Alibi (Тэффи)/ДО
Подруга сама проводила ее на станцію.
— Напрасно торопишься,— говорила она.— У насъ въ Озеркахъ теперь чудесно. Вечеромъ — закатъ, утромъ — восходъ. Развѣ у васъ въ Петербургѣ найдешь что-нибудь подобное? Осталась бы ночевать.
— Не могу,— отвѣчала Ольга Петровна.— Понимаешь? Ровно въ одиннадцать я должна быть уже на Финляндскомъ вокзалѣ.
И она улыбнулась такъ, чтобы вышло загадочно.
Подруга поняла намѣреніе.
— У тебя rendez-vous?
— Гм... почти... Но не въ этомъ дѣло. Впрочемъ, все равно. Я рѣшила развестись съ мужемъ.
Подруга сразу оживилась.
— Вотъ молодецъ! А какія-же причины?
— Причинъ масса! Во-первыхъ, я люблю свободу больше всего на свѣтѣ. Я все отдамъ, всѣмъ пожертвую только бы быть снова свободной. Во-вторыхъ, я, можетъ-быть, выйду замужъ за другого. И наконецъ, моя теперешняя жизнь совершенно невозможна. Развѣ ты не знаешь? Мужъ все время въ клубѣ. Онъ говоритъ: будто у него такой организмъ. Понимаешь? Что бы ни случилось — все на него дѣйствуетъ одинаково: онъ долженъ идти въ клубъ. Созвали первую Думу — онъ пошелъ въ клубъ. Дума засѣдала — онъ сидѣлъ въ клубѣ. Разогнали Думу — онъ пошелъ въ клубъ, оттого, что разогнали. Созвали вторую пошелъ въ клубъ оттого,— что созвали. Поймали максималистовъ — пошелъ потому, что поймали. Кухаркина дочка сломала ногу — пошелъ въ клубъ. Я получила разъ письмо отъ сестры изъ Парижа пишетъ что шляпы дешевы — пошелъ въ клубъ потому, что дешевы. Понимаешь? На все реагируетъ одинаково. Ему даже психіатръ говорилъ. Психіатръ тоже въ клубѣ сидитъ — они тамъ всѣ съ нимъ и совѣтуются. Такъ вотъ онъ говорилъ мужу: вы, говоритъ, какъ глазъ, чтобы вы съ глазомъ ни сдѣлали, онъ на все реагируетъ однимъ зрительнымъ впечатлѣніемъ. Такъ и вы. Что бы съ вами ни случилось — васъ потянетъ въ клубъ. Я рѣшила развестись. Только трудно...
— Возьми адвоката Сиба. Замѣчательно разводитъ. Дай ему довѣренность — онъ все сдѣлаетъ. И такой милый! Такой изящный!
— Да вѣдь нужны тамъ разные лжесвидѣтели.
— Сиба найдетъ свидѣтелей. Онъ все сдѣлаетъ, ужъ ты не безпокойся.
— Да вѣдь нужна измѣна мужа.
— Ахъ, какая ты чудачка! Ужъ разъ у Сиба будетъ полная довѣренность, такъ онъ самъ тебѣ и измѣнитъ. Ужъ онъ тогда все самъ, все самъ, ни о чемъ хлопотать не придется.
Поѣздъ подошелъ. Ольга Петровна поѣхала.
На петербургскомъ вокзалѣ у кассы второго класса стоялъ господинъ и высматривалъ проходящихъ.
Ольга Петровна направилась къ нему.
— Это вы?— воскликнулъ онъ.
— Наконецъ-то — шепнула она, и тутъ же подумала, что нужно было сказать наоборотъ. Вѣдь онъ ждалъ, а не она. При чемъ же тутъ "наконецъ-то"?
— Вы не безпокойтесь. Мужъ самъ провожалъ меня; онъ думаетъ, что я въ Озеркахъ. Что-же мы предпримемъ?
— Я полагалъ покататься на островахъ и поужинать гдѣ-нибудь, если вы ничего не имѣете противъ.
— Отлично.
Они вышли.
Ольга Петровна раскрыла зонтикъ, чтобы ее никто не узналъ. Такъ-какъ былъ вечерѣ и дождя не было, то зонтикъ привлекъ вниманіе всѣхъ прохожихъ.
Кавалеръ сталъ сильно безпокоиться.
— Это ужасно! Малѣйшая неосторожность насъ погубитъ... И какія у всѣхъ удивительно знакомыя рожи, то-есть, pardon, лица...
Придумали изъ осторожности поднять верхъ у пролетки. Извозчикъ долго не могъ понять, въ чемъ дѣло. Другіе извозчики хохотали и галдѣли, что онъ пьянь.
Подошелъ городовой, справился въ чемъ дѣло.
— У меня кашель!— умоляющимъ голосомъ говорилъ кавалеръ Ольги Петровны — и далъ городовому на чай.
Наконецъ поѣхали.
— Неправда-ли, какъ хорошо! Вдвоемъ!— шепнула Ольга Петровна, думая о томъ, кто верхъ очень низокъ и перо на шляпкѣ навѣрное сломается.
— Вамъ хорошо, а я мучаюсь,— отвѣтилъ кавалеръ.
— Забудьте!— сказала она.— Впрочемъ, въ чемъ же дѣло. Я могу доказать свое alibi; онъ самъ меня провожалъ, а теперь навѣрное въ клубѣ.
— Вотъ въ томъ-то и дѣло, что въ клубѣ. Онъ-то въ клубѣ, а меня-то въ клубѣ нѣтъ. А мы послѣднее время все вмѣстѣ играемъ. Онъ легко можетъ подумать, что я къ вамъ въ Озерки поѣхалъ.
— Пустяки!
— Нѣтъ не пустяки! Онъ такъ слѣдитъ за мной послѣднее время... Вѣрно догадался. Два раза меня изъ клуба домой самъ завозилъ.
— Гм... Какъ-же быть?
— Нужно и мнѣ какъ-нибудь alibi устроить. Только какъ?
— Очень просто...
— Какъ же?
— Очень просто, только нужно придумать.
— Заѣхать развѣ на минутку въ клубъ? Только показаться...
— А я-то какъ-же?
— Вы... гм... Не знаю. Или вотъ что: вы посидите на извозчикѣ. Вѣдь это ровно одна минута. Я только покажусь ему и сдѣлаю видъ, что играю въ другой комнатѣ. Дѣло пяти минутъ, а мы этимъ купимъ себѣ спокойствіе на нѣсколько часовъ.
— Что-жъ, это — идея.
— Извозчикъ! Извозчикъ! Боже мой, онъ спитъ совсѣмъ! Пошелъ въ клубъ воздухоплавателей. Знаешь? Да не спи ты, Христа ради!
Это была чудная мысль. Alibi это такое дѣло...
Подъѣхали къ клубу.
— Извозчикъ ты отъѣзжай немножко и постой здѣсь. Я сейчасъ вернусь.
Прошелъ часъ, другой. Онъ не возвращался. Ольга Петровна разбудила извозчика и... уѣхала домой.
Съ этого дня она каждому новому знакомому неизмѣнно задавала одинъ вопросъ:
— А вы въ клубѣ не бываете?