25 апреля, утром, двинулись за границу две болгарские дружины, недавно сформированные в Кишинёве. Для них назначено было два поезда, из которых первый тронулся со станции в 8½ часов, увозя с собою и организатора болгарских ополчений генерал-майора Столетова с его штабом, а второй в 11½ часов под начальством полковника Корсакова. Дружины эти направлены теперь в Плоешты, где будет продолжаться дальнейшее формирование болгарских добровольческих батальонов и конных сотен.
Накануне отъезда за границу в казармах 53-го пехотного Волынского полка, где временно помещены были добровольцы, болгарский священник в присутствии генерала Столетова, его штаба, дружинных офицеров, местной болгарской колонии и всех добровольцев, выведенных в строй, отслужил напутственный молебен, после которого преосвященный Павел, епископ кишинёвский и хотинский, присутствовавший тут же, благословил генерала Столетова иконою Христа Спасителя и произнёс следующее слово:
«Благословляю вас и сподвижников ваших св. иконою Христа Спасителя. Любящий, кроткий лик богочеловека, положившего душу свою за спасение людей, да напоминает вам о вашей решимости и вашем долге — до последней капли крови биться с врагом Христова имени, поработителем и жестоким мучителем наших братий по вере и крови. Вечная слава, венчающая спасительные труды, спасительные страдания и смерть Богочеловека, да служит для вас ручательством того, что и вас, подвижников за святое дело избавления угнетённых народов от рабства, ждет великая слава и здесь, и ещё бо́льшая слава в вечности, когда наступит время праведного мздовоздаяния.
Пленных свободитель и нищих защититель, немоществующих врач и царей поборник, чудотворец, великомученик и победоносец Георгий, особенно чтимый славянскими народами, — да сопутствует вам, да вдохновляет вас воспоминанием о его подвигах и победах славных! Вы — подражатели его доблестей. Вы идете свободить пленные христианские народы от ужаснейшего плена мусульманского. Вы идёте защищать нищих — народы, которые умеют неустанным трудом приобретать себе богатство, но у которых хищник-турок отнимает нажитое тяжким трудом достояние. Вы идете уврачевать и телесные и душевные язвы и недуги истерзанных, поруганных братий наших. Да сопутствует же вам св. Георгий! И да украсит вашу грудь лучшее украшение воина и награда воинской доблести — георгиевский крест!
Добровольцы-болгары! Мы знаем о страданиях ваших братий, о неистовствах и жестокостях турок только по слухам и описаниям. Но и при слушании и чтении рассказов о зверствах турецких в жилах наших цепенела кровь, пробегала дрожь по телу, а у многих простирались вперёд руки, как бы с целью схватить и задушить дикого зверя-мучителя… А вы были свидетелями, зрителями неистовств турецких; многие из вас потеряли близких, дорогих вам лиц — родителей, жён, сестёр, братьев, детей истерзанных… Что же перечувствовали, переиспытали вы при виде этих неистовств!.. Бог-мститель призывает вас отмстить за неповинную кровь христианскую, вопиющую на Небо… Вас не нужно призывать к самоотвержению, к борьбе со врагом до последней капли крови: вы горите нетерпением быть бичом Божиим, смертельно поражающим свирепого врага и притеснителя ваших братий. Да поможет вам Господь врага поразить, а братий ваших спасти от порабощения, мук и погибели!
На защитниках угнетённых праведно почивать благословению божию. Призываю на вас благословение божие! Крепкий во бранех господь да даст крепость царю нашему, его доблестному воинству и вам, соратникам нашего воинства, на попрание и сокрушение общего нашего врага».
Затем преосвященный окропил всех добровольцев святою водою.
