей отписке приложить челобитную тверских ямщиков[15], в которой эти последние пишут следующее.

С 12 сентября 1668 года гоняли почту у них трое выборных, из Твери до Клина и до Торжка. Гоняя эту скорую гоньбу, они изморили и лошадей и самих себя. Тогда все 30 ямщиков, увидав это, стали гонять почту поочередно, и никогда у них опоздания не было. Теперь новоторжские ямщики запаздывают; тюки, которые приходится перевозить, иногда очень тяжелые — пудов по 10 и больше: в рогожных связках бывают клади с рыбою, сельдями и неведомо еще с чем; с такими тяжестями поспевать стало не в мочь. Лошади их изморились, многие охромели. Купить новых лошадей нечем — за 176 год (1667—8) [152]не додано жалованья 50 руб., за 177 — 600 рублей, а за 179 г. двухсот; да загонных денег не выдано за четыре года вовсе. И вот теперь, в довершение всего, воевода, за медленность почтовой езды, наказал их — бил батогами. Ямщики умоляют выдать им все заслуженные ими деньги, чтобы им от почтовой скорой и тяжелой езды совсем не пропасть и не терпеть безвинно наказания.

Характеристику отношения ямщиков - почтарей к делу дает Петр Марселис в своей „сказке“, поданной 14 мая 1669 г. в Посольский приказ[16]. Он решительно заявляет, что почта медленно ходит потому, что у почтарей нет усердия к делу, ездят они по своей воле, как им нравится: им следует довозить почту от Москвы до Печоры на 7-й день, а они довозят на 10-й или 11-й; в Новгород они могли бы приехать на 4-й день, а они являются на 6-й, 7-й и даже 8-й день. От Москвы до Кадина они могли бы поспеть на 4-й, а в крайнем случае на 5-й день, а они проводят в дороге 7, 8 и 9 дней. Заграницей, прибавляет Марселис, час прибытия почты всегда определен точно; на перемену лошадей идет не более полчаса. Следует и у нас отмечать час прихода и отъезда почты на всех ямах[17], тогда можно будет ясно видеть, кто запаздывает. Следует также между Можайском и Вязьмою, где расстояние слишком велико, устроить еще одну перемену лошадей в с. Великом. Если почта будет ходить аккуратно, то из Риги известия будут получаться на 11—12 день; а из Вильны — на 8-й и 9-й.

После этого заявления Петра Марселиса сделано было напоминание в Ямской приказ, но там, [153]повидимому, на это напоминание не обратили должного внимания, потому что 25 мая Петр Марселис подал вторую жалобу, прося послать другую память. Просьба была исполнена и в мае, и в октябре, и в ноябре того же года. В ноябре следующего, 1670 г., Марселис еще раз подал жалобу на то же самое. Дальнейшие напоминания о необходимости ускорить почту не дошли до нас, но, очевидно, они были, потому что 5 сентября 1671 г. последовал беспощадный указ, об исполнении которого мы рассказали выше. Но далее идет то же самое; имеем напоминания об ускорении езды от 12 сент. 1672 г., 13 мая 1673 г. В первом упоминается, что ямщики по Новгородской дороге должны делать не менее 5 верст в час; во втором сказано несколько иначе: зимою и летом они должны делать по 7 верст в час, а осенью и весною — по 5 верст.

Рассматривая обстоятельства, при которых существовало тогда почтовое дело, принимая во внимание с одной стороны действительно небрежное отношение ямщиков к делу, их беспорядочную жизнь, пьянство (доказательства чего есть у нас для последующей эпохи, но нет сомнения, что какой-нибудь десяток лет здесь не составляет разницы), с другой стороны, — непосильное бремя, которое накладывалось на них скупым правительством и жадными предпринимателями, не знаешь, чью сторону принять в этом деле.

