2
Полонский! суждено опять судьбою злою
Нам розно дни влачить;
Меж тем моя душа сроднилась уж с тобою —
Ей нужно так любить!
Да! в мире для нее нужна душа другая,
Которой бы порой
Хоть знак подать, что мы, друг друга понимая,
Свершаем путь земной!
И часто я, когда иду лесной опушкой
И, прячася за ель,
Стараюсь обмануть искусственною мушкой
Пугливую форель,
И предо мной шумит ручей студеноводный,
А ров, где льется он,
Уж тени полн, и пар над ним бежит холодный,
Меж тем как озарен
Вверху растущий лес последним солнца светом, —
От сердца полноты
Я б перемолвиться желал тогда с поэтом,
И думаю — где ты?
Где ты?.. О, боже мой! ты там, где в оны годы
Беспечно я бродил…
Прости невольный вздох!.. полуденной природы
И Рим я не забыл!
Обломки красные средь рощи кипарисной,
Под небом голубым, —
Величием своим и грязью живописной
Он по душе мне, Рим!
Как часто на конях мы римскою долиной
Неслись во весь опор;
Коней остановив, снимали вид руины
И очерк дальних гор,
И града вечного в тумане купол гордый,
А там водопровод
И черных буйволов к нам поднятые морды
В осоке, из болот…
И эти городки, куда в веселье диком,
Как будто ошалев,
Врывались мы потом, преследуемы криком
Старух, детей и дев…
Там с громом подскакав к радушной австерии,
Суровых поселян
Напаивали мы, крича «ура!» России,
Ругая Ватикан
И вековой союз монахов и германцев…
А пламенный народ
На ветреную речь безвестных чужестранцев,
Бывало, слезы льет…
Средь этих шалостей высокий труд и дума,
Вазари и Тацит,
И сладостный певец Тибура и Пестума,
И Дант, и Феокрит…
А ночи лунные в руинах Колизея!..
Мне кажется теперь,
Что игры зверские я видел и, немея,
Внимал, как злится зверь,
Как шумно валит чернь, толкаясь, на ступени,
При кликах торжества,
А на арене две белеющие тени
Ждут, обнимаясь, льва…
О, дни волшебные! о, годы золотые!
О, как светла тогда
Казалась наших дней над милою Россией
Всходившая звезда!
Где ж сверстники мои? Где Штернберг? Где Иванов?
Ставассер милый мой?
Где наши замыслы? Где ряд блестящих планов?
Где гений их живой?
Где пышные мечты о русском пантеоне,
Где б наших имена
Сиять должны в веках, как звезды в небосклоне,
Как вечная весна?..
О, милые мои!.. Слезой не провожая,
Как чуждых всем сирот,
Их Рим похоронил, кого, увы! не зная,
Земле он предает!..
А брат мой, милый брат…. Ах, многие почили!
И имя их звучит
Воспоминанием какой-то чудной были,
И сердце мне щемит…
Все сгибли, полные надеждами святыми
И в блеске сил своих,
И я, осиротев, я плачу и над ними,
И над мечтами их!..
Ах, жизнь моя уже печалями богата;
Уже за мной в пути
Есть несколько могил, есть горе и утрата…
Прости мне, друг, прости…
Я больше наводить тоски тебе не буду
Непрошеной слезой,
И в воды быстрые закидываю уду,
На все махнув рукой.
См. также одноимённые страницы.