Является ли епископ монахом? (Мнения, нормативно-правовые акты: Россия, 2-я половина XIX века — 1917 год) (Бабкин)

Является ли епископ монахом? (Мнения, нормативно-правовые акты: Россия, 2-я половина XIX в. — 1917 г.)
автор Михаил Анатольевич Бабкин

Источник: Публикация статьи журнала «Казанское востоковедение» на сайте «eLibrary.Ru» •
Статья впервые увидела свет в журнале «Казанское востоковедение» (Казань: 2023. Т. 2. № 1 (2). С. 12—19).

Является ли епископ монахом? Совместимо ли епископское служение с исполнением монашеских обетов? Такого рода вопросы на протяжении более двух столетий обсуждаются специалистами в области церковного и канонического права, представителями духовенства Русской Православной Церкви, общественностью. Относительно активно дискуссии велись в период со 2-й половины XIX в. по 1917 г. [Лебедев, 2001, 148–155, 168–173, 189–194; Белякова, 2004, 391–421]. Однако обобщающего исследования до сих пор не создано. В трудах современных авторов вопрос о монашеских обетах епископов обходится, как правило, стороной, а если и затрагивается (например, в главе «Проблема монашества епископов» монографии Е. В. Беляковой [Белякова, 2004, 391–421] и в статье игумена Дионисия (Шлёнова) [Дионисий, 2013]), то лишь эпизодически.

В практике Русской церкви со времён Древней Руси существует обычай возводить в архиерейский сан лишь тех лиц, которые пострижены в монашество. (Исключения в виде рукоположений в епископы, постриженных в рясофор, известны, но они крайне редки.) Согласно церковной традиции, постригаемый в монашество даёт следующие обеты (по существу – клятвы): 1) отречения от мира и всего мирского; 2) пребывания в монастыре и постничестве до последнего издыхания; 3) хранения себя в девстве, целомудрии и благоговении, 4) послушания настоятелю и всей о Христе братии; 5) пребывания до смерти в нестяжании и добровольной нищете Христа ради в общем житии; 6) принятия всех уставов иноческого общежития, правил святых отец и распоряжений настоятеля; 7) готовности терпеть всякую тесноту и скорбь иноческого жития ради Царствия Небесного [Последование, 1908, 8об.–9об.]. В несколько упрощённом понимании, постригаемые в монашество дают не семь, а три обета: послушания, целомудрия и нестяжания. Согласно «букве» перечисленных обетов, жизнь монаха состоит в отрешении от всего земного и во всецелом посвящении себя Богу. Важно, что при пострижении в монашество обеты принимаются добровольно: в качестве свободного выбора, обусловленного внутренним религиозно-мотивированным убеждением и желанием личного самоограничения. (Имевшие место в случаи насильственного пострижения в монашество (например, в Московской Руси) мы оставляем за скобками.) Соответственно, и отказаться от обетов можно лишь добровольно, при этом распространено мнение, что отказаться от них вообще нельзя.

Вместе с тем известно, что среди монашествующих есть малочисленная, но крайне влиятельная категория лиц – «штатные» архиереи, которые не живут ни в монашеском общежитии, ни отшельничестве, ни в затворе; их быт не подчинён нормам монашеского общежития. Дело епископа – не пребывать в усиленном посте и безмолвии в своей келие, а руководить своей епархией: объезжать её, поучать и наставлять паству. По долгу своего положения епископы являются публичными фигурами, общающимися и с паствой, и с духовенством, и со множеством других людей. В распоряжении архиерея – церковные деньги, недвижимость и проч. И потому некоторые из монашеских обетов для епископов заведомо неисполнимы. Какие именно?

Среди специалистов в области канонического и церковного права не было и нет единства по вопросу о том, продолжают ли быть актуальными и действенными для монашествующего после его возведения в сан епископа принятые им ранее монашеские обеты. На протяжении с середины XIX в. по 1917 г. звучал широкий спектр мнений.

Первая точка зрения заключалась в том, что с сущностью архиерейского служения несовместим лишь монашеский обет послушания, а обеты девства и нестяжания никак не противоречат ему. На сей счёт профессор Императорского Московского университета и Московской духовной академии Н. К. Соколов (1835–1874) говорил: «Очевидно, что ни девство, ни отречение от собственности не заключают в себе ничего противного епископству. Несовместимым кажется с обетом послушания принятие на себя монахом власти и прав архиерейства. Этот обет и должен подвергнуться наибольшим видоизменениям. Природа его такова, что он может быть видоизменён без противоречия основной идее монашества. Обет послушания очевидно не имеет самостоятельного значения, подобно двум первым. Его цель воспитательная, монах не для того отрекается от своей воли, чтобы навсегда потерять её, но для того, чтобы научить владеть ею и укрепить в самоотвержении. Первые два обета не могут прерываться, они бессрочны по своей природе, последний может быть усилен, ослаблен или сложен смотря по степени укрепления воли» [Соколов, 1875, 353]. При этом Соколов констатирует: «Возведение в епископский сан полагает границу званию монашества, и само собою слагает с избранного из монахов ту часть монашеской дисциплины и обязательств, которые не могут быть совмещены с новым призванием и его правами» [Соколов, 1875, 353]. Приблизительно таких же воззрений придерживался и профессор Московской духовной академии Е. Е. Голубинский (1834–1912). Он считал, что, строго говоря, епископы – не монахи, что они «перестают быть монахами с минуты поставления в архиереи». При этом он пояснял, что посвящаемый в епископы из монахов освобождается от обетов, несовместимых с архиерейством, но не освобождается от тех, которые совместимы с епископским служением. Голубинский также писал: «Монах, поставленный в архиереи, перестаёт быть монахом, но с него снимаются при сем только те монашеские обеты, которые несовместимы с архиерейством, каковы обеты – повиновения и ученичества, неисходного пребывания в монастырях с невмешательством ни в церковные, ни в житейские дела (4-го Всел[енского] соб[ора] пр[авило] 4), но не снимаются те монашеские обеты, которые совместимы с архиерейством, каковы обеты – подвижничества в жизни, целомудрия и нестяжательности» [Голубинский, 1901, 356–357].