Не забудем еще одного обстоятельства, характерного для предпринимателей: судя по сохранившимся делам о вознаграждении ямщиков, Марселисы ни разу не платили почтарям из своего кармана, и государев указ 1 июня 1668 г., чтобы Леонтий Марселис „до указу“ держал почту на своих проторях — был бесследно забыт; вопрос, когда-то предложенный псковским воеводою — из каких источников давать вознаграждение ямщикам за почтовую гоньбу — остался [154]без ответа. Марселисы оплачивали только заграничные услуги, и ход обстоятельств привел казну сразу к необходимости оплачивать средства, которыми пользовалась предпринимательская почта. В сент. 1669 г. Посольский приказ запросил Ямской, сколько уже израсходовано денег на прогоны почтовым ямщикам. Ямской приказ ответил, что эти ямщики еще не представили загонных памятей[18]. Первые челобитные ямщиков об уплате прогонов относятся к этому же времени[19], и правительство их удовлетворяет. По-видимому, — один раз спохватились и запросили Марселиса о даче прогонов; он отвечал (документ не датирован, но, кажется, относится к тому же 1669 г.), что „ведомы те прогоны по записным книгам ямских старост в Ямском приказе, а прогонные деньги ямщикам всегда дают из Ямского приказу“. С этим мнением согласились: из приказных выписок видно, что „в. г-ря годовое жалованье и прогонные деньги за тое почтовую гоньбу тем ямщикам с того числа (9 марта 1669 г.), как та почтарская гоньба зачалась, по все годы велено (?) давать из Ямского приказу“[20].

Были случаи освобождения от почтовой повинности: 4 июля 1673 г. по челобитью Печорского архимандрита Паисия с братиею снята была с Печорского [155]монастыря почтовая гоньба. Монастырь был обязан, как выше приходилось говорить, ставить на шведской границе гонца с подводою; но этой повинности ему не ставили в зачет ни в какие платежи, и прогонов из казны их гонцу не давали; поэтому монастырь просил освободить его от лишней повинности. Велено было псковским почтарям ездить до самой границы.


────────────────────

  1. ↑ Т. II, № 28, стр. 37—38.
  2. ↑ П. С. 3., т. I, № 223.
  3. ↑ А. А. Э., IV, № 250. Доп. к А. И., X, 89. Воронежские акты, II, № LVIII. Лаппо-Данилевский, Организация прямого обложения в Моск. государстве, Спб., 1890, стр. 366.
  4. ↑ Барсуков, Род Шереметевых, т. VI, Спб, 1892. Стр. 404—406.
  5. ↑ За ямщика — 5 р., за крестьянина — 1 р. (Уложение, гл. X).
  6. ↑ Уложение, XVIII гл. Печатных пошлин с такой грамоты полагалось 2 р. 50 к.
  7. ↑ Напр. см. П. С. 3., № 1473.
  8. ↑ Лаппо-Данилевский, op. cit., 373.
  9. ↑ Т. II, № 15, стр. 22—23.
  10. ↑ Только уже при Виниусах, 1 сент. 1680 г., вязьмичи посадские люди освободились от обязанности, наложенной на них: с почтою стали гонять ямщики.
  11. ↑ П. С. 3., I, № 564. Бывали, впрочем, и обратные явления, что предвидел законодатель в Уложении (гл. XIX): „а которые московские и городовые посадские люди стали в ямщики, а на тягле они сами жили, и тяглых отцов дети: и тех по сыску имати в тягло по-прежнему“.
  12. ↑ Архив. дела Воронеж. Губ. Стат. Комитета (ст. Вейнберга в Ворон. Юбил. Сб., т. I).
  13. ↑ Госуд. Архив, Разряд XXVII, дело № 288.
  14. ↑ Ibidem — грамота в Новгород такого содержания.
  15. ↑ Т. II, № 26 (стр. 33).
  16. ↑ Т. II, № 19 (стр. 27).
  17. ↑ Это и делалось (выше мы познакомились с „записным столбцом“), но, очевидно, далеко не всегда.
  18. ↑ Т. II, № 21 (стр. 29).
  19. ↑ Исключение представляет челобитная Новгородских ямщиков 1668 г., о которой упоминалось выше.
  20. ↑ Что мы не ошибаемся, приписывая указу 1 июня 1668 г. тот смысл, что Марселисы должны были оплачивать услуги почтарей, видно также из эпохи учреждения Архангелогородской почты при Виниусах, когда правительство настояло на этом, и прогоны выплачивались почтмейстером из своего кармана; правительство ограничилось тогда только гарантией на случай убытков.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Kozlovsky_pervye_pochty_t1_1913/Глава_3/V&oldid=5191879