Одна из предшествовавших корреспонденций сообщила уже о том элементе, который послужил для нашего правительства материалом к организации первых двух болгарских батальонов. В состав этих дружин вошли люди, потерявшие у себя на родине всё — и дом, и семью, и только успевшие сами кое-как спастись от турецких тюрем и черкесских кинжалов. Россия приютила на время у себя этих несчастных беглецов, содержала их на государственном иждивении, а ныне снарядила и вооружила на средства частных жертвователей. Руководящею мыслию в данном случае служила необходимость дать этим людям какое-либо соответственное занятие, и так как громадное большинство их, т. е., вернее сказать, всё, что только чувствует себя достаточно в силах, само просило дозволить им, болгарам, добровольно стать в ряды нашего войска, то и было разрешено в виде опыта сформировать из желающих на первый случай две дружины. Можно надеяться, что эти люди, хорошо знающие край предстоящих нам военных действий, отлично знакомые с условиями местной жизни и местных отношений, принесут для нашей действующей армии свою долю существенной пользы, а в то же время вид этих, стройно и правильно организованных воинов, родных по духу и крови местному болгарскому населению, произведёт и на это последнее ободряющее впечатление, послужит к наибольшему подъёму его угнетённого духа. На первое время они будут нести службу в тылу нашей армии, т. е. служить конвоем для транспортов, охранною стражею некоторых пунктов, гарнизоном некоторых городов и местечек, — всё это, конечно, в непосредственном соединении с некоторыми частями наших собственных войск, которым они будут служить как бы помощниками. Со временем же, когда дружины эти достаточно окрепнут в военном смысле, чего, во всяком случае, надо ожидать в непродолжительном сроке, при нравственном воздействии влитого в них русского кадра офицеров и унтер-офицеров, из лучших, выборных людей армии, — болгарским батальонам и сотням может быть дано, смотря по обстоятельствам, и более существенное, настоящее боевое назначение[1].
Успех в формировании первых двух батальонов превзошёл самые смелые ожидания: понятливость, дисциплина, рвение и любовь к делу, добровольно на себя принятому, отличают всех этих болгар до последнего человека, а присутствие в их рядах, в весьма существенном количестве, местного интеллигентного элемента уже заранее может служить залогом ожидаемой от них пользы. Они довольно скоро выучились понимать русский язык, равно как и русский кадр, в то же время, попривык к языку болгарскому, так что теперь и те и другие уже достаточно хорошо понимают друг друга, и могут объясняться между собою.
Так как высшее управление действующей армии решило в основании не допускать в круг своих действий никаких частных партизанских частей и отрядов, не связанных непосредственным и регулярным образом с русскою армиею[2], и так как прилив болгарских беглецов из Румынии, Сербии и Болгарии, желающих служить у нас добровольцами, растёт с каждым днём всё более и более, особенно же после того, когда они воочию увидели два первые стройные батальона своих братий, то все эти обстоятельства и соображения, по необходимости, побудили правительство наше дать этому делу более широкое развитие.
Вследствие сего, как возвестил приказ Его Высочества Главнокомандующего, от 17 апреля, за № 40, Высочайше повелено было: сформировать болгарское ополчение в составе, на первое время, шести пеших дружин, имеющих организацию отдельных батальонов пятиротного состава, и при них шести конных сотен, коим присваивается организация казачьих неотдельных сотен. Дружины называются по номерам: дружина № 1-й, 2-й, 3-й, и т. д. Конные сотни, соответственно нумерам дружин, при коих они состоят, также носят название № 1-й, 2-й, и т. д.
Ополчение разделяется на три бригады, по две дружины и по две сотни в каждой. Бригады именуются по нумерам: 1-я, 2-я и 3-я. Первая бригада будет состоять из дружин № 1-го и 2-го и конных сотен тех же нумеров, вторая из дружин и сотен № 3-го и 4-го, а третья — 5-го и 6-го. На сформирование дружин и сотен назначаются офицеры, унтер-офицеры, барабанщики, дружинные горнисты, ротные сигналисты и нестроевые старших званий из русских и болгар, служащих в русских войсках, остальные же чины набираются из охотников-болгар. Служба всех этих чинов в болгарском ополчении считается за действительную службу в русских войсках, со всеми её правами, преимуществами и последствиями. Всё законом определённое содержание, не указанное в Высочайше утверждённых для болгарского ополчения штатах, как то: единовременное пособие, добавочные оклады, и проч., производится офицерам ополчения наравне с офицерами соответственных чинов и должностей в русских войсках. Начальствование над болгарским ополчением вверяется особому «начальнику ополчения», который по управлению вверенными ему частями исполняет обязанности начальника дивизии и пользуется всеми правами, присвоенными сему последнему, а подчиняется непосродственно начальнику штаба действующей армии, коему, по заведованию ополчением, предоставлены права командира неотдельного корпуса. Как при начальнике ополчения, так и при каждом из командиров бригад имеются особые управления, состав которых, равно как и денежные отпуски на содержанин чинов оных, определяются особыми штатами. Командиры бригад, дружин, рот и сотен приравниваются к начальникам соответственных частей в русских войсках. Подробности формирования, обмундирования, снаряжения и довольствия болгарского ополчения и его управлений определяются особыми инструкциями и положениями.