Таким образом, по мнению Н. К. Соколова и Е. Е. Голубинского, обеты целомудрия и нестяжательности – совместимы с архиерейством, обет послушания – несовместим. При этом поскольку один из трёх основных монашеских обетов (послушания) не может быть соблюдён в силу самого характера епископского служения, то, соответственно, 1) он «автоматически» снимается с поставляемого в архиереи и 2) «возведение в епископский сан полагает границу званию монашества» (Соколов), «монах, поставленный в архиереи, перестаёт быть монахом» (Голубинский).

Вторая точка зрения заключалась в том, что монашеские обеты с епископа снимаются не «автоматически» при рукоположении в архиерейский сан, а могут быть сняты самим епископом. Данный тезис прозвучал 6 июня 1905 г. от патриарха Константинопольского Иоакима III (Деведжи) (1834–1912) в разговоре с профессором Московской духовной академии Н. Ф. Каптеревым (1847–1918). Иоаким III сказал, что архиерей свой обет монашеского послушания, как несовместимый с архиерейством, может сложить с себя, равно как и некоторые другие иноческие обеты, также несовместимые с епископским служением [Каптерев, 1905, 513–514]. Очевидно, что упоминание о возможном «сложении» архиереем с себя «некоторых» (во множественном числе, но не всех) монашеских обетов не имело бы смысла, если при рукоположении в епископа происходило бы «автоматическое» снятие этих обетов. На вопрос Н. Ф. Каптерева: «Скажите, Ваше Блаженство, что теперешние архиереи Вашей константинопольской патриархии монахи или нет?» – патриарх Иоаким III ответил: «Практика последнего времени установилась такая, что наши архиереи – не монахи» [Каптерев, 1905, 514]. При этом патриарх заявил, «что по его личному убеждению, монашество и архиерейство совместимы» [Каптерев, 1905, 513].

Таким образом, согласно этой позиции, 1) монашество и архиерейство – совместимы в одном лице, 2) архиерей сам может с себя снять некоторые принесёнными им ранее монашеские обеты.

Третья точка зрения заключалась в том, что монашество и епископство совместимы. Например, профессор церковного права Московского университета А. С. Павлов (1832–1898) считал, что «монашество является как бы приготовлением к архиерейству, которое даётся высшею церковною властию и принимается рукополагаемым именно по долгу повиновения установленной духовной власти». Следовательно, по его мнению, принятие монашествующими лицами архиерейства не противоречит их прежде данным монашеским обетам [Павлов, 1902, 215–216].

Четвёртая точка зрения сформировалась современниками, которые со стороны наблюдали жизнь архиереев. Один из них, профессор Московской духовной академии Н. Ф. Каптерев (1847–1918) констатировал: «Если архиерей пожелает быть настоящим монахом, то неизбежно он будет очень плохим архиереем, если он захочет быть хорошим архиереем, то он будет в то же время очень плохим монахом. Мне представляется, по указанным причинам, что монашество и архиерейство решительно несоединимы» [Каптерев, 1905, 513]. Фактически то же говорили А. Н. Сперанский (1885–1969), профессор Киевской духовной академии В. И. Экземплярский (1875–1933) [Белякова, 2004, 404–405] и товарищ (т. е. заместитель) обер-прокурора Святейшего Синода князь Н. Д. Жевахов (1874–1946). Последний, например, говорил: «Никакая церковно-государственная деятельность несовместима с иночеством» [Жевахов, 1993, 301–302]. Существовала и ещё одна, пятая точка зрения на монашеские обеты архиереев. Она была распространена среди монашествующих и её условно можно назвать маргинальной. Суть её ясна из следующего фрагмента статьи члена-ревизора Учебного комитета при Святейшем Синоде Ф. Н. Белявского (1873–?), вышедшей 17 мая 1917 г.: «Некоторые монахи заявляют, что становясь епископами, они принимают такое монашеское послушание, которое освобождает их от всех монашеских обетов, данных на целую жизнь (курсив источника. — М. Б.) (см. чин пострижения), и возводит в чин начальствующих, и требующих от других послушания». Белявский продолжает: «Но речи эти настолько низкопробны в моральном отношении и так явно неосновательны, что принимать их в серьёзный довод нельзя» [Белявский, 1917, 2].

