Alibi : Разсказъ
авторъ Тэффи
Опубл.: 1907. Источникъ: az.lib.ru • Впервые: Сѣрый Волкъ. — 1907. — № 1.

Подруга сама проводила ее на станцію.

— Напрасно торопишься,— говорила она.— У насъ въ Озеркахъ теперь чудесно. Вечеромъ — закатъ, утромъ — восходъ. Развѣ у васъ въ Петербургѣ найдешь что-нибудь подобное? Осталась бы ночевать.

— Не могу,— отвѣчала Ольга Петровна.— Понимаешь? Ровно въ одиннадцать я должна быть уже на Финляндскомъ вокзалѣ.

И она улыбнулась такъ, чтобы вышло загадочно.

Подруга поняла намѣреніе.

— У тебя rendez-vous?

— Гм... почти... Но не въ этомъ дѣло. Впрочемъ, все равно. Я рѣшила развестись съ мужемъ.

Подруга сразу оживилась.

— Вотъ молодецъ! А какія-же причины?

— Причинъ масса! Во-первыхъ, я люблю свободу больше всего на свѣтѣ. Я все отдамъ, всѣмъ пожертвую только бы быть снова свободной. Во-вторыхъ, я, можетъ-быть, выйду замужъ за другого. И наконецъ, моя теперешняя жизнь совершенно невозможна. Развѣ ты не знаешь? Мужъ все время въ клубѣ. Онъ говоритъ: будто у него такой организмъ. Понимаешь? Что бы ни случилось — все на него дѣйствуетъ одинаково: онъ долженъ идти въ клубъ. Созвали первую Думу — онъ пошелъ въ клубъ. Дума засѣдала — онъ сидѣлъ въ клубѣ. Разогнали Думу — онъ пошелъ въ клубъ, оттого, что разогнали. Созвали вторую пошелъ въ клубъ оттого,— что созвали. Поймали максималистовъ — пошелъ потому, что поймали. Кухаркина дочка сломала ногу — пошелъ въ клубъ. Я получила разъ письмо отъ сестры изъ Парижа пишетъ что шляпы дешевы — пошелъ въ клубъ потому, что дешевы. Понимаешь? На все реагируетъ одинаково. Ему даже психіатръ говорилъ. Психіатръ тоже въ клубѣ сидитъ — они тамъ всѣ съ нимъ и совѣтуются. Такъ вотъ онъ говорилъ мужу: вы, говоритъ, какъ глазъ, чтобы вы съ глазомъ ни сдѣлали, онъ на все реагируетъ однимъ зрительнымъ впечатлѣніемъ. Такъ и вы. Что бы съ вами ни случилось — васъ потянетъ въ клубъ. Я рѣшила развестись. Только трудно...

— Возьми адвоката Сиба. Замѣчательно разводитъ. Дай ему довѣренность — онъ все сдѣлаетъ. И такой милый! Такой изящный!

— Да вѣдь нужны тамъ разные лжесвидѣтели.

— Сиба найдетъ свидѣтелей. Онъ все сдѣлаетъ, ужъ ты не безпокойся.

— Да вѣдь нужна измѣна мужа.

— Ахъ, какая ты чудачка! Ужъ разъ у Сиба будетъ полная довѣренность, такъ онъ самъ тебѣ и измѣнитъ. Ужъ онъ тогда все самъ, все самъ, ни о чемъ хлопотать не придется.

Поѣздъ подошелъ. Ольга Петровна поѣхала.

На петербургскомъ вокзалѣ у кассы второго класса стоялъ господинъ и высматривалъ проходящихъ.

Ольга Петровна направилась къ нему.

— Это вы?— воскликнулъ онъ.

— Наконецъ-то — шепнула она, и тутъ же подумала, что нужно было сказать наоборотъ. Вѣдь онъ ждалъ, а не она. При чемъ же тутъ "наконецъ-то"?

— Вы не безпокойтесь. Мужъ самъ провожалъ меня; онъ думаетъ, что я въ Озеркахъ. Что-же мы предпримемъ?

— Я полагалъ покататься на островахъ и поужинать гдѣ-нибудь, если вы ничего не имѣете противъ.

— Отлично.

Они вышли.

Ольга Петровна раскрыла зонтикъ, чтобы ее никто не узналъ. Такъ-какъ былъ вечерѣ и дождя не было, то зонтикъ привлекъ вниманіе всѣхъ прохожихъ.

Кавалеръ сталъ сильно безпокоиться.

— Это ужасно! Малѣйшая неосторожность насъ погубитъ... И какія у всѣхъ удивительно знакомыя рожи, то-есть, pardon, лица...

Придумали изъ осторожности поднять верхъ у пролетки. Извозчикъ долго не могъ понять, въ чемъ дѣло. Другіе извозчики хохотали и галдѣли, что онъ пьянь.

Подошелъ городовой, справился въ чемъ дѣло.

— У меня кашель!— умоляющимъ голосомъ говорилъ кавалеръ Ольги Петровны — и далъ городовому на чай.

Наконецъ поѣхали.

— Неправда-ли, какъ хорошо! Вдвоемъ!— шепнула Ольга Петровна, думая о томъ, кто верхъ очень низокъ и перо на шляпкѣ навѣрное сломается.

— Вамъ хорошо, а я мучаюсь,— отвѣтилъ кавалеръ.

— Забудьте!— сказала она.— Впрочемъ, въ чемъ же дѣло. Я могу доказать свое alibi; онъ самъ меня провожалъ, а теперь навѣрное въ клубѣ.

— Вотъ въ томъ-то и дѣло, что въ клубѣ. Онъ-то въ клубѣ, а меня-то въ клубѣ нѣтъ. А мы послѣднее время все вмѣстѣ играемъ. Онъ легко можетъ подумать, что я къ вамъ въ Озерки поѣхалъ.

— Пустяки!

— Нѣтъ не пустяки! Онъ такъ слѣдитъ за мной послѣднее время... Вѣрно догадался. Два раза меня изъ клуба домой самъ завозилъ.

— Гм... Какъ-же быть?

— Нужно и мнѣ какъ-нибудь alibi устроить. Только какъ?

— Очень просто...

— Какъ же?

— Очень просто, только нужно придумать.

— Заѣхать развѣ на минутку въ клубъ? Только показаться...

— А я-то какъ-же?

— Вы... гм... Не знаю. Или вотъ что: вы посидите на извозчикѣ. Вѣдь это ровно одна минута. Я только покажусь ему и сдѣлаю видъ, что играю въ другой комнатѣ. Дѣло пяти минутъ, а мы этимъ купимъ себѣ спокойствіе на нѣсколько часовъ.

— Что-жъ, это — идея.

— Извозчикъ! Извозчикъ! Боже мой, онъ спитъ совсѣмъ! Пошелъ въ клубъ воздухоплавателей. Знаешь? Да не спи ты, Христа ради!

Это была чудная мысль. Alibi это такое дѣло...

Подъѣхали къ клубу.

— Извозчикъ ты отъѣзжай немножко и постой здѣсь. Я сейчасъ вернусь.

*  *  *

Прошелъ часъ, другой. Онъ не возвращался. Ольга Петровна разбудила извозчика и... уѣхала домой.

Съ этого дня она каждому новому знакомому неизмѣнно задавала одинъ вопросъ:

— А вы въ клубѣ не бываете?