Начальником ополчения назначен состоящий в распоряжении Его Высочества, по званию Главнокомандующего, генерал-майор Столетов, а исправляющим должность начальника штаба — генерального штаба подполковник Рынкевич.
Затем, по представлению начальника болгарского ополчения, для командования частями оного, назначены приказом Главнокомандующего, от 20 апреля (за № 45), следующие лица:
1-ю бригадою — флигель-адъютант, полковник князь Вяземский.
2-ю бригадою — начальник отделения канцелярии заведывающего гражданскими делами при Главнокомандующем действующею армиею, состоящий по гвардейской пехоте, полковник Корсаков.
Командирами дружин назначены:
№ 1-го — состоящий по гвардейской пехоте подполковник Кесяков.
№ 2-го — 68-го лейб-пехотного Бородинского Его Величества полка майор Куртьянов.
№ 3-го — 1-го Туркестанского стрелкового батальона подполковник Калитин.
№ 4-го — того же батальона майор Редкин.
№ 5-го — 4-го гренадерского Несвижского генерал-фельдмаршала князя Барклая-де-Толли полка подполковник Нищенко, — и наконец
№ 6-го — 6-го гренадерского Таврического Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича полка майор Беляев.
Назначение же обер-офицеров предписано генерал-майору Столетову произвести на основаниях предоставленной ему законом власти.
В день отправления добровольцев за границу, кишинёвская болгарская колония предложила их офицерам завтрак, приготовленный на станции железной дороги. Людям же было роздано по доброй чарке водки, по половине большого пшеничного хлеба и по соответственному куску жареной баранины. Были предложены и тосты: за Государя Императора, Великого Князя Главнокомандующего и за успех дела, принятые с сильным и понятным восторгом, как офицерами, так и охотниками-болгарами. На платформе присутствовало много семейств здешнего болгарского общества, и тут же болгарский священник, старик почтенной, сановитой наружности, отправившийся в поход вместе со своею духовною паствою, безвозмездно раздавал желающим добровольцам молитвенники, евангелия и псалтырь очень изящного и очень дешёвого издания. Угощением распоряжался местный землевладелец, болгарин происхождением, г. Увалиев, и замечательно, до какой степени доходит рвение болгар к охочей службе под русскими знамёнами: во время следования батальонов по улицам к станции железной дороги, и потом уже на самой станции, — г. Увалиева и прочих представителей местной болгарской колонии останавливали многие из их соотчичей, случайно узнавшие об отправлении батальонов, и горячо умоляли указать, у кого и где им возможно записаться в дружинники? Желания почти всех этих охотников удовлетворялись тут же, на месте, без всяких особенных записей, кроме простой пометки в памятной книжке того или другого офицера. Охотнику давалось в руки шасспо[3] (из частного запаса) и затем сам он, как был в партикулярном платье, передавался в ту или другую роту, на попечение какого-либо из унтер-офицеров. Обмундирование и окончательное снаряжение для охотников этой категории последует уже по прибытии их в Плоешты. Многие из них, очутившись внезапно в вагоне, с ружьём в руках, среди своих родичей и русских солдат, как бы не верили собственным глазам, что всё это сделалось с ними так просто и быстро, и долго крестились и даже плакали от радости. В каждом почти вагоне раздавались русские и болгарские песни, а когда поезд тронулся — богатырское «ура» вдруг огласило воздух и не прерывалось долго, пока наконец поезд не скрылся совсем из виду.
Примечания править
- ↑ С открытием военных действий за Дунаем, эти предположения, как известно, изменились, и болгарские дружины были включены в состав передового отряда генерала Гурко, участвовали в первой забалканской экспедиции и геройски дрались под Эски-Загрой, а потом на Шипке.
- ↑ Впоследствии, по мысли чиновника дипломатической канцелярии Главнокомандующего, М. А. Хитрово, было допущено участие вольных болгарских чет, как напр. Цеко-Петкова на Траяне и др., которые принесли нашим войскам свою долю пользы во время зимнего перехода через Балканы.
- ↑ Винтовка. См. Шасспо в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона. — Примечание редактора Викитеки.