Хотя такая точка зрения на монашеские обеты епископов и была маргинальной в рассматриваемый период, но «архиерейская практика», сложившая в Русской Православной Церкви приблизительно с конца 1980-х гг. по настоящее время, имеет именно такое содержание: что при рукоположении в епископы с монашествующего автоматически снимаются вообще все его монашеские обеты. (Впрочем, рассмотрение этого вопроса выходит за хронологические рамки настоящей статьи).

Определённую черту в дискуссиях о монашеских обетах епископов попытался подвести Святейший Синод Православной Российской Церкви. В его определениях № 1494 от 18-22 марта 1905 г. и № 3539 от 13 мая 1911 г. безапелляционно констатировалось: «Епископы Русской Церкви принадлежат к числу лиц монашествующих, и данные ими при вступлении в монашество обеты, с восприятием хиротонии, не теряют своей обязательной силы» [РГИА]. Т. о. высший орган церковного управления считал монашеские обеты действующими на всех архиереев, принимавших в своё время эти монашеские обеты. Однако те определения Св. Синода не возымели должного действия, поскольку приведённая выше «маргинальная» точка зрения имела распространение по крайней мере в 1917 г., т. е. после выхода названных нормативно-правовых актов высшего органа церковного управления.

В целом, в рассматриваемый период ни среди специалистов в области церковного и канонического права, ни в Православной Российской Церкви не было единства взглядов по вопросу о совместимости епископского служения с исполнением монашеских обетов, даваемых при пострижении в монашество. По отдельным аспектам проблемы высказывались диаметрально противоположные суждения. Спектр мнений, в целом, был следующий:

– монашество и епископство в одном лице совместимы / не совместимы,

– монах, поставленный в архиереи, перестаёт / не перестаёт быть монахом,

– часть монашеских обетов (таких, как целомудрие и нестяжание) совместима с архиерейством, часть (таких, как послушание) – несовместима,

– при поставлении в епископы часть монашеских обетов «автоматически» снимается с монашествующего,

– при поставлении в епископы монашеские обеты не снимаются «автоматически»: часть их может снять с себя сам епископ,

– при рукоположении в епископы с монаха снимаются все монашеские обеты.

Разногласия не прекратились и после принятия Святейшим Синодом в 1905 и 1911 г. двух нормативно-правовых актов, в которых констатировалось, что после рукоположения монашествующих в архиерейский сан данные ранее монашеские обеты не теряют своей обязательной силы.

Источники:

1. РГИА — Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 209. Д. 2539. Л. 310—313.

2. Последование (1908) — Последование малого образа, еже есть мантия. Последование великого ангельского образа, еже есть схима. Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская лавра. 1908. — 19 с.

Литература:

1. Белявский (1917) — Белявский Ф. О монашестве епископов // Всероссийский церковно-общественный вестник. Пг.: 1917. № 28. 17 мая.

2. Белякова (2004) — Белякова Е. В. Церковный суд и проблемы церковной жизни. Дискуссии в Православной Российской Церкви начала XX века. Поместный Собор 1917–1918 гг. и предсоборный период. М.: Круглый стол по религиозному образованию и диаконии, 2004. — 664 с.

3. Голубинский (1901) — Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. – М.: Университетская типография, 1901. Т. I. Период первый, Киевский или Домонгольский. 1-я половина тома. — 966 с.

4. Дионисий (2013) — Дионисий (Шлёнов), игумен. Три монашеских обета: каноническое и богословское содержание // Материалы международной конференции «Монастыри и монашество: традиции и современность». (Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 23 сентября 2013 г.) [Опубл. 25 сентября 2013 г.] (дата обращения: 14.11.2022).

5. Жевахов (1993) — Жевахов Н. Д. Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода князя Н. Д. Жевахова. М.: Изд. Родник, 1993. Т. 2. Март 1917 – Январь 1920. — 335 с.

6. Каптерев (1905) — Каптерев Н. Ф. К вопросу о церковной реформе. (Книга И. В. Преображенского: Церковная реформа. Сборник статей духовной и светской периодической печати по вопросу о реформе. СПб., 1905) // Богословский вестник. Сергиев Посад: 1905. Ноябрь. С. 501–524.

7. Лебедев (2001) — Лебедев А., протоиерей. О безбрачии и монашестве епископов (историко-канонический очерк) // Журнал Московской патриархии в 1931–1935 годы. М.: 2001. С. 148–155, 168–173, 189–194.

8. Павлов (1902) — Павлов А. С. Курс церковного права. Сергиев Посад: Богословский вестник, 1902. — 540 с.

9. Соколов (1875) — Соколов, Н. К. Из лекций по церковному праву. М.: Университетская типография, 1875. Вып. IΙ: Система канонического права. — 355